Глава 3

Открыв глаза, я увидела, что капитан выхватил из костра большой сук, ярко пытающий с одного конца, и направил его на старика. Скорее всего я пришла в себя очень быстро, и события только начали развиваться.

– Не подходи ближе, – предупредил Волк.

– Ты бы поднял девушку-то с земли, – укоризненно сказал старикан, указывая на меня, но с места не двигаясь.

– Ничего с ней не случится. – Капитан не бросил на меня даже короткого взгляда. – Ты кто такой?

– Ведун здешний. Не мертвяк я и не ульдон, гляди… – Он достал из-за пояса простенький кинжал, провел им по пальцу. Из разреза тут же закапали темные-темные, кажущиеся черными капли. – А посветишь в глаза, поймешь, что я не перерожденец. Люди, дайте же поживиться чем-то! Мочи нет!

– Что от нас вы хотите? – Я встала, но пошатнулась от слабости. Пришлось ухватиться за рукав Ярослава, чтобы не упасть. Он даже не отреагировал, его мышцы были напряжены, сам воин был похож на сжатую пружину.

– Каши! – со всхлипом простонал дед. – И еще так вкусно рыбой у вас пахнет! Знаете, как давно я не ел нормальной пищи!

Мне почему-то стало его жалко. Я посмотрела на глубокий разрез на пальце с большими узловатыми суставами – наверняка они болят, когда меняется погода – и сказала:

– Присаживайтесь к костру и кушайте на здоровье.

– Нет! – рявкнул капитан. – Стой, где стоял!

Дед, уже протянувший было руки к котелку, замер и тяжело вздохнул.

– Нехорошо так, сынок! Я не враг ни тебе, ни кому-то из вас. Я, может, единственный живой во всей округе, а ты так со мной поступаешь. Не нужно этого. Позволь представиться, юный Волк. Я – Дубико Котов.

– Откуда ты знаешь, кто я?

– А у вас вся порода такая, хищная – что отец твой Гранислав таким был еще с детства, что ты. Вы очень похожи, тот же подбородок и нос. А еще взгляд – ни капли добра.

Ярослав так удивился, что не смог этого скрыть. У него даже рот приоткрылся. Потом капитан взял себя в руки и сказал как ни в чем не бывало:

– Садись и ешь, потом расскажешь, что тут произошло.

Старик покивал, торопливо и жадно поедая кашу. Несмотря на аристократическую фамилию, ел он без каких-либо признаков манер, утробно порыкивая и глотая куски рыбы, даже толком не прожевав их. Ярослав брезгливо скривился и сел на свой пенек, положив горящий сук обратно в огонь. Я примостилась неподалеку, чтобы, если что, успеть спрятаться за его спину или, наоборот, отскочить от вспыльчивого капитана подальше.

Когда Котов наелся, он довольно отрыгнул и протянул руки к пламени.

– Ну, теперь спрашивайте. – Он прикрыл глаза. – Если дадите с собой крупы немного, то я буду вообще безмерно счастлив и, может быть, помогу вам чем-то.

– Где мы находимся? – спросил капитан.

– На землях ульдонов.

– Уже? – ахнула я. Неужели мы так быстро проехали домен Сыча? Наверное, во время ночной битвы с волкодлаками мы проехали куда больше, чем думали.

– Что значит «уже»? Граница земель ульдонов и домена Сыча осталась далеко позади, думаю, не меньше дня скачки, – ответил старик.

– Этого не может быть. – Капитан что-то чертил палочкой на земле. – Если рассчитать максимальную скорость перемещения фургона и верить карте, то граница домена должна быть недалеко. Мы не могли настолько сильно промахнуться!

– Э-э-э, Волчонок, это так было давным-давно, когда меня вышибли из магического университета и отправили сюда служить местным жрецом. С тех пор многое поменялось, и здесь уже лет двадцать хозяйничают ульдоны. А карта ваша, видно, не исправлялась. Уверен, Сычи ни за что не признаются, что потеряли столько земель, и небось так и шлют в столицу хвалебные отчеты о своем славном руководстве доменом.

– Но ведь заключение мирного договора предписывало вернуть все границы в пределы довоенных!

– О, так уже заключили мирный договор с ульдонами? – оживился старик. – Славно! Правда, у нас тут никто не воевал, кому мы нужны.

– А что случилось с вашим селением? – спросил капитан.

Котов печально вздохнул, потеребил кончик бороды и, наконец, сказал, глядя Волку прямо в глаза:

– Всех уничтожили, только не знаю, кто это сделал. Я один спасся, и то потому, что ушел в другое селение ритуалы проводить. Их жрец давно умер, а кто же нового сюда пришлет? Когда вернулся, все было уже кончено. Даже тел не осталось.

– А кто разрушил святилище?

– Я не знаю. Но магия этого кого-то очень сильна. Вы же видели, во что превратилось селение всего за полгода! Такое ощущение, что здесь все заражено каким-то тленом.

– Такое ощущение? – переспросил Ярослав. – Ты хоть что-то точно знаешь?

– Те, кто точно знает, что произошло, или мертв, или сделал это, – ответил старик. – Я учился слишком давно и слишком неохотно, чтобы определить такое. И посмотрите, в кого я превратился за полгода! Ведь я ровесник твоего отца, Волчонок!

– Что? – Ярослав снова не смог скрыть своего удивления. – Ровесник? Я думал, вы лет на тридцать старше!

– Нет, я же говорю: заклятие тлена.

– А почему вы не ушли? – спросила я.

– Куда, деточка? Здесь в округе никого не осталось. Я так и не догнал того, кто сделал это, и почти никого не смог спасти и уговорить бежать. Три селения были стерты с лица земли. А люди все ушли.

– Погодите, вы же сказали, что вы никого не смогли спасти! Кто тогда ушел?

– Люди… в смысле мертвецы.

– Ушли? – воскликнула я. – Мертвецы ушли?

– Здесь земли ульдонов, деточка, здесь спокойно лежащие в могилах мертвецы вызывают подозрение, а ходящие – это норма. Ну, встал, ну, пошел… Значит, так человеку было нужно.

У меня вырвался истерический смешок и я уткнула лицо в ладони. Разговор этот, сам старик, который совсем не старик, спящие рядом Даезаэль и Драниш, совершенно не реагировавшие на присутствие странного гостя, ровно шумящий лес – все вызывало чувство нереальности, будто я сплю и вижу странный сон, который никак не может закончиться.

– Успокойся, – велел мне капитан, хлопнув по спине.

– Почему? – спросила я. – Почему не просыпаются эльф и тролль? Ладно, Драниш болен, но чтобы Даезаэль пропустил такое?!

Волк наморщил лоб, а потом нахмурился:

– Я думаю, это потому что эльф от меня по лбу получил. Наверное, слишком сильно ударил.

– Деточка, – сказал Котов, – дай им поспать. Вы все очень устали, а что ждет вас впереди, я даже боюсь предположить. Как бы там ни было, вы здесь чужаки.

– А вы?

– Я живу здесь уже чуть больше тридцати лет, чего мне бояться?

– Поехали с нами, вернетесь к семье… – предложила я.

– Мой род давно уже забыл о моем существовании, и лучше им не напоминать, – грустно усмехнулся бывший аристократ. – Я был не такой, как они, и поплатился за это. Впрочем, тебе ведь это хорошо знакомо?

Сердце екнуло, и я предостерегающе подняла руку:

– Мы сейчас говорим не обо мне!

– Погоди-ка, – возмутился Волк. – Какие еще тайны? Чего я не знаю о тебе, купеческая дочка? Что еще за отвержение из рода?

– А почему это вас так интересует, капитан? – спросила я. – Мы уже больше месяца путешествуем вместе, и вы только сейчас заинтересовались моим прошлым. К чему бы это?

– К тому, что на нас валятся неприятности, и здесь нужно учитывать каждую мелочь! – Ярослав схватил меня за руку. – Ну, признавайся, это месть твоего отца?

– Помилуйте, ваше Сиятельство! – Я даже рассмеялась. – Месть моего отца? Да он никогда не пойдет на такое расточительство, как уничтожение людей! Тем более с чего это вдруг ему мне мстить? Я порвала отношения с ним еще два года назад, и с тех пор моей семье было абсолютно все равно, что я делаю и на что живу. С какой это радости им внезапно устраивать мне пакости? Думаете, они выиграли в королевскую лотерею и, внезапно озолотившись, решили потратить все деньги на блудную дочку?

– Она не обманывает тебя, Волчонок! – сказал дед, снова начиная есть.

– А вы молчите уж лучше, маг-недоучка! – рявкнул Ярослав, но руку мою отпустил и перестал сверлить меня взглядом разъяренных серебристо-серых глаз.

– Если я не доучился в университете, это совсем не значит, что я не могу быть ведуном и чувствовать ложь, – спокойно ответил Котов. – Спросил бы ты местных жителей, они бы тебе рассказали, как хорош ведун Дубико. Может быть, мне и повезло выжить только потому, что у меня такой сильный дар.

– Разве это жизнь? – скривился капитан. – Жить в лесу в одиночестве, не мочь себе даже каши нормальной сварить…

– Не могу сварить, потому что почти все зерно пропало. А то, что я смог спасти, я посадил, и на следующий год будет у меня каша. – Старик мечтательно улыбнулся. – И это нормальная жизнь, Волчонок, ничем не хуже, чем другие. Ведь жить хоть как-то куда лучше, чем не жить совсем.

– Я с вами не согласен, – буркнул Ярослав.

– Это потому, что ты еще молод и еще не любил. Вот полюбишь кого-нибудь, тогда и проснется в тебе жажда жизни.

– Я уже любил, ничего хорошего.

– Это была не любовь. – Котов отряхнул бороду, достал из какого-то кармана гребешок и принялся ее расчесывать. – Это была пагубная страсть. А любовь – это то чувство, которое поднимает тебя над землей и заставляет жить для того, чтобы было хорошо объекту твоей любви, а не тебе. А ты возненавидел весь мир только потому, что тебе какая-та женщина не дала удовлетворения.

– Прекращай этот разговор, – резко оборвал старика Ярослав. Что-то в голосе капитана заставило меня взглянуть на него. Что это? Неужели непроницаемый Волк покраснел? Вот так номер! Ну все, плохи теперь мои дела! Из-за того, что я видела момент его слабости и слышала стариковские откровения, капитан будет тиранить меня больше прежнего.

– А Даезаэль говорил, что слышал, как идут мертвецы, – поспешила я сменить тему.

– Мертвецы? – Дед полюбовался бородой, спрятал гребешок, а потом и конец бороды в карман. – Все может быть, они часто мигрируют туда-сюда по ульдонским надобностям. Те ведь не дураки – придумали, как сохранять мясо в хорошем состоянии долгое время, и теперь гоняют несчастных трупаков на прокорм своим волкодлакам. Вы, главное, не становитесь у них на дороге, ведь эти ребята совсем не прочь поживиться свежей кровью. И если столкнетесь, рубите им головы. Без головы они быстро теряют силы и падают.

– Падают, но не сразу, – уточнил капитан. – Я сталкивался с такими на войне. И без головы зомби могут еще парочку солдат разорвать.

Котов пожал плечами.

– Вам виднее. Если хотите вернуться в домен Сыча, то вам надо спуститься с горки, проехать вдоль реки, а на большом озере повернуть направо на тракт и дальше уже не сворачивать.

Ведун протянул руки к костру, греясь. Молчание затягивалось, и я чувствовала, как сон постепенно овладевает мной. Бороться с усталостью смысла не было, тем более что я хотела утром отдать эльфу побольше магических сил. Я без них как-нибудь проживу, а вот он стал вести себя совсем уж странно.

Сон у меня был беспокойным. В какой-то момент он перетек в ужас, и я принялась отбиваться и пинаться.

– Тшшш, деточка, – кто-то бережно держал меня в объятиях. – Тшш…

«Деточка»? «Деточка»?!

Я открыла глаза и рывком вскочила на ноги, оттолкнув от себя Котова. Он не удержался на бревнышке, на котором сидел, и упал на спину, задрав ноги. Однако мне было не до смеха, потому что мы были не возле фургона и даже не в разрушенном селении, а возле какой-то низенькой полуизбушки-полуземлянки. Рядом с ней, развешанные на рогатинах, сохли рыба и какие-то тряпки.

Солнце уже встало, и весь мир был окрашен в те нежные и яркие цвета, которыми заканчивается раннее утро.

– Где мы? – закричала я, отскакивая от старика подальше и выхватывая из ножен кинжал.

– У меня дома, – побарахтавшись немного, ведун встал и вытер пот со лба. – Ты знаешь, ты такая тяжелая. Еле дотащил, хорошо еще, что вы так по-глупому остановились рядом. Ты во сне еще и брыкалась.

– Зачем? – только и спросила я.

– Я хочу, чтобы ты осталась со мной, – без обиняков заявил Котов. – Ты такой же изгой, как и я, куда тебе возвращаться? Зачем тебе мотаться до грязным дорогам в окружении солдафонов? Разве это жизнь для такой, как ты?

– Верните меня назад, – потребовала я. – Меня ждут друзья.

– Разве они тебе друзья? – фыркнул ведун. – Оставайся здесь, я буду тебя любить. Ты станешь владетельницей домена, разве могла ты о таком когда-либо мечтать? Все эти земли будут принадлежать нам, ни ульдонам, ни Сычам они не нужны. Мы с тобой станем основоположниками нового рода.

– Вы сошли с ума! Какой новый род? Думаю, меня скоро найдут, так что давайте просто молча подождем.

– О нет, детка! Нас не найдут. Что же я за ведун, если не могу запутать дорогу? Да и твои так называемые друзья, которые засыпают от легкого внушения или щепотки сонного порошка, совершенно не годятся, чтобы оберегать такую жемчужину, как ты! – Старик двинулся в мою сторону.

– Стой на месте, – предупредила я, внимательно следя за его действиями. – Я буду защищаться.

– Зачем? Разве ты не хочешь шагнуть в новую жизнь вместе со мной? Неужели тебя больше устраивает та пустота, которая у тебя сейчас в душе? Тебе детки нужны, муж любящий…

– Но не вы! – Мне было так страшно, что по спине ручейками стекал холодный пот. С сумасшедшими я никогда раньше не имела дела и поэтому совершенно не могла предугадать его дальнейших действий. Что мне делать? Как выкрутиться из этой ситуации с минимальными потерями?

– Почему не я? – мирно спросил ведун. – Я буду любить тебя так, как никто не любил. Ведь ты так похожа на нее, мою жену. Хочешь, я покажу тебе ее могилу? Ты увидишь, как хорошо я за ней ухаживаю. Нет, не думай, я не разрешил ей уйти со всеми, чтобы стать кормом для волкодлаков или зубощука, нет, она спит спокойным сном под молодой пушистой елочкой. А тебя я заприметил еще вчера в селении, ты сильна, молода, и ты сможешь выдержать все… Мы будем счастливы вместе. Оглянись, ведь сзади у тебя ничего не осталось, а впереди – сплошная пустота. Я все просчитал, мы с тобой вместе сможем снять заклятие с этих мест, и я снова стану молодым…

Котов сделал обманное движение и вдруг с неимоверной для такого старого тела прытью кинулся на меня. Я успела только сдавленно пискнуть, как он тяжело навалился на меня и захрипел, судорожно дергаясь.

– Ты… сука… – Он с трудом приподнялся, и я увидела, что, пришпилив телогрейку к телу, в животе старика торчит мой кинжал.

«Все-таки долгие тренировки были не зря», – ошеломленно подумала я.

Пока я боялась и раздумывала, как разрешить ситуацию миром, мое тело лучше меня знало, что делать и как себя защитить.

– Отпустите меня, – сказала я, но деда было уже не остановить.

С утробным рычанием, достав свой кинжал, он кинулся на меня. Да, когда-то Котов получил хорошую подготовку как воин, но он слишком давно не тренировался, а меня каждый день до дрожи в мышцах гоняли то капитан, то тролль. Я увернулась от удара и выдернула свой кинжал. Утробно чавкнуло, брызнула кровь.

– Отпустите меня! – Я отбежала к избушке. – Вас еще можно исцелить!

– Я тебя убью, сука, – прохрипел Котов.

От магического удара меня отбросило к стене домика и так приложило о бревна, что зазвенело в голове и перехватило дыхание. Пока я силилась вдохнуть, дед подковылял к моему кинжалу и далеко отбросил его ногой. Рану на животе он зажимал левой рукой, а в правой держал кинжал.

Подошел ко мне – я тщетно пыталась заставить конечности повиноваться, – замахнулся.

«Я не хочу умирать! Не хочу!» – билась у меня в голове мысль. Спина начала гореть огнем там, где был след от огромного ожога, всегда нывший, стоило перерасходовать силы. Я собралась с силами и пнула старика по колену. Он пошатнулся, и удар кинжала прошел мимо моей груди, только зацепив плечо, но боли я совсем не почувствовала. Наоборот, в тело как будто влили новую силу, я извернулась и покатилась к бревну-скамейке. С ее помощью встала и кинулась к кинжалу.

Если я хотела выжить, у меня оставался только один выход – убить Котова. Он грузно топал ко мне, совершенно обезумев от ярости и боли.

Я замерла, глубоко вдохнула. Кинжал лег в руку, резкий бросок – и серебристым росчерком сталь вонзилась ведуну в горло, точно в яремную ямку.

Котов всхлипнул, захрипел, схватился руками за мой кинжал и медленно-медленно повалился на колени, а потом и на траву, где еще какое-то время дергался.

Я подождала, пока он совсем не затих, подошла и присела рядом.

– Меня учил метать кинжалы Мирик, – почему-то сочла нужным объяснить трупу. – Все детство гонял перед мишенью. Он очень любит кинжалы, Чистомир, вы, наверное, и отца его знали, раз в аристократических родах разбираетесь. Знаете, Мирик считал, что женщине нужно уметь убивать на расстоянии. А ведь он был прав, да, не находите? Конечно, прав, Чистомир всегда прав, мне давно нужно было это понять. А вот вы не правы. Вы говорили, что позади у меня ничего не осталось. Очень даже осталось, меня ведь не изгоняли из рода, как вас, да и не могли, да… Это я сама из дому сбежала. Конечно, я не думала, что мне придется убивать аристократов, даже и бывших… убивать… убивать… убивать…

Меня затрясло и стошнило. Спазмы были такими болезненными, что я чуть не потеряла сознание и не упала в вонючую лужу.

– И еще… – Я выдернула кинжал из раны, разогнув пальцы мертвеца, и принялась вытирать верное оружие о траву, а потом и о свою юбку – все равно одежда была заляпана кровью, и лишнее пятно ничего не изменит. – Впереди у меня – жизнь, которую я вовсе не намерена была проводить с таким безумным стариком, как вы.

На то, чтобы отыскать баклагу с водой и умыться, а потом заняться раной на плече, у меня ушло немного времени. Затем я наломала веток и укрыла ими тело.

– Извините, – сказала я тому, что осталось от Дубико Котова. – Я думаю, так будет лучше для всех.

А потом, не оборачиваясь, пошла в лес. Куда идти, я не знала, но мне хотелось убраться подальше от полянки с избушкой, тем более что ведун обмолвился, что фургон не так далеко, да и магия, запутавшая тропинки, должна была исчезнуть после смерти Котова. Поэтому я просто шла и шла, ведь Чистомир однажды сказал: нужно бороться до конца, и если не хватает сил идти, то ползти. А сегодня я поняла, что Мирик всегда прав. Конечно тогда, после своей мудрой сентенции о борьбе до конца, молодой Дуб добавил:

– Когда ты опускаешь руки, ты становишься похожей на дохлую жабу. Это тебе совершенно не идет.

– Можно подумать, кому-то идет быть похожим на дохлую жабу, – фыркнула я.

– Быть похожим на дохлую жабу идет дохлой жабе. – Мирик покопался в стогу сена, на котором мы лежали и придирчиво выбрал сухую травинку, которой начал с азартом ковырять в зубах.

– Эй вы, а ну слезайте, а то щас как дам! – раздалось снизу. – Я вижу все, нашли где миловаться!

Чистомир почесал ухо, а потом встал, вытянувшись во весь свой далеко не маленький рост. Даже стоя на стогу, весь усыпанный сухой травой, он умудрялся выглядеть внушительно.

– Ты на кого голос повысил, смерд? – сурово спросил он. – На сына Владетеля своего? Жить надоело?

Крестьянин, униженно извиняясь, отправился восвояси, а Мирик повалился на стог обратно, хохоча во все горло.

– Скажи, – отсмеявшись, спросил он, и его серебристо-серые глаза при этом сияли, как начищенный перед приездом гостей сервиз, – как жить все-таки хорошо, а?..

– …Ведь жить хорошо, – пробормотала я, выныривая из своих воспоминаний, – а я живу. Тогда почему же мне все-таки не так хорошо, как хотелось бы?

– Мила! Мила-а-а! – Так вопить на весь лес мог только Драниш. – Мила-а-а-а-а-а-а!

– Я тут, – откликнулась я и побрела в сторону, откуда раздавался голос тролля.

– Котя! – Драниш заметил меня раньше, чем я его, и шумно кинулся в мою сторону, ломая ветки кустов. – Котя!

Подбежав ближе, он замер как вкопанный и тихим, ровным голосом произнес:

– Котя, отдай мне кинжал.

– Что? – непонимающе спросила я, потом перевела взгляд и с удивлением заметила, что до сих пор сжимаю в руке оружие, да так крепко, что побелели костяшки пальцев. – Ах, да…

Я засунула кинжал в ножны. Отдавать его кому-либо, даже троллю, не хотелось.

– Что произошло? – спросил Драниш, заглядывая мне в лицо. – Ты ранена?

– Немного.

– Куда ты исчезла? Мы тебя с раннего утра ищем! Почему ты вся в крови?

– Я убила человека, – спокойно ответила я.

– Так… – Парень легко поднял меня на руки. – Мы сейчас придем к фургону, и ты мне все расскажешь, хорошо?

Я уткнулась лицом в его голую грудь – сорочки тролль так и не надел, оберегая обожженные плечи, но нес меня легко, поэтому я не стала сопротивляться такой заботе.

У фургона сидела Тиса, которая кипятила на костре в котелке какие-то травки и мурлыкала себе под нос. По ней не было видно, что мое исчезновение хоть как-то ее взволновало, впрочем, от Тисы ничего другого я и не ожидала.

Под повозкой копошился Персиваль, стучал молотком и тихо ругался сквозь зубы.

– Я нашел Милу, – гордо возвестил Драниш, опуская меня на одеяла.

– Прекрасно, – заметила Тиса, мельком окинув меня взглядом. – А то из-за нее мы нормально поесть не можем. Что, пошла в лес по делам и заблудилась?

– Нет, – коротко ответила я, охватывая колени руками.

Хотелось свернуться в клубочек и отгородиться чем-нибудь, хотя бы одеялом, от этого мира, чтобы немного передохнуть и набраться новых душевных сил. Но я должна была быть сильной, и поэтому с отдыхом придется подождать.

Тролль присел рядом и молча обнял меня за плечи. Так мы и просидели, пока не вернулись капитан и эльф.

– О, – сказал Даезаэль, жадно разглядывая пятна на моей одежде, – кого ты порешила? Надеюсь, он умирал долго и мучительно?

– Это был Котов, – сообщила я капитану, который ничего не сказал, но рассматривал меня довольно пристально, склонив голосу набок.

– Рассказывай, рассказывай во всех подробностях, – попросил Даезаэль, разглядывая рану на моем плече. – Только перед этим скажи: ты хочешь умереть от заражения крови или тебя все же исцелить?

– Лучше исцели, – испуганно попросил тролль.

– Я не у тебя спрашиваю, – оборвал его целитель. – Вдруг Мила, убив человека, мучается такими жестокими угрызениями совести, что хочет непременно умереть, искупив тем самым свою вину.

– Ничем я не мучаюсь, – сказала я. – Да, это было страшно и неприятно, но у меня не было другого выхода. Или я, или он.

Глядя на котелок, в котором ровно бурлила зеленая жижа, я рассказала о том, что произошло на полянке перед избушкой.

– Молодец, – сказал капитан после того, как я замолчала.

Я недоуменно подняла на него взгляд и с удивлением поняла, что он действительно меня хвалит.

– Ничего не молодец, – ревниво возразила Тиса. – Я бы его сразу пришила.

– Это потому, что такое слово, как «дипломатия», тебе ни о чем не говорит, – вступился за меня тролль.

– Зачем мне дипломатия? – заявила воительница. – У меня есть инстинкт самосохранения, это куда более полезная штука. И так было понятно, что добром не кончится, если бы ты в него сразу кинжал метнула, обошлась бы куда меньшими потерями.

– Я себе это уже представил, – радостно сказал Даезаэль. – И понял, почему ты до сих пор не замужем. Потому что это выглядит вот так: Тиса, выходи за меня замуж, хррр…

Эльф настолько достоверно изобразил хрип умирающего, что меня передернуло. Заметив это, тролль погладил меня по голове и сказал:

– Что-то мы заболтались. Пойдем, котя, тебе нужно переодеться, а еще лучше – искупаться. И одежду эту выбрось.

– Откуда ты такой заботливый взялся? – пробурчала Тиса. – Сам же говорил, что убивал с малолетства, для тебя это должно быть привычно.

– Так то я, а то котя, – возразил Драниш. – И она убила человека впервые.

– Пусть мокрым полотенцем оботрется, – велел капитан. – У нас нет времени на то, чтобы ты сопровождал ее к реке. Иди лучше помогай Персивалю чинить ось фургона, иначе мы отсюда никогда не двинемся.

Мужчины возились с ремонтом фургона до вечера. Нас с Тисой к этому не привлекали, но у капитана нашлось дело для каждой. Воительница занялась оружием, а мне было поручено написать отчет обо всем, что произошло в последние дни. Когда я взялась за карандаш и начала писать, то поразилась: оказывается, за несколько дней произошло столько, что не каждому выпадает испытать за всю жизнь.

Только вечером гном признал фургон годным для дальнейшего путешествия, разве что настаивал на том, чтобы управители не превышали среднюю скорость, и мы двинулись по той дороге, которую указал нам ведун.