Направив ствол на атамана Костя успокоился.
      — Ну-с, господа-разбойнички, власть поменялась…
      Головы убрались. Впрочем, непохоже, что они испугались пистолета. Судя по обрывкам голосов, доносившихся сверху, разбойники нашли ружье, упавшее в снег перед деревом и сейчас размышляли, что это за штука такая и как ей пользоваться. Костя приподнялся и осмотрелся. Яма была круглая, метра полтора в диаметре и свыше двух метров глубиной. В вершинах треугольника были вкопаны колья, в нижней части толщиной с бревно, в верхней — с остро заточенный карандаш. Подниматься было неудобно — слишком мало места, тем не менее он встал, помогая себе левой рукой, а правой держал на мушке верх ямы. Внезапно раздался выстрел, затем удивленная перепалка между разбойниками. О чем говорили — непонятно.
      «Сообразили, все же. Значит и курки взвели. Один патрон еще у них есть, во втором стволе, с дробью. Трешка — хоть и не смертельно, но не приятно. Почему не смертельно? А если в упор в голову?» — пронеслось у него в голове.
      Подняв вторую руку, Костя кончиками пальцев достал край ямы, но ухватиться было не за что. Снег, сглаженная закругленная мерзлая земля. До бревна, с которого он сюда свалился, было не дотянуться. И подпрыгнуть — мешали врытые колья.
      Над краем вновь появилась голова атамана и следом стволы ружья. Атаман держал тулку на вытянутой руке в стороне от себя, но стволы пытался направить на Константина.
      — А ну, брось! — закричал Костя и пальнул в воздух из табельного оружия.
      Рожа вместе со стволом исчезла. Разбойники опять заспорили — опробовать ли на узнике новое оружие или прибить старым дедовским способом, без всяких новшеств. Судя по голосам, атаман ратовал за новинку, а подельники склонялись к мысли — притащить из какой-то пещеры пару камней. Победил атаман. Вновь над ямой появилась всклоченная голова и сбоку стволы ружья, которое атаман по прежнему держал на вытянутой руке. Видимо, ему и самому было страшновато держать вещицу, столь сильно грохочущую, что уши закладывало. На этот раз Костя не стал медлить, и не прицеливаясь, выстрелил атаману в плечо. Промахнуться было сложно, до мишени было чуть больше метра. Прол заорал, выронил ружье в яму и скрылся из видимого Костей пространства.
      Наверху опять началось совещание. На этот раз было решено идти за камнями. По шагам Костя определил, что разбойники ушли и попробовал привстать на цыпочки, чтобы дотянуться до поваленного дерева. Но услышав скрип снега около ямы, тут же отдернул руку. И вовремя. В дерево, за которое он хотел уцепиться, врезалась дубинка, сломав пару торчавших из нее сучков.
      — Но, не балуй. — раздался голос сверху.
      Костя протиснулся между кольями на противоположную сторону и разглядел лишь верхушку шапки разбойника, оставшегося его караулить. Держа пистолет двумя руками, прицелился и плавно, как учили, нажал спусковой крючок. От выстрела шапка слетела, но, похоже, разбойник не пострадал. Он разразился такой отборной бранью, что милиционер даже опешил. «Странно, — подумал он. — Вроде Стас говорил, что это до татарская Русь, а мат, как известно, к нам пришел вместе с татарами… Либо Стас ошибся, либо одно из двух».
      Над ямой показалась рука с дубиной и стала махать по разным сторонам. Разбойник, не высовывая своей головы, хотел вслепую зацепить пленника. Костя тут же присел на дно, водя мушкой за рукой. Дождался, дубина ударилась в кол, замерев на мгновение, и милиционер тут же выстрелил. Промазал. Рука мгновенно исчезла из поля зрения.
      «Ну, кранты. — подумал он. — Сейчас остальные оглоеды придут и забросают сверху камнями. Где же мои ребята, неужели не слышат? Или думают, что я тут куропаток стреляю?»
      Костя подобрал ружье, взвел курки, выстрелил вверх второй патрон, вытащил обе гильзы и перезарядил новыми патронами. В голове почему то крутились детские воспоминания о романе Марка Твена «Янки при дворе короля Артура»: «Чем он там рыцарей то напугал? Дымом сигареты? А ну-ка, давай попробуем…» Закурил. Охранник никак не отреагировал на тоненькую струйку дыма, которую Костя старательно выпускал вверх. Толи не видел, толи нарочно не обращал внимание — мало ли, может пленник костер решил развести, чтоб согреться?
      Спустя некоторое время, Костя потерял ему счет, наверху началось какое-то шевеление. Похоже, разбойники тащили тяжеленные камни: трещали кусты, скрипел снег, раздавалось кряхтенье и сопенье. Костя заметался по яме, пытаясь определить — с какой стороны последует атака, хотя в тесноте делать это было совсем не просто. Сначала над ямой появилась знакомая рожа, Костя выстрелил и промахнулся. Рожа тут же исчезла. Вслед за ней на том же месте показался здоровенный валун, килограмм на пятьдесят. Камень обхватывали четыре руки. На сей раз милиционер схватил ружье и выпалил по рукам с обоих стволов. Камень упал вниз, а снаружи раздался вой одного из разбойников.
      «Попал! — подумал Костя. — Ага, не нравится?»
      Быстро перезарядив ружье, гаишник еще раз выстрелил вверх и, вскочив на валун, добавил второй выстрел в ту же сторону. Хоть стоя на камне и повыше стал, а все равно не получалось увидеть то, что творилось за пределами ямы. По скрипу снега определил, что второй камень пойдет правее первого. И опять дубинка над головой заставила присесть на самое дно. Вот показался край второго валуна. Пожалуй этот побольше будет. А мелькающая сверху дубинка не дает подняться. Внезапное замешательство и о, чудо, короткая автоматная очередь внесла успокоение в истерзанную страхом Костину душу:
      — Ну, наконец-то…
      Сначала раздался голос Алексея:
      — Костя, не стреляй.
      Потом над ямой появилось и само лицо лейтенанта.
      — Ну как ты тут? Живой?
      — Живой… Вишь, сам из охотника в дичь превратился. А эти где?
      Лейтенант посмотрел куда-то в сторону, поверх ямы:
      — Кокорь одного поймал, остальные удрали. Ну чего, так и будешь сидеть?
      Константин сначала подобрал гильзы и сунул в карман, выбросил наружу ружье, затем привстав на камень и опираясь на кол, полез вверх. Стоявшие рядом лейтенант и Женя, ухватив за плечи, помогли выбраться.
      — Ну, братцы, попал.
      — Да уж, попал так попал. И как тебя угораздило сюда залезть?
      — И не говори, сам не пойму… — подошел к пленному разбойнику, от всей души врезал ему сапогом — У, зараза, я ж говорил, власть поменялась! Дубиной хотел меня… Вот теперь я сам тебя этой дубиной…
      — Ну все, все, все… Не трогай языка, он нам еще пригодится. — успокоил его Алексей. — Пошли к машине, и так задержались. Ты хоть куропаток то настрелял?
      Костя замялся:
      — Да я тут глухарей увидел, вот такие здоровые, как страусы… — развел руки. — И в яму влетел, и тут уже эти заразы появились. Да я еще застрял, полушубком зацепился, ни туда, ни сюда. Во общем, вот так вот. Хотя двоих вроде бы зацепил.
      — Понятно, а я пять штук снял, да Стас еще семь. Уже к машине пришли. А тебя нет и нет. Потом слышим, стреляешь. Но я сразу определил, не с ружья, а с макарова. Потому и решили, что что-то случилось. По куропаткам то при ружье никто с пистолета палить не будет.
      Кокорь помолчал, не желая перебивать старшего, а потом добавил:
      — Одного в плечо, второго в руку. Оба легко, на своих ногах убежали.
      — А ты откуда знаешь? — удивились милиционеры.
      — Дык… Следов то вон, смотрите. И кровь и прочее. Вот руку перевязывали и снегом затирали, а здесь другой тулуп снимал и рубаху. — Кокорь показал рукой отпечатки на снегу. — Яму вчера рыли, землю в овраг скидывали, а снег, чтоб присыпать, с этих кустов брали.
      — Да… — покачал головой лейтенант. — Тебе бы следаком в органах работать.

* * *

      Увидав пленника Стас обрадовался:
      — Ничего себе — куропатка. Ну, наконец-то, хоть узнаем где мы находимся.
      Идущий вслед за пленником Костя пихнул того в спину:
      — Иди, иди, не оборачивайся. Вот, принимайте местного бандита. Раздеть и пришибить меня хотели…
      Путешественники, сгрудились вокруг разбойника, допрос интересовал всех.
      — Кто ты, откуда, чем занимаешься? — начал Алексей.
      — Да мы это… — заюлил пленник. — Киря я, Кириллом крещен, значит. Вольные мы, на лов пошли мясо добывать. Для князя Даниила, сына Романа Великого.
      Стас посмотрел на лейтенанта:
      — Роман Великий? Что за Великий? Не знаю такого. Это черниговский князь? — уточнил он у пленника.
      — Не… Торопецкий, в Чернигове же Михаил сидит. — пленник заерзал.
      — Какой такой торопецкий? Где это? — удивился Стас.
      Пленник задумался:
      — Я не знаю. Говорят так — торопецкий. А еще — он галицкий или волынский. Вотчина его — Галич, только в Галиче давно сидит боярин Судислав и мадьярский король Андраш. А Даниил как бы с Волыни.
      — Чего то ты мудришь, парень. Где Волынь и где ты… Чего ж вы залезли зверя промышлять в такую даль? — Алексей взял пленника за плечо и сжал пальцы.
      — Так мы это… Христом Богом клянусь. Тут же земля ничейная, пограничье, вот мы, значит, сюда и пришли. Зверя добывать.
      — Зверя, говоришь? — взорвался Костя, и стукнул разбойника ногой в спину. — А зачем с меня хотели шкурку содрать?
      — Прости, боярин. Мы ж шутя. И совсем не покалечили. Яма то на тура была. А за обиду я виру заплачу, целую гривну дам. У меня есть, только спрятана…
      — Шутя? Взятку предлагаешь? — и еще раз стукнул пленника.
      Но тут вмешался лейтенант.
      — Костя, угомонись. — и обратясь к пленнику, — А год сейчас какой?
      Разбойник испуганно посмотрел на гаишника.
      — Я не ведаю. Мы люди вольные, нам года знать ни к чему, то монахи знают. — произнес он и в подтверждение слов перекрестился.
      Путешественники спрашивали еще много интересующих их вопросов, но пленник мялся, путался и толком ни на что так и не ответил. Или действительно не знал, или просто не понимал вопросов.
      — Врет он все. — подытожил Стас. — Боярина галичского знает, а своего князя — нет. Да княжество то, якобы на Волыни. Это ж другой конец географии, за Киевом. Специально назвал, чтоб проверить не смогли. Либо беглый, либо еще что.
      — Да, я тоже так думаю. Толку от него… Чего с ним делать будем? — согласился лейтенант.
      — Связать, да и сдать в ближайшем поселке. Как ни как, разбойник. Глядишь, и нам больше веры будет.
      — Не надо меня сдавать, я ж вам ничего не сделал — запричитал пленник. — Я на ловы пришел, меня тут и не знает никто… Я вам две гривны дам, только отпустите. Век молиться за вас буду…
      — О! Что я говорил? — рассмеялся Стас. — Местный он. И не мясо промышлял, а прохожих!
      Стас полез в будку и достал капроновый фал.
      — А не развяжется? — спросил Костя. — Может лучше наручники?
      — Не, я двойным геркулесовым свяжу. Этот узел не развязываемый в принципе. Только резать. Его древние римляне придумали, рабов связывать. — оглянул собравшихся и продолжил. — А что, на счет костра так никто и не позаботился? Уж стемнеет скоро и куропатки неразделанные протухнут. Обедать будем в ужин?
      Народ стал расходится по разным хозяйственным делам и только связанный пленник остался сидеть на снегу, привалившись к заднему колесу Зилка.
 
      Наутро Стаса разбудил Валентин:
      — А пленник то сбежал. Вот тебе и не развязываемый узел…
      — Как сбежал?
      — Он веревку пережег. Когда все спать пошли, костер то не потушили. — добавил Кокорь.
      — А… — махнул рукой Стас. — Ну и черт с ним.
      — Нужно было его шлепнуть. — с сожалением добавил Костя.
      — Какой-то ты все же кровожадный. — встрял Евгений.
      — Посидел бы в яме, когда над головой дубина порхает, посмотрел бы я на тебя. — возразил милиционер.
      — Эт все ерунда. Вот год так и не узнали, обидно…
      — Год? — оживился Костя — Кстати, Стас, этот хмырь ругался вполне профессионально татарским матом. Так что мы в после татарский период попали.
      — Здрасте! — отозвался Стас. — При татарах от той крепостенки на Волге одни б головешки остались. Так что про татар здесь пока и не слышали, а мат… С чего ты взял, что он от татар к нам пришел?
      — Ну как же… Все говорят… — удивился милиционер.
      — Плюнь в того, кто говорит. — авторитетно возразил Стас. — Наш мат жестко привязан к частям тела или определенным действиям. Что ж по твоему, объекты есть, а названий не нету? Между прочим, матерные слова имеются на новгородских берестяных грамотах 10 века, то есть задолго до татар, и даже до Рюрика. И еще, у наших монголов, ну из нашего 20 века — на те же темы совсем другие слова. Так что и тут опровержение.
      — Ладно, оставь. — вмешался Алексей. — А по именам князей, что разбойник называл, можно год вычислить?
      — Не-е. Почти невозможно. Пойми, мы же в самую древнюю Русь ехали, а тут средневековье. Я ж не готовился. Кроме того Юриев, Данил и прочих Владимиров на Руси было столько, во все периоды, что без нумерации и справочника — не разобраться. Любили князья своим детям одни и те же имена давать. Одно понятно — крещенный он, значит сейчас 12 или 13 век.
      — Плюс-минус сто лет? Понятно, и тут облом… Ладно, будем другого случая ждать. А где мы сейчас находимся?
      Стас достал карту:
      — Черт его знает. Однако, водораздел уже проехали: вчера все встреченные речки текли на юг, к Дону, а сегодняшняя — уже на север, значит — в Оку. — Стас оглянулся — Опять же открытых пространств стало существенно меньше, а рощи — все чаще, и их больше. То есть, степь кончилась, начались лесостепи.
      — И что это значит? — спросил Костя.
      — Все очень просто. Мы где-то тут. — Стас обвел пальцем кусок карты, — Если эта речушка — верховье Осетра, то спускаясь по ней мы попадем в Зарайск и Коломну, а если она называется Проня, то прямиком в Рязань. Осталось лишь выяснить — как эта речка называется.
      — Я б не сказал, что прямиком. Смотри, как она петляет.
      — Да уж. — добавил Евгений. Помнится, в прошлый раз мы до Вожи как-то быстро проскочили.
      — Ну так, мы тогда и по берегам не шастали, а тут Валентину половину пути приходится ползти на пониженных передачах.
 
      Очередной санный путь, Стас поменялся с Алексеем местами — пошел к ребятам спать в кузов и именно в этот момент на дорогу выскочил лось — бодаться с грузовиком. Может весну почуял? Гаишник не упустил момент и завалил его с одного выстрела из калаша, чем потом изрядно гордился. У них со Стасом, после первой вылазки за куропатками, началось как бы необъявленное соревнование — кто лучший охотник. Разделали тут же, на снегу, тронулись дальше. Речка, вдоль которой они ехали, заметно расширилась. По пути встретили две крохотных деревеньки, в одной три дома, в другой — пять. И ни одного человека. Похоже, селяне издали услышав шум мотора, предпочитали спрятаться в заранее заготовленные захоронки. Путешественники специально обследовали все дома. Печки теплые, следов полно, а людей нет. В одном доме нашли даже чугунок с горячим варевом, стоящим на столе. И опять никого.
      — Грамотные. — усмехнулся Стас. — Тут же степь рядом, вот степняки и научили. Небось, их дозоры нас срисовали, когда мы и знать не знали про эти хутора. Ладно, не будем им мешать, похоже Ока уже совсем рядом.

6