Голуби на бульваре Мишеля Ардана взлетали по странной траектории.

Птица подпрыгивала – причем всегда строго в одну сторону – разворачивалась клювом вверх и разгонялась в нелепой позе спиной вперед. И только после этого меняла положение в пространстве на нужное. Никто не обращал на это внимания.

Публике хватало экзотики. Все пространство со стороны набережной закрывала ребристая строительная перегородка, из-за которой доносились звуки электроинструментов и голоса рабочих, завершавших отделку. Именно эта глухая стенка, увешанная рекламой, уже который месяц была причиной всеобщего ажиотажа. Мсье Турнель, владелец бистро, поначалу сильно огорчался на испорченный вид, опасаясь потери клиентов, но теперь, с приближением окончания строительства, его начало беспокоить, что станет с наплывом, когда перегородку уберут. Лунина эти опасения смешили. По его мнению, туристы шли к мсье Турнелю не за красивым видом, а за вполне конкретными обедами, которые здесь готовили весьма хорошо. Что бы ни случилось, а заведение на главной улице курорта никогда пустовать не будет. У мсье Турнеля всегда было многолюдно.

Лунин окинул взглядом публику. Кого тут только не было! Белые, желтые, черные и красные лица перемешались за столиками, как содержимое какого-то салата. Преобладала в основном молодежь. Легко и бестолково одетая, шумная и веселая – как везде. Но немало попадалось и людей старших возрастов. За двухместными столиками идиллически сидели парочки, как бы отделенные от всеобщего столпотворения. Мимо текла по тротуару бесконечная толпа прохожих, увешанных рекордерами, что-то по обыкновению жующих, разговаривающих, размахивающих руками… В нескольких кварталах, в здании Концерт-Холл начиналось выступление московского цирка, гастролировавшего в этом сезоне – многие спешили туда. Но кто-то двигался и на футбольный матч на стадионе Всех Святых. Кто-то – в местный Лас-Вегас, игорный комплекс Спейс-Руайяль. А кто-то – в круглосуточные дансинги и бассейны, бильярдные или такие же бистро, как у мсье Турнеля – мелкие заведения, разбросанные в изобилии по всему бульварному кольцу международной орбитальной станции «Колумбиада». Лунину вспомнилось, как совершали полеты в космос еще сто лет назад, в начале двадцать первого века. Медицинский отбор – даже для туристов – длительная подготовка, скрупулезная программа на весь полет, огромная стоимость все этого. А сейчас?.. Любой человек может прийти в турфирму и купить путевку. Тоже, в общем, не за гроши, но все же – не сравнить. И вот – результат: толпы бездельников, приносящие выручку папаше Турнелю… Поневоле задумаешься о том, что венцом усилий цивилизации и в самом деле является рюмочка коньяка с долькой лимона… К концу шестимесячной смены в бригаде механиков по скафандрам такие мысли начинали приходить в голову все чаще.

Впрочем, на станцию прилетали не только бездельники. За соседним столиком как раз ужинала компания спейсеров, космонавтов-любителей, регулярно собиравшихся здесь, чтобы летать на самодельных космических кораблях. Лунин не совсем понимал предмет их увлечения, но эти ребята ему нравились в отличие от туристов: они не прожигали время, им его, наоборот, не хватало. А уж когда начиналась Большая Регата, спейсеры, становясь главными лицами на станции, и вовсе начинали походить на богов, захваченных любимым делом… Были здесь и своя промышленность и сельское хозяйство. Были и научные лаборатории. И космопорт. Километровое колесо станции вмещало в себя очень многое. Но все равно перед глазами всегда маячили именно туристы – немалая доля дохода в этом космического проекте.

– Миха, что там у тебя было с этой мадамой в четвертой группе? – спросил шеф, доедая бифштекс и берясь за бокал с хересом местного урожая.

Начинался традиционный треп под десерт. Это было достаточно удобно, поскольку одновременно по телевизору транслировалась программа новостей, и выходило совмещение приятного с полезным.

– Да ничего, – механик по прозвищу Миха-третий аристократически промокнул губы салфеткой, после чего с пролетарской непринужденностью поковырял в зубах вилкой. – Ей, по-моему, возжаждалось секса в нетрадиционных условиях, дуре… Я ее послал вежливо. Есть мне когда заниматься бабами в групповом выходе наружу… А чего, она жалобу, что ли, подала?

– Да нет, – качнул бокалом шеф. – Просто я заметил, что заминка какая-то вышла. Я так и подумал, что опять…

Миха-третий был любимцем женщин. Причем независимо от национальной принадлежности. Миха же, по его словам, в обычных условиях ни в чем не мог им отказать и через это страдал. На настоящий момент он третий раз был в разводе, оплачивал воспитание четырех детей и утверждал, что больше с «этими бабами» дела иметь не желает. Впрочем, он это говорил не первый раз… Самое смешное состояло в том, что на Миху почему-то все время западали определенной кондиции одинокие туристки. Работать это не мешало, но давно стало предметом традиционных шуток и даже пари: сколько окажется в очередную смену. Миха на подначки не обижался – он был неплохой парень – но иногда позволял себе пожаловаться товарищам на тяготы жизни. Вот как сейчас, например.

– Житья нет от этих извращенок. Мало того, что на Земле достают, так и здесь от них некуда деваться…

– А ты в монастырь уйди, – предложил кто-то.

– В женский… – последовало традиционное добавление. Встреченное, как обычно, дружным смехом.

– Думал уже, – с самым серьезным видом признался Миха. – Не выдержу. В глуши, в отрыве от цивилизации кроме поста и молитвы одни бабы вокруг – я ж с ума сойду! Да и оглоедов моих кормить надо… А какая у монаха зарплата?

– А ты здесь монастырь создай, – выдвинул кто-то ноу-хау. – Храмы тут есть – для туристов. А вот до монастыря пока никто не додумался! Будешь вино давить собственного сорта – вот тебе и деньги. И цивилизация тоже под боком!..

– А чего, хорошая идея…

Идея и в самом деле была оригинальная. Монастыря пока на орбитальной станции никто не организовал. А экспорт вина составлял львиную долю в здешней экономике. В условиях космической оранжереи оказалось возможным создавать такие параметры почвы и инсоляции, что земные сорта винограда ни в какое сравнение не шли с местным продуктом. Ну и, как следствие, поднялось качество производимых из данного винограда вин. Правда, лично Лунин никакой разницы не находил… Но знатоки в один голос утверждали, что она совершенно очевидна. Отпивая из бокала один из упомянутых шедевров, Лунин рассеянно слушал болтовню соседей, параллельно ловя из телевизора новости. Чемпионат по футболу – победителем отборочных соревнований стала команда футболистов-роботов из миланского клуба альтернативной лиги… Беспорядки в Азии… Очередной голливудский блокбастер «Дочь Годзиллы» с триумфом вышел на экраны… Преподобный Серинити объявил дьявольскими кознями генно-ксенологическую миграцию («Это еще что за фигня?» – подумал Лунин) в интерфейсах пятого поколения… Во Флориде расстреляли ураган… В связи с песчаной бурей в очередной раз отложен сеанс связи с марсианским посадочным модулем «Пегас», Центр управления полетом заявляет, что оснований для беспокойства нет…

Лунин оставил бокал – вино показалось чересчур терпким. Мимо все так же шли туристы, которые прилетели сюда для развлечения. Ребята требовали от бригадного энергетика замены аккумуляторов, а тот отбивался, заявляя, что замену произведет по плану. В принципе, он был прав… Но и трахаться со старыми всем уже изрядно надоело. За соседним столиком спейсеры с нахмуренными лицами перебрасывались о чем-то короткими репликами. Они, надо полагать, тоже уловили всю смехотворность сообщения о песчаной буре… Лунин вернулся взглядом к собственному столу и обнаружил, что бригадир говорит по комму и смотрит на него. Причем все с большим удивлением.

– Шеф, в чем дело?.. – спросил Лунин. – У меня что, третий глаз открылся?

Бригадир замотал головой в ответ. Одновременно в линию он энергично бросал:

– Да… Да… Да. Без проблем! Сейчас передам. Он здесь, – отключил комм и посмотрел на Лунина. – Тебе сейчас позвонят, – сказал он с каким-то странным выражением лица. – Будешь говорить, имей в виду – я не возражаю.

– Кто позвонит? – спросил сбитый с толку Лунин. А уж непонятные гримасы на лице бригадира его просто озадачили. – Против чего вы не возражаете, шеф??

Но в это время зазуммерил его собственный комм, и Лунин ничего уже выяснить не успел.

– Да, – поворачивая руку запястьем к себе и нажимая кнопку приема на браслете, сказал Лунин.

Трехмерный виом выдал картинку собеседника. Совершенно Лунину незнакомого. По крайней мере, они никогда не встречались прежде, в этом Лунин мог поклясться. Хотя где-то он этого человека, кажется, видел.

– Вы Лунин? Вадим Петрович?

Тон Лунину не понравился. Очень уж он был командный. Голос немаленького начальника или человека, считающего себя таковым. У Лунина на подобные интонации имелась давняя и не проходящая аллергия.

– Да, – холодно сказал он, разглядывая собеседника. – С кем имею честь?..

– А ваш бригадир вам не сообщил? – брови звонившего сошлись к переносице, и тут-то Олег его и узнал – по этому характерному жесту. И даже моргнул от удивления: такого он точно не ожидал.

– Моя фамилия Камов. Я один из заместителей директора Роскосмофлота, – тут же подтвердил собеседник. – Нам требуется ваша помощь.

Этого человека Лунин знал. Хотя они и не были знакомы. Но ничего удивительного в данном факте не имелось. Даже в XXII веке знаменитых космонавтов оставались единицы. И хотя Камов давно уже не летал по возрасту, лет пятнадцать-двадцать назад это была звезда первой величины. Конструктор и испытатель кораблей с РЛ-приводом, сокративших время полета к Луне с трех суток до двенадцати часов. Участник экспедиции по перехвату и выведению на околоземную орбиту астероида. Первый начальник на строительстве лунной столицы – Армстронга. Командир экспедиции, доставившей к Меркурию долговременную орбитальную станцию, и экспедиции, впервые облетевшей Марс и Венеру за один рейс… Такого хватило бы на несколько человек. Но Камов справился один.

Неприязнь Лунина резко пошла на убыль. Этот человек мог себе позволить любой тон. Даже находясь на почетной фактически должности нелетающего космонавта. Лунину стала понятна реакция шефа. Он бы, на его месте, еще не так удивился… Но все же потребовалось несколько секунд, прежде чем Лунин вспомнил имя-отчество.

– Сергей Александрович, но… Чем, собственно, могу?..

– Вы работали с Горчинским, – сказал Камов. – Срочно требуется ваша консультация.

Лунин помолчал, глядя в виом. Затем сказал, чувствуя, что голос звучит излишне сухо, но ничего с собой поделать не мог:

– Горчинский умер. Пять лет назад.

– Мне это известно, – кивнул Камов. Как Лунину показалось, даже с пониманием. Но лучше ему от этого не стало. – Потому мне и порекомендовали обратиться к вам как к его ученику.

– Я работал у Горчинского лаборантом, – произнес Лунин как можно более ровным голосом. Спокойно. Он понимал, что Камов тут совершенно не причем. – Все материалы и образцы – в институте. Обращайтесь туда.

– Мы и обратились. Но институт не может предоставить нам требуемое в нужные сроки. У них нет наладчиков.

– Это у них-то нет? В головной конторе? – сарказм в словах Лунина был настолько отчетлив, что скрыть его не получилось.

Камов задумчиво нахмурился.

– Там, кажется, вышла какая-то история… – произнес он тоном на порядок ниже предыдущего.

– Кого это касается? – Лунин отвернулся от экрана. Разговор ему совершенно разонравился. – Я не ученик Горчинского и никогда им не был. Я обыкновенный сервомеханник. Таких в каждом институте вагон и маленькая тележка. У вас что-то ко мне еще есть?

В ответ не раздалось ни слова. Лунин глянул на виом. Камов, наклонив голову, молча изучал его исподлобья.

– Мне говорили, что Горчинский считал вас своим другом, – сообщил он, наконец, после паузы.

«Что за черт?» – подумал Лунин.

– Кто говорил? – вопрос был глупый, но выскочил прежде, чем Вадим успел его удержать.

– Кремер.

Лунин откинулся на спинку стула. «Черт! – подумал он. – Этот-то тут при чем? Что вообще все это значит?»

– Что вы, собственно, от меня хотите? – спросил он. – В институте осталось два демонстрационных экземпляра в полностью рабочем состоянии. Запустить их – дело максимум на полдня, включая расконсервацию. Достаточно только нажать кнопку. Если они почему-то не работают – там может потребоваться полная переборка системы. Я не знаю, как я смогу помочь в этом отсюда… – Вадим пожал плечами.

– Я это учитываю, – Камов кивнул. – За вами вылетел челнок, который доставит вас в Москву. Во всех инстанциях все согласовано, требуется только ваша готовность.

На несколько секунд Лунин онемел. «Какого черта?!» – хотелось заорать ему, но делать этого он не стал. Что-то произошло явно очень серьезное. Посылка челнока вне расписания говорила сама за себя. Что-то заставило Космофлот действовать в чрезвычайном режиме на уровне самой верхушки. Но при чем тут могут быть роботы-андроиды Горчинского, все назначение которых – демонстрировать танцевальное искусство для подтверждения его теории свободно ориентированных фракталов?! И Кремер… Витька-то тут с какого бока? Ни к космонавтике, ни к работам Горчинского он никогда не имел никакого отношения. Нанофизик. Институт вакуума. Что общего?

– Хорошо, – сказал Вадим, не вдаваясь в дальнейшие словопрения. – Я ничего не понимаю, но ладно… Когда придет этот ваш челнок?

– Через… – Камов скосил глаза куда-то вбок. – Уже через полчаса. Так что если вы согласны, то я советовал бы вам идти надевать скафандр. Машина хоть и может брать пассажиров, но оборудованного салона не имеет.

– В смысле? – спросил Вадим.

– Это истребитель. Вам требуется прибыть очень срочно, потому выбран самый скоростной курьер. И попрошу вас: никому о содержании этого нашего разговора не сообщать. Никому. Вы поняли?

– Понял, – сказал совершенно обалдевший Лунин.

Пилот курьера оказался ровесником Лунина.

– Как у тебя с перегрузками? – сразу перешел с ним на «ты», едва обменявшись с Вадимом рукопожатиями и назвав свое имя: Тимур.

– Не знаю, – Лунин пожал плечами. – А что?

– Ну, ограничения какие-нибудь по здоровью есть?

– Нет. А в чем…

– Ну, значит нормально, – резюмировал Тимур. – Мне сказали доставить тебя как можно быстрее, вот я и выясняю, насколько можно. Пилотажа я тебе устраивать не стану, но давить будет раза в два-три выше, чем на лайнере… Пошли!

Они были на верхнем – техническом – этаже станции, и далеко идти не пришлось. Собственно, разговор происходил в предбаннике шлюза. Осталось закрыть за собой дверь и подождать откачку атмосферы. Затем оба протиснулись через выходную наномембрану – метровой толщины псевдожидкую пробку, призванную не допускать утечки остаточного воздуха при выходе – и оказались на внутренней поверхности обода. Здесь располагались стартовые позиции малотоннажных кораблей, комплекты научного оборудования и основное место работы Лунина – прогулочные площадки для туристов. Вадим с Тимуром зашагали по огражденной легкой сеткой дорожке в сторону ближайших стартовых столов. В вышину, казавшуюся невероятно далекой (да так оно и было – пятьсот метров), уходили на манер велосипедных спиц «тонкие» тросы растяжек – каждая диаметром по десять метров.

– Строительство у вас, говорят, тут? – полюбопытствовал Тимур, махнув рукой в сторону одного из краев обода: тот был вдвое примерно шире противоположной половины.

– Ага, – подтвердил Лунин. – Увеличивают территорию. Спрос огромный на площади. Особенно после того, как заявили, что после реконструкции вместо канала будет настоящее море с пляжем и пальмами. Ривьера… Туристы вообще кипятком писают… Ту сторону, кстати, так же обещают расширить потом, – он тоже махнул рукой, но уже в противоположном направлении.

Мысли о прогрессе в космонавтике ненадолго вернулись в голову, и Вадим подумал, что сто лет назад эта их прогулка не выглядела бы столь легко. И руками бы они не махали так небрежно. Только экзоскелеты скафандров позволяли вести себя практически с земной непринужденностью. А ведь раньше пришлось бы проворачивать все гермоподшипники суставов вручную! Крепкими ребятами были космонавты в прошлом веке…

– Да, хорошо вы тут устроились, – с завистью признал Тимур. – Не то что на боевых станциях: ни тяжести, ни оранжерей – где верх, где низ только по раскраске распознаешь. Надо будет как-нибудь выкроить время – заскочить к вам в гости – посмотреть. Пожалуй, после того, как море сделаете…

– А что, раньше не тянуло? – в Вадиме неожиданно проснулся корпоративный патриотизм. Хотя туристов от этого он лучше воспринимать не стал.

– Да как-то нет, знаешь, – Тимур рассмеялся. – Если и так на орбите работаешь, то еще и отдыхать здесь же – это уже для особо буйных. Да и когда? Отмотаешь срок – одно только желание: в отпуск. В тайгу куда-нибудь. Или в горы. Чтоб настоящая Земля была кругом и больше ничего. Потом – наземная смена. Полеты, дежурства. А потом – подготовка к следующей смене. Нас ведь все еще, почти как раньше, на симуляторах гоняют, и медподготовка жесткая перед вылетом, – признался он. – А потом сама смена… И так все время. Но море – это любопытно. Можно было бы глянуть разок… Вот, пришли.

На стартовом столе лежал, прижатый к нему лапой крана, тяжелый орбитальный истребитель «Беркут». Лунин впервые видел так близко военный космолет и непроизвольно остановился. Машина производила странное впечатление. Какая-то помесь зубила, акулы и ската. Ни с гражданскими челноками, ни с самодельными «птичками» спейсеров корабль не имел ничего общего. «Именно что зубило, – подумалось Вадиму. – Или клюв». Во всех линиях конструкции чувствовалось сведенное в одно стремление пробить то, что окажется на пути. И в самом деле «Беркут».

– Чего встал? Нравится? – повернулся к Вадиму Тимур. – Погоди, ты сейчас его еще на ходу оценишь! – он рассмеялся с гордостью владельца дорогущего лимузина и подтолкнул Лунина к космолету. – Видишь ступеньки? С той стороны заходи, там такие же – и полезай… Только – после меня!

Вадим обошел носовую часть космолета, обнаружил на боку цепочку утопленных в борт ниш-ступенек, прикрытых пружинными крышками, и стал карабкаться по ним к кабине. Тимур уже оказался наверху. Плавным движением он поднял часть выпуклого горба обшивки и ловко скользнул внутрь.

– Левую ногу давай через борт! – услышал Лунин его команду. – На руках подтягивайся… Давай правую!.. Теперь опускайся потихоньку… Не болтай сапогами! Давай еще вниз! Еще… Вот, молодец!

Вадим разжал пальцы на срезах обшивки, за которые держался и огляделся. Он был в кабине истребителя.

Тимур закрыл прозрачную изнутри крышу – или, как в авиации говорят, фонарь кабины – и внезапно огорошил Лунина вопросом:

– Ты с парашютом прыгал?

– Нет, – честно ответил Вадим.

– Ну, ничего! Это примерно как с печки! – не очень понятно ободрил его пилот. – Давай пристегивайся. Вот парашютные ремни – сначала их… Потом вот эти, привязные. Замок вот так открывается, видишь? Вот рукоятка подтягивания ремней – чтобы тебя при маневрах не болтало. Потом подгонишь… А вот это – ручка катапульты. Если что – просто дерни, остальное она сама сделает. Тут надувнушка классическая. Упакует, как в колыбель, и доставит на Землю в лучшем виде хоть из космоса… Знаешь?

Лунин кивнул. Общение со спейсерами не прошло для него даром. Но перспектива самому воспользоваться этим средством не восхищала…

– А что… – спросил он, стараясь говорить спокойно. – Это надо?..

– Надеюсь, нет, – по голосу судя, Тимур усмехнулся. – Но на всякий случай положено… Да не заморачивайся! Я десять лет летаю – и ничего!.. Оттранспортирую тебя без проблем, не беспокойся!

– Это обнадеживает, – сказал Лунин, чтобы не выглядеть совсем уж глупо. – И родная мать не могла бы утешить меня лучше, сэр…

Тимур хохотнул и стал сам пристегиваться к креслу.

Вадим, пользуясь случаем, огляделся повнимательнее. Он впервые был в кабине настоящего космолета. Самоделки спейсеров в счет не шли. Там, конечно, было примерно так же тесно, но на этом сходство и заканчивалось. Главное же отличие состояло в том, что со всех сторон здесь были приборы. Масса каких-то переключателей, светящихся транспарантов, целый иконостас дисплеев на передней панели, рукоятки на подлокотниках кресел, смутно идентифицированные Луниным как ручки управления. Прямо перед Вадимом под лобовым стеклом торчал глубокий черный тубус – не то прицел, не то локатор. А, может быть, перископ. Точно такой же располагался и перед креслом Тимура, уже пристегнувшегося и с невероятной скоростью манипулировавшего окружающей машинерией. Пульт на глазах оживал, наливаясь красно-желто-зеленым сиянием.

– К бортовой сети подцепись! Вон разъем! – велел пилот Лунину, что тот и сделал. Слава богу, хоть этому его учить не надо было… Тимур в это время вовсю переговаривался с диспетчерской станции, докладывая о готовности к запуску и запрашивая разрешение на старт.

– Старт разрешаю… – услышал Вадим в ответ.

Железная рука крана с «Беркутом» начала выдвигаться за край обода, повисая над довольно быстро несущимися под ним звездами. Это было впечатляющее зрелище. Недаром обзорные площадки входили в перечень наиболее популярных туристических экспонатов. Но Вадиму не довелось долго наслаждаться панорамой вертящейся бездны. Захваты, удерживающие «Беркута», разошлись, и истребитель всей многотонной массой ухнул в пространство, мгновенно отдалившись от станции, буквально на глазах из колоссального творения человеческого гения превратившейся в нечто, донельзя напоминающее елочное украшение. Правда, не так часто елочные игрушки делают в виде колеса от мотоцикла… Но это были уже частности.

– Ну, понеслась, родимая, – очень спокойно сказал Тимур, кладя руки на рычаги управления.

Вадим ощутил гул всем телом, через скафандр. И в тот же миг какая-то мягкая, но мощная сила вдавила его в ложемент. На обшивке зажглись огненные отблески, а видимая еще вдалеке станция мгновенно затерялась в пустоте, словно никогда и не существовала. Ни в какое сравнение с обычным отчаливанием пассажирского челнока это не шло. Перегрузка была вдвое, если не втрое больше, чем при знакомом Вадиму маневре торможения. И началась почему-то почти сразу. Видимо, из-за того, что Тимур торопился.

И стоило только Вадиму так подумать, как перегрузка закончилась. Космолет повернулся вокруг продольной оси, и в поле зрения вплыла Земля. Из пилотской кабины Вадим тоже видел ее впервые и просто забыл обо всем на свете, захваченный грандиозностью открывшейся панорамы.

– Ну, как оно? – спросил Тимур.

– Охренеть! – признался Лунин. – Через иллюминатор такого не увидишь!

– Сейчас будет еще одно незабываемое зрелище, – пообещал Тимур и развернул корабль носом вниз. Земной шар заполнил собой всю переднюю полусферу.

– Елки-палки! – восхитился Вадим, полностью соглашаясь с оценкой пилота.

– Да нет, – словно прочитал его мысли Тимур, и в голосе его прорезалось веселье: – Это еще не оно. А вот сейчас…

Снова взревел двигатель. Перегрузка прижала их с Вадимом к креслам, и истребитель с ускорением не меньше пяти G понесся вертикально вниз. К планете.

– Э… Ты чего делаешь? – спросил Вадим. Не от испуга, а от того, что пилот явно ждал подобного вопроса. Впрочем, вид приближающейся земной поверхности поневоле располагал к тому же. Вадим не мог, конечно, определить на глаз, но ему отчетливо казалось, что белые разводы облаков увеличиваются просто с немыслимой быстротой…

Через шлемофон донесся смешок. Двигатель смолк на секунду, окружающее пространство за окном в очередной раз вывернулось, переместив Землю за корму, и снова с гулом навалилась перегрузка.

– А ты молодцом держишься! – весело одобрил Тимур. – У некоторых вообще истерика приключается при этом маневре!

Двигатель выключился, началось, было, падение в невесомости. Но буквально сразу же корабль шевельнулся сам собой и начал менять положение. Без всякого воздействия управления. Появилось привычное чувство верха и низа, легкое потряхивание.

– В атмосферу вошли? – догадался Лунин. – А чего так быстро?

– А ты хотел бы как на лайнере – несколько часов спускаться?

– Да нет, – ответил Вадим. – Но почему на лайнере так медленно?

– Да проще простого! Лайнер сколько весит? Тысячу тонн! А рабочего тела у него всего ничего – тонн пятьдесят. Это, по сути, планер. А у меня масса – сто тонн! И из них расходная – те же пятьдесят! И по перегрузкам ограничения нет… Я около Земли могу вообще что хочу делать – хоть румбу танцевать. Зачем мне ждать, пока мы по инерции с орбиты свалимся?

– Тоже верно, – согласился Вадим. – Погоди: а через сколько мы тогда в Москве будем?

– Да через полчаса где-то, – небрежно ответил Тимур. – Из плоскости витка мы уже вышли – через атмосферу. Сейчас прыгнем на четверть оборота, потом снова довернем – и, пожалуйста, заходим на посадку. Примерно как на обычном суборбитальном…

– Ничего себе… – с уважением произнес Лунин. – Я как-то и не думал, что истребители такое могут… В смысле – чтоб так вокруг Земли…

– Могут. Земля ведь не очень большая. Да и не только истребители… Мы же Военно-Космические Силы. Войска стратегического назначения. По всему земному шару оперируем. А иначе какой в нас прок?

– Да уж… – сказал Вадим. И снова спросил: – Слушай! А чего тогда так сложно: аж два входа в атмосферу? Ты ведь напрямую мог, наверное?

– Хотелось бы мне вот так вот – куда хочешь и без захода в атмосферу… – Тимур хмыкнул. – Только это ж не голливудский космоистребитель… Тут двадцать тысяч километров в сумме, если напрямую… Представляешь, сколько надо массы спалить, чтоб быстро повернуть орбиту? Да у меня просто двигатель столько не проработает.

– А-а… – сказал Вадим смущенно. Поскольку, в общем, и так это знал. Но вот впал в щенячий восторг от увиденного и повел себя, как мальчишка… После этого они немного помолчали, думая, видимо, каждый о своем, потом Тимур сказал уже знакомым уверенным голосом: – Ну, поворот закончили, сейчас прыгать будем! Не желаешь попилотировать?

– Ты чего, серьезно? – Лунин, вывернувшись в кресле, посмотрел в его сторону. Определить, конечно, через скафандр ничего было нельзя, и Вадим специально добавил: – Я ж только в детстве, на игрушках баловался!

– Да фигня! – бросил в ответ Тимур. – Двигатель я тебе не дам, а рулить и ребенок сможет. Будет потом что рассказывать: истребитель, не что-нибудь! Берись за правую рукоятку… Знаешь, что это такое? Объяснять не надо?

– Ручка управления ориентацией? – спросил Вадим, косясь на джойстик у правого подлокотника.

– Да. Она самая. Только правильно будет – рукоять управления относительно центра масс. Взялся?

– Да… – сказал Вадим.

– Теперь выводи машину на угол – двадцать пять градусов к горизонту. Ориентируйся по дисплею: вон, видишь, гирогоризонт?

– Ага… – к невероятному удивлению Вадима стотонная махина, легко трепыхнувшись, переменила положение. Но, увы, не так, как надо.

– Аккуратнее, – подсказал Тимур. – И не забудь отработать ручкой назад, когда нужно остановиться. Он тебе на критические себя загнать не даст, но угол-то поворота ему неизвестен! Ну-ка, давай еще раз…

С четвертой попытки, взмокнув, как в бане, Вадим поставил космолет в нужное положение.

– Молодец. Неплохо получается для человека, никогда не летавшего! – сообщил ему Тимур, наблюдавший за сражением Лунина с машиной. – Бывает, что и курсанты в первый раз дольше возятся. Ну что, поехали?

– Поехали, – сказал Вадим и прокашлялся, прочищая горло.

От этого он опять прозевал момент, когда Тимур запустил двигатель, и только успел заметить, вжатый в кресло, как с обшивки сорвались языки раскаленного воздуха. А затем они выпрыгнули обратно в космос…

В Москве была ночь, сплошная облачность и проливной дождь.

Садились в автоматическом режиме. Поэтому Вадиму не удалось насладиться видом при заходе на посадку из пилотской кабины. Он даже огней посадочной полосы не смог рассмотреть: их закрывал задранный нос космолета. Просто что-то мелькнуло вдруг сбоку за струями дождя, под колеса пришелся ощутимый удар, затем позади хлопнуло… Вадима навалило на привязные ремни, «Беркут» затрясло, и он побежал по бетонному полю, стремительно замедляясь с каждой секундой.

Они остановились в конце полосы, перед какими-то тросами. Ярко светили прожекторы, красными сполохами мигал проблесковый огонь на корпусе космолета, по фонарю кабины сплошным потоком стекала вода… И было тихо. Просто до удивления. Даже в космосе, в сплошном вакууме Вадим не ощущал такой тишины.

– Уф-ф… – Тимур отстегнул шлем, снял его и помотал головой. – Прибыли! Снимай «горшок», чего ты в нем сидишь? Фонарь, сам видишь, лучше не открывать, подождем: сейчас тягач придет, оттащит нас в ангар…

Открывать кабину и в самом деле было бы глупостью. Вадим последовал совету Тимура. Сразу стало как-то легче. И одновременно почувствовалось, что позади у них не что-нибудь, а полет с орбитальной станции через половину планеты. Вадим с некоторым смущением подумал, что и он не просто так сидел в кабине в качестве мешка, но тоже участвовал в управлении. Пусть немного, пусть не совсем всерьез, под наблюдением Тимура… Но все же перед прыжком по баллистической именно он ориентировал корабль – сколь бы по-детски это ни звучало…

– Слушай, – спросил он Тимура. – А где это мы приземлились? На Шереметьево не похоже…

– А это и не Шереметьево, – даже не глядя наружу, ответил Тимур. – Раменское. Запасная учебная база Роскосмоса. Она просто ближе всех тут… Тебя здесь встретить должны. Интересно вообще, – он посмотрел на Лунина и хмыкнул. – Что ты за птица такая? Если за тобой специально истребитель гоняли?

– Да мне и самому интересно, – Лунин тоже хмыкнул. И совсем было собрался рассказать пилоту предшествовавшую историю, но вспомнил предупреждение Камова и прикусил язык: похоже было, что Тимур знал об этом деле не больше самого Лунина.

Получилось, видимо, не очень ловко. Потому что оставшиеся несколько минут до подхода тягача они так и просидели в молчании. Тимур занимался каким-то своим делом – или только делал вид, что занят, – а Лунин вынужденно переживал свою внезапную засекреченность и, чтобы отвлечься, слабо гадал о сути происходящего, но ни к каким результатам не пришел. А потом действительно подошел тягач – огромный темный КрАЗ. Зацепил их «Беркут» длинной оранжевой штангой на колесиках и потащил в ангар. В ангаре было сухо, светло и пусто. Во всяком случае, никаких других самолетов или космических кораблей здесь не имелось. Но оказалось довольно много народу, разного аэродромного оборудования и целый табун автомашин, сгрудившихся под одной из стен, чтобы не мешать въезду в ангар космолета.

– А вот это, наверное, за вами, – сказал Тимур, неожиданно переходя на «вы» и указывая Вадиму на отдельно стоящую группу из трех человек, отличавшуюся от остальных гражданской одеждой.

– Оп-ля… – сказал Лунин вглядевшись. Но, скорее, сам себе, чем пилоту. Да и не собирался он с Тимуром об этом говорить. Хотя бы потому, что сам в очередной раз ничего не понял. – Пожалуй, что и в самом деле за мной…

Тимур дернул ручку замка, и колпак кабины плавно открылся, впустив внутрь многочисленные наружные звуки. Вадим мельком подумал, что совершенно не заметил, когда вакуум в кабине сменился нормальной атмосферой. Видимо, это происходило автоматически на протяжении всего полета.

– Витька! – крикнул он, высунувшись, насколько позволяли ремни, через борт, когда тягач тащил их мимо встречающих. – Что случилось?

– …отом!.. …ай быстрее!.. – донеслось в ответ сквозь рокот мощного двигателя и гулкое эхо от металлических стен.

– Черт те что… – проворчал Лунин, усаживаясь снова прямо. – Когда уже нас на место поставят? – поинтересовался он как бы ни у кого, поскольку чувствовал себя по отношению к Тимуру неловко.

– Сейчас, – ответил тот. И они действительно в этот момент остановились.

– Да я сам не знаю, в чем дело! – в сердцах сказал ему Лунин, с облегчением думая, что не разглашает никаких тайн. – Позвонили, сорвали без всяких объяснений… Куда, зачем… Ничего не пойму!

Тимур, кажется, поверил. Во всяком случае, выслушав это не очень информативное лунинское заявление, он помотал головой и ограничился вполне сочувственным:

– Да… Случается…

Потом он помог Вадиму отстегнуть ремни и выбраться на приставленную снаружи металлическую лесенку.

– Ну, бывай, загадочный пассажир, – он протянул руку и улыбнулся. – Не поминай лихом, может, когда и встретимся. Земля – она маленькая, знаешь ли…

– Бывай, – Вадим пожал протянутую кисть, неловко – из-за скафандра – спустился по лесенке и заковылял по направлению к Витьке Кремеру и остальным двум встречающим. Он абсолютно ничего не понимал.

– Чего случилось? – спросил Лунин, переводя взгляд с Кремера на остальных. – Привет… – он отстегнул перчатку и протянул руку Витьке.

– Скафандр сними. Привет, – ответил Кремер и представил: – Это Василий Витальевич, из Роскосмоса. А это – Ричард Брэнсон из ISA. Может, ты его даже знаешь?

На лацкане пиджака Брэнсона наличествовал значок с такой же эмблемой, как и на рукаве лунинского скафандра. Международная Космическая Ассоциация являлась владельцем станции, где работал Вадим. Но этот господин в поле зрения Лунина не попадал: он явно был откуда-то с верхних этажей управления.

– Очень приятно, – сказал он по-русски, но практически без интонации – верный признак, что через переводчик комма. – Как долетели?

Василий Витальевич пожал руку Вадима молча, но с очень внимательным взглядом. У него был какой-то неприметный вид. Особенно рядом с импозантным Брэнсоном, один костюм которого из «паутинной ткани» стоил несколько тысяч айков – международных кредитов. «Ничего не понимаю», – подумал в который раз Лунин, что за странная у Витьки компания?..

– Нормально долетел, – сказал он. – Что все-таки случилось?

– Ничего слишком особенного, – Брэнсон, видимо, воспринял вопрос на свой счет. – Наша Ассоциация и Российский Космофлот изъявили желание приобрести у Института Биофизики и Психометрии разработанные у них андроиды. Но в процессе передачи выяснилось, что оба имеющихся экземпляра не желают работать. Мистер Кремер, знающий, что вы принимали участие в их создании, рекомендовал привлечь вас в качестве консультанта, против чего Ассоциация не возражала…

Лунин сдержал готовый вырваться вздох.

– Если они не работают, я вам ничем не смогу помочь. Когда я их сдавал дирекции, они были полностью в рабочем состоянии. Откуда я могу знать, что с ними сделали за эти пять лет?

– Директор института заверяет, что с ними все должно быть в порядке, – продолжал отвечать Брэнсон. – По его словам, после завершения проекта роботы находились на хранении и не подвергались никакому воздействию.

Вадим счел за лучшее промолчать. Пауза затянулась.

– Ну, ты хоть посмотри, что с ними! – воскликнул Витька. – Что тебе – трудно? Кто лучше тебя и Саула Иосифовича мог бы в этом разобраться?!

– Черт… – сказал Лунин, чтобы хоть что-нибудь сказать. Ему очень не хотелось снова лезть в эту историю. Ему даже появляться в институте не хотелось. Но, раз уж согласился… – Ладно, посмотрю, – он все-таки вздохнул. – Где тут скафандр можно снять?

– Снимайте прямо здесь, – сказал Василий Витальевич. – Механики уберут. Нас ждут, некогда отвлекаться.

У представителя Роскосмоса и голос оказался тоже невыразительным. Но, в отличие от Брэнсона, это была такая манера разговора. Правда, скомандовал он все равно очень уверенно, и Вадим даже не подумал усомниться в разрешении. Расстегнув замки, он вылез из «доспехов» и, передав их подбежавшим ребятам из техперсонала, повернулся к встречающим:

– Идемте…

Против ожидания, они двинулись не к автомобилям, а куда-то в дальний конец ангара, оставив за спиной суматоху бригады, осматривающей «Беркута» после посадки. У задней стенки Василий Витальевич подвел их к обычной одностворчатой двери и, взявшись за ручку, предупредил одного Лунина – остальные, видимо, были и так в курсе:

– Тут буквально несколько метров до машины. Пробежим, не промокнем… Сначала вы, потом я, затем мистер Брэнсон, затем Виктор Данилович. Давайте!

Лунин удивился, было, такой детальной проработке простой, в сущности, операции, но представитель Роскосмоса с неожиданной силой ухватил его за локоть и вытолкнул наружу, под дождь. Правда, сам он оказался там сразу же следом, и быстро потащил Вадима к замершему напротив небольшому «сундуку» разъездного экранолета с распахнувшейся при их появлении створкой люка. Торопясь, они нырнули в салон и плюхнулись на заднее сиденье. За ними ввалился Брэнсон с Витькой, и почти тут же пилот запустил двигатели и без прогрева начал разбег прямо с бетонной дорожки, для этого вовсе не предназначенной. Лунин слегка обалдел.

– За нами что, следят?! – выдал он пришедший в голову, как всякому зрителю боевиков, вопрос.

– Да нет, – спокойно ответил Василий Витальевич. – Просто время дорого. Нас очень сильно поджимает срок.

Вадим посмотрел на него. На Витьку с Брэнсоном на передних сиденьях. У всех были до странности нейтральные лица.

– Да что, черт возьми, происходит? – спросил Лунин в сердцах. – Можете вы мне сказать или нет?

Витька с англосаксом промолчали. Витька, правда, виновато отвел взгляд в сторону. Но Лунина это только еще больше разозлило: ведь сам же предложил его вызвать! А Василий Витальевич все так же спокойно, – но хоть вежливо, и на том спасибо! – качнул головой:

– Нет, Вадим Петрович. Извините. У вас нет допуска.

Лунин моргнул. Он перестал вообще что-либо понимать. Какой допуск нужен для совместной работы Космофлота и МКА?!

– Да и к чему вам? – продолжал Василий Витальевич все так же спокойно. – То, что нужно для дела, вам уже сказали. А если ваша консультация не даст результата, зачем вам обременять себя информацией под грифом «совершено секретно»? Не знаете – и не знаете. И вам спокойнее, и нам нет лишней мороки. Согласны?

От полноты чувств Лунин выразил свое состояние только мимикой: округлил глаза, помотал головой, развел руками. Но до него, по крайней мере, дошло, к какой службе относится Василий Витальевич. Но Витька? И – Брэнсон?! Служба безопасности КФ, Институт Вакуума и частная космическая фирма со штаб-квартирой в Сингапуре – что за компания, черт побери?!

Между тем экранолет, заливаемый дождем, набрал высоту и нырнул в облака.

– Да куда мы хоть летим? – спросил Вадим, понимая, что ничего больше не добьется.

– Да в ваш бывший институт, конечно, – ответил Василий Витальевич с легким удивлением. – Вам же уже сказали…

– Ах, да…, – согласился Лунин. – Забыл, извините.

То, что сейчас уже ночь, он говорить не стал. И так было понятно.

– Наладчики уже трое суток там возятся, – счел необходимым, тем не менее, пояснить особист. – Вся лаборатория на месте, но у них ничего не получается. К тому же, весь личный состав за это время сменился, да и разбирались во всем с самого начала только двое, как мне сказали: вы и покойный Горчинский.

Лунин снова помотал головой и беззвучно выругался.

– Там нечего разбираться… – повторил он. – Либо работает, либо нет. И если нет… В этом случае я не знаю, что может быть. Все что угодно… Контакты пылью забило… Трубу в кладовке прорвало… Да, может, просто кто уронил что тяжелое… У них же прочность, как у людей примерно – много не требуется… Вам как срочно их надо?

– Вчера… – серьезно ответил Василий Витальевич.

Лунин посмотрел на него. «Тогда везите меня обратно, где взяли», – захотелось ему сказать. Но ясно было, что так просто здесь не отделаться… Он уже не удивился, когда экранолет, пойдя на снижение, сел прямо на лужайку перед лабораторным корпусом института, так хорошо ему знакомым. Часть окон светилась, на стоянке мокли автомобили… Несколько человек с зонтами, поджидавшие на лужайке, помогли выбраться из кабины. Лунин никого из них не знал, но это, похоже, никого и не волновало. Все торопливо направились внутрь здания. По знакомой

Вадиму лестнице поднялись на второй этаж и, наконец, оказались перед дверями в лабораторию, попасть куда Лунин уже никогда не думал.

Внутри, действительно, наблюдались следы интенсивной деятельности. Причем работа шла явно давно: в лаборатории было сильно накурено и пахло свежесваренным кофе. На виомах компьютеров мельтешили какие-то проверочные таблицы. За прозрачной стеной несколько человек в белых халатах с тестерами сгрудились вокруг двух манекеноподобных фигур, разложенных на монтажных столах, что-то усиленно замеряя. Время от времени одна из фигур конвульсивно дергалась, но на это никто не обращал внимания. В углу, возле обычного канцелярского стола, стояли еще несколько человек с кофейными чашками и сигаретами, среди которых Вадим с удивлением обнаружил директора института, которому здесь вовсе нечего было делать. Директор, видимо, был того же мнения про Лунина, потому что на лице его отразилась гримаса брюзгливого недовольства, точно такая же, какая, наверное, появилась в тот же момент и у Вадима. Вадим постарался трансформировать свою просто в мрачный вид, и ему, кажется, это удалось. Директор же со своей стороны не соизволил. «Ну, и черт с ним!» – подумал Лунин, переводя взгляд на стоящих рядом.

– Здравствуйте! – протянул руку один из них. – Я заведующий лабораторией, Татаринов. А вы и есть тот самый варяг, который призван прекратить наше нестроение? Не радует. Но… Были бы признательны!

Второй оказался Вадиму знакомым. Инженер, раньше работавший в лаборатории кинематики. И по внешнему виду можно было заключить, что именно на него навалили внезапно свалившуюся аккордную шабашку по настройке андроидов – он выглядел так, словно не спал несколько суток. Вадим даже вспомнил его имя: Генрих. Поэтому, поздоровавшись, они сразу перешли на «ты».

– Ну, так что тут у тебя? – спросил Вадим, без энтузиазма окидывая взглядом двигающихся у стола тестировщиков. – Разобрался уже, в чем дело?

На директора он не среагировал, точно того в лаборатории и не было вовсе. Впрочем, директор повел себя аналогично. Это заметили, и на несколько секунд в помещении повисла неловкая пауза.

Генрих кашлянул. Он оказался единственным, кроме директора, конечно, кто работал здесь еще пять лет назад, и его произошедшее не удивило. К тому же, он был достаточно утомлен, чтобы отвлекаться на последствия давней уже ссоры.

– Ничего, – сказал он. – Цепи все прозваниваются. Вон, заканчиваем полную контрольную проверку. С ними, по-моему, все нормально. В программе тоже сбоев не обнаруживается. Но тут я точно сказать не могу, сам лучше глянь: все-таки вы ее писали, тебе виднее должно быть, что там к чему… Вроде бы все в порядке. А команды – не проходят! Вернее, проходят, но… Да вот, сам сейчас увидишь!.. Володя, вы заканчиваете? – крикнул он тестировщикам.

– Уже!.. – донеслось из-за перегородки. – Можешь пробовать!

– Пошли! – Генрих кивком позвал Вадима за собой, направившись к одному из компьютеров. Вадим подошел. Остальные – тоже. Генрих уселся за комп и двинул «мышью». Выскочила заставка. Развернулось главное меню…

– Стоп, – сказал Вадим.

– Что?

– Это не та программа. Это версия к предыдущей модели. Причем для управления через виртуальный кардан. Где родная?

– Только эта была, – ответил Генрих, недоуменно взглянув на Лунина. Потом посмотрел куда-то ему за спину.

– Никаких других программ больше не было, – раздался голос директора.

– Не было? – переспросил Лунин, не оборачиваясь. – Тогда я пошел. Всем привет! – он развернулся к выходу.

– Что вы себе позволяете! – возмущение директора было неподдельно.

– Какие ко мне претензии? – поинтересовался Лунин невыразительным голосом, скосив глаза в ту сторону.

– Вы ведете себя, как хам! – заявил директор.

– Не заметил, – отозвался Лунин все так же тускло.

– Погодите, – вмешался Василий Витальевич, раньше других присутствующих пришедший в себя. – Вадим Петрович… Вас пригласили для консультации. Будьте добры, прежде чем уйти, по крайней мере, сообщить результаты своих наблюдений. Мне кажется, вы забылись.

– Да, извините… – Вадим, мотнув головой, заговорил нормальным голосом. – Эта программа от предыдущей модели. Для дистанционного управления через виртуальный костюм. Вам что, на самом деле нужна кукла, которая ничего не может самостоятельно?

Лунин вопросительно поднял брови в ожидании ответа. Но особист замешкался. Его неожиданно опередил Кремер.

– Устроит, – быстро сказал он. – Димка, там же не в программе было дело, я же знаю. Там же что-то в «железе». Ты лучше скажи: ЭТА программа с ЭТИМИ роботами работать может?

Лунин почувствовал себя не очень хорошо. Лезть в бутылку было совсем не обязательно. Но ведь так нагло, в глаза… Да и просто обидно. Постаравшись сохранить спокойный вид, он ответил:

– Может. Если вас устраивает марионетка. Там нет некоторых функций, но для виртуалки это не существенно. Только все равно – каркас с карданом нужен…

– Да нет, – подал голос молчавший Генрих. – Вадим, я же все-таки тоже разбираюсь… – укоризненно произнес он. – Мы дописали интерфейсную часть. Там же не сложно. Когда стали готовить к работе…

– Хорошо, – сказал Вадим, поворачиваясь к стеклянной перегородке с андроидами на столах. – Запускай. И извини, пожалуйста. Не хотел…

Генрих кивнул, снова берясь за «мышь». Мужской «манекен» на столе вздрогнул, зашевелился и начал садиться. Казалось, это пытается подняться пьяный с нарушенной координацией движений. Или больной встает после долгого перерыва… Вадим внезапно ощутил, что лицо перекашивает гримасой сострадания… Словно это он сам старается сесть на столе, а не «кибер «А», как называл эту конструкцию Горчинский.

– Хватит! – оборвал он Генриха. – Выключай! Достаточно. А второй?

– То же самое.

Лунин сжал челюсти.

– Включи-ка…

Генрих послушно выполнил команду. На этот раз Вадим заставил себя с каменным лицом досмотреть до конца. «Кибер «Е», дергаясь и елозя по столу, села с грацией ожившей парковой скульптуры, замерев в позе, даже на глаз неподходящей для удобного положения.

– Клади обратно… – разрешил Вадим. Потер шею, затем взялся левой рукой за правое запястье и, ни на кого не глядя, стал методично вращать правую кисть, сжатую в кулак, сердито сжав губы.

Все молча следили за его действиями. Через какое-то время пауза начала затягиваться.

– Чего, Димка? – спросил Кремер, встревоженный поведением друга.

– Ничего, – глухо ответил Лунин, продолжая разминать кисть. – Можете все это выбросить. Если у барана нет мозжечка, ему и ноги не нужны…

– Объяснитесь, Вадим Петрович! – в спокойном голосе безопасника послышались требовательные нотки.

– Что объяснить? – Лунин криво усмехнулся. – Куда делись блоки координации движения из обоих экземпляров? Так это не ко мне. А без этих блоков… – Вадим пожал плечами и не стал ничего добавлять.

– В чем вы обвиняете институт?! – расколол тишину выкрик директора. – Мальчишка! Это была ваша обязанность – следить за состоянием техники! Это вы ее передавали нам после смерти Саула Иосифовича! Это с вас нужно спросить, где блоки координации!

Вадим посмотрел на директора. Директор был красен от возмущения. Он тяжело дышал. Седые короткие волосы, обычно аккуратно причесанные, растрепались.

– Сдача проводилась по акту, – сказал Лунин. – Согласно оценке комиссии в полностью рабочем состоянии.

– Председателем комиссии был тогдашний зам по АХЧ! И остальные двое – его подчиненные! – отбил слова Вадима директор. – Вам легко было ввести их в заблуждение!

Лунин почувствовал прилив ледяного бешенства.

– Слушайте, вы… Беспозвоночное!.. – Вадим шагнул к директору, всем своим видом выражавшему готовность пострадать за честь родного института. Видимо, он был страшен. Потому что у стоявшего рядом с директором Татаринова вытянулось лицо, а Кремер и Генрих схватили Лунина за локти.

– Димка! Стой! – крикнул Кремер. – С ума сошел?!

Лунин нехотя остановился. Он понимал, что выглядит полным идиотом, но ничего не мог с собой поделать. Нужно было шагнуть еще только один шаг… Всего один. Но Витька с Генрихом держали его крепко.

– Я не могу больше оставаться в одном помещении с этим неандертальцем! – заявил директор. – Да и остальным не советую! Делайте что хотите! Но я этого так не оставлю! – он повернулся и быстро вышел, картинно хлопнув дверью.

Лунин крепко зажмурился. Немного погодя он почувствовал, что хватка на руках ослабла. Вадим выдохнул, потряс головой и открыл глаза. Прямо перед Вадимом, внимательно глядя ему в лицо, стоял теперь Василий Витальевич.

– Извините, – сказал Лунин, чувствуя, что краснеет. Он снова начал разминать кисть, понимая, что делать этого не следует, но не зная, чем себя занять. – Если вам это, – вспомнив, он кивнул через плечо, – было нужно вчера, то можете не связываться. Там на несколько лет работы… Если не больше. Если вообще когда-нибудь можно будет восстановить…

– Да, неожиданный оборот, – заключил Василий Витальевич, и у Лунина возникло ощущение, что имеет он в виду вовсе не блоки координации. – А вы сами? – спросил он, видимо, просто для очистки совести. – Не сможете?..

Вадим усмехнулся.

– Я их делал, – сказал он. – Вот этими вот руками… – Вадим показал руки, посмотрел на одну, держащую другую, и разжал кисть. – Ну и что? Вы думаете, я понимал, ЧТО именно я там выстраивал? Технологию изготовления – да, помню. А что там зашито… Увы. Я ж не математик. Это только Горчинский знал. Геометрия вероятностных полей – его специальность… А другого Саула Иосифовича вы вряд ли найдете…

– Жаль, – сказал Василий Витальевич, отворачиваясь. – Вы даже не представляете, насколько жаль…

– Да, – вдруг подал голос и Брэнсон. – Это очень все осложняет…

Лунин с удивлением взглянул на него: он успел уже забыть про исовца.

– Василий Витальевич, Ричард… Погодите! – внезапно вмешался Кремер. – Не торопитесь… Димка, – он повернулся к Лунину. – Подумай. Что, этих блоков было только две штуки?

– Да, – подтвердил Вадим сумрачно. – Только два. Я и эти-то лепил полтора года… Чего ты хочешь – все вручную!

– И больше ничего? Никаких записей, расчетов, предварительных моделей?

– Почему же? – Вадим посмотрел на него. – Архив Саула Иосифовича остался. Там, надо полагать, есть. У его жены… вдовы. Только кто все это разбирать будет? Руфина Залмановна в его содержании, конечно, ориентируется, но всерьез там никто не копался никогда… Да и в математике она ни черта не рубит… Сколько с тем архивом возиться? И кому?

– Ну, математики-то найдутся… – заметил Витька.

Лунин пожал плечами.

– А у тебя? – с надеждой спросил Кремер.

– Да мне-то оно на что? На стенку повесить? Я ж в этом ровным счетом ничего не смыслю! А модели… Были, конечно… Несколько десятков. Но мы их не хранили – зачем? Они все равно внутрь не поместились бы… Если так хочется – где-то еще должен валяться стенд для тестирования всей системы… Контейнер размером со шкаф. Берите его. Только что вы с ним будете делать – не представляю. Там и элементная база другая, и параметры питания тоже другие… И координатор там размером с холодильник…

– Что вы сказали, Вадим Петрович? – шагнул к Лунину Василий Витальевич. – Все-таки блок координации есть? Чего ж вы сразу?!..

Лунин даже не обиделся.

– А вы меня о нем спрашивали? – спросил он. – Да и что вы с ним делать будете? Этот ящик на тележке возить надо, он килограмм пятьдесят весит…

– Где он? – перебил его Кремер. – Димка, ты ничего не понимаешь! Где он?! – он посмотрел на Генриха, потом на Татаринова, у которого был вид того самого интеллигента на чужом пиру. – Где? – те переглянулись и в недоумении пожали плечами. Затем перевели взгляд на Вадима.

– Железный шкаф. Два на два и на метр, – сказал Вадим. – Крытый молотковой эмалью. Стоял в электрощитовой – его больше некуда было засунуть…

– А! – просиял Генрих. – Знаю! А я-то думал все время – чья это железяка! Действительно – стоит!

– Идемте! – скомандовал Василий Витальевич, как-то подрастеряв свое спокойствие. – Быстрее! Надо все это поскорее заканчивать!

Все дружно двинулись в подвал. Стенд стоял там, где и было сказано. Покрытый пылью и никому не нужный. Как зачастую случается со многим экспериментальным оборудованием. Ключей от него, разумеется, тоже не нашлось. Но и замок зато отсутствовал: вместо него проушины были смотаны обычным куском проволоки.

Генрих распахнул железную створку.

– Ну, где тут? – спросил он.

Вадим несколько секунд вглядывался.

– Где-где… В Караганде!.. Накрылась премия в квартал…

– Что?

– Сняли, – сказал Вадим.

Стало тихо.

– Причем аккуратно сняли. Именно блок координации. Знали, что берут. Остальное все на месте…

– И теперь все? – раздался в тишине переводный голос Брэнсона.

Ему никто не ответил.

Лунин посмотрел на исовца и удивился, насколько осунувшийся вид у того стал. Это, пожалуй, была самая неожиданная реакция для Вадима в данной истории. Что так могло расстроить представителя Ассоциации? Ясно же, что в андроидах он не понимает ни уха ни рыла. А уж во внутриинститутских дрязгах и подавно…

– Послушайте… – продолжил между тем Брэнсон. – А тот, кто это сделал… С ним нельзя договориться?

Это уж совсем ни в какие ворота не лезло. Чтобы представитель управленческой верхушки разговаривал в таком тоне… Один подобный индивид совсем недавно с возмущением покинул всех, хлопнув дверью. Следовало бы того же ожидать и от Брэнсона, но он почему-то вел себя иначе…

– Тот, кто это сделал… – помимо желания произнес Вадим. – Скорее утопит все в нужнике, чем признается в том, что это он.

– Но если ему хорошо заплатить…

– Он жадный дурак. Но не последний же идиот. Он не захочет терять имя и положение. Он их слишком ценит.

– Так вы его знаете? – бедолага, похоже, так ничего и не понял. Впрочем, не он один… Производить впечатление директор умел. Блестяще. И концов обычно не оставлял. Иначе бы не руководил институтом… Лунин вздохнул.

– У него их, скорее всего, давно уже нет, – сказал он.

– Почему? – не понял Витька.

– Потому что пять лет прошло. Если б он разобрался, в чем там дело – эта штука уже где-нибудь бы всплыла. Под его именем… Ему нечего было стесняться: Горчинский не имел особой известности, никто бы сильно не озаботился… Эта скотина все время, пока я у Саула Иосифовича работал, пыталась его в соавторы притянуть. Но не договорились – этот сукин кот слишком много хотел…

– И куда он их дел?

– Да я откуда знаю? – пожал плечами Вадим. – Может, и в самом деле выкинул. Или продал. За бугор. Мало, что ли, частных научных центров? Или обменял на что-нибудь. Или еще что… Но, думаю, в любом случае толку от этого ни у кого не вышло. К кому бы оно ни попало…

– Почему?

Вадим усмехнулся, не скрывая злорадства.

– А там недостаточно расшифровать структуру. Надо еще воспроизвести сам «камень». А вот это уже – шиш! Есть там нюансы… – дальше он распространяться не стал. Неожиданная мысль пришла ему в голову: – Блин! Кажется, я догадываюсь, куда оно ушло! И почему этот, со стенда, сняли.

– Да? – сказал Василий Витальевич, снова ставший тихим и незаметным. – И какова же ваша догадка? На что их могли использовать?

– Использовать могли на что угодно… Главная область применения самой идеи – протез центральной нервной системы. Хоть головного мозга, в принципе, – Вадим пожал плечами. – Но это если удастся в нужный объем втиснуть… Судя по всему – пока не удалось. Потому и этот вот блок, – он кивнул на шкаф, – утянули. Его-то скопировать можно.

– И куда же его… использовали?

– Да миланские роботы! Футболисты! Я еще удивлялся – чего они так качественно вверх лезут…

– Миланские роботы?..

– Они самые, – подтвердил Лунин. – Зуб не дам, конечно… Но наверняка почти. Прорыв у них случился года два-три назад… Начали играть на человеческом уровне, держат чемпионский титул в своей лиге два года… были сообщения о каких-то разработках якобы в области управления… Я еще подумал тогда, что вот, Горчинский не успел, а у кого-то что-то очень похожее… Понятно теперь, отчего похожее!..

– Но почему они только футболистами ограничились? – спросил Витька. – Если это такой потенциал, как ты говоришь…

– А у них Горчинского нет, – ответил Лунин. – Скопировать блок со стенда они смогли – для управления командой его вполне хватит. А вот с «мозжечками» ничего у них не вышло. И, видимо, хватило ума понять, что заявлять себя в качестве авторов нельзя – не поверит никто. А, может быть, до сих пор пытаются разобраться… Не знаю. Да и знать не хочу!

– Черт! – сказал Витька. – Если бы раньше!..

Вадим пожал плечами.

– То есть, – опять заговорил Брэнсон и, похоже, что к этому моменту он успел приободриться. – У этого миланского клуба есть то, что нам нужно? Я правильно вас понял?

От уныния его не осталось и следа. Впечатление такое, что он прямо сейчас был готов ломиться в Милан и любым способом заполучить то, что ему нужно. Вот на кой черт только?!

– Я не сказал, что есть, – ответил Лунин. – Я сказал, что похоже. А что там на самом деле…

– Но это – то, что у них есть – позволяет делать то же, что отсутствующий блок? – настойчиво повторил вопрос Брэнсон.

– И этого я не говорил, – сказал Лунин, с любопытством наблюдая горячность исовца. – Но на это тоже очень похоже. Вы что – туда сейчас отправитесь? – не удержался он.

– У меня, кажется, нет других вариантов, – представитель Ассоциации посмотрел Лунину в лицо. – Вы не согласились бы сопровождать меня, как сотрудник нашей фирмы в ранге консультанта? Соответствующее вознаграждение, разумеется, гарантируется.

«Ни хрена себе, – подумал Лунин. – Что за гначка?» Но развить мысль не успел.

– Эй, Дик, не торопись! У нас найдется, от кого его послать, если что, – неожиданно для Вадима вмешался Кремер. – Хоть от нас, хоть от Василия Витальевича, если надо. Не спеши переманивать специалиста! Все равно без нас вам не справиться!

– Действительно, мистер Брэнсон… – подал голос и Василий Витальевич.

– Мистер Лунин – сотрудник нашей Ассоциации! – мгновенно восстал против несправедливости Брэнсон. – И речь идет о нашем внутреннем деле – обыкновенном служебном повышении!

– Лунин – гражданин России, – сухо уведомил Василий Витальевич. – И он сам решит, под чьим руководством ему действовать.

«Вот ни хрена себе, – второй раз подумал Лунин. – Это что у нас за дурдом тут такой?»

– Ну, работать-то ему все равно придется у нас, – внес свою лепту в общую неразбериху друг Витька, даже не посмотрев на Вадима. – Так что не гони лошадей, Дик! К чему дополнительные сложности? У нас и так нет времени.

Вадим вдруг обнаружил, что все смотрят на него. И Брэнсон, и Василий Витальевич, и Витька. С ожиданием.

– Каково ваше решение, мистер Лунин? – спросил Брэнсон, явно недовольный претензиями собеседников, но не намеренный отступать по этому поводу.

– Охренеть, – сказал Вадим.

– Охренеть? – переспросил Брэнсон с такой серьезностью, что Лунин чуть не расхохотался. – Что это значит?

– Вадим Петрович сообщает нам таким образом, что потрясен сделанным предложением, – с точно такой же серьезность разъяснил Василий Витальевич, не отводя от Лунина взгляда. Но на этот раз почему-то Вадиму смеяться не захотелось.

– Вам что, – спросил он, – действительно так нужны эти роботы?

– Да, очень нужны, – кивнул Брэнсон.

– Нужны! – подтвердил Витька.

– И вам все равно, какого размера или вида будет блок-координатор – лишь бы он только работал? То есть вас устроит аналог?

Витька кивнул. За ним кивнули остальные.

– Ну, тогда, может быть, не потребуется лететь в Милан. Хотя я по-прежнему не понимаю, к чему такая спешка. Но можно съездить и поближе.

– О чем вы, мистер Лунин?

– Почему вы только сейчас об этом говорите? – спросил Василий Витальевич.

– К Руфине Залмановне домой? Или к тебе? – предположил Кремер.

Вадим пожал плечами в ответ на вопрос Василия Витальевича, а Витьке сказал:

– Ты почти угадал. На дачу Горчинского. Там есть… еще один экземпляр устройства…

– Вот только я не знаю, – продолжил Лунин, – устроит ли он вас…

– Почему? – спросил Василий Витальевич. Из всех троих он, похоже, больше других был недоволен происходящим. Но не по техническим причинам.

Вадим помолчал. Но поскольку он уже произнес «А», следовало договаривать до конца.

– Видите ли, это сарай…

– Какой сарай? – ошарашено переспросил Витька.

– Сарай на даче Саула Иосифовича. Установка занимает полностью весь объем. Собственно, это и есть первый экземпляр – все остальные только его более компактные копии… Горчинский собирал его лет двадцать из чего придется. О том, что это такое, знали только он, его жена и я. Но Руфина Залмановна никогда не относилась к этой самоделке всерьез, а Горчинский никому ее не показывал кроме меня. Да и то только после того, как я стал с ним работать.

– Почему не показывал? – задал вопрос Василий Витальевич.

Лунин снова помолчал.

– Он же был математик. Да еще в такой области… Все, чем он занимался, считается полнейшей абстракцией. И когда он попытался осуществить кое-что на практике… С ним никто не захотел иметь дела. Считали за чудака. Типа сумасшедшего профессора. Чего думаете, он работал эсэнэсом в нейробиологическом институте? Да просто нигде не брали его тему. А тут директор взял… На условии, что Горчинский работает на институт как математик, а за это может втихую заниматься своими идеями… Горчинский согласился… и попал в рабство. Ему это не нравилось. Но податься было все равно некуда. А эта скотина…

– Димка, погоди! – перебил Лунина нетерпеливый Витька. – Я жутко уважаю Саула Иосифовича, но скажи – эта установка работает? Исправна?

– Да исправна, конечно… – сказал Лунин. – Что может случиться с жестяным фракталом размером в дом? Ему даже мыши не страшны – они в него не лазят…

– Жестяным… фракталом? Размером с дом? – Кремер, видимо, ожидал чего угодно, но только не этого.

– Ну, там еще всякого разного напихано, – вынужден был признать Вадим. – Но в целом это выглядит как фрактал. Во всю внутренность сарая. А сарай у Саула Иосифовича на даче был большой…

Василий Витальевич и Брэнсон, оба с одинаково похоронными лицами, не говоря ни слова, вперились взглядами в Витьку.

– Димка, – остановил рассказ друга Кремер. – ОНО – РАБОТАЕТ?!

– Хотите верьте, хотите нет, – Лунин вздохнул. Он давно к этому привык. – Что я вам буду доказывать?.. Конечно, оно работает! Чему там ломаться: там нет никакой электроники. И движущихся частей. Это чисто электрическое устройство. Вроде трансформатора… Вы что, никогда не слышали о компьютерах из обычного песка? Или о березовой роще в качестве радиоприемника? Или о специальных лесопосадках, исполняющих мелодии из опер? И про капиллярные и осмотические двигатели ничего не знаете?

– Стоп! – остановил его Василий Витальевич. А когда Вадим смолк, повернувшись к Кремеру, спросил: – Виктор Данилович, вас устроит в ТАКОМ виде это устройство?

– Устроит. Если оно работает исправно. Поэтому сперва нужно посмотреть. Столько лет прошло…

– Я был там полгода назад, – признался Лунин. – Все исправно. Меня Руфина Залмановна просила присматривать за установкой. Как память о муже… Думаю, она не станет возражать, если хоть что-то пойдет в дело. Надо только получить у нее разрешение…

– Да мы не будем эту штуку забирать! Пусть не беспокоится! Нам только работающий экземпляр нужен! – замахал руками Кремер.

– Тогда я совсем уж ничего не понимаю! – признался Лунин. – Вам что вообще надо?! Андроидов в рабочем состоянии или энтропийный конвертер?

– Чего? – спросил Витька. Остальные из троицы вообще промолчали.

– Я в этом понимаю, как свинья в апельсинах! – в сердцах заявил Вадим. – Но так его называл Горчинский. Устройство, которое управляет энтропийными процессами и за счет этого может производить дикие вычисления с не менее дикой точностью! На этом и основано тонкое управление андроидами! Именно поэтому там такая простая программа. Именно поэтому Горчинский мог моделировать деятельность центральной нервной системы. Именно поэтому ни одна собака не воспроизведет блок координации в объеме меньшем, чем тот, что стянули со стенда – потому что не знает точных параметров настройки! И на даче стоит единственный экземпляр, в котором все эти настройки зафиксированы – потому что Горчинский тарировал его двадцать лет. Я говорю это вам потому, что вижу – вам для чего-то всерьез это надо. Не знаю для чего. Но у трех ваших контор вполне может хватить сил протолкнуть это открытие в жизнь. Пусть и после смерти автора…

– Н-да… – сказал Кремер. – Василий Витальевич… Дик… Нам же все равно понадобится специалист. А единственный, кто в этом разбирается на всей Земле, – это Димка. Целый институт ничего не понимает, вы же убедились. Я думаю, что надо ему все сказать и включить его в проект. Тем более что сейчас без доводки будет не обойтись…

– Так в чем дело? – спросил Лунин.

Они со странной троицей заперлись для объяснения в чьей-то пустой лаборатории, отдав распоряжение паковать андроидов к отправке. Василий Витальевич, кроме того, еще позвонил куда-то и попросил взять под охрану дачу Горчинского. Последнее мероприятие весьма впечатлило Вадима. Но яснее ситуация от этого не стала.

– Дело в том, Вадим Петрович, – заговорил безопасник, хотя Лунин почему-то ожидал, что объяснять будет Кремер, – что Ассоциация и Космофлот проводят совместную спасательную операцию. На исключительно большую дальность. Обстоятельства этой операции требуют соблюдения полной секретности, и вы должны отдавать себе в этом отчет. Вам это понятно?

– Нет, – честно сказал Лунин. – Почему секретность?.. – но тут до него кое-что дошло. Ассоциация… Космофлот… Спасоперация на исключительную дальность… – Погодите-погодите! – воскликнул Вадим. – «Пегас»?

– Да, – Василий Витальевич кивнул. – Как я понимаю, вам не трудно было сейчас об этом догадаться… Тогда что вас удивляет?

– Да секретность-то почему?

– Потому что все очень плохо, – сказал Брэнсон. И Вадим начал догадываться о причинах его необычного поведения. – При посадке произошла авария. Все члены экипажа модуля тяжело ранены. Если мы не окажем им помощь в ближайшее время – они погибнут мучительной смертью на глазах всего человечества. Это было бы шоу прямой трансляции с миллиардами зрителей. Ни тем, кто на Марсе, ни нам не нужно такое паблисити. Поэтому информацию решено хранить в полной тайне. А по прошествии срока пребывания на планете просто сообщить, что модуль погиб при посадке.

– Ё-ё… – сказал Вадим, откидываясь на спинку стула. Он, конечно, догадывался, что с «Пегасом» что-то не так, но не мог подумать, что настолько.

– Но у нас есть шанс, – продолжил представитель ISA. – У России имеется корабль, способный преодолеть сто миллионов миль за неделю, и руководство Космофлота пошло нам навстречу, предоставив этот корабль для участия в операции спасения.

Лунин с недоумением посмотрел на Василия Витальевича. Насколько он знал, даже будучи полным чайником в космонавтике, самые быстрые межпланетные корабли были как раз у Ассоциации – огромного транснационального консорциума, сосредоточившего в своих руках все частные космические программы. Все остальные страны ограничивались околоземным и окололунным пространством. Но и кораблям Ассоциации было не под силу добраться до Марса в такие сроки. Просто физически.

– Да, – кивнул Василий Витальевич. – Такой корабль есть. Это тяжелый носитель «Ореол». Вы должны были слышать про этот проект – его довольно широко обсуждали на всех уровнях лет десять назад.

– Да, я что-то читал, – признался Лунин. – По-моему, даже раньше, в школе еще… Тяжелый корабль для полетов к внешним планетам. С РЛ двигателем нового типа… Но разве его строили?

– Его не только строили, но и построили. Несколько лет назад были начаты статические и ходовые испытания, которые на данный момент завершены. Планировался пробный рейс к астероидам, но обстоятельства внесли корректировку в планы. И там, кстати, не РЛ а ФЛ двигатели. Не ракетно-, а фотонно-лазерные. Не путайте.

– Да, я помню из той статьи… – растерянно подтвердил Вадим. Не удержался и спросил: – Но где вы его строили? И – ходовые испытания?! Ведь это же здоровенная штука должна быть – ее же скрыть невозможно!

– А ее и не прятали, – Василий Витальевич улыбнулся сдержанно. – Строительство было замаскировано под работы на одной из высокоорбитальных ракетных батарей. По сути, систему всего лишь как бы дооснастили плазменными усилителями, а испытания выдавались за тренировочные стрельбы. Но мы отвлеклись, – одернул сам себя особист. – Извините, мистер Брэнсон: я не хотел выразить непочтение к постигшему вас несчастью…

Исовец молча наклонил голову. Ему, похоже, этот разговор об успехах передовых ракетных технологий совершенно не нравился, но он не собирался его прерывать, давая Лунину возможность получить необходимую информацию.

– Ну… – сказал Лунин. Развел руками и повторил: – Ну вы даете!..

– Да, – снова кивнул Василий Витальевич, словно соглашаясь, что да – действительно дают. – Но в связи с новой задачей, – последовал кивок в сторону Брэнсона, – возникли некоторые трудности. Совершенно непреодолимые. Корабль не годится для полетов с людьми.

– Э?.. – спросил Лунин.

– Это же автоматический транспорт. Грузовой. Он не предназначен для перевозки людей. Это даже не рассматривалось никогда. К тому же машина предназначена для проверки принципиально новых двигателей. Экипажа там просто не может быть по определению.

– Ага… – сказал Вадим.

При всем невежестве в вопросах космонавтики совсем уж чайником он не был. За время работы на «Колумбиаде» в разговорах со спейсерами Вадим нахватался кое-каких верхушек и вполне понял то, о чем не стал говорить особист. Корабль, конечно, мог возить автоматические станции к внешним планетам и астероидам… Дело полезное. Но не в этом состояло его основное назначение. Космофлот был лишь гражданским фасадом российских ВКС, и проектировался – и строился – «Ореол» прежде всего для военных. Как повелось в космонавтике еще с самого начала, без различия в государственной и национальной принадлежности. Скорее всего, он предназначался для доставки в пояс астероидов боевых стратегических ракет. Вполне возможно – с такими же двигателями нового типа. Тот же РЛ-привод в свое время превратил Луну в стационарную ракетную батарею, поскольку ракеты с ним могли поразить цели на планете в течение всего лишь одного часа – время, сопоставимое с обычными баллистическими. Теперь наука и техника шагнули еще на один этап. Только и всего…

«Мама дорогая… – подумал Лунин, забыв даже о том, где находится. – Ну, на кой черт нам все это нужно?!» Ответа он, понятное дело, не знал…

– Да дело и не в корабле, – продолжал между тем Василий Витальевич. – Как бы быстро он туда ни долетел. На Марсе нужны врачи. Настоящие, а не кибермедики из пунктов первой помощи. Там требуются высококлассные нейро– и кардиохирурги, способные работать в полевых условиях. Вы представляете сложность задачи?

Вадим кивнул. По роду своих занятий он это представлял. Хотя врачом и не был.

– Вот для этого нам и понадобились ваши андроиды, – закончил безопасник. – Кроме того, там еще требуются строители. Потому что нужно будет соорудить жилье для людей – им придется дожидаться корабля в лучшем случае около девяти месяцев, а в худшем – почти три года. Это не считая обратной дороги…

– Мы постараемся подогнать корабль к точке удобного старта для возвращения по эллиптической траектории… – вмешался Брэнсон, но Василий Витальевич не дал ему перехватить инициативу.

– В любом случае там предстоит построить планетную базу, – заключил он. – И ее обслуживать. Ассоциация согласна вложить деньги в это строительство. Мы, в принципе, тоже заинтересованы. Но никакие киберы с этим строительством не справятся. Только ваши…

– Да понял я это уже, – остановил безопасника Вадим. – Я другого понять не могу!.. Роботов-то всего два! И те – без мозжечков, и неизвестно еще, в каком состоянии! Что от них толку? Ведь стартовать-то нужно – когда?!

– У нас срок не больше недели, – ответил Брэнсон хмуро.

– По графику подготовки старт через трое суток, – сухо добавил Василий Витальевич.

Вадим обвел всех троих ошалелым взглядом:

– Кто из нас спятил? – спросил он. – Вы или я?

Он даже представить себе не мог, на каких условиях договорились Космофлот и Ассоциация: это должно было быть просто что-то запредельное – чтобы два таких монстра вдруг ринулись действовать так слаженно. Ведь не рекламы же ради затевается вся эта кутерьма! А после слов о строительстве базы Вадим, кроме того, вспомнил, сколько все это должно стоить, и вопрос о том, кто спятил, как минимум наполовину не был шуткой. Да такого просто не могло быть! Правда, Лунина обнадеживало то, что пока не высказался еще Кремер – зачем-то же он присутствует в этом странном триумвирате? И, надо отдать должное, друг Витька не подвел.

– Никто не спятил, – вступил он в разговор. – Не торопись в Кащенку. Понимаешь теперь, что мы тут чувствовали, когда ты нам вещал про конвертер энтропии и песчаные компьютеры?

Вадим счел за благо промолчать. Но, похоже, его пламенное выступление произвело впечатление на присутствующих…

– В качестве нагрузки «Ореол» понесет к Марсу небольшой нанозавод, разработанный в нашем институте… Мы его для пояса астероидов предполагали, – пояснил он, подтвердив тем самым догадку Лунина. – Ну, и для систем Юпитера и Сатурна, само собой… Запас рабочего субстрата, конечно, пришлось урезать до минимума, но для данного дела его хватит. На месте завод воспроизведет такое количество андроидов, какое потребуется. Можешь не сомневаться. Нам главное сейчас – успеть снять копии с имеющихся образцов и передать запись на борт корабля.

– Все равно не понимаю, – сказал Вадим.

– Что именно? – Кремер неожиданно посмотрел на Лунина с прищуром, и тому почудилось в глазах друга неестественное для момента веселье. «Может, кто-то все же тронулся умом?» – подумал Вадим, но решил не развивать эту мысль. Так как с одного раза можно было догадаться, кто именно окажется этим тронувшимся. Вряд ли Витька.

– Ну, я согласен, – Лунин истово закивал головой. – Андроидов вы разберете на атомы – потом сможете наштамповать в любом количестве… Хотя они и будут у вас по цене дороже золота – я что, не знаю, сколько такой субстрат стоит? Но конвертер-то!.. Сарай же!.. Что вы с ним делать станете?! Точнее – что эти ваши андроиды с ним станут делать? За собой на грузовике возить?! Причем – каждый?!

– Но вы же сказали, – встрял Брэнсон, – что один кон… координатор может управлять целой футбольной командой?

Лунин запнулся, пытаясь вспомнить, когда он такое утверждал. Да, действительно, было…

– Так это же на игровом поле! Это вообще без разницы – одним механизмом командовать или десятком. Но там-то… – он кивнул головой на потолок. – Они ж у вас на километры разбредутся! Если не больше…

– Больше… – безмятежно сообщил Витька. – Гораздо больше. «Пегас» сел возле Сфинкса. А заводу и базе для работы потребуется вода, так что сажать его придется в районе полюса. Там не километры, там тысячи будут…

Вадим молча уставился на него.

– А это, – Витька улыбнулся, – есть третья секретная информация в этом разговоре. И она, в общем-то, перекрывает обе предыдущие по своему значению и является государственной и коммерческой тайной одновременно. Имей в виду.

Лунин подождал продолжения, но Кремер молчал, выразительно подняв бровь. Ему явно требовалось услышать подтверждение. «Куда меня занесло,» – подумал Лунин. Но вслух сказал другое:

– …то пусть покарает меня суровая рука моих товарищей!.. Да понял я, понял! Буду нем, как селедка! Думаешь, я не соображаю, что вы мне столько уже нарассказали, что для подписок о неразглашении мне рук не хватит – разуваться придется!

– Ты не смейся, – неожиданно серьезно одернул его Витька. – Это дело действительно того… Мирового масштаба, как Петька с Чапаевым говорили. Так что без шуток. Никому. Кроме нас троих пока. Если надо будет – тебе скажут, кто еще допущен.

– Ого… Ну, хорошо. Понял я действительно, – подтвердил Лунин. – Так в чем там дело?

– У нас в институте, – сообщил Кремер. – Разработан метод информационного копирования любых материальных объектов. С последующей записью на функциональный носитель, способный воспроизводить все – подчеркиваю: все! – свойства оригинала.

– Это как? – опешил Вадим.

Витька вздохнул.

– Сначала фотография была – помнишь? Плоская запись изображения.

– Ну… – сказал Вадим.

– Потом – появилась голография. Это были аналоговые способы записи информации об объекте. Потом в конце двадцатого века появилась цифровая запись. Цифровое фото, потом цифровое видео. В середине прошлого века пошла цифровая голография…

– Да это я все тоже помню!

– Потом, – продолжал безжалостно объяснять Кремер, – сделали интерактивную голографику. Сейчас она применяется практически повсеместно. Но это все – только объем и динамика, движение. И только – за редкими исключениями – внешний вид, не более того. Так вот, мы научились записывать атомарную структуру объекта в полной динамике. Во всяком случае, в достаточной… Не рассчитывать на компьютерах покадрово и подетально, – а получать разом, как на фотографии. Аналоговым методом. И фиксировать на некоем варианте фотопластинки, так сказать. Все свойства записанного объекта соответствуют свойствам оригинала. И – главное – их можно воспроизводить. Причем, что наиболее важно, не только посредством наносборки, но и в информационном плане.

– Не понял, – в который уже раз за сегодня произнес Лунин. Но он и в самом деле не понял. – Что значит?..

– Ну, как же тебе объяснить-то?.. Ну, вот – плоская оптика тебя ведь не удивляет? Плоские линзы, плоские призмы и тому подобное?.. А ведь еще лет полтораста назад все это делалось из стекла! Помнишь, мы в музее видели?

– Ну, – кивнул Лунин, начиная что-то улавливать.

– Так вот: плоская оптика – это всего лишь голографическая копия обычной стеклянной линзы – к примеру – но она обладает всеми ее свойствами как линзы! То есть – концентрирует световые лучи. Так вот, наши информационные копии – они посложнее, конечно, будут, – точно так же при определенных условиях способны выполнять функции своих оригиналов.

– Ну… – повторил Вадим. Услышанное никак не желало укладываться в голове. – Я, допустим, понял… Но как сарай-то… Тьфу! Как конвертер-то?..

– Ну, ты тупой какой-то… – посмотрел на него Кремер. – Видимо, перелет сказывается. Фотография-то меньше оригинала?

– Ну да… – сказал Вадим.

– И голограмма тоже меньше. Про цифровую запись я уж не говорю… Ну, и здесь то же самое. Носитель размером с портсигар где-то. Найдется на твоих андроидах, куда такой блок присобачить?

– Тьфу ты! – до Вадима, наконец, дошло. – Вот теперь понял! Конечно же, найдется… Никаких проблем. Только…

– Что еще-то? – спросил Витька.

– Так задержка сигнала же… От Земли до Марса… Я не помню сколько точно – минут десять, кажется…

– В разное время по-разному. От нескольких минут до трех четвертей часа. В нашем случае будут минуты… Но я тебя понял. Не переживай – про дистанционное управление речь не идет. У нас есть на этот случай отличные управляющие программы. Я ведь тебе пытаюсь объяснить: мы же можем копировать практически все.

– То есть сарай этот для вас не предел? – спросил Вадим, оценивая, что могли накопировать умельцы из Витькиного Института… Любую сеть нейрокомпьютеров с искусственным интеллектом любой мощности. И с программой вместе. И ужать это до размеров наладонника…

– Нет, не предел, – подтвердил Кремер. – Мы корабли копируем целиком. Для модельных испытаний.

Лунин покрутил головой в восхищении. Кажется, теперь он стал понимать, чем занимаются эти трое и в каком объеме. И ему предлагали включиться в эту гонку тоже! Заодно он оценил и причину такой секретности: из того, что сказал Витька, выходило, что отныне в любой комп можно воткнуть полноценный искинт, способный выполнять практически любые операции… Синхронный переводчик в мобильнике Брэнсона в сравнении с этим смотрелся просто каменным топором…

– Что ж, – сказал Вадим, – тогда имеет смысл не дожидаться утра. Ключи от дачи у меня есть. Зачем время терять? Потом ведь нужно еще будет поставить блоки на роботов и проверить всю систему в сборе… С Руфиной Залмановной можно и завтра поговорить: она все равно возражать не будет…

– То есть вы согласны участвовать в проекте? – спросил Василий Витальевич.

– Конечно, согласен, – ответил Лунин. – Я ж так понимаю, андроидами кто-то должен будет заниматься!

– Тогда нам следует прямо сейчас оформить все документально…

– В этом нет никакой необходимости! – заявил Брэнсон. – Напоминаю, что мистер Лунин служащий Ассоциации и может работать в качестве такового под мою ответственность. Как мой референт, например!

– Это было бы неразумно, – возразил Василий Витальевич. – С точки зрения международного права могут возникнуть определенные сложности…

– Этим вопросом вполне способны заняться наши юристы! – отпарировал исовец.

– Но и наши тоже, – не остался в долгу безопасник. – Давайте будем действовать в рамках достигнутой договоренности!

– Я не вижу, чтобы мы за эти рамки вышли!

– Зато мне это прекрасно видно!..

На этот раз Вадиму было понятно – по крайней мере, до какой-то степени – что происходит. Будучи гражданином России, он, Лунин, одновременно имел трудовой договор с ISA. В принципе, никакого криминала данный момент не содержал. Кроме одного: внезапно всплывшего факта работы с Горчинским. Поскольку конвертер Горчинского оказался сам по себе вещью мирового значения. Впрочем, это Вадим знал и раньше… Не ожидал он другого: что может сам оказаться настолько ценным приложением к устройству, что Ассоциация решится претендовать на него даже несмотря на возможный конфликт с правительством не самой слабой страны мира. Вадиму стало неуютно: он не мог решить, что тут следует предпринять. Он не имел ничего против Василия Витальевича и его службы. У них работа такая… И своей стране изменять не имел также никакого желания. К Ассоциации же до сей поры у Вадима вообще не было никаких претензий: он у них работает, они ему платят. И уходить со станции он тоже совсем не желал. Это была отличная работа и хороший заработок. И интересное место, невзирая на раздражающий поток туристов… Сейчас же Вадим внезапно оказывался между двумя хищниками, готовыми сцепиться за право заполучить его в единоличное пользование – невзирая на его собственное, Вадима, мнение.

Кстати, из происходящего следовало, что мистер Брэнсон не просто член руководства компанией. Поскольку он явно имел право принимать подобного уровня решения. А это была компетенция не ниже Совета Директоров. И, попадая в ранг референта такого лица, Лунин и сам становился персоной немаленькой. И открывающиеся возможности было не сравнить, если честно признать, с перспективой работы в закрытом КБ под присмотром СБ Космофлота.

Ситуация была такова, что Вадиму поневоле пришлось задуматься.

– Да хватит вам! – Кремер, воспользовавшись перепалкой представителей двух могущественных структур, куда-то позвонил. И как раз закончил разговор, отключив комм. – Мы же договорились, что работать будем из пропорциональной прибыли… Чего вам опять неймется? Планировщики сейчас считают доли акций, как закончат – тогда и решим. А вы все время тянете одеяло каждый на себя… Что вы хотите сохранить в секрете от Дика, Василий Витальевич? Они про ваш «Ореол», несмотря на все ваши усилия, все равно знали!

– Ну, не все знали, а только кое-что… – проворчал особист.

– Да какая разница! Эпоха транснациональных кластеров на дворе – а вы тут разводите какую-то малюто-скуратовщину… Вас для чего направили? За сохранением секретности следить? Вот и следите! А не занимайтесь игрой в охоту на ведьм…

К удивлению Вадима, Василий Витальевич выслушал эту отповедь, как нашкодивший школьник: опустив глаза и не издав ни звука! Да и старый друг внезапно приоткрылся перед Луниным с неожиданной стороны. Как-то до этого Вадим не предполагал за Витькой таких интонаций…

– А ты, Дик? – перешел между тем на другого участника конфликта Кремер. – Какая тебе необходимость утянуть Димку в Ассоциацию? Если мы учреждаем совместную компанию для продвижения наших изделий на рынок? Вот там он и будет работать на общее благо… И не надо на меня так смотреть! Патент на конвертер Горчинского ты все равно не заграбастаешь: не твое это! Достаточно того, что вы вкладываете деньги в наши разработки!

К неменьшему удивлению Вадима, и Брэнсон не полез в бутылку от такого наезда! А уж ему-то, казалось бы, сам бог велел. В голове у Вадима в очередной раз рассыпался сложившийся было паззл представлений о том, кто есть кто в этой троице. Только сейчас он сообразил, что главный-то, похоже, Витька. Как в том анекдоте. «Кто ехал – не знаю. Но шофером у них – сам Президент, мля!..» Хотя, может быть, и немного наоборот… Но суть-то!

«Кажется, я чего-то недопонял, – пришло в голову Вадиму. – Я ж Витьку с детства знаю… Он всю жизнь ничем кроме своей науки не занимался! Как вышло, что он командует и представителем Космофлота, и – что, пожалуй, куда более круто – одним из высших руководителей, а то и владельцев Ассоциации?» Как-то до сих пор Лунин считал друга детства обыкновенным доктором наук…

– Нет, я с вами точно бахнусь! – сказал Вадим, когда Витька закончил выволочку партнеров. – Ты меня уже и на работу определил? Даже не спросясь?

– Надеюсь, до окончания спасательной операции ты все же останешься в своем уме, – не остался в долгу Кремер. – А то лечить тебя придется… А по работе… Ты что, откажешься заняться тем делом, к которому так стремился? Разве не ты сегодня собирался кому-то морду бить по этой теме? Я ведь помню, с каким скандалом тебя уходили из института! Можно было подумать, не лаборанта увольняют, а как минимум начальника отдела! Как ты тогда орал!

– Я тогда таким умным, как сейчас, еще не был… – проворчал Вадим. Ему не хотелось вспоминать ту историю. Да и сегодняшнюю встречу тоже…

– Ну, вот и отлично, – заключил Витька. И без особого перехода заговорил о деле: – Значит так. Я с нашей техбазой созвонился. Аппаратуру они уже грузят. Предлагаю отправиться на место и там все решить окончательно.

Никто не стал возражать.

До дачи добирались тем же экранолетом, на котором летели с аэродрома. По пути чего-то ели. Не то поздний ужин, не то ранний завтрак. Лунин даже не запомнил толком, с чем именно были те бутерброды. Он в основном размышлял о грядущих переменах в жизни и гадал, какими же они могут быть. Должность единственного механика по андроидам могла оказаться не такой уж синекурой. Сколько там было еще работы, Вадим знал лучше кого бы то ни было. В конструкцию следовало внести массу изменений. Не в этих, конечно: тут просто не успеть. А вот дальше… Поменять материалы на более качественные… Они с Горчинским, в силу обстоятельств, вынуждены были по большей части заниматься самодельщиной из подручных средств. В результате машина получилась перетяжелённой до предела. Теперь же можно будет питание сделать автономным. На топливных элементах. Глаза поставить правильные, а не те окуляры, что были до сих пор… Облегчить и упрочить скелет… Довести плотность нервной сети и тактильных датчиков до соответствующей живому организму… Эмулировать все органы, если потребуется, черт побери! Полностью воспроизвести голосовой аппарат! Чтобы речь была нормальной, а не синтезированной. И главное – освободить объем черепа. Тогда – готовый протез тела! Это была мечта Горчинского… И хотя Вадим не разделял мысли учителя о том, что это главная задача, но сделать это все равно следовало, потому что было необходимо…

Но и без того у андроидов имелась немалая область применения. Космос… Дно океана… Работы в тяжелых условиях – в зонах атомных реакторов, за Полярным Кругом… Да просто нудные и неинтересные, куда живого человека калачом не заманишь.

Они с Горчинским любили порассуждать, каким мог бы быть мир, в котором «вкалывают роботы – счастлив человек!» Картина получалась совершенно фантастическая. И не такая уж дурацкая или утопическая, как Лунину тогда по молодости казалось.

Что-то вроде известного платоновского пассажа насчет того, что в будущем даже самый бедный гражданин сможет иметь не менее трех рабов. Вадима, знавшего сей перл со школы, Горчинский как-то просто сразил, сказав, что смешно это только если читать Платона с современной точки зрения. Если же рассматривать тему абстрактно – или наоборот, конкретно, кому как нравится – то смысл данного периода состоит в том, что каждому гражданину платоновского государства предоставляется ежедневно ресурс в объеме двадцати четырех человекочасов. Из расчета, что продуктивно каждый раб может работать восемь часов в сутки. Не такая уж получается чушь. А то, что Платон писал про рабов – так это не его вина. Тогда просто других ресурсов не было. И, пожалуй, Витькино информационное копирование здесь могло прийтись как нельзя кстати. Потому что иначе нужный по мощности искинт в робота не запихаешь, слишком объем мал. А так – пожалуйста. Хоть действительно на каждого жителя по три высококвалифицированных механизма, способных выполнять все виды вспомогательной деятельности. Что по дому, что по работе…. А человечество тогда, как известно, перестанет развиваться, отучится трудиться и только и будет делать, что предаваться пьянству, наркотикам и разврату… Через что и вымрет, полностью выродившись…

Интересно, какой идиот это выдумал? Как будто и без того населению Земли нечем загнать себя в гроб и без всякого прогресса. Однако до сих пор как-то выживали… Впрочем, эта тема Лунина занимала не сильно: свинья грязи всегда найдет. Была бы только свинья. Зато решать задачки, ставящиеся окружающими проблемами, куда проще будет, имей человечество такую армию трудового обеспечения… Да и в андроидах ли дело? Исполнительный механизм может иметь любую форму. Главное, чтоб он работал с необходимым уровнем надежности. А какими вопросами заморочиться, у людей всегда найдется. Той же проблемой свиньи… Когда промышленная революция перевернула мир в конце второго тысячелетия, она тоже сняла вековые заботы с общества, – но тут же навалила новых. В каменном веке переход от охоты к сельскому хозяйству сделал то же самое. В обоих случаях от предыдущего человечества мало что оставалось – в смысле жизненного стереотипа. Вроде пора было уже это заметить. Но нет… Похоже, прав тот, кто сказал, что история нас учит, что она нас ничему не учит… Погрузившись в пучины философии, Вадим даже не заметил, как они прибыли на место. И тут его ждал сюрприз…

Впечатление было – что возле дачи Горчинского высадился инопланетный десант. Или хотя бы одно НЛО – такое тут оказалось столпотворение. На лугу у поселка, медленно перемалывая струи затихающего дождя лопастями, стояли три огромных тяжелых вертолета. С аппарелей съезжали вездеходы, груженные элементами какой-то невероятной конструкции. Небольшая автоколонна уже тянулась по улице проснувшегося от вторжения поселка. Горели установленные на времянках прожекторы. В их свете целая армия людей в ярких разноцветных комбинезонах выгружала из бортовых люков ящики, тут же складывая их на легкие электрокары с тележками.

– Это что? – спросил пораженный Лунин.

– А ты думал, я пальцем буду копию снимать? – поинтересовался Витька, вылезая под дождь и принимая у одного из встречающих плащ-накидку. – Выходи давай! Как мы без тебя на дачу попадем? Не взламывать же, в самом деле…

– Хорошо, – оценил происходящее Василий Витальевич, пока Лунин выкарабкивался из кабины. – Этот цирк обязательно запомнят! Надо еще, чтоб и нас запомнили тоже. То есть, вас, конечно же… Так что мы с Ричардом, пожалуй, вылезать не будем: вы там и одни управитесь…

– Почему – хорошо? – удивился Лунин.

– Да ведь после нашего отъезда такой фонтан слухов пойдет о том, что дачу Горчинского вскрывали с кучей специального оборудования, что об этом только глухой не услышит… И пусть! Под это дело все успехи с роботами можно будет приписать именно Горчинскому. А вакуумная запись останется в тени – до тех пор, пока нам надо…

– Правильно, – Кремер, который, похоже, об этом еще не думал, тем не менее, кивнул. – Это удачный ход для прикрытия. Нужно, пожалуй, еще и поспособствовать содержанию этих слухов. Как только доберемся до архива – сразу надо будет слить в сеть наиболее интересные куски… И серьезных статей несколько подготовить. Как думаешь, Димка, заслужил Саул Иосифович, чтобы о его работе узнали правду? Не все же у него изобретения втихую тырить?

Вадим пожал плечами. Подобные акции его не шибко вдохновляли. Но почему не рассказать о человеке, если он заслужил? А то, что так вот подвернулось… Ну, совпало просто. Может, оно и к лучшему. Так он и ответил, не особо кривя душой.

– Ну, вот и ладно, – сказал Кремер. – Василий Витальевич, озаботьтесь тогда этим вопросом… А мы, пожалуй, пойдем начинать…

Лунину выдали тоже плащ-накидку. После чего они с Кремером дошли до дачи, и Вадим своими ключами снял защиту и открыл ворота.

Толпа разноцветного народа с подъехавшей автоколонны ломанулась во двор и со сноровкой, свидетельствующей о большом опыте, принялась разворачивать под недоуменными взглядами владельцев соседних участков привезенное оборудование. Странные металлические конструкции на грузовых платформах, оказавшиеся раскладными фермами, трансформировались в нормальное состояние. Их стыковали между собой, соединяли разъемы кабелей. Вокруг сарая начал выстраиваться решетчатый контур, напоминающий помесь зоопарковской клетки с козловым краном.

– Виктор Данилович! На какую глубину штыри под землю загонять? – крикнул кто-то.

– Пойдем-ка, посмотрим, – обратился Витька к Лунину, кивнув в сторону сарая. – Но вообще, как я понимаю, вы его не закапывали?

– Нет, конечно! – ответил Вадим. – Для чего? Там даже фундамента нет. Так, пол цементом залит просто, и все, – он распахнул створку ворот и, повозившись, зажег в сарае свет. – Ну, вот…

Витька с полминуты вглядывался в открывшуюся картину.

– Да… – признался он. – Ты был прав. Такие кишки уж точно лучше никому не показывать!..

– Чего ты хочешь от макета? – фыркнул Вадим. – Но зато этот монстр в полном объеме оттарирован и дает максимальную точность в расчетах. Футбольная команда для него – тьфу!.. И надежен, как валенок: никаких движущихся частей…

– Да я тебе верю. Не сомневайся, – успокоил его Кремер. – На метр заглубляйтесь! Как обычно, – крикнул он своим рабочим, затем, снова повернувшись к Лунину, сказал: – Я просто сам должен был посмотреть, своими глазами, прежде чем решить окончательно… Уж извини, но выглядело все это с твоих слов чистой голливудщиной!

Лунин пожал плечами.

– Готово, Виктор Данилович! – донеслось сзади.

– Хорошо! – отозвался Витька. – Давай, Димка, отойдем… Ворота только лучше закрой – чтоб уж все в комплекте скопировалось…

Лунин вернул створку на место.

– А что это за штука? – кивнул он на развернутую вокруг конструкцию. – На 3D-сканер похоже, только большой очень…

– Да он и есть. Промышленный только, не бытовой. Передвижной вариант. И не простой, а интрасканирующий, – то есть просвечивает и нутро. Не знал, разве? Причем не самая крупная модель.

Позади загудело и слегка завибрировало. На машинах зажглись оранжевые лампы – видимо, в знак того, что идет работа. Больше ничего не происходило.

– Это что – все? – удивился Лунин.

– А ты чего хотел?

– Ну, не знаю… – Вадим и в самом деле не знал. – Как-то я не так все представлял. Посолиднее, что ли… Надолго это?

– На час где-то: надо будет дубль сделать – на всякий случай… Нам вот что, Димка, надо кое о чем поговорить, – без всякого перехода сообщил Кремер.

– Ну?.. – сказал Лунин озадаченно. – Ты что, все еще думаешь, что я вам лапшу вешаю?

– Да нет! – отмахнулся Витька. – Сказал же – верю… Я о другом. Дело, видишь ли, в том, что нам понадобится специалист по андроидам…

– И ты тоже, Брут?!..

– Сюрприз, Цезарь! – откровенно ухмыляясь, заявил Кремер. – Не ждал?..

– Да ты ж сам говорил!.. – вспомнил Вадим, как Витька отчитывал двух других подельников.

– Говорил, – Кремер кивнул. – И подтверждаю! Все так. Но это относится не к союзу Ассоциации и Роскосмоса. И Брэнсон об этом пока не знает – имей в виду… Хотя как он еще не догадался – ума не приложу! Но впрочем, – он глянул на Вадима, – ты вот тоже не догадался. А ведь я тебе все выдал прямым текстом! Правда, ты – тупой сервомеханик, а Брэнсон – один из владельцев половины космического бизнеса. Так что, может, и догадывается. Но молчит, зар-раза, потому что умный… И тебя он потому так демонстративно к себе сватал!..

– Да о чем речь?! – не выдержал Лунин.

– О чем?! – возмутился Витька. – Ты чем слушал, когда я объяснял, Годзилла научного мира?! Я же сказал: мы можем получать информационные копии любых объектов!

– Ну? – неоригинально произнес Вадим после паузы.

Кремер внимательно посмотрел на него.

– Бесподобно! – сказал он, помотав головой. – И этот человек говорил нам о перспективах открытия Горчинского! Да это не ты с нами, это я с тобой бахнусь таким манером! Неужели ты не понял?!

– Нет, – честно признался Вадим.

– Да откуда, по-твоему, – медленно, точно маленькому ребенку, проговорил Витька, – у нас могли взяться управляющие программы для андроидов на уровне хирургов и строителей мирового класса?!

– Да как откуда? – спросил Лунин. – Искинты же есть…

– Нет, Брэнсон все-таки должен догадываться! – заявил Витька несколько однообразно. – Видимо, просто поверить не может… Димка, чего ты в искинтах понимаешь? Ты что, думаешь, это некие разумные существа – как в бульварной фантастике?

– Ну-у… – протянул Лунин, действительно именно так и думавший. Как большинство далеких от кибернетики людей.

– Это просто программы. Запроектированные для решения определенных задач определенным же образом. Не более того. Если же ты судишь о них по всяким эмулянтам головидео, способным выдавать себя за человека перед любым количеством зрителей, – так это вообще балаганные поделки на уровне теста Тьюринга. Ни один киберхирург не сможет работать еще и киберстроителем. Программная архитектура у них разная. И уж тем более ни тот, ни другой не смогут лазить по горам или копаться в разбившейся ракете – то, чем там придется заниматься.

– Но они ж самообучающиеся… – вставил Лунин и тут же пожалел о своей прыти.

– А-а!.. Ты и про это знаешь! – восхитился Кремер. – Ну да, конечно! Я же забыл, где ты работал! Ну, и много у вас в институте было компьютеров, ставших научными сотрудниками? Ни одного? Странно! Может, хоть лаборантом какой заделался? Тоже нет? Перестань прикидываться страусом, полено! Наша методика позволяет копировать ЛЮБЫЕ объекты – я же уже сказал! И людей тоже! Пожалуй, мы зря так секретничаем с этим делом, – добавил он, с сомнением глядя на Лунина. – Можно было не напрягаться: никто все равно не поверит!

– Нах… – сказал Вадим. – Дайте две… Витька, ты что – серьезно?!

– Нет, шучу! – огрызнулся Кремер. – Как, по-твоему, иначе стала бы возможна эта спасательная экспедиция? Или, думаешь, так легко хотя бы рассчитать траекторию эдакого перелета? Там весь экипаж будет из наших копий! И твою туда тоже надо, потому что готовить своего механика у нас нет времени!

– А… гх… хрм… – выдавил из себя Лунин. От таких новостей он даже сетевую феню забыл.

– Не бойся, это не больно! – заверил Кремер. – Примерно как гланды удалять!

– Чего? – к Вадиму вернулся дар речи.

– Да когда голову отрубают! – объяснил мерзавец-друг. – Мы тебе голову отрубим, проводами к машине подсоединим и будем электричеством перепи-и-исывать! Потом обратно пришьем. Ничего особенного! Хочешь – шрам покажу?! – он захохотал.

Вадим, который видел, что никакого шрама у Витьки на шее нет, с облегчением выругался:

– Иди ты!..

– Ну, извини! – попросил прощения Кремер. – Но у тебя было такое лицо… Невозможно было удержаться! А копирование будет выглядеть как снятие обычной томограммы. Залезешь в саркофаг, полежишь, вылезешь – и все. Чего ты вообразил?

– Да ничего не вообразил… Просто… Обалдел. Получается, так для любого дела можно программное обеспечение получать?! В готовом виде?

Витька внимательно посмотрел на Вадима.

– Да, для любого, – сказал он. – Причем эта программа будет как раз самообучающейся…

– УбиЦЦа веником!.. – признался Лунин. – И когда вы их пустите в серию? Или, как всегда, есть какие-то заморочки?

– Н-да… – без энтузиазма отозвался Кремер. – Как-то это не интересно даже… У всех одна реакция! Разумеется, есть! В частности, производство самих носителей. Это ж вакуум-квантовая запись! Информационный объем, приближающийся к бесконечности… Квантовый процессор с наноэффектором… А ты думал – действительно фотография?

– Да… – Лунин потер в затылке. – Нам бы с Горчинским такое…

– Так я и сказал: если б раньше!.. – развел руками Кремер. – Но все равно пока это еще жутко дорого. Один блок стОит по цене ха-арошего автомобиля. Надо сперва технологию для массового производства разработать. Завод строить… Вот на этом с Брэнсоном и договорились. Он сразу ухватил перспективу. Только не в полном объеме. Представляю, что будет, когда до него, наконец, дойдет! По стенкам, наверное, забегает.

– Да, пожалуй… – согласился Лунин. – А… это, Витька… мне обязательно копироваться?

– Чего завибрировал, пролетарий космического труда? – насмешливо взглянул на Лунина Кремер. – Не бойся, я же сказал, что это томограмма. Томограф, правда, не совсем обычный… Но тебе это без разницы, уверяю… Сейчас тут закончим, отправимся к нам в институт и тебя на вакуум закатаем. Чего тебя смущает? Никогда обследование не проходил?

– Да нет, – сказал Лунин, понимая, что деваться некуда. – Проходил…

Витька не обманул: томограф и в самом деле выглядел обычным. По крайней мере, внешне. В помещении, где он стоял, никого не было. Но это уже Лунина не удивило: ночь все-таки.

– Раздеваться? Или как? – спросил на всякий случай Вадим.

– Ну, если в тебе эксгибиционизм проснулся – на здоровье! – съязвил Кремер, включая установку. – Мне так по барабану! Я на мужиков не западаю… А томографу и тем более…

Лунин вздохнул и забрался на медицинское ложе. Витьку понять можно было – устал. Но и Лунину тоже было не по себе. Не каждый день с тебя снимают копию для компьютерной программы… Он поерзал, устраиваясь поудобнее. Сверху опустилась крышка, запечатав саркофаг со всех сторон, и стало темно. Что-то загудело. Лунин слегка удивился: обычно все же внутри томографа имелось слабое освещение. А так и в самом деле получалось, что лежишь, точно мумия… Не дай бог, пациент попадется страдающий клаустрофобией – он же вам тут устроит концерт в гробу! Вадиму пришла в голову мысль: позвонить Кремеру по комму и поинтересоваться – как долго тут валяться? Это был бы достойный ответ на Витькины приколы! Лунин даже стал подтягивать руку к лицу, чтоб осуществить данное действие, но тут гудение стихло, и крышка «гроба» отъехала в сторону, освобождая его из своих объятий. Снаружи хлынул свет.

– Ну, давай, вылазь, – услышал зажмурившийся Вадим голос Кремера. – Нефиг лежать!

– Что, все уже? – спросил Лунин, садясь и моргая.

– Все, все… Вылезай, приехали!.. – заверил Витька, протягивая руку. – Добро пожаловать в виртуальный мир!

Вадим слез с диагноста и удивленно посмотрел на друга. За те несколько минут, что Лунин провел в саркофаге, Кремер успел переодеться в белые брюки и гавайку навыпуск, постричься и, что наиболее странно, загореть как полинезиец.

– Ты чего это? – спросил Лунин.

– Что? – спросил в ответ Кремер, изо всех сил стараясь выглядеть серьезным, но предательская улыбка все шире растягивала его губы. Наконец он не выдержал и начал смеяться. Лунин озадаченно смотрел на него. Ну, не спятил же в самом деле друг детства от творческого перенапряжения?.. – Вот у всех так! – сообщил ему Витька, продолжая давиться смехом. – Одно и то же… Сколько раз вижу, столько раз хотелось захихикать! Но не мог! А вот с тобой – могу!

Вадим оглядел себя. Потом снова – приятеля.

– А в ухо? – полюбопытствовал он. – Или уж сразу – скорую?

– Попробуй, попробуй! – поощрил Кремер, нисколько не испугавшись.

Вадим подумал. Затем спросил:

– Что за нах?.. Это что, тест такой, что ли?

Эта его краткая речь вызвала новый приступ веселья.

– Ой, не могу!.. – простонал Кремер и прислонился к томографу. – Это что-то! Димка – ты бесподобен!

Лунин какое-то время понаблюдал за клинической, можно сказать, картиной. Кремер продолжал хихикать.

– Ну? – спросил Вадим. – И долго ты будешь так ржать? У нас вроде времени не вагон – сам говорил!.. И на кой черт ты рожу кремом намазал?

Витька посмотрел на Вадима и замахал руками. Лунин почувствовал, что звереет.

– Витька!.. – потребовал он. – Или говори толком, или – на все четыре стороны! Мне это надоело!..

– Все, все!.. – простонал Кремер, с явным усилием переставая смеяться. – Сейчас… Но с тобой свихнуться можно, честное слово! Ты что – ТАК НИЧЕГО И НЕ ПОНЯЛ?

– Что именно? – очень раздельно спросил Лунин, всем видом демонстрируя, что ему не до смеха. – Меня срывают с места. Везут через полпланеты. Требуют наладить раскуроченных роботов, которых наладить невозможно. Потом рассказывают байки про фотонные звездолеты и полет на Марс. Потом – про информационное копирование. Заставляют за каким-то дьяволом залезть в томограф и там сидеть! А когда выпускают – начинается ржачка… В чем дело?! Интеллигент хренов!

– Димка! – не обращая внимания на грозный вид Лунина, сказал Кремер. – Ты еще не понял, что тебя уже скопировали?!

– Почему это не понял? – ответил Лунин, стараясь остаться в здравом уме. – Раз уж ты выпустил меня из томографа, то, наверное, да – скопировали. И что?

– У-у!.. – издал стон обессиленный смехом Виктор Данилович. – Да скопировали уже тебя!! Полено ты тупое! И уже перевели в информационное состояние! Каменная твоя голова, мы сейчас не в институте!

– А где? – Вадим оглянулся по сторонам. Комната была та же самая.

– О-о!.. – застонал Витька уже вполне натурально. – Какая психика! Какой матерый человечище!.. Да в этом самом информационном состоянии, чудила! И ты – это не ты, а твоя информационная копия!

Лунин посмотрел на себя. Похлопал руками по бокам. Снова посмотрел на Витьку.

– А ты?..

– И я – это тоже не я, а моя информационная копия! – радостно выдал Кремер, все еще прислоняясь к саркофагу. – Ну что, теперь дошло?

Вадим еще раз огляделся. По виду комнаты проверить ничего было нельзя, а окон тут не было. Но и верить приятелю на слово тоже не хотелось.

– Ни хрена! – заявил он. – Мало ли что ты на себя нацепить мог? Это ничего не доказывает!

– Да? – Витька отлепился от томографа. – А снаружи, по-твоему, наш институт? Ну, так пойдем, глянем. Только не падай в обморок, копия настоящего человека!

Лунин решил ничего на это не отвечать. Он молча пошел за Кремером. Снаружи был коридор. Тот или не тот, которым они шли сюда, Вадим бы не смог сказать – он не присматривался. Но коридор был обыкновенный. Как внутренний коридор в любом институте. Тоже без окон. Они прошли его до конца, туда, где должна быть дверь на лестницу. Там и была дверь. Но вот когда Кремер ее открыл…

– Ну, чего встал? – спросил Витька насмешливо.

Лунин помолчал, прежде чем ответить.

– Наномембрана тоже не доказательство. Вы могли заранее ее приготовить! – сказал он, уже понимая, что говорит чушь.

– Угу, – согласно кивнул Кремер. – Могли. Мы такие. Но, честно говоря, – признался он, – я не ожидал, что ты настолько Фома Неверующий! Давай тогда пойдем дальше! – он шагнул в мембрану. Лунин, нахмурясь, шагнул следом…

Это была какая-то странная мембрана. Не то чтобы она сильно отличалась от обычных, но… Вадиму пришлось сделать несколько шагов, прежде чем он вышел наружу.

– Нафига… – начал он, обращаясь к Кремеру, намереваясь узнать, для чего было ставить такой длинный шлюз, но слова повисли на языке.

Это точно был не институт. Они с Витькой оказались на поляне, окруженной со всех сторон то ли высокими кустами, то ли густыми деревьями. За спиной у них громоздились вросшие в землю замшелые камни какого-то менгира… или дольмена? Вадим в этом не очень разбирался. Стоунхендж, в общем. На выветренной от времени плите матово чернело пятно мембраны. Никаких зданий в ближайшей окрестности не просматривалось. Сверху нависало затянутое облаками небо. И здесь был день. Не ночь, как в Москве, а нормальное светлое время суток.

– Что – нафига? – поинтересовался Кремер, наблюдая, как Лунин озирается по сторонам. – Мембрана нафига такая длинная, хотел ты спросить? – улыбка друга почему-то показалась Вадиму слишком уж обещающей, и он насторожился. И, как выяснилось, правильно: – Так это не шлюз. Это телепорт.

– Какой еще телепорт? Их же не изобрели еще!

– Да нет, как видишь… Обыкновенный телепорт. Он же нуль-Т. Как ты, наверное, слышал. Заходишь в одном месте – выходишь в другом… Все еще думаешь, что мы в институте?

– Нет, не думаю, – признался Лунин. – Но как это все… – он повел руками. – Компьютерная модель?..

– О, господи… – вздохнул Кремер. – Дитя силиконовой эпохи! Ничего другого тебе в голову, конечно же, не приходит… Тебе ведь объяснили – информационные копии любых объектов?.. Вот это они и есть!

– Не понял, – повторил Лунин. – Ты же говорил, что там квантовый компьютер… С наноэффекторами…

– И что это, по-твоему, означает? – ехидно поинтересовался Витька.

– Ну… – Вадим был вынужден признаться хотя бы себе, что запомнил фразу и не стал требовать ее пояснить. – Так это тот самый искинт? Который настоящий?

– Если тебе так хочется – то да! – ответил Кремер. – Но объясняю раз и навсегда – запомни и не забывай: это не искинт! Поскольку запись не является компьютерной программой, а представляет собой прямое аналоговое отображение объекта в мировом вакууме! Компьютер здесь только посредник. Понял?

Лунин несколько раз энергично пошевелил кожей на лбу.

– Вот так лучше, – заключил Кремер, понаблюдав некоторое время за мыслительным процессом друга. – В подробностях ты все потом узнаешь. Пока же просто поверь на слово. Субстрат у нас здесь другой, но мы – такие же точно свободные личности, как и там… – он мотнул куда-то головой. – Без всяких отличий. И даже более чем, я бы сказал… Ну, что, так и будем здесь торчать? Или все же делом займемся?

Лунину очень захотелось спросить, что означает это «более чем», но он вспомнил, почему и как тут оказался, и решил не тратить время понапрасну.

– Пошли, – сказал он. – Только куда?

– Давай за мной…

Кремер двинулся в обход менгира. Лунин, стараясь не отставать, следом.

– Слушай, – не удержался он все-таки от вопроса: – А телепорт-то… Как?

– А вот это как раз обычный компьютерный эффект, – Витька покосился через плечо смеющимся глазом. – Настоящий телепорт, как ты правильно заметил, «еще не изобрели».

Лунин хмуро смолчал.

– Перестань сопеть, Димка, – сказал Кремер. – Я же сказал, что мы тут более свободны, чем в прежнем состоянии. И кое-что оказывается возможным, чего там еще не один век сделать не смогут. А то и вовсе никогда… Или ты думаешь, что я тебе за пять минут ВСЕ объясню?

– Да нет, – вздохнул Лунин. – Не думаю…

Он решил смириться с происходящим. Слишком уж всего было… много? Или непонятно? Но в любом случае – слишком… Кремер, кажется, понял состояние Вадима. Потому что не стал донимать дальше риторическими вопросами.

– Ну, вот и хорошо. Давай, садись, полетим пока ко мне, позавтракаем. А потом будем тебя со здешними реалиями знакомить… К сожалению, весь обычный порядок адаптации придется нарушить, но что поделать – «Пегас» ждать не станет!..

С другой стороны дольмена стоял обыкновенный четырехместный экранолет. Витька, щелкнув замком, открыл крышку кабины, пропуская Лунина внутрь. Забрался сам, захлопнул люк, стал небрежно включать приборы. Лунин в великом изумлении следил за его действиями.

– Витька, – сказал он. – Ты же не умеешь им управлять!

– Думаешь? – Витька улыбнулся. И запустил двигатели.

Наученный недавним опытом, Лунин молча наблюдал за происходящим. Кремер, ни на секунду не сбиваясь, передвинул какие-то рычаги, взялся за штурвал, пошевелил ногами педали… По всем повадкам, он делал это не в первый раз.

Звук двигателей стал громче. Из-под днища машины полетели сухие листья, еще какой-то мусор. Поникла и заволновалась трава под струями воздушной подушки. Экранолет заскользил по поляне, быстро набрал скорость и круто рванулся вверх, оставляя вершины деревьев далеко внизу. Пожалуй что второй раз за сегодняшний день Витька удивил Лунина. После того, как отчитывал Василия Витальевича и Брэнсона… Ни тех интонаций, ни этого вот умения Вадим за другом никогда не предполагал. Он откинулся на спинку кресла и попробовал подумать над всем услышанным и увиденным. Но как-то не получалось…

– Ну, как тебе у нас тут? – поинтересовался Кремер, продолжая небрежно управлять набирающим высоту экранолетом.

Лунин без особой охоты посмотрел наружу. Вокруг, насколько хватало глаз, расстилалась холмистая, покрытая лесом равнина. Горизонт ее терялся в облачной дымке. Где-то вдалеке отблескивали зеркалами озера или морской залив… Вадим вспомнил, что в воздухе пахло морем, но он поначалу не обратил на это внимания. В другой стороне на холме над рекой стоял белый квадрат какого-то строения. Никаких иных признаков цивилизации не замечалось.

– Мы туда? – Вадим кивнул в сторону белого дома.

– Нет, – Кремер покачал головой. – В другое место. Я специально решил тебя прокатить немного по воздуху, – объяснил он. – Чтобы ты сам увидел… Так-то мы могли прямо ко мне телепортнуться. Но это было бы неинтересно, уж поверь! – экранолет нырнул в облака.

Вадим ничего не стал говорить и на этот раз. Он почувствовал себя слегка утомленным и с недовольством подумал, как теперь придется работать предстоящие трое суток. Чтобы привести андроидов в порядок, этого времени было в обрез. А могло и не хватить вовсе. Ведь толком так и неясно, насколько они в рабочем состоянии… Как сопрягать еще с ними старый конвертер-макет? А вместо этого они куда-то тащатся с совершенно неизвестными целями, и у Витьки такой вид, точно все проблемы давным-давно кончились. А то и не начинались вовсе!..

Кабину затопило солнечным светом.

– Ну, смотри! – объявил Кремер, переводя машину в горизонтальный полет.

Вадим проморгался и посмотрел. Сначала небрежным взглядом. Потом, выпрямившись в кресле, крутнул головой. Еще несколько раз развернулся во все стороны…

– Где мы, черт побери?

Довольный Витька расхохотался.

Экранолет пробил облака и летел теперь над ними. Огромное синее небо было со всех сторон. Чистое, без единого пятнышка. Земля внизу…

То, что было Землей внизу… Не было Землей. Эта была прямоугольная затянутая облаками плоскость. Впереди и позади она, как обрубленная, кончалась у… основания неба. Далеко, но эти края мира просматривались отчетливо. А справа и слева земная твердь, словно сошедшая с ума, задиралась двумя идеальными дугами, выныривающими из облачного слоя и, равномерно утончаясь, тонким кольцом замыкалась где-то в зените. Но этой части не было видно: прямо над головой, где-то в центре исполинского кольца, полыхало невероятное – раз в десять, наверное, больше нормального, – Солнце.

– Ширина обода – тысяча километров, – услышал Вадим голос Кремера. – Диаметр кольца – десять тысяч… Впечатляет?

Лунин, наконец, сообразил, где он видел похожую картину. Да, километрового диаметра станция – гордость Ассоциации – смотрелась на подобном фоне весьма бледно…

– Но на кой черт?.. – посмотрел на сидящего в соседнем кресле приятеля Вадим.

– Именно потому, – невозмутимо сообщил Кремер.

– Что «именно потому»? – сердито спросил Лунин, которому сегодняшние чудеса уже успели надоесть.

– Да просто ведь все, – сжалился старый друг. – Здесь же нет пространства. И силы тяжести, которая, как ты помнишь, функция этого самого пространства – тоже нет. Как-то ведь нам нужно было ее создать? А кроме вращения, никакого другого способа на Земле пока неизвестно. Вот и сделали, как в космосе. Только, чтоб не мелочиться, заложили размеры, сопоставимые с планетой. Пока нам хватает. Потребуется – ширину «земли» увеличим… И не заикайся про компьютерные эффекты! Заложить здесь силу тяжести в программу невозможно – по причине отсутствия самой программы.

– Да я и не заикаюсь, – честно признался Лунин. – Мне, вообще-то говоря, не до этого как-то. Когда до рабочего места доберусь – вот о чем я думаю. Время поджимает, а ты мне экскурсии устраиваешь…

Кремер внимательно посмотрел на Вадима.

– Да, братец, – сказал он. – Это я прощелкал… Надо было сразу предупредить… Успеешь еще к своим роботам. Это я тебе точно обещаю. Времени у тебя теперь вагон и маленькая тележка.

– Это почему? – насторожился Лунин.

– Так здесь ведь не только пространства нет, – объяснил Кремер, закладывая лихой вираж и ложась на другой курс. – Но и времени тоже. И его нам как раз приходится эмулировать за счет компа. И возможно это – в очень ба-альших пределах!

– Ну, тогда я опять ничего не понимаю! – заявил Лунин.

– Так я ведь тебе о чем и говорю… Пройдешь курс переподготовки – будешь знать все характеристики здешнего мира. А пока просто поверь мне: времени у тебя достаточно. Года на доводку твоих агрегатов хватит?

– Года?..

– Ага… – безмятежно кивнул Кремер. – Можно, конечно, и больше растянуть. Но там сложности будут чисто бытового плана… А так – вполне нормально, проверено.

– За год – смогу, – подтвердил Лунин, прикидывая те изменения, про которые уже думал. – Только лаборатория понадобится с хорошим оснащением…

– Да это не извольте беспокоиться! – заверил Кремер. – Хоть целый институт! Если нужно больше, только скажи – все будет! Я ж тебе повторяю: у нас здесь не Земля. А самая настоящая Утопия!

– Утопия? – спросил повеселевший Лунин. Услышанные новости его изрядно приободрили. – Так уж и настоящая? Прямо по Томасу Мору?

– Тьфу-тьфу-тьфу! – преувеличенно испуганно открестился Витька. – Скажешь тоже! Скорее уж классическая из позднесоветской фантастики – общество всеобщего благоденствия. Где от каждого по способности, каждому по потребности… КоммунизЬм, одним словом! В натуре!.. Но вообще, конечно, в чем-то и от Томаса Мора, – подумав, согласился он. – Пространства у нас нет. Времени, почитай, тоже. Вот и получается: Нигде и Никогда. Самая настоящая Нигдейя!..

– Черт… – сказал Лунин. Он повел руками, обозначая окружающий мир: – Но как это все стало возможно? Я имею в виду, – заторопился Вадим, заметив выражение лица Кремера, – что об этом же не писали ничего! Ведь должны же были какие-то работы быть… Опыты проводиться…

– Да было все, – устало вздохнул Витька. – И работы, и опыты. И публикации были регулярные… И сейчас есть. Только – в специализированной литературе. Много ты читаешь новостей, например, по квантовой физике? Это ж проблема так называемого «чистого вакуума», точнее один из ее подразделов… Там вообще в словах ничего не выражается – одна математика. Ее, может, пять человек на всей Земле понимают. Вот они и переписываются друг с другом. И эксперименты были. Причем довольно давно. Только совсем из другой области. Это поиски способов увеличения объема записи… А мы у себя в институте как раз и совместили два в одном…

– Как?

– Так я тебе и сказал! – ухмыльнулся Витька. – Ты ж до сих пор Василию Витальевичу подписки о неразглашении не дал! Это ж – военная тайна!

– А он тоже здесь? – не особо удивившись, спросил Вадим, имея в виду безопасника.

– Да нет, успокойся, – хохотнул Кремер. – КровавЫю гэбню мы сюда не копируем…

Вадим удивленно посмотрел на него.

– Да он нормальный мужик, – ответил на невысказанный вопрос Витька. – И дело не в его службе. Ему тут даже и занятие бы нашлось по специальности… Просто у нас носителей элементарно не хватает. Поэтому приходится брать не тех, кого нужно, а тех, без кого нельзя обойтись. Вот тебя, например… Мы, собственно, тем только и заняты, что решаем задачу по массовому выпуску носителей – ведь их нужно миллиарды штук. Пятьдесят лет уже решаем…

– Сколько?.. – Лунину показалось, что он ослышался.

– Пятьдесят. В среднем, – покосился на него Кремер. – Но это здесь. ТАМ, – он кивнул куда-то через плечо, – все началось три года назад. Когда мы получили первый пуансон…

– Что получили?

– Пуансон. Ну, знаешь: пуансон, матрица… Монеты так чеканят. Ну, вот, мы ее и получили. И сделали первый оттиск на вакууме.

– И кто это был? – Лунин как-то сразу сообразил, что речь идет именно о человеке. – Не ты, случайно?

– Нет, что ты! – не обиделся Кремер. – Мое дело – нанотехника была. Да и вообще считалось, что рано еще… Вот наш шеф, Башкирцев – ты еще его увидишь – на свой страх и риск и скопировал себя самого.

– И что?

– Что… – Кремер усмехнулся. – Скопировал, сел к компьютеру, включил связь… «Ну как, – говорит, – там, Андрей?» А в ответ – мать-перемать! «Чего как?! – отвечает он сам себе. – Тут НЕТ НИЧЕГО, идиот! Срочно копируйте комнату!!» И снова – матом! Ну, скопировали… Потом и остальное. Практически больше никаких накладок не возникло по части записи. Но шеф потом рассказывал, что те ощущения были – не приведи бог!

– И чем кончилось? – Вадим невольно поежился, представив себя в такой ситуации.

– Тихим скандалом и засекреченным триумфом. Особенно после того, как шеф отсюда начал на-гора выдавать результаты чуть не за отдел. Дошло даже до самых тупых. Такая толпа желающих была скопироваться – просто что-то! К счастью, тогда носителей вообще не было. Было черт-те что – вакуумный рекордер Башкирцева размером с твой горчинский сарай… Это уже за два года его удалось так ужать. За счет того, что сюда скопировали всю лабораторию. Вот только дорого больно, зараза… Сейчас ищем, как удешевить.

– Пятьдесят лет… – до Лунина, наконец, дошло. Он посмотрел на Кремера: – И сколько же тебе?..

– Догадался? – расхохотался Витька. – Всегда умен был! Можете, юноша, прибавить к моему возрасту полвека – и относитесь ко мне с должным уважением!

– Ты что – серьезно?! – не поверил Вадим.

– А што, юношша, ражве не похош я на академика и нобелевшкого лауреата Виктуара Кремера? – с преувеличенным шамканьем вопросил Кремер. – Ш которым вы ижволили приятельштвовать во времена его бошоногого детштва?

– Витька, – сказал Вадим почти жалобно. – Вы что – бессмертные? Ты не шутишь?

– Ты теперь сам такой же бессмертный! Как Маклауд! От тебя теперь все кукушки передохнут! А если серьезно… Носитель может быть уничтожен. Запись… может при некоторых обстоятельствах быть повреждена. Причем – неизвестно, что хуже, поскольку повреждения касаются в первую голову психики. А физическое состояние мы почти сразу научились поддерживать на пике оптимума. Пришлось, правда, скопировать сюда чуть не в полном составе институт медикологических проблем… Но они с этим справились.

– Институт? – до этого момента мысль о численности населения странного Нового Мира как-то не приходила Лунину в голову. И, кажется, зря. – Да сколько вас тут?..

– Сто пятьдесят тысяч, – скромно ответил Витька.

– Сколько?!

– Сто пятьдесят.

– Тогда понятно… – смог выдавить из себя Вадим, чтобы не ударить в грязь лицом. Для этого ему пришлось приложить некоторые усилия. Но этот труд оказался вознагражденным.

– Что – понятно? – озадаченно переспросил Витька.

– Почему у вас носителей не хватает. Вы тут, как я погляжу, размножаетесь, как кролики…

Кремер хмыкнул.

– Кролики размножаются согласно последовательности Фибоначчи, – сообщил он. – У нас же процесс идет гораздо быстрее, нежели естественным способом. Ты представляешь хотя бы примерно, сколько нужно было специалистов, чтобы создать и обслуживать вот все это хозяйство? – кивком Витька обозначил мир за бортами экранолета. – У нас половина народа работает на СЖО – больше, чем в космосе.

Лунин помолчал, переваривая услышанное. Это было не так просто. Всего несколько часов назад он, закончив смену, готовился отдохнуть после трудового дня… И вот не прошло и полусуток, как и та работа, и та беззаботная жизнь оказались черт-те где. Словно их и не было. А вместо них – искусственно созданный мир. Управление ходом времени. Бессмертие… И сам он – уже не он, а информационная копия. Такая же, как и все остальные здесь… Черт знает что!..

– Нет, все равно не понимаю, – помотал головой Вадим. – То есть умом-то понимаю… Не совсем дурак… Но – не доходит. И что – вы столько народу скопировали, и никто об этом до сих пор не знает?

– А никто просто не верит, – Кремер усмехнулся. – Как ты вот. Все думают, что с них снимают характеристики именно для составления компьютерной программы. О чем таком особенном они могут знать? Полежали несколько минут в закрытом ящике – и все. Спасибо, можете идти… Ты думаешь – ты ТАМ, когда вылез из томографа, хоть что-то понял?

– А ты… Тамошний ты, – поправился Вадим. – Мне ничего не сказал?

– Да что? Ведь мой оригинал и так сообщил тебе все с самого начала открытым текстом!.. И с остальными так же… А, кроме того, ты не учитываешь, что слишком еще мало времени прошло. Слухи просто распространиться не успели.

– Нет, все равно в голове не укладывается!.. – вынужден был признаться Лунин.

– Само собой! – подтвердил Кремер. – И странно было бы, если б укладывалось! Как известно, «камни с неба падать не могут!» Ты, между прочим, еще хорошо держишься для новичка… Чего ты?

– Я сегодня это уже не первый раз слышу, – хмыкнул Лунин. – Похоже, какой-то день испытаний на прочность. Начинаю бояться, выдержу ли!

– А ничего, – ободрил верный друг. – Сейчас прилетим, вольем в тебя пару ведер водки – и к утру ты и не вспомнишь, что сегодня были какие-то проблемы!

Говоря это, он решительно направил экранолет вниз, в разрыв между расходящимися облаками. Там виднелась земля, какой-то не то лес, не то парк, и дом у подножия холма, поросшего мачтовыми соснами. На лужайке стоял длинный стол под белой скатертью, дымился мангал, и ходили люди – мужчины и женщины явно парадного вида.

– Да? – спросил Лунин, пристально посмотрев на Витьку. – Это у вас такая методика адаптации? Боюсь, мне столько не выпить!

– Ничего! Мы тебе поможем! – заверил Кремер, крутым виражом заводя экранолет прямо на лужайку. – У нас для этого специальная воронка есть и пара крепких гостей для удержания пациента! Не переживай!

– Дык ить – и не переживу! – пообещал Вадим.

– А ты что думаешь – так просто стать бессмертным?!

Они приземлились перед домом, оказавшимся вблизи неожиданно большим, и Кремер подрулил к основанию лестницы, ведущей от лужайки к террасе перед парадным входом. Люди у праздничного стола и мангала обернулись в их сторону. Лунин понял, что сейчас придется знакомиться, но сначала он с удивлением оглядел фасад возвышающегося над всем особняка.

– Это ты тут живешь – в этой хоромине? – спросил он с сомнением. – Один?

– Зачем один? – возразил Витька, открывая фонарь и выбираясь на лужайку. – Вдвоем. С женой. Варька!! – неожиданно заорал он в сторону встречающих. – Я его привез! Где штрафная?!

– Да ты ж не женат… был, – Лунин вовремя изменил окончание, вспомнив, что имеет дело НЕ С ТЕМ Витькой.

– Ну, это исправимо, – усмехнулся Кремер. – И тебя тоже вылечим… Но чуть позже. А пока: добро пожаловать, дорогой специалист по карлсонам… в смысле – по андроидам! Мы тебя все-таки маломало поить будем, однако! И не грузись: все образуется – скоро и ты будешь знать кунг-фу! – он рассмеялся. – Вылезай, пошли: шашлык стынет, водка греется, а гости уже слюной давятся!

Лунина разбудил длинный хрустальный перезвон.

– Вадим Петрович! Пора вставать! – услышал он голос Юли.

Вадим открыл глаза и посмотрел на потолок. В сумрачном свете фактура древесины выглядела нарисованной и плоской. За распахнутым окном было пасмурно и сыро. Спальню переполнял запах мокрого леса, хвои и травы – ночью шел дождь. Вылезать из-под одеяла по такой погоде не было никакого желания.

– Не хочу – сказал Вадим. Подумал и добавил: – Садистка.

– Еще чего! – возмутилась Юля. – Что за детские глупости! А ну немедленно подъем! Вы должны быть в форме!

– Должен, должен… – проворчал Вадим. – Ни сна, ни отдыха измученной душе… Я что – член олимпийской сборной?

Собравшись с духом, он рывком вскочил с кровати, сразу затанцевав по холодному полу, набрал полную грудь воздуха и, коротко ухнув, как был – в одних трусах – рыбкой нырнул в окно. Это Вадим сам придумал такое упражнение. Собственно, ему хотелось нечто подобное проделать с детства, но возможности не было. А здесь – пожалуйста. Спальня располагалась на втором этаже коттеджа, и Лунин специально устроил под окном здоровенную копну сена. Краткий, но захватывающий дух полет разом вышиб из Вадима всякое желание спать.

Пробив стог почти до земли, Лунин с яростным воплем на четвереньках рванулся наружу, вывалился на свет и, не останавливаясь, припустил со всей резвостью по тропинке прочь со двора, шлепая босыми ногами по лужам и содрогаясь от окружающей промозглой сырости. Конечно, приятнее было бы бежать ясным солнечным утром по сухой земле, но с этим ничего невозможно было поделать: погодой здесь не управляли. Хотя, в принципе, могли. Но, как объяснили Лунину, здешний биоценоз тогда получился бы уж слишком искусственным и потребовал бы дополнительного слежения за собой, на что просто не имелось ресурсов. Да и в целом, добавили в завершение объяснявшие – точнее, объяснявшая, поскольку это была Юля – естественный круговорот веществ в природе много полезней для организма, чем искусственный!

– Полезней, ага!.. – клацая зубами и скользя по грязи, пробормотал Вадим, сплевывая с губы налипшую соломину. – Тебя бы саму сюда!..

– Это зачем это? – донеслось из воздуха с заметной долей заинтересованности. – Не догнать, так хоть согреться, да?

– У-у! – ответил Вадим, ускоряя бег. – Вот попадешься ты мне под горячую руку!

– Ой, ой! Как страшно! А ну-ка не так быстро – впереди три километра!

– Да холодно же! – взмолился Вадим, хватая себя за плечи, но темп сбавил.

– Вот теперь нормально! – одобрила Юля. – И не отвлекаться на разговоры! Носом дышать!

Лунин промолчал и побежал дальше размеренным шагом, равномерно вдыхая и выдыхая. На трех километрах и в самом деле не поразговариваешь. Тропинка нырнула в лес и пошла по просеке высоковольтной ЛЭП между двумя стенами мрачных елей с обвисшими под грузом воды лапами: целые гроздья срывались с ветвей и проводов и рушились в густую траву. Ветер гнал по небу низкие космы облаков. Не похоже было, что сегодня погода изменится: в облачном слое не наблюдалось ни единого просвета. «Условия для испытаний на полосе препятствий будут не самыми приятными,» – подумалось Вадиму.

Постепенно он начал согреваться. Пропитанный влагой утренний воздух уже не заставлял дрожать от холода. Из-под ног летели во все стороны брызги и грязь, мышцы работали споро и с наслаждением. И даже с недовольством, требуя себе полной нагрузки. К своему удивлению, за полгода тренировок Вадим основательно подтянул физический уровень, совсем, как выяснилось, запущенный. Правда, здесь это было не так уж сложно – при таком плотном контроле за здоровьем. От врача-куратора Юли невозможно было укрыться никоим образом. А попытка саботажа могла быть пресечена самыми решительными мерами вплоть до пинков под зад или в бок сладко спящего нарушителя режима. Здесь Вадиму до такого дойти не пришлось, но раньше, в реальном мире, он имел способ убедиться: они с Юлей были знакомы еще на Земле – в той жизни. Ну, то есть не они, а их копии. Или оригиналы… В этом вопросе у Вадима все время возникала какая-то путаница, поэтому он старался на данном моменте не акцентироваться. Существование в виде собственной же копии, да еще информационной, в информационном же мире… От такого могло сорвать крышу и у подготовленного человека, а не то что у Вадима, угодившего сюда едва ли не по ошибке.

Так что постоянное наблюдение врача было весьма кстати.

Вот только Вадим предпочел бы кого-нибудь другого. Не то чтобы он что-то имел против Юли. Скорее наоборот. Просто она его озадачивала.

Они не были близко знакомы в прежние времена. Так, работали в одном институте, в соседних лабораториях. Несколько раз выезжали на совместные пикники в числе прочих участников. Но круг знакомых у них был разный: Юля была младше на десять лет, и в ее студенческое окружение Лунин просто не вписывался. Сейчас же она вела себя с ним минимум как равная. А то и старшая. Вадим не знал, как на это реагировать. Это, конечно, мог быть чисто профессиональный подход с ее стороны, но наблюдение за действиями других кураторов показало, что ведут они себя иначе. Вадим даже хотел, было, попросить сменить врача. Но сперва не решился, а теперь это стало уже не актуально: доводка андроидов заканчивалась, а в полете на Марс, как понял Вадим, наблюдать за здоровьем должен был уже специалист из состава экспедиции.

Так что Вадим терпел, отшучивался, как мог, и старался не провоцировать Юлю на экстремальные действия (вроде тех же пинков). Чего, может статься, она и добивалась с целью выдерживания режима поднадзорным… Впрочем, как было уже сказано, здоровье свежескопированного пациента действительно того требовало, чего Лунин и сам не отрицал. Во всяком случае, поначалу ему на утренней зарядке приходилось туго. Сейчас же Вадим закончил трехкилометровую дистанцию во вполне приличном состоянии. Он даже ускорился на завершающем этапе, что порадовало его самого и опять вызвало замечание со стороны всевидящей Юли, потребовавшей сохранить силы для выполнения упражнений. Вадим подчинился, не сопротивляясь. Тем более финишный участок все равно шел под гору, а по скользкому склону быстро не побегаешь.

Тяжело дыша, Лунин преодолел спуск и, миновав последние елки, выбежал к дому. Где с удивлением обнаружил во дворе Кремера. Да не просто так, а в таком же, как и у Лунина, виде – в трусах и по колено в грязи. Стоя у колодца, Виктор Данилович сосредоточенно крутил рукоять ворота, поднимая из глубины ведро с водой.

– Превед, красавчег! – крикнул он, когда Вадим подбежал поближе. Перехватил появившееся ведро и поставил на край сруба. Затем развернулся, растопырил руки и начал приближаться к Вадиму на полусогнутых. Чтобы намерения его не оставляли никаких сомнений, он хищно спросил: – Ну что, вздуем друг дружку?!

– Ты откуда здесь взялся? – не очень оригинально спросил Лунин, останавливаясь и с натугой втягивая сырой воздух.

– От верблюда! – радостно сообщил незваный гость, выполняя захват.

То есть попытавшись выполнить. Вадим увернулся. Но Кремер с упорством, достойным лучшего дела, повторил нападение, и Лунину ничего не осталось, как тоже принять борцовскую стойку и вспомнить, как когда-то, еще в школе, они частенько спарринговали вместе. Кремеру тогда приходилось туго.

– Ну, если гость желает быть заколот шашлычным шампуром… – процитировал Вадим старую хохму. – То долг хозяина – помочь ему в этом!

– Давай-давай! – подбодрил его Витька.

Лунин дал… Вернее – попробовал. Он все время забывал, что у здешнего Кремера была в запасе прорва времени для совершенствования в навыках борьбы. И вот опять, не успев толком подумать после пробежки, Вадим купился на обманчивом внешнем сходстве Новой Утопии с реальностью. Первых два раунда он проиграл приятелю вчистую. Оба раза Витька припечатал его лопатками в грязь почти играючи. В третьей схватке Лунин решил проявить осторожность, и они долго кружили по двору, примеряясь друг к другу и пугая обманными движениями. В конце концов, Вадим понял, что против этого Кремера ему, пожалуй, ничего не светит. Тогда он просто рванулся, сокращая дистанцию, и вошел в обыкновенный клинч. Но удалось ему это только потому, что Витька не стал уклоняться.

– Блин… – спросил Вадим, сопя и стараясь подсечь приятеля, – когда ты так насобачился?

– Дык… – тоже сопя, отозвался Кремер. – Пятьдесят лет предварительной тренировки что-нибудь да значат!.. Я ж все это время только и мечтал, как реванш возьму…

Сообщив эту умопомрачительную новость, он отвлек, таким образом, коварно внимание Лунина и неожиданным рывком перевел схватку в партер. Вадим изворачивался как мог, в свою очередь стремясь поймать противника в захват или хотя бы снова встать на ноги, но у него это не очень получалось. Злопамятный Кремер побеждал по всем статьям. К дополнительному неудовольствию Вадима, Юле, видимо, такое времяпрепровождение подопечного страшно нравилось. Она азартно комментировала его действия, то и дело норовила давать полезные советы, а временами просто визгом выражала свой восторг от происходящего – одним словом, мешала, как только могла…

Но Юля же и прекратила эту неравную схватку. Когда Вадим чувствовал уже, что руки и ноги вот-вот перестанут ему повиноваться, Юля решительно велела закончить сражение и перейти к водным процедурам.

Что было как нельзя более кстати…

Пока избитый Лунин, стоя на четвереньках, собирался с силами, чтобы заставить тело подняться, подлый Витька схватил ведро и окатил его ледяной водой. Вадим заорал благим матом и вскочил. Кремер незамедлительно вылил на него второе ведро.

– Т-твою м-мать!.. – от всего сердца пожелал Лунин и заметил, что у колодца стоят еще несколько полных ведер с водой: дожидаясь его, Кремер зря времени не терял. Незамедлительно вооружившись одной из емкостей, Вадим опорожнил ее содержимое на приятеля. Но Витька обливание перенес с откровенным удовольствием. Не то он стал здесь последователем Порфирия Иванова, не то вообще получил какие-нибудь эскимосские гены, однако ничего кроме молодецкого уханья Вадим от него не добился.

– Ух, хорошо! – сообщил Витька, когда ведра закончились. – Ну, что – еще раунд? – он ухмыльнулся. Вадим открыл, было, рот, чтобы ответить, но его опередила Юля.

– Все! Хватит на сегодня! – остановила она это взаимное истязание. – Давайте в душ и завтракать!

Мерзавец Кремер развел руками.

– Чего хочет женщина – того хочет бог! Слушаемся и повинуемся, о стетоскоп вот его сердца! – он демонстративно потыкал пальцем в сторону Лунина, как будто и так не было понятно, о ком речь. – Ведите меня в храм здешней чистоты! Как вы, кстати, тут? Уживаетесь друг с другом?

– А то! – не замедлила с ответом Юля. – Сегодня была попытка изнасилования!

– И как? Успешно?

– Нет! – Юля хихикнула. – Он еще слишком плохо бегает!

Лунин замычал и пошел в дом, схватившись руками за голову. В этот момент он очень хорошо представлял, что сделает с Юлей, если она сейчас попадет ему в руки. Утопит. В колодце. Со здоровенным камнем на шее. Ну, просто с очень большим!.. Кремер заржал, как ломовая лошадь, и побежал следом, шлепая босыми ступнями по ступенькам крыльца.

– Ноги вытирай, блин! – повернувшись в дверях, велел ему Лунин, глядя на грязные пятна на досках.

– А сам-то?!

– А это мой дом! – возразил Вадим. – Хочу – совсем мыться не буду! Ты чего, вообще, заявился?

– По делу! – сообщил Кремер. – Консультация твоя требуется!

– Какая еще консультация? – удивился Лунин. – Я ж вас год назад обо всем проконсультировал! Вы там чем вообще занимаетесь? За это время можно было не то что обсчитать параметры, но и в металле экземпляр сделать? Ты мне чего обещал?..

– Окстись, Димка! – остановил его Кремер. – Это у тебя здесь год прошел. А у нас там только сутки! Еще и группу сформировать не успели… И консультация нужна не по технической части. А по шпионской.

– Чего??

– Того самого! – Кремер ухмыльнулся. – Только зачем нам здесь на крыльце в грязи стоять? Пойдем помоемся, а потом за завтраком расскажу. Я, кстати, тоже сегодня еще не жрал…

Вадим оглядел себя, потом Кремера и вынужден был согласиться. В высшей степени было глупо торчать тут в таком виде.

– Ладно, пошли… – проворчал он, не упустив случая все же съязвить: – Добро пожаловать, дорогой друг Карлсон! Ну, и ты – заходи тоже…

Через четверть часа помывшиеся, одетые и принявшие человеческий вид, они уселись за стол и принялись за завтрак.

– Ну, так что там? – спросил Лунин, намазывая на тост джем.

– Речь идет о той аппаратуре, что пропала из института, – ответил Кремер, не отставая от хозяина. – Те, кому положено, пошерстили по своим каналам – и нашли эту пропажу.

– Брэнсон?

– При чем тут Брэнсон? – посмотрел на Вадима Кремер. – Брэнсон всего лишь коммерческий партнер. В России, к твоему сведению, своя разведка имеется.

– Ну, Брэнсон-то, я думаю, тоже не лыком шит, – хмыкнул Вадим.

– Кто б сомневался. Но нас данный момент, уж поверь, совершенно не касается… Короче – отыскали наши органы эту миланскую контору. Она, кстати, в Швейцарии вообще-то оказалась, но это так, к слову. И нашли там одного человечка. И зацепились с ним на контакт…

– Так быстро? – удивился Лунин.

– А чего такого? Это же всего-то – по базам данных пробежать да досье проштудировать. Чтоб выбрать человека, к которому можно ПОДОЙТИ. Вот они к нему и подошли. Он особо ломаться не стал и пообещал дать взглянуть на схему прибора. Но опознать схему можешь только ты. Вот и требуется твое участие в операции.

– И как это будет выглядеть? – Вадим откровенно уставился на приятеля. – Я что, должен буду припереться в Швейцарию в виде андроида?!

– Тьфу на тебя, – сказал Кремер. – Ты еще и шпионских романов начитался…

– Ну, вот такая я темнота! – Вадим пожал плечами. Откусил от тоста и запил откушенное чаем. – Кстати, просвети уж заодно, на кой черт ты со мной разговариваешь? Есть же тот я – настоящий. Вот его и пошлите. Какие вообще проблемы?

– Ага! – Кремер постучал себя по лбу надкушенным тостом. – Счас, блин! Ты думаешь, чего говоришь? Он же не в курсе! И никто его в дело посвящать не станет – на кой черт это надо?! Мы ж все здесь официально числимся несуществующими, забыл? Да и не требуется ехать ни в какую Швейцарию, все будет сделано через глонет – а тут нам никаких препятствий не имеется. Он у себя в виртуалку войдет, мы – у себя. И все дела. Если схема, которую он покажет – та самая, тогда будут приниматься меры. Собственно, никто особо и не сомневается, что это ваша с Горчинским конструкция. Но надо чтоб ты глянул: на предмет – а вдруг подделка? Мало ли… Ты же ее досконально знаешь, от тебя никакие мелочи не ускользнут!.. После чего вернешься обратно к себе сюда в погреб. Сдаточные испытания готовить.

– То есть мне в нормальное время выходить потребуется? – сообразил Вадим.

– Ну дык – ясен пень! – друг Витька посмотрел на тупого приятеля весьма выразительно. – Не отсюда же ты с ним будешь общаться. На скорости в триста шестьдесят пять раз большей, чем у него! Я для чего за тобой и пришел! Чтоб, так сказать, лично препроводить и проинструктировать. А то ведь я тебя знаю! Либо непременно чего-нибудь перепутаешь, либо вообще из-за лени никуда не пойдешь!

– И сколько это времени займет? – подозрительно поинтересовался Лунин.

Здесь, в отдельном отсеке искусственного мироздания, где устроили полигон и лабораторию для доводки андроидов, время было ускорено до состояния, когда за один день проходил год. Как объяснил Вадиму еще в самом начале Витька, это было почти предельное значение, которое можно было получить в сложившихся условиях. За проведенные в «хронопогребе», как это здесь называли, месяцы Лунин на собственном опыте убедился, что это именно так: судя по терминалу глонета, время в наружном мире практически стояло. В принципе, это было очень здорово. Но вот учитывая, что до старта осталось всего ничего, а нужно было еще проконтролировать изготовление серийных роботов, отвлекаться не хотелось. Был и еще нюанс: переход с теперешнего темпа существования на нормальный занимал не меньше получаса того – Внешнего – Мира. Примерно как при всплытии с большой глубины требовалось постепенно менять скорость реакций в клетках организма. И полчаса перехода, да еще время на всякие мелочи – в сумме выходил час. Но здесь, в «погребе» это соответствовало двум неделям! Не считая время, проведенное «там»…

– Сколько займет? – переспросил Кремер, раздумывая. – Часа два, я полагаю. Ну, максимум три. Вряд ли больше. Тебе сколько вообще нужно, чтобы твердо опознать вашу конструкцию?

– Да вообще-то несколько минут, – сказал Вадим. – Но я согласен: чтобы проверить мелкие детали, потребуется столько, сколько ты сказал. Но полтора месяца… Плюс месяц на переходы туда-обратно…

– А в чем дело-то? Сколько я в курсе, вы роботов до ума довели! – теперь настала пора Кремеру чего-то не понимать.

– Да довести-то довели, – ответил Лунин. – Но ты ж сам сказал: надо к сдаточным испытаниям готовиться. На этом этапе всегда какая-нибудь хрень вылезет. Сам как будто не знаешь, как оно бывает! А у нас реально, в сущности, только один день остается. Если, конечно, старт не перенесли… – Вадим вопросительно посмотрел на Кремера. Кремер помотал головой. – Ну, вот! И еще технологию надо будет проконтролировать. А то ведь знаю я эти наносборщики: чуть недоглядишь – такого насобирают, что только держись!

– Ну, нанозавод – не твоя забота! – отмел проблему Кремер. – Его разработчики вместе с нами летят. По дороге прекрасно разберетесь. И на сдаточные испытания у тебя времени хватит. Еще год, если потребуется… Так что не мандражи, Маша, – я собака Баскервилей! Давай, подымайся, рабочий народ: чем скорее встанешь, тем скорее обратно сядешь!

– Ладно, уговорил, – согласился Лунин, понимая, что идти все равно придется. – Пойдем, поиграем в джеймсов бондов…

Внутренность камеры для перехода с одного темпа на другой имела размер железнодорожного купе. И оформлена была похоже. Два мягких дивана, столик, экран телевизора вместо окна, дверь в санузел. По собственному локальному времени процесс должен был продлиться сутки и требовал комфорта – а что лучше могло подойти, чем железнодорожный интерьер? И дешево, и сердито. Разве что холодильник и микроволновка смотрелись несколько нездешне. Но без них было не обойтись…

– Ну, поехали… – объявил Кремер, плюхаясь на диван. – Может, в шахматишки для разгона?

– Давай, – согласился Вадим. Делать все равно было нечего. Они расставили фигуры, бросили жребий – кому белые, кому черные.

– Вечно тебе везет… – проворчал Витька.

– Кто б говорил… – в тон отозвался Лунин, двигая королевскую пешку.

Кремер в ответ стал разыгрывать испанскую партию.

– Знаешь что… – начал он и замолчал.

Вадим подождал продолжения, не дождался и, оторвавшись от доски, посмотрел на приятеля. Тот явно испытывал какие-то затруднения. Причем никак не с шахматами.

– Чего ты? – спросил Лунин.

Какое-то время Кремер изображал мучительное раздумье. Потом глянул на Лунина искоса.

– Да вот хочу с тобой поговорить… – сообщил он неуверенно. Чего обычно за ним не водилось. Не того, так сказать, сорта был тип. – Не знаю, насколько разговор удобный… О Юле. Вы там ведь уже год вдвоем сидите?

– Ну, не совсем вдвоем, – возразил Лунин. – Кроме нас толпа народу. Не считая сэжэошников…

– Ага! Толпа народа аж в три тысячи рыл на территорию размером со страну! – хмыкнул Кремер. – Я не об этом. Я так и знал, что до тебя не дошло ничего! Скажи-ка, тебе не приходило в голову, чего Юлька так с тобой носится?

– Носится? Да она меня уже достала! – в сердцах заявил Лунин. – Это не куратор, а надзиратель какой-то в юбке!

– Заметил, значит, – резюмировал Кремер. – Вот именно… У куратора по много человек на контроле. Где на каждого юзера-то по персональному врачу взять? Мы, вон, с моим общаемся пару раз в месяц, на профилактике – и все. А у вас в бригаде один врач на десять человек – и это, уж поверь, очень много – но Юля работает с тобой практически постоянно…

– Ну, и к чему ты это?.. – спросил Лунин.

– Ну, – Кремер смутился. – Не хочу тебя огорошивать. Но лучше сказать. Я ж тебя знаю – ты в двух шагах столб не увидишь, если каким-то делом занят! Но вдруг польза будет… А если нет – так и хуже не станет… – сообщив эти невразумительные сведения, Витька снова замолчал.

– Да о чем речь? – подстегнул его Вадим.

– Ну, в общем… – Кремер нетипично для себя крякнул и закончил: – Она из-за тебя туда отправилась…

– Чего… – сказал Вадим. И тоже замолчал.

Самое смешное, он теперь и сам видел, что Витька сказал правду – Юлина чрезмерная активность отлично объяснялась. Можно было только удивляться, как Вадим раньше этого не понял. Действительно – тупой. Впрочем, все это время у него и в самом деле не было времени…

В смысле – ни одной свободной минуты. Вечерами Юля загоняла его спать в принудительном порядке. А утром подымала таким же манером. Завтрак, обед и ужин обеспечивала тоже она. Что нельзя было не признать удобным. Вадим даже привыкнуть успел к такому образу жизни. И вдруг оказывается…

– Ну, я думал, что с новичком, может, так принято…

– Принято, – кивнул Кремер. – Но в данном случае она к тебе просто приклеилась. А ты, как город Пнем-пень, столица экзотической Камбоджи, ничего не замечаешь. И в определенных кругах есть мнение, что добром дело не кончится… Потому мне и велено было с тобой переговорить на эту тему. Чтоб узнать, например, не голубой ли ты? – Витька ухмыльнулся, снова придя в свое нормальное состояние. – Мне, понимаешь ли, в этом вопросе на слово не верят. Хотя я и знаю тебя с первого класса.

– Ты это о каких кругах? – подозрительно спросил Лунин.

– Об определенных, – язва-приятель хитро и загадочно улыбнулся, – которые тайно правят нами тут и определяют всю жизнь государства Утопия до личной включительно… Забыл, что у Томаса Мора написано? Кому когда ложиться, кому когда вставать, на какой работе работать, с кем трахаться и от кого детей заводить… Думаешь, я просто так женился? – заговорщически спросил он Лунина. – Так ничего подобного – согласно разнарядке! Вызвали в Комитет Генетической Безопасности и сказали, что если я, самец собаки, в трехдневный срок не женюсь на некоей неизвестной мне гражданке, то буду объявлен врагом народа и выслан в реальный мир на десять лет без права переписки… Поскольку мне ну никак в тот момент нельзя было прерывать работу – пришлось жениться! – Кремер скорчил жалостливую рожу и тяжко вздохнул.

Лунин, который чуть не поверил рассказанной байке, с облегчением выругался.

– Издеваешься? – спросил он.

– Так заслужил! Сам, что ли, не мог сообразить, что происходит?

– Так ты чего… – Лунин почувствовал, что уши у него краснеют, и ему захотелось провалиться сквозь пол. – Парламентер, что ли?..

– Да нет… – Кремер покачал головой. – До этого еще не дошло пока. Все проще. Я ж женат здесь – ты ведь знаешь. Ну, а сарафанное радио завсегда о таких вещах в курсе. Кто, в кого, как сильно, насколько удачно… Кому повезло, кому нет. Здесь даже серьезнее, чем на Земле: общество-то маленькое. Если и не все всех, то половина друг друга знает. И вопрос семейного счастья у них серьезно рассматривается. Целые партии составляются – за тот или иной вариант… Ну, вот, от жены я и знаю, что Юлька на тебя глаз положила. Буквально всех конкуренток распихала. У нее, похоже, по поводу тебя пунктик еще с прошлой жизни… Настолько сильно, что все наше женское общество теперь за нее переживает, а тебя, стало быть, записало… Уж не знаю, в кого… Вот наиболее активная часть, включая мою супругу, и попросила на тебя повлиять в положительную сторону. Ну, вот я и влияю… А то совсем, поверишь ли, задолбали!

– Да у вас тут что – матриархат? – спросил ошарашенный Лунин.

– Ну, матриархат не матриархат… – Витька пожал плечами. – Но чем-то ведь баб занять надо в свободное от основной работы время? А его у них тут побольше, чем раньше. Сам понимаешь – коммунизм! Все, типа, отдыхают… Ты не забывай, – уже серьезно сказал Кремер. – Здесь другой мир. И общество у нас от привычного отличается весьма сильно. Уж не знаю – в лучшую сторону или в худшую. Но так, как раньше, жить здесь нельзя. Вот и пробуем какие-то другие формы… Способы… Тебе тут еще много разных открытий чудных готовит просвещенья век. Это – еще не самое худшее.

– А что, может быть что-то и похуже?

– А ты думал? – Витка взглянул на него хмуро. – У нас тут, к твоему сведению, есть, например, психушка. С немаленьким контингентом. Люди просто оказались не в состоянии воспринять идею копирования. И в этой психушке еще не все потенциальные обитатели собрались – это после уже выяснилось, когда догадались всеобщее обследование провести. Пришлось кое-какие меры принимать… В частности, кураторов ввели именно после волны психозов, чтоб состояние мониторить. Там ведь не только психозы, там и самоубийства были…

– Однако, – сказал Лунин, с совершенно новой стороны увидев здешнюю жизнь.

– То-то же, что однако… Заставили б меня иначе этим вопросом заниматься! Но – приходится… Поскольку от этого состояние всего нашего мира зависит. У психологов на данную тему специальные графики есть, весьма наглядные. Как от нескольких человек, впавших в устойчивый депрессняк, начинается просто развал в ближайшем окружении. И наоборот, соответственно…

– Прямо какая-то Академия Горя и Радости… – вспомнил Вадим.

– Да она и есть фактически, – кивнул Кремер. – Куда денешься?

– Н-да… – заключил Вадим глубокомысленно. – А мне-то что делать?

– Вот уж не знаю, – Витька хмыкнул. – Думать. Если нравится – так одно. А если нет – ну, так сердцу не прикажешь.

– Ну, спасибо! Посоветовал!

– А что ты от меня хотел?

– Так сам же пугать начал психушкой! – возмутился Вадим. – А теперь в кусты!

– Да тут не в психушке дело, – возразил Кремер. – Просто ситуацию разрешить надо. А то ведь ты себя ведешь все это время, словно все так и должно быть. А Юля этого не замечает… У влюбленных же в голове тараканы. Она-то думает, что все нормально. Ты – под боком. Шутки с ней шутишь. Все, типа, хорошо. А шуточки у вас, я заметил, дошли до определенного уровня… Если бы ты ее остановил когда-нибудь, она, может, и поняла бы. Но ты ж, блин, джентльмен – поддерживаешь уровень общения, предложенный дамой! Вот теперь и соображай.

Лунин помолчал.

– Озадачил ты меня, – сказал он. – Просто даже не знаю…

– Да чего тут знать? – пожал плечами Витька. – Если тебя она не интересует, так надо сделать так, чтоб она это поняла. Зачем зря голову человеку морочить?

– Да это ясно, – согласился Вадим. – Не пойму только, как такое могло получиться? Мы ж практически незнакомы были…

– Кто это «мы»? – поинтересовался Витька. – Это ты был практически незнаком… Ты представь ситуацию. С одной стороны девчонка-студентка, а с другой ты – знаменитый на весь институт помощник Горчинского, создатель андроидов, герой, который с самим директором через губу разговаривает! Да еще и мученик, поскольку из института выгнали несправедливо!

– Чего ты плетешь? – возмутился Лунин. – Какой герой, какой мученик?! Ни за что не поверю, что тогда так считали!

– Не верь, если не хочешь, – пожал плечами Кремер. – Но это ты сейчас стал умный. А тогда видел бы ты себя! Прямо-таки паладин переднего края науки в сверкающей броне! Как в тебя было не влюбиться бедной лаборантке? Да и не ей одной. Ты там после себя целый штабель пронзенных сердец оставил, донжуан… Или донкихот?

– Иди ты… – сказал Лунин растерянно. – Чего, так и было?

– Нет, это я сейчас так говорю. Как мне рассказали… – Витька хмыкнул. – Сам понимаешь, информация из женских источников – ты весь отлакирован соплями и сиропом. Но тем не менее… У Юльки это оказалось серьезно. Остальные благополучно пережили, она – нет. И вот здесь ты ей снова попадаешься. И снова – герой, создатель андроидов, спаситель, можно сказать, всех… А уж как мы с Генрихом тебя от директора оттаскивали – просто смер-ртельный номер… Вот и случился у женщины рецидив. А ты – ни куешь ни мелешь…