Хлопчика давно уже хотели пустить в расход, но уж больно любил его старший – Фомич. Пришлось, конечно, побегать, однако – добился. Назначили дефектного Хлопчика губернатором.

Дефект, правда, был серьезный: слабые бабки. Это если не считать остального. Ну, скажем, кровь. Родился Хлопчик нагулянным на стороне, судя по всему, от местного степняка – кривоногого монгола с тяжелым крупом и короткой шеей, привычного ко всякой работе и многодневным переходам, в меру быстрого, выносливого и покорного. Не из тех, к сожалению, монгольских лошадок, что показывали когда-то бешеную резвость в боях и состязаниях. Этих осталось наперечет, директор завода, кстати, уже думал о возрождении породы, и когда лучшая орловка Хрестоматия ожеребилась (раньше срока), зоотехник Батыр Байкалов понадеялся, что кургузый метис станет родоначальником новой ветви. Даже придумал название: «батыр орловский» – вроде и азиатский богатырь, что справедливо, а в то же время и намек на личное участие. Но уже совсем скоро стало очевидно, что никаким богатырем тут не пахнет, как, впрочем, и рысаком. Мать-аристократку с потрохами пожрали подлые крестьянские гены, и к двум месяцам мотался Хлопчик по леваде за опозоренной мамашей, загребая кривыми ногами и тряся пузом. Стройные орловские бабки не удержали плебейского веса, прогнулись, и бедный жеребенок вышел совершенным уродиком, курам на смех: низкая холка, жесткая грива торчком, уши по ветру, ноги колесом, хвост, точно дворницкая метла. Глаза только чудесные – лиловые, длинные, с печальными черными ресницами.