– Ну ты и упырь, – сказал я.
Игнатьев криво усмехнулся и открыл настенный шкафчик. Запаянных в целлофан систем для взятия донорской крови там была целая стопка. Как он их собирался использовать, любопытно знать? Если, не дай бог, выяснится, что для принятия кровушки у школьников, убью старого мерзавца собственными руками. Но позже.
Он достал из шкафчика пакет с системой, а еще красный медицинский жгут, бросил на стол.
– Управишься один или нужно помочь? Честно говоря, я бы предпочел, чтоб ты обошелся самостоятельно. Вид текущей жидкости меня чертовски нервирует. Про запах и не говорю. Запросто могу сорваться с нарезки. Не хочется, чтоб это произошло в твоем присутствии. Больно уж у тебя ружье страшное.
– Обойдусь без ассистентов, – сказал я. Потом разорвал пакет и вынул содержимое.
Мне вдруг показалось, что игла – с водосточную трубу диаметром, а трубочки – с пожарный рукав. Детская боязнь шприцев. Я усмехнулся, дождался, пока Игнатьев выйдет, закрыл дверь на крючок и перетянул руку жгутом…
Если правильно воткнуть иглу и хорошо работать кулаком, двести миллилитров крови можно нагнать очень быстро. Когда мешок, входящий в систему, наполнился, я живо распустил жгут, вытащил иголку, приложил к ранке смоченную в спирте ватку. Снял «Моссберг» с предохранителя. Только после этого откинул крючок.
Игнатьев сидел на корточках, прислонившись спиной к стене, и ритмично сглатывал. Трясло его, как от лютого холода.
– Иди, жри, паразит, – бросил я с отвращением и посторонился.
Вместо того чтобы встать на ноги, он опустился на четвереньки и хромающей иноходью устремился в комнату. В момент, когда он пробегал мимо меня, возникло острое желание выпустить пулю ему в башку. Я ударил изо всей силы кулаком по стене.
Посасывал он мое угощение минут пятнадцать. Звуки при этом издавал – хоть уши затыкай. Думаю, даже похотливый старец, получивший в полное распоряжение несовершеннолетнюю девственницу, причмокивал и отдыхивался вдвое реже. Чтобы не превратить трапезу в казнь, мне пришлось, в конце концов, удрать из кочегарки на школьный двор. Там и ждал.
Насытившись, Игнатьев изменился до такой степени, что плохо знакомый с ним человек мог бы пройти мимо, не узнав. Сторож в буквальном смысле слова помолодел лет на двадцать. Морщины разгладились, глазки засверкали, даже горбик как будто исчез. Этакий мужичок-бодрячок, гроза сорокалетних вдовушек. Он вышел из котельной пружинистым шагом, потянулся и воодушевленно сообщил:
– Тезка, ты настоящий друг.
– Ага, сейчас, – сказал я с досадой. – Друг, товарищ и еда.
– Кончай злиться, Родя. Небольшое кровопускание даже полезно для организма, ты же знаешь.
– Полезно. Особенно для твоего. Слушай, Кирилыч, зачем тебе столько систем, а?
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.