ЕЩЕ ОДНА ШКОЛА ДЗЮ-ДЗЮЦУ

«Я счастлив, что имею возможность представить вам имя моего учителя – человека, который в последнее время получил широкую известность в связи со своей новой системой дзю-дзюцу и который приложил самые ревностные усилия по ее воссозданию и реконструкции». Так начал свою лекцию Т. Сидати, секретарь Банка Японии, выступая 29 апреля 1892 г. перед одной из самых взыскательных европейских аудиторий – «японоведческим обществом Лондона».

Что это за «новая система дзю-дзюцу»? Чем оказался столь примечателен ее создатель, что один из крупнейших японских банкиров представляет его элитарным востоковедческим кругам Великобритании? Речь идет о ныне всемирно известной системе дзюдо и о ее создателе, докторе Кано Дзигаро. Сегодня это единственный вид японских боевых искусств, включенный в программу Олимпийских игр, вид спорта, практически полностью утративший связь с духовными и культурными традициями будо, от которых остался лишь легкий налет экзотики – белые кимоно, японские названия приемов, разноцветные пояса. А в ту пору, когда Сидати, один из учеников Кано, читал свою лекцию в Великобритании, дзюдо исполнилось всего десять лет. И этот вид борьбы представлял собой лишь одну из многочисленных школ дзю-дзюцу, которую в ту пору именовали просто Канорю – «стиль Кано».

Кано Дзигаро

Кано Дзигаро родился 20 октября 1860 г. в небольшом приморском городке Микагэ недалеко от Киото в благородной семье. Отец будущего создателя дзюдо занимал солидный пост – он был директором морских складов Токугавского сёгуната, благодаря чему семья его жила безбедно и своим детям он смог дать блестящее образование.

В семье Кано царило уважение к древним традициям, его отец, потомственный самурай, в течение многих лет оставался преданным слугой сёгу-на Токугавы. В 1871 г. семья Кано, тяжело переживавшая все перипетии реставрации Мэйдзи, переезжает в Токио, а через несколько лет молодой Дзигаро поступает в престижную британскую частную школу – одно из тех модных нововведений, которые возникли после начала реформ Мэйдзи. Уже с тринадцати лет Кано получает вполне приличное европейское образование, неплохо говорит по-английски, а параллельно под руководством китайских наставников изучает премудрости каллиграфии. Таким образом, с юности в нем уживались традиционный японец, тщательно соблюдающий все древние ритуалы, и европейски образованный светский человек. Позже Кано Дзигаро поступает в Токийский университет (Токе тэйкоку дайгаку) – самое престижное учебное заведение того времени в Японии.

Университет, основанный в 1877 г., явился порождением реформ Мэйдзи в области образования, направленных на преодоление последствий двухвековой изоляции Японии от мировой цивилизации. Это был первый университет в Японии, в котором широко и свободно преподавали иностранцы. Кано сначала учится на экономическом факультете, постигая европейские экономические теории, а затем переходит на открывшийся позже педагогический факультет, и педагогика, воспитание людей становится его призванием.

Престижный университет дает молодому Кано и немало полезных связей, которыми он воспользуется в будущем. Так, один его университетский друг, Такааки Като, станет премьер-министром Японии, а другой, Кубадзо Цубои, – ректором Токийского университета. Именно его бывшие университетские друзья позволят вывести дзюдо, начинавшееся как небольшая школа дзю-дзюцу, на уровень государственного спорта. Вообще многое в жизни Кано и в его триумфальных успехах объясняется не только удивительным упорством и умом этого человека, но и его неплохими связями.

Всего лишь несколько лет университет, как и другие учебные заведения Японии, мог полноценно воспринимать западный опыт и приглашать преподавателей из Англии, США и Франции. С начала 80-х годов наметился резкий поворот идеологического курса в сторону национальных традиций. Иностранные учителя были заменены японцами; в 1890 г. издан императорский рескрипт о воспитании, в подготовке которого основную роль сыграли правые националисты. «Окно», через которое к студентам приходили свежие идеи западной науки, философии и политологии, захлопнулось.

Именно в университете Кано Дзигаро встретил этот возврат к национальной идеологии. С одной стороны, он узнал многое о западном мировосприятии, с другой – его все же вернули в лоно национального самосознания. Эта двойственность сказывалась на протяжении всей жизни «отца японского спорта», как уважительно именовали Кано: его дзюдо стало совмещением двух на первый взгляд несовместимых начал – японского традиционного воспитания бойца в духе национального этикета и западной системы физического воспитания.

В университете спорт был весьма модным увлечением, причем особенной популярностью пользовались вполне «западные» его виды, например, бейсбол, гимнастика, баскетбол. В первое время и Кано решил приобщиться к бейсболу, но попытки этого хилого интеллигентного паренька нанести мощный удар битой вызывали лишь усмешки у его сверстников. Действительно, хорошими физическими данными Кано и в дальнейшем не отличался: его рост был 150 см, а вес никогда не превышал 48 кг.

И вот в 1877 г. семнадцатилетний Кано впервые переступает порог школы дзю-дзюцу. Его учителем становится уже престарелый Яги Тэйносукэ. Юный Кано делает блестящие успехи; все время, свободное от учебы в университете, он посвящает тренировкам, тщательно записывает и зарисовывает все, что показывает ему мастер. Но Яги Тэйносукэ умирает, и Кано остается без наставника. Правда, это печальное событие имело и свою оборотную сторону: к Кано как к самому способному ученику переходят все древние записи по дзю-дзюцу, которые хранил Яги, а вместе с ними, как и положено, Кано формально унаследовал традицию школы.

Дзигаро решает обратиться в самую прославленную в то время школу Тэнсин синъёрю. Его бывший учитель Яги Тэйносукэ принадлежал к этой школе, но, вероятно, из-за каких-то противоречий держался всегда в одиночестве. Тэнсин синъёрю отличалась строгой традиционной закрытостью в обучении. Но Кано все же принимают в эту школу, а его наставником становится патриарх Тэнсин синъёрю престарелый Фукуда Хатиноскэ. У него Кано изучает ту технику, которая через несколько лет легла в основу дзюдо. Эта школа дзю-дзюцу базировалась на бросках и защите от невооруженного противника. Мастер Фукуда объяснял, что правильно выполненный бросок воздействует на противника сильнее, чем удар, надо лишь точно рассчитать способ и место приложения усилия. На основе наставлений Кано позже сформулирует знаменитый принцип дзюдо «сэйрёёку дзэнъё» – «наиболее эффективное приложение силы».

Естественно, что броски в Тэнсин синъёрю значительно отличались от техники броска нагэ-вадза в современном дзюдо. Говоря об «эффективности броска», мастер Фукуда всегда имел в виду нанесение максимального урона сопернику – обычно перелом руки или смещение шейных позвонков. Никакой борьбы лежа (катамэ-вадза) Фукуда не признавал, так как считал, что один бросок или комбинация приемов в стойке должны решить исход поединка. Первоначально Кано придерживался этого же принципа, и в дзюдо не было ни удержаний, ни способов борьбы в партере. Что оказалось, как выяснилось позже, крупной ошибкой.

Ученики Фукуды отрабатывали сложные способы защиты от повреждений: особую технику самостраховки при падениях (укэми), уходы от заломов при помощи сальто назад, контрприемы и многое другое. Именно здесь Кано познает все хитрости тренировки в свободном поединке – рандори, принцип которого был позже перенесен и в дзюдо. А вот в большинстве других школ дзю-дзюцу не существовало поединков – лишь парная отработка комбинации «нападение—защита»; эта черта старого дзю-дзюцу нашла наиболее полное выражение, например, в айкидо.

Жизнь Кано была полна неожиданностей и каких-то мистических совпадений. Внезапно уходит из жизни мастер Фукуда Хатиноскэ. Вместе с ним заканчивается эпоха величия школы Тэнсин синъёрю, которая долгое время считалась неофициальным лидером в мире дзю-дзюцу. Школу возглавляет старший ученик Фукуды – 62-летний Исо Масатомо, щуплый на вид, но виртуозно владеющий техникой бросков. Позже Кано признавал, что столь блистательной техники он не встречал ни у кого. И все же Кано чувствует, что со смертью Фукуды из школы ушла какая-то классическая атмосфера «внутренней жизни» боевых искусств, ее покинуло само дыхание традиции дзю-дзюцу. Не стало уже былых посещений мастеров, долгих бесед о самурайских обычаях и ритуалах. В Тэнсин синъёрю Кано считался одним из ведущих учеников, правда, далеко не первым. Дальнейшее обучение блестящей перспективы ему не сулило, и Кано решает поменять школу. Да, кажется, и сама судьба подтолкнула Кано к уходу – через два года после смерти Фукуды, в 1881 г., умирает и его преемник Исо Масатомо. Теперь к Кано переходит весь архив школы, что явилось чисто формальным признанием его как одного из лидеров Тэнсин синъёрю.

В 1881 г. поиски приводят Кано к мастеру Икубо Цунэтоси, у которого он с увлечением начинает обучаться приемам новой для него школы – знаменитой Киторю, а затем и основам мастерства одной из древнейших школ – Ёсинрю – «Школа сердца ивы». Киторю много внимания уделяла способам удушения (симэ-вадза), позже этот раздел вошел и в дзюдо. Икубо был человеком известным, неутомимым в преподавании, но при этом жил в крайней бедности. Реформы Мэйдзи, уничтожившие самурайские привилегии, привели к краху карьеры Икубо. Еще в период сёгуната Токугавы он служил инс труктором дзю-дзюцу и имел хотя небольшой, но стабильный доход, а школа его славилась знанием многих древних приемов боя, которые она сохраняла, как гласили предания, еще с XVII в. Икубо рассказывал Кано о манерах великих самураев, которых ему довелось обучать.

Теперь в сознании Кано дзю-дзюцу накрепко связано с традиционными нравами, утонченным самурайским воспитанием конца эпохи сёгуната Токугавы. Пообщавшись с Икубо, он начинает замечать, что далеко не все школы дзю-дзюцу воплощают те самурайские идеалы, к которым приобщился Кано, – некоторые лишь учат драться. Кано же искал совершенства духа.

ТРЕСНУВШИЙ ПОЛ В ХРАМЕ ЭЙСЁДЗИ

Приближалось время окончания университета. В преддверии экзаменов Кано расстается с Икубо Цунэтоси, который, как утверждает традиция дзюдо, передал своему упорному ученику все, что знал. Летом 1882 г. Кано получает диплом преподавателя литературы. Университетское образование открывало ему новые возможности.

Кано понимает, что пора начинать свое дело. Конечно, он не признан многими патриархами будо как мастер, но, по крайней мере, считает себя истинным преемником традиции нескольких школ дзю-дзюцу, блестяще образован, обладает живым, ясным умом. Как полагает 21-летний Кано, у него есть полное право на самостоятельное преподавание.

Те, кто заходил в феврале 1882 г. в небольшой буддийский храм Эйсёдзи в Токио, были, наверное, весьма удивлены. В одном из залов мирной буддийской обители раздавались странные звуки падающих тел, глухие вскрики, резкие выдохи. Там начались занятия первого клуба, открытого Кано. 1882 год отныне будет считаться датой рождения дзюдо.

Трудно сказать, чем Кано сумел очаровать настоятеля Эйсёдзи, который позволил ему начать здесь преподавание. Скорее всего своей блестящей образованностью и знанием буддийских канонов. Долгими часами Кано мог вести беседы с настоятелем о сути буддийской дхармы, о смысле существования человека в иллюзорном мире, о тонкости чувствования самой жизни.

У Кано катастрофически не хватало денег на содержание своего крошечного зала в монастыре, и, возможно, мир так никогда бы и не узнал о дзюдо, если бы Кано не получил от министерства образования Японии заказ на перевод с английского языка трактата по этике.

Мифунэ Кудзо, один из первых учеников Кано. Всегда вежливый и улыбающийся, он имел 10-й дан – высшее признание заслуг в дзюдо. Никто не мог одолеть Кудзо, даже когда тому исполнилось 70 лет

На небольшую сумму, выплаченную ему за эту работу, Кано содержал свой первый зал, не беря денег с учеников. Для него важнее было другое – создать собственную полноценную школу.

Каждый зал боевых искусств (додзё) в Японии имеет свое название, которое зачастую превращается в название школы. Мы еще не раз увидим, как название додзё отражает саму суть того, чему обучают в школе дзюдо, каратэ или айкидо. Причем необходимо, чтобы «имя» (здесь – понятие мистическое) точно соответствовало сути «вещи». Кано, воспитанный в духе традиционного сознания, решил дать своему первому залу в монастыре Эйсёдзи емкое имя – Кодокан – «Зал постижения Пути». Его последователи стали называть всю систему, которую преподавал Кано, «Канорю», либо «Кодокан». Именно под вторым названием дзюдо и вошло в умы людей сначала Японии, а затем всего мира. Сегодня в престижном районе Токио в спортивном парке Каракуэн высится огромное здание Кодокана; попасть сюда на обучение мечтают практически все дзюдоисты мира. В нем пять залов: один большой – на 500 татами (около 1000 м²) и четыре малых – на 100 татами (около 200 м²); там могут одновременно тренироваться около 900 человек.

Ямасита, ученик Кано. Давал уроки дзюдо президенту США Т. Рузвельту

Исогаи, один из первых девяти учеников Кано в 1882 г. в Кодокане. Тогда он вряд ли мог предположить, что уже через десяток лет превратится в живую легенду

Но современный Кодокан был построен уже после Второй мировой войны. А первый, ютившийся в монастыре, имел площадь лишь 12 татами (22 м²), и занималось там только девять человек. Сегодня они стали легендой: Ёсиаки Ямасита, Исогаи, Сакудзиро Ёкояма, Сайго Хагути, Судзуки, Нагаока, Кудзо Мифунэ, Сиро Сайго и Цунэдзиро Томита. Двое последних считались старшими учениками доктора Кано.

Сам Кано Дзигаро поселился при храме; здесь же он занимался переводами, изучал буддийские сутры. Он составлял первые пособия для своей школы дзю-дзюцу, сам обслуживал себя, стирал одежду, а ел нередко вместе с монахами.

Постепенно начали приходить новые ученики, среди них – выходцы из знатных семей. Кано привлекал людей своей образованностью, тонкостью в обращении. Он мог свободно вести беседы на самые различные темы, начиная от религии и кончая западной экономикой, чем изрядно поражал своих учеников и многих посетителей храма. Налаживалась и официальная карьера Кано – его пригласили преподавать в престижный колледж Гекусюин, где учились дети из знатных семей, и постепенно Кано познакомился со многими известными людьми тогдашней Японии.

И все же пока до большой школы было далеко, и Кано сам обслуживал свой зал. Нередко от бросков сотрясались стены главного зала храма, к которому примыкал его додзё, а половицы не выдерживали и трескались. Тогда выпускник Императорского университета и преподаватель знаменитого колледжа, обвязав голову полотенцем, чтобы уберечься от паутины, лез под фундамент храма и укреплял балки, на которых держался пол.

По сути, школу возглавлял сам Кано Дзигаро, но официально для руководителя школы дзю-дзюцу он был еще слишком молод. Чтобы не вызывать лишних разговоров, он сохранил хорошие отношения со своим последним учителем Икубо Цунэтоси, который два-три раза в неделю приходил в храм и проводил тренировки. Своим авторитетом Икубо как бы прикрывал Кано, и на первых порах маленький клуб в монастыре формально считался ответвлением школы Кито-рю с элементами Ёсин-рю. Однако уже тогда Кано мечтал о собственной школе со своим названием, правилами и ритуалами, четким арсеналом приемов и даже клятвой. И все его усилия направлены именно на это. Но одних ритуалов и технического арсенала было недостаточно; требовалась еще и новая жизнетворная идея, которая позволила бы молодой школе Кано-рю каким-то образом обойти все старые школы дзю-дзюцу, проявить себя и – самое главное – зарекомендовать с лучшей стороны перед государством. Вскоре такая идея действительно появилась.

«ОЗДОРОВЛЕНИЕ НАЦИИ»

Практически все руководители школ дзю-дзюцу до Кано рассматривали просто как прикладную систему самозащиты. Никто даже не мог подумать о том, чтобы поставить дзю-дзюцу в один ряд с великими традициями боя на мечах или стрельбы из лука. Но выпускник Токийского императорского университета, ныне – попечитель ряда школ, Кано Дзигаро не мог смириться с таким отношением к той системе, которой он занимался. И Кано как бы переносит на нее свой, исключительно личный духовный потенциал. «Посмотрите на меня, – как бы говорил он, – я блестяще образован, считаюсь признанным интеллектуалом, вхож в высокие религиозные и политические круги. В моем воспитании – немалая заслуга дзю-дзюцу. Просто я переосмыслил его, вывел за рамки собственно рукопашного боя, сделал системой духовного самосовершенствования».

Кано готов был часами рассказывать о «Пути» – До, о поэтапном восхождении к истине через единство духовного и физического в человеке, через занятия боевыми искусствами. Именно здесь, как считал сам Кано, пролегает явственная черта между его школой и старыми системами дзю-дзюцу.

Борьба за официальное признание дзюдо предстояла долгая, и сам Кано это прекрасно понимал. Те, в чьих руках находилось образование (а дзюдо, равно как и все системы будо того времени, подпадало именно под категорию образовательных дисциплин и спортом не считалось), не видели особой разницы между Кано-рю и любой другой системой дзю-дзюцу. Почему государство обязано брать под свое крыло именно школу господина Кано, а не какую-либо иную?

Все эти возражения мудрый и чрезвычайно расчетливый Кано предвидел заранее и решил не торопиться. Конечно, конкуренты у него были: десятки школ дзю-дзюцу по своему составу, да и по глубине традиции отличались от Кано-рю в лучшую сторону. Но лишь Кано понял, что клановая традиция закрытости, порой наигранной «секретности» не позволит добиться успехов в новую эпоху. И первое, что делает основатель дзюдо, – объявляет о том, что его школа широко открывает двери для любого желающего. Основой воспитания в ней является проповедь здорового японского национального духа и оздоровления нации. Не случайно одна из самых известных программных брошюр по дзюдо, написанная Кано, называлась «Принципы наибольшей эффективности и всеобщего благоденствия в физическом воспитании нации».

Шаг оказался чрезвычайно ловким и изящным. Бороться политическими способами против школы Кано его завистники из мира дзю-дзюцу, конечно же, не решились – ведь это означало выступить против идеи «оздоровления нации». Кано вел умную и расчетливую политику, выбрав единственно верный путь к официальному признанию своей школы. Вероятно, в первое время Кано вообще собирался подчинить себе весь мир японского дзю-дзюцу. У были основания рассчитывать на успех. Прежде всего, он – преемник по крайней мере двух крупнейших школ дзю-дзюцу. Кано моложе всех руководителей школ дзю-дзюцу, но лучше образован, знаком с традиционной японской и китайской литературой и философией. Есть у него неплохие знакомства и в политических кругах – действовали старые студенческие связи по Токийскому Императорскому университету.

Существовала еще одна личность, которая выпала из анналов истории дзюдо. Это немец Эрвин Бельц, преподаватель Токийского императорского университета, один из самых известных в Японии западных врачей. Как мы уже упоминали, Япония в то время стала ориентироваться на западную систему образования, и в университете работало немало преподавателей из Германии, Голландии, Франции. Они-то и познакомили молодого Кано, в частности, с западными представлениями об анатомии, физиологии, гигиене, основах спортивного воспитания. Дело в том, что спорта в нашем понимании в Японии не было. Никакой методической базы не существовало, учителя в основном передавали свой личный опыт, что имело как положительные, так и отрицательные стороны. Кано сразу уловил суть западных достижений в области педагогического и спортивного мастерства, знание которых он почерпнул из лекций Эрвина Бельца. Поэтому он обратился к немецкому врачу за помощью в разработке новой концепции преподавания дзю-дзюцу. Именно Эрвину Бельцу принадлежит немалая заслуга в формировании «нового дзю-дзюцу».