Бартслер посмотрел на Мейсона.
      - Это объясняет ваши сомнения?
      Мейсон рискнул без особого убеждения:
      - У мисс Рэджис был подбит глаз, когда она появилась сегодня утром в моем офисе. Кто-нибудь из вас знает что-нибудь об этом?
      Миссис Бартслер посмотрела на Карла. Тот сказал:
      - Она вернулась домой уже с синяком под глазом. Я предполагаю, что об этом мог бы что-нибудь сказать тот тип, с которым она пила, когда я выходил из бара.
      - Наверное, у нее не впервые подбит глаз, - прокомментировала миссис Бартслер и с презрением добавила: - Особа легкого поведения!
      На минуту наступило молчание, после чего миссис Бартслер снова обратилась к сыну:
      - Ты должен был все-таки настоять на том, чтобы она вернулась с тобой домой.
      Карл Фрэтч сделал рукой жест, как будто отгонял от себя что-то неприятное. Он сделал это с таким чувством и грацией, которые удовлетворили бы любого режиссера.
      - Она вела себя очень вульгарно, - сказал Карл, как будто это полностью и окончательно решало дело.
      Бартслер обернулся к Мейсону.
      - Это вас удовлетворяет?
      - Нет.
      - Вы хотите спрашивать сами или это сделать мне?
      - Спрашивайте вы. Впрочем, я задам несколько вопросов. - Мейсон повернулся к Карлу Фрэтчу: - Следовательно, вы пригласили ее на ужин?
      - Да.
      - Куда?
      - В "Коралловую Лагуну".
      - Вы пили?
      - Да.
      - Оба или только она?
      Карл Фрэтч секунду колебался.
      - Главным образом она. Я выпил только две рюмки.
      - Кто заказывал алкоголь?
      - Она.
      - За столиком или у бара?
      - У бара.
      - Но вы поужинали?
      - Да.
      - И что потом?
      - Она снова пила.
      - Где?
      - У бара.
      - Кто заказывал?
      - Она.
      - И что вы делали, когда она пила?
      - Ну, я сидел за своей рюмкой. Потом присел тот тип, ободренный ее поведением и начал заигрывать с ней.
      - Игнорируя вас?
      - Если разобраться, то игнорируя.
      - Во сколько вы вышли из дома?
      - В восемь.
      - А во сколько вы вернулись?
      - Не помню точно. Около десяти.
      - Вы танцевали?
      - Да.
      - Несколько раз?
      - Да.
      - Потом, после того, как этот мужчина стал приударять за ней, или до этого?
      - Ну, знаете, я не вижу повода подвергаться такому допросу. Я сказал, что знал, мама мне верит, отчим мне верит. Не понимаю, почему я должен оправдываться перед вами.
      - Следовательно, за два часа вы успели доехать отсюда до "Коралловой Лагуны", поужинать, потанцевать пару раз, посидели у стойки бара и девушка напилась, а вы вернулись домой?
      - Вам это не нравится?
      - Слишком много событий для двух часов, - заметил Мейсон. - Я просто хотел уложить все происшедшее во времени.
      - Тут нечего укладывать, - буркнул Карл с нарастающим гневом.
      - Мисс Рэджис вернулась сразу же после вас?
      - Этого я не сказал бы. Ни в коем случае.
      - Но она застала вас в своей комнате.
      - Ничего подобного. Я увидел ее только тогда, когда пошел туда с мамой.
      - Но вы были в ее комнате, чтобы отнести туда сумочку?
      - Да.
      - А зачем вы ее открывали?
      - Чтобы посмотреть, сколько в ней денег. Я не хотел, чтобы Диана потом говорила будто у нее что-то пропало и я ее обокрал.
      - Вы нашли сумочку когда ставили машину после того, как приехали домой?
      - Да.
      - И сразу же отнесли сумочку в комнату мисс Рэджис?
      - Да.
      - И вы нашли эту бриллиантовую подвеску?
      - Да.
      - И вы сразу же пошли с ней к матери?
      - Да.
      Мейсон повернулся к миссис Бартслер.
      - Сколько времени спустя после того, как сын принес вам подвеску, вы отправились в комнату мисс Рэджис?
      - Почти тотчас же.
      - Уложим все это во времени, - сказал Мейсон. - Вы могли бы сказать, что были в комнате мисс Рэджис через пять минут после появления сына с этой подвеской?
      - Это наверняка заняло времени не больше, - холодно ответила миссис Бартслер.
      Карл Фрэтч слегка нахмурился.
      - А вы, кажется, утверждаете, - обратился к нему Мейсон, - что пошли к матери тотчас же после того, как нашли подвеску в сумочке мисс Рэджис?
      - Не могу сказать этого совершенно точно, - ответил Фрэтч нетерпеливо. - Я не предполагал тогда, что меня подвергнут столь унизительному допросу.
      - Однако, вы утверждаете, - продолжал Мейсон, - что нашли сумочку, поставив машину, после того, как приехали домой, что вы сразу же отнесли ее в комнату мисс Рэджис и что, обнаружив подвеску, пошли с ней сразу же в комнату своей матери. Миссис Бартслер сразу же вернулась с вами в комнату мисс Рэджис и вы застали ее там уже в одном халате. Из этого следовало бы, что она должна была оставить "Коралловую Лагуну" _п_е_р_е_д_ вами, чтобы успеть вернуться домой и сделать все это...
      - Я могла немного ошибиться во времени, - перебила миссис Бартслер с ледяным достоинством. - Когда я теперь над этим задумываюсь, то припоминаю, что в первую минуту мне было трудно поверить в то, что кто-то из домашних мог унизиться до того, что обкрадывает меня. Я расспрашивала Карла некоторое время о том, что представляет из себя эта мисс Рэджис и что он узнал о ней в этот вечер. То, что я услышала, не было для нее слишком похвально.
      - Следовательно, это продолжалось некоторое время?
      - Да. Теперь я припоминаю, что мы пошли не сразу.
      - Это продолжалось пятнадцать минут?
      - Мне трудно установить пределы времени.
      - Могло продолжаться целых полчаса?
      - Может быть.
      Мейсон повернулся к Язону Бартслеру и спросил:
      - Вам достаточно?
      - Сколько вы требуете, Мейсон?
      - Во-первых, я хочу получить вещи мисс Рэджис. Кроме того, я хочу получить ее плату до сегодняшнего дня, а также за две недели выходное пособие. Что касается остального, то я должен буду переговорить со своей клиенткой, а вам советую переговорить со своим адвокатом.
      - Если ты заплатишь ей хотя бы один цент, я не прощу тебе этого до смерти! - накинулась на мужа миссис Бартслер. - Этот человек приходит сюда и имеет наглость сомневаться в словах Карла!
      Бартслер хотел что-то сказать, но прикусил язык.
      - Конечно, - вставил Мейсон, - если вы хотите конфронтацию в суде и допрос свидетелей, то я не имею ничего против этого.
      - А впрочем, делай как знаешь, Язон, - заявила миссис Бартслер. - В конце концов, возможно, будет лучше откупиться и отделаться от этой уличной девки раз и навсегда. Несомненно, она только и ждала этого момента, с того дня, как переступила порог нашего дома.
      И величественным шагом она направилась к двери. Карл хотел было исчезнуть вслед за ней.
      - Подожди, Карл, - остановил его Язон Бартслер. - Задержись еще на минуту, хорошо?
      Колебание молодого человека было заметным. Однако, поразмышляв, он пожал плечами, повернулся и снова подошел к креслу отчима.
      - Ты, гаденыш, - сказал Бартслер не повышая голоса, совсем так будто разговор шел об обыденных вещах. - Номером с этой бриллиантовой подвеской ты уже воспользовался каких-то три года назад, когда у нас работала та девушка - горничная твоей матери. Только, кажется, в тот раз у тебя получилось лучше, потому что тогда моя жена весь день рассказывала, что у нее пропала эта подвеска. Вечером ты вышел с молоденькой горничной, а утром подвеска оказалась на своем обычном месте. Я основательно это обдумал. Теперь я вынужден буду за тебя платить. Твоей матери не обязательно об этом знать, но ты помни на будущее, что я раскусил тебя, ты, маленький лицемерный негодяй! А теперь - прочь отсюда!
      Карл Фрэтч сделал ироничный поклон, который должен был показать, что он подчиняется авторитету старшего человека из-за врожденного нежелания возражать и готовности настоящего джентльмена скорее согласиться с неприятным и унизительным положением, чем забыть хоть на минуту о вежливости.
      Когда дверь за ним закрылась, Язон Бартслер повернулся к Мейсону.
      - Итак, сколько?
      - Мне действительно трудно определить сумму. Я пришел получить вещи своей клиентки, установить обстоятельства происшествия и...
      Бартслер поднялся, подошел к сейфу, повернул циферблат.
      - Я открывал ей, когда она вернулась, Язон, - отозвался Фрэнк Гленмор. - Она просила, чтобы я вернул деньги той женщине, которая приехала одновременно и заплатила за такси вместо нее.
      - Диана была пьяной? - спросил Бартслер через плечо.
      - Нет.
      - У нее был подбит глаз?
      - Нет.
      Бартслер открыл дверцу сейфа, затем маленькие внутренние створки, выдвинул ящик, закрытый на ключ, отпер его и достал пачку шелестящих новеньких стодолларовых банкнот. Отсчитав десять он заколебался, прошептал: "Диана, это хорошая девушка", - и отсчитал еще пять. Задумался на минуту, сказал Мейсону: "Вам тоже положен гонорар", - и отложил следующие пять в отдельную пачку.
      - Две тысячи долларов, - сказал он. - Полторы для нее и пятьсот для вас. Взамен я получу заявление, что вы отказываетесь от всяких претензий и обвинений в клевете, нападении, насилии, повреждении и всего, что только можно придумать.
      - К сожалению, - ответил Мейсон, - сейчас я не располагаю полномочиями для заключения договора.
      - Вот телефон, - заявил Бартслер. - Поговорите со своей клиенткой. Я хочу решить это дело положительно и окончательно.
      Мейсон подумал немного о чем-то прежде, чем поднять трубку и набрать домашний номер Деллы Стрит. Через минуту он услышал голос своей секретарши.
      - Привет, Делла. Как там пациентка?
      - Значительно лучше, шеф.
      - Как одежда? Подошла?
      - Почти полностью. Я немного выше ее, но кроме этого все в порядке.
      - Делла, я в доме Язона Бартслера. Он предлагает возмещение в сумме двух тысяч долларов. Сюда включен и мой гонорар. Спроси мисс Рэджис, что она об этом думает?
      - Подожди чуть-чуть, - сказала Делла и Мейсон услышал ее приглушенный голос, быстро пересказывающий суть дела Диане Рэджис. Вскоре она вернулась к телефону. - Нас никто не слышит, шеф?
      - Нет.
      - Она говорит, что это просто чудесно.
      - Хорошо, я выставлю счет и подпишу квитанцию, - ответил Мейсон. - Я попрошу мистера Бартслера, чтобы он приказал прислуге собрать вещи нашей клиентки и привезу их с собой. Пока все.
      Он положил трубку. Бартслер обратился к Гленмору:
      - Фрэнк, приготовь письмо, которое мистер Мейсон подпишет от имени Дианы Рэджис. Ты знаешь Карла, у него гладкие манеры, но примитивные шутки. Поэтому сформулируй письмо так, чтобы оно охватывало все, что только можно придумать.
      Гленмор усмехнулся и без слов вышел в соседнюю комнату.
      - Ну, на этом с делом, по-видимому, покончено, - констатировал хозяин дома.
      Мейсон только усмехнулся.
      - Еще нет? - поднял брови Бартслер.
      - Не знаю.
      - Чего вы не знаете, мистер Мейсон?
      - Пары занимательных вещей. Почему вы вообще пригласили мисс Рэджис, почему вы хотите, чтобы она вернулась? И предупреждаю вас, мистер Бартслер, что когда я в своей практике наталкиваюсь на какую-нибудь загадку, то имею привычку добираться до ее сути. Поэтому, если вы желаете, чтобы я получил информацию из первых рук, то я жду вас завтра в своем офисе в десять утра.
      Бартслер задумчиво погладил подбородок и вдруг объявил:
      - Хорошо, я буду в четверть одиннадцатого. Я готов рассказать вам в_с_ю_ историю, если вы захотите меня выслушать.
      3
      Тяжелые тучи сонно тащились по небу, подгоняемые теплым южным ветром. Земля, высушенная шестимесячным периодом засухи, за время которого не упало ни единой капли дождя, лежала под нависшими тучами в молчаливом ожидании.
      Перри Мейсон остановился при входе в здание, чтобы купить газету. Он бросил взгляд на часы в холле и заметил, что на них ровно десять. Потом он посмотрел на тяжелые тучи и сказал мужчине за прилавком киоска:
      - Дело к дождю.
      - Самое время.
      Мейсон, взяв газету, кивнул головой.
      - Никак не могу привыкнуть к этому климату, - сказал продавец. Сначала шесть месяцев засуха, потом шесть месяцев дождь. Я с востока, там трава зеленая все лето. А здесь солнце печет так, что трава похожа на поджаристую гренку.
      - А что происходит зимой на этом вашем востоке? - поинтересовался Мейсон.
      Мужчина рассмеялся:
      - Именно поэтому я сижу здесь, господин адвокат.
      Мейсон сел в лифт и через две минуты повернул ключ в дверях своего личного кабинета.
      - Привет, Делла. Что нового?
      - Язон Бартслер.
      - Припекло его.
      - Похоже, его что-то беспокоит.
      Мейсон бросил газету на стол, повесил шляпу и сказал:
      - Проси.
      Через минуту Делла ввела в кабинет Язона Бартслера.
      - Здравствуйте, мистер Мейсон. Я пришел немного раньше, - сказал Бартслер.
      - Я это заметил.
      - Мистер Мейсон, я всю ночь не сомкнул глаз. Откуда вы, черт возьми, узнали, что у меня были причины нанять именно Диану Рэджис?
      Мейсон усмехнулся.
      - Бизнесмен с вашим положением названивает в студию неизвестной актрисе, которой якобы никогда в глаза не видел, чтобы пригласить ее домой в качестве чтицы... Ой, Бартслер, и вы выдаете себя за скептика?
      Посетитель сделал глупую мину.
      - Ну, если вы так ставите дело...
      - Говорите, я адвокат и умею хранить чужие секреты, - поощрил Мейсон, когда он замолчал.
      Бартслер сел в кресле поудобнее.
      - Я женат во второй раз. Моя первая жена умерла. Она оставила мне единственного сына, Роберта, который погиб седьмого декабря тысяча девятьсот сорок первого года, в возрасте двадцати шести лет, в Пирл-Харбор [7 декабря 1941 года японская авиация нанесла удар по Пирл-Харбору и вывела из строя основные силы американского Тихоокеанского флота]. Его останков так и не удалось опознать.
      Мейсон взглядом выразил сочувствие. Через минуту продолжил:
      - Жизнь значительно сложнее, чем кажется. Только теперь, оглядываясь назад, понимаешь, как все было на самом деле. Но, как обычно, понимаешь поздно.
      Он умолк на некоторое время и вновь продолжил:
      - Роберт женился за год до смерти. Он женился на девушке, которая мне не понравилась. Мне не нравилось ее происхождение, мне не нравились люди, которые ее окружали.
      - И вы не любили лично ее? - спросил Мейсон.
      - Оглядываясь назад, боюсь, что у меня не было случая узнать ее на самом деле. Я был так предубежден против нее, что никогда даже не пытался взглянуть на нее объективно. Я до последних дней сохранил мнение, которое вынес о ней еще до того, как вообще с ней познакомился.
      - Что вы имели против нее?
      - Собственно, ничего. Она была цирковой актрисой. Воспитывалась в цирке. Специальность: акробатка на трапеции.
      - Сколько ей было лет?
      - Двадцать четыре. То есть, ей теперь двадцать четыре. Ей было двадцать, когда она вышла за моего сына.
      - Или же, когда он женился на ней, - поправил Мейсон с легкой усмешкой.
      - Можно и так, - признал Бартслер.
      - Рассказывайте дальше. Я хотел бы услышать остальное.
      - Когда Роберт с ней познакомился, она уже не выступала в цирке. Упала с трапеции, повредила себе бедро. Это был у нее первый несчастный случай, но он сделал невозможным для нее продолжение выступлений. У нее не было другого источника доходов, кроме акробатики, и она осталась без средств к существованию. Естественно, брак с Робертом казался ей выходом из положения. Я был недоволен его женитьбой и это охладило наши отношения. После гибели Роберта Элен, его жена, не пыталась скрывать своей горечи, а я, со своей стороны, дал ей недвусмысленно понять, что если и существовали между нами какие-то семейные отношения, то я считаю их оконченными.
      - Это все имеет связь с Дианой Рэджис? - спросил Мейсон.
      - Конечно.
      - Может, будет лучше, если вы сразу скажете какую?
      - Терпение, господин адвокат, я хочу, чтобы вы имели полную картину. Нужно сказать, что я не виделся с Элен... Ну, мы встретились снова месяц тому назад.
      - Она пришла к вам?
      - Нет. Я пошел к ней.
      Мейсон слегка поднял брови:
      - Зачем?
      Бартслер нервно заерзал в кресле.
      - У меня были основания полагать, что после смерти моего сына, в марте сорок второго года, она родила мне внука. И умышленно, - продолжал он полным горечи голосом, - утаила от меня этот факт. Утаила факт рождения сына Роберта, моего внука!
      Голос у него ослаб и прошло некоторое время, прежде чем он смог продолжить.
      Мейсон заметил:
      - Вы должны признать, мистер Бартслер, что так не ведут себя охотницы за наследством.
      - Теперь я это вижу.
      - Как вы об этом узнали?
      - Я получил месяц назад анонимку, советующую мне заглянуть в книги регистрации рождений города Сан-Франциско за март сорок второго года, заверяющую, что я найду там что-то, что меня несомненно заинтересует.
      - И что вы сделали?
      - Выбросил письмо в мусорную корзину. Вначале я думал, что это вступление к какому-либо шантажу. А потом поразмышлял и решил посмотреть эти книги. Мистер Мейсон, я нашел это черным по белому! У меня есть официальное свидетельство рождения.
      Он подал Мейсону официальный бланк, который тот внимательно изучил.
      - Кажется, дело не вызывает сомнений. Ребенок мужского пола, рожденный пятнадцатого марта тысяча девятьсот сорок второго года, отец Роберт Бартслер и мать Элен Бартслер. Полагаю, вы нашли врача, который принимал роды?
      - Да.
      - Что он вам сказал?
      - Подтвердил.
      - И тогда вы отправились к невестке?
      - Да. Она владеет небольшой фермой по разведению птиц в долине Сан Фернандо.
      - Вы что-нибудь смогли сделать?
      - Совершенно ничего.
      - Что она вам сказала?
      - Она меня высмеяла. Она не пожелала ни подтвердить, ни отрицать факта рождения ребенка. Заявила, что я никогда не был настоящим отцом для Роберта, а к ней относился, как к отбросам общества. Она сказала, что уже давно ждала, когда сможет отплатить мне, а, впрочем, ведь я наверное не захочу признать внука, в котором есть ее кровь.
      - Кажется, что это был для нее великий день, - заметил Мейсон.
      - Да.
      - И что вы сделали?
      - Нанял детективов.
      - Они узнали что-нибудь?
      - Нет. По крайней мере, не непосредственно.
      - А все-таки?
      - К Элен приходила молодая блондинка, которая, казалось, что-то знает о ребенке. Одному из детективов удалось спровоцировать небольшое столкновение и узнать ее имя по водительскому удостоверению.
      - И эту девушку звали?
      - Диана Рэджис.
      - Ну, и?
      - Это вовсе не была Диана. Но я понял это только тогда, когда она начала у меня работать. Это была ее подруга, с которой они вместе снимают квартиру, также молодая блондинка, некая Милдред Дэнвил.
      Мейсон откинулся в кресле и наморщил лоб.
      - Действительно, довольно необычная правовая ситуация, - сказал он наконец. - Обычно мать пытается получить средства на содержание ребенка. А здесь мы видим мать, которая совершенно спокойно утверждает, что никакого ребенка нет. По крайней мере, она не хочет подтвердить его рождения.
      - Но ведь имеется официальное свидетельство рождения.
      - А вы проверяли в бюро регистрации, нет ли там свидетельства о смерти?
      - Конечно. А больше всего меня беспокоит и доводит до полного безумия то, что Элен может отдать малыша в чужие руки, дать усыновить его. Она не хочет, чтобы он связывал ей руки и не желает отдать ребенка мне. Подумайте только, мистер Мейсон, моя собственная кровь! Сын Роберта! Мальчик, который наверняка унаследовал все его очарование, его индивидуальность! Боже мой, мистер Мейсон, это свыше мох сил! А в то же время, - горько продолжил он, - адвокаты утверждают, что у меня нет никаких оснований для того, чтобы предъявить свои права. Они говорят, что если отца нет в живых, то мать имеет право отдать ребенка на усыновление и точка. При этом, все документы, касающиеся такого ребенка, считаются секретными. Мало того, некоторые агентства сжигают все бумаги за исключением акта отречения матери от всех прав, чтобы иметь абсолютную уверенность в том, что след окончательно оборван и нет никакой возможности найти ребенка.
      Мейсон забарабанил длинными, сильными пальцами по краю стола.
      - У вас действительно интересная и редкая юридическая проблема, сказал он.
      - Мои адвокаты считают, что с юридической точки зрения дело безнадежное. Если ребенок отдан для усыновления, то конец и точка. Элен имеет полное право отказаться от каких-либо объяснений и нет ни малейших возможностей обнаружить местопребывание ребенка.
      Мейсон задумчиво надул губы и сказал:
      - Когда я обнаруживаю, что одна из теорий не сулит никаких надежд, я меняю фронт и ищу новую теорию. Очень существенно то, как подойти к проблеме. На юридическом языке это называется найти соответствующую процессуальную причину.
      - Какое это имеет отношение к моему делу?
      - Может быть, очень большое. У адвоката должна быть фантазия. Обнаружив, что дорога, которую он избрал, никуда не ведет, он должен отступить и поискать новую.
      - В этом случае другой дороги нет. Мои адвокаты убеждены в этом.
      Мейсон закурил сигарету и погрузился в раздумья.
      - А если есть?
      - Что есть?
      - Другая дорога?
      - Боюсь, что ее нет, мистер Мейсон. Наверное и вы со всей своей изобретательностью не сможете найти выход из глухого тупика.
      Мейсон терпеливо произнес:
      - Я попытаюсь разъяснить вам, что может быть процессуальной причиной в вашем случае. Официально ваш сын фигурирует как без вести пропавший, не так ли?
      - Насколько мне известно, такова официальная квалификация, потому что не было найдено его тело с личным медальоном. Но, что касается факта смерти, то в этом нет никакого сомнения.
      - Так вот, - сказал Мейсон. - Если принять за причину факты, то ничего не поделаешь.
      - Так или иначе ничего не поделаешь.
      - Но если, - продолжал Мейсон, - предположить, что он мог не погибнуть, а остаться в живых...
      - Нет ни малейшего шанса.
      - Официально он фигурирует как пропавший.
      - Какая разница?
      - Огромная. Требуется семь лет, чтобы можно было признать лицо, считающее пропавшим, погибшим.
      - Но если он действительно погиб, то что нам даст, если мы будем ждать семь лет?
      - Разве вы не видите, что согласно этой теории ваш сын только пропал? Должно пройти семь лет, прежде чем его можно будет признать мертвым. А в течение этих семи лет необходимо согласие _о_б_о_и_х_ родителей на усыновление ребенка.
      В глазах Бартслера появился блеск понимания.
      - Боже мой, мистер Мейсон! Вы это решили! Вы действительно это решили! - Он сорвался с кресла. - Мы начнем процесс! Мы подадим дело в суд и получим решение суда о том, что ребенка нельзя отдавать на усыновление! Боже мой, почему ни один из крючкотворов не додумался до этого?
      - Я не знаю всех фактов, мистер Бартслер, - предупредил Мейсон. - Я лишь представил вам определенную юридическую теорию. Но, наверняка, не повредит посоветоваться по этому поводу с вашими адвокатами.
      - К черту моих адвокатов! - вскричал Бартслер. - У меня нет времени оглядываться на эту пару глупцов. Боже мой, Мейсон, вы волшебник! Пришлите мне счет. Нет, к черту счет! Я сам принесу вам чек!
      С этими словами он повернулся и выскочил из кабинета. Мейсон посмотрел на Диану и широко улыбнулся.
      - Куда это он так помчался? - спросила Делла.
      - Думаю, что на одну из ферм по разведению птиц в долине Сан Фернандо, - ответил Мейсон.
      4
      В половине четвертого в офис Мейсона доставили срочный пакет. Внутри находился чек на тысячу долларов, подписанный Язоном Бартслером и торопливо написанная записка: "Вы были правы".
      Без четверти пять позвонила Диана Рэджис. Нервным голосом она умоляла Деллу соединить ее с Мейсоном по делу, не терпящему отлагательства. Мейсон взял трубку и услышал возбужденный голос Дианы:
      - Господин адвокат, произошла ужасная вещь! Кто-то украл мою сумочку со всем содержимым, понимаете, _с_о _в_с_е_м_!
      - Что представляет собой это _в_с_е_? - спросил Мейсон.
      - Ну, деньги.
      - Возмещение, которое вы получили от Язона Бартслера?
      - Да.
      - Полностью?
      - Да.
      - Расскажите мне подробно, как это произошло, - потребовал Мейсон. Где это было?
      - У меня в квартире. Я была совершенно измучена, никак не могла отоспаться. Утром встала и, после завтрака вышла, чтобы сделать некоторые покупки. Вернувшись, послушала немного радио, но мне снова захотелось спать, поэтому я сняла платье, легла на постель и заснула, как убитая. Проснулась каких-то полчаса назад и обнаружила, что нет сумочки.
      - Где вы ее оставили?
      В ее голосе было раскаяние:
      - Насколько я помню, на столике в первой комнате.
      - Довольно легкомысленно оставлять сумочку с полутора тысячами долларов.
      - Знаю. Но как-то так получилось. Я купила немного продуктов и хотела сразу же спрятать их в холодильник, поэтому по пути положила сумочку на столик. А когда убрала продукты, занялась еще чем-то на кухне и в это время у меня начали слипаться глаза. Меня охватила внезапно такая сонливость, что я забыла обо всем на свете, в том числе и об этих деньгах.
      - На входной двери нет следов взлома?
      - Нет, господин адвокат. Я была склонна предположить, что это Милдред Дэнвил, вы знаете, моя соседка, о которой я вам уже говорила, если бы... если бы не то, что в пепельнице на столике, на котором я оставила сумочку, не было окурка сигары.
      - А где ваша соседка?
      - Не знаю. Все это довольно таинственно. Она не оставила записки, вообще ничего. Она тоже работает на радио и, хотя у нее сейчас нет никаких передач, я пыталась ее там искать. Оказалось, что она не появлялась в студии уже два или три дня.
      - А что с вашей машиной?
      - С моей машиной?
      - Где вы ее держите?
      - Снимаю гараж.
      - У кого-нибудь кроме вас есть ключ от гаража?
      - Да. У Милдред.
      - Спуститесь вниз, - велел Мейсон, - и загляните в гараж. Проверьте, на месте ли ваша машина. И прошу ничего не трогать на столике. На тот случай, если вы решите вызвать полицию.
      - Полицию? Нет, господин адвокат, я абсолютно не хочу иметь дело с полицией.
      - Тогда почему вы позвонили мне?
      - Не знаю. Потому что вы такой находчивый, господин адвокат...
      - Тогда сходите в гараж, проверьте, на месте ли ваша машина, - сказал Мейсон. - Потом приходите сюда. Я ухожу, но будет Делла Стрит, она проводит вас в детективное агентство, которое находится на том же этаже. Я попрошу владельца, Пола Дрейка, чтобы он дал вам хорошего детектива. Он поедет с вами и займется вашей проблемой.
      - Это великолепно, господин адвокат. Сейчас... Ох!
      - Что случилось?
      - Все мои ключи были в сумочке. У меня нет ключа от гаража и мне придется оставить открытой квартиру, чтобы вернуться обратно. У меня нет запасного ключа... Сейчас! А, может быть, есть. Да, есть третий ключ, лежит в ящике комода.
      - А вы не можете проверить, находится ли машина в гараже, не открывая дверей? - спросил Мейсон. - Нет ли там какого-нибудь окошка, через которое вы бы смогли заглянуть, или...
      - Да, есть окошко сзади. Мне это никогда не пришло бы в голову. Что я за идиотка! Хорошо, господин адвокат, я только наброшу на себя что-нибудь, и лечу.
      - Делла Стрит останется здесь до половины шестого, - закончил Мейсон. - Она будет вас ждать.
      Он положил трубку, после чего сказал Делле:
      - Ты посиди здесь. Пройди к Полу и скажи, что у моей клиентки пропала сумочка и я очень прошу его дать ей какого-нибудь хорошего детектива. Пусть посмотрит, нет ли следов. Если подвернется случай, то было бы неплохо заинтересоваться Милдред Дэнвил. Да, если Диана осталась совсем без денег, то дай ей что-нибудь на мелкие расходы.
      - Сколько?
      - Сколько ей будет нужно. Пятьдесят, сто долларов. Пока это все, Делла. Я убегаю.
      Он спустился на лифте вниз. Очутившись на улице обнаружил, что тучи на небе стали словно оловянные. Мейсон заскочил в коктейль-клуб, после чего поехал домой, принял ванну, переоделся и как раз собирался выйти на обед, когда позвонил телефон. Мейсон поднял трубку и услышал голос Деллы Стрит.
      - Привет, шеф. Извини, что я тебя беспокою. Я не думаю, что ты хотел бы в это вмешиваться. Я сказала это Диане, но поразмыслив, решила, что может быть лучше все-таки позвонить тебе.
      - В чем дело? - спросил Мейсон. - Это о сумочке?
      - Нет, сумочка нашлась.
      - Кто ее взял?
      - Милдред Дэнвил. Кажется, это вообще была буря в стакане воды.
      - А что это еще за новое дело?
      - Милдред хочет, чтобы Диана встретилась с ней в доме миссис Элен Бартслер, в долине Сан Фернандо. Бульвар Сан Фелипе, шестьдесят семь пятьдесят. И хочет, чтобы Диана пригласила тебя на эту встречу. Кажется, готовится какая-то юридическая схватка.
      - По какому вопросу?
      - По тому, о котором говорил Язон Бартслер.
      - А что общего имеет с этим Милдред Дэнвил?
      - Не знаю.
      - Я не хочу в это вмешиваться, - ответил Мейсон.
      - Я так и предполагала.
      - Расскажи мне о сумочке.
      - Ох, Диана пришла в офис, я провела ее к Дрейку и Пол дал детектива, который поехал с ней домой. Кажется, едва они успели войти, как зазвонил телефон. Звонила Милдред и детектив, кажется, неплохо развлекся. Девушки посмеялись по поводу этой сумочки, потом Диана выплакивала Милдред свои горести, рассказала о работе в доме Язона Бартслера и о подбитом глазе. Наконец, детективу это наскучило, он перебил их, сказав, что раз сумочка нашлась, то ему делать нечего.