Глава 4

Скорбная плата

Чуть свет меня разбудило лошадиное фырканье. Нехотя открываю глаза. Ветер. Мне следовало догадаться. Конь легко миновал кольцо охраны и, подойдя к месту моего ночлега, принялся старательно обнюхивать мою голову. Отпихиваю его морду в сторону и поворачиваюсь на другой бок с твердым намерением еще немного поспать. Зря! Ветер потряс головой, и с его роскошной гривы мне на лицо обрушился настоящий дождь из холодных капель утренней росы. Остатки сна с меня как рукой сняло, и я, не стесняясь в выражениях, сказал неблагодарной скотине все, что о ней думаю. Убедившись, что я окончательно проснулся, и, могу поспорить, донельзя довольный сделанным, Ветер вернулся к остальным лошадям. Мне оставалось лишь вытереть лицо и, сделав несколько глубоких вздохов, встать.

Утро выдалось на редкость сырым и холодным. Едва выглянувшее из-за гор солнце терялось в густой белесой дымке. На ночь мы остановились за городскими воротами Тверди, у дороги, ведущей в глубь королевства гномов. Несмотря на внешнее радушие, гномы смотрели на орков с опаской. Впрочем, этим болели не только гномы. Орков мало кто любил даже среди полукровок. Грозная и жестокая слава до сих пор довлела над практически истребленным народом. Грязные, вечно пьяные варвары-орки. Пьют все, что горит, и насилуют все, что шевелится. Все, что не горит, – поджигают и пьют, а все, что не шевелится, – шевелят и насилуют. Ушастые сочинили множество историй про кровожадность орков. Может, потому что и сами далеко не безгрешны?

Наскоро вымывшись холодной водой из ручья неподалеку от нашей стоянки, надеваю уже привычную кольчугу. Стальные кольца приятно пахнут металлом и свежим маслом. Один из орков помогает пристегнуть половинки стального панциря, украшенного искусной гравировкой и позолотой. В дороге я вполне обходился одной кольчугой, но теперь пришлось нацепить на себя этот красивый, но совершенно бесполезный в настоящем бою доспех. Отряхиваю служивший мне одеялом плащ от утренней росы и накидываю на плечи. Ножны с Химерой привычной тяжестью ложатся на широкий пояс. Повинуясь старой привычке, проверяю, хорошо ли меч выходит из ножен, и осматриваюсь по сторонам.

Большая часть орков уже встала. Кто-то разводил погасшие за ночь костры, остальные приводили в порядок оружие и доспехи, натирая их до блеска и очищая от вечного бича благородной стали – мелких рыжих пятен ржавчины. Два десятка, несшие первую и вторую стражу, еще спали, плотно закутавшись в теплые плащи.

У костра в центре лагеря заметил Бальдора и Мезамира. Вампир сидел, скрестив ноги, возле лениво развалившегося рядом с огнем гнома. Поправив ножны, я направился к ним. Занятые своими делами, орки не обращали на меня никакого внимания. Старина Глок от такого пренебрежительного отношения к этикету и традициям схватился бы за сердце. Он слишком чтил все эти ритуалы. У всех есть свои недостатки. Мне потребовалось на редкость много времени, чтобы отучить свою охрану вскакивать и отдавать воинское приветствие при каждом моем появлении. Эти орки могут в любой момент отдать за меня свои жизни. Зачем требовать от них большего?

– Тогда почему вы, гномы, так недолюбливаете мечи? – донесся до меня вопрос Мезамира, отчаянно пытавшегося расшевелить полусонного гнома.

– Пф-ф-ф, мечи! Посмотри на меня! – Бальдор, поняв, что надоедливый мальчишка от него не отстанет, сел, вытянув перед собой свои могучие руки. – С нашим ростом и длиной рук мечи бесполезны. К тому же междоусобицы среди подгорного народа прежде не были редкостью, а хорошие доспехи умеют делать все кланы. У Подземной реки, правда, лучшие мастера, – похвалился гном. Скромность никогда не была его главным достоинством.

– Ну и что? – удивился вампир.

– Топором доспехи пробивать гораздо удобней, нежели мечом, – пояснил гном, почесывая бороду. – Посмотри на Поющую! – Он с легкостью вытянул вперед свою секиру.

Да, гномы знают толк в прекрасном оружии. Секира Бальдора не была исключением. Два серповидных лезвия: одно большое, а другое в два раза меньше – на длинном толстом древке. Мог бы поспорить, они заточены так, что способны разрезать случайно упавший на них волос. Расклиненный обух был спрятан за массивной металлической насадкой. Круглый набалдашник с обратной стороны препятствовал соскальзыванию руки с топорища. Кроме того, набалдашник выполнял защитную функцию, предохраняя рукоятку от разломов и трещин. Поющая… Хм… Не думал, что ее так зовут. Зная гнома, я полагал, что у его оружия более грозное имя…

– Нет доспеха, способного спасти от ее удара, – продолжал хвалиться Бальдор. – Нет, есть доспехи и шлемы, которые она не смогла пробить, но нет ребер или шеи, защищаемых этими доспехами, которые она не смогла бы сломать. – Он любовно провел пальцами вдоль древка своего оружия. – Доброе утро, Леклис! – наконец заметив меня, приветственно махнул рукой гном.

– Доброе, – коротко поздоровался я, присаживаясь у костра. – Все спорите о любимых игрушках?

– Игрушках? – непонимающе сдвинул брови Бальдор. Мезамир зашелся кашлем, пытаясь скрыть приступ смеха. Гном непонимающе посмотрел сначала на него, потом вновь на меня и перевел взгляд на свои руки, все еще крепко сжимающие древко секиры. – Ах вот ты о чем, – усмехнулся он, вызывая у Мезамира очередной приступ кашля. – Любимые игрушки… В чем-то ты прав… До Железного холма три дня пути, вчера я послал гонца к старейшинам и лорду Гленлину. Вас уже будут ждать. Эта весна богата на дипломатические визиты. Сначала светлая леди Эйвилин, теперь вот ты.

Проклятье! Гном не мог выбрать другой темы? Весь прошлый вечер я старательно гнал в сторону мысли об эльфийке. Нельзя сказать, что известие о ее предстоящем замужестве стало для меня неожиданностью. Артис слишком хорошо знает, что такое старшие дома, и это было лишь вопросом времени. Но вчерашние новости вызвали у меня очередной прилив черной меланхолии. А в такие моменты я становился опасен. Если у себя в замке я легко мог запереться в рабочем кабинете и послать всех к Падшему, то здесь такое было невозможно. Весь вчерашний вечер я бродил по лагерю, пугая своим мрачным видом даже много чего повидавших орков. Из-за какой-то мелочи накричал на Эстельнаэра и едва не сорвался на Мезамира. Хорошо хоть Бальдор был в Тверди.

Самым отвратительным было то, что я не жалел о сделанном выборе даже теперь. Хотя какой, к Падшему, выбор?

Мезамир, помня вчерашний вечер, кинул на меня настороженный взгляд. Мне стоило огромных трудов сохранить равнодушный и скучающий вид.

– А лорд Гленлин? Кто он? – спросил я, прячась за маской безразличия.

– Он неплох для старшего, – пожал плечами Бальдор. – Возможно, слегка высокомерен, но по сравнению с остальными старшими его можно считать воплощением скромности. Неплохой воин и маг. Был правой рукой Артиса во время последней войны с драконами. Да и светлой леди Эйвилин он вроде небезразличен: с тех пор как она приехала в Железный холм, их довольно часто видят вместе. Думаю, за свадьбой дело не станет.

– Рад за них, – криво усмехнулся я. Еще не зная лорда Гленлина, я уже заранее его ненавидел. Но вскоре на смену ненависти пришло отвращение к самому себе.

ВСЕ ТВОИ СЛОВА, что участь любовницы не для нее, были просто пустой болтовней? Да, Леклис! Лицемерно говоришь одно, а втайне надеешься на совершенно иное. Ты стал истинным королем…

– Стой, куда прешь! Да остановите же его! Где маги?

Голоса орков, несших стражу вокруг нашей ночной стоянки, отвлекли меня от мрачных мыслей.

– Что там приключилось? – Удивленный Бальдор встал с земли, крепко сжимая в руках секиру.

– Всадник. Едет к нам, – равнодушно пояснил Мезамир, оставаясь все так же спокойно сидеть. Значит, опасности не было.

Повернувшись, я увидел клячу, к седлу которой был привязан какой-то запыленный тюк с вещами. Лошадь роняла пену и дрожала, едва передвигая ноги. Внезапно она споткнулась, захрипела и стала заваливаться на землю. То, что я принял за тюк с вещами, оказалось гномом, крепко привязанным веревками к седлу. От удара о землю гном тихо застонал:

– Grobi! Bizar Az! – прошептал он, теряя сознание.

Язык гномов я знал отвратительно. Если быть точным, то, кроме нескольких грязных выражений, часто используемых Бальдором в схватке, я не знал его вообще. Но первое слово – «гоблины» – в переводе не нуждалось.

Один из орков разрезал веревки, вытащил гнома из-под лошади и аккуратно положил на землю.

– Дайте ему воды, – приказал я. – Бальдор, что он сказал про гоблинов?

– Это невозможно! – пораженно прошептал Бальдор, не обратив никакого внимания на мой вопрос.

Другой орк сбегал к ручью, принес в шлеме воды и часть ее вылил на голову гнома. Тот вновь застонал и открыл глаза. Только теперь я заметил, что гном был еще очень молод. Едва пробивающаяся рыжая борода не могла скрыть заметных юношеских черт. Гном с жадностью выпил принесенную орками воду. Взгляд его прояснился, и он, пошатываясь, встал на ноги.

– Повтори, что ты сказал!

– Гоблины в Долине Воды! – едва ли не прокричал гном на общем. У него заметно дрожали руки, а в глазах стояли слезы.

– Соберись! – одернул я гонца. – Большой набег? Сколько их?

– Это не набег! Они все тут! Спустились с гор словно лавина! Дунглор в огне! Золотой легион попал в окружение и, скорее всего, погиб. Меня послал тан Руфур, он с Серебряным легионом удерживает… – Гном осекся и всхлипнул. – …Удерживал переправы на Ллуре. Он послал меня и других предупредить жителей, чтобы они спасались. Дороги забиты беженцами, большая часть идет к Железному холму, остальные сюда, к Тверди. – Гном застонал и сел на землю, обхватив голову руками.

Новости, принесенные им, были не просто плохими. Это была катастрофа! Восточная часть Горного королевства – огромная долина, река Ллур разрезает ее на две почти одинаковые части. Если в Железном холме проживает половина подгорного народа, то две трети из оставшихся живут в Долине Воды. Здесь же помимо выходящих к самой поверхности рудных жил находятся малочисленные участки плодородных пахотных земель и небольшой тщательно охраняемый лес. Дунглор – второй по величине город гномов – располагался на севере у склонов Туманных вершин. Хоть он в десятки раз меньше Железного холма, но тысяч пять жителей там все же набиралось. Зная гоблинов, можно быть уверенным, что теперь все жители мертвы.

Гоблины вновь совершили невозможное. Их не ждали так рано. И уж тем более не ждали здесь. Они вновь поставили все на внезапность и опять не прогадали. Два легиона, оставленные для прикрытия этих земель, не могли остановить их яростного напора. За то время, пока старейшины и эльфы перебросят сюда подкрепление, гоблины успеют вырезать все население долины. Шах и мат… О помощи гномов в новой войне теперь можно забыть. Подгорному народу потребуется несколько лет, чтобы оправиться от этого нашествия гоблинов.

– Бальдор! Сколько нужно времени, чтобы перебросить ваши легионы с запада на восток? – Я сам удивился спокойному тону своего голоса.

– Неделя минимум, – нехотя отозвался гном. – Как эти проклятые твари додумались до такого? – Впервые я видел Бальдора в состоянии, близком к панике. – Переход через пики Азанбунда![2] Да еще весной! Они же положили там треть своей армии! Слова «потери» для этого отродья просто не существует, – сокрушенно покачал он головой, беря себя в руки. – Надо подготовить Твердь к обороне, – добавил уже сухим спокойным тоном.

– Хорошо. Я с орками встречу беженцев и провожу их до Тверди… если получится.

– Спасибо, Леклис. Я не посмел бы просить тебя об этом.

– Не думай обо мне лучше, чем я есть на самом деле. В этот раз за свою помощь я потребую от вашего Совета не только слов благодарности. Что застыли? – повысил я голос на замерших орков. – Седлайте лошадей, мы выступаем! Мезамир! Сообщишь Диане, чтобы она не вздумала покидать Твердь.

– Ну уж нет! – возмутился вампир. – Я не мальчик на побегушках! Бальдор все равно едет в город, вот пусть он и сообщит известия.

Из моей груди вырвался тяжелый вздох:

– Не могу поверить, что я сам когда-то был таким же глупым. Ты все еще думаешь, что война – это забава? Хорошо, я знаю, как это вылечить. Держись рядом со мной, не лезь в драку и не делай глупостей.

– Кто бы говорил… – едва слышно пробормотал вампир.

Сборы были недолгими. Орки не нуждались в повторных приказах. Отчаянно зашипели и задымили заливаемые водой костры. Воздух наполнился звуками отрывистых команд, ржанием лошадей и лязгом оружия. Мезамир подвел ко мне уже оседланного Ветра.

Поймав ногой стремя и взявшись рукой за заднюю луку седла, сильно отталкиваюсь правой ногой от земли и оказываюсь в седле. По камням дороги уже бойко стучат копыта лошадей. Десяток орков, не дожидаясь приказа, отправился разведывать путь впереди. Остальные быстро, но без спешки выстраиваются в походную колонну.

Зеленый шелк платья приятно холодил кожу.

«И выглядит оно тоже неплохо», – решила Эйвилин, придирчиво рассматривая свое отражение в зеркале. День обещал быть крайне насыщенным. Старейшины гномов и лорд Гленлин собирались на совет, на котором она, хоть ей и отводилась роль почетного зрителя, должна была присутствовать как наследница престола.

Тяжело вздохнув, Эйвилин взяла шкатулку с драгоценностями и осторожно подняла крышку. Внутри сияло ожерелье из тонкой серебряной сетки с крупным зеленым изумрудом посредине и серебряное кольцо в форме змеи, крепко сжимающей в челюстях такой же зеленый изумруд.

Надев кольцо, девушка полюбовалась на игру света в камне. Ожерелье и кольцо преподнесли ей в подарок старейшины гномов. Не надеть их на предстоящую встречу было бы проявлением неуважения.

– Очень элегантно, – непринужденно поклонилась своему отражению эльфийка.

– Согласен с тобой, – раздался сзади насмешливый голос.

Эйвилин удивленно обернулась. Илион стоял у дверей в своей излюбленной позе, сложив руки на груди и прислонившись спиной к стене. В это мгновение он был особенно похож на отца. Отношения Илиона с Артисом всегда были натянутыми, но Эйвилин часто замечала, что брат во многом пытался подражать отцу. Это было особенно заметно в манере одеваться и легкой небрежности в одежде.

– Илион! – возмутилась Эйвилин. – Тебя не учили стучать в дверь, прежде чем войти? А если бы я была не одета?

– О! – усмехнулся эльф. – Это был бы лучший день в моей жизни!

– Скорее последний! – пригрозила девушка.

Ее отношения с братом после ссоры восстанавливались медленно и с трудом. Они никогда не возвращались к произошедшему в замке Леклиса, старательно избегая любых тем, связанных с Восточным королевством и его королем.

– Раз уж ты здесь – помоги мне надеть это, – попросила Эйвилин, указывая на ожерелье.

– Как вам будет угодно, моя леди, – слегка поклонился Илион, подойдя к шкатулке с драгоценностями и взяв ожерелье.

Эйвилин руками подняла волосы с шеи. Илион с ловкостью, говорившей о богатом опыте, надел на нее ожерелье, а потом осторожно высвободил волосы эльфийки из ее рук и уложил их волной на спине девушки. Затем, не удержавшись, наклонился и нежно поцеловал Эйвилин в шею.

– Иногда я жалею, что мы с тобой брат и сестра, – прошептал он, обнимая девушку за талию и привлекая к себе.

– Прекрати, сейчас не время для шуток, – мягко отстранилась от брата Эйвилин. – Ты чего-то хотел? – Она повернулась перед зеркалом, любуясь, как колье обвивает ей шею.

– Да, – грустно усмехнулся эльф. – Как тебе лорд Гленлин? Последние дни вас часто видят вместе.

– С ним интересно, – осторожно ответила Эйвилин. – Он много знает о магии.

– Это внушает надежду.

– Мне просто интересно с ним, – отмахнулась девушка.

– Со временем интерес может перерасти в нечто большее, ты так не думаешь?