Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Посредник

ModernLib.Net / Александер Дэвид / Посредник - Чтение (стр. 2)
Автор: Александер Дэвид
Жанр:

 

 


      — Вариантов?
      — Да, к сожалению. Моя работа состоит в том, чтобы выбрать более или менее подходящий, учитывая контекст разговора. На самом деле, не существует эквивалентного перевода с языка Волынок на язык людей… А сейчас нам нужно подождать, пока они решат, кто будет вести переговоры. Только после этого я смогу рассказать, что они от вас хотят.
      Мы терпеливо ждали. Наконец один из инопланетян выступил вперед, Ребона включила компьютер и снова засунула крошечный микрофон в ухо. Инопланетянин, которого я окрестил Высокий и Тонкий, потому что он был самым высоким и худым среди своих товарищей, начал очередной тур заунывных гудков и скрежета. Когда он прогудел в последний раз, Ребона повернулась ко мне и принялась переводить:
      — Они очень взволнованы тем, что у вас есть кристаллы. Они совсем недавно узнали об этом и утверждают, что это срочно, или жизненно важно, или еще что-то — короче, вы должны отдать кристаллы!
      — Отдать?! Наверное, продать!
      — Здесь это как-то не просматривается… Смысл в том, что они хотят вступить в физическое обладание кристаллами. Или требуют, чтобы кристаллы были возвращены туда, откуда их взяли. — Она пожала плечами. — Приблизительно так.
      — А вы не могли бы попросить их выразиться пояснее?
      — Общение с Волынками — это почти односторонний процесс. Скажите, вы сможете уяснить механизмы нуль-пространственного перелета, если ограничите свой словарь сотней слов типа: «да», «нет», «стоп», «иди», «хорошо», «плохо». — Она снова повернулась к Высокому и Тонкому. — У меня есть, основная фраза: «Я не понимаю». Попробую.
      Ребона нажала несколько клавиш и снова послышалась короткая серия гудков и скрежет. Несколько секунд, Волынки сохраняли неподвижность, а потом снова начали обмениваться мыслями. Наконец все замолчали, и заговорил Высокий и Тонкий.
      — Что-то прояснилось?
      — Не уверена, — ответила Ребона, покачав головой. — Мне кажется, что речь идет о каком-то табу или опасности. Иными словами, вы не должны владеть кристаллами, или увозить их с планеты, или что-то делать с ними, или продавать, или использовать; и еще — кристаллы должны быть вами переданы, вероятнее всего для того, чтобы Волынки могли каким-то образом от них избавиться, или стали им поклоняться, или защищать.
      Я взглянул на Волынок.
      — Бред!.. Почему их так тревожат мои кристаллы?
      — Не знаю. У меня нет возможности задавать сложные вопросы. Допустим, я еще раз скажу, что не понимаю, но боюсь, они просто повторят то же самое.
      — А вы можете сказать, что я обдумаю их требование?
      — Да, у меня есть близкая по смыслу фраза: «Мне нужно время на размышления».
      Ребона снова застучала по клавишам, ее компьютер издал несколько возмущенных воплей, а потом мы повернулись и направились к транспортным устройствам. Ни Высокий и Тонкий, ни остальные не пошли за нами. Когда мы оказались во флайере Ребоны, я попытался получить дополнительную информацию.
      — Похоже, вы являетесь местным экспертом по Волынкам. Откуда они взялись? Что делают здесь?
      — Боюсь, я не такой уж специалист. В действительности, я экобиолог из университета на Гранжере IV. На нашем факультете слышали о том, что на этой планете растут генетически модифицированные кактусы — ими заинтересовались как моделью аналогичных биодомов для других экологических систем. Мой муж хотел произвести здесь свои собственные исследования, поэтому мы решили, что можем отправиться сюда вместе. Я провела на Новой Соноре полтора года. Около шести месяцев назад на планете появились Волынки — я оказалась единственной, кто ими заинтересовался.
      — Новой разновидностью инопланетян? И никто на всей планете не проявил к ним интереса?
      — Ну, некоторое время они были диковинкой, но когда оказалось, что общение с ними невероятно затруднено, все быстро остыли. Не забывайте, что это весьма неустроенный мир, поэтому научные разработки, не имеющие практического применения, никого не интересуют. Кроме того, — с горечью добавила Ребона, — у большинства обитателей Новой Соноры лепестки вместо голов. Мало кто из них способен разглядеть то, что находится чуть дальше их собственного носа.
      — Они производят впечатление немного… расслабленных людей, — согласился я. — Но вы?..
      — Благодаря мужу я заинтересовалась этнологией. Мне удалось модифицировать оборудование, которое мы привезли сюда для других исследований; через некоторое время я сумела наладить некое подобие общения с Волынками. Профессиональный ксенолог уже создал голографическое изображение Волынок, проставив вербальные символы их жестов. Я воспользовалась его работой и на большее не способна.
      — Не нужно оправдываться! — Вы достигли поразительных результатов — контакты с любыми инопланетянами всегда были чрезвычайно затруднительными. Сколько их?
      — Вы хотите сказать: на планете? Около полудюжины. Они прилетели на маленьком корабле.
      — Из какой системы? И зачем прибыли сюда?
      — Единственное, что я сумела понять: они прилетели из-за пределов разведанного людьми космоса. У меня сложилось впечатление, что у них есть свой способ путешествовать по нуль-пространству, причем гораздо более надежный, чем наш.
      — В самом деле? — заинтересовался я.
      Нуль-пространство обладает необъяснимыми свойствами. Иногда вы можете попасть из А в С, но не из А в В, хотя В находится как раз между А и С. Чтобы оказаться там, вам придется сначала отправиться в О и только после этого вернуться в В. Если Волынки нашли новый способ перемещения в нуль-пространстве…
      — А что им нужно на Новой Соноре?
      — Судя по всему, это имеет отношение к кристаллам, но я не уверена… Они сказали Ксавьеру Ксерксесу примерно то же самое, что и вам — следует оставить кристаллы в покое, продавать их запрещается.
      — Продавать? Они действительно использовали это слово?
      — Откровенно говоря, нет. Добыча, разбрасывание, рассылка — кто знает, что они имеют в виду.
      — Как вы думаете, Ксерксесу удалось понять больше, чем мне?
      — По-моему, его не волнует, что они хотели сказать. Однако это всего лишь догадки. Вы можете сами у него спросить.
      — Наверное, я так и сделаю. Вы не откажетесь быть моим проводником? Скажем, завтра утром?
      — Я зайду за вами в девять, — пообещала Ребона, энергично кивнув. Было видно, что она рада чем-нибудь заняться.
      Мы приземлились на крыше ресторана, где несколько часов назад я впервые встретил Волынку.
 
      Ксавьер Ксерксес был человеком одной идеи. К тому же очень быстро понял, почему местные жители назвали его Ксерксес Фигляр. Высокий и сухопарый, с длинной, роскошной, белой бородой. Огромные зеленые глаза горели под практически несуществующими бровями. Посреди его струящейся белой бороды красовался большой, удивительно аккуратный алый круг — создавалось впечатление, будто его только что нарисовали при помощи лазера. Что должен был означать сей символ, я так и не понял.
      — Значит, вы заинтересовались моими кристаллами, не так ли? — подозрительно пробормотал «пророк», не сводя горящих безумным огнем глаз с моей старой визитной карточки. — Зачем они вам нужны?
      Ксерксес, Ребона Микинг и я находились внутри отвратительной влажной пещеры, вырубленной в горах Хормагаунт, к северу от космопорта. По-видимому, здесь не прибирались с того самого дня, как постройка была завершена. Мы устроились на обломках мебели, с которой не стирали пыль, по меньшей мере, с начала столетия. От стен шел такой запах, что вам бы не пришло в голову распылять средство от насекомых, даже если бы они собирались сожрать вас живьем.
      — На моем корабле находится груз кристаллов, поэтому я подумал, что было бы полезно узнать, как их можно использовать.
      — Ах, вы хотите дознаться, какие открытия мне посчастливилось сделать, чтобы затем заработать на моих кристаллах целое состояние!
      — Я располагаю всего полутора тоннами. Этого явно недостаточно, чтобы угрожать вам, хозяину целой горы. Не будем забывать: вы владеете всеми разведанными запасами кристаллов. Однако мне очень хотелось бы найти возможность их продать. Расскажите, что вам удалось о них узнать — меня не интересуют торговые секреты.
      Ксерксес перевел сверкающий взгляд на Ребону Микинг, которая с беспокойством поежилась, а потом вновь уставился на меня.
      — Хорошо. Пожалуй, это не секрет. Следуйте за мной. Мы зашагали за Ксерксесом по узкому коридору, вырубленному в скале.
      — Главные раскопки проводятся в том направлении. — Примерно через сотню ярдов туннель начал расширяться, и мы оказались в просторном помещении, по меньшей мере, в двадцать футов высотой.
      — Вот, — заявил Ксерксес, показывая на сверкающую скалу, и мы увидели желтые, зеленые и лазурные кристаллы, похожие на те, что лежали в грузовом отсеке моего корабля.
      Я попытался скрыть разочарование.
      — Так значит, именно здесь вы проводите свои исследования? — Да. Любой на этой планете скажет вам, что кристаллы обладают чертовски необычными свойствами. Я бомбардировал их магнитными полями и электронными лучами высокого напряжения с поразительными результатами. На самом деле… — Рот Ксерксеса со стуком захлопнулся, и он свирепо посмотрел на меня, словно я хитростью чуть не выманил у него признание.
      — С какими результатами? — уточнил я.
      — Ну… галлюцинации — так бы сказали вы. А я бы сказал: астральное видение.
      — А телепортации или спонтанного самовозгорания человека не возникало? — саркастически осведомилась Ребона.
      — Леди, я тоже не знаю, как устроены генераторы нуль-пространства, однако они работают, не правда ли? — Ксерксес больно ткнул в мою грудь длинным, костлявым пальцем. — Мне удалось, кое-что узнать про эти кристаллы — просто сейчас у меня нет количественных данных. Кроме того, результаты экспериментов бывают разными. Вам бы следовало увидеть все собственными глазами, и тогда вы поймете, почему они так важны.
      Я обдумал его слова.
      — Если произвести гравировку кристалла, а потом пропустить через него луч лазера, возникнет трехмерное изображение. Оно будет абсолютно иллюзорным — но вы его увидите.
      Ксерксес пожал плечами.
      — Объясняйте, как пожелаете. Но я знаю, что добился положительных результатов, вот и все.
      — Однако еще раз получить то же самое вам не удается, верно?
      — Верно, на данном этапе. Никогда не знаешь, будет ли тебе сопутствовать успех или нет. — И снова его безумные глаза впились в меня. — Но рано или поздно я одержу победу. И стану самым богатым человеком во всем секторе галактики!
      — А кому еще известно об этих свойствах кристаллов? Ксавьер Ксерксес с горечью расхохотался.
      — Вы думаете, эти жующие лепестки болваны чем-нибудь интересуются? Они лишились последнего разума. Никто не заметит, даже если мои кристаллы швырнут с верхушек Страстных Любовников!
      — Ну, так уж никто и не заметит, — перебила его Ребона. — Всем в Цереусе известно, что вы пригласили экспертов из музея Науки.
      — Это говорят лепесткоголовые? — безумные зеленые глаза стали хитрыми, и голос Ксерксеса понизился до меланхоличного шепота. — Ну, может быть, в виде исключения, они и правы. — Кажется, вы забыли, — пришлось напомнить Ксерксесу, — у меня на корабле тоже полно кристаллов. Я не меньше вас заинтересован в успехе. — Я повернулся к туннелю и немного помолчал. — Насколько мне известно, к вам обращались Волынки. — А потом небрежно добавил, будто это не имело особого значения: — Чего они хотели?
      — Волынки? Сплошная чепуха!
      — И все же?.. Ксерксес рассмеялся.
      — Они хотели, чтобы я отказался от своих планов — если только я правильно их понял. — Он одарил меня пристальным взглядом. — Если у вас полно кристаллов, почему бы вам не поговорить с Волынками? Возможно, вы сможете понять, почему они проявляют такой интерес к ним.
      — По правде говоря, они уже ко мне обращались, однако особого смысла в их словах мне уловить не удалось — что-то относительно запрета перемещать или продавать кристаллы. Как вы считаете, это следует принимать всерьез?
      Ксерксес презрительно надул губы.
      — Эта планета принадлежит людям, мистер Старший Посредник Хоув, и управляется она по нашим законам. Меня не волнуют проблемы Волынок.
      — Вполне разумно, но мы не знаем, на что они способны.
      — На Новой Соноре находится около дюжины Волынок и четверть миллиона людей. — Он погладил ладонью свою роскошную бороду и показал на красный круг. — Я представитель Королевского Огня, Доминиона Второго Класса, Семнадцатой Ступени. Мне казалось, что бывший Посредник, вроде вас, мог бы это сообразить. Я не боюсь лягушек-переростков. Никто не посмеет отнять у меня мои кристаллы!
 
      Ослепленные утренним солнцем, мы с Ребоной, мигая, стояли перед штольней, ведущей в рудник Ксерксеса. Побитый голубой флайер бородатого безумца стоял рядом с аппаратом Ребоны.
      — Вы не хотели бы попробовать прокатиться на бабочке? — поколебавшись, предложила Ребона.
      В лучах яркого солнца Новой Соноры она была не просто хорошенькой — она казалась настоящей красавицей. К тому же в данный момент у меня имелась масса свободного времени.
      — С удовольствием, — кивнул я.
      Загон для бабочек помещался на окраине города, внутри основания цереуса средних размеров. Под огромным прозрачным тентом, прячась в чернильной тени, отдыхали семь или восемь бабочек, прижав к сине-алым туловищам свои зелено-голубые крылья, из-под которых виднелись лишь макушки похожих на торпеды голов. От каждого из неподвижных существ шла тусклая красная трубка, заканчивающаяся в контейнере из нержавеющей стали. Огромные желто-черные глаза казались такими же пустыми, как столовые тарелки после автомойки.
      — Сахарный сироп, — объяснила Ребона. — Пока его не будет в. достатке, бабочки не сдвинутся ни на дюйм.
      Обитатель Новой Соноры с выдубленной солнцем кожей, который казался таким же вялым, как его разноцветные подопечные, неохотно выбрался из удобного кресла и принялся апатично готовить к полету ближайшую бабочку. Длинный хоботок медленно втянулся внутрь, и крылья, не торопясь, начали расправляться. Стукнув огромное насекомое по голове массивным оранжевым шестом, он заставил бабочку протиснуться в широкое отверстие клетки. Ребона Микинг взяла меня за руку и помогла взобраться на удивительно твердую спину нашего «скакуна».
      Когда через несколько часов мы вернулись в «конюшню», я одобрительно посмотрел, как Ребона грациозно спустилась с нашего «скакуна»: ее длинные, стройные ноги были хорошо видны под обтягивающей тканью брюк. В слишком сухом воздухе запах пота не ощущался, но я прекрасно понимал, что в такую ужасную жару мы быстро теряем влагу.
      Я показал пальцем в сторону космопорта.
      — Я не стану предлагать тебе стакан ужасного местного пива. Если ты отвезешь меня к моему кораблю, мой камбуз сумеет угостить нас чем-нибудь получше.
      Несколько минут спустя мы входили в крошечную кают-компанию «Авантюры», и Ребона с видимым удовольствием устроилась в моем старом красном кожаном кресле. Камбуз предложил нам по высокому бокалу холодного лимонада.
      — Мне нравится твой корабль, — сказала Ребона. — Он такой… уютный. А тебе не бывает одиноко в космосе? А если что-нибудь сломается?
      — Об этом капитаны кораблей стараются не думать и уж, конечно, не говорить вслух. Теоретически корабельный компьютер в состоянии сам устранить любое повреждение.
      — Чего же тогда следует опасаться?
      — Опасность поджидает нас в нуль-пространстве.
      — Ты хочешь сказать, что планета может исчезнуть? Я кивнул.
      — Если случается, что из конгруэнтности выпадает целая система, значит, и космический корабль не защищен от подобной неприятности. Насколько мне известно, статистика указывает на достаточное количество бесследно исчезнувших кораблей — они вполне могли выпасть из конгруэнтности.
      Ребона нахмурилась.
      — Именно поэтому я не люблю путешествовать. А вдруг застрянешь на какой-нибудь отвратительной планете вроде Пигготи Плейс или Сандалстоуна III? Было бы просто ужасно!
      — Да, — согласился: я, осторожно усаживаясь на ручку ее кресла. — Эта мысль отрезвляет. Ну, а как насчет твоей профессии? Могу спорить, что на каждой из исчезнувших планет работало несколько ученых, которые оказались пойманными там навеки.
      Ребона тихонько вздохнула.
      — В Гарварде есть музей Пибоди, где на мраморной доске выбит длинный список имен пропавших исследователей. Его регулярно обновляют.
      — Да, я знаю — мне доводилось там бывать. К несчастью, это еще не самое неприятное.
      — Что ты имеешь в виду?
      — Если только ты не живешь на планете, которую ни при каких обстоятельствах не собираешься покидать, нет никаких гарантий, что твои капиталы будут защищены.
      — Но есть же УК. Они гарантируют безопасность вкладов.
      Чистая правда. Универсальный Кредит гарантирует сохранность вашего вклада — сколько бы систем ни вышло из конгруэнтности. Столетия назад, когда первые системы начали исчезать, центральные банки Земли, Телоса и Нового Цюриха договорились и совместно выпустили Универсальные Кредиты. Только если все три планеты выпадут из конгруэнтности одновременно, УК станет бесполезным. Как и всякий человек, не лишенный здравого смысла, часть своих средств я держал в УК.
      — Но это же мелочь, — заметил я. — Они гарантируют сохранность миллиона кредитов на одного вкладчика. Этого вполне достаточно для отдельного человека, но бесполезно для серьезного бизнеса. Воздействие исчезающих планет на экономику становится все более заметным.
      — Ну, ты же Посредник. Наверное, ты должен разбираться в подобных вопросах.
      — Бывший Посредник — тут есть существенное различие.
      — И почему же «бывший»? Или это неделикатный вопрос?
      — Вовсе нет, но это длинная история.
      Девятнадцать месяцев назад я находился в Мире Матисона, с противоположной стороны разведанного людьми космоса, где собирался завершить самую значительную сделку в своей карьере. Старший Посредник должен хорошо знать полиматематику, чтобы уметь находить связи между совершенно различными видами информации. Нам удается оценивать, экстраполировать и делать верные выводы в самых неожиданных ситуациях.
      За весьма солидную плату мы в состоянии проанализировать обрывки различной информации и предложить решение проблемы буквально по любому вопросу — от супружеских конфликтов до враждующих планет. По ряду возникающих проблем только Посредник, имеющий лицензию, имеет право законно взимать гонорар за свою работу. И, естественно, только такие Посредники приглашаются крупными корпорациями и правительствами, с которыми обычно и имеют дело несколько сотен Старших Посредников разведанного людьми космоса.
      У меня есть определенные таланты, которые вкупе с напряженным обучением позволили мне получить лицензию Старшего Посредника. Мой девиз, начертанный на визитках, — дабы соответствовать библейскому имени Исайя, — гласил: «Обращайтесь прямо сейчас, давайте вместе подумаем…»
      Однако совместные размышления в Мирах Матисона привели к запутанным кошмарам и катастрофе, и арбитражный суд на Западном Мире выбрал меня в качестве официального козла отпущения. Когда долгие заседания закончились, был оглашен приговор: заморозить мою лицензию на пять лет; мало того — все мои сбережения и капиталовложения исчезли вместе с раем для банкиров — Новым Гибралтаром, выпавшим из конгруэнтности.
      У меня был выбор: я мог собрать остатки денег и подать апелляцию на решение арбитражного- суда, прекрасно понимая, что шансы на удачный исход весьма невелики. Или использовать оставшийся капитал и собственные способности для межзвездной торговли.
      Со временем, оставив свою поджелудочную железу в качестве залога у банкиров Нового Цюриха, известных своим жестокосердием, я получил искусственную, которую было необходимо менять не позже чем через два месяца после очередного срока выплаты процентов, — зато мне удалось купить космический корабль в приличном состоянии.
      Теперь каждая выплата процентов приобретала для меня жизненно важное значение…
      Ребона Микинг улыбнулась.
      — Мне кажется… — Однако ее слова были прерваны громким стуком по корпусу «Авантюры».
      — Корабль, в чем дело?
      — Кто-то стучит по обшивке металлическим предметом.
      — Спасибо за ценную информацию, — проворчал я и направился к главному люку.
      Взглянув на монитор, я увидел трех Волынок, стоящих у входа.
      Один был Высокий и Тонкий, другие оказались мне незнакомы. Того, кто посветлее, я окрестил Почти Серым. Третий обладал мощными конечностями и выглядел сильнее и массивнее своих соплеменников. Я назвал его Подобный Слону.
      — Посмотри, кто к нам пожаловал, — сказал я Ребоне, открывая люк, чтобы впустить инопланетян.
      Словно видения из кошмара, Волынки прошли мимо меня и направились в рубку управления. После коротких колебаний они прошлепали к терминалу главного компьютера, достали из своих фартуков неуклюжие кристаллические устройства, после чего с ошеломляющей быстротой, используя сразу семь или восемь манипуляторов, принялись монтировать тонкие волокна, исходящие из их приспособлений к входным портам компьютера.
      — Что они делают? — спросил я у Ребоны, но она была удивлена не меньше моего и только покачала головой. — Корабль, защищай свою целостность всеми возможными средствами.
      — Принято.
      Ребона застучала по клавишам своего компьютера, а потом, нахмурившись, выслушала ответ Высокого и Тонкого.
      — Он утверждает, что они готовятся говорить с нами. Вероятно, они предполагают, что, подсоединившись к корабельному компьютеру, сумеют лучше объяснить тебе, что им нужно.
      — Если только в процессе не испортят комп, — мрачно пробормотал я, подходя поближе, чтобы посмотреть, что эти типы делают.
      Через несколько минут Почти Серый протянул мне две свернутые в кольцо молочно-белые кристаллические полоски, выходящие из портов компьютера «Авантюры» дюжиной паутинообразных отростков. Высокий и Тонкий что-то прогудел, обращаясь к Ребоне, и жестом пригласил нас подойти поближе.
      — Он говорит, что все готово или что мы должны начинать — словом, нечто подобное.
      — Я пойду первым, — заявил я без особого энтузиазма. — Если моя голова взорвется… — Я пожал плечами и, не в силах отдать нужных инструкций, приложил полоску к голове. Материал стал мягким, через несколько секунд мой черепной свод, глаза и уши были полностью закрыты. А в следующий миг я уже парил в бездонных глубинах космоса, тускло освещенных мириадами далеких солнц.
      Постепенно я начал различать детали. Далеко внизу по равнинам и каньонам извивалась лента реки, исчезающей в серой пустоте. Над горизонтом сияли две крупные звезды; между ними виднелась тонкая серебристая нить.
      Я едва успел сформулировать желание получше рассмотреть реку, как начал стремительно опускаться вниз — вскоре я уже парил в нескольких футах над бурлящей, похожей на ртуть, поверхностью. Еще одно мысленное усилие, и я с головокружительной скоростью помчался вдоль реки.
      Стремнины, водопады, водовороты, дамбы, озера, рифы, скалы и каньоны проносились мимо, пока река наконец не достигла широкого спокойного моря. Я немного подождал, а потом начал подниматься. Подо мной расстилался океан; горизонт стал изогнутым; скоро я уже висел высоко над планетой.
      Обратившись к мириадам далеких солнц, я понял, что, стоит мне сосредоточиться на любой паре, я смогу увидеть серебристую нить, которая их связывает. Было ли это неким психологическим воплощением маршрутов по нуль-пространству? Я вертел головой, пока не нашел нить, которая показалась мне толще остальных, и помчался к ней…
      И снова я парил над рекой.
      Если первая была бурлящим, едва укрощенным потоком, эта оказалась спокойной коммерческой артерией, по которой путешествовали многие. На реке я заметил… объекты. Они были в некотором роде кораблями — диковинной помесью маленьких лодочек, океанских лайнеров и плота Тома Сойера. Конечно, это не слишком удачное описание, но то, что возникло перед моими глазами, не являлось реальным изображением физического объекта, а было всего лишь попыткой моего бедного человеческого мозга осмыслить чужеродные сигналы, которые поступали в мои оптические и слуховые нервные окончания.
      В дополнение к лодкам здесь находились и другие… формы. Существа? Животные? Нечто плескалось в воде вокруг кораблей — серебристо-серые, круглые, овальные сгустки. Хотя я и не мог определить, что это такое, интуиция подсказала мне, что я вижу некие живые существа, находящиеся в симбиозе с кораблями, ведущие или толкающие их по реке — или, в более широком смысле, перемещающие корабли в нуль-пространстве между звездами.
      Может быть, именно так Волынки управляют своими межзвездными кораблями, избегают ловушек и опасностей нуль-пространства, которые наносят такой существенный урон человечеству? Я почувствовал возбуждение. Если мне удастся познакомиться с техникой Волынок, я стану самым богатым человеком во всем РЛК!
      Постепенно далекие звезды и нити между ними начали тускнеть, вместо них возник смутный, мерцающий образ Волынки. И он заговорил, голос звучал в моем сознании, хотя я не различал ни отдельных слов, ни фраз. В этом языке не было синтаксиса. Только структура, последовательность образов — но интуиция помогала мне распознать, почувствовать, не достигая полного понимания, общую концепцию того, что пытались донести до меня Волынки.
      Теперь я узнал, что похожие на сгустки существа в реке — это кристаллический разум, чьи физические «тела» навсегда заключены в пещерах внутри жил вроде той, которую разрабатывал Ксерксес — но само «сознание» свободно парит по бесконечным лабиринтам нуль-пространства.
      Волынка короткими вспышками показывал мне один мир за другим — все они находились вне пределов разведанного людьми космоса, и в каждом имелись залежи кристаллов. И каждое месторождение заключало в себе живой организм или целое «племя», даже «народ».
      В нашем собственном трехмерном мире кристаллы казались мертвыми и пассивными, обычными кусками камня, поскольку люди воспринимают только три измерения пространства. Однако пространственная решетка кристаллов, формирующая их структуру, сумела за долгие миллионы лет создать разум — он был лишен физических чувств нашей Ньютоновой Вселенной, его проявления происходили в нуль-пространстве.
      Я на короткий миг задумался: сколько еще неодушевленных, по нашим представлениям, предметов может обрести сознание во владениях нуль-пространства. В состоянии ли наши суперкомпьютеры, конструкция которых основана на кристаллах, стать там еще одной разумной расой?
      Добывая кристаллы на Новой Соноре, сказал мне Волынка, Ксавьер Ксерксес не только уничтожает целые колонии этих существ, но и ставит под угрозу будущее расы Волынок, поскольку для них кристаллы являются единственным средством перемещения по нуль-пространству. Без них Волынки не смогут путешествовать от одной звезды к другой.
      Я представил себе кристаллы, которые находились на борту «Авантюры».
      — А что делать с ними?
      Ответ последовал мгновенно. Необходимо вернуть их туда, откуда они были изъяты. Тогда через какой-то период времени кристаллы сумеют компенсировать нанесенный урон и снова станут единым целым. Но время уходит — ситуацию необходимо исправить как можно быстрее.
      — Очень хорошо, — мысленно проговорил я. — Однако мне нужно найти способ выполнить ваше требование. Вы не понимаете законов и обычаев людей. Вы должны дать мне время, чтобы найти подходящее решение проблемы.
      — Почему? Почему? Почему? — казалось, Волынка стонет. Потом я различил нечто вроде: — Мало времени. Скоро. Мы не можем больше ждать. Нам придется действовать. — Он передал мне образ: мой корабль покидает планету, их судно догоняет его, Волынки силой отбирают у меня кристаллы…
      Картинка у меня перед глазами стала расплываться, возникла серая пелена, и через мгновение я снова оказался на «Авантюре», а мои пальцы стаскивали с головы устройство Волынок. Рядом со мной стояла Ребона Микинг и занималась тем же самым. Она взглянула на меня широко раскрытыми глазами, ее лицо было преисполнено восхищения.
      — Ты видел это?
      — Наверное, — со вздохом ответил я, не спуская глаз с трех инопланетян. — Во всяком случае, теперь нам известно, что им нужно и почему.
 
      — Мы столкнулись со сложной этической проблемой, — заметил я, когда Волынки ушли.
      — Я вижу сразу несколько, — резко ответила Ребона. — Какую из них ты имеешь в виду?
      — В первую очередь, свою собственную. Если я верну кристаллы, то останусь с пустым кораблем, без товаров; денег мне хватит лишь на то, чтобы купить топливо и стартовать с планеты. Впрочем, мне абсолютно некуда лететь.
      — А если ты не отдашь кристаллы, Волынки догонят тебя и отнимут их. Так в чем же заключается этическая проблема?
      — Теперь мы знаем, как можно использовать кристаллы.
      — Ну и что?
      — Волынки хотят, чтобы эти существа нуль-пространства были живы — в противном случае их корабли не смогут совершать межзвездные перелеты. Но мы в этом не нуждаемся. Модификации, которые Высокий и Тонкий сделал с «Авантюрой», позволили мне увидеть течения нуль-пространства. Возможно, на это уйдет десять или двадцать лет и несколько миллионов кредитов, но в конце концов мы научимся использовать кристаллы для навигации в нуль-пространстве. Трудно даже представить себе, насколько эти кристаллы ценны. Каждому кораблю в РЛК потребуется несколько кристаллов. Я могу с ходу назвать пять корпораций, которые заплатят мне миллионы наличными за груз, находящийся у меня на борту.
      — Теперь я понимаю, почему это может огорчить Волынок, но в чем ты видишь этическую проблему?
      — Едва станет известно, как можно использовать кристаллы, начнется их массовая добыча. Это будет похоже на золотую лихорадку на Земле много столетий назад. Через несколько поколений люди уничтожат кристаллы, а вместе с ними и цивилизацию Волынок.
      — Тогда тебе не следует никому об этом рассказывать.
      — Если в самое ближайшее время я не смогу заработать достаточную сумму, чтобы произвести очередную выплату за корабль, моя искусственная поджелудочная железа перестанет работать, и мне не придется ни о чем беспокоиться…

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4