Море было спокойным. Для него не существовало времени, оно не отличало «сегодня» от «вчера» и «завтра». Волны тихо омывали белоснежный песок, невольно передавая ему часть своей силы…

1

Бесцветный тип с рыбьими глазами наклонился к уху канониссы и прошептал:

– Министр примет вас. Следуйте за мной.

Канониссе показалось, что тип испытывал извращенное удовольствие, упуская слова «господин» и «ваша светлость». В полном соответствии с требованиями Нового порядка. Впрочем, как-то реагировать на его обращение старая дама посчитала ниже своего достоинства. Она встала, расправила юбки и последовала за рыбьеглазым через заполненную посетителями приемную. Возмущенная горожанка в вульгарном наряде смерила ее недовольным взглядом, а вытянувший ноги в проход оборванец даже присвистнул вслед. Но канонисса не обратила на них никакого внимания. За полгода Нового порядка и не к такому привыкнешь! Нужно сосредоточиться на деле и надеяться, что все получится. Не зря говорят: времена меняются, а чиновники – нет.

Кабинет министра внутренних дел внушал доверие – все, как и прежде: старинная мебель Полуденной эпохи, на видном месте – портрет молодой королевы Марии-Изабеллы. А вот портрет принца-консорта, который должен висеть рядом, убрали. Не удивительно. Новая власть провозгласила предателями всех эмигрировавших аристократов, включая супруга королевы.

В отличие от предыдущих хозяев нынешний министр терялся в роскоши кабинета: сидящий за огромным столом человечек с торчащими усами неуловимо напоминал таракана. Особенно в форменном рыжем вицмундире. Что делать, именно тараканы теперь решают все.

– Светлого дня. – Небрежный книксен подчеркивал, что канонисса Альена Аркская, герцогиня в двенадцатом поколении и кузина покойного короля, выше по рангу, чем выбившийся из торгового сословия чиновник.

– Гражданка, – человечек прищурился, – декрет Национального Собрания отменил приветствие «Светлого дня».

Голос министра был похож на скрип несмазанной двери. В сочетании с невыразительными интонациями и привычкой говорить короткими, рублеными фразами это производило не самое приятное впечатление.

– Сожалею, господин Дюваль, – не дожидаясь приглашения, канонисса уселась в кресло для посетителей, гордо выпрямив спину, – в мои годы трудно менять привычки.

– «Гражданин» Дюваль, – подчеркнул человечек. – Или просто «министр».

Альена недовольно поджала губы. Ну ладно, чернь, почувствовавшая волю! Но почему этот таракан так цепляется за формальности? Ведь до того, как стать министром внутренних дел, Луи Дюваль столько лет прослужил в канцелярии министерства и считался правой рукой двух своих предшественников. Его принимали при дворе, он был вхож с докладами к королеве. Неужели и на него нельзя рассчитывать? Или зайти с другой стороны?

– Разрешите поздравить вас с назначением! Ее величество сделала правильный выбор.

– Благодарю. Но выбор был сделан Национальным Собранием. Королева лишь утвердила его, – проскрипел министр. – Давайте перейдем к делу. Изложите ваше прошение. Или позволите мне угадать?

В осведомленности министра Альена не сомневалась. По слухам, он знал все обо всех. Или почти все.

– Итак, – пробубнил таракан, покопавшись в своих бумагах, – декрет Национального Собрания от 20-го числа прошлого месяца. «Перевести береговую полосу аркского побережья из владений гражданки Арк в собственность Нации…»

– Ну, если это у вас называется «собственность Нации»! – Умение сдерживаться никогда не входило в список достоинств канониссы. – Прямо на песчаном берегу поставили караульные будки. Где могли, огородили берег цепями. Вы что, решили арестовать море?

– Нет, море арестовать нельзя, – спокойно возразил министр. – Но все морские берега и земли на границе должны принадлежать Нации. Поскольку враждебные державы объявили нам блокаду. И каждый клочок песчаного берега…

– Раз уж речь зашла об этом, – прервала его Альена, – хочу заметить: это не просто берег. Именно аркский белый песок изображен на гербе нашей страны! И жители нашей провинции всегда относились к аркскому побережью с уважением. Такова традиция. Поэтому их так насторожили окопавшиеся на берегу «защитники»!

Министр вслед за ней поднял глаза к потолку, где был нарисован государственный герб в виде песочных часов.

– Я понимаю. Белый песок – красивый символ, – проскрипел он. – Но речь идет о безопасности…

– И поэтому полупьяные головорезы готовы стрелять в каждого, кто выходит погулять по песку? – снова не сдержалась канонисса. – Хороша безопасность! Эти… – Она запнулась.

– Ополченцы, – уточнил Дюваль.

Спокойствие министра поражало и раздражало Альену. Она отбросила заготовленные аргументы и выплеснула то, что накопилось в душе:

– Скорее отщепенцы! Разве вы не видите? После страшного бунта в столице, когда разъяренная толпа подняла людей на пики, все словно сошли с ума. Даже у нас в провинции появились эти отряды самозванцев, которым позволено абсолютно все!

– Они выполняют решения Национального Собрания. – Дюваль был непоколебим.

– И поэтому арестовали трех моих лесничих, с которыми поссорились в кабаке? Дочь управляющего? Мальчишку из кухни?

– Несдержанных на язык, как и их госпожа, – пробормотал министр себе под нос, доставая из стопки очередную папку.

– Не имеет значения! Они – мои люди, и я забочусь о них. Так меня учили, – отчеканила Альена. – Поэтому я здесь.

– Что же, – Дюваль снова зарылся в бумагах, – судя по спискам арестованных, ваши слуги высказывали сомнения в Новом порядке, ругали Собрание, поддерживали запрещенный культ Света…

– Все это – просто слова, пусть и неосторожные. – Щеки канониссы пылали. – Однако их не осудили, не оставили в тюрьме провинции, а спешно перевезли в замок Тисен – в государственную тюрьму.

– Ага… – Министр нахмурился. – Пометка Уполномоченного представителя Национального Собрания: «Особое внимание». – Он немного помолчал и решительно захлопнул папку. – Вопрос о ваших слугах даже не обсуждается! Нация не позволит высказывать сомнение в Новом порядке. А ваши слуги будут сидеть в Тисене, пока Нация не решит, что с ними делать и какого наказания они заслуживают. Поймите, канонисса, – он понизил голос, – времена действительно изменились. Не смею вас больше задерживать!

Ей показалось или в голосе Дюваля прозвучало сочувствие? Но выяснить это не было возможности – министр тут же отвернулся от нее и принялся перебирать бумаги. Что же, к Свету ведут разные дороги. Альена резко встала, направилась к выходу и обернулась только у самой двери.

– До встречи, господин министр! – пообещала она.

2

Еженедельный доклад королеве был простой формальностью, но Дюваль ни разу не опоздал ни на одну аудиенцию. Для него это был своего рода ритуал, помогавший сохранять иллюзию, что ее величество обладает хоть какой-то властью. И он тоже… Пришлось покинуть заседание Национального Собрания во время дебатов. Естественно, не забыв поклониться графу… то есть уже гражданину Нуарону. Мол, что поделаешь, служба. Неофициальный лидер Собрания легким кивком выразил одобрение – теперь можно ехать!

Карета тряслась по булыжной мостовой Старого города, в то время как министр, осторожно отодвинув шторку, старательно подмечал изменения. Вот на углу улицы Равноденствия кто-то попытался сорвать доски с заколоченного храма. Значит, в тюрьме появятся новые постояльцы… На хлебном рынке становится все меньше торговцев. Ну не хотят они ехать в столицу! Если ничего не предпринять, начнется новый бунт. А министр финансов и торговли только и может, что заискивать перед Нуароном! Впрочем, для этого их всех и выбрали. «Послушный кабинет»!

Раздражение нарастало. Дюваль тяжело вздохнул и попытался взять себя в руки. Глупо переживать из-за того, что не можешь изменить!

В этот момент карета подъехала к королевской резиденции. Бездельничающие стражи, одетые по моде позапрошлого века, лениво подпирали тяжелые ворота, которые, казалось, никогда не закрывались. Дворец всегда был доступен для подданных и поэтому плохо защищен, но Мария-Изабелла упорно цеплялась за наследие предков и не желала выбрать резиденцию понадежнее.

В рабочем кабинете королевы не было. Расстроенный распорядитель королевского дня бормотал что-то про неожиданную гостью и затянувшуюся прогулку. Пришлось отправиться на поиски.

Когда-то роскошный сад выглядел запущенным: фонтаны отключены, газоны давно не стригли. Министр шел по песчаной дорожке к бассейну Трех Купальщиц – небольшому искусственному водоему, в центре которого возвышалась скульптура: три девицы в туниках. Именно оттуда доносился легкий смех и задорные голоса. Еще несколько шагов, обогнуть куст, подстриженный под льва, и… Дюваль замер как вкопанный.

Королева, окруженная стайкой придворных, при виде министра пробормотала что-то невнятное, но кокетливо-извиняющееся. Луи почтительно кивнул, ожидая подвоха: в толпе ярко наряженных бездельников, составлявших свиту королевы, выделялась знакомая фигура в черном шелковом платье.

Канонисса явно что-то задумала. Иначе зачем она выждала два дня, навестив племянницу именно в день его доклада?

– Ваше величество, – Альена окинула министра жестким взглядом и демонстративно отступила, – я не хотела бы мешать вашим делам.

– Ну что вы, тетушка, – замахала руками королева, – я давно вас не видела! Ваш приезд – это такая неожиданность. Вы сегодня же получите апартаменты во дворце. Сейчас много свободных!

Королева Мария-Изабелла, которой скоро исполнялось двадцать семь, не отличалась красотой, но обладала врожденным очарованием. Ее живость неизменно производила на собеседников приятное впечатление. Но, когда очарование проходило, самыми мягкими эпитетами в ее адрес были «недалекая» и «пустышка».

– Благодарю вас. – Альена склонила голову.

Луи непроизвольно усмехнулся. Канониссу можно было счесть довольно интересной, несмотря на то что она пережила не только первую, но и третью молодость. Но рядом с племянницей Альена казалась старухой.

– Позвольте же и мне преподнести вашему величеству небольшой подарок, – тщательно игнорируя министра, продолжила канонисса.

Повинуясь едва уловимому жесту, вышколенный лакей подал ей большую корзину, из которой тут же раздалось заливистое тявканье. Королева заглянула в корзину, подхватила на руки ее обитателя и принялась тормошить его. Это был щенок джестерьера: крупный, черный, с тремя аккуратными белыми пятнами в виде песочных часов – одно на груди и два по бокам.

– Это же Тоби… – удивленно протянула Мария-Изабелла. – Как в детстве. Как это может быть? Мне говорили, что такое сочетание пятен неповторимо!