Предисловие ко второй книге

После выхода в печать первой книги я получил множество вопросов от читателей.

На некоторые из них я постараюсь сейчас ответить.

Данная книга была написана достаточно давно, для узкого круга осведомленных лиц. Они вполне могли узнать себя по описаниям, приведенным в тексте. И если бы не уговоры Алексея Махрова и Артема Рыбакова, то данное произведение так и осталось бы известным только в этом узком кругу.

Большинство из описанных в книге персонажей имеют вполне реальных прототипов. Многие из них живут и здравствуют в настоящее время.

Указанные в тексте организации в жизни именуются иначе, и их задачи могут отличаться от описанных в книге.

Некоторые из показанных боестолкновений происходили в действительности. С другими участниками и в другое время, но они имели место быть.

Прототипом для образа Ланге послужил полковник Лев Давыдович Гаухман, чьими обширнейшими познаниями и эрудицией я в свое время был поражен до глубины души.

Академик Травников – Александр Камышев.

Имеет своего реального прототипа и генерал Михайловский, чье настоящее имя я, по вполне понятным причинам, назвать не могу.

Такими же реальными людьми являются и офицеры абхазского спецназа. Правда, в жизни их зовут иначе.

Котенок – сборный персонаж. Ее прототипом послужило три реальных человека. Каждая из них может увидеть в Котенке свои черты.

Как известно, войны выигрывают люди. Оружие служит им лишь инструментом для этого. И от правильности поведения конкретного человека может зависеть судьба очень многих и многих. Вот о поведении человека в нелегких условиях я и постарался написать.

Как это вышло – судить вам.

Глава 1

Телефон хрюкнул и заелозил по подоконнику. «Надо будет отключить ему виброзвонок!» – подумал я, отлавливая сие чудо технического прогресса.

– Да!

– Товарищ Котов?

– Ну я, а с кем имею честь?

– Аскеров моя фамилия. Генрих Николаевич. Вы не могли бы подъехать к нам на парочку минут?

– К вам – это куда?

– В городское УВД. Адрес знаете?

– Знаю. Не раз уже у вас бывал. А когда подъехать-то? И что там стряслось? Узбеки набедокурили опять?

– Нет. Надо выяснить кое-какие мелочи. Сегодня сможете?

– Сегодня нет, я же в Москве, дома. Сейчас уже два часа. А до вас пару часов пилить. Я у вас только к концу рабочего дня буду.

– Ничего, спешки никакой нет. Можно и завтра. Дежурному скажете, что к Аскерову, он и проводит. Часиков в десять сможете?

– В одиннадцать. Устроит?

– Хорошо. Можно и в это время.

– Буду. До свидания.

– И вам всего хорошего.

Я положил трубку на стол и поднялся. В кои-то веки выпадает выходной на будни. Хочется дома с малышами посидеть, они меня и видят-то нечасто. Да и просто дома отоспаться, Нинка вон уже дуется. Будто я не на работе хребет гну, а по бабам шастаю. В принципе, понять ее можно. Целыми днями одна сидит с ребятами. А эти головорезы выпьют мозг, заодно с кровью, у кого угодно! Так что отцовская рука (иногда подкрепленная ремнем) хороший аргумент для успокоения этой махновской банды. Хорошо хоть старшие девки при деле. Работа, учеба – это существенно дисциплинирует. Так что на ночные погулялки-посиделки времени остается не так уж и много.

Кстати говоря, надо будет смотаться к Сереге на рынок, он обещал подогнать Катьке хороший ноут. Деньги есть, как раз зарплату получил, надо будет сделать девчонке подарок. Давно уже обещал, надо выполнять.

С этой мыслью я вышел из дома и потопал к стоянке. На машине до Савеловского рынка обернусь быстро. Так что к приходу девчонок домой будет подарок. По привычке, уже ставшей неизменной, осмотрел двор. Так, это у нас к кому гости? Серая неприметная «Волга» притулилась у дальнего угла дома. Стекла тонированы, движок работает – ждут кого? Вполне возможно, дом у нас конторский, работающего народу навалом.

Заведя движок у «Гелендвагена», я вырулил на улицу и привычно крутанулся, перестраиваясь в нужном направлении. Давешняя «Волга» мелькнула в зеркалах. Дождались? Интересно кого, уж не меня ли? Нет, через пару кварталов она свернула. Паранойя? После моего возвращения из Питера я не раз ловил на себе внимательные скользящие взгляды случайных прохожих. Случайных ли? Во избежание неприятностей однажды ночью уволок весь трофейный арсенал в лес, где его и заныкал со всеми предосторожностями. Однако время шло, но ко мне никто не приставал с вопросами. Я решил, что интерес ко мне мог быть вызван контактами с Котенком. Все же она тут существенно более серьезная фигура, чем я. Расставаясь, сунула мне в карман записку, текст которой хорошо помню до сих пор: «Я всегда сумею тебя найти. И всегда буду рядом, пусть и незримо. Не хочу больше тебя терять. Ко мне не приезжай, это не очень правильно могут понять ТАМ. Найду тебя сама. Записку сожги». Видимо, тогда за мной ходили ее теперешние кураторы. Но я не стал писать книгу, о чем еще раз сообщил Димке, и вскоре «случайные» прохожие исчезли с горизонта.

Серега, как всегда, оказался на высоте. Вместо одного ноутбука он добыл парочку одинаковых. Как он сказал – на выбор. Изверг! Проблема буриданова осла грозила мне не на шутку. Пришлось прихлопнуть ее в зародыше – я купил оба. Зато девки будут в восторге. Не возникнет проблема очередности работы (и хвастовства перед подругами).

Поставив машину на место, я вернулся домой. Никого еще не было, и я решил распаковать компы и поставить их девчонкам на стол. Пусть сами выбирают, кому какой достанется. Войдя на кухню за ножом, я остановился. Что-то было не так… Что именно? Подсознательно я напрягся. Внимательно осмотрел кухню. Что здесь не в порядке? Табурет. Он стоит у стены, а был под столом. Кто переставил? Малыши в школе, Нинка поехала к матери за вареньем и будет только через час. Старших девиц еще быть не должно. Может быть, чего-то подзабыл? Нет. Я был на кухне утром, заваривал кофе и яичницу жарил. Ел на обычном месте, кстати, на этом же табурете. Вставая, задвинул его под стол, он мне мешал. Нет, это не я. Кто тогда? Наклонившись над табуретом, я заметил комочки пыли. Интересно?! Это еще откуда? Поднял голову вверх. Ага! Сбегав в прихожую за отверткой, быстро отвинтил крепления вентиляционной решетки. Что у нас тут? Ничего, пусто. Паранойя? А в глубине что? Леска. Привязана к арматурине. Так, а что на этой леске за рыбка? Тяжеленькая… На свет божий появился небольшой сверток. Запачканный пылью и грязью, он, однако, висел в вентиляции совсем недавно. И что же у нас там лежит? «ПМ» и две обоймы. Номер сбит. Неаккуратно, можно попробовать восстановить. Все чудесатее и чудесатее наши чудеса… Это кому же я так на «хвост» наступил?

Не спеша обошел квартиру, тщательно проверяя все места возможной закладки «сюрпризов». Таковых мест в квартире отыскалось пять, и в одном из них оказался небольшой мешочек с патронами от «АК». Точно не мои запасы, я свой арсенал дома не храню, достаточно и наградного «макарова».

Так, что же мы в итоге имеем? Непонятный звонок из Дмитровского УВД? Неведомо откуда взявшиеся «подарки»? Звенья одной цепи? Вполне возможно, только вот кому и зачем это надо? Хорошо, будем думать. Что может ожидать меня в УВД? Какое-либо кляузное дело? Не исключено. А зачем подбрасывать в квартиру оружие и патроны? «ПМ» – понятно, а вот патроны к «АК»? Где тогда автомат лежит? Здесь его нет. В машине? Не исключено. В поселке? Скорее всего. Где же он там заныкан? В моем кабинете? Топорно, но вероятно. Гараж? Ко мне он лично не привязан, им много кто пользуется. Не катит. Значит, кабинет. Что делать будем? Для начала – телефон. Кому звоним? Да, есть у меня списочек, аккурат на подобную ситуацию.

Спустя час, положив телефонную трубку, я попытался подвести итоги. Не всем я сумел дозвониться, но и уже проясненная картина меня не радовала. Что-то копошилось вокруг. Косвенные вопросы бывшим сослуживцам, непонятные люди возле дома – теперь этому находилось объяснение. Практически все, с кем я разговаривал, держались скованно и на вопросы старались отвечать односложно. Значит, что? Какая-то непонятная игра? По времени это совпадало с визитом к Котенку. Оттуда «хвост»? Зачем? Что такого я мог у нее теперь выяснить? Каким образом наш разговор мог задействовать всю эту свистопляску? Кому, а главное – зачем все это нужно? Других дел нет, кроме как за пенсионерами следить? Вытащив из шкафа «левый» мобильник, я набрал с него СМС. «Мур!» Теперь подождем, а пока надо в квартире прибрать слегка. Заодно и головой поработаем. И не только.

Через пару часов в квартире стоял дым коромыслом. Прибежали старшие девчонки и подняли дружный хай, выясняя, чей ноутбук лучше. Нинка привела малышей, и все дружно включились в обсуждение. Так что сигнал ответной СМС я благополучно зевнул и хватился этого только через час. «Ш-ш-ш!» Вот даже как… Значит, и Маринка что-то заметила. Тогда это не только со мной связано. Хорошая вещь рабочие привычки! Теперь я был почти уверен, что наш разговор не остался незамеченным. Значит, умение писать рукой в кармане куртки, не вытаскивая блокнот наружу, лишний раз пригодилось. Я помню, как, незаметно разглядывая эти записки, Маринка удивленно поднимала бровь. Но вот что значит правильная выучка! Ни словом, ни жестом она себя не выдала. И вот – результат. Этот канал связи пока никто еще не вскрыл. Лады, действуем дальше. Вы хочете песен? Их есть у меня…

Утро застало уже на ногах. Перед визитом в УВД я заскочил на часок в поселок и дал дрозда дремлющей обслуге. Заехал на полчасика в гараж и подтянул гайки на подвеске. В 11 часов подъезжал к зданию УВД. Идти сразу к Аскерову я не собирался, знакомых у меня тут и без него хватало. Поднявшись к операм, я стукнулся в дверь к Ваське Николаеву. Знал его второй год, и парень он был вполне себе правильный.

– Здорово, злодей!

– Здравствуйте, – вежливо ответил он. – Чем могу быть полезен?

Опа! Вот это номер! Что это с ним, мы же друг друга неплохо знаем? В кабинете он один, но говорить не хочет. Или не может?

– Э-э-э… Простите, я, возможно, ошибся дверью. Мне нужен Аскеров, не подскажете, где его найти?

– Генрих?

– Да, кажется, так.

Карандаш в его руке коснулся губ, словно бы Васька раздумывал. Дважды по ним похлопал и указал на телефон. Вот как, его пишут? Васька положил карандаш и потер рукой глаза. И смотрят тоже? Знают про наши с ним отношения? Хренасе каша заварилась!

– По-моему, это вообще не здесь. Это вам надо на следующий этаж, там спросите.

– Хм, возможно, я что-то напутал. Извините.

– Бывает.

– До свидания.

– До свидания. Пожалуйста, дверь прикройте поплотнее, сквозит у нас тут.

Идя по коридору, я продолжал думать. Вопрос явно серьезный, про наше с ним знакомство мало кто знал, мы это особо не афишировали. Однако же раскопали. Его пишут и смотрят, в УВД сидят проверяющие или кто-то не менее серьезный. Сквозит… Что он имел в виду?

Вот и следующий этаж. По коридору шел немолодой капитан милиции. Его я и спросил. После чего и постучался в указанную дверь.

– Разрешите?

– Да, пожалуйста. Вам кого?

– Аскерова.

– Это я, присаживайтесь. Если не ошибаюсь, вы Котов?

– Он самый. Какие ко мне вопросы есть?

Парень молодой, лет двадцати пяти. Раньше я его не видел. Да на этот этаж вовсе и не заходил, ни к чему было. Вытащив из стола бланк, он стал его заполнять.

– Паспорт у вас с собой?

– Да.

– Покажите, пожалуйста. Мне бы ваши данные для протокола записать.

– Да ради бога! Пишите.

– Спасибо. Ага, так. Скажите, пожалуйста, вам знаком гражданин Гвоздев?

– Это кто еще такой?

– А гражданин Макаренко? Хлобыстов? Никитенко? Ананьев? Гавриленко?

– Да не знаю я таких. Может, и видел когда, так я ж не у всех встречных документы смотрю. Да и не мое это дело.

– Угу. Так и запишем. Указанные граждане мне незнакомы.

– А что стряслось-то?

– К нам поступило заявление от указанных граждан. Они пишут, что вы, Александр Сергеевич, угрожали им огнестрельным оружием. И даже стреляли в них.

– Что за ерунда? В кого это я стрелял? И когда?

– Ознакомьтесь. – И он протянул мне несколько листов бумаги.

– Так… ехали домой… не уступили дорогу… был пьян… угрожал, надо же! Зеркало разбил и стекло прострелил? Это когда же это было-то? Они, чай, не с шашлыков с водочкой ехали? Автоматом грозил? Ну, это вообще полный бред!

«А ведь это тутошние отморозки с бейсбольными битами! Зеркало я им точно снес, а вот про стекло врут. Не было такого. Что же вдруг случилось, мы же вполне мирно расстались? Да и не похоже это на местную шпану. Они что, с моим депутатом бодаться решили? Ну, не совсем же они бараны-то? Значит, надавили на них? Очень даже вероятно, очень… Сквозит… Что-то тут левое…»

Аскеров терпеливо ждал. Сложив листы, я протянул их.

– Может, и встречался я с ними когда, только вот не помню таких трагических последствий. Да и не пью я за рулем.

– Так и запишем. Оружие у вас имеется?

– Да. Наградной пистолет.

– С собой?

– На работе. В сейфе лежит.

– Посмотреть можно?

– Могу привезти.

– Не нужно. Мы все вместе к вам проедем и посмотрим. Не возражаете?

– Да никаких проблем. Можем сразу же и поехать. У меня машина во дворе стоит.

– У нас и своя имеется. На ней и поедем.

Через некоторое время приехали к нам в поселок. В машине нас было пятеро, кроме меня и Аскерова туда залезли еще два опера и эксперт-криминалист. Едва мы вылезли, как один из оперов вскинул на плечо видеокамеру «Панасоник».

– Покажите, пожалуйста, ваш кабинет.

– Вон там, в том домике, на третьем этаже.

– Пройдемте.

Мы протопали по тропинке и поднялись наверх. По дороге Аскеров прихватил с собой двоих понятых из обслуги. Под раздачу попался повар и официантка.

– Где пистолет?

– В сейфе, там же и документы.

– Откройте, пожалуйста. Нет, доставать не нужно, мы сами.

На свет божий явился мой «ПМ» и коробка с патронами.

– Это все оружие, которое у вас имеется?

– Есть еще и ружье, но оно дома, в Москве.

– Посмотрим. А здесь есть еще что-нибудь?

– Нет.

– Вы уверены?

– А вы?

– А если найдем?

– А на каком основании?

– Вот постановление на производство обыска в вашем кабинете. Ознакомьтесь.

– Вроде бы все правильно.

– Приступайте, – обратился Аскеров к операм.

Через десяток минут из-за стенной обшивки (стены были обиты вагонкой) один из оперов извлек брезентовый сверток.

– Понятые, внимание! Гражданин Котов, что у вас там лежит?

– Игрушка.

– Какая именно?

– ММГ автомата.

– Да? Открывайте!

Опер развернул сверток. В нем действительно лежал макет «АК». Он был куплен мною еще год назад в Ижевске. Тогда это было редкостью!

– Там и паспорт на него есть.

– А почему он так спрятан? – Аскеров был удивлен.

– В сейф не влезает. А замок на двери хилый, плечом выбить можно. Сопрут еще, ума хватит.

– Так. Еще что-то есть?

– Вам надо – вы и ищите. У меня больше ничего нет.

Как и следовало ожидать, дальнейший поиск в кабинете ничего не дал. Понятые расписались в протоколе и отбыли по своим делам.

– Все? – спросил я у Аскерова.

– У меня есть постановление и на производство обыска и у вас дома.

– За каким это рожном?

Не ответив, он полез в машину. Пожав плечами, я уселся на заднее сиденье.

Во дворе он мобилизовал двоих дворников, и мы все вместе потопали ко мне домой. Опер с видеокамерой шагал следом, тщательно фиксируя все на пленку.

– Покажите, пожалуйста, какое оружие у вас имеется дома? – обратился ко мне Аскеров.

– Вон сейф стоит, в нем ружье и документы.

– Где ключи?

– Держите.

Осмотрев сейф и не найдя в нем ничего криминального, Аскеров потопал на кухню. Пошуровав для вида в шкафах, опер встал на табуретку и отвинтил решетку вентиляции.

– Что у вас там? – спросил Аскеров, держа сверток за нитку.

– Так, мелочи всякие.

– А конкретнее?

– Карты.

– Что?!

– Карты. Игральные.

– Играть, значит, любите? Эксперт, приступайте.

Криминалист осторожно развернул сверток. В нем оказались четыре колоды игральных карт с фривольными обложками (купленные мною в ближайшем ларьке вчера вечером).

– Это что?

– Я ж вам сказал – карты.

– А почему тут?

– От жены прячу.

Опера полезли рыть дальше. И вскоре добрались до мешочка с патронами. Аскеров аж крякнул от удовольствия.

– Что это, гражданин Котов?

– Патроны. Автоматные. Сорок одна штука.

– Понятые, внимание! – Аскеров высыпал патроны на стол. – Один, два, три…

– Заявление сделать могу?

– Поздновато уже, гражданин Котов.

– В самый раз. Пусть ваш специалист патроны осмотрит повнимательнее.

– Зачем это?

– Так сказать, во избежание недоразумений.

Эксперт повертел патроны в руках. Удивленно хмыкнул.

– Гильзы сбоку просверлены. И капсюля пробиты.

– Там, в шкафу, плоскогубцы лежат, – повернулся я к нему. – Пулю из патрона вытащите.

Эксперт посмотрел на Аскерова. Тот пожал плечами. Достав плоскогубцы, эксперт выдернул пулю.

– Тут песок вместо пороха.

– В других тоже. Можете посмотреть.

– Не нужно.

– Нужно! Занесите мое требование в протокол! Ну! Понятые, вы чего смотрите?

На бумаге выросла кучка песка.

– Дальше искать будем? – язвительно обратился я к Аскерову. – Не надоело еще?

Тот сверкнул глазами. Мой вопрос ему явно не понравился.

– Будем, – сухо ответил он. – Может быть, у вас еще что-нибудь и отыщется.

– Ну-ну, флаг вам в руки.

Через час обыск закончился. Ничего нового и неожиданного отыскать не удалось. Поэтому я с удовлетворением подписал протокол обыска.

– Все?

– Еще нет. Нам необходимо проехать в УВД. Еще и машину вашу осмотреть надо.

– А постановление на это есть?

– Будет. Как раз к тому времени, как подъедем. Я уже перезвонил руководству.

– Ну, раз так, то поехали. У меня еще работы по горло.

Еще полтора часа заняла дорога до Дмитрова. И вот наша машина зарулила на стоянку.

Там уже скучал встречающий нас опер. Увидев вылезающего из машины Аскерова, он передал ему какие-то бумаги и удалился.

– А вот и постановление на обыск вашей автомашины, – удовлетворенно кивнул головой тот. – Приступим…

Машину загнали в гараж УВД и поставили на яму. Нарисовалась парочка понятых, какие-то помятые мужички.

– Так, граждане, смотрим. – Аскеров вместе с одним из оперов полез под машину. Я спустился за ними следом. Включенные лампы ярко освещали днище джипа. На первый взгляд там не было ничего интересного. Несколько раз блеснула вспышка фотоаппарата, эксперт фотографировал нижнюю часть автомобиля.

– А что это у нас тут такое? – Аскеров вытащил из-под заднего бампера сверток, упрятанный в полиэтиленовый пакет. – Ну-ка…

В свертке оказался магазин от автомата. Как и полагается, с патронами.

– И как вы это можете пояснить, гражданин Котов?

– Никак не могу. Машина-то у вас на стоянке весь день стояла. Может быть, кто-то со своей машиной перепутал?

– Опять смеетесь? Зря вы это, ей-богу, зря…

Кроме магазина, под машиной ничего не нашлось. Салон тоже ничем не порадовал.

После подписания протокола мы снова оказались в кабинете Аскерова.

– Ну что же, гражданин Котов, ничего не желаете нам рассказать? – Аскеров приободрился, от его растерянности не осталось и следа.

– Время придет – расскажу. А пока лучше помолчать.

– Вы так полагаете? Напрасно. На вашем месте…

– На моем месте вам, уважаемый, делать нечего. Это место еще заслужить надобно. А вот я на вашем месте хорошенько бы подумал, что дальше делать.

– Как мне кажется, думать сейчас надо в первую очередь вам.

– Я это уже заранее и сделал. Неужто по результатам обыска этого не видно?

– У вас свое видение ситуации, а у нас – свое. Пока что результаты обыска говорят не в вашу пользу.

– Ну и что?

– А то, что вам могут быть предъявлены серьезные обвинения. Хранение боеприпасов, покушение на убийство…

– Что еще?

– Вам что, этого недостаточно?

– Это еще доказать надо.

– Докажем, не волнуйтесь.

– Валяйте. А я посмотрю, что у вас выйдет.

– Даже так? Ну, что ж, в протоколе распишитесь.

Я внимательно прочитал протокол допроса. Вроде бы все было правильно, подвохов нет. Расписался и вернул протокол Аскерову.

– Все? Могу идти?

– Куда это?

– Домой. Куда ж еще?

– Боюсь, что туда вы не скоро попадете. Я вынужден задержать вас.

– Надолго?

– Это уж как прокурор решит. Полагаю, что надолго. Ознакомьтесь, вот постановление о вашем задержании. Пока на трое суток.

– То есть вы уже заранее знали, что меня арестуют в любом случае? Чего ж тогда ваньку валяли?

– А я не обязан перед вами отчитываться!

– А я бы на вашем месте подумал еще разок. Все же не бомжа арестовываете – заслуженного офицера.

– Все ваши заслуги – в прошлом. Сейчас вы обыкновенный преступник.

– Даже так? Уже преступник? А ничего, что приговора суда еще не было?

– А вы сомневаетесь в том, каким он будет? Напрасно.

– Ладно, это мы еще посмотрим, кого судить будут.

Аскеров позвонил, и через полчаса я уже с интересом осматривал камеру. Ничего особенного, в кино и хуже показывают. А вот в сталинское время, помню, не так комфортно было… Вот только жрать хотелось! Но, по позднему времени, кормить меня никто не собирался. Ладно, утро вечера мудренее. С этими мыслями я и уснул.

Глава 2

Утром меня подняли рано: оправка, надо же – завтрак! Однако! Жизнь-то налаживается! Настроение мое слегка приподнялось. Вскоре меня повели к следователю.

Им оказался полноватый мужик с седыми волосами. Когда я заходил в кабинет, он стоял и смотрел в окно.

– Присаживайтесь, Александр Сергеевич. Моя фамилия Никитин, Андрей Федорович. Мне назначено вести ваше дело.

– Приятно познакомиться. Что, уже и дело есть?

– Оно уже давно есть. В поле зрения органов вы попали не вчера.

– Ну да. Лет уж тридцать как попал.

– Ну, я не это имею в виду. Ладно, давайте по делу.

– Давайте.

– Что вы можете пояснить по существу предъявленных вам обвинений?

– А они уже предъявлены? Что-то не помню этого?

– Хм. Вы правы. Тогда что вы можете пояснить по имеющимся в распоряжении следствия фактам?

– По покушению на убийство – бред полнейший. По результатам обыска – подстава.

– С чьей же стороны?

– Ну, пока я только одно заинтересованное лицо вижу.

– Кого же?

– Аскерова. Который Генрих.

– И из чего же это следует?

– Пояснить?

– Сделайте милость.

– Охотно. Фототаблица по результатам обыска у вас уже готова?

– Да.

– Посмотреть можно?

– Пожалуйста. Вот она.

Я пролистал таблицу. Где же это… Ага!

– Вот посмотрите, фото за номером три-семь. Видите?

– Что?

– Передний и задний бамперы, так?

– Ну да. Там все и подписано.

– Повнимательнее посмотрите. Там, на фото, видны обрывки нитей, видите?

– Ну, есть они там, и что?

– На проходную позвоните, там уже с утра человек меня ждет.

– Это еще кто?

– Адвокат мой знакомый. У него для вас сообщение есть.

– Для меня?

– Ну, не конкретно для вас. Вообще для любого, кто бы этим делом ни занялся.

Никитин поднял трубку.

– Дежурный? Там на проходной должен ждать адвокат… Кто? – Это он уже ко мне.

– Черный его фамилия.

Никитин дернулся. Вова был весьма известной и очень непростой фигурой в адвокатском мире. С ним старались лишний раз не связываться.

– Черный. Ко мне его проводите.

Пока Вовка не появился, я рассматривал потолок. Никитин листал дело и хмурился.

– Разрешите? – В дверь стукнулись, и появился Черный.

– Входите. Что у вас?

– Привет, Саня! – подмигнул мне Володька. – Вот, пожалуйста.

И он положил на стол перед Никитиным пакет.

– Что это?

– Фото. На конверте есть отметка о приеме пленки на проявку и печать. Вот видите? Вчерашнее число, время 10.50, перед заездом гражданина Котова на территорию УВД.

– И что на фото?

– Можно я прокомментирую? – приподнялся я с места.

– Ну, пожалуйста.

– На фото видна нижняя часть моего автомобиля. Время съемки 10 часов 07 минут. Видите в нижнем правом углу верхнюю часть газеты? На ней есть вчерашняя дата, а фотоаппарат зафиксировал время съемки.

– Вижу.

– Вот на фото один из рабочих натягивает нить под бампером. Нить натянута таким образом, что, не разорвав ее, невозможно что-либо засунуть под бампер. Так?

– Допустим.

– На фото видно также, что полость внутри бампера пуста. И под передним, и под задним бампером. Так?

– Ну, так.

– Таким образом, я могу предположить, что обнаруженный в бампере моей машины сверток попал туда уже в момент нахождения ее на стоянке УВД. Прямо перед глазами дежурного. Стоянка хорошо просматривается, и машину видно отовсюду. Да у вас ведь и камеры висят, может быть, запись посмотрим? Кстати, сразу хочу пояснить, что тот самый рабочий вчера внезапно отъехал домой. На родину. Отпуск у него, понимаете? Так что товарищ Аскеров его допросить, увы, не сможет. А вот на суд он обязательно приедет, я его попрошу.

Никитин мрачно смотрел на рассыпанные по столу снимки.

Уже за воротами я пожал Вовке руку.

– Ну спасибо! Ловко ты его… Я думал, на это больше времени уйдет.

– Ты не особо расслабляйся тут. Ничего еще не закончено. Ты пока под подпиской о невыезде ходишь. Я про твоего опера – Аскерова – справки навести успел.

– Ну какой он мой! Продажная скотина, не более.

– Продажная, не спорю. Только очень недешевая. И у начальства на хорошем счету. Да и папа у него – тот еще гусь.

– И папа еще есть? Так это не ему я дорожку-то перебежал?

– У папы свои интересы имеются. Торговые. И с хозяином ваших домиков он не пересекается никак.

– Так какого же рожна?

– Аскеров просто так ничего делать не будет. Если только ему сверху не прикажут. Тут он из кожи вон вылезет, но порученное задание исполнит. За что и ценят его. Другого давно сожрали бы с потрохами, сколько уже на него жаловались, а этот целехонек. Зато и работка у него самая что ни на есть вонючая. Он «заказухи» лепит.

– И давно он так… «трудится»?

– По моим данным – года три.

– И скольких он успел…

– Не знаю. Что я тебе – справочное бюро? Это ты у нас в кабинеты вхож, а не я.

– Ну, ты уж не прибедняйся так-то! У тебя инфа первый сорт!

– Спасибо. Но я действительно не знаю. Нам повезло еще, что следак честный оказался.

– Это Никитин-то?

– Он. Я его знаю. Не лично, но от ребят слышал. Явную туфту он поддерживать не стал, как видишь. Но и совсем тебя отпустить не может. В деле еще есть показания этих отморозков.

– Да они бакланы полные! Двинуть разок в совло, так враз поумнеют.

– Похоже, что им уже двинули. Только в другом направлении. Иначе с чего бы это они вдруг написали одинаковые заявы? У тебя с ними конфликт давно был?

– Год почти прошел.

– И что? Они никак после не проявлялись?

– Осенью приезжали, звали на шашлыки.

– Поехал?

– А то ж! Контакты надо с местными иметь. Хоть с ментами, хоть с братвой. Хотя на братву они не тянут. Скорее – шпана. Но лаяться с ними без нужды ни к чему.

– Разумно. Но заяву они на тебя все же накатали?

– Накатали.

– Значит, есть у Аскерова на них материальчик.

– Похоже, что так.

– Вот что я тебе скажу, Саша. Эта скотина от тебя просто так не отвяжется. Будет и дальше рыть. Что-нибудь найдет. А не найдет, так сам сделает, с него станется.

– Что ж ему теперь – денег давать? Харя у него не треснет?

– Не треснет, он столько набрал, что даже я удивился. Нет. У него задание – посадить тебя. Любой ценой. Я же с ним общался уже. Это ты в камере спал, а я тут все подметки по этажам истоптал. Так вот что я тебе скажу – он даже и не напуган. Раздосадован – да, сердит, но ничего не боится.

– Это он напрасно…

– Ему обещан карт-бланш. Потому так и спешит. Его кто-то прикрывает. На время этой операции.

– На лбу у него это написано?

– Ну, не ты один у нас тут хитрый! Я тоже не лыком шит, как видишь! Между строк читать умею, не хуже некоторых. Короче. Времени у него мало, торопят его. Вот он и дергается. Не сегодня завтра они Никитина додавят либо просто сменят. И его сменщик вернет тебя в камеру.

– Это вряд ли! На основании чего он меня вернет?

– Он найдет. Так что мой тебе совет – наплюй ты на эту подписку. И мотай отсюда, куда глаза глядят.

– С чего ты это взял?

– Ты уж поверь мне, ладно? Ты такой тут у меня клиент не один. Верящий в «торжество справедливости». Сильно тебя эта вера в камере грела?

– Да не испекся пока.

– И я о том же. Пока ты где-то там, – он покрутил в воздухе рукой, – рассекать будешь, у них время и иссякнет. Либо они дело прекратят, либо кого-нибудь другого на эту роль организуют.

– На какую роль?

– А я знаю? Но уже то, что Аскеров так топорно сработал, меня сильно удивило. Обычно все это тоньше происходит. Так что и зацепок не найдешь никаких явных, как в твоем случае. В моей практике ты первый, кого вот так, сразу, удалось из камеры на подписку вытащить.

– Ну, тут и я слегка лапу приложил. – И я рассказал ему о подкинутом оружии и патронах. – Вот Аскеров и прокололся так.

– Вот даже как? Ну, теперь он точно от тебя не отстанет, ты ж его мордой в дерьмо прилюдно макнул. Да и оружия такого у него точно не склад, за это тоже отвечать надо.

– Ворон ворону глаз не выклюет, договорятся. Что, у них стволов неучтенных нету?

– Я не о том! Зачем-то кому-то очень надо именно сейчас упечь тебя в камеру. Под любым предлогом. Так что – делай выводы. Это мое окончательное мнение, понял?

– Усек. Сегодня же и займусь подготовкой.

– И не тяни!

– Что я – рыжий? Себе дороже обойдется.

Отъехав на несколько километров от города, я остановил машину и вылез на обочину. Черт их знает, могли и насовать внутрь какой-либо гадости. Поэтому звонить из машины я не стал. Димка откликнулся сразу, будто ждал звонка. Странно, обычно его вызваниваешь долго, он трубку сразу не снимает.

– Да?

– Привет бойцам клавиатуры! Воздухом свежим давно дышал?

– Дыхнешь тут с вами… Уж и не помню, когда и свет-то дневной видел…

– Ну так! Вот я и предлагаю тебя куда-нибудь на природу вытащить, на свет божий полюбуешься, подышишь опять же… Может быть, и съедим чего или выпьем…

– Змей-искуситель! Увы, на этот раз птица-обломинго навестила меня еще утром!

– Что так?

– Работа, мать ее за ногу.

– Так когда ее мало было? Всю жизнь так, сколько я тебя помню.

– Всю, не всю, а выбраться не могу. Развелось тут у нас писателей, они наколбасят, а я разбирайся. Кыш, проклятая!

– Кого это ты там?

– Да кошка на ноги залезла. Тепло ей тут, видите ли!

– Коты – они такие, тепло и уют любят.

– Ага. Дай ей волю, так она и котят своих сюда затащит. Чтобы вместе в тепле отсиживались.

– Ну ладно, не буду тебя перенапрягать. Гоняй своих писателей, я тогда на днях отзвонюсь, может, и сам заскочу, если мимо проезжать буду.

– Мне и одного такого писаки хватит, чтобы поседеть раньше времени. Так что занимайся пока своими делами, я тебе сам перезвоню, как освобожусь.

Убрав телефон в карман, я присел на землю. Вот оно как выходит… «Писатель» – это он про меня. У Димки в кабинете живет кот, а не кошка. С котятами… так это он про Нинку говорит! И про детей. Вот даже как? «Дай ей волю». Это значит – она не должна быть рядом со мной. «Тепло и уют»? «Отсиживались»? Ага, понял… «Занимайся своими делами». Значит, это не чисто ментовская подстава, тут и моя родная контора постаралась. «Поседеть раньше времени»? Значит, он сейчас помочь мне не может. Ну что ж, обстановка проясняется, понятно, чем заниматься надо в первую очередь.

Заехав по пути на рынок, я купил с рук парочку подержанных мобильников и несколько сим-карт. По дороге домой пришлось звонить по разным номерам почти непрерывно. Для этого приходилось то и дело останавливаться и вылезать наружу. Рисковать не хотелось, и поэтому домой я прилично запоздал. Врубив на полную мощность телевизор, я утащил к нему поближе Нинку и битый час наставлял ее на путь истинный. До поздней ночи я не присел ни на минуту и, только свалившись наконец в кровать, смог перевести дух. По моим прикидкам, пара-тройка дней у меня еще имелась. Мало! Однако же следовало серьезно относиться к Вовкиным словам. Он, как правило, воздух попусту не сотрясал. Чутье у него, как у хорошей собаки. Всякую подлянку распознавал за версту и задолго до ее наступления. И если он говорил мне «тикай», то это следовало делать немедленно.

Утро началось с сюрпризов. Начну с того, что, передвигая совместно с Нинкой и пацанами мебель, я не успел вовремя выдернуть ногу, и они «успешно» уронили на нее тяжеленный книжный шкаф. Выдав им положенную порцию «благодарностей», я кое-как доковылял до дивана и вызвал «Скорую». К ее прибытию нога уже напоминала небольшую подушку от старого дивана (были такие, в виде валика). Несмотря на лед и водочный компресс, ходить я уже не мог. Оценив проделанную Нинкой местную анестезию, врач высказался в том ключе, что употребленное внутрь аналогичное количество водки повлекло бы за собой куда более значимый эффект, нежели бесполезное выливание оной на вату.

Взвалив меня на носилки, дюжие медбратья потащили их в карету. По пути я отметил наличие той же самой «Волги». К сожалению, лежа на носилках, я не имел возможности проконтролировать ее перемещение. Но что-то подсказывало мне, что далее ста метров от меня она не оторвется.

На счастье, в больнице оказалось свободное место в двухместной палате. И уже через полчаса я его успешно обживал. Еще через пару часов ко мне заявилась Нинка и с порога принялась жаловаться на жизнь. Из ее слов следовало, что моя внезапная травма явилась причиной крушения всех ее жизненных планов. При этом о причине травмы не было сказано ни слова. После долгих споров мы сошлись на том, что она вместе с детьми отдохнет недельку где-нибудь на недорогом курорте. С трудом выпроводив ее домой, я устало откинулся на подушку.

– Ф-ф-у-у!

– Ну и половинка у тебя! – сочувственно произнес сосед. С его слов, он лежал тут уже пару недель, и его жена за это время навестила его лишь единожды.

– И не говори… А ведь сама мне этот шкаф на ногу сегодня своротила!

– Во как! И за это – на курорт?!

– Так ведь с ребятами же! Пусть отдохнут, у них как раз каникулы прогнозируются.

– Денег бы хватило, а то там задешево не погуляешь.

– Вот уж фигу! Без гулянок проживут!

Наш разговор прервали санитары, явившиеся для того, чтобы разместить третью кровать. На удивленный вопрос соседа было снисходительно разъяснено, что мест мало, а больных много. И вообще, всех недовольных могут перевести в другую, более просторную (и гуще заселенную) палату. Сосед сделал вывод и умолк. Однако же подселения так и не последовало. Видимо, нашлись-таки и другие места. Прогулявшийся по коридору сосед подтвердил информацию о переполненности палат, сказав мне, что кровати стоят даже и в коридорах. Это натолкнуло меня на некоторые любопытные выводы.

Глава 3

Явившийся утром главврач критически оценил мое состояние и пообещал поставить на ноги уже через неделю. Назначил рентген и выразил сомнение в серьезном переломе. Можно подумать, что несерьезный перелом был бы в моей ситуации манной небесной. В этом духе я и высказался. За что был подвергнут словесной критике, в ходе которой было высказано авторитетное мнение о моих медицинских познаниях.

Последовавший день облегчения не принес – пятница. Поэтому и с рентгеном я тоже пролетел. Лечащий врач «успокоил» меня тем, что независимо от результатов обследования ранее чем через две недели я на ноги не встану. Ссылка на авторитет главврача успеха не имела.

Тем временем ни сам Аскеров, ни кто-либо из его «бригады» меня пока что не беспокоили. Я полагал, что, успокоенные вестью о моей временной обездвиженности, они взяли тайм-аут для более «тщательной» подготовки. Со своей стороны я не собирался оказывать им в этом хоть какую-то помощь.

Благо что хоть телефон был под рукой. В меру возможности я старался быть в курсе событий. Нинка отзвонилась уже с утра, сказав, что путевки достали, и вечером они будут уже в пути. Слава богу, хоть один кирпич с шеи долой. Не люблю оглядываться назад в трудной ситуации.

Позвонил Черный. Высказал мне соболезнования и сообщил, что через неделю отъедет в командировку в Челябинск. Попросил не высовываться до его появления, чтобы не давать никому никаких поводов. Узнав, что я в больнице, всполошился и собрался было рвануть ко мне. Еле отговорил. Сказал, что лежать мне еще долго и, вернувшись из Челябинска, он, скорее всего, застанет меня здесь. Не скажу, чтобы его это сильно обрадовало.

Позвонил Кир и расстроился. Пообещал прислать вина для оперативного лечения. Сказал, что хромому в горах делать нечего.

– В таком виде тебе только на пляже лежать и на лодке кататься пассажиром!

– Какие лодки, какие пляжи! Я тут вовсе пластом лежу! В туалет – и то на костыле хожу.

– Тебе вдвойне непростительно! От пуль уходил, а от шкафа не уберегся!

– И на старуху бывает проруха, Кир. Не повезло.

– Э-э-х! Своих к нам присылай. Сам потом приедешь.

– Рад бы в рай, но грехи… Не могу пока никуда выезжать, так уж вышло.

– Ну пусть хоть они приезжают. Не хотят к нам, можно хоть в Лазаревском их устроить. Там у нас тоже знакомые есть.

– Хорошие хоть?

– Правильные люди. Основательные. Еще советской закалки.

– Ну и славно. Разгребусь с делами, обязательно и сам навещу.

– Бывай тогда. Вина жди!

– Обязательно! Ребятам там всем привет передавай.

Нет, в таких условиях лежать еще можно. Но нужно ли? Время-то работает не на меня. Позаимствовав в коридоре пачку газет, я принялся их просматривать на предмет оказания медпомощи. Меня интересовало, где я могу сделать рентген, не дожидаясь понедельника. Поделился своей проблемой с соседом. Он проявил к этому живейшее участие, пришлось выделить ему часть добытой прессы. Дело пошло быстрее, и вскоре у меня уже был небольшой список частных клиник. Снова заработал телефон.

– Алло? Девушка, добрый день! У вас рентген сделать можно? В понедельник? Спасибо…

– Алло? «Добрый доктор»? У вас рентген сделать можно? Что? Какой породы? Извините…

– Алло? «Медуслуги»? Рентген делаете? Сколько? Ого…

– «Медцентр»? Рентген ноги у вас сделать можно? Подъехать? С этим сложно…

– «Здоровая семья»? Рентген сделать можно? Нога. Нет, приехать не могу, сами понимаете. А сколько стоить будет? В больницу этот снимок представить можно? Ага… Я вам чуть позже перезвоню…

Вооружившись костылем, я попрыгал на поиски главврача. На мой вопрос о его местонахождении встречный санитар выразительно показал на часы. Восемнадцать двадцать – все ясно. Будем искать лечащего врача. Снова облом. Дежурный врач отыскался только через полчаса в компании медсестер. Они дружно гоняли чаи и с неохотой оторвались от этого важного занятия. Выслушав мою просьбу, дежурный врач пожал плечами: «Вам деньги некуда девать? На скорость выписки это никак не повлияет. На скорость лечения – тоже». Я настаивал, и он нехотя согласился.

– «Здоровая семья»? Я вам по поводу рентгена звонил.

– Все заказы принимаются до 19 часов.

– Но ведь нет еще 19 часов! Девушка, милая, ну очень надо!

– За срочность и сверхурочную работу доплатить придется, вы готовы?

– Да готов, конечно, готов! Да не вопрос, доплачу я вам сколько надо! А сколько надо?

– Наценка десять процентов от основного тарифа.

– Однако… Хорошо, валяйте. Я доплачу. Только пусть меня до машины и назад довезут, я ходить не могу совсем!

– Куда выслать машину?

Я быстро сообщил адрес и номер палаты. Девушка сказала: «Ждите», – и повесила трубку.

Нет, не умеем мы правильно работать! Даже и за деньги. Прошло почти полтора часа, прежде чем ко мне в палату стукнулись два здоровенных медбрата. С собой они прикатили новенькое инвалидное кресло. Руководствуясь моими указаниями, мы подъехали к кабинету дежурного врача. Вперед выступил один из братьев.

– Добрый вечер!

– Это смотря для кого…

– Нам бы сопровождающего…

– Это еще зачем?

– Ну, мы же вот больного на рентген увозим.

– И что?

– Обычно сопровождающего нам дают.

– Зачем?

– Ну… Положено так… Историю болезни он с собой везет.

– У меня тут две медсестры на все отделение (надо сказать, весьма симпатичных!), кого ж я вам отдам? Как долго у вас вся эта операция в вашей, гм, клинике делается?

– Час, не больше.

– А ехать куда?

– В Мытищи.

– В пятницу вечером? Это только туда не менее часа, час там, да еще и назад столько же. Нет, не могу вам никого дать, извините. Да и зачем вам моя медсестра? Вы и так нехилые ребята, да и больной хоть как-то, но передвигается. А выписку мы вам сейчас напишем.

Еще через двадцать минут, унося с собой медицинский документ, наша троица грузилась в зеленую «таблетку». За рулем дремал водитель, еще один санитар сидел рядом с ним. Мотор взревел, и мы выехали за ворота. Сидевший рядом с водителем санитар обернулся ко мне:

– Ну, здоров, злодей! Сколько мы уже не виделись? Год, полтора?

– Год точно. На юбилее группы мы с тобой крайний раз общались. Ты еще шампанского всем подливал.

– Точно! На фиг вся эта комедия нужна была? Можешь при ребятах говорить, тут все свои.

– Я и сам-то толком не знаю, что тут за катавасия закрутилась. Подбросили мне тут в квартиру «левый» ствол и патронов кулек. И еще кое-что по мелочи. Я сначала на ментов грешил, перезвонил Максимычу, как и полагается.

– И что?

– А ничего! Максимыч сказал, что ничего не знает. А потом на звонки мои больше не отвечал.

– Ну, может, занят был или еще какие дела были?

– Я ему три дня звонил! И не только ему, между прочим!

– И что?

– То же самое. «Разберемся». А потом – тишина. Трубку не берут.

– Хреново.

– И я о том же. Менты меня все-таки закрыли, хоть я и избавился от их «подарков». Наградной ствол изъяли, стали шить какую-то хренотень. Меня Вовка вытащил.

– Черный?

– Он самый. Под подписку о невыезде. Он же посоветовал мне мотать отсель, и как можно быстрее.

– Серьезный совет. Просто так он его бы не дал.

– Да. Он того мента пробил – гнилушка. Мастер «заказух».

– Даже так?!

– Так. За мной плотно «хвоста» пустили, трубку на кнопку поставили. Даже и в палату «чудо-кровать» закатили. Так что все, что я в палате говорил, они слышали. Во всяком случае, писали.

– Твое счастье, что главврач человек правильный.

– Вадимыч – голова! И спец от бога, и душа у него чистая. Скольких ребят он с того света вынул! И скольким так помог!

– И не говори. Сейчас что делать будем?

– На «хвост» вам не сядут?

– Зае… Трудно им это будет. Саня, что там, в эфире? – обернулся он к одному из «медбратьев». Тот сосредоточенно гонял сканер.

– Чисто, Пал Петрович. Нет ничего, обычная активность.

– Миха?

– За нами машин нет. От больницы никто не вел.

– Лады, ребята. Помогите мне снять всю эту бутафорию, – кивнул я на перевязанную ногу.

– Ну ты и навертел!

– Нинкина работа. Не зря она в драмкружке в свое время гримированием занималась.

– Как же, помню. Это ж она тогда Вальку под зомби разукрасила?

– Ага. А он в таком виде утром из дому вышел…

– Было дело!

– Ну так вот, Палыч, слушай сюда…

«Скорый поезд номер сто один прибыл на первый путь. Стоянка поезда пятнадцать минут».

Потянувшись, я спрыгнул с полки и затопал к выходу. На улице гомонили бабульки со всякой съестной снедью. Купив кулек семечек, я отошел к краю платформы и достал мобильник. Абонент откликнулся с пятого гудка.

– Генрих Николаевич?

– Да, кто это?

– Котов беспокоит. Не забыли еще такого?

– Как же, как же! Забудешь тут вас! И куда ж это вы с больной ногой-то делись вдруг?

– А вам-то не все едино?

– Не все, уважаемый, не все. Вы же подписку давали о невыезде, забыли?

– Забыл. И вам тоже советую забыть.

– Напрасно вы так! Только свое положение зря усугубляете.

– Это чем же?

– Ну, меру пресечения вам ведь могут и изменить…

– Вы меня для этого сначала отыщите.

– Напрасно вы считаете, что мы этого не сумеем. Мы контора серьезная, и злить нас неразумно.

– А что ж вы тогда мелкими провокациями занимаетесь? Стволы левые подбрасываете, патроны?

– Это ваши домыслы, уважаемый. Ничего общего с действительностью они не имеют.

– Равно как и все липовое «дело». Что-то не так?

– И это ваши домыслы.

– Ну, что ж, тогда слушай сюда. Дело, тебе порученное, ты провалил. Глупо и бездарно. Тебе контора подарок преподнесла, сделали мне дома и на работе закладку. А ты, как последний лох, даже этого реализовать не сумел. Так?

Аскеров молчал.

– Далее продолжим. Закрыть ты меня все же сумел. И опять все просрал. Спихнул дело следователю, не подумав башкой неумной, как это я, такой хитрый, – и вдруг такой мелочи не учел? Дело и рассыпалось. Думаю я, что втык тебе за это был неслабый. Однако же дали возможность реабилитироваться. Посадил ты мне «хвостов» в больницу, микрофончик воткнул и успокоился. Куда же я, одноногий-то, денусь? А то, что лично в этом удостовериться надо было бы, – опять башка недодумала? Это тебе не коммерсов трусливых прикручивать и не с узбеков деньги трясти! Тут голова нужна, а ее-то и нет!

– Ты еще поплачешь тут, у меня в камере, сволочь!

– Нет, милок, ты скорее нарыдаешься. Время-то упущено, и ответ держать придется уже скоро. Думаешь, не просек я, чей ты заказ исполняешь? Один ты телефоны слушать можешь?

– А…

– Да, дорогой, да. За деньги у нас теперь много можно сделать.

И снова Аскеров не отзывался.

– Так что когда тебя будут башкой в унитаз макать, ты им все это и поведай. Авось и полегчает чуток. На время. Ты спросишь меня, а чегой-то я вдруг добрым стал? А? Чего молчишь?

– Что тебе надо с-с-с…

– У меня же семья еще есть, не забыл?

– Нет!!

– Вот и славно. Назначаю тебя ответственным за ее безопасное существование. Понял?

– Не понял…

– Экий ты недогадливый. У тебя комп на столе включен?

– Да…

– Набери в любом поисковике – Великобритания. Набрал?

– Ну, да. И что?

– «Enter» нажми. Что видишь? Ткни мышкой первую ссылку, не ленись.

– Зачем это?

– Флаг британский видишь? Нарисовать его на листе бумаги сможешь?

– Смогу. И что?

– Вот и приложи этот лист себе к заднице. И вообрази, как она будет выглядеть, если с моей семьей что-то произойдет. Даже если малыша собака бродячая случайно покусает, отвечать за это будешь отныне ты лично. Понял, баран?!!

– Ты с ума сошел!

– Помогли сойти. И ты в списке помощников первый стоишь. Мой послужной список ты же не видел, не допустили?

–  Нет.

–  Так полюбопытствуй. Папу попроси, пусть дружков потрясет. Что-нибудь да нароешь. Или уж сразу на слово поверь, я пока в брехне на такую тему замечен не был. У меня только личное кладбище – с половину футбольного поля. Ты, щенок, для меня вообще не противник. Так, пыль на дороге. И папашка твой заодно с тобой. В любое время, когда захочу, тогда и приду. И все твои дружки продажные не помогут, понял? Вы с папашей теперь всю недолгую оставшуюся вам жизнь каждого шороха бояться будете. Так что цель теперь одна – пылинки сдувать с моей семьи, усек, скотина?

Аскеров набрался смелости промолчать.

– Ответа не слышу!

– Усек…

– Вот с этой мыслью теперь ложись и вставай. Искать меня и не думай даже. Твои дружки мне об этом первому доложат. Я отложу все дела. И приду. К тебе, недоносок.

Нажав клавишу отбоя, я положил телефон на лавочку. Пусть подберет кто-нибудь любопытный. Авось добавят седых волос моим догоняющим. Умом тронутся, пытаясь проанализировать все последующие разговоры.

Подойдя к поезду, я поднялся по лесенке. Через несколько часов уже Лазаревское. Там, в домике недалеко от моря, живет седой Матвеич. Когда-то он, офицер еще советской выучки, шел в одном строю с ребятами Кира. Там мы и познакомились. После подрыва на мине он уже не мог воевать. Но еще долго заведовал у Кира хозяйством. Потом вернулся в Россию и осел в Лазаревском. Он и должен был переправить меня в Абхазию морем, минуя пограничные посты.

Кир встретил меня прямо на причале. Мы обнялись. Следом за ним подошли ребята – встречать приехало человек десять, так что какое-то время я только и делал, что отвечал на вопросы. О причинах столь странного способа прибытия никто не спрашивал. Понимали, если это именно так, то причины есть. Закинув сумку в багажник, я сел к Киру. Ребята запрыгнули в грузовики, и вся кавалькада порулила к городу.

Уже усевшись в машину, Кир повернулся ко мне:

– Колись, злодей, что стряслось-то?

– Давай я тебе все по порядку расскажу, а уж ты сам прикинешь, что и как.

Рассказ оказался неожиданно долгим. Кир часто переспрашивал, задавал уточняющие вопросы. Пару раз кому-то звонил, связей у него хватало повсюду. Наконец я закончил повествование. Мы уже подъезжали к части.

– Вот что я тебе скажу, Сергеич. К командиру надо сходить. Ему расскажи.

– Не вопрос. Я и сам хотел тебе это предложить.

– Ты не думай там чего! В любом случае ты наш, и никому тебя схавать мы не дадим. Просто он чуток более меня знает, глядишь, и подскажет чего дельного. Я ж все больше тут, по земле, хожу. А он и наверху бывает чаще, да и в твоей конторе завязки имеет.

– Не больше же моих?

– Может, и больше. Во всяком случае, втроем думать лучше.

– Это ты точно сказал. Когда пойдем?

– Сразу, он как раз на базе, я звонил.

Разговор затянулся далеко за полночь. Трижды опустел чайник, когда наконец мы выработали линию поведения. Совместными усилиями меня убедили отказаться от намерения заныкаться где-то в дальнем углу. Изначально я как раз и собирался это сделать.

– Где умный человек прячет лист? – спросил меня Кир.

– Честертона прочитал? В лесу, где ж еще.

– Так где же прятать старого спеца? В компании таких же спецов. Это в деревне к тебе незаметно подойти можно, а тут, на базе, – фигушки!

– А если официальный запрос сделают?

– На здоровье! Границу ты не пересекал. А «левый» паспорт у тебя есть. Остался еще?

– Цел. С собой я его привез.

Паспорт у меня действительно был. Еще несколько лет назад, когда наше правительство вдруг озаботилось в очередной раз поддержанием законности и правопорядка, компетентные органы открыли охоту на «наемников». Где они их нашли, так и осталось для меня тайной. Но неприятностей многие мои бывшие сослуживцы успели огрести немало. Тогда Влад и принес нам всем «левые» украинские паспорта с нашими фотографиями. Так у меня появился документ прикрытия. По крайней мере, ребятам теперь можно было с чистой совестью отвечать, что граждан России среди добровольцев не имеется.

– Вот и здорово! – Командир прошелся по комнате. – По нему тебя поставим на довольствие. Послать запрос в Украину мы не можем, все-таки мы – непризнанное государство. А стало быть, и вопросов нам никто не задаст о твоем происхождении. Со стороны миссии ООН, как миротворцев, к нам претензий не будет. Будешь, как раньше, инструктором.

– Ну и что ж, мне тут безвылазно сидеть теперь?

– Зачем? Лагерь у нас в горах есть, вполне жить можно. Там работать будешь. С семьей тоже вопрос решим. Поселим рядом с базой, присмотрим. Все нормально будет, не переживай.

– Ну и ладно. Хоть какую-то пользу принесу. А то я там, у себя, уже мхом обрастать начал.

– Да пока ты обрастешь, я уже поседею! Давай двигай, устраивайся. Завтра с утра зайдешь, определим тебе фронт работы. Мало не будет, не обольщайся!

– Когда я от дела бегал? Даже лучше будет, не закисну.

Вернувшись в привычную комнату, я присел на кровать. Кир устроился в кресле. Помолчали. Он сунул руку за спинку кресла и вытащил бутылку вина.

– Я тут тебе припас чуток. Будешь?

– А то! Давай! Кстати, совсем забыл – держи.

Я вытащил из сумки трофейный, еще с войны, «люгер» и две запасные обоймы.

– Патроны замени, старые. Могут подвести. Извини, но новых нет. Вот и кобура к нему. Родная! Не новодел.

– Ну, ты прямо Дед Мороз! Жаль, Новый год уже прошел.

– Там, в сумке, еще один – командиру. С утра переберу, вычищу. Как раз, когда пойду к нему и отдам.

– Хороший подарок! Не знаю, как и благодарить!

– Да ладно уж тебе! Мог бы – еще притащил. У меня запас небольшой есть.

– Где нарыл-то?

– Там и нарыл. Помнишь, я про тайник рассказывал? Оттуда и стволы.

– Надо же! Пистолет-то как новенький!

– А что ему сделается-то? В сорок первом выпустили, тогда же я его и положил. Солидолом залил и в тряпку завернул. Он почти без доступа воздуха пролежал все это время. Я проверял, все работает, как часики швейцарские.

– Спасибо! Ну, давай, за встречу и за удачу! – Кир разлил по стаканам вино. Мы чокнулись.

– Отдыхай пока. – Он встал и повернулся к двери. – Утром загляну, перед построением.

Глава 4

Полог палатки приоткрылся, и внутрь заглянул дежурный курсант.

– Товарищ инструктор! Там база на связь вызывает!

– Чего рано-то так? Стряслось что-то?

– Не знаю. Говорят, срочно.

Выскочив из спальника, я подхватил автомат и разгрузку. Быстро влез в ботинки и бегом припустился к рации.

– На связи шестьдесят четвертый!

– Здоров же ты спать!

– На часы посмотри! До подъема еще два часа!

– Ладно, замяли. Слушай сюда. Карта с собой?

– Сейчас, – положив манипулятор, я вытащил из разгрузки карту, – ну взял. Дальше что?

– Отметка двадцать один. Нашел?

– Так… Где это… Ага! Нашел.

– Со стороны дороги в этом направлении отходит группа неизвестных. Они сегодня мину на дороге поставили, грузовик подорвался. Им на хвост сели, так что они быстро идут. Поднимай ребят и перекрой им тропу, она там одна.

– Сколько их?

– Предположительно человек десять.

– У меня тут семеро курсантов, да нас двое. Лагерь без охраны не оставим, значит, пойдут всего семь человек. Часа через три-четыре дойдем.

– Ну и они тоже где-то часов через пять там будут. Вы должны успеть до их подхода.

– Постараемся.

– Главное – задержите их. Там за ними ребята из отряда идут, они все сами сделают. Лишь бы эти уйти через границу не успели.

– Лады. Мне с ними всерьез бодаться не с руки. Ребята всего как месяц оружие в руки взяли, в бою еще никто и не был.

– Вам всего час продержаться надо-то.

– Сделаем. Отбой, конец связи.

– Конец связи. Семьдесят семь.

– Семьдесят семь.

Положив манипулятор, я обернулся к дежурному.

– Так. Всем срочный подъем по тревоге. Брать только оружие и боеприпасы. Ты и Джангаев остаетесь тут – охранять лагерь до нашего возвращения. Не спать! Смотреть в оба! Джангаеву – к пулемету. Ждать нас, быть постоянно на связи. Мы со своими станциями до базы не добьем, будете нас ретранслировать. Все, пошел!

Через несколько минут пятеро курсантов уже стояли у палатки. Пока они строились, я успел ополоснуться и чувствовал себя посвежевшим. Подошедшему Петровичу я в двух словах пояснил обстановку. Он покачал головой:

– Странно. Чего это их именно по данной тропе понесло? Да еще днем? Удобнее места для отхода есть, да и отсидеться они вполне в лесу могли бы.

– А черт их знает! На хвост им как-то сели же? Может быть, застукали при установке, может, еще чего, кто знает? По связи всего и не скажешь ведь.

Я осмотрел курсантов. Что мы имеем? Семь автоматов, две «семерки» и пять «пятерок», один подствольник – у Петровича, три пистолета. Два у меня и один у Петровича. Одиннадцать гранат. Патроны – как положено при выходе. Все. Негусто? Как сказать…

– Петрович, давай командуй. Я с Ханом – в головной дозор. Связь – по варианту два.

– Давай двигай.

Кивнув курсанту, я двинулся по тропе. Отстав метров на сто, двинулась и основная группа. Хан бодро топал впереди. Он вообще-то не совсем местный, его семья приехала сюда лет пятнадцать назад из Татарии, аккурат перед войной. Он тогда вовсе пацаном был. Однако войну видел, и похоже, что запомнил ее надолго. Парень шустрый, и толк будет. За чуть раскосые глаза и прилипло к нему это прозвище.

Солнце уже взошло и начало понемногу припекать. Скоро совсем разойдется, и тогда будет невесело. А пока можно двигаться быстро. Примерно через два часа мы вышли на начало тропы. До места осталось еще около двух километров ходу.

– Товарищ инструктор!

– Да, Хан, что у тебя?

– Мы можем путь срезать, быстрее придем.

– Это как же?

– А тут есть тропка, можем обойти вон ту горку.

– На карте покажи.

Хан поглядел на карту и покачал головой.

– Нет тут ничего. Не обозначена здесь тропа.

– А она тут точно есть? Не путаешь?

– Я же местный! Мы охотились тут много раз, вот я ее и знаю.

– Так. Передых, ждем ребят.

Через несколько минут Хан повторил свое предложение. Петрович кивнул.

– Принимается. Вы оба двигайте по этой тропе, срежете угол. Мы по основной рванем, а вдруг они быстрее идут, чем мы предполагаем? Если все сейчас угол срежем, можем у них за спиной и выйти. И что тогда? А так можем в два огня поставить, и будет им кисло.

– Разумно. Запас времени еще есть, можем и так сделать. Как раз и путь отхода им отрежем. Надо бы на базу сообщить.

– Нет, – покачал головой Петрович, – граница рядом, наверняка амеры эфир пасут. Перехватят и сообщат этим мерзюкам. Думаешь, они без поддержки идут?

– Ну да, так бы они и пошли на авось! Со спутника уже все просмотрели не единожды.

– И я о том же. Так двигайте. Наши уже тоже скоро подойти должны.

Мы с Ханом рванули вперед. Уже сворачивая с основной тропы, я притормозил. Что-то привлекло внимание. Что? Я остановился и огляделся. За что-то же зацепился мой глаз? Где это? Вот оно! Кусочек смятой фольги сиротливо лежал около камня. Я приподнял его. Фольга от сигаретной пачки. Тиснение мелкое. У наших сигарет фольга гладкая. Сухая, в воде не намокала, было бы видно. Позавчера был дождь, значит, лежит она тут недавно.

– Хан! Тут местные ходят?

– Да. Тропа известная. Ходят тут люди. Охотники бывают. Пастухи. Да много еще кто может пройти.

– А сигареты импортные у них могут быть?

– Конечно. В Очамчыре на рынке все, что хочешь, купить можно. И русские сигареты есть, и еще всякие.

– Хм. Ну ладно, может быть, это я на старости лет такой подозрительный стал. Пошли.

Минут через десять Хан поднял руку и сбавил скорость. Пришли? Нет еще, по прикидкам нам идти еще метров семьсот как минимум. В чем же дело? Я догнал его.

– Что там, Хан?

– Ходил тут кто-то.

– Ну, ты же сам говорил, что тут люди ходят часто.

– Я про ту тропу говорил. Про эту вообще мало кто знает. С грузом тут ходить плохо, места неудобные есть.

– А почему ты решил, что они с грузом идут?

– На землю посмотрите. Вот ручеек человек переходил, в воду наступил, видите?

– Вижу.

– След глубокий. Вот мой след рядом, он не такой. Человек тяжелый или нес что-то тяжелое.

– Обожди.

Я присел рядом. Вот он – след. Правая нога, где левая? Вот и она. Н-да, судя по следу, человек невысок, а значит – и не тяжел. Груз? Да, скорее всего.

– Хан! В арьергард. Спину мне прикрывать будешь. Оружие с предохранителя сними, патрон в ствол. Стрелять только в случае явной необходимости. На меня смотри, понял? Я не стреляю – и ты молчишь.

Вытащив из разгрузки ПББС, я прикрутил его на автомат. Сменил магазин, зарядил спецпатроны. Их у нас мало – по одному магазину у каждого инструктора. После всех этих приготовлений я показал Хану, чтобы он шел позади, метрах в десяти. Держа автомат наготове, я осторожно стал передвигаться вперед.

Тихо-тихо идем, веточек не трогаем. Что там у нас впереди? Еще след? Точнее, следы. Человек пять, не меньше. Идут кучно, след в след. Это уж точно не охотники. Вернее, очень специфические охотники. За двуногой дичью. Блин, я еще с утра чуял какую-то подлянку! Делать нечего, идем вперед. Метров триста прошли – никого. Где же они, други любезные? Еще сто метров, еще… Стоп! Я осторожно присел, стараясь не делать резких движений. Впереди виднелось ущелье, по которому и шла основная тропа. Наша же сворачивала влево и огибала крутой бугор. Следы вели именно туда. Проход между скалами бугра – всего метра три. Дальше он расширялся и заворачивал направо. Если бы я хотел прикрыть себе спину, то часового посадил бы именно тут.

Вытащив бинокль, я осмотрел проход. Камни, камни – здесь неудобно. Мало укрытий, и для стрельбы надо поднимать голову. Куст! Самое то, что надо. В одном месте веточки странно прорежены. Зверь? Ага, вместо сочных верхних веток обгрыз нижние, менее вкусные. Ну, может, это зверь такой? Как же обойти это пастбище извращенца? А если правее? Там, по горке, над их головами?

– Хан!

– Я.

– Куст видишь?

– Вон тот, справа?

– Точняк! Там «гости». Вверх по склону, судя по всему, еще кто-то есть.

– Понял.

– Сидишь тут, пасешь их. Я на скалу, наверх. Если не успею или не смогу, через сорок минут открываешь огонь. Надо дать знать нашим, а то эти гости у них на фланге будут. Сам понимаешь… Держи рацию. Гранаты сюда давай, тебе их наверх по склону кидать неудобно будет. А мне, сверху, в самый раз. Бой начнется – выйдешь на связь.