ОТ АВТОРА

В 1983 году я взял академический отпуск на юридическом факультете в Парижском университете, где в то время обучался, чтобы провести незабываемый месяц в компании моей двоюродной бабушки Елены и ее сына Тамаза. Они жили в Тбилиси, столице тогдашней Советской Грузии.

В следующий раз я попал в Грузию только в 1990 году, когда СССР уже находился в состоянии коллапса. К тому времени бабушка Елена умерла, и мне было очень больно видеть, что Тамаз никак не может оправиться от этой потери. Он любил свою мать, как никого более в этом мире. Он ни на минуту не оставлял ее с того трагического дня 1938 года, когда его отец был арестован, а позднее расстрелян НКВД. В ту пору Тамазу было всего 10 лет.

Однажды вечером мы поехали на кладбище почтить память бабушки Елены. За рулем видавшего виды жигуленка сидел Тамаз. Чем ближе мы подъезжали к кладбищу, тем эмоциональнее он становился. Была ночь. Начал накрапывать дождь. Мы ехали по скользкой и извилистой горной дороге.

Неожиданно Тамаз обернулся ко мне.

– Не боишься? – спросил он.

Словно стыдясь другого ответа, я твердо ответил:

– Нет!

К моему ужасу, Тамаз до отказа выжал акселератор. Я едва успел призвать на помощь своего ангела-хранителя. Автомобиль, будто на крыльях, воспарил над пропастью, и через несколько секунд рухнул на дно ущелья прямо в середину заброшенного горного кладбища, между двумя надгробиями. Ветровое стекло жигуленка разбилось. Нам понадобилась немалая ловкость, чтобы аккуратно вылезти из машины – ведь она буквально висела в нескольких метрах от бездонной пропасти.

В полной тишине мы спускались с горы, не встретив на своем пути ни одного проезжавшего автомобиля. Неожиданно Тамаз сказал: «Надо же, ведь мы так и не доехали, куда собрались. И еще надгробия разрушили, которые не нам принадлежат».

Через час мы поймали попутку и добрались до Тбилиси. Было два часа ночи.

Впоследствии я несколько дней размышлял над нашими ночными приключениями, которые закончились плохо, но могли бы закончиться еще хуже. По правде говоря, я разочаровался в Тамазе, но ничего ему не сказал. Более того, я понял, что этот 60-летний в ту пору мужчина уже очень давно – возможно, в тот момент, когда на его глазах энкавэдэшники арестовали отца, – потерял не только чувство ориентации в жизни, но и ощущение жизни как таковой.

Я часто думаю о Тамазе и о миллионах людей, в той или иной мере искалеченных тоталитарным идеологическим проектом ХХ века. Я размышляю о пустоте, разрушающей их сердца, а также о современной глобальной политике, которая, сосредоточившись исключительно на экономике, только усугубляет эти душевные раны.

Но я также думаю о тех людях, у которых, в отличие от Тамаза, были любящие мать и отец, о людях, которые были воспитаны в духе истины, свободы и добродетели, но которые пока не в полной мере ощутили свою долю ответственности перед Богом и людьми. К этим мужчинам и женщинам, молодым и не очень, обращена эта книга.

ВВЕДЕНИЕ

В своей книге «Нравственное лидерство»[1], опубликованной в России в 2008 году, я изложил свое понимание лидерства. Оно заключается в следующем:

1. Подлинное лидерство основывается на подлинной антропологии, т. е. на верном представлении о человеке. Такое представление должно включать в себя аретологию – науку о добродетелях, – иначе оно будет неверным. Добродетель – это благородная привычка ума, воли и сердца, позволяющая человеку достичь личного совершенства и личной эффективности. Говорить о лидерстве – значит говорить о добродетели, потому что, во-первых, добродетель порождает доверие, без которого лидерство просто невозможно; а во-вторых, добродетель – это динамичная сила, увеличивающая способность лидера к действию; об этом свидетельствует первоначальное значение латинского слова virtus (добродетель) – энергия. Добродетель позволяет лидеру делать то, что мы от него ожидаем.

2. Великодушие и смирение, которые являются в основном добродетелями сердца – это сущность лидерства. Великодушие (греч. мегалопсихия) – это привычка стремиться к великим целям[2]. Величие лидера в его мечтах, видении и чувстве миссии; в его способности бросать вызов самому себе и тем, кто рядом с ним. Смирение – это привычка служить[3]. Лидеры привлекают, а не подталкивают; учат, а не приказывают; вдохновляют, а не распекают. Таким образом, лидерство – это не столько проявление власти над другими, сколько способность дать другим возможность проявить себя. В этом смысле лидер всегда является учителем и отцом (или матерью). Последователи лидера – это люди, которым он служит. Великодушие и смирение – это специфичные добродетели лидера; вместе они составляют сущность лидерства.

3. Добродетели благоразумия, справедливости, мужества и самообладания, которые являются, в основном, добродетелями ума и воли, – это фундаментальные основы лидерства. Благоразумие помогает принимать верные решения; мужество помогает держаться избранного курса и не поддаваться различным давлениям; самообладание помогает подчинять эмоции (страсти) духу и вложить их жизненную энергию в исполнение нашей миссии; справедливость позволяет воздавать каждому свое. Эти четыре добродетели составляют не сущность лидерства, а его фундамент. Без них лидерство невозможно.

4. Поскольку добродетель – это привычка, приобретаемая через практику, мы можем утверждать: лидерами не рождаются – ими становятся. Лидерство – это свойство характера (добродетели, свободы, роста), а не темперамента (биологии, детерминизма, стагнации). Темперамент может способствовать формированию одних добродетелей и мешать развитию других; но когда созревают добродетели, они налагают на темперамент отпечаток характера, так что темперамент уже не господствует над нами. Темперамент не препятствует лидерству; лидерству препятствует недостаток характера, он лишает нас нравственной энергии и свободы.

5. Лидеры не руководят людьми путем осуществления potestas, или власти, внутренне присущей их положению. Они руководят с помощью auctoritas – авторитета, проистекающего из характера. Те, кому недостает подлинного авторитета и кто поддается искушению постоянно осуществлять прямые властные действия, являются лидерами лишь по названию. Это порочный круг: низкий уровень авторитета ведет к злоупотреблению властью и, как следствие, к дальнейшему разрушению авторитета. На пути к подлинному лидерству встает стена. Лидерство не связано с занимаемым постом, лидер – это не босс. В любом положении человек может быть лидером, если он обладает авторитетом.

6. Разум, воля и сердце позволяют нам делать три вещи, существенные для возрастания в добродетели: 1) созерцать добродетель, чтобы научиться видеть ее внутреннюю красоту и сильно желать ее (функция сердца); 2) воспитать в себе привычку действовать добродетельно (функция воли); 3) упражняться во всех добродетелях одновременно, уделяя особое внимание благоразумию (функция разума), которое является руководителем всех добродетелей.

7. Посредством добродетелей лидеры достигают зрелости в своих суждениях, эмоциях и поступках. Безошибочные признаки зрелости – это уверенность в себе и последовательность в действиях, психологическая уравновешенность, радость и оптимизм, естественность, чувство свободы и ответственности, состояние внутреннего мира. Лидеры не скептичны и не циничны, они – реалисты. Реализм – это способность сохранить благородные стремления души, даже если человек опутан собственными слабостями. Реалист не поддается слабостям, он превосходит их, упражняясь в добродетелях.

8. Лидеры отвергают утилитарный подход к добродетели. Добродетель не является для них чем-то, что они практикуют просто для того, чтобы стать эффективными людьми, хотя желать этого – тоже хорошо. Они практикуют добродетель прежде всего для того, чтобы самим стать лучше. Эффективность – всего лишь один из многочисленных плодов добродетели.

9. Лидеры соблюдают этику, основанную на добродетели, в большей мере, чем этику, основанную на правилах. Этика добродетели не отрицает необходимости правил, но настаивает на том, что они не могут быть высшим обоснованием этики. Правила должны служить добродетели. Это – должный порядок вещей. Добродетель, в отличие от правил, всегда имеет оригинальный, творческий и многогранный характер.

10. Практика специфически христианских добродетелей веры, надежды и любви оказывает огромное воздействие на лидерство. Эти сверхприродные добродетели укрепляют и преобразуют природные добродетели великодушия и смирения, соcтавляющие сущность лидерства, и природные добродетели благоразумия, мужества, самообладания и справедливости, составляющие его фундамент. Поэтому ни одна работа о лидерстве не может быть полной без упоминания сверхприродных добродетелей.

«Сотворенный для величия» (2012) является углублением и раскрытием «Нравственного лидерства» (2008). Эти две книги составляют вместе единое целое.

Мне потребовалось два года напряженного труда, чтобы понять, что именно великодушие и смирение являются специфичными добродетелями лидеров. Я пришел к такому выводу на основе тщательного изучения жизненного пути и поведения многих выдающихся личностей. Великодушие и смирение… Два слова – в два года! Кому-то это покажется очень странным. Странным, на самом деле, если бы речь шла о банальных и очевидных для всех понятиях. Но великодушие и смирение – понятия, богатые по смыслу, обладающие огромным эмоциональным и экзистенциальным зарядом, проникающим в самые глубины человеческих сердец. И это понятно, ведь в них воплощен жизненный идеал – идеал величия и служения.

Я обнаружил, что лидерство является жизненным идеалом для человека, поскольку специфичные добродетели подлинного лидера – великодушие и смирение – несут в себе высокую жизненную идею. Великодушие и смирение, величие и служение – это уже жизненный идеал. Это открытие поразило и восхитило меня.

Человеку можно и нужно основывать свои действия на благоразумии, мужестве, самообладании и справедливости, но бытие свое он может основывать только на великодушии и смирении – на идеалах величия и служения, на идеалах лидерства. Великодушие – это жажда жить полнокровной жизнью, смирение – это жажда любить и жертвовать собой за других. Любое человеческое сердце, осознанно или неосознанно, хочет жить и хочет любить. Великодушие и смирение – это необходимые условия личностной самореализации.

Великодушие и смирение составляют идеал достоинства и величия человека. Великодушием человек утверждает свое личное достоинство и величие; смирением он утверждает достоинство и величие другого.

Великодушие и смирение – результат правильной оценки человека. Малодушие, мешающее человеку понимать себя самого, и гордыня, мешающая ему понимать других, – результат ложной оценки. Лидерство – это жизненный идеал, который признает и распространяет истину о человеке.

1

А. Дианин-Хавард, Нравственное лидерство. М., Лидерпром, 2008.

2

Великодушие чаще всего означает щедрость души, готовность бескорыстно жертвовать своими интересами для других. Но у этого термина есть и другое значение: великодушен тот, кто стремится к великому, потому что он осознает свое достоинство и величие как человек. В этой книге, как и в книге «Нравственное лидерство», я употребляю термин «великодушие» только в этом последнем смысле.

3

Смирение – это привычка жить в истине по отношению к Богу (осознание нашего тварного бытия), к самому себе (осознание нашей силы и нашей слабости), к другим (служение людям). Здесь, как и в книге «Нравственное лидерство», я употребляю термин «смирение» чаще всего в этом последнем смысле. В лидерстве под смирением подразумевается служение.