Современная электронная библиотека ModernLib.Net

На берегу Севана

ModernLib.Net / Приключения / Ананян Вахтанг Степанович / На берегу Севана - Чтение (стр. 2)
Автор: Ананян Вахтанг Степанович
Жанр: Приключения

 

 


Дед немного помолчал, потом добавил:

– Если твой Дарвин хочет узнать все тайны природы, он должен позвать к себе охотников и спросить: «А ну, скажите, что интересного вы видели в полях и лесах?» Одному человеку всех дел природы не обнять…

– Ну, вашими спорами сыт не будешь, – вмешался Грикор. – Давайте лучше разведем костер: глядите-ка, какой к нам летит шашлык, – показал он на пролетавшую над ними стаю уток и начал проворно собирать хворост.

– Ты что, дурень, вздумал огонь разводить в такой солнечный, райский день? – спросил дед.

– Охота жареной утятины поесть, дедушка, – сказал Грикор, и, сделав умильное лицо, добавил: – В память своего кума Мукел пристрелил бы ты утку, а, дедушка?

– Птицы, сынок, сейчас несутся, убивать нельзя.

– Селезня убей, селезня можно. Вон селезень, дедушка, роется в водорослях, – показал Грикор на утку с зеленой бархатной шеей.

– Стреляй, дедушка, стреляй! – настаивал и Камо, охваченный волнением.

– Настоящий охотник сначала поднимет птицу на крыло и только тогда стреляет, – поучал старик. – Убить – дело нехитрое. Надо знать, как убить! Надо уметь сбить птицу на лету – вот так, как председатель нашего колхоза Баграт одной пулей сбил фашистский самолет. – Показывая на летящих уток, дед продолжал: – На таком расстоянии надо метить в кончик клюва; пока дробь долетит до цели, утка передвинется вперед, тогда заряд и попадет ей в сердце. Во всем нужен расчет… У человека в вашем телячьем возрасте не хватает выдержки, вот он и стреляет в птиц, когда они летят кучей. «Авось в одну и попаду». Это на дело. Как бы много ни было, все же надо в одну птицу целить и твердо знать, что эта одна – твоя. А если, на твое счастье, заряд попадет и в соседнюю птицу, того лучше!

Тут, как нарочно, несколько уток поднялось из-за камней.

Дед Асатур быстро вскинул ружье и выстрелил. Два селезня с шумом шлепнулись в озеро. Вслед за звучным всплеском воды из-за камышового островка невдалеке от берега донесся детский крик.

– Кто это там? – в изумлении прислушались ребята.

Камо отвязал стоявший у берега рыбачий челнок, прыгнул в него и заработал веслами.

– Камо, внучек, вернись! Куда ты? – закричал ему вслед дед Асатур. – К самому вишапу угодишь! Сколько лет живу, дальше этого места еще не был.

Но Камо, не обращая внимания на протесты деда, усиленно греб.

ДЕВОЧКА В КАМЫШАХ

Когда лодка обогнула островок, мальчик от удивления широко открыл глаза.

В большом корыте, мирно колыхавшемся на водах озера, сидела девочка. Увидев Камо, она взяла со дна корыта убитого селезня и, высоко подняв его над головой, сказала, смеясь:

– Вот она, твоя утка. Из воды вытащила!

– А другая?

– Другую собака выловила. Вон погляди…

И в самом деле, с уткой в зубах на берег выбирался Чамбар. С собаки ручьями стекала вода, и она шумно отряхивалась.

Камо узнал девочку:

– Это ты, Асмик? А ну, гони-ка сюда твой пароход!

Вместо весел у Асмик была одна только деревянная лопата. Ловко действуя ею, девочка подвела свое корыто к островку и выскочила на берег.

Прикрыв ладонью глаза от солнца, она с любопытством смотрела на мальчика.

– Ты что кричала? – спросил Камо, выбираясь из лодки на островок.

– Испугалась… После твоего выстрела две утки ка-ак шлепнутся около меня в воду! Показалось – прямо с неба… Одна чуть мне на голову не свалилась… А теперь мне уже не страшно. – И девочка весело засмеялась, сверкнув мелкими жемчужинками зубов. В ее глазах вспыхнули веселые искорки. – А где же твое ружье? – спросила она, но, не ожидая ответа, обернулась к озеру и восхищенно всплеснула руками: – Какое чудесное наше Гилли, какой свежий здесь воздух! Я тут с самой зари…

Вручив утку хозяину, деду Асатуру, Чамбар вернулся на островок и, став перед Асмик, тревожно повизгивал, всем своим видом показывая, что ему что-то от нее нужно.

– Просит, чтобы ты ему отдала утку, – объяснил Камо.

– Утку?.. Нет, Чамбар, не отдам, это моя добыча! – засмеялась Асмик, прижимая к себе птицу, – Ну на, на, так и быть, возьми… Не обижайся.

Схватив утку, Чамбар, как и с первой, поплыл к деду.

– Ну, теперь едем на берег, а то дедушка подумает, что я к белому буйволу угодил…

Когда они вышли из лодки, старый охотник изумленно посмотрел на Асмик:

– Как тебя сюда занесло, дочка? Что ты тут делала?

– Яйца собирала.

– Какие яйца?

– Гусиные, утиные, черных курочек… все, какие попадутся!

Дед и мальчики смотрели на нее с любопытством: «Вот так странная девочка! Ни буйвола, ни дэва, ни вишапа не боится».

– Я собираю, а Сэто швыряет камнями и разбивает… – с обидой в голосе добавила Асмик.

– Где он?.. Вот я ему сейчас задам! – встрепенулся старик и схватился за покрытую серебром рукоять кинжала.

– Вон там, в камышах, прячется, – указала девочка в сторону узкой протоки.

Дед Асатур погрозил кулаком и крикнул:

– Эй, отстань от этого ребенка, а не то, клянусь своей бородой, мокрое место от тебя оставлю!

Из камышовых зарослей выскочил подросток и пустился наутек.

– Ишь ты какой! – не мог успокоиться дед. – Весь в свою мамашу: яблоко от яблони недалеко падает.

– До каких пор он злиться будет, отворачиваться, избегать нас? – хмуро сказал Камо. – Ну, а что ты делаешь с этими яйцами? – обратился он к девочке. – Яичницу, что ли, готовишь охотничью?

– Дикую яичницу, – поправил его Грикор. – Вот, должно быть, вкусно!

– Нет, мы яичницу не делаем, – простодушно ответила девочка. – Мы подкладываем яйца под наседок. Выходят птенцы – такие хорошенькие, пестренькие… В прошлом году их двадцать штук у нас было.

Немного помолчав, девочка добавила:

– Когда отец был на фронте, нам с мамой трудно жилось. Вот тогда мы и начали в Гилли яйца собирать, птенцов выводить. Нам это очень помогло.

– Как не помочь! – подтвердил Грикор. – Конечно, должно было помочь: жареная утка всегда поможет.

Асмик засмеялась.

– А разве, вырастая, птицы не улетают? – спросил Армен.

– Куда же они улетят, если им крылья подрезать! – И Асмик посмотрела на мальчиков с таким видом, точно хотела сказать: «Как вы все плохо понимаете!»

– Да, правда, крылья подрезать надо, – сказал старый охотник, – а не то как ни ходи за ними, как не угождай – только весну и лето тебе верны. И на поля летать станут, да назад домой возвращаться, а пришла осень – прощай! Собрались – и в дорогу, в теплые края…

– Ну, а если стаи уже улетели? – спросил Камо.

– Все равно улетят.

– А как же они дорогу найдут?

– Чутьем. Если ты даже одно яйцо возьмешь, птенца выведешь и никуда выпускать не будешь, запрешь, все равно: дай ему волю осенью – один-одинешенек в Иран полетит, а оттуда на берега Индийского океана. Так-то! В крови это у них, от предков, – сказал старик и гордо мотнул бородой: – А ну, позовите-ка своего Дарвина. Пускай объяснит, в чем тут дело.

Мальчики засмеялись.

– Ну, все это можно изменить, – заметил серьезно Армен. – Пусть дикие птицы несколько лет проживут у нас во дворе да смешаются с домашними, вот у них и новые привычки появятся.

Но Камо уже думал о другом. Он считался большим выдумщиком. В его беспокойном мозгу всегда рождались самые неожиданные и смелые мысли. Так и сейчас у него вдруг появилась интересная идея.

– А почему бы нам, – предложил он, – не устроить ферму диких птиц?

– Ферму диких птиц?.. Как?

– Очень просто: соберем в камышах яйца и выведем птенцов.

– Какой ты, Камо, молодец! – обрадовался Армен. – Мысль замечательная, только надо сначала спросить совета у Арама Михайловича. Представляю, как все обрадуются в школе – наш кружок юных натуралистов и сам Арам Михайлович!

Предложение Камо очень понравилось и Асмик.

– Я таких красивых птенцов вам выращу!.. – горячо сказала она.

– А где яйца, что ты собирала? – спросил Грикор.

– Там, в камышах.

Камо снова вскочил в лодку и вскоре привез корзину, полную разноцветных, пестрых яиц. Корзину вытащили из лодки.

– Дедушка, ты только погляди, сколько яиц набрала Асмик! Да какие яйца!..

Асмик счастливо улыбалась, а Чамбар весело вилял хвостом и тоже с любопытством заглядывал в корзину.

– Ох-хо-хо, вот так яйцо! – воскликнул Грикор, пробуя на зубах крепкое гусиное яйцо.

Дед Асатур внимательно перебирал яйца.

– Это яйца чайки, из них вылупятся красивые белые птицы, – говорил он, показывая на яйца величиной с куриные. – Но чайки едят рыбу. Одна птица съедает в год два – три пуда рыбной молоди, а ведь из этой молоди вышло бы сто пудов крупной рыбы!.. Чайки губят рыбу в нашем Севане.

– А это чьи, дедушка?

– Из этих вылупятся серые цапли. Их надо положить обратно в гнезда – нельзя было трогать. Другое дело яйца бакланов, эти надо отобрать и передать рыбному тресту, так же как и яйца чаек. Вам за них дадут награду.

– А это что за яйцо – словно на нем застыла кровь, а на крови – мелкие темные точки? – удивленно спросил Армен, указывая на приплюснутое длинное красно-коричневое яйцо.

– Их тоже не едят. Это яйца гагары. Мясо этой птицы пахнет рыбой. Их тоже отберите… Удивительное дело, – пробормотал дед: – ведь гагары у нас появляются только случайно, да и то зимой, а эта вдруг вздумала гнездо устроить на Гилли!..

Когда указанные дедом яйца были отобраны, в корзине осталось больше всего серовато-белых остроконечных яиц самой вкусной утки – кряквы. Были также яйца шилохвостки, серой утки, чирков.

Дед знал не только, какие яйца несут птицы, но и еще кое-что, о чем заговорил со свойственным ему шутливым хвастовством:

– А почему почти все эти яйца желтовато-зеленые, цвета камыша? Вот куриные яйца всегда белые. Почему это? Скажите-ка, а?

Асмик украдкой посмотрела на Армена и нерешительно ответила:

– Домашним птицам незачем прятать свои яйца, а яйца диких птиц должны быть такого цвета, как листья вокруг или земля, чтобы враги не заметили.

– Молодец, дочка! – обрадовался старик и поцеловал Асмик в голову.

– А это, наверно, яйца красной утки, такие крупные, – ведь красная утка самая большая? – высказал было свое мнение Грикор, но сейчас же пожалел об этом.

– Если бы мне городские школьники так сказали, не было бы стыдно, а вы столько времени проводите среди природы! Как же вы не знаете, что красная утка в болотах не гнездится?

– А где же? – спросил Камо. – Ведь все утки устраивают свои гнезда в камышах и болотах.

– Вот в том-то и дело, что все устраивают, а красная утка не устраивает.

– Но где же?

– Вон там, в утесах Дали-дага.

– В утесах? Утка – в утесах, вдалеке от воды? – изумился Армен.

Не меньше были удивлены и остальные ребята.

– Почему же не у воды? Ведь у воды удобнее: вылупятся утята – и прямо в воду. И корм тут же, – сказал Камо.

– Откуда я знаю! – явно набивая себе цену, ответил дед. – Книг я не читаю. Где мне ума набираться, неученому!

– Ученые говорят, что красная утка иногда строит гнезда среди камней, вот только не помню, почему… Не знаешь ли ты, дедушка? – подмигнув товарищам, спросил Камо.

– Откуда им знать, ученым? – обрадовался дед возможности изложить свои взгляды (он не замечал, что, слушая его с интересом, ребята, все же многому в его рассказах не верят). – О таких делах им нужно у нас, охотников, узнавать, а потом писать… Как же иначе? Шутка, что ли – шестьдесят лет поля и горы топчем, ноги сбили… Вы ведь все эту утку видели и знаете, что она рыже-красная с головы до ног и боязливее других. Эта птица знает, чего боится. Цвета своего. Знает, что лиса, дикий кот, выдра ее сразу заметят… Вот я и спрошу у вас теперь: может ли красная утка высидеть на яйцах в камышах более двадцати дней?

– Враги ее сейчас же увидят! – поспешила ответить Асмик.

– Молодец! – похвалил ее дед. – Если бы она не несла яиц в утесах, то на свете давно бы не было красной утки… А если вы хотите, чтобы на вашей ферме были красные утки, вам надо на Дали-даг взобраться, на утесы, – добавил он.

– Ну что же, устроим ферму? – нетерпеливо спросил Камо.

– Я отдаю все, что собрала, – застенчиво сказала Асмик.

– Спасибо, но этого мало. Мы должны открыть настоящую, большую ферму, по крайней мере на несколько сот птиц.

– Да это будет курам на смех! Кто же видел ферму диких птиц? – вмешался Грикор.

– Не видели – увидят! – решительно сказал Камо. – Мы весь свет удивим нашими птицами! Мы, дедушка…

Камо не договорил. «Болт… бо-олт… болт!..» – зловеще взревел «вишап» на озере.

Ребят точно холодной водой окатило. Они посерьезнели и задумались.

– Ну что ж, мы так и не узнаем, что это за рев? – с досадой пробормотал Камо. – Нет, узнаем!.. – И, обернувшись к товарищам, он сказал решительно: – Во что бы то ни стало мы должны раскрыть эту тайну. Плывем прямо туда, где этот черт орет!.. Едем!

Старика восхищала отвага внука. «Небось кровь охотника Асатура течет в его жилах!» – думал он, глядя на Камо. Но предрассудки, унаследованные от предков, ставили его в тупик перед необъяснимыми явлениями природы, и он сказал:

– Ну его, это дьявольское озеро! Не связывайтесь с ним, ребятишки, не ваше это дело.

Однако Армен и Камо уже направились к лодке.

– А ты что же, не хочешь с нами? – крикнул Камо Грикору. Вид у Грикора был печальный.

– Как же я телят брошу? Пастух-то их на меня оставил.

– Да вон он идет, – махнул Армен рукой в сторону тропинки, ведущей к селу.

– О! – обрадовался Грикор. – Вот вовремя!

Асмик смотрела умоляющими глазами на уходивших ребят.

– Возьмите и меня! – крикнула она. – Я не буду бояться.

– Ну, едем… – нерешительно произнес Камо и посмотрел на деда.

Старик был очень смущен.

Вслед за всеми в лодку прыгнул и Чамбар.

Камо и Армен, придерживая лодку, поджидали Грикора. А он, подойдя к деду Асатуру, выпрашивал селезня на шашлык.

– Возьми, возьми, – сказал дед. – Тебе, Грикор, только бы о еде и думать!

– Дедушка, – крикнул Камо, – ты не беспокойся, мы скоро обратно! Скажи тете Анаид, что Асмик с нами.

Асатур, стоя на берегу, истово осенил ребят крестным знамением.

Это рассмешило всех в лодке.

– Ну, уж теперь сатане нас не одолеть, – попробовал пошутить Грикор.

Ребята улыбнулись, но все же чувство страха незаметно прокрадывалось и в их сердца.

Не испытывал его только пятый участник экспедиции – Чамбар. Он рвался и визжал от нетерпения, думая, наверно, что едет на охоту.

Дед Асатур, загородив глаза от солнца ладонью, долго смотрел вслед лодке, уплывавшей в глубины Гилли. В безмятежном покое севанского утра звонким хрусталем звучали ясные детские голоса, доносившиеся до старика с лодки. Ребята пели сочиненный Арменом «Гимн юных натуралистов села Личк»:

Ты загадочно, Гилли!

Много тайн ты стережешь:

То чуть плетешься вдали,

То, как зверь, в горах ревешь.

Но мы вырвем навсегда

Тайны у твоей волны:

Рев и бурная вода

Комсомольцам не страшны!

Что ревешь ты, что с тобой?

О Гилли, откройся нам!

Расскажи, колдун какой

Стихнуть не дает волнам.

Мы плывем вперед быстрей.

Весла над водой блестят.

И заклятья прежних дней

Комсомольцев не страшат!

– Не дети, а львята! Настоящие львята… – бормотал дед, покачивая головой.

В глазах его светилась мягкая, теплая улыбка. Старику нравилась смелость детей и любовь их к природе, которую он сам так любил. Ведь недаром же он был охотником…

В СКАЗОЧНОМ ГОРОДЕ

– Армен, следи по карте. По ней мы поплывем и назад вернемся, – сказал Камо. – Только надо отметины по пути делать, а не то и с картой заблудимся.

Камо и Грикор гребли. Армен развернул карту и, смотря в нее, правил рулем.

Озеро, по которому плыла лодка, было не более километра в окружности. Берега его покрывали густые тростниковые заросли, и человеку, впервые попавшему сюда, могло показаться, что это и есть все Гилли. А это был лишь один из многочисленных бассейнов этого удивительного озера.

Вот лодка как будто подошла к берегу, но за стеной покрывающих его камышей, словно за стеной соседнего двора, слышен шум водяных птиц – шелест их крыльев и плеск воды.

– Жаль! – сказала Асмик. – Я думала, мы долго плыть будем, а теперь что же – надо назад?

– Почему? Тут Гилли не кончается, а только начинается, – поднял голову Армен. – Вот погляди, сколько таких озер на карте. Всё Гилли из них состоит.

– Как же все-таки быть? – спросил Грикор. – Назад податься?

– Мы поплывем вдоль берега – с его восточной стороны должен быть проход в другой бассейн, – сказал Армен.

Камо и Грикор снова взялись за весла, и лодка медленно заскользила вдоль желто-зеленого берега.

Зеленая стена казалась нескончаемой. Но вдруг в ней открылось что-то вроде входа, и Камо ввел лодку в узкую протоку. С обеих сторон ее естественной изгородью поднимались высокие камыши.

В этом коридоре-протоке было до того тесно, что мальчики не могли, грести. Став посреди лодки, Камо работал одним веслом, попеременно загребая воду то слева, то справа.

Верхушки камышей, сойдясь, образовали над протокой арку, не пропускавшую солнечных лучей, и вода здесь казалась черной, как чугун, и мрачной. Но вот коридор свернул налево, и перед ребятами открылось новое озеро.

Это озеро было меньше первого, но такое же солнечное, ясное, смеющееся. Серебряное зеркало его в рамке ярких золотисто-изумрудных зарослей было покрыто стаями птиц.

Гуси, утки, гагары и другие птицы, завладевшие озером, увидев лодку, всполошились и с гоготом поднялись над водой. Воздух наполнился шумом крыльев.

Чамбар не выдержал. Он вскочил, бурным лаем выразил свою радость и долго не мог успокоиться, повизгивая и облизывая губы красным языком.

– Ах, какое чудесное озеро! – воскликнула Асмик. – Поглядите-ка только, какое красивое!

– Да! – отозвался Грикор, жадно поглядывая на кишащие дичью камыши и глотая слюнки. – Сколько здесь вкусного!.. – пошутил он.

Посреди озера возвышался островок, заросший камышом.

Когда лодка подплыла к островку, с его берега скользнула и скрылась в воде гревшаяся на солнце выдра.

– Эх, если бы дедушкино ружье было сейчас со мной!.. – вздохнул Камо.

– Куда вы гребете? Надо в тот угол, выход должен быть там, – глядя на карту, сказал Армен.

Выход оказался протокой, еще более темной и тесной, чем первая. Грести было невозможно.

– Плывем назад, – сказала Асмик, не без страха поглядывая на мрачную воду протоки, казавшейся пробитым в горе тоннелем.

– Ну нет, надо пройти, – ответил Армен и добавил: – Здесь мы даже быстрее проплывем, чем на веслах. Беритесь за камыши, тяните их к себе… Вот так!

Камо и Грикор ухватились за камыши, росшие по обеим сторонам протоки, потянули их к себе, и, к их радости, лодка легко скользнула вперед.

Сердца у ребят сжались: куда-то выведет их этот черный тоннель?

А в протоке становилось все темнее и темнее. Шатер, образованный густой листвой камыша, был здесь совсем низкий и касался голов сидевших в лодке ребят. В защищенной от ветров и солнца воде буйно разрослись водоросли. Дно протоки словно было покрыто толстым темно-зеленым мохнатым ковром, бахрома которого цепко опутывала нос и бока лодки. Чем дальше, тем уже становилась протока, гуще водоросли. Зарывшись в них, лодка наконец остановилась. Водоросли опутали ее со всех сторон, и, казалось, лодке теперь не выбраться.

– Армен, куда ты завез нас! – взволновалась Асмик.

– Пошли назад! – сказал Грикор.

Ребята сделали попытку сдвинуть лодку назад, но она не подавалась. Ее широкая и тупая корма не могла прорвать сцепление водорослей.

Ребята смутились.

– Выйдем, может быть, на берег? – предложил Армен.

– Ну, и засосет нас сейчас же! – возразил Камо. – Сплошная вода, болото… Да и куда мы пойдем? Одни озера вокруг…

– Так что же, умирать здесь?.. Хороши мы будем! – рассердился Грикор. – Надо двигаться назад.

– Нет, уж если двигаться, то только вперед! – воскликнул Камо и, схватив весло, начал обрубать им водоросли впереди лодки.

На помощь Камо, взяв другое весло, пришел Армен, а Грикор с Асмик обрывали водоросли руками. Мало-помалу путь очищался, и лодка медленно – медленнее черепахи – ползла вперед. Наконец, после долгих усилий, ребятам удалось победить водоросли, и лодка вырвалась из мрачной протоки в новый, светлый водоем.

Ребята облегченно вздохнули: словно из темной тюрьмы выбрались они на свободу.

– Гуси, гуси! – в восторге крикнула Асмик.

Несколько гусей испуганно взмыли в воздух и наполнили его тревожным гоготом. Ярко сверкнули на солнце белые крылья.

– Мы прямо в сказочный город попали, с водяными улицами! – радовалась Асмик. – Смотри, смотри, Камо, ведь это настоящий город!.. Армен, Грикор, видите, вон площадь, а на ней – памятник, – показала Асмик на высокий камышовый куст, выросший из воды посреди широкой глади озера. – А разве не похож на крепость вон тот островок из тростника? На башню не похоже? Нет, это сказка, это сказка, Камо!

– Мы попали в самые глухие части озера… Смотрите, и птицы не боятся нас, – сказал Армен. – Бросьте весла, я сделаю снимок.

– Сними, Армен, и памятник и крепость, – попросила Асмик.

Они продолжали плыть по улицам-протокам этого удивительного «водяного города». Иногда такая «улица» обрывалась неожиданно, лодка упиралась в камышовую стену, и ребятам приходилось выбираться из тупика назад. Иногда протоки перекрещивались или шли параллельно. И наконец, все эти «улицы», «переулки», «тупики» слились в один широкий, светлый «проспект», дававший начало самой короткой в мире реке, которая впадала из Гилли в Севан.

Все были радостно настроены. Недавние страхи забыты. Никто о «вишапе» и не помнил. Только Чамбар скулил. Он никак не мог понять, почему его спутники не стреляют, видя вокруг такую массу птиц, и, вероятно, с грустью вспоминая о своем хозяине-охотнике, жалобно повизгивал и беспокойно вертелся в лодке.

– Давайте сделаем здесь остановку и наберем яиц, – предложил Армен и вдруг покраснел: не подумают ли его спутники, что он боится вишапа?

– А тайна? – спросил Камо, пытливо взглянув на товарища.

– Надо сначала узнать точно, где водяной ревет, – сказал Армен. – Может быть, мы уже прошли мимо того места?

– Подождем здесь, он скоро о себе напомнит.

– А мне хочется плыть дальше и дальше! Очень хочется узнать, что есть в других бассейнах, – нетерпеливо рвалась вперед Асмик.

А «водяной» точно подслушал разговор ребят. Почти сейчас же и совсем близко раздался его зловещий рев: «болт… бо-олт… болт!..»

Мальчикам показалось, что под ними качнулась лодка… Вскочил и отрывисто залаял Чамбар… Восторженное состояние Асмик сменилось страхом.

Лодка остановилась. Асмик, ища защиты, смотрела на Камо.

– Ну, теперь ясно, где он. Гребем прямо туда! – скомандовал Камо.

Мальчики молча подчинились и продолжали грести, уводя лодку дальше, в таинственные глубины озера Гилли. С каждым поворотом перед ними открывались всё новые и новые красоты, но ребята не замечали их больше.

Лодка вошла в новое маленькое озерцо. Оно не было так спокойно, как другие. Вода в нем, казалось, медленно кипела, точно в котле, стоящем на слабом огне. На ней вздувались и сейчас же гасли, расходясь кругами, большие пузыри.

– Что с водой? – спросила Асмик.

– Может быть, родники? – предположил Камо.

– А что ж? – уверенно ответил Армен. – Подумай, сколько здесь воды! С гор в Гилли впадает всего два ручья, а вытекает целая широкая река.

– Вода и на самом деле как родниковая, – подтвердила Асмик, опуская в озеро руку.

– Потому-то, когда в селе родники высыхают, все пьют эту воду. Но откуда же здесь столько воды? Она должна поступать сюда из какого-то большого водохранилища.

– Да разве может быть столько родников? – недоверчиво пробормотал Грикор.

Армен открыл было рот, чтобы ответить, но тут снова раздалось грозное: «болт… бо-олт… болт!..», на этот раз еще более долгое и страшное. Казалось, под водой и на самом деле ревел бешеный буйвол, вызывая на бой противника.

Но Камо продолжал грести. Его сжигало любопытство, и он настойчиво продолжал вести лодку в том направлении, откуда доносились таинственные звуки.

– Я боюсь, я не хочу туда! – взмолилась Асмик. – Высади нас, Камо!

Камо пожал плечами, но, заметив, что девочка побледнела, решил исполнить ее желание. Лодка мягко двинулась вперед и причалила к одному из островков.

НА КАЧАЮЩЕМСЯ ОСТРОВЕ

Камо первый выскочил на берег. Ребята заметили, как остров слегка качнулся, а верхушки покрывавших его камышей заволновались, словно под дуновением налетевшего с гор ветерка.

Камо растерянно остановился.

– Что за странный остров?.. – изумился он. – Грикор, дай-ка весло!

Взяв весло, Камо копнул им у себя под ногами. Из пробитой им дыры брызнула вода.

– Вот так штука – остров без земли! – воскликнул Камо. – Под ним сразу вода… Это не остров, а какая-то плетенка из водорослей и корней камыша… Подождите меня в лодке! – сказал он товарищам. – Я сначала сам погляжу на этот удивительный остров… Чамбар, за мной!

И Камо, раздвигая камыши, начал осторожно пробираться вперед.

– Не ходи, а не то остров пойдет ко дну, Камо, родненький! – в испуге закричал Грикор, увидев, как колеблется островок под ногами Камо, тонувшими в зеленом ковре водорослей.

Армен смущенно посмотрел на Асмик и Грикора, как бы спрашивая, что ему делать. Затем тоже прыгнул на берег:

– Камо, подожди, и я с тобой!

Под ногами Армена остров тоже качался и пружинил так, точно это была гигантская резинка, покрытая камышами и зеленью.

Обойдя благополучно островок, Камо с Арменом вернулись к лодке.

– По-моему, – говорил Армен, – корни сплелись, как канаты, и опустились на дно, а там засосало их илом – вот они и удерживают наш остров крепко, как якоря.

– Ты погляди: весь он точно толстым войлочным ковром покрыт, – сказал Камо. – Вероятно, камыши высыхали, рассыпались под ударами ветра и града и оседали на перепутавшиеся корневища. Вот так и образовался этот ковер.

– А если корни-якоря оборвутся? – спросила Асмик. – Что тогда?

– Если оборвутся, течение понесет наш остров из Гилли прямо в Севан вместе с нами, – засмеялся Камо.

Грикор и Асмик тоже выскочили на берег.

– Поглядите, гусыня! – закричал Грикор, увидя в камышовых зарослях гнездо и гусыню, сидевшую на яйцах. Неподалеку от нее стоял гусак, оберегавший гнездо.

Увидев Грикора, гусак зашипел так сердито, что тот невольно попятился. Но страх, вызванный появлением человека, все же победил птицу, и она взлетела. Оставшись без защитника, шумно хлопая крыльями, покинула гнездо и гусыня.

– Яйца, яйца-то какие! Идите сюда! – звал товарищей Грикор, вынув из гнезда два гусиных яйца. – Здесь целых четыре, каждое – с голову ребенка! – как всегда, преувеличивал он.

– Дай-ка сюда… Ого, да какие же они крепкие! – воскликнул Камо, пробуя яйцо на зуб.

Ребята с любопытством рассматривали огромное гнездо. Оно было свито из стеблей и листьев камыша, сухих трав и тщательно устлано мягким гусиным пухом.

– Эти яйца возьмем, они свежие, – сказала Асмик.

– А как ты узнала, что они свежие? – спросил Камо.

– По числу яиц… Вот погляди, одно еще совсем теплое – только что снесла. Старая серая гусыня несет до двенадцати яиц и только потом садится высиживать. Если найдешь в гнезде немного яиц – значит, свежие, снесет еще, а не то и молодая гусыня снесла – они несут меньше. А утка кладет больше, до шестнадцати.

Приняв к сведению эти авторитетные разъяснения девочки, ребята разбрелись по островку.

– Ой, еще гнездо! А яйца какие пестренькие! Чьи это яйца? – послышался голос Грикора.

Он стоял перед большим гнездом, в котором лежало девять яиц. Снаружи грубое и жесткое, гнездо, сделанное из обломков камыша, внутри было устлано мягким, нежным пухом.

Асмик подошла к нему и взяла яйцо, словно покрытое веснушками.

– Это водяной черной курицы – лысухи, – сказала она.

Армен принес полную шапку продолговатых с гладкой скорлупкой яиц:

– А эти?

– Эти, конечно, утиные… Как ты плохо разбираешься, Армен! – упрекнула его Асмик. – Их снесла кряква. Эта утка очень похожа на нашу, на домашнюю.

Армен поглядел на Асмик и улыбнулся:

– Ты откуда все это знаешь?

– Сказала же я, что мы с мамой в прошлом году собирали яйца.

Охваченный охотничьим пылом, Чамбар деятельно обыскивал камышовник и находил ходы, проложенные выдрой. Однако все его старания пропадали даром – охотник не шел по его следам, выстрела не раздавалось. Радуясь гнездам птиц, которые попутно вынюхивал Чамбар, Камо собирал яйца и то и дело похваливал пса. Чамбар понял наконец, что от него требовалось, и начал усердно помогать Камо, радостным лаем оповещая мальчика о каждом найденном гнезде. Когда Камо выбирал из гнезда яйца, Чамбар стоял около него, весело виляя хвостом.

Один раз Камо не нашел на месте, куда его привел пес, ничего, кроме горки мелко накрошенного камыша.

– Что же ты, Чамбар, меня обманываешь? – укоризненно покачал он головой и хотел было повернуть обратно, но собака стала поперек дороги и сердито залаяла. – Ты что, с ума сошел? – спросил мальчик и хотел ступить вперед, но Чамбар не двинулся с места.

Камо в недоумении пожал плечами и снова, более внимательно, посмотрел на горку камышовых обломков. Только теперь он заметил в центре гнездо, прикрытое перьями. Камо снял перья и широко улыбнулся: в гнезде лежало восемь зеленовато-белых крупных яиц.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20