Заглянул, полюбовался...
      – Разрешите ворваться. – И добавил громко и насмешливо: – С корабля на бал?
      Надежда резко обернулась, испуганно схватила халат.
      – О боже! Как напугал... – Торопливо оделась. – Между прочим, нужно стучаться.
      Он постучал в дверь.
      – Тук-тук! Здравствуйте! Вы меня ждали?
      – Привет, ты откуда?
      – Оттуда. – Иван обнял ее, хотел поцеловать в губы. Надежда увернулась, подставила щеку.
      – И сразу же ко мне? – спросила легко и, отстранившись, ушла из его рук.
      – Да, не смывши пыль дорог... – Ее поведение насторожило Ивана. – Мы разминулись с тобой на полминуты. Я из аэропорта в Останкино, а там говорят – только что ушла...
      – Лучше бы ты заехал домой, Ваня, – посоветовала она, направляясь на кухню. – Смыл бы пыль, увиделся с женой и дочкой...
      – И не увиделся бы с тобой. – Он шел следом. – Я тебе звонил из аэропорта – ты вне зоны.
      – На метро ехала... А домой ты позвонил? – Она поставила чайник на плиту, включила газ.
      Иван сел на табурет, расстегнул рубашку – жарко...
      – Нет, разумеется...
      – Готовишь сюрприз? Правильно. Когда неожиданно, всегда больше радости.
      Раньше у них были совершенно иные встречи – жаркие, когда вцеплялись друг в друга еще у порога.
      Иван открыл окно на кухне и закурил, наблюдая за Надеждой, хлопавшей дверцами шкафов: она была смущена, чувствовала себя неловко и от этого много двигалась, пытаясь скрыть бурю в душе.
      Но он все это видел.
      – Надя, не опережай события. – Это была их давняя, неисчерпаемая тема. – Все развивается по законам жанра. Варваре я уже сказал, еще до командировки...
      – Есть будешь? – обыденно спросила она, гремя сковородками.
      – Нет. И знаешь, она встретила это спокойно!
      – А я так проголодалась. – Надежда высыпала из пакета в сковородку мороженый гуляш. – Целый день съемки...
      – Я даже растерялся... Говорит: «Я давно об этом знаю и устала смотреть, как ты разрываешься».
      – Не разрывайся, Ваня.
      Он сделал паузу, вышвырнул окурок за окно.
      – Хочешь, я останусь сегодня и навсегда? А завтра мы едем на речку купаться.
      Мороженые овощи тоже полетели в сковороду.
      – Ты уже однажды оставался... И обещал поехать на речку. А утром ушел.
      – Потому, что позвонила Рита.
      – И еще позвонит...
      – Нет, она уже совсем взрослая... – Он скинул рубашку. – Итак, я остаюсь! Ну-ка, корми меня, жена! У меня появился аппетит!
      – Твоя жена дома, Ваня.
      – Я говорю серьезно!
      – Я тоже.
      – Не понял! – Он еще не терял азарта. – Муж прилетел с войны, голодный, пыльный, пропахший порохом. А она отсылает его бог весть куда! Ничего себе встреча!
      – Отсылаю тебя туда, где взяла, – не глядя, проговорила она. – Там тебе будет лучше, Ваня.
      Он увял, закурил еще одну сигарету.
      – К тебе приходила Варвара?
      – С какой же стати? Или ты сообщил ей мой адрес?
      – Нет... Если только в Останкино.
      Надежда чего-то испугалась и опустилась на табурет.
      – Я сейчас представила... А вдруг она правда когда-нибудь придет? Кошмар... Что я скажу ей? Какими глазами смотреть стану?
      – Успокойся. – Он попытался приласкаться. – Не придет. Она гордая женщина.
      – Нет, я просто представила... Ваня, иди домой. Пожалуйста.
      – Да что случилось?
      Она на мгновение заколебалась – хотела сказать, что именно, но в последний миг передумала. Вместо этого задумчиво спросила:
      – Знаешь, меня уже давно мучает одна мысль. Зачем Крикаль свел нас?
      – Крикаль? – изумился он. – Ты считаешь, он свел?
      – А кто отправил нас в ту памятную командировку? В Североморск? Прикрепил меня к тебе в качестве стажера?
      – Это же естественно, – неуверенно ответил Иван. – Тогда ты была молодым специалистом...
      – А мне кажется – неестественно... Ты просил его об этом?
      – Я? Да боже упаси... Думал, это судьба свела.
      – Сначала я тоже так думала... А потом начала вспоминать... И вот что странно: после Североморска Стас очень сильно изменился. По отношению ко мне. Стал приглашать в свою опочивальню, угощать чашечкой кофе, потом выдвинул на премию... Странно, да? И никогда не пытался ухаживать. Бескорыстный, как отец родной.
      – Мне это никогда и в голову не приходило!
      – Мне приходило... Но я подумала, коль вы с ним старые друзья, то каким-то образом это относится и ко мне. Ну, отраженным светом, особое покровительство, что ли...
      – У нас со Стасом непростые отношения...
      – Я это вижу. Тогда тем более странно. И мне кажется, ты знаешь, в чем тут дело. Но говорить не хочешь.
      Он и в самом деле не хотел, поэтому спросил уже с раздражением:
      – Надь, ты можешь объяснить, что произошло, пока меня не было?
      – То, что и следовало ожидать. Когда-нибудь...
      – Значит, что-то пошлое. Например, ты встретила другого.
      – Что же в этом пошлого? – с вызовом спросила она.
      – Надо было сразу и сказать... Кто такой?
      – Не знаю. Очень хорошо танцует...
      – Ах танцует! Тогда понятно... И что, выходишь замуж за этого танцора?
      – Нет...
      – И все равно мы с тобой расстаемся?
      – Друзьями, Ваня, – деловито уточнила она. – Ты же сам чувствуешь: наше взаимное увлечение давно переросло в дружбу... Ну или во что-то подобное.
      – Вот это сюрприз, – после паузы обреченно проговорил Иван. – Дружба – это, конечно, здорово...
      Надежда подала ему рубашку.
      – Тебя ждут дома, Ваня. Я же представляю, как там волнуются, особенно дочь...
      – У тебя хорошее воображение. – Он взял рубашку и держал, будто не знал, что с ней делать. – А раньше ты этого не представляла?
      – Все пять лет, начиная с Североморска. И знаешь, устала воображать...
      – Варвара – жена чужая, – произнес он, глядя в окно. – Моей так и не стала...
      – Вот как? – обидчиво изумилась она. – Прожили столько лет, родили ребенка. И чужая? Ты потом и обо мне вот так же скажешь...
      – Нас с тобой связала судьба. На берегах холодного моря...
      – А кто тебя связал с женой? Случай? Или тебя насильно женили?
      – Я выкрал Варвару, – вдруг признался Иван. – Еще в студенчестве. Увел, можно сказать, из-под венца... О, какие страсти были! Ну и в результате она так и осталась чужой женой. Потому что между нами как будто все время присутствовал этот... ее бывший муж! Он, как призрак, до сих пор живет в нашем доме!..
      – Значит, теперь я должна отвечать за твое прошлое? – после паузы жестко спросила Надежда.
      Он удивленно поднял глаза – никогда не слышал от нее такого тона.
      – Надя?..
      – Извини, Ваня, я устала от неопределенности. Ступай домой.
      Иван молча надел рубашку, затем в передней – ботинки, помедлил у двери.
      – Надя, я ухожу!
      – Оставь ключи в прихожей, – донеслось из кухни.
      Брякнули о столик ключи, потом захлопнулась дверь, и от этого звука, как от выстрела, Надежда упала на стул и уронила голову в ладони.
 
      В солидном баре выстроилось десятка четыре разнокалиберных бутылок.
      – Это смотря сколько сидеть! – не сдавался Иван. – Но ты запасливый мужик! Во! Супер!
      Илья вернулся с коньяком – держал бутылку как гранату и был настроен решительно.
      – Я его закажу, – глухо объявил он.
      – Кого?
      – Этого... Который у Надежды... Третьего!
      Иван отнял у него коньяк, раскупорил и разлил в стаканы.
      – А закусить нечем? – спросил деловито. – Без закуски надеремся.
      – Я закажу его! Только между нами...
      – Кого, Илюша? Как закажешь, если ты его не знаешь?
      – А ты мне скажешь кого.
      – Не скажу. – Иван выпил.
      – Почему?
      – Я его тоже не знаю.
      – Но ты же говорил, что шпионил, выслеживал и видел их вместе?!
      – Выслеживал, видел. И не раз...
      – В лицо видел?
      – Издалека...
      – Узнаешь?
      Иван сел и откинулся на спинку дивана.
      – Илюха, ты что? Мне хочешь его заказать?
      – Нет, ты не потянешь на киллера... Ты должен будешь его опознать. А профессионалы сделают свое дело.
      – Да, господин издатель, – насмешливо протянул Иван. – Похоже, ты начитался романов, которые издаешь... Или тебе вовсе нельзя пить. И на хрен тогда тебе столько коньяку?
      Илья наперекор выпил полстакана, крякнул и опять взялся за сигару.
      – У тебя нет мотива скрывать его.
      – Я и не скрываю.
      – Где они обычно появляются вместе?
      – В ночном клубе на Садовом. Дважды видел там.
      – Что они делали?
      – Что делают в клубе? Выпивали, разговаривали. А потом долго танцевали.
      – Танцевали?! Классические танцы?
      – А что особенного? Между прочим, здорово. Как артисты.
      – Значит, он профессиональный танцор, – голосом следователя заключил Илья. – С любителями Надя танцевать не станет.
      – Я вообще впервые увидел, что она танцует!
      – Потому что не любил ее! За пять лет ваших свиданий тебе ни разу не удалось разжечь в ней желания танцевать!
      – Да тебе, Илюш, пора стихи писать!
      Илья на издевку не обратил никакого внимания.
      – Установить, где работает, – раз плюнуть. Дам поручение службе безопасности. В лицо запомнил?
      – Ну, относительно...
      – Составим фоторобот.
      – Илюх, ты что, идиот? Или прикидываешься? Он ездит на джипе с крякалкой и мигалкой. В основном по встречной полосе.
      – Крутых мы видали...
      – В том-то и дело, он не крутой. – Иван подпер голову кулаками. – Вежливый, с манерами... Танцует!.. Ну и пусть танцует. А мы с тобой споем, Илюха. Что-нибудь раздольное... Или нет, давай Хазбулата... Хазбулат удало-ой, бедна сакля твоя...
 
      Надежда ехала уже на маршрутке, одна в салоне. За окном проплыло электронное табло «01 час 55 мин. Понедельник, 21 окт.». Она сверила часы и попросила остановить за перекрестком.
      Вышла возле нового многоэтажного дома, пересекла гулкий пустынный двор, уверенно набрала код домофона на одном из подъездов и стала ждать.
      – Это я, Марина, – сказала в оживший микрофон. – Пусти переночевать?
      Вошла в подъезд, поднялась на лифте – на пороге квартиры уже ждала заспанная подруга в халате. Говорили громким шепотом:
      – Ты откуда среди ночи, чудо?
      – Гуляла, привет.
      – Есть хочешь? – Марина закрыла дверь.
      – Еще выпить и поспать.
      – Может, тебе и мужчину?
      – Спасибо, воздержусь. – Надя скинула мокрый кожаный плащ, перебралась в шлепанцы. – Что-то ты сегодня распущенная...
      Они устроились на кухне.
      – Потому что одна дома! – засмеялась подруга. – Все мои мужчины на даче остались.
      – А что мы шепчемся? – засмеялись обе.
      – Воспитанные потому что!
      – И мой женишок на даче? – спросила Надя.
      – Он за отцом как хвостик!
      – Да ведь уже холодно и сыро...
      – Что ты! Они там водой обливаются! – Марина зябко передернула плечами. – У них очередное увлечение. Каждое утро и вечер по ведру ледяной воды... А отец у тебя тоже на даче?
      – Давно не была, надо бы съездить к нему... Все время ощущение – что-то случится...
      Марина, видя ее напряженное, беспокойное состояние, попыталась перевести разговор на другое.
      – Слушай, Надь, все хочу спросить... Сколько ему лет? Он, кажется, даже воевал?
      – Не поверишь... Восемьдесят.
      – Ого! Значит, отец сотворил тебя после пятидесяти?
      – Примерно да, как вышел на пенсию...
      – Вот это были мужчины! Я тут Димку пыталась склонить... Он, знаешь, что сказал? Мне, говорит, уже тридцать четыре. В таком возрасте человек разумный уже не размножается.
      Отвлечь другой темой не удалось.
      – Мне кажется, у папы появились навязчивые идеи, – задумчиво проговорила Надежда. – В прошлом году он на десять дней исчезал. До сих пор не знаю, где был. Соседу по даче сказал, в Москву поехал... А сам куда-то ездил. Не нравятся мне эти походы...
      – Это старческое, – определила Марина. – А как у него с памятью?
      – Позавидовать можно. Стихи наизусть читает.
      – Странно...
      – И к нему опять кто-то приходил.
      – Кто? – со знобливым страхом прошептала Марина.
      – Не знаю... Уже не первый раз к нему являются какие-то люди. Они с ним пьют чай и рисуют какие-то карты. Сама видела одну такую...
      – Неужели он впадает в детство?
      – По поведению не скажешь, совершенно здраво рассуждает... Мало того, эти тайные гости недавно принесли ему дерево.
      – Дерево?
      – Ну, палку такую, сучковатую. И папа сделал из нее посох.
      Марина расширила глаза от холодящего ужаса таинственности.
      – А зачем ему... посох?
      – Сказал, третья точка опоры. Полагается ему по возрасту, поскольку нет внука. Но самое интересное не в этом. – Надя открыла сумочку и стала копаться в ней. – Сейчас, погоди... Вот!
      Вынула что-то завернутое в салфетку.
      – Что это?
      – Посмотри и скажи что.
      Марина развернула – на салфетке лежал отпиленный от дерева сучок, размером с тюбик помады. Она повертела его в руках, взвесила, зачем-то понюхала, ковырнула ногтем.
      – Железо какое-то...
      – Нет, это дерево, но очень похожее на медь.
      – Чудеса... А где он взял?
      – Говорю же, принесли гости. Один по фамилии Харламов, как хоккеист. И папа всю ночь пилил и строгал это дерево. Я утром с полу подобрала...
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.