9. Глеб Щеглов, замдиректора Комитета

Дэна я знаю двенадцать лет, так что успел изучить вдоль и поперек. И когда он вот так смотрит с прищуром, значит, зол сильно. В первую очередь на себя.

Причина ясна: созданная для контроля перемещений во времени и сопряжении контора при первом же случае облажалась! Плевать, что просто нереально предотвратить переход, что еще недавно нельзя было даже обнаружить сработку аппаратуры, факт есть факт – не уследили! И виноват в этом директор! Ну и остальные, конечно.

Нет, глупых распоряжений и поспешных шагов от Дэна ждать не стоит. Но поблажек теперь он никому не даст и ошибок не простит.

После совещания Дэн позвонил по закрытому каналу связи председателю КГБ. Разговор шел об организации поиска хозяев «станка» и о взаимодействии с заграничными резидентурами. Следовало четко сформулировать задачу и определить направление поиска. Хотя начинать придется с нуля. Но это уже не наша забота.

– Паршивое состояние, – признался Дэн, – когда от тебя ничего не зависит и не знаешь, что делать. КГБ ищет людей, ученые – технику. А мы, как зрители на стадионе, ждем, кто первый добьется результата! Фактически почти весь Комитет бездействует.

– Он не бездействует, – возразил я. – Он работает. Каждый выполняет свои функции.

– Тебе бы в адвокаты, – усмехнулся Дэн. – Всегда найдешь, что сказать в защиту.

– От кого защищать-то? От директора?

Мы дошли до его кабинета, удостоились внимательного взгляда Вики и дружно отклонили предложение «по чашечке кофе». Секретарша знала, что мы не пьем кофе, но всегда спрашивала. Для нее до сих пор было странным, что такие важные персоны не употребляют знаменитый напиток.

– Ладно, шутки в сторону! – заявил Дэн, заходя в кабинет. – Надо готовиться.

– К чему?

– Как к чему? Эти гаврики ведь куда-то переходят?! Так что нам мало найти их и обезвредить. Надо понять, куда именно они переходят. Что успели натворить там. И…

– И чем это может нам грозить, – закончил я за Дэна.

– Именно! Где твои парни?

– Занимаются, как всегда. Группа Орешкина в зале, группа Штурмина с утра улетела в парк.

– На вертушке?

– Да. И Бердин с ними. По плану у них тактическое занятие.

– Опять парк на уши поставят!

– Да нет, они тихо, – не очень уверенно возразил я.

Дэн покривил губы.

– А кто два месяца назад за день разделал три геймерские команды? Причем одна была заявлена на игры большого пула! Хорошая вышла история – какие-то левые хлопцы в пух и прах разносят входящую в сотню лучших команду!

Я покаянно опустил голову. Да, недоглядел. Был грех. Но как уследить за ребятами, да тем более когда они вошли в раж?! Вообще-то там больше вина начальника отдела подготовки Василия Бердина. Он не должен был допускать, чтобы группа Штурмина участвовала в более или менее значимой игре. Но Бердин играл сам. И заигрался.

В результате обе группы две недели не показывали нос в «Фантазии». Дабы о них подзабыли.

– Ладно, не делай виноватое лицо, у тебя все равно не получается, – добавил Дэн минуту спустя. – Штурмин пусть воюет по плану, а группу Орешкина держи наготове.

– Думаешь, Савостин управится так быстро?

Дэн пожал плечами и промолчал. Потом взглянул на часы.

– У меня после обеда тир. Ты как, составишь компанию?

– У меня бассейн, но можно перенести.

– Вот и славно. Постреляем. А то я на той неделе что-то последние два упражнения запорол. С автоматом нормально, а с пистолетом как-то не пошло.

– Перетренировался.

– Может быть.

– И потом, – я бросил взгляд на его могучую фигуру, – тебе с твоими мышцами надо не с пистолетиком бегать, а с авиационной пушкой!

– Спасибо, – саркастично отреагировал Дэн. – Спасибо, что не предложил надеть на голову башню от танка!

– Через полгодика предложу.

Дэн фыркнул и хотел что-то ответить, но зазвучал коммуникатор.

– Денис Эдуардович, вам звонят из Москвы, – пропел голосок Вики.

– Это из Большого Комитета, – шепнул Дэн, включая экран. – Вот и началось…

Тренировку пришлось сдвинуть сперва на час, потом еще на один. После разговора с председателем КГБ пошли звонки из управлений и отделов госбезопасности. Маховик поиска раскручивался, вовлекая в процесс все новые и новые силы. После очередного разговора Денис отдал приказ Кумашеву вылететь в столицу для координации действий. Вместе с ним улетел оперативник Олег Юдин. С собой они взяли портативный сканер. Всего таких аппаратов было два. Отправив оперативников, Денис позвонил Гудкову и попросил в срочном порядке изготовить еще четыре.

Потом он вызвал Савостина и попросил составить краткую инструкцию по пользованию сканером. На тот случай, если аппаратом будут пользоваться сотрудники госбезопасности. Аркадий удивленно посмотрел на директора: сканер был прост в обращении и порядок действий запомнил бы даже ребенок. Однако Денис настоял на своем. Конечно, сотрудники ГБ не клинические идиоты, но сколько раз бывало, что из-за какой-то мелочи срывались важные операции?! Так что лучше пусть будут инструкции.

В результате этой суеты мы попали на тренировку под конец рабочего дня. Инструктор Адам Зингер посмотрел на часы и усмехнулся:

– Я уж думал, не придете.

– Извини, – виновато развел руками Денис. – Сам знаешь, аларм!

– Знаю. Переодевайтесь.

Я покосился на выложенные на столе стволы и мысленно распрощался с парой килограммов своего родного веса. К концу двухчасового занятия эти кило обязательно покинут мое тело. Иначе не бывает. Если, конечно, не халявить. Но на наших тренировках это просто невозможно.

Как всегда, занятие началось с разминки. Перебежки, падения, перекаты, переползания, кувырки. Затем Адам озвучил упражнения и дал команду снаряжать магазины.

Тир имел длину сто метров и позволял отрабатывать упражнения с пистолетом, пистолет-пулеметом и даже с автоматом. Причем можно было работать сразу в четырех направлениях, что резко повышало тактическое разнообразие занятий.

Система контроля выдавала результат на табло в отсеке управления. Оттуда же можно было управлять комплексом блоков, из которых составляли стенки с окнами и дверьми, строили укрытия и помещения. Еще в комплекс оборудования входили полтора десятка киберов, выполнявших роль противника. Ведь в большинстве упражнений мы стреляли по «живому» противнику и только в базовых по мишеням.

Сегодня Адам начал с упражнений ближнего боя, то есть на дистанции до пяти метров. Огневой контакт в закрытом помещении, зачистка здания, открытая дуэль. Киберы были вооружены пистолетами, но вместо настоящих патронов – имитационные. Однако били эти имитационные довольно сильно, синяки, бывало, не сходили по два дня.

Через двадцать минут промокли футболки, через полчаса вся одежда. Дыхание сбилось, и мы судорожно разевали рты, унимая сердца.

Денис поглаживал левое плечо, а я – живот. Во время ближнего боя допускался контакт с противником, и несколько раз дело доходило до рукопашной. Выставленные на высокий уровень киберы бить умели, так что нам хоть и немного, но доставалось.

Адам дал пять минут отдохнуть и сменить форму. А потом продолжил. Пошли упражнения с автоматом. Стрельба из-за укрытия, при перемещении. Под конец Зингер устроил «круговую бойню». Это когда кроме тебя в круг встают пять киберов. Каждый воюет сам за себя. Время на бой – минута. В пистолете один магазин и еще один – призовой – в центре круга.

Мы по три раза прошли «бойню», я выиграл все три, а Денис последний проход запорол. И получил еще один повтор. Адам отметил некоторую медлительность при выхватывании оружия у Дениса и заставил его в конце отработать дополнительное упражнение. А потом попросил не нагружать сильно руки в тренажерном зале. Хотя бы в день занятий.

– У тебя мышцы не успевают восстанавливаться и тремор сильный. А ты в ближнем бою увлекаешься рукопашной, – это уже мне. – Уповаешь на нож и руки. Знаю, в этом ты мастер. Но не перебирай. Пуля все равно быстрее.

– Ясно, – кивнул я.

Хоть и впрямь любил действовать ножом, но Адама послушал. Он лучше знает. И если что, покажет на деле. А против него я, да и Денис вряд ли потянем. Инструктор все же. Все они – ребята Бердина – мастера своего дела. А Василий и вовсе феномен. Но тут все просто – наследственность такая. И занимался с малых лет. Против него что в рукопашной, что в стрельбе никто из наших парней не выстоит.

Под душем стояли минут десять. Уставшее тело немного расслабилось под горячими струями. Потом нехотя побрели одеваться.

– Все, полчаса релакса на диване, – пробормотал Денис и нажал на кнопку баллончика с «жидким льдом».

Мутно-белая струя окутала левое плечо, украшенное синяком. После «жидкого льда» травмы заживают очень быстро. Надо только перетерпеть боль от холода.

После плеча настала очередь левого колена. Затем правого.

Я обрабатывал спину и правый локоть. Сегодня нам досталось. Хотя бывало и похуже.

– Жаль, в джакузи нельзя после «жидкого льда».

– Обойдемся диванами, – сказал я. – Хотя вечерком можно и в сауну. Там и парилка, и джакузи.

Денис прищурил глаза, оценивая идею.

– Неплохо! Может быть… Если тебя дома отпустят.

– Отпустят, куда денутся! Мы ж не с бабами идем.

– Не с бабами? – Денис усмехнулся. – А я-то думал…

– Жениться тебе пора, барин. А то все с бабами по саунам. И Вика смотрит так… оценивающе. Ждет, когда пригласишь на свидание.

– Никаких шашней на работе! – отрезал Денис. – И вообще, мы отклонились от темы. Значит, сауна?

– Ну да. Я закажу часиков на девять.

– Идет. Жаль, Сева улетел.

– Зато Кобрук тут. Он тоже любит сауны. Правда, тоже с бабами.

– Подумаем. Ладно, пошли.

Но все планы на вечер пришлось отложить. Едва мы во шли в кабинета директора, зазвонил коммуникатор.

– Ответ! – скомандовал Дэн, подходя к столу.

– Денис, сработка! – буквально прокричал Савостин. – «Станок» активен уже десять минут и пока не выключается. Мы засекли место. Вруби комп, увидишь карту со спутника.

Я первым нажал клавишу активации компьютера, и мы вперили взгляды в монитор. Там высветилась крупномасштабная карта с мерцавшей в центре красной точкой.

– Мы фиксируем характеристики сигнала и поля, – продолжил Савостин. – Пытаемся отследить настройку аппарата. Может быть, поймем, куда они открывают «проход».

Денис еще несколько секунд смотрел на монитор, потом нажал на кнопку вызова секретаря и сказал:

– Соедини меня с Москвой! Срочно!

10. Денис Навруцкий

Чужой «станок» сработал в Оране. Портовый город на севере Алжира. Видимо, владельцы аппарата переправили его туда самолетом. На этот раз спутники сумели отыскать место сработки и сделали около пяти сотен снимков. Полученную информацию я сразу переправил в КГБ вместе с данными о «станке».

Из Москвы вновь вышли на меня через час и попросили, чтобы наши оперативники были готовы вылететь в течение суток. За это время госбезопасность проверит указанное место, а также все места, где были зафиксированы сеансы работы «станка». Мои же парни нужны в качестве экспертов, вооруженных портативными сканерами.

Сутки показались мне слишком малым сроком. Даже сейчас, когда информацию обо всем и обо всех можно найти в Сети за пять минут, проверить несколько адресов довольно сложно.

Заграничные резидентуры КГБ не столь многочисленны, их штаты невелики и для проверки придется привлекать действующих агентов. Причем большую часть втемную.

Я примерно представлял себе объем предстоящей работы. Проверить все точки, узнать, кто мог быть там в нужное время, куда ушел. Кому принадлежат корабли, автомобили, самолеты. Кто резервировал место у причала и посадочную полосу. Наверняка последует опрос сотрудников портов и аэродромов. А также владельцев магазинов, баров, что стоят неподалеку. Будут проверены все мотели и гостиницы в тех краях на предмет недавно приезжавших. Каждого из них возьмут в разработку, проверят по картотеке и Сети, попробуют узнать всю подноготную, а главное – узнают, имел ли этот человек хоть какое-то, пусть косвенное или фрагментарное, отношение к группе заговорщиков, которую разгромили три с лишним года назад.

Нет, за сутки парни из ПГУ[6] это не осилят. Видимо, дали приблизительный срок.

Примерно в этом духе я и инструктировал Кумашева перед вылетом. Особо отметил ответственность за сохранность сканеров.

– Аппаратура дорогая и хрупкая. И секретная невозможно как! Так что, Сева, предельно осторожно! Никаких стычек! Ваше дело – обслуживание техники! Остальное – на наших родных шпионах!

Сева послушно кивнул, но я с настойчивостью продолжил:

– Знаю, твои молодцы застоялись за эти годы, работы по профилю фактически нет. Да и желание проверить себя в деле огромное. Но! Чтобы без игр в стиле Джеймса Бонда!

– Понятно, шеф, – ответил Кумашев. – Будем бдить! Остальное – только в исключительных случаях!

– Ну, то-то!

В отделе у Севы пацаны лет по двадцать пять. Силушка есть, ум, несомненно, присутствует, и характер работы заставляет быть внимательным. Но в силу юного возраста в одном месте шило еще дает о себе знать. Вот я и перестраховывался.

– Доклад дважды в день! Или по обстановке. На связи круглосуточно!

– Есть! – по-военному ответил Кумашев. – Все будет в норме!

– Ну да.

Первый раз я отправлял своих людей на подобное задание и, вполне естественно, волновался.

В лаборатории Савостина дым стоял коромыслом. В прямом смысле слова. Наши бравые научники, вроде бы решившие завязать с пагубной привычкой, сейчас смолили вовсю. Тем самым успокаивая нервы на свой лад. А нервничать их заставляли полученные характеристики чужого «станка».

– Настройки перехватили, модуляцию сняли. Даже несущую частоту «блуждающего» луча вычислили. Теперь пытаемся найти сам переход.

Савостин пыхнул на меня дымом, запоздало спохватился и разогнал рукой белый дымок.

– Кондиционер включи, – посоветовал я ему, стоически перенося тошнотворный запах. – У вас тут не то что топор, фрезерный станок вешать можно!

– Илья только кашлять перестал, – виновато произнес Аркадий. – Боимся застудить.

– Тогда окна открой. Что за «блуждающий» луч?

– Э-э… Амплитудно-частотная характеристика поля «станка» в режиме поиска.

Видя, что я не очень понимаю, о чем речь, Савостин попробовал объяснить на пальцах.

– Это что-то вроде щупа, которым проверяют наличие дыр… или плотность материала.

– Ладно, уловил, – остановил я Савостина, пока тот не дошел до бог весть каких сравнений. – Как успехи?

Савостин пожал плечами.

– Ищем.

Я опять разогнал клубы дыма и язвительно заметил:

– Вижу. Вон ваши мозги паром исходят. Проветрите все.

– Хорошо.

Савостин хотел добавить что-то еще, но в этот момент подал голос Поздняков:

– Включаем!

Савостин торопливо затушил сигарету в блюдце.

Я несколько секунд смотрел на монитор, где была картинка из зала с аппаратурой. Рассчитывать на скорый успех не стоит. Я не ученый, но и сам знаю – пройти по стопам другого «станка» крайне сложно. Даже когда группа Савостина тренировалась в обнаружении, выходило раз из двадцати. А то и реже.

Но одно дело знать, другое – надеяться. И я без особой надобности прошу:

– Ускорить процесс как-то можно?

Савостин обернулся уже у двери и сказал то, что и должен сказать начальству:

– Попробуем.

Уверенности в его голосе не было никакой.

Самое паршивое дело – ждать! Без всякой возможности повлиять на результат, без возможности просто участвовать. Сиди и дергайся от каждого звонка. И думай, что там, в Европе, смогли ли выйти на след плохих парней? Что вообще задумали эти парни? Каковы их планы что хотят? Может быть, на совещании мы учли не все варианты? Может быть, это все же госструктура, маскирующая свою работу под частников? Тогда все гораздо хуже, и гос безопасность столкнется со своими оппонентами с той стороны.

Как пройдут поиски у Савостина? И сколько это займет времени? А если сможет отыскать проход в другой мир? Какой он? Что ждет там?

Нет, об этом пока рано думать. Еще ничего не сделано, еще все впереди.

…Еще сутки прошли в тревожном ожидании. Из госбезопасности звонил заместитель начальника ПГУ, курировавший операцию. Агентура устанавливает принадлежность автотранспорта, корабля и самолета. На владельцев «станка» не вышли, хотя кое-какие наметки есть. Группа Кумашева в полном сборе сидит в посольстве в Испании.

Для их переправки использовали сложную схему. Поодиночке вывезли в Европу в качестве технического персонала посольств России во Франции, Германии и Португалии. Потом автомобилями переправили в Мадрид. Сейчас готовят жилье для размещения в городе.

С собой у оперативников три портативных сканера. И еще один диппочтой доставлен в посольство и лежит в кабинете представителя КГБ.

Я дважды отправлял в Москву данные со спутников, но ничего интересного в них не было. Плохие парни (их обозвали «ковбоями») больше «станок» не включали. Сидели где-то тихо, а может, и не сидели, может, ездили, летели, гуляли по улицам, посещали ночные клубы.

Ковбоями владельцев чужого «станка» назвал Глеб. Имя прилепилось и, по сути, было верным. Наглые ковбои, самоуверенные ковбои, хитрые ковбои. Еще Глеб сказал: «Хороший ковбой – мертвый ковбой». Но это он так, со зла. Мертвыми они нам не нужны, с мертвых спроса нет. Это я особенно подчеркнул. «Живьем брать иродов!» – сказал на прощание Севе.

Председатель Большой Конторы был полностью с этим согласен. У него свои резоны, им нужны связи, каналы, контакты.

Савостин тоже молчит. К нему нагрянули несколько инженеров из института Гудкова, вместе корпят над техникой, вместе смолят сигареты (ладно хоть перешли на облегченные, практически без никотина). И вместе матерятся на весь отдел. Ибо пока результатов нет. Как нет их и в самом институте, где тоже ищут без сна и отдыха.

В Комитете тишина. Вспомогательные отделы работают в обычном режиме, поисковики пашут в залах и на полигонах, им пока вводных не поступало. А за двери научно-технического отдела, кроме меня и Глеба, никому доступа нет. И что там происходит, скрыто от общего взора.

Но огромное напряжение все же чувствуется. И уборщицы спешат по вечерам побыстрее навести порядок, и бухгалтеры тенью проскальзывают в свой кабинет. Медики вообще не вылезают из своих владений.

И даже моя секретарша Вика смотрит на меня каким-то замершим взглядом и здоровается едва ли не шепотом. И об избытке свободного времени по вечерам больше не заикается.

Следующее утро началось с череды звонков. Первым вышел на связь замначальника первого главка:

– Фирма грузоперевозок «Entrega en plazo» – «Доставка в срок». Принадлежит некоему Пабло Хортесу. Бизнесмен средней руки. Кроме этой фирмы имеет два небольших дорожных ресторанчика. Перед законом чист, хотя десять лет назад получил штраф за левые перевозки. На фруктах решил сэкономить.

– И какое он имеет отношение к делу? – не понял я.

– Его машины были замечены в Уэльве, в порту, когда там работал «станок». Эти же машины потом видели в Ронде. А там аэропорт. Видимо, из него ковбои вылетели в Оран.

– Теперь понятно. А отследить самолет смогли?

– Это частный самолет, владельца устанавливаем. Как и владельца морского судна. Завтра будем знать. Как только информация поступит, сможем отследить динамику перемещений транспорта и людей. А это уже полдела.

– Хорошо бы! – довольно воскликнул я. – Как мои ребята?

– Ждут, – коротко ответил заместитель, прекрасно понимая, что я и без него осведомлен о делах своих парней. – Выйдем на след ковбоев, тогда и они подключатся.

Ну хоть что-то! Если повезет, мы выйдем на самих ковбоев. Хотя это только полдела. Выйти бы на «станок»!

Вслед за первым последовало еще два звонка. Начальник медицинского отдела Константин Плавунов весьма осторожно поинтересовался, почему уже которые сутки в научном отделе постоянно горит свет. Там что, сломались выключатели? Или наши умные головы трудятся без сна и отдыха?

Уважаемый Константин Леонидович попал в десятку. И я вынужден был признаться – авралят наши мудрецы. На что получил довольно жесткий ответ: медики отвечают за состояние сотрудников, а посему либо Плавунов осматривает парней Савостина, либо они поступят к нему в качестве пациентов с сильно потрепанными нервами. Ибо такой безобразный режим работы очень быстро доведет до срыва.

А я-то легкомысленно думал, что врачи затаились у себя и ничего не знают!

Пришлось пообещать, что Савостин и К° перейдут на щадящий режим. Плавунов не поверил и правильно сделал. Поэтому попросил разрешения быстро осмотреть ученых и помочь им сохранить здоровье.

Отрывать от дела Савостина сейчас смерти подобно, но правоту врача я понимал. И теперь уже вполне серьезно дал слово в течение суток организовать «поход» в медицинский отдел.

На что уж упрям Савостин, но против Плавунова не пойдет. Доктор пользовался в Комитете непререкаемым авторитетом. Особенно после того, как поставил на ноги Гришу Скубеца – бывшего поисковика, получившего серьезное ранение во время операции в прошлом. К прежней работе Гриша уже не вернулся, зато стал помощником начальника нашего арсенала.

Видимо, Плавунова мои слова успокоили, и он вежливо распрощался, бросив в конце с намеком: «До завтра».

Третий звонок был из администрации города. Какой-то незначительный клерк настоятельно приглашал на некое мероприятие, где, помимо прочего, проводился благотворительный аукцион.

В городе Комитет считают очень богатой структурой под крылом у государства. Огромные площади, закрытая территория, охрана, постоянно приезжают дорогие иномарки. Вот и пытаются все кому не лень различными способами вытянуть деньги под предлогом благотворительности и участия в каких-то проектах.

До сих пор с потоком предложений я справлялся очень просто – не отвечал на запросы и послания. И секретарь никогда не соединяла меня ни с кем. Мол, шеф на выезде, будет не скоро. Но сегодня Вика почему-то пропустила звонок.

Пришлось отшить клерка, сказав, что я помощник шефа, без него ничего не решаю, вот он вернется когда-нибудь и что-то наверняка ответит, как только найдет время.

А потом накрутить хвост самой Вике. Та от моего ровного, но напряженного голоса онемела и даже не произнесла прозаическое «извините». Может, Глеб прав, и она имеет на меня виды, как говорили в старину? Тогда плохо дело, как бы не пришлось увольнять. Мне только романов на работе не хватает!

К обеду вернулся Глеб. Ездил на полигон с одной из своих групп. Принес нерадостную весть.

– Рустам руку сломал. Слетел с крыши здания.

– Да блин! Как его угораздило?

– Проходили полосу в задании «город». Увлекся паркуром, а настил не проверили. Черепица не выдержала.

– Молодцы! – мотнул я головой. – Делать нечего, ломаться только! Куда Серега смотрел?

Сергей Штурмин был командиром первой поисковой группы, в составе которой и числился Рустам Варда.

– Он перед ним прыгал.

– А ты где был?

– А я следом шел, – потупив взгляд, ответил Глеб.

Я только сейчас обратил внимание на его забинтованную левую руку.

– И сам хорош! Тоже сорвался?

– Нет. Прыгнул за Рустамом.

– Герои…

В отделе Глеба было две поисковые группы. Первая специализировалась на поздних эпохах, вторая – на ранних. Деление скорее условное, но при подготовке сотрудников были определенные различия.

Группа Штурмина больше работала с огнестрельным оружием, в современных условиях, особенно в центрах урбанизации, сиречь городах. Среди поисковиков этой группы большой популярностью пользовался паркур в плане прикладного аспекта тактической и стрелковой подготовки. Вот ребята и прыгали по крышам зданий, перемахивали через препятствия, слетали с этажей.

Внешне это выглядело эффектно, интересно. Вон даже Глеб увлекся и часто работал с группой на полигоне и в «Фантазии».

Я от паркура не млел, да и сигать по крышам с моим весом не так просто. Хотя от парней Штурмина практически не отставал.

Но тренинг тренингом, а получать травмы на ровном месте, пусть даже не на ровном, – нельзя! О чем и заявил Глебу. Тот только развел руками и виновато вздохнул.

– Плавунов обещал через неделю снять гипс. У него новая методика лечения.

– На доктора не кивай! Травмы должны быть исключены! Об этом мы говорили давно. Кстати, а где Бердин?

– У себя. На полигоне с группой работал Зингер.

– Тоже прыгал?

– Контролировал, – дипломатично ответил Глеб, выгораживая инструктора.

– Это как? На вертушке летал?

– Параллельно шел.

Я махнул рукой. Разбираться нет смысла. Подвела конструкция, а что не проверили… весь полигон не обойдешь. Да и занятия каждый день, сколько времени надо ухлопать на осмотр?

– Группы должны быть готовы в любой момент! – с нажимом сказал я. – А тут один выбыл из строя на три-четыре недели.

– На две.

– Вот именно! Так что впредь без травм и случайностей!

– Понял!

– Ладно, иди лечись.

Это происшествие, а может, общее напряжение стали причиной какой-то невнятной тревоги, возникшей в душе. Что, почему, с какой стати?

Я пытался отвлечься, сходил на тренировку, поработал с железом, заслужил похвалу от Брагина, оторвав от пола триста кило в становой тяге. Потом подписал несколько бумаг бухгалтеру и заявку на компенсацию по медстраховке Варде – награда за неудачное падение.

А потом пошел к научникам. Можно было позвонить, но захотелось поговорить лично. Успеху отдела Савостина я придавал даже большее значение, чем поиску ковбоев в Европе.

Аркадия Юсуповича я застал в его кабинете у коммутатора.

– Соедини с шефом, – говорил он, глядя на аппарат.

Что отвечала ему Вика, я и так знал. Мол, вышел куда-то и не предупредил.

– Шеф слушает, – подал я голос.

Савостин не сразу среагировал на мой голос, потом поднял голову и как-то заторможенно сказал:

– Мы нашли переход. – И, упреждая мой радостный возглас, добавил: – Но установить контакт не смогли.

11. Навруцкий, Савостин, Гудков

– Определенно это тот проход. Мы выставили все параметры чужого «станка» и посылали «блуждающий» луч именно такой формы. Но если большое количество неудачных попыток еще можно объяснить индивидуальными характеристиками обоих аппаратов, то факт неудачного установления связи с тем миром я объяснить не могу.

Савостин развел руками, как бы извиняясь за неудачу, и посмотрел на Навруцкого. Директор перевел взгляд на Гудкова. Тот пожал плечами.

– У нас вообще никаких подвижек. Но поведение прохода, его закрытость – загадка. Соблюдены все условия, однако связи нет.

Навруцкий кашлянул, потер руки. Савостин машинально отметил этот жест и понял, что сейчас директор задаст технический вопрос и заранее извиняется, если скажет полную ахинею.

– Это не может быть искусственная блокировка? Скажем, ковбои сумели закрыть доступ в тот мир… там какой-нибудь аппарат с мощным полем, работающим в обратном режиме?

Гудков раскрыл было рот, чтобы возразить, но промолчал, нахмурился. Неуверенно глянул на Савостина.

– Блокировка? Такое невозможно. Во всяком случае, мы этого делать не умеем. Какой же мощности должно быть поле, чтобы наглухо перекрыть все диапазоны?! И где они взяли такой источник энергии? Нет, это невозможно!

– Технически или принципиально? – не сдавался директор.

– Технически, – подал голос Савостин. – Хотя идея сама по себе воплотима в жизнь. Скажем, чтобы на три дня заблокировать Бакар, нужна энергия, которую вырабатывают все электростанции России за две недели. Это приблизительно, но цена вопроса, думаю, ясна.