Глава 6

Мальчик

Он был Мальчиком. Хотя им давно уже не был. Он намного выше меня, но я видела его очень маленьким, и мне всё время хотелось придумать что-нибудь, чтобы мальчик хоть чуть-чуть подрос, потому что смотреть на него снизу вверх, смотря на самом деле сверху вниз, было как-то не очень естественно. Но Мальчик рос только вширь…

Правда, надо отдать ему должное – он был очень хорошим Мальчиком. Вернее, правильным. Настолько правильным, что иногда казалось, однажды он превратится в пациента моей двоюродной сестры, которая так и не стала хирургом, но работает в каком-то доме, который все люди здесь почему-то называют «жёлтым». Я так и не поняла, почему, ведь я видела дом, где она работает, проезжая мимо, и клянусь, что на самом деле дом – белый. Но «Белым Домом» люди называют здесь что-то другое. Я спросила у своего друга: а какого цвета «Белый Дом»? И он мне сказал, что «Белый Дом» реально белого цвета. Тогда почему бы этот «Белый Дом» не называть «жёлтым»? В общем, люди для меня – загадка.

Мальчик был абсолютно земным и практичным. В его голове существовала какая-то жуткая программка, которую кто-то когда-то написал и туда внедрил. Возможно, даже сам Мальчик. Программка, похожая на вирус. Она рано или поздно убивала всё, что попадало в поле зрения Мальчика и не являлось таким, как он. С тех пор он играл в правила, которые прописаны в этой программке.

В тот день мы должны были поехать с ним на его машинке куда-то по работе. Я ещё даже не успела закрыть дверь, как он чуть ли не закричал:

– Сумку – ровно посередине на коленях!

Моя маленькая сумочка находилась в этот момент чуть правее указанного им места. Я вопросительно посмотрела на него. На что Мальчик чеканным голосом произнёс:

– Когда я буду продавать эту машинку через десять лет, её оценят дороже, если на внутренней стороне дверей не будет царапин от всяких железных штучек, которые бывают на женских сумках.

На моей сумке не было ни одной железной «штучки». Но он не хотел этого слышать.

Мы ехали по трассе и искали то место, которое являлось целью нашей рабочей поездки. Внезапно я увидела указатель на «то место». Автоматически я воскликнула «Направо!» и подняла правую руку в сторону указателя, даже не прикасаясь внешней стороной ладони к стеклу, как он скомандовал:

– Возьми салфетку и срочно протри стекло!

Я попыталась ему объяснить, что даже не успела дотронуться до его наичистейшего стекла, но Мальчик сказал, что в его машинке – такие правила, и если я этого не сделаю, мне придётся мыть всю его машину за свой счёт.

Когда мы вышли на улицу, Мальчик первым делом открыл багажник, где, помимо всяких коробочек с какими-то вещами, пряталась… линейка. Он достал её и принялся что-то измерять.

– А чего это ты делаешь? – удивлённо спросила я.

– Пока мы ехали, коробочки несколько изменили своё месторасположение в багажнике, а они должны стоять каждая – на своём, строго отведённом ей месте, и так, чтобы не соприкасаться друг с другом и со стенками багажника. Потому что, когда я буду продавать эту машинку через 10 лет…

Я сделала глубокий вдох и выдох.

На обратном пути Мальчик купил два пирожка. Когда мы вернулись в офис, я посмела намекнуть ему о том, что пирожка – ДВА. Он любезно предложил мне забрать один из них себе. Я едва начала развязывать тоненький пакетик, как он осуждающе посмотрел на меня и разочарованно произнёс:

– Ты НЕ ТАК развязываешь пакетик! Дай сюда, я научу тебя, как это НАДО делать…

С тех пор я не ем пирожков.

Однажды перед самым Новым Годом одна из сотрудниц получила долгожданную сувенирную продукцию. Компания-исполнитель нанесла на ежедневники логотип нашей компании, вернее, компании Мальчика. Он попросил меня проверить. Я проверила. Насколько Я могла это сделать. И принесла проверенный ежедневник ему.

Мальчик взял в руки… линейку.

В результате его замеров выяснилось, что все буквы логотипа на ежедневниках в этом году на полмиллиметра (!!!) выше, чем на ежедневниках прошлого года, поэтому всё надо срочно переделать, чтобы успеть раздарить правильные ежедневники до Нового Года.

Я вдруг засмеялась. Я подумала, что, наверно, у него дома под подушкой тоже спрятана линейка. И, может быть, даже не одна…

Хорошо, что Мальчик не умел читать мысли.

Иногда я читала ему свои заклинания. А он читал мне мораль.

– Ты хочешь стать Богом? – спросила я его однажды.

– Я хочу стать Королём… – неожиданно ответил он.

– Но Короли и мораль – это не очень совместимые вещи, разве нет? – произнесла я.

Он промолчал.

Бывало, Мальчику чего-то очень хотелось. Чего-то такого человеческого. Я видела, как он мучился, раздираемый противоречиями, потому что это было совсем НЕ правильно, но он этого ОЧЕНЬ хотел. Тогда Мальчик начинал разговаривать сам с собой вслух, выстраивая логическую цепочку последствий того, что будет, если он сейчас поступит НЕ правильно. Мне было даже жалко этого Мальчика. Потому что, в целом, он – всё-таки светлый.

Однажды я решила показать ему одну игру. Я сняла кольцо и подвесила его на нитку.

– Задавай любые вопросы и смотри внимательно на мою руку. Если увидишь, что кольцо вращается по часовой или против часовой стрелки, потому что это МОЯ РУКА его вращает, скажи.

Он засмеялся, но вопросы всё-таки задал. Потом внимательно смотрел. Очень внимательно.

– Ну… не знаю я. Но это НЕ правильно!

Вся его жизнь до последнего дня была расписана по минутам и событиям. Как ему это казалось. Он совершенно не допускал того, что существует ещё иная, отличная от его планов, Высшая Сила.

Я вдруг вспомнила, как однажды мы обедали в столовой. Нас было четверо. Он обсуждал с кем-то из нас, но явно не со мной, 999-ую серию какого-то телесериала. Внезапно он обратился ко мне:

– Послушай, Алис, я не понимаю, как ты можешь жить, если не смотришь телевизор?

– Она книжки читает, – ответила одна из присутствующих.

– Допустим, но как ты можешь ездить по городу, если перед выездом не смотришь пробки в Интернете?

– А я воздух нюхаю… – ответила я абсолютную правду.

Он недоверчиво поморщился. В этот момент наш стол на глазах у всех поднялся на 2 см в воздух, переместился на 2 см в сторону и благополучно опустился на пол.

– Браво, Алиса!!! – сказала моя коллега. – Даже сок не пролился!

С тех пор как я сказала Мальчику про то, что «нюхаю» воздух, он стал испытывать «правильность» моего обоняния.

Так, каждый раз, когда я уезжала по вечерам с работы на машинке, а выезжали мы с ним приблизительно в одно и то же время и жили приблизительно в одном и том же месте, он звонил мне и спрашивал, нет ли на моём пути «пробок».

Собственно, до наших домов можно добраться только двумя путями: либо напрямую через город, либо по той большой-большой дороге, где все движутся по кругу.

Мальчик всегда ехал «правильно», то есть так, как следовало, исходя из того, что ему сообщал Интернет. А я ехала так, как мне чувствовалось после того, как выходила на улицу и «нюхала» воздух.

Но ездили мы в результате всегда одинаково. И иногда даже вместе играли в «скорость». Эта игра была каким-то странным исключением из правил правильного Мальчика.

Видимо, Высшие Силы столкнули нас для того, чтобы Мальчик хотя бы попробовал допустить в свою светлую голову мысль о том, что кто-то на этом свете может быть не таким, как он, и живёт как-то иначе. Не по Его правилам. Но программка, прошитая в голове Мальчика, однажды всё-таки сделала своё чёрное дело, и мы расстались.

Глава 7

Сын

– Тебя срочно вызывают в школу, – пробурчал мой сын, когда я переступила порог дома, и мгновенно скрылся в своей комнате.

Я пришла к учительнице. Она была уже не молода и производила на всех впечатление достаточно умной и доброй женщины. Я могла предположить себе всё, что угодно, из возможных причин моего «срочного вызова», но только не то, что она вдруг произнесла:

– Я не знаю, что делать с вашим ребёнком. Это просто кошмар! Он во всём хочет быть ПЕРВЫМ! Ну разве это мыслимо? Он всегда поднимает руку, ещё не дождавшись, когда я закончу формулировать вопрос, всегда первым сдаёт контрольные работы, всегда напрашивается выйти к доске. Я уже не говорю о том, что он вечно придумывает какие-то игры для детей и хочет их куда-то вести за собой…

Она говорила долго, и я не перебивала, но уже не слышала её слов.

Я вдруг вспомнила одну историю из моего детства.

Мне было лет десять-одиннадцать, когда на зимних каникулах мама отправила меня, как здесь говорят, на самую большую и известную в этом Королевстве «ёлку», куда родителей тогда не пускали.

Зал, где проходила «ёлка», вмещал в себя безумное количество детей совершенно разного возраста. Когда «ёлка» заканчивалась, их выпускали ходить по кругу на площадь трёх Соборов, похожую на загон для лошадей и ограждённую железными перегородками, за которыми как раз и находились родители. Они стояли в несколько рядов, пытаясь пробиться поближе к первому, чтобы поскорее отыскать своё чадо в огромной толпе детей, ходящих по кругу, и успеть выцепить его из толпы, пока ребёнок не зашёл на очередной круг.

Это была такая игра под названием «Найди меня!» и самый настоящий стресс, как для детей, так и для взрослых. Во-первых, потому что зима тогда ещё была зимой – снег скрипел под валенками, и родители, простояв на морозе в ожидании встречи достаточно длительное время, могли простудиться и заболеть. Во-вторых, потому что тогда здесь было принято ходить в униформе. И очень сложно среди тысяч тоскливо марширующих по площади одинаковых валенков отыскать те, на которые утром твой ребёнок с трудом пытался нацепить галошки. С другой стороны, эта игра развивала работу шестого чувства – просто «почувствуйте» своё.

Мы с мамой договорились, что она будет махать мне шарфиком, очень похожим своим однотонным цветом на флаг нашего Королевства в те времена. Но пока я была на «ёлке», я поняла, что об этом же условном знаке тут договорились не менее половины присутствующих детей.

Мне стало жалко маму. И я решила сделать ей подарок. Я вышла на улицу первой. Я шла по широкой дороге к магическому кругу. За мной никого не было. Я не знаю, как у меня так получилось. Я вошла в круг и услышала радостно-волнительные возгласы родителей: «Пошли!» И ещё я слышала, как они перешёптывались между собой: «Боже, кто этот счастливчик? Чей это ребёнок?» Потом я увидела маму. Она улыбалась.

Уже который день я отчётливо чувствовала, как моё астральное тело всё больше отделяется от физического. Когда человек уходит, обычно подобное отделение начинается где-то за семь дней до… Физическая боль исчезает только за пару часов до…

Я уже не раз через это проходила.

Но я сейчас не уходила. По крайней мере, не так, как уходят отсюда из-за болезни. У меня ничего не болело. Это было что-то другое. И совсем не то состояние, в которое я погружалась периодически, причём в последнее время всё чаще, когда отключаешься от окружающих лиц, звуков и всего происходящего, буквально выпадая из контекста. В этом состоянии очень хорошо пишутся заклинания, слова назойливо повторяются тебе кем-то Там. А кто-то Здесь пытается тебя из этого состояния вывести путем щёлканья пальцев перед глазами: «Пора бы уже и вернуться!» В умных книжках это называется «транс».

Нет, сейчас всё было иначе.

Раньше я бывала и в другом измерении. Оно очень страшное. Я могла переходить туда как во сне, так и наяву. Его сложно описать. Там всё как-то очень напряжённо, при этом чувствуешь необъяснимый вакуум чего-то. Время вязкое, замедленное или нет, но оно Там – совсем иное, не как Здесь. Ты оставляешь Там почти всю свою энергию и возвращаешься абсолютно выжатым и пустым. Это – мир мёртвых. Тех, кто остался где-то между Здесь и Там по каким-то причинам. Кто не смог уйти, или ему не дали уйти выше. Там есть разные существа, в том числе и очень злые Сущности, есть просто серо-восковые призраки… Обычно я проходила Туда во сне сквозь какой-то экран или через зеркало. Когда-то Там застряла моя мама, и мы ходили по очереди друг к другу «в гости», то она – ко мне Сюда, то я – к ней Туда.

Потом я стала видеть Это наяву. Границы пространств (измерений?) – того, в котором я жила, и иного, чужого и страшного, – становились очень тонкими. И то, что было Там, оказывалось прямо Здесь. Когда я жила с бабушкой на старой квартире, переходы происходили почти постоянно, каждый день. Сначала мне казалось, что я сойду с ума. Потом я привыкла.

Я переехала, но и там, где жила после, я иногда каким-то образом открывала Дверь в Иную Реальность, сама того не желая. Сначала я просто начинала чувствовать, как Она открывается, потом почти физически ощущала само То пространство, вливающееся в моё, и почти сразу же начинала слышать Его звуки и видеть.

Самое страшное было не это. Я сама уже ничего не боялась. Но однажды я поняла, что не только сама могу проходить Туда, но и перетаскиваю с собой тех, кто находится в этот момент рядом. Мне было страшно за сына. Я ничего никогда не рассказывала ему об Иной Реальности. Но однажды мы засыпали с ним вместе, когда я вдруг УСЛЫШАЛА. Я сделала вид, что ничего не происходит. Ребёнок посмотрел в мои глаза и шёпотом спросил:

– Ты слышала, мам?

– Что, малыш?

– Эти звуки, что это? Кто здесь? Скажи мне, что ты тоже СЛЫШИШЬ!

– Мы здесь – одни, засыпай, не бойся. Тебе показалось…

В тот вечер я зашла к ребёнку, чтобы пожелать ему спокойной ночи.

– Мам, мне страшно, – сказал он.

– Расскажи мне, – спросила я, пытаясь скрыть волнение.

– Я стал видеть Человека в Чёрном. Кто он?

Я закусила губы, чтобы не закричать.

– А как ты его видишь?

– Он приходит ко мне. Иногда во сне, а однажды он был здесь в комнате. Он стоял у окна. Он всегда появляется неожиданно. Я боюсь его. Он весь в чёрном. Как монахи. В каком-то полотне. Я не знаю. Я не вижу его глаз. Но он смотрит на меня. Он молчит. Мне страшно. Зачем он приходит?

Мне хотелось закричать Богу: «За что?!»

Мне было столько же, сколько моему сыну, когда умерла моя мама. Помимо всего, что тогда происходило, начиная где-то за год до её смерти, и всего, что после, был и этот Человек в Чёрном, которого я помню до сих пор.

Однажды, когда я легла спать, я посмотрела на окно. У окна в комнате стоял Человек в Чёрном. Как монах или просто весь в какой-то чёрной ткани. Я не поняла. Я застыла. Меня как будто парализовало от страха. Я не могла пошевелиться. Я не видела его лица. Я не знала, кто он. Он смотрел на меня и молчал.

– А ты спроси его, кто он, – спокойно сказала я ребёнку. – В следующий раз, когда он придёт. Не бойся, просто спроси, чего он хочет.

– Тебе легко говорить, ты же никогда его не видела. Во сне ещё сложнее понять, что это – сон, и что-то сделать. Когда я начинаю понимать, что это – сон, меня выбрасывает из сна…

– А ты постарайся…

– Хорошо, я постараюсь…

Я видела своего сына ещё за несколько лет до его рождения. Я знала, как он будет выглядеть в этом мире. С момента его появления на свет он был необычным ребёнком.

Он любил одиночество и бурно проявлял недовольство, когда его брали на руки или начинали проявлять к нему то, что люди называют здесь «телячьими нежностями».

Мне кажется, его первые слова были: Я – САМ!» Он даже не давал никому кормить себя с ложки.

Когда он ещё не умел говорить, ему часто снились кошмары, и он дико плакал. Я входила в его комнату, включала свет и видела ужасные картины, будто он отбивался от кого-то незримого во сне и совершенно не реагировал на меня. Мне с трудом удавалось его разбудить, но, когда он просыпался, вспоминал, где он, то сразу мгновенно успокаивался.

Позже он начал разговаривать во сне. Иногда он говорил очень отчётливо и абсолютно серьёзно, по-взрослому, с каким-то человеком, и мне кажется, это был Его Учитель. «Ты же знаешь, я не могу этого сделать сейчас…» – однажды произнёс он лет в семь кому-то во сне.

И мне было страшно за него. Страшно, что он не станет Воином Света.

Когда он был маленьким, у него была своя любимая игра. Мы приходили в парк, где продавали воздушные шарики. Он просил меня купить ему один. Я покупала. Он брал шарик и, как бы незаметно от меня, отпускал его в небо. Потом поворачивался ко мне и, жалобно глядя мне в глаза, просил купить ему ещё один. Так могло продолжаться до бесконечности. Мне казалось, что он, таким образом, заранее учит сам себя отпускать всё земное, что ему на самом деле очень нравится, как в умных взрослых книжках учат избавляться от идеализаций и привязанностей.

Я никогда не рассказывала ему про Иную Реальность, но он знал Её сам. Он говорил мне о том, что видит, чувствует и знает.

– Я когда-то умер, а потом родился, мам, – сказал он мне однажды перед сном.

Я кивнула головой.

– А потом, когда я снова умру и снова рожусь, у меня будет уже другая мама.

– Необязательно. Души могут встречаться в следующих жизнях, только они могут не узнать друг друга в новом теле.

– Нет, мам, мы больше никогда не встретимся.

– Почему? – удивилась я.

– Потому что ты больше никогда не родишься. Я это чувствую, я знаю. Тебя оставят ТАМ.

Глава 8

Сон

Мы встретились с Ним, с Человеком, Которого Не Было, и пошли в то злачное место, где разные люди читают заклинания. Мне не хотелось читать. Мне хотелось просто побыть рядом с Ним. Но едва мы зашли в тот подвальчик, как Он буквально схватил меня, как котёнка, за шкирку, и бросил на сцену со словами:

– Ты же – заклинательница? Вот и читай…

Я стояла на ослеплённой светом сцене в чёрном-чёрном подвальчике.

Да, я – заклинательница и занимаюсь Магией. Белой Магией. Магией Слова. Я сочиняю заклинания, которые, на самом деле, не являются заклинаниями сами по себе и несут силу только в том случае, если тот, кто их читает, вкладывает в слова свою Душу, пропитывает их своей энергетикой, при этом она должна быть обязательно доброй.