Рожден когда-то в маленькой Дрезне —

Туда я и вернусь с последним вздохом.

Как жизнь я прожил? Что там врать —

неплохо

И «заодно с другими на земле».

Мой дед был пулеметчиком в войну,

А бабушка – учительницей в школе.

Люблю, когда гуляет ветер в поле,

Порывами целуя тишину.

Родители – те в бабушку пошли:

В призвании историками были

И слишком горячо меня любили.

И слишком рано в небеса ушли.

Еще был брат. Теперь его уж нет.

Я чувствую свою вину пред Богом.

И пусть у каждого в пути своя дорога,

Они – не заслужили этих бед.

А я за них остался. Я – один.

Я жить остался – слишком я упрямый.

Пусть сам не раз смотрел в лицо

костлявой,

Но, слава Богу, дожил до седин.

Не раз судьбы пыталась рваться нить.

И если б ни любовь моя-каприза,

Такого многолетнего круиза

По речке жизни мне б не совершить.

Коль выпало родиться на Руси —

И без наград считай себя героем.

Мы здесь столетьями уже такое строим!..

Да получается вот – Боже упаси…

Читатель мой, на рай не уповай —

Готов ли сердцу проявить отвагу?

Аз есмь пиит… Я спрятал боль в бумагу!

Не жаль себя? Ну что ж, тогда – читай:

Опять в душе переполох.

За что обидели бедняжку?

Жаргонное словечко «лох»

Я примеряю, как рубашку.

Там, где вчера благоухал

Цветами яблонь сад весенний,

Своим измученным стихам

Сегодня я ищу спасения.

Напрасно длится вечный спор,

Дразнящий бытие с сознаньем.

Век новый приоткроет створ

К очередному непознанью.

И, неопознанный в веках,

С одной строфой лишь в вечном

флирте

Брожу я по земле в стихах —

В тревожном рифмо-лабиринте.

И не пойму: куда иду?..

И разговоры – сплошь раздоры…

Все яблоки в моем саду

Сегодня оборвали воры.

Жизнь – театр: от нищеты – до лоска…

И сердца стук – то в ритм, то не в такт.

Шестой десяток не схожу с подмостков,

Доигрывая свой последний акт.

Спустилась ночь – тревожная, густая:

Как будто в ней спрессованы века.

И стонет моя комната пустая

Под сводами немого потолка.

И рвутся нити близости духовной.

Хоть волком вой. Хоть филином кричи.

Пусть не женой – любовницей греховной

Осмелишься ли властвовать в ночи?

Опрокинулось облачко в речку —

Разлохматились космы его.

До чего ж нелегко человечку,

Если рядышком нет никого…

По цветущему летнему лугу

Шмель танцует, сердито гудя.

Позабыть ли сердечку подругу,

Если рана свежее дождя?

Гаснет солнце, на западе тая.

Скоро новая вспыхнет заря.

А душа, как калека слепая,

Жить не в силах без поводыря.

Слепой музыкант на Таганке

Поет в переходе метро.

Весь мир для него – наизнанку,

Где свет – там чернеет нутро.

Привычно работают руки,

По клавишам пальцы снуют.

И голоса чистые звуки

О радости жизни поют.

Жестянка стоит перед нищим.

Не скуп к подаяньям народ —

Нет-нет да ударит о днище

Ненужной монетки аккорд.

Он каждого голосом обнял —

Здесь каждый из нас ему зрим!

Я многое дал бы за облик,

В котором предстал перед ним.

От старости или от пьянки

Уйду. Но душа не умрет —

Слепой музыкант на Таганке

О ней в переходе поет.

Когда я буду уходить,

Смени на хрупкую улыбку

Гримасу боли. Счастье зыбко…

Не стоит по нему скорбеть.

Когда растерянной рукой

Меня не обнаружишь рядом,

Мой друг, печалиться не надо

О том, что я обрел покой.

Когда в июньскую грозу

Душа потянется к страданьям,

Любовь моя, смахни слезу

И улыбнись воспоминаньям…

Мы встретимся с тобой на небесах.

В моих глазах уже не вспыхнут слезы,

И все твои земные мне угрозы

Заблудятся в тех райских чудесах.

Не вспомню уж – вот чудные дела!

Никак, опять напьюсь я с сатаною…

Я был твой муж? А ты? Моей женою?

А может быть, любовницей была?

Хоть убегай. Хоть прячься ты в лесах —

Напрасен труд. Ведь не обманешь

сердца —

И никуда уж от меня тебе не деться,

Коль встретимся с тобой на небесах…

Астраханская трасса —

Ста смертей полигон…

За штурвалами асы.

Все летят как в угон.

Газу в пол до упора.

Если выжил – герой.

Только брата-шофера

Ты, смотри, не урой.

Прояви состраданье,

Если сердце в груди:

Не слепи меня дальним,

И в подрез не ходи.

Тормози – да не резко!

Что ж так шины визжат?

Не колдобины – фрески

На бетонке лежат.

Колесо – как рулетка!

Да венков краснотал…

Со времен наших предков

Здесь никто не латал

Этой страшной дороги —

Что ни яма, то – пасть!

Помогите мне, боги,

Не дайте пропасть…

Я в огни габаритов

Мертвой хваткой вцеплюсь.

Я вернусь неубитым.

Непременно вернусь!

Вот Он – крылья расправил —

Тот, Кто правит с небес.

Мы играли без правил,

И не ждали чудес.

И не раз на обгоне

По ущербной луне

Холодели ладони

На горячем руле.

Только зря надо мною —

Всех степей старожил —

Той порою ночною

Черный ворон кружил.

Я ли заговоренный?

Или Бог меня спас?

Или ты – пред иконой —

Молилась за нас?

Воронья у обочин —

Смоляная зола…

Видно, ночка не очень

У тех пташек была.

Милый друг, не печалься.

Просто – жди. Я вернусь.

Астраханская трасса…

Непонятная Русь…

Когда помру, клянусь: не буду

Тебя, любимая, пытать —

Ни плеч твоих волшебных чудо,

Ни губ, ни рук твоих ласкать.

Когда помру, клянусь: не стану

Дразниться рюмкою вина.

Но, жив пока, не перестану

С тобою счастье пить до дна.

Когда помру, клянись ты тоже

Мне в гроб слезинку уронить.

Никто, любовь моя, не сможет

Так нежно боль твою любить.

Сколько пройдено дорог:

Взрослым стал уже сынок.

Я б пожил еще немного,

Да не в шутку занемог.

Соберусь в последний путь,

Припаду земле на грудь.

Разогнались мои кони,

Их назад не повернуть.

По последнему пути

Самому мне не пройти.

Позову друзей на помощь —

До могилки донести.

А как кончат хоронить,

Не забуду угостить —

До краёв по старым кружкам

Вина горького налить.

Это горькое вино

На погибель мне дано.

Как любовь хмельную, пью я

Это горькое вино.

Кого хочешь расспроси —

Так сложилось на Руси.

Ты прости меня, мой Боже,

Душу грешную спаси.

В кольце папиросного дыма

Во взгляде твоем утону.

Прощу, что я не был любимым,

И, может быть, даже пойму.

Распятием руки раскину, —

Господь, отпусти мне грехи:

Любовь запоздалую к сыну,

Невыплаканные стихи.

Не знаю, – я был или не был

На этой кратчайшей из трасс…

Что жизнь? Это быль или небыль?

Никто не ответит из нас…

Тому при жизни памятник поставлю,

Кто тайну смерти сможет разгадать.

Но в золоте часов вам не оставлю

Минут ночных немую благодать.

В того влюблюсь, кто в этом бренном

мире

На циферблате крест перечеркнет,

И, боль души отдав заветной лире,

Себе, хотя б однажды, не соврет.

Но есть ли в мире человек такой,

Кто ценит истину дороже, чем покой?

Когда-нибудь я успокоюсь,

И прекращу ненужный бег.

Склонюсь Всевидящему в пояс,

Взмолюсь: прими, прошел мой век.

Когда-нибудь я отрыдаю,

Отобнимаю, отдышу.

Но до сих пор еще мечтаю,

Влюбляюсь, мучаюсь, пишу…

Когда-нибудь я отболею.

Когда-нибудь я отпою.

От диких ласк не захмелею,

И слез признанья не пролью.

Когда-то, вопреки желанью,

Я не уткнусь в ладонь Любви.

Но ты не плачь. Ты в подсознанье

Лишь имя тихо назови.

Я обожаю все, что мне нельзя:

Холодный ветер раннего апреля,

Застолье, где бесчинствуют друзья,

Их речи, сплошь хвастливые от хмеля.

Я обожаю женщин и вино,

Люблю коньяк, что вреден для давленья;

Порою я покуриваю, но —

Лишь в те часы, когда гнетут сомненья.

Мне нравятся глаза твои в плену

Густых ресниц – родных сестренок

грима.

За что же, Господи, я чувствую вину —

Ведь невиновен. Нет измен. Всё – мимо.

Я обожаю холод на реке

И хрупкость льда под сталью ледобура.

Я обожаю карандаш в своей руке,