Март – зажги снега

День ширится, светлеет. Подолгу с ясного небосвода льются яркие лучи. И не просто яркие, а с теплинкой. Грохочут, сваливаясь с деревенских крыш, сосульки, от капели – синие лужицы. Подмокают, плавятся сугробы на обочинах проселка, скоро снег затревожится, побежит ручьями. Уже и теперь кое-где прядает тонкий ручеек – первый звонок весны.

Настойчивей, звонче раздается овсяночкина песенка. «Скинь кафтан, скинь кафтан!» – будто разговаривает маленькая пташка. Петушок прихорошенный поет, самочка слушает. И уж на весь лес слышна барабанная дробь дятла – стучит пернатый санитар клювом об сухой сучок, а тот, содрогаясь, издает трепетные звуки. На таком ксилофоне дятел играет только в преддверии весны. Найдет по сердцу подругу, и смолкнут его призывные мотивы.

Отлетают таежные зимовщики: хохлатые свиристели, прозванные за яркое оперенье «красавами», крестоклювые клесты, непоседы-чечетки и даже степенные надворные постояльцы – снегири. Скоро валом повалят южане, вот и торопятся зимние гости в обратный путь, пока весна не распахнулась. Вон и воробьи заватажились. Давно ль серенькие на стуже жаловались: «Чуть-жив, чуть-жив», а теперь их чириканье так задорно, что и не узнать. Даже поползень в голубом фраке удало посвистывает. Не за этот ли свист его величают «ямщиком»?

Потянулись в леса сороки. Надоело стрекотать по деревенским задворкам. Морозы сходят, дохнули теплые ветры – самый раз восвояси возвращаться. Глядя на сорок, и вороны с галками в лес подались. А над просекой в конце марта взлетит жаворонок. Утонет в лазурном небосводе и выведет такую ручьистую песнь, что только держись. Заулыбается солнечный день, кругом будто притихнет все. Великолепные звуки!

Скоро в грачевниках послышатся гвалт и крики. Вестовые весны, грачи прибыли! В последнее время все чаще можно услышать вопрос: «Какой вестник весны – грач, если он встречался и в середине зимы»? Да, встреча с грачами может случаться круглый год, и все-таки птица эта действительно вестник весны.

Дело в том, что зимой мы встречаемся не с перелетными, а с оседлыми грачами – с теми, которые оставались у нас зимовать по тем или иным причинам Конечно, зимующих грачей нельзя считать вестниками весны. О приближении теплого сезона сообщат их пернатые собратья. Перелетных грачей легко отличить от зимующих – по поведению. Перелетные через день-два после прибытия начнут обживать гнездовья. В грачевниках будет подолгу раздаваться их громкий крик. Зимующие же грачи, когда бы вы их ни увидели – в январе или в феврале, домовничанием не занимаются: гнезд не вьют и на старые не наведываются Домостроительными делами займутся не раньше перелетных, а до того у них лишь одна забота – прокормиться и выжить. Прибудут грачи, обживутся, но выводить птенцов станут нескоро. Надо дождаться схода снега и талой земли, только тогда грач-семьянин сможет прокормить свою пернатую подругу. А до талой земли каждый из них сыт своим клювом.

Интересно и такое наблюдение. В грачиных колониях вожаком всегда оказывается лишь старый перелетный грач. Местный зимовщик, как бы он стар и осанист ни был, никакими привилегиями не пользуется. На его сигналы никто в стае внимания не обращает.

За грачами – прилет скворцов. «Грач на – проталину, скворец – на прогалину», – подсказывает меткое слово землепашца. В пути скворцы переймут немало трелей других птиц, потому-то по прибытии и поют с чужого голоса: известные пересмешники.

Кто не успел на своем участие поставить дуплянку – торопитесь, иначе прилетная птица не сумеет обжить новое гнездовье, и оно в лучшем случае достанется воробьям.

В лесу посеребрила почки ива-краснотал. Смолистые чешуйки разжались, приоткрыв пушистые головки барашков. «Белые овечки прыгают по свечке» – говорит о мартовских почках ивы народная загадка. Там же, среди заснеженных полян, пробудился остролистный клен. По древесным жилам тронулся кверху сладкий, прозрачный сок. Раннее сокодвижение клена – признак раннего прихода весны.

Кора берез в подтеках и наледи. Свежий сок под напором бежит кверху, чтобы оживить ветви, и местами проступает наружу сквозь трещиноватую кору. А раз проступила влага – мороз скует ее поутру, сладких сосулек понаставит. Так и стоят березы в весенней наледи, удало наигрывая веселой кроной.

Март пробудит первые цветочки. Совсем скоро на глинистом обрыве, обращенном на юг, покажутся головки мать-и-мачехи. Умытые талой водой, они выглянут наособицу свежими, прелестными. Не упустите случая полюбоваться этими первоцветами!

К концу марта зажурчат, запрядают говорливые ручьи. Мелкие речки вздуются и вот-вот прорвутся полые воды. Крупные голубые магистрали и озера вскроются позже: лед на них толще, а потому и держится он дольше. Зато когда тронется с грохотом в путь – зрелище откроет величественное и яркое-яркое. Но пока – далеко до половодья.

Зимоборье – канун стремительного роста весенних сил. Порыв к обновлению заметен всюду. Даже кора осин отливает зеленым атласом. В городских садах появились лукавые снеговики – эти неизменные поводыри зимы. При них она устанавливалась и с ними пустится в обратный путь. Скатертью дорога, зима-чародейка, спасибо за горки ледяные, за снега да за морозы! Погостила – и честь знай…

Март-зимобор

Мартовские снега глубокие, пышные. Их еще не обожгло солнце, из белой книги зимы пока не вырвана ни одна страница. А уж занимается весна света, с открытого небосвода подолгу льются лучи – яркие, с теплинкой.

Раньше других о весне проведали птицы. На что уж безалаберны серые вороны, а и те изменили свое поведение. Давно ль они носились беспорядочно, как попалo. А поглядите за городом теперь. Полет этих пернатых стал плавным, стелющимся. Взовьется стая в подоблачную высь, покружится беспокойной армадой, и, глядишь, отделились пары, с распластанными крыльями – пошли на снижение. Токуют птицы, и полет у них сейчас не простой, а брачный.

Прошел деревней Жостово, что невдалеке от Клязьминского водохранилища, и воочию, убедился: приметы нового сезона скудны и немногочисленны. Кроме некоторого оживления в птичьем мире, о скором приходе весны намекает разве что верба. Ее почки сбросили тесные чешуйки и выглядят совсем пушистыми, как барашки. Наливается румянцем молодая кора лип и яблонь – предвесенний загар красит.

Пробился солнечный свет и сквозь синие льды, рассеяв мрак в толщах вод. Взбодрились рыбы в зимовальных ямах, на свежие струи двинулись. Вот и веселей стало удильщикам – на мотыля вываживают и серебристую плотву, и полосатого окуня, и горбатых лещей.

В городах март и подавно «зимобор». На подталых дорожках скверов кое-где уже пробуют свой бег проворные ручейки. А чуть спустя весна будет голосиста не одним говором вод. Куда ни повернись, услышишь голоса и гомон. Гортанно перекликаются грачи, насмешливо восклицают музыкальные фразы скворцы, заливисто поют жаворонки. Кажется, все птичье племя восторженно славит приход красных дней, каждый певец кричит на свой образец. Даже глухари – эти лесные петухи – журчат на зорях. И чертят, чертят крыльями по мокрому снегу, будто и вправду подписывают приговор о выдворении старухи-зимы. «Оборву, оборву, уходи восвояси!» – бормочет и разъяренный тетерев. Придется зиме убраться.

И все же в лесу еще предвесенье. Солнце, правда, уже прожгло на опушках глубокие затайки, почало серебряные слитки сугробов, но ручьи еще не гомонят. В грачиных рощах с утра еще не поднимается галдеж, рано черноперым за домовничание приниматься, хотя и прилетели в родную рощу. «Грач зиму расклевал», – подметит бывалый человек. Обвыкнут гнездари, разместятся и за кладку примутся. В конце месяца грачиха на первое же яйцо наседкой усядется, остальные снесет потом. Всего эта птица кладет от трех до пяти зеленых, крапчатых по тупому концу, довольно крупных яиц. Насиживание длится около двадцати дней.

На тепло отзывчивее всех клен. Другие деревья и не очнулись ото сна, а он уж погнал по своим сосудам сахаристый сок. Мороз не страшен, ведь этот сок схватывается лишь при минус 10 градусах. Но до такой температуры древесина теперь редко когда охлаждается. Сокодвижение клена сигналит лесникам: на подходе вегетационная весна.

День с ночью меряется, равняется. Начало двадцатых чисел – равноденствие, рубежное астрономическое явление. Солнце ходит так высоко, что в полдень уже поднимается над горизонтом на 34 градуса. Оттого и светит оно дольше. Только прямого солнечного сияния март насчитывает 10 часов.

И вот весна ходко принялась обновлять облик среднерусских пейзажей. Снега осели, поизредились, на открытых местах видны пестрины. За грачами и скворцами слетятся жаворонки. О своем прибытии жаворонок объявит не сразу, а отдохнет молча день-другой и только после запоет. Зато песнь его будет настоящим заздравным гимном весне.

Об отзимке и последнем снеге народ говорит так: «Внучок за дедушкой пришел». Молодой снег смоет следы старого.

Пернатая свирель

Начало марта – это сверкающие снега и небесная голубень, чистая, яркая! И уж солнце улыбнулось не по-зимнему. Возле зеленого сенца в стожке иль у красной стороны дома обогреет оно в полдень и порадует настойчивой капелью и громким птичьим восклицанием. «Пи-лить, пи-лить!» – разрывают солнечную тишину верткие синицы. И воробьи неподалеку гомонят наперебой. Даже деревенские петухи приободрились, гребни налиты румянцем, вроде алые фески надвинуты. Нахватав теплеющих лучей, занеслись куры – их крик далеко слышен с подворий. А у домашних буренок растел. Сторонись, зима, новосел весны – март – разворот берет!

Отчаянно щебечут свиристели. Вздернув хохолок на затылке, удало наигрывают немудреную песенку. «Сви-свири-сти» – доносятся с рябин нестройные посвисты Прозвище этой пташке дано по голосу, напоминающему свирель. А что к весне истово поют, и это подмечено зорким глазом народа.

А вообще-то свиристели тихони. Только не в марте. В свой второй прилет к нам, в предвесенье (первый наблюдался в ноябре), они весьма звучны. Ведь теперь свиристели возвращаются с южных широт на север, чтоб встретить там гнездовой период. Естественно, возвращаться на родину, да еще с обновленными силами, – разве не в радость! В предзимье свиристели отлетали молча – все помыслы их устремляны к кормежке. Где обильно рябины, там и добро. При урожае рябины эти птицы могли остаться зимовать и у нас, в Подмосковье. А ежели урожай средний или плохой, они летят южнее – вплоть до Крыма и Кавказа.

Свиристель исключительно красив. Пером он розово-каштановый, но со спины птица кажется темнее, а со стороны грудки и брюшка – посветлее. На голове пернатой свирели черная уздечка, накинутая через оба глаза. Но самое удивительное по раскраске – крылья. Их концы расчерчены черными и белыми штрихами, будто к каждому кусочек тельняшки пришит. Чуть повыше виднеются ярко-желтые полоски. Посредине крыльев блестят красные бляшки – роговые пластиночки. Такие же бляшки заметишь и на рулевых перьях хвоста.

Излюбленные кушанья, кроме рябины, которую они поглощают чрезмерно, – спелые ягоды можжевельника, а в неволе – конопля, льняное семя, просо. За трех дроздов ест свиристель. Потом побренчит немножко и спит себе на жердочке. Зато как голосисты они на воле в преддверии весны!

Зима недаром злится…

Выразительно поет овсянка в саду. Мартовские наигрыши – весенние. Ничего, что сугробы кругом пока не уменьшаются, а растут, зато света прибавило. Подули влажные ветры. Скоро с приглушенным криком пронесутся грачи над рощей, осматривая седые кроны сосен и занесенные снегом гнезда.

Пока у стволов и затаек не видно, неподвижно держится зима. Но клен уже пробудился к деятельной жизни, по его волокнистым пучкам двинулся сладкий сок. Все древесное племя спит, а клен уже весну почуял.

Особенно невозмутимы ольшаники – чернеются, будто запечатлены решительными ударами мягкого карандаша. Нет в них еще никаких признаков пробуждения. Зато когда погода потеплеет, ольха первой зацветет, окутав ветки пыльцой. Между прочим, в Подмосковье проходит южная граница распространения серой ольхи. Излюбленные ее места – речные долины, торфяники и края болот.

Интересно сейчас понаблюдать за ясенем. Сугроб, в котором он «потонул по колено», сильно припорошен одинаковыми клинышками. Это в конце зимы слетели семена ясеня, а поскольку снегопадов недавно почти не было, вот и лежат сброшенные клинышки густым слоем на виду.

Месяцем позже начнут высыпаться семена сосны. С треском раскроются шишки, особенно в сухой, солнечный день. При каждом «взрыве» в воздухе можно будет заметить мелкие сосновые семена. Лесная посевная продолжается круглый год, почти непрерывно.

Тихо сейчас на ровной целине сугробов. Снег светится изнутри, так велика сила прямого солнечного сияния. Отменно пахнут скирды соломы и стога сена, когда прислонишься к теплой их, южной, стороне. Нет, кажется, лучшей поры, чем эта, когда высочайшие снега нежатся на последнем холоде.

Недаром злится зима, напуская к ночи морозцев. Но уже оттепелью повеяло, излом сезона чувствуется «Мартовский мороз не выдавит слез» – неспроста молвилось в народе. Куда уж там холоду властвовать – абы снега не растрясти прежде времени. Ведь синоптики обещают весну поспешную, с перебивкой холодами. Значит, не зря поет овсянка свои веснянки. Весна придет, не за горами желанное времечко!

Звенит капель

Снег осел, захряс, и путики да тропочки приметнее стали. Но сугробы пока лежат нетрожно. И хоть день заметно обтеплился, а на солнышке и вовсе с бочка припекает, сугробы лучистая энергия подпалит только во второй половине месяца.

А пока звенят капели. И повевает мягкий снеговой ветерок. В полдень подлипают лыжи на свежем снегу. А он искрится брильянтовым блеском – светосила-то какая! Старые сугробы сжали зимник – лесную дорогу. Проселком тоже езда затруднительная, в санях проберешься не больше как в одну лошадь. Корявый наст не скрипит, а шуршит, будто ледяная шуга трется о берега. Будничная, тяжелая езда.

Но вскиньте взгляд повыше леса, новость какая нынче! По голому шелку небес двинулись паруса кучевых облаков. На целую зиму пропадали, а как март вернулся, и облака хорошей погоды родились. В ненастье опять пропадут, но теперь-то уж ненадолго. А ненастье и всякого рода проказы в марте еще совсем не редкость. Порой такой шурган подует, так завьюжит, того и гляди, коренная зима вернется. Но она, похоже, унеслась всерьез. Об этом даже осина проведала, видите, сузелень на коре проступила. С обновой липы и яблони, их сучья получили красноватые, тепловатые оттенки. Только и темнеют тонкие ветки с их узелками почек.

Морозцы еще прихватывают к утру, а то и совсем разгораются. Воздух тогда, как глоток из родника. Но уже не докатываются каменные ветры с Урала, и север дышит не так сурово. Март – возжигатель света в природе, он первым приносит непритворное тепло. «Светлый день, светлый день!» – восклицает на радостях синица. «Трон-трон!» – откликается дятел барабанной дробью. Дескать, трон зимы рухнет скоро, новый сезон починать пора.

А елочка еще кутается в снег, как в соболий салоп. Не от холода, конечно, холод и ходока не опаляет. Просто такая уж елочка нарядница. Ее зеленые лапки скапливают столько снежинок, что богатеют прямо на глазах. Чуть метель, и елочка уже белым-бела. К сельницам – сараям для хранения сена – зачастили наведываться зайцы: все какими травинками поживятся. Где и кустик огрызут – беда ли, как зверек редкостным стал?

За укладкой яровой соломы, за скотным двором, где свалены объедья кормов, кажется, сейчас теплее всего. Не доносится сюда ни свежий хвойный ветер из леса, ни стойкий холод со дна речной долины. С замиранием сердца слушаешь, как птичьи голоса да капель названивают беспрерывно. Деревенская солнечная улица обвеяна нежной лирикой.

До первых проталин

Фенологами подмечено: если основные месяцы зимы простояли суровыми – март оказывается мягким теплым. Так получается и в этом году… Обилие света и прямых солнечных лучей придает заснеженным просторам неповторимый предвесенний облик. В пышных сугробах отражено голубое небо, оттого и выглядят они тоже голубыми. Но вот за ярким днем настала череда блеклых, хмурых. Влажные ветры снег пригнетают, обдувая твердый, стареющий наст. Для обитателей леса мартовский наст и полезен, и пагубен. Хищным зверям он явно на пользу – придает прыти. Волки, рыси, росомахи тонут в мягких снегах, зато по насту им – как по паркету.

Натерпятся горя от хищников и лоси, и кабаны, и благородные олени. Немилостив затверделый снег и к тетеревам. А все оттого, что тяжелые косачи ныряют ночевать в снег. И не всегда выбираются оттуда – наст не пускает. Но когда птица взлетает из ледяной горницы, снег алмазным вихрем поднимается над лункой.

Из белой книги зимы пока не вырвана ни одна страница. До первых проталин все еще держатся чисто зимние виды. Отсюда и вся многообразная грамота следов. Вот у заржавелого болотца наслежено кабанами. Здесь дикие хрюшки питались корневищами болотных растений. Секачи – матерые кабаны – ходят особняком, вдали от стад. Не приободрились пока для весенних игр.

А что делается в марте с галками? Вот, истинно, хлопотуньи. Накричат тепла с утра, и по рощам рассыплются. Не сидится теперь серым кумушкам в городских предместьях, все ватажатся вблизи рощ или подлеска. Но гнезда совьют под застрехами, в дуплах старых деревьев и даже в дымовых трубах.

У мелких зверей – гон. Весенними играми заняты сейчас и хори, и ласки. На реках возле промоин слышатся призывные посвисты выдры. Стало быть, и она настроена по-весеннему. Кормится выдра рыбой, до которой большая любительница. Линька этого зверя проходит чрезвычайно медленно, поэтому разницы между февральским и мартовским мехом почти нет.

Весна – зажги снега, заиграй овражки

Как март ни хмурится, а весной пахнет. Зернистым стал снег, слежался, зашершавился. На южных пригорках показалась земля. Дымится под солнцем. Но снега еще много: весна неторопливо разворачивает шествие. Днем пригреет – на дороге сырость, ночью подморозит – опять сухо.

Прирост тепла мал, и все же предвесенье – пора перелома. Что ни день – убывает у зимы сила. А как повеют теплые ветры, заблещут говорливые ключи, где уж тут зиме с весной спорить. Март хотя снегами да морозцами норовит обернуться, но недаром же он утром весны, протальником прозывается. Март весну сряжает. Солнышко греет день ото дня решительней. Уже и шапка тяжела, хотя расставаться с ней пока не время. Снежный трон зимы разрушится лишь в последних числах месяца, а до той поры – зима в силе.

В роще грачи о весне больше других порасскажут и граем своим, и уж самим фактом прибытия. Птицы эти осторожные, но гнезда вьют подле жилья. Облюбуют то старые ветлы перед домом, то березы. Даже шумных улиц не сторонятся. Прилет грачей – самое яркое фенологическое явление марта. «Грач на горе – весна на дворе!».

Настойчивей, звонче раздается овсяночкина песенка. «Скинь кафтан, скинь кафтана», – будто выговаривает маленькая пташка. И уже на весь лес слышна барабанная дробь дятла. Стучит мощным клювом по сухому сучку, чтобы привлечь подругу. Найдет по сердцу, и смолкнут его призывные мотивы.

Весна в воздухе – рождение кучевых облаков. Шапками вскинуты они теперь в голубое поднебесье. И плывут, плывут чередом, порой своей толщью закрывая даже яркое, острое солнце. Кучевые облака – предвестие таяния снега, они появляются от восходящих атмосферных потоков.

Осины ярко озеленили кору, раскрытые почки обметал пушок. Совсем засеребрились барашки ивы-краснотала. «Белые овечки прыгают по свечке», – тонко подмечено о весенней иве в народной загадке.

Март пробудит первые цветочки. Совсем скоро на глинистом обрыве покажутся улыбчивые головки мать-и-мачехи. Умытые талой водой, они выглянут свежими, прелестными.

К концу месяца скворцы пожалуют! Споют на радостях. А заодно и намекнут соперникам своей песней, что гнездовье занято. Только вот поет скворец с чужого голоса. Наслушался в дороге трелей других птах, запомнил – и пересмешничает, будто дразнит кого.

Еще только что начал осаживаться снег, а уж с брусникой в бору встреча совсем нередка. Как по осени красовалась в летнем наряде, так свежую листву и не сронила. Полукустарничек этот – вечнозеленый, и с листочками расстается не вдруг, а исподволь: старые постепенно отваливаются, а молодые остаются на крепких стеблях.

Солнце! Чистый воздух хорошо пропускает ласковые лучи. В марте оно уже греет, поднимаясь над горизонтом на значительную высоту. Световой день подрастает так, что к третьей декаде поравняется с ночью, а затем обгонять начнет.

На пороге весны

После мелкого дождичка снег заметно обветшал, состарился. И пышен, и глубок, а уж нет в нем свежести прежней. Календарная весна взяла разбег, а фенологическая, природная, и не начиналась. Возьмется она за силу лишь после почина снеготаяния, и не от дождя или теплого ветра, а от прямых солнечных лучей. Обыкновенно в Подмосковье это наблюдается после 18 марта.

Но и весенних примет немало пробивается к жизни. Уже «гусочка» на вербе распустилась. «Гусочками» в народе называют почки. Синицы смелее зазывают новое время года: прислушайтесь, как поют. От заслюденевшего снега влагой потянуло и каким-то не зимним запахом. Оживает небо: поплыли парусами облака. Ярким днем солнце подолгу оглядывает окрестность.

Мартовские виды сокровенны, волнуют любознательные натуры тонкой красотой. Взору открывается игра больших плоскостей: стена леса, простыня поля, не кайма, а голубой полог небес. На пороге весны каждое свидание с природой поистине одаряет глотком здоровья.

Много сложено народом примет об этой поре. Полагают, что «ранний снеготал – к продолжительной весне». Даже к сосулькам присматривались крестьяне: если сосульки длинные – к долгой, то есть протяжной, весне. Облака плывут высоко – к хорошей погоде, но ежели облака синие – к теплу и дождю. И звук – предвестье той или иной погоды. Так, когда в ненастье колокол звонок – ожидай прояснения неба, а значит, и ведро не за горами. К ясной погоде небо усыпано звездами. Замечали, что за сутки до потепления мыши выходят на снег. Так ли это, надо бы проверить.

Народные приметы для наблюдателя – важное подспорье к знаниям и накопленному опыту. Фенологи в начале марта отметили в своих дневниках токование сорок. Птица эта фоновая – одна из основных в наших местах, оттого и заметная. Токуют сороки в редколесье, где и слышны их скрипучие голоса. Кто как, а сорока поет на свой манер.

Повсюду в лесу слышна барабанная дробь дятла. Под ударами клюва сухой сучок звучит не хуже барабана. Любит слушать дятла медведь. Во всяком случае так уверяют охотники. Птица долбит сухую осину, а под ней засыпанная снегом берлога. Медведь прислушивается, как валится снег с дерева, и, конечно же, доносятся до него музыкальные призывы дятла.

Излом зимы происходит не вдруг. Снежные бастионы по силам разрушить одному солнышку. А оно день ото дня делается теплее.

Поют сороки

Еще не шелохнулась зима с места, насылая холода и снег, а уж сорокам весна почудилась. Не сидится им больше по задворкам селений, так и норовят подальше в лес улететь. Собьются в стайку длиннохвостые подружки и ухажеры и – в хвойный лес верст за десять. Летят с плавным кружением. Обычно же пущенными стрелами напрямик торопятся, не зря и пословица сложена: «Прямо только сорока летает». А тут наперекор всему фигурный пилотаж. И к тому же спевки устраивает пернатая ватага.

Рассядутся в редколесье, кто где, и – только слушай! Весенние звуки белобоких петушков – протяжный сухой треск, сменяемый коротким стрекотанием. Сидят себе по двое, по трое на вершине дерева и по-своему упоительно поют.

Сухой треск в песне бывает продолжительным, до двух минут. Хвосты вытянуты горизонтально, крылья приоткрыты, клювы разинуты – таковы позы токующих самцов. Но вот музыкальная фраза выведена – и хвост приподнят веером. Потом все снова. А при стрекоте пернатый вокалист крыльев не распускает и хвоста не топорщит.

На призывы ухажеров самки отзываются коротким скрипом или курлыканьем. Посостязаются сообща, и, глядишь, стайка распалась. Иногда соперники оттесняют друг друга от самки даже в воздухе. «Кьерк-кьерк», – кричат наперебой пернатые удальцы. Побеждает ловкий и смелый.

Треск и стрекот – не единственные мелодии сорок. Токующий самец еще и курлычет, и скрипит. Курлычет при закрытом клюве и легком наклоне головы.

Пение петушка не замолкает минут двадцать. И все это время к нему прислушивается белобокая напарница. Здесь, как на общем току, подает она свой нежный голосок. Бывает, на смотринах снова объявится соперник. Тогда токующий петушок прикидывает, с кем придется иметь дело. Если соперник слабый, то песню не меняет – как лилась, пусть так и льется. Но при сильном противнике певец такую поднимет трескотню, в такую угрожающую позу встанет, что тут или улетай подобру-поздорову, или вступай в поединок.

Весь лес в марте поделен сороками на «клетки». В каждой слышится токующий самец. Оттого и мартовский лес прямо-таки ожил от звуков. С одной делянки доносятся трескотня сорок и дробь дятлов, с другой – все та же музыка. Сороки и дятлы не мешают друг другу.

Пение затихает после половодья, при первых разверзающихся почках. Гнездо свивать – тут уж не до песен. Зато кто не обзавелся парой, еще долго будет безутешно исторгать жалобы. Только нечего холостым бренчать возле семейных, вот и отправляются они в ивняки, что раскинулись вдоль дорог. Да и какой толк в запоздалой музыке? Вовремя надо все делать и расторопно.

Между прочим, поют сороки и по осени. Но поют лишь отцы семейств, и не где-нибудь, а возле своих старых гнезд, как бы в воспоминание весенних игр. Разве они забудутся? Ведь браки у сорок заключаются на всю жизнь.

Март весну принес

Выпячивается зимняя тропа. Где так просто было ходить в метель и мороз, теперь ступаешь осторожно, расчетливо. Старые следы зачерствели, яминами сделались. И обочины сугроба твердые – хоть куда идешь, будто по тротуару. Мартовский снег тяжелый, похож на волглую соль. Старые люди замечали: коли тропинка в снегу вытаивает бугром, то весна будет дружной, а проседает вниз, то весна предстоит затяжной, «кислой». Весна снега слилась с весной света, и этот сверкающий день полон таинств и открытий в природе. «Как март ни хмурься, а весной пахнет», – сказано в народном календаре.

Иногда спрашивают, а что собой представляет народный календарь? На это можно было бы ответить так: «Народный календарь – обширный свод мудрости, воплощенной в пословицах, поговорках и приметах. Как и другие жанры фольклора, афористические формы создавались многими поколениями сеятелей, исконными знатоками природных явлений. Ведь ничья трудовая деятельность в прошлом не была так прочно связана с сезонной ритмикой в конкретной местности, как деятельность землепашцев. Урожай во многом зависел от погоды, и знания метеорологической обстановки того или иного месяца были так же необходимы крестьянину, как умение возделывать культурные растения. Погода являлась и является важнейшим фактором урожая, поэтому предвидение ее основных черт в предстоящем сезоне было совершенно необходимо для хлебопашца. Вот и судили-рядили сельские жители по приметам об особенностях ожидаемой погоды».

Календарных и метеорологических примет в русском фольклоре сохранилась не одна тысяча. Можно было бы привести их перечень буквально на каждый день. Причем приметы народного календаря теснейшим образом увязаны с традициями встреч и проводов времен года. Природоведческий фон, на котором развернута календарная обрядность, придает ей трудовой характер. Ведь сезонные явления – в центре внимания земледельца.

О марте народная мудрость толковала так: «Март – позимье, сшибает рог зиме». «Февраль силен метелью, а март капелью». «В марте и курица из лужицы напьется». «Февраль зиму выдувает, а март – ломает». «С марта пролетье, весна начинается». Впрочем: «И март морозом на нос садится». «Март корове рога обморозил». «В марте сзади и спереди зима». «Февраль воду подпустит, март – подберет».

Туманистые дни сменяются ясными, солнечными. Вот и говорят: «Март неверен: то плачет, то смеется». Затяжное потепление обманчиво: «Раненько март веснянку затягивает – ненадежное тепло». «Мартушка еще закрутит вертушку». Но и как не взять во внимание и рубежное астрономическое явление – день поравнялся с ночью. Тринадцатый час света колоколом разбудит уснувшую природу. Март в этом отношении месяц-поворот, начинается обновление всех деятельных сил земли.

По выгоревшему снегу пробегает тень от облаков. Тени, по словам художника А. Венецианова, «живая игра облаков на земле». Интересно, что облака в марте совсем не зимние: по голому шелку небес плывут кучевые, как летом, облачные образования. А до того были бесформенные – слоистые, застилающие солнце сплошной наволочью. Кучевые облака будут держаться до глубокой осени. Их так и называют «облака хорошей погоды». Что ж, хорошая погода чрезвычайно нужна весне. Сезон этот уже бодро шагнул на подмосковные просторы.