Хайреддин Барбаросса

После смерти Аруджа казалось, что судьба Алжира предрешена. Маркиз де Комар и его армия находились на расстоянии всего одного перехода до Алжира и могли в любой момент свергнуть власть узурпаторов. Однако, как это достаточно часто случалось, по непонятным причинам испанцы вернулись обратно в Оран, отказавшись от последнего решающего удара по своему злейшему врагу. Воспользовавшись столь невероятным везением, Хайреддин, укрепившийся в Алжире, начал немедленно искать способы укрепления и расширения своей власти.

В отличие от Аруджа Хайреддин умело сочетал отвагу и храбрость, не раз проявленную в бою, с рассудительностью и благоразумием истинного государственного деятеля. Он предпочитал напрасно не рисковать и всегда тщательно взвешивал свои решения.

Поскольку собственных сил для удержания власти у него явно не хватало, он поступил вполне предсказуемо – в Константинополь был отправлен гонец, который от имени Хайреддина запросил помощи у султана, объявляя себя покорным слугой империи. Султан Селим, недавно закончивший завоевание Египта и стремившийся распространить своё влияние дальше на запад, с готовностью откликнулся на просьбу новоявленного вассала. Хайреддин был немедленно назначен бейлербеем Алжира. В придачу Селим направил на помощь своему новому подчинённому знаки его власти в виде ятагана, лошади и личного бунчука, а в качестве военной помощи – две тысячи янычар. Последние должны были стать надёжной опорой Хайреддина и позволили бы ему расширить свои владения. Их помощь оказалась весьма полезна, и в декабре 1518 года с их помощью он отвоевал Тлемсен, а затем в начале 1519 года – Бону.

Получив военную поддержку, Хайреддин укрепил прибрежные поселения, распределив по ним большую часть имеющихся сил. Кроме того, он начал активную дипломатическую деятельность, стремясь договориться с местными племенными вождями. С небольшим запозданием испанцы осознали, какую опасность представлял новый бейлербей Алжира, и попытались свергнуть его. В конце 1518 года эскадра адмирала Уго де Монкада попыталась высадить недалеко от Алжира десант. Однако плохая подготовка, малочисленность испанцев и непогода, которая разметала эскадру, сделали этот десант лёгкой добычей турецких янычар. Очень немногие испанцы смогли найти спасение на кораблях эскадры. Основная часть солдат полегла под ударами ятаганов или попала в плен. После этого Хайреддин быстро распространил свою власть на Бону, Константину и другие города на североафриканском побережье.

Обезопасив себя, Хайреддин начал то, что у него получалось лучше всего – он занялся морским разбоем. Имея 18 быстроходных галеотов, он несколько раз выходил в море на промысел, всякий раз возвращаясь с крупной добычей. Вскоре его слава разнеслась по всему Средиземному морю от Гибралтара до Леванта.

Уже в 1519 году Хайреддин совершил рейд по побережью Прованса. В 1521 году печальная участь постигла Балеарские острова, а затем он захватил несколько испанских кораблей, идущих с сокровищами Нового Света в Кадис. В качестве вассала султана он отправил в 1522 году часть своих сил на помощь турецкой армии, осаждавшей рыцарей ордена св. Иоана на Родосе.

После небольшой передышки и перегруппировки сил Хайреддин в 1525 году разграбил побережье острова Сардинии, а весной следующего года объявился в порту Кротон в Калабрии. Два стоявших в гавани испанских судна были пущены ко дну, а город разграблен. Не удовлетворившись этим в июне 1526 года, он прошёлся огнём и мечом по побережью Тосканы. Однако после появления превосходящего по силе флота под командованием Андреа Дориа был вынужден спешно сменить место разбоя. Его новой жертвой в июле того же года стала Мессина и побережье Кампании. Вероятно, размер полученной прибыли был впечатляющим, поскольку и в 1527 году Барбаросса продолжал рейды по побережью Италии и Испании.

Успех Хайреддина можно объяснить во многом тем, что в его подчинении оказались талантливые капитаны, ставшие впоследствии известными морскими разбойниками – Драгут, Салих, Синан по прозвищу «Еврей из Смирны», Айдин-раис, прозванный испанцами «Каха дьяболо» («Бич дьявола»).

Каждый год, в период с мая по октябрь, алжирские пираты охотились на христианские корабли и нападали на прибрежные посёлки, пока зимние штормы не загоняли их обратно в порт. Некоторые пираты выходили даже за Геркулесовы столбы[1] и охотились на корабли, идущие из Америки в Кадис с грузом золота и серебра.

Не прошло и нескольких лет, как алжирские пираты превратились в настоящее проклятие христианского мира. Ни одно судно не могло в безопасности следовать по Средиземному морю без ежеминутной опасности попасть в руки морских разбойников.

В 1529 году Хайреддин отправил Айдин-раиса и Салих-раиса во главе четырнадцати галиотов на Майорку. Эта парочка захватила несколько христианских кораблей, а затем разорила острова и испанское побережье. О появлении алжирских пиратов стало известно испанским морискам[2], которые изъявили желание покинуть родину и переселиться в Северную Африку. В одну из ночей «Бич дьявола» прибыл в залив Олива, где принял на борт две сотни семей морисков с их сокровищами. К сожалению, возвращаясь обратно, у острова Формантера пираты случайно столкнулись в море с эскадрой из восьми галер генерала Портунадо, которые шли из Генуи. Чтобы облегчить себе сражение, Айдин высадил на берег морисков и приготовился к сражению. Однако то, что произошло затем, весьма удивило пиратов. Портунадо приказал своим кораблям не открывать огонь по пиратским кораблям, видимо опасаясь, что они могут отправить на дно сокровища морисков, которые, как он предполагал, были у них на борту. Пираты расценили такое поведение испанцев как проявление трусости и сами пошли в атаку. В абордажном сражении семь королевских галер были захвачены, а генерал Портунадо погиб в схватке. После этого пираты снова взяли на борт морисков и направились в Алжир. Когда они прибыли с порт со своими трофеями, удивлению горожан не было предела. Алжирцы встретили своих моряков с триумфом, а Хайреддин подсчитывал размер захваченных ценностей.

Ободрённый успехами своих подчинённых, Хайреддин решил наконец избавиться от испанского гарнизона на Пеньоне, который давно раздражал его. Из-за присутствия испанцев пиратам постоянно приходилось перетаскивать свои галеоты волоком, чтобы не подставить их под огонь крепостной артиллерии. Кроме того, корабли, стоявшие на внешнем рейде в ожидании доставки в гавань, ежеминутно подвергались опасности гибели во время шторма. Эти неудобства сковывали активность алжирских пиратов, поэтому Хайреддин решил раз и навсегда избавиться от этой угрозы.

Барбаросса предложил коменданту крепости дону Мартину де Варгасу добровольно сдаться и с почётом покинуть Алжир, но гордый испанец категорически отверг это предложение. Тогда Хайреддин подтянул к крепостным стенам тяжёлые осадные орудия и в течение пятнадцати дней беспрерывно обстреливал крепость. Это сильно деморализовало испанский гарнизон. Видя бесперспективность обороны, комендант крепости Мартин де Варгас был вынужден сдаться. Те из испанцев, кто не погиб при обстреле, попали в алжирские казематы и, возможно, вскоре прокляли тот день, когда спустили флаг над своей крепостью.

После захвата Пеньона Хайреддин направил свой гнев против коменданта крепости, который столь долго отказывался сдаться. Несмотря на преклонный возраст и полученные раны, Варгаса раздели и привязали к столбу. Ослабленный испанец едва держался на ногах, но это ничуть не смутило палачей. По приказу Барбароссы два могучих мавра начали экзекуцию. Варгаса стегали плетьми до тех пор, пока он не испустил дух.

Захваченные укрепления Хайреддин использовал весьма интересным образом. Он приказал разобрать часть стен для строительства нового мола, который должен был защитить гавань.

Не прошло и двух недель после сдачи Пеньона, как перед городом появилась испанская эскадра с подкреплениями и большим количеством боеприпасов. Испанцы были весьма удивлены тому, что увидели. Пока испанцы решали, что делать, их атаковали галеоты и шебеки алжирцев. После кровопролитного сражения все испанские транспортные корабли были захвачены. В рабство попали более двух с половиной тысяч испанских солдат и матросов.

Расправившись с врагами в своих владениях, Хайреддин возобновил рейды на вражеские берега. В 1530 году он прошёлся по побережью Сицилии, а затем взял курс на север и разорил Балеарские острова и Марсель. Затем он снова разграбил Прованс и Лигурию, а заодно захватил два генуэзских корабля. В августе он повернул к побережью острова Сардиния, а в октябре появился у Пиомбино, где захватил итальянский барк и три французских галеона. Поскольку сезон плавания заканчивался, Барбаросса решил поступить не совсем обычно для мусульманских пиратов. Он не стал возвращаться в Алжир, а вместо этого в декабре захватил замок Кабрера на Балеарских островах, превратив его в свою временную базу.

Весной следующего года он снова вышел в море. Однако на этот раз за ним охотились флоты не только итальянских государств, но и Испании и Мальтийского ордена. К счастью для него, в морском бою Хайреддин встретился только с мальтийцами. У острова Фавигнана произошло сражение, закончившееся полной победой алжирцев. После этого пираты вновь устремились к побережью Калабрии и Апулии, а осенью разорили испанское побережье.

Таким образом, пробыв у власти всего несколько лет, Хайреддин добился полного процветания своего государства. Только его личный флот состоял из 36 галеотов. Кроме того, переселив в свои владения семьдесят тысяч морисков, Хайреддин получил отличных ремесленников и трудолюбивых агрономов, которые превратили некогда пустынную и бесплодную местность в цветущий оазис. В самом Алжире появились верфи и литейные мануфактуры. Семь тысяч рабов-христиан день и ночь трудились в гавани на строительстве креплений. Их трудами Алжир превратился в неприступную крепость, и все последующие попытки испанцев разрушить пиратское логово, как правило, заканчивались провалом.

От капитана пиратов до турецкого адмирала…

Победы алжирских пиратов были по достоинству оценены султаном Сулейманом. Турки к тому периоду времени были ещё неопытными в морских делах, и североафриканские пираты давали хорошие уроки активных наступательных операций против христиан.

Поскольку турецкий флот был слишком слаб, султаны предпочитали нанимать корабли итальянских государств. Так, во время вторжения на Балканы султан Мурад I воспользовался услугами генуэзцев, которые с радостью согласились перевезти армию, запросив за это один дукат за человека.

Пока Венеция и Генуя боролись друг с другом за первенство в морской торговле, турки всегда могли рассчитывать на помощь в морских перевозках.

К началу XVI века Венеция во многом утеряла свои прежние позиции в средиземноморской торговле. Серьезным ударом по ней стало завоевание турками Египта в 1517 году. Таким образом, они окончательно лишили венецианцев выходов на восточные рынки. Венецианские дожи были наконец вынуждены признать превосходство турок и откупаться богатыми дарами, лишь бы сохранить за собой остатки прежнего величия.

Когда на престол в Константинополе взошёл Сулейман Великолепный, он получил в наследство не только сильную армию, но и могучий флот, состоявший из 103 галер, 35 галеасов, 107 транспортных судов и множества мелких кораблей. Именно это и позволило в 1522 году изгнать с Родоса рыцарей ордена Св. Иоанна, которые долгое время были главными врагами турок на Средиземном море. Рыцари ордена нашли себе новое пристанище на острове Мальта, и вскоре Сулейман пожалел, что милостиво позволил ордену сохранить свой флот и обосноваться в самом сердце Средиземного моря.

Падение Родоса убрало все препятствия на пути господства турецкого флота в восточном Средиземноморье. Венеция и Генуя были повержены и не могли составить достойной конкуренции Османской империи.

Сулейман сознавал, что для распространения своей власти на запад ему потребуются новые союзники, и Хайреддин Барбаросса был в этом отношении лучшей кандидатурой.

Главным противником Хайреддина стал Андреа Дориа. Этот знаменитый генуэзский адмирал родился в 1468 году в благородной генуэзской семье. Большую часть своей жизни он провёл на военной службе сначала у папы римского, затем у герцогов Урбино и Неаполя, а в 1513 году, в возрасте сорока лет, он превратился в адмирала генуэзского флота. Выбор его на столь высокую должность был продиктован скорее не его познаниями в морском деле, а большим опытом по части сухопутных сражений. В те времена сражения галерных флотов мало чем отличались от сухопутных битв, поэтому выбор был вполне обоснованным. В 1522 году Дориа перешёл на французскую службу, поскольку не смог поладить с новым республиканским правительством, пришедшим к власти после переворота и свержения монархии. Пока он служил Франции, которая находилась в мирных отношениях с североафриканскими государствами, пути Хайреддина и Дориа не пересекались, однако вскоре генуэзец был вынужден покинуть Францию. В 1528 году вместе со своими двенадцатью галерами он перешёл на службу к Карлу V Габсбургу. Это приобретение испанского флота оказалось самым удачным и вскоре помогло переломить ситуацию. Очень быстро султан и его вассалы поняли, что их бесчинствам на море может быть положен конец. Впрочем, Дориа сам был не прочь подзаработать на морском разбое, поэтому в перерывах между войнами его личные галеры охотились на мусульманские торговые суда.

Долгое время два адмирала не встречались на поле боя, однако рано или поздно это должно было произойти. В 1531 году Дориа совершил набег на Шершель, который пираты использовали как базу для своих операций. Дориа высадил на берег десант, который захватил форт и освободил семь сотен христианских пленников, томившихся в застенках. К сожалению, испанские солдаты слишком увлеклись грабежами и проигнорировали приказ немедленно возвращаться на корабли. Рассеянные по городу, они превратились в удобную мишень для ответной атаки турок и мавров. В конечном счёте испанцы в беспорядке отступили на берег и попытались спешно эвакуироваться. Итог экспедиции был достаточно печален: две сотни солдат полегли на поле боя, а ещё шестьсот попали в плен. Утешением от этого поражения стало лишь то, что по пути домой Дориа захватил несколько мусульманских кораблей и таким образом компенсировал горечь своих утрат.

Впрочем, уже очень скоро Дориа реабилитировался новой экспедицией в Грецию. В сентябре 1532 года, имея 35 парусных кораблей и 48 галер, он совершил удачный налёт на Корон, пока султан Сулейман воевал в Венгрии, а затем захватил Патрас и Лепанто. Прежде чем турки смогли стянуть сюда свои военные силы для ответного удара, Дориа благополучно вернулся в Геную.

В качестве ответной меры летом того же года Хайреддин прошёлся рейдом по Сардинии, Корсике, Эльбе и Лампедузе. Возле Мессины он захватил 18 галер, которые перевозили турецких пленников, захваченных в крепости Превеза. После этого Хайреддин направился к Превезе, где встретился с флотом своего главного противника – Андреа Дориа. В короткой битве он смог захватить 7 вражеских галер, увеличив свой флот до 44 кораблей.

В 1533 году турки решили вернуть Корон и осадили город. Он был полностью блокирован, и гарнизон очень скоро стал испытывать нужду в провизии и боеприпасах. Только мужество коменданта Христофоро Паллавицини удерживали защитников от сдачи. В самый критический момент появился флот Дориа, состоявший из мощных парусных галеонов. В свойственной ему манере адмирал ударил в самый центр турецкого галерного флота и рассеял его. Турецкий адмирал Лютфи-паша был разбит и был вынужден отступить.

Чтобы дать достойный отпор испанцам и итальянцам, султан был вынужден обратиться за помощью к Хайреддину. Однако знаменитый пират долгое время тянул с прямым ответом на предложение возглавить турецкий флот. Только в августе 1533 года, оставив своим наместником сардинского евнуха Хасана-агу, Барбаросса со своими галерами отплыл из Алжира. Попутно он совершил несколько грабительских рейдов, разграбив остров Эльба и захватив несколько генуэзских торговых кораблей с грузом зерна. Прибыв к побережью Мореи, Хайреддин начал поиск флота Дориа, но к тому времени его враг уже отбыл на Сицилию.

В очередной раз разойдясь с Дориа, Хайреддин взял курс на Константинополь, и вскоре султан мог воочию наблюдать со стен своего дворца разукрашенные флагами корабли варварийских пиратов. Вид Хайреддина и восемнадцати его капитанов, надо полагать, произвели весьма благожелательное впечатление на турецкий диван[3]. Несмотря на то что они не одержали решающей победы над врагом, им был оказан триумфальный приём.

Тунис захваченный и потерянный

Летом 1534 года Хайреддин привёл флот из 84 галер к берегам Италии. Пройдя Мессинский пролив, он атаковал Регио, захватив стоявшие там суда и пленных. Затем пираты захватили и сожгли замок Санта Люсия и взяли в плен восемьсот христиан. После этого Хайреддин разделил свой флот. Он предполагал одновременными ударами разграбить всё побережье, пока Генуя, Венеция и другие итальянские государства не объединились для отпора врагу. Восемнадцать галер Хайреддин захватил в Центраро. Его пираты захватили Сперлонгу и забили свои трюмы женщинами, детьми и работоспособными мужчинами, которых смогли захватить. В Фонди атака алжирцев была столь стремительной, что им в плен едва не попали представители высшей аристократии, например – Джулия Гонзага, юная и прекрасная вдова Виспасиано Колонны, герцогиня Траджетто и графиня Фонди. Эта прекрасная особа, по задумке Хайреддина, должна была занять место в гареме султана. Нападение было столь быстрым, что юная герцогиня едва успела сесть на лошадь и галопом умчаться в безопасное место.

Не найдя Джулии, Хайреддин выместил свой гнев на горожанах. Пираты убивали стариков и детей, женщин насиловали, дома сжигали. Тех, кто казался работоспособным, обращали в рабство и отправляли в трюмы галер. Пираты в ярости разрушили городскую церковь и четыре часа грабили город, после чего исчезли столь же стремительно, как и появились. Когда княгиня вернулась в Фонди, то застала лишь дымящиеся развалины и трупы убитых.

Однако экспедиция Хайреддина была скорее отвлекающим манёвром, скрывающим истинные намерения турок. Сулейман решил захватить Тунис. Подготовка к этой экспедиции началась ещё в 1533 году, когда Сулейман приказал Хайреддину создать новый флот. За год на верфях Константинополя были построены и оснащены 70 новых галер. Именно они составили главную ударную силу турецкого флота.

С 1229 года в Тунисе правила династия Хафсидов, успешно отстаивавшая свою независимость. Когда в 1279 году французский король Людовик IX Святой объявил крестовый поход против Туниса, это стоило ему и его армии жизни, а власть мусульманской династии лишь укрепилась на землях древнего Карфагена. В целом Хафсиды придерживались мирных отношений с христианской Европой, а купцы из Пизы, Генуи и Венеции даже имели в Тунисе свои конторы.

К тому времени на престоле утвердился Мулей-Хасан, который постарался, по традиции мусульманских правителей, обезопасить своё место на престоле, уничтожив конкурентов в лице сорока четырёх братьев, хотя подобная жестокость не была чём-то предосудительным в то время.

Ударной силой военной экспедиции в Тунис должны были стать силы Хайреддина и турецкие янычары. И 16 августа 1534 года бейлербей Алжира во главе большого флота появился у берегов Туниса. Возможно, вид огромного числа галер и воинственных турок произвёл на Мулей-Хасана должный эффект, поскольку, не оказывая сопротивления, он сбежал из города. Вот так, без кровопролития, Тунис стал очередной турецкой провинцией и новым владением Хайреддина.

Однако столь быстрое распространение власти пиратов по североафриканскому побережью вызвало справедливые опасения со стороны испанского короля Карла V. Рядом располагались его владения на Сицилии, которым грозила реальная опасность разбойных набегов. Необходимо было срочно предпринять ответные действия, но для этого был необходим повод, и он вскоре нашёлся. За помощью к Карлу V обратился Хасан, свергнутый правитель Туниса. Испания быстро ответила согласием на просьбу о помощи.

В конце мая 1535 года из Барселоны вышел испанский флот в составе 74 галер и 300 парусных кораблей, включая «Санта-Анну», крупнейший корабль того времени, под командованием адмирала Дориа. Флот должен был переправить в Африку огромную тридцатитысячную армию, главной задачей которой должна была стать ликвидация пиратских гнёзд в Северной Африке.

Расходы на эту грандиозную экспедицию были не менее грандиозными. Они составили миллион дукатов, столько же, сколько стоила кампания против турок на Дунае. Возможно, Карл V никогда не решился бы на эту авантюру, если бы не одно совпадение. Именно в это время из Перу пришли два миллиона золотых дукатов от конкистадора Франциско Писарро, который сокрушил империю инков и захватил её сокровища. Далёкие завоевательные походы испанских конкистадоров в Америке оказались очень полезными в самый критический момент.

Чтобы обезопасить свои тылы, Карл V попросил папу римского Павла III надавить на французского короля Франциска I, который был главным соперником испанского короля в Европе, и взять с него обязательство не начинать войны с империей Габсбургов. С явным недовольством Франциск I вынужден был согласиться.

1 июня 1535 года испанский флот штурмом взял Голету – главную гавань Туниса. Осаждённые попытались нанести ответный удар. Трижды помощник Хайреддина Синан осуществлял вылазки за городские стены, однако сопротивление превосходящим силам христиан было совершенно бесполезной тратой сил.

Попытка встретиться с испанскими войсками в открытом сражении едва не стоила Барбароссе жизни. Его войско, состоявшее главным образом из местных берберских племён, разбежалось при виде испанской армии. Хайреддин, лишившись своего флота, был вынужден бежать из города с отрядом из нескольких тысяч турок. Синан, «Бич дьявола» Айдин и другие пираты последовали за своим предводителем. Добравшись до Боны, они пересели на 15 галер, предусмотрительно оставленных здесь на случай непредвиденных осложнений, и отплыли в Алжир.