Хасим Ташид был одним из преступников нового поколения, тех самых, при упоминании о которых помнящие еще раздетых сербов бородатые старики в барах презрительно сплевывают через губу. Если образование обычного бандита зачастую исчерпывалось умением худо-бедно писать, читать и высчитывать процент на калькуляторе, то Ташид закончил не только полную католическую школу, но и университет в Вене – по образованию он был инженером-химиком, причем военным инженером-химиком. Если среди местных главарей считалось «западло» служить в армии, то Ташид отслужил вольноопределяющимся в армии Итальянского королевства, приобретя полезные навыки и знакомства. Наконец, если обычные бандиты тупо занимались чем-то одним, тем же, чем занимался дед, отец и вся семья, то Ташид был по стилю мышления скорее бизнесменом, а не бандитом.

Итак, в этот день Ташид проснулся на яхте, которая была пришвартована в марине у берега, он только что вернулся из Сомали, где провел сложные переговоры относительно будущего деловых операций с этой страной. Он провел их не от своего лица – а от лица всех деловых людей Фиери, тем самым подтвердив свой авторитет в городе – он был вдвое моложе самых старых главарей преступных группировок города. Конечно, сомалийцы попробовали поднять процент, ссылаясь на сложности и говоря о том, что сами албанцы могут это компенсировать, подняв отпускные цены на продукт. Ташид провел переговоры правильно, красиво, подтвердив свою репутацию блестящего переговорщика. Цены остались на прежнем уровне – не то что их нельзя было поднять, просто нельзя было показать слабину. Если сомалийцы поймут, то они смогут «прогнуть» белых на цену – что будет дальше? Дальше можно и сети распространения потерять, благо беженцев из Сомали в цивилизованных странах все больше и больше…

В благодарность Ташид отвез в Сомали и вручил местным вождям племен и полевым командирам бандформирований, захвативших власть после гибели Айдида, несколько детей. Белых детей, в основном детей сербов. Девочек… но кое-кто предпочитал мальчиков, и Ташид в этом смысле был предусмотрителен. Мальчиков так мальчиков, ему-то что…

Сейчас Хасим Ташид стоял на третьей мастер-палубе своей яхты, доступ на которую для обслуживающего персонала был запрещен, ибо хозяин с дамами могут загорать голышом. Дам сейчас не было, хозяин был один, из одежды на нем наличествовали пляжные шлепки, шорты и около полутора килограммов золота в ювелирных изделиях – в этом смысле албанцы были похожи на цыган. Хасим Ташид пил виски с содовой и наблюдал, как рабы выгружают с помощью крана на причал его новую красавицу. «Феррари Ф50», коллекционный экземпляр, их произвели-то всего три сотни. Карросерия[12] «Феррари» не продавала машины ограниченных серий кому попало, в основном покупали или аристократы, или давние клиенты, или коллекционеры, или перекупщики. У Ташида шансов приобрести с фабрики не было никаких – именно поэтому машина для него была так важна. В Монако, в Баден-Бадене, в Бельфранше – он будет для всех владельцем «Красной фурии», Ф50, а не сомнительным дельцом с юга. В прошлом году переговоры увенчались успехом – один коллекционер согласился-таки уступить красавицу за четыре с половиной заводские цены. И теперь она заняла место в гараже роскошной заказной яхты, чтобы всегда в любом городе быть к услугам хозяина.

Если бы рабы ее уронили, Ташид приказал бы их убить. Но нет – они поставили машину на причал ровно и аккуратно и принялись выгружать машину охраны.

Ташид вздохнул. Десять минут полета по лучшей дороге королевства от марины на берегу до Фиери – и вот он, родной город. К какой из трех жен стоит поехать?

Возможно, он все же сделал ошибку с Люселлой. И с Мартиной тоже. Надо было их убить, как они перестали вызывать у него вожделение, – как дядя сделал. Он не смог, и теперь они постоянно тянули из него деньги…

Когда на причал выгрузили вторую машину, спустился и хозяин, как всегда пижонски перепрыгнул на причал, минуя сходни. На нем была футболка с изображением женщины, рот которой закрыт рукой, в черной маске и с надписью «Нет работорговле!». Такие футболки раздавали какие-то феминистки, и Ташид приобрел одну из них.

У работорговца двадцать первого века, что ни говори, чувство юмора было.

– Все в порядке? – спросил он вышедшего поприветствовать его старого начальника рыболовного порта, переделанного в марину для яхт.

– Все тихо, уважаемый…

Ташид запрыгнул в свою машину.

– Догоняйте!

И пришпорил своего скакуна.

Охрана ездила не на внедорожнике, как это можно было полагать, а на микроавтобусе «Фиат», большом и с высокой крышей, переделанном под полный привод итальянской фирмой Bremach. На этот счет у Ташида были свои соображения. Во-первых, не так приметно, как внедорожник. Во-вторых, он любил и мотоциклы, и в такой вот машине часто стоял его любимый полугоночный «Дукати». В третьих, в фургон влезало куда больше добра, будь то подарки или рабы, если представится случай купить, продать или поменять их. В общем, полноприводный фургон был полезнее в качестве сопровождающей машины.

Дорогу в Фиери Ташид знал как свои пять пальцев, потому что проехал по ней не менее пяти сотен раз. Поэтому с ходу он втопил педаль газа – и за его спиной запульсировал, зарычал, повинуясь малейшим его желаниям, гениальный восьмицилиндровый двигатель родом из Маранелло. В основе своей он имел двигатель гоночной «Формулы 1» девяносто пятого года – и это была единственная в мире машина, чьи спортивные гены безоговорочно доминировали над соображениями удобства и продаваемости. Это был зверь, неукротимый, необузданный, подчиняющий своей воле, как и живущие здесь мужчины. Воины гор.

Проблемы начались примерно на полпути. В очередной раз прижав газ после выхода из поворота, Хасим не ощутил привычной отдачи, двигатель заработал как-то по-другому, и машина пошла тяжелее. Он машинально выправил рулем то, что не удалось выправить тягой, и почувствовал, что машина теряет ход.

Да что же это такое…

В какой-то момент неукротимое раздражение требовало выжать газ еще сильнее, подчинить скакуна из Маранелло своей воле, но потом благоразумие взяло верх, и Ташид оставил машину в покое, аккуратно сруливая на обочину. Вопрос не в стоимости ремонта – плевал он на деньги. А в том, что для фабрики в Маранелло он такой же клиент, как и все остальные, и запчастей придется ждать в очереди. А очереди это как раз то, что Ташид терпеть не мог. Само понимание того, что очередь уравнивает его с другими людьми, приводило его в бешенство. Он был достоин большего…

С трудом выбравшись из кокпита своего жеребца, Ташид в раздумье уставился на машину. Что же с ней такое? Он не был большим специалистам по машинам и знал, что местные специалисты способны за час разобрать на запчасти любую машину, но не починить новую машину – к своей красавице он их не подпустит. Может, придется самолет заказывать… на завод везти… а это нервы, нервы, нервы…

И где эти козлы… только за смертью их посылать. Хотя Ташид как раз за смертью их и посылал, когда был недоволен кем-то.

Нервно притопывая ботинком с подошвой из тонкой кожи по гравийной обочине, он смотрел на дорогу, откуда должен был появиться фургон. Про себя он подумал, что, если ему придется звонить, он накажет этих ослов… они что, к б… заехали? И когда он достал сотовый, на дороге появился знакомый угловатый силуэт фургона.

– Скотоложцы… – пробормотал про себя гангстер.

Машина съехала на дорогу и остановилась в нескольких метрах от потерявшей ход «Феррари», но из нее никто не вышел…

Ташид смотрел на машину… и душная злоба только усиливалась…

– Да что же это…

Но прежде, чем он сделал шаг к машине, боковая дверь откатилась в сторону, и на гравий выпрыгнул средних лет мужчина в форме матроса его яхты…

Но он его не знал.

– Э… – Ташид понял, что дело неладно. – Э, ты кто такой, козел?

И рванул из кармана пистолет. Но неизвестный успел первым…

Попасть на яхту было не так-то сложно – в отсутствие хозяина матросы пили спиртное, гульбанили и приводили на яхту б… Нетрудно было и спрятаться – яхта была восьмидесяти двух метров длиной, в ней имелась двойная система коридоров, для хозяина и для команды, а нормального несения службы, как на военном корабле, не было и в помине. Паломнику удалось не только проникнуть на яхту самому, но и перенести с собой нужное снаряжение. Единственный неприятный момент был, когда владелец яхты задумал охотиться на морских птиц с автоматом Калашникова. Стрельба «калашникова» вызывала у Паломника очень неприятные ассоциации.

Нетрудно было попасть и в фургон – благо место там было, в фургоне лежала всякая дрянь. Если бы его обнаружили, у него наготове был автомат, и никто не ушел бы с пристани живым. Десяток наркогангстеров ничто против одного решительного, хорошо подготовленного человека. Тем более человека, который хладнокровно бросил на весы судьбы собственную жизнь, отказавшись от нее в случае проигрыша, как от отыгранной карты.

Эти двое так и не почувствовали, что за спиной кто-то есть. И получили подарок – по девять граммов свинца в спину. А хозяина яхты, контрабандиста и наркобарона, – он вырубил с помощью примитивной пращи, пользоваться которой он научился во время долгих тренировок по выживанию в экстремальных условиях…

Связав бандита и подхватив его на плечо, – Паломник подошел к фургону и свалил бесчувственное тело туда, где в крышу фургона были вварены скобы для перевозки рабов. Там ему было самое место…

Хасим Ташид пришел в себя в месте, о котором он ничего не знал. Ему просто не приходилось бывать в таких местах… здесь было так мерзко, что его едва не стошнило. Хотя, может быть, это от камня, попавшего ему прямо в лоб.

Пока никого не было – он бы почувствовал живого человека рядом.

Он пошевелился и обнаружил, что он не только связан, но и привязан к чему-то.

Твою мать!

Он сам воровал людей, но ему никогда не приходило в голову, что украсть могут его. Это было просто немыслимо, не укладывалось ни в какие рамки. Все знали правила. Воровать можно было только тех, за кого потом не будут мстить. Месть лишала смысла похищения, любой разумный человек понимал, что похищение стронет с места снежный ком, который очень быстро превратится в лавину…

Кровная месть в албанских горах называлась «гьякмаррьи» и приводила к тому, что становились безлюдными не только дома, а целые улицы. Люди, в отношении которых была объявлена кровная месть, вынуждены были сидеть дома, потому что по законам гор нельзя было убивать человека у него дома. Дома сидели годами, десятилетиями, женщины ходили на работу и добывали пропитание, в то время как мужчины безвылазно сидели дома. По законам кровной мести за мужчину мог расплатиться любой член его рода, потому месть распространялась как лесной пожар. Рано или поздно сидеть дома надоедало, и стороны давали друг другу «беса», то есть слово не убивать друг друга, после чего старейшины начинали трудные переговоры о мире. Но обычно перед беса с каждой стороны смерть забирала по пять-шесть человек, это было нормально. Так крепилась слава рода, так крепилось его единство.

Похищение было менее тяжким преступлением, чем убийство, но не похищение такого человека, как Хасим Ташид. Похищенный не мог в дальнейшем претендовать на лидерство, потому что получалось, что он не хищник, а жертва. Если такого человека, как Ташид, кто-то похищал, то восстановить свой авторитет он мог, только сделав что-то из ряда вон выходящее, даже по суровым меркам гор. Например, перебить весь род тех, кто его похитил, включая стариков, женщин и детей. Или запереть всю семью в доме и поджечь… нет, кстати, так не пойдет. В доме нельзя никого убивать, это бесчестие, но можно сжечь своего врага на рынке, например. Заранее облить бензином, выпихнуть из машины и бросить вслед спичку. В общем и целом похитителям, даже если им удастся что-то получить с рода Ташидов, «веселая жизнь» гарантирована.

Вот только если он сам стал жертвой гьякмаррьи…

Хасим Ташид лихорадочно вспоминал, кому он сам мог наступить на ногу. За убийство полицейского тоже полагалась кровная месть, полицейский – не полицейский, неважно, все равно это член рода, а роды бывают разные. Но… надо быть полным идиотом, чтобы рисковать жизнью ради того, чтобы разобраться именно с ним. Ведь он давно уже никого не убивал, он только отдавал приказы убивать. Если уж так приспичило, можно разобраться с исполнителем, все всё поймут и не осудят. Убийца есть убийца – мало ли кто приказал.

Невеселые размышления мафиозо прервало появление какого-то человека. Он его не видел, потому что лежал спиной к нему. Но этот человек был, судя по всему, доволен жизнью, он даже насвистывал…

Ташид забился и замычал и наконец обратил на себя внимание похитителя. Тот подошел и перевернул его, а потом албанский мафиозо с ужасом почувствовал, что кто-то разрезает ему брюки сзади…

Охваченный паникой мафиозо стал биться, как пойманная в сети рыба. Похититель задумал изнасиловать его! И снять это на камеру! Если об этом кто-то узнает, ему уже никогда не быть авторитетом, его люди покинут его, весь его род отвернется от него, ни один из деловых людей Фиери не признает его равным себе! Он станет опущенным! Из авторитета он станет петухом! А это – конец всему!

«Конец, конец, конец…» – билась в голове мысль.

Похититель без церемоний прижал его ногой, после чего завершил задуманное. Мафиозо попытался разорвать наручники… если бы он мог оторвать кисть одной руки, чтобы освободить обе он без колебаний бы сделал это, потому что можно жить без кисти руки, но не без чести. В голове мелькнула мысль, что можно откусить себе язык и захлебнуться кровью… один проворовавшийся козел так и сделал, чтобы от него ничего не узнали. Но похититель почему то не стал насиловать его. Вместо этого он сделал что-то совсем странное. Он поднял его и посадил на стул… Мафиозо ощутил голым задом, что под ним не ровная поверхность сиденья, а пустота. Дернулся, но стул был прочно к чему-то приварен и не пошевелился.

Потом его похититель сделал нечто совсем странное – он взял обычную садовую лейку, судя по звукам, полную воды, и подошел ближе. Мелькнула мысль, что он собирается пытать его водой… но он всего лишь полил куда-то под стулом.

Он, что, сумасшедший?

Оставив в покое лейку, похититель полоснул ножом по липкой ленте и вынул ему изо рта кляп. Мафиозо закашлялся…

– Привет… – сказал ему похититель на итальянском. – Как себя чувствуешь?

– Ты что… идиот?

– Нет, – с широкой улыбкой сказал ему похититель.

Поняв, что в ближайшем будущем похититель не собирается его насиловать, мафиозо немного успокоился. Похититель был старше его, даже намного старше… ему точно было за сорок, если не пятьдесят. Обветренное лицо, в которое загар въелся под кожу, недоверчивые щелочки глаз. Ташид был выше похитителя как минимум на пятнадцать сантиметров и много тяжелее, но он мог оценить силу похитителя, когда тот поднимал его.

И этот похититель мог быть родом только из одного места. С того континента, который даже белых людей делает дикарями…

– Я… договорился обо всем… – сказал мафиозо, сглатывая комок в горле, – я обо всем договорился. Позвони своим старшим… идиот ты чертов. Позвони своим старшим! Они скажут тебе отпустить меня!

– Можешь мне не верить, но у меня больше нет старших, – сообщил ему похититель.

– Ты… идиот. У всех есть старшие…

Вместо ответа похититель взял лейку и снова полил под сиденье. Он казался идиотом.

– Ты дважды назвал меня идиотом. Надо бы тебе отучиться сквернословить.

– Какого черта… ладно, извини.

– Вот видишь… – сказал похититель куда-то в пустоту, – как оказалось, и на таких закоренелых грешников, как он, можно воздействовать всего лишь добрым словом. Видишь?

– Что? С кем ты вообще разговариваешь?

– Все мы дети Единого отца…

Мафиозо стало страшно. Это же псих чертов! Он знал одного такого… когда он резал людей, он смеялся. Как можно наказать психа, ему же все равно.

– На кого… ты работаешь?

Похититель наконец обратил на него внимание.

– Я же сказал – ни на кого.

– Хорошо. Сколько ты хочешь? Скажи, и тебе привезут сколько надо. Я даже не буду тебя преследовать.

– Мне нужно несколько ответов на вопросы.

– Какого… черта.

Похититель нахмурился.

– Не сквернословь. Оскверняя уста свои, ты впускаешь в душу свою сатану.

И вправду с дуба рухнул…

– Хорошо, хорошо… Какие еще, к черту, вопросы?

Неужели полицейский? Да быть того не может!

– Вопрос номер один – расскажи, кто еще кроме тебя имеет отношение к похищению детей и переправке их в Африку для продажи в бордели?

– Что? Пошел в задницу, урод! Развяжи меня, не то тебя наизнанку вывернут. Понял, мусор! Меня на фуфу не возьмешь.

Точно – коп. Мусор поганый. Совсем обнаглели. Видимо, кто-то из новых, совсем отмороженных. Неужели в Тиране новые люди? Когда он уезжал – не было, но ситуация меняется быстро…

Вместо ответа похититель снова взял лейку и полил под сиденье, похожее на туалетное. Только туалеты не делают из стали…

– Что ты, ко всем чертям, делаешь? Думаешь, меня этим испугаешь? Да я маму твою делал, понял?

– Что ты знаешь про бамбук? – спросил похититель.

– Что?!

– Бамбук.

– Какой, ко всем чертям, бабук? Ты что несешь, козел?!

– Бамбук. Ладно, не знаешь. Так вот, растения семейства бамбуковых относятся к числу самых высоких растений на земле. Известны растения высотой в шестьдесят метров – толщина ствола такого растения может достигать обхвата человеческих рук.

– Какого хрена?! – заорал мафиозо. – Выпусти меня!

– …Но бамбук известен еще и тем, что он является самым быстрорастущим растением на земле. Секрет его быстрого роста заключается в том, что растение представляет собой почки, нанизанные на стебель, и он растет не от корней, а всеми почками одновременно. В Азии есть сорт бамбука, который растет со скоростью шесть сантиметров в час – при наличии благоприятных условий. А ими являются, в свою очередь, тепло и влажность.

Похититель сделал паузу, взял лейку и снова полил под стульчак мафиозо.

– Думаю, тебе не стоит мочиться от страха, – сказал он бандиту по имени Хасим Ташид, – боюсь, от удобрений он пойдет в рост еще сильнее. Думаю, у тебя есть несколько часов, чтобы рассказать все, что ты знаешь. Пока этот бамбуковый стебель не пророс через тебя…

– Да пошел ты… – презрительно сказал мафиозо. – Засунь свою сказочку себе в задницу, псих чертов. И подумай, куда ты будешь убегать после того, как мои родственники найдут меня. А у тебя есть родственники?

– Нет. У меня нет родственников.

– Это плохо. Потому что убить тебя одного будет недостаточно. Если бы у тебя были родственники, я бы сам изнасиловал всех твоих женщин, прежде чем посадить их на кол. Или вспороть брюхо…

– Вспороть брюхо… Я слышал от одного человека. Когда в трюмах идущего в Африку корабля начинается эпидемия, вы поступаете очень просто. Вы выбрасываете детей за борт. И вспарываете им брюхо, чтобы они не всплыли…

– Да пошел ты! Лучше думай о том, что будет с тобой. Имей в виду, тебе не уйти. Даже эти несколько километров до воды тебе не пройти, потому что тебя будут искать все. От первого человека до последнего…

Человек с лейкой ничего не ответил и только снова полил водой под стул.

Примерно через три часа мафиозо ощутил, как что-то коснулось его задницы, и дико заорал. Еще через десять минут он заговорил. Он начал рассказывать обо всем, что знает. Как в городе объезжали, то есть насиловали детей перед тем, как переправить их в бордели. Причем среди детей были и девочки, и мальчики, в некоторых африканских племенах маленький мальчик-наложник ценится больше, чем девочка. Как некоторых детей похищали под заказ – в таком случае их не насиловали, потому что нетронутые дети стоят дороже. Что такое Международный банк генетической информации и проект по расшифровке генома человека, в рамках которого сотни тысяч ничего не подозревающих людей в третьих странах сдают анализы и становятся потенциальными донорами органов для таких, как Ташид. Человек, который привязал его к стулу, задал несколько вопросов о том, что происходит в Фиери, и Ташид рассказал многое из того, что никто не знал и что делало его отщепенцем и мишенью для киллера, если пленка где-то всплывет. Он рассказал о своем дяде, убившем жену. Он рассказал о другом своем родственнике, из мести убившем всю семью своего врага. Он рассказал о том, кто и кого за последнее время убил, предал, изнасиловал. Он рассказал о том, где и как он получает кокаин для переправки его в Европу. Он говорил и говорил и чувствовал, как проклятая деревяшка давила все сильнее и сильнее…

И бесстрастная видеокамера прилежно записала самое поразительное признание бандита в истории Албании и, наверное, одно из самых поразительных вообще в мировой правоохранительной практике. Еще никому не удавалось столь убедительно склонить закоренелого бандита с самой верхушки мафии к сотрудничеству.

Когда Ташид перестал говорить и начал умолять отпустить его, человек, который его похитил, подошел ближе. И Ташид впервые увидел его лицо.

– А теперь, – спокойно сказал этот человек, – я хочу, чтобы ты рассказал все, что знаешь, про ядерную контрабанду из Африки.

Ташид выпучил глаза. И тут его сфинктер не выдержал, и дерьмо повалилось из него сплошным потоком. Один из лидеров албанской мафии просто обделался от страха…

Ташид рассказал и про это. Ему уже нечем было гадить, а деревяшка все росла и росла. И он говорил, словно надеясь на то, что слова замедлят рост бамбукового стебля, уже проросшего и в нем самом…

19 июня 2014 года

Предместья Рима,

Итальянская Республика

Ирлмайер

Временно назначив своим заместителем доктора Зайдлера, генерал-лейтенант сил полиции доктор Манфред Ирлмайер оформил служебную командировку в первом управлении и, заказав себе самолет, вылетел в Рим. Он пока сам не был в уверенности относительно принятого решения, но чувствовал, что, если русская разведка протянула туда свои лапы, если есть активность британцев, преступлением будет продолжать руководить из Берлина. Кроме того, он не исключал давления и знал Зайдлера. Зайдлер будет говорить, что он всего лишь выполняет приказ своего начальника, что он не в курсе, зачем это делается, но будет продолжать это делать, пока его не пристрелят.

Начальника гестапо встретили в частном аэропорту, расположенном недалеко от Рима, и отвезли на виллу, которая уже давно использовалась германской разведкой, просто принадлежала она вполне солидному анонимному анштальту. Это была бойня, то есть бойня для скота, обанкротившаяся в начале восьмидесятых в связи с государственным переворотом и коммунистическим мятежом и так и не восстановившаяся. Запах крови чувствовался в помещениях до сих пор. Ирлмайер поморщился – он не любил этот запах, – но ничего не сказал.

У него было два козыря. Только два. Но серьезных… Кардинал Франко Коперник, ныне председатель Трибунала Святой Римской Роты[13] и кардинал Алессандро Антонио да Скалья. А через них он держит за бороду самого Папу. Хотя у Папы нет бороды…

В своей комнате, где раньше складывали снаряжение для бойни, Ирлмайер повесил большую фотографию Папы. Чтобы помнить то, что он должен помнить…

В Интернете, на одном из сайтов, посвященных европейской истории, а точнее Венеции, Ирлмайер лично оставил послание. Затем люди, связанные с немецкой разведкой, сделали небольшую рассылку из самой Венеции, где содержалось приглашение посетить этот город в качестве туристов. Одно из таких приглашений попало в почтовый ящик кардиналу Франко Копернику, он же агент Гондольер…

Сейчас доктор Ирлмайер сидел за столом в одном из туристических агентств в предместье Рима и с наслаждением смотрел на всю ту гамму чувств, которая разыгралась на лице отца Коперника, когда тот переступил порог этого кабинета и увидел не своего безликого куратора, а начальника гестапо, который лично завербовал его когда-то. Доминирующей нотой в этой сложной симфонии чувств была басовитая нота страха, страха перед тем, что германское правосудие его повесит за то, что он совершил за время католического обучения в Священной Римской Империи. К ней примешивалась дребезжащая нотка ненависти – как и все отъявленные негодяи и слабые люди, кардинал Коперник ненавидел тех, кто знал про него больше, чем должно, кто отдавал приказы; он работал не за совесть, а за страх и готов был в любой момент ударить в спину. Но Ирлмайеру было на это плевать, потому что он ударит только тогда, когда империя, стоящая за Ирлмайером, ослабнет и ничего не будет стоить, а этого не случится никогда.

– Доктор Штрайхе немного приболел, я исполняю его обязанности, – заявил Ирлмайер, наслаждаясь зрелищем страха на лице кардинала. – Вы, вероятно, хотели бы отправиться на пару недель в Венецию?

– Да, но у меня будет только десять дней… – произнес отзыв Коперник.

– Вероятно, мы сможем подобрать тур, соответствующий вашим пожеланиям. Присядьте…

Ирлмайер демонстративно выложил на стол аппарат – глушилку. Он выглядел почти точно так же, как и мобильный телефон, только вместо одной антенны у него было четыре, разной длины, поставленные последовательно, по уменьшению длины. Это для глушения разных частот…

– Что нового слышно в Ватикане?

Коперник сглотнул слюну.

– Появился какой-то русский.

– Какой русский?

– Вот. Воронцов. Наш друг попросил разобраться с ним.

– Как разобраться?

Больше всего Ирлмайер любил ставить людей в затруднительное или безвыходное положение. Только так, постоянным давлением ты контролируешь ситуацию и напоминаешь своим агентам, среди которых полно далеко не лучших представителей рода человеческого, что повлечет за собой предательство или пренебрежение.

– Его надо… убрать.

– Как убрать?!

– Господи… как будто вы сами не понимаете. Убить!

– Не поминайте при мне Господа, – сказал Ирлмайер, – педераст не имеет права поминать Господа. Что плохого Воронцов сделал нашему другу?

– Я… не знаю. Он звонил кому-то, говорил с ним… а потом приказал мне передать это вам.

Сам да Скалья выходил на контакт с немецкой разведкой только при исключительных обстоятельствах. Все необходимые сообщения он передавал через Коперника, который стучал, как получается, и за себя, и за да Скалью. Он же передавал приказы немецкой разведки. Ирлмайер был не против такого ведения дел – второй человек в Ватикане слишком важная птица. Глупо рисковать тем, что какой-нибудь пронырливый журналист увидит то, что ему не нужно видеть.

Что же касается самой просьбы кардинала, – Ирлмайер полагал, что устранение Воронцова в интересах и германской разведки тоже. Но показать это было нельзя – все имело свою цену, и цена была велика…

– Мы примем решение. Что еще сказал наш друг?

– Он сказал, что Воронцов может принять решение вскоре посетить его с визитом. Этим можно воспользоваться.

– Это нам решать, – безапелляционно сказал Ирлмайер. – Наш друг еще что-то сказал?

– Нет. Но у меня есть… собственное сообщение.

– Какое же?

– Есть человек… который опасен. Он собирает вокруг себя людей… и к чему-то готовится.

– Кто?

– Кардинал Антуан Кегбеле из Кении.

Кения…

Работая с агентом, надо всегда иметь в виду, что агент может преднамеренно искажать информацию с целью получить некую личную выгоду, расправиться с обидчиком или человеком, мешающим его продвижению наверх, и тому подобное. Но вот тут… как звоночек в голове прозвенел. Дзынь-дзынь…

Кения.

После утраты контроля над Египтом и Британским Суданом – едва ли не последняя африканская жемчужина в короне Британской колониальной империи, не считая Британского Сомали, которое уж чем-чем, а жемчужиной быть никак не может. Королева Елизавета Вторая восприняла трон, когда находилась в местечке Ньери, Кения.

И Кения – одна из немногих африканских стран, где большинство все же восприняло христианство.

Ох, не к добру…

– Черный собирает вокруг себя белых? Вам самому не смешно?

– Как вам будет угодно… – сдался Коперник, – но выбор может теперь идти между итальянцем, как это обычно и бывало, и кем-то из иностранных курий. Польша скомпрометирована, теперь, простите, и Германия тоже. Может быть, Африка или Латинская Америка. Кардинал Кегбеле очень уважаемый человек. Он может стать первым чернокожим Папой…

– Этого только не хватало… – выругался Ирлмайер.

Для него чернокожие были болезненной темой, он сам, своей судьбой вполне оправдывал поговорку: Африка – две недели от туриста до расиста. Чернокожие были примитивны, как дети, порывисты, в них совершенно отсутствовала методичность и усидчивость, то, что нужно для успеха серьезного дела. За ними требовался постоянный присмотр, и ни в коем случае нельзя было отдавать им функции руководства, потому что они сразу начинали назначать куда ни попадя людей своего племени, британцы это называли трайбализмом. Чернокожие могли составить хороший, действенный коллектив, но во главе обязательно должен был быть белый.

– Значит, так… – сказал Ирлмайер, – завтра, крайний срок послезавтра вам передадут пакет. В нем будет информация на Кегбеле. Дальше что должно произойти?

– Нужно будет назначить группу из аудиторов, не менее трех.

– У вас есть на примете подходящие?

– Есть, но…

Ирлмайер мысленно выругался. Почему среди доверенных лиц попадаются такие вот слизняки, которые проявляют инициативу только тогда, когда надо предать, украсть и тому подобное.

– Назначите аудиторов. Их имена сообщите мне, я передам вам информацию, какой можно будет влиять на них. Или назначим другого аудитора.