Под псевдонимом Шмидхен

Завершилась Первая мировая война. Над обезглавленной Россией полыхнуло пламя революций. Народ, недовольный низким уровнем жизни, проигранными двумя кровавыми побоищами – Русско-японской и Русско-германской войнами, огромными материальными и людскими потерями, негодовал. Он требовал работы, земли и свобод. Лозунги – «Долой войну!» – красовались на заборах и стенах домов, на транспарантах во время митингов и шествий. Однако на чаяньях трудящихся людей ловко пытались сыграть сначала социал-демократы – керенцы, а потом большевики – ленинцы. Каждый пытался разыграть свою козырную карту в силу понимания текущего момента.

Посольские резидентуры союзников (Франции, Великобритании и США) пытались повлиять сначала на Временное правительство, подталкивая его к продолжению войны до победного конца. Керенский заигрывал с армией, обещая народу свершения его чаяний. С приходом Советской власти надежды союзников на российское пушечное мясо рухнули. Послы, аппараты военных атташе, другие чиновники, работавшие под дипломатическим прикрытием, лезли из кожи вон, чтобы развернуть большевиков в сторону их военно-политической доктрины – разгромить пока еще сильную Германию. Но получили фактический отказ через Брестский «мирный» договор Советской России с Германией.

Тогда они пошли на подлость – посольский заговор с целью уничтожить новую власть в России и отдельных руководителей страны.

Первым серьезным ударом по заговору послов было разоблачение чекистами предательской деятельности начальника морских сил Балтийского флота контр-адмирала А. М. Щастного.

В ходе расследования его преступной деятельности было установлено, что этот ставленник Троцкого вступил в преступную связь с иностранными разведчиками, в частности с английским военно-морским атташе Кроми. И по их заданию создал контрреволюционную организацию, укрывал заговорщиков, а к моменту наступления интервентов на Петроград замышлял поднять на антисоветский мятеж минную дивизию Балтфлота. Пытался всячески настроить военных моряков против советской власти.

Щастный был арестован и по приговору Верховного революционного трибунала при ВЦИК осужден к высшей мере наказания – расстрелу. Следует заметить, что это был первый смертный приговор советской власти в отношении предателей, проникших на службу в ряды Красной Армии.

Однако вернемся к ситуации, освещающейся в начале этой главы. Понимая всю остроту момента, Ф. Э. Дзержинский решил внедрить в среду заговорщиков контрразведчиков под видом офицеров царской армии. По вполне понятным соображениям им были даны псевдонимы. Один из них действовал под именем Шмидхен…

После тщательного инструктажа группа чекистов в составе двух человек выехала в Петроград, где находились основные очаги контрреволюции, несмотря на то, что советское правительство уже находилось в Москве. По легенде, чекисты позиционировали себя членами Московского контрреволюционного подполья. В один из дней они, прогуливаясь по набережной Невы, обратили внимание на яркую афишу, красовавшуюся на фасаде Латышского культурного клуба. Она доводила до сведения, что по вечерам здесь проводятся танцы под оркестр.

– Зайдем вечерком? – предложил один из чекистов.

– Давай попробуем просветиться в очаге культуры.

– Надо только предстать в офицерском шике и блеске, – заметил Шмидхен.

– Это для нас не в тягость.

– Согласен…

Вечером они появились в клубе. Молодые, веселые, симпатичные офицеры легко вписались в обстановку. Контрразведчикам сразу же бросился в глаза на фоне послевоенного мытарства и нищеты широкий ассортимент напитков и продуктов в баре. Заиграл оркестр, начались танцы. Шмидхен пригласил на вальс одну из дам.

– Сударыня, разрешите вас пригласить.

– Пожалуйста.

Красивая пара закружилась под звуки оркестровой музыки.

– Богато живете, – улыбнулся Шмидхен.

– Красиво жить не запретишь.

– Это уж точно. А откуда продукты, я бы тоже купил?

– Привозит их сюда капитан корабля…

Партнер через несколько кругов танца уже знал, что здесь часто бывают военные моряки со сторожевого корабля, стоящего недалеко на якоре, и чиновники Адмиралтейства.

«Почему капитан? Какой интерес у него к этому клубу? – размышлял Шмидхен. – С какой целью он снабжает продуктами се заведеньице? Ведь для этого нужны большие деньги, и главное, где он их берет или кто его ссуживает, кредитует в такое непростое, прямо скажу, голодное лихолетье?»

А тем временем его друг уже разговаривал с буфетчицей. Она оказалась настолько словоохотливой, что собеседник через десяток минут знал многие подробности жизни клуба. Она призналась, что капитан сюда тоже часто приходит. Танцы, как правило, игнорирует. Больше любит поговорить по душам с мужиками.

Контрразведчики пришли к выводу, что клуб используется не по прямому назначению, а вероятней всего, как место для конспиративных встреч.

Во второй приход они обнаружили группу офицеров во главе с капитаном корабля и их женами. Когда грянул оркестр, жены стали танцевать, а офицеры о чем-то оживленно заговорили.

Шмидхен, оценив ситуацию, предложил напарнику пригласить на танец жену капитана. Этого было достаточно, чтобы они попали в поле зрения тех, кто их самих интересовал. Вскоре контрразведчики выяснили, что они имеют дело с контрреволюционной организацией, связанной с английским военно-морским атташе капитаном Френсисом Алленом Кроми – правой рукой бывшего генерального консула Великобритании в Москве Локкарта. Дело в том, что шотландца в сентябре 1917 года отозвали на родину из-за бурно развивающегося романа с еврейкой Мурой Бенкендорф-Будберг. Позже она станет любовницей также Горького и Уэллса. В январе 1918 года Локкарта снова направляют в Петроград. Для Форин офиса он теперь понадобился как эксперт по России. В Северной столице он даже встретился в Смольном с Лениным. В это время Советскую Россию покидали союзнические посольства. 15 марта 1918 года вслед за советским правительством Локкарт переезжает в Москву.

«Я получил весьма неясные инструкции, – вспоминал Локкарт. – Моя задача заключалась в том, чтобы завязать сношения…» С кем же? Конечно же с советским руководством…

Ситуация развивалась стремительно. На «белых офицеров» выходит Кроми и приглашает их на встречу в один из номеров гостиницы «Французская». В номере находился неизвестный с темными, гладко зачесанными назад волосами. На его бледном с впалыми щеками лице треугольной формы, с длинным носом, высоким покатым лбом и мясистыми губами тускло горели чуть прищуренные глаза. С беспокойным взглядом он окинул гостей. Кроми знакомит новых членов организации с опытным английским разведчиком.

– Это господин Сидней Рейли. Он крупный специалист по России, – рекомендует Кроми.

Рейли встал из-за стола и, подойдя к чекистам, поздоровался. Походка выдавала в нем физически сильного, явно военного человека.

Родился этот авантюрист и спекулянт в 1874 году в Одессе в еврейской семье под именем Георгия (Герша). Он был незаконнорожденный сын некой русской женщины по имени Полина и доктора Михаила Абрамовича Розенблюма. В поисках гешефта одессит побывал в разных странах: в Бразилии под именем Педро работал докером, на строительстве дорог и плантациях. В Австрии изучал химию и медицину. В 1897 году он завербовался в английскую разведку под фамилией своей жены – ирландки Маргарэт Рейли Кэллэген. С 1897 по 1898 год работал в английском посольстве в Санкт-Петербурге.

В 1898-м лейтенант Рейли действовал в заграничной организации российских революционеров «Общество друзей свободной России». В 1903 году он уже был в Порт-Артуре под видом торговца строительным лесом. Там он вошел в доверие командования русских войск и добыл, а точнее, – выкрал планы расположения укреплений и шифры, которые выгодно продал японцам. С сентября 1905-го по апрель 1914 года – помощник военно-морского атташе Великобритании в России.

Для самого Рейли назначение в Россию было важно и по личным причинам: его снедала лютая ненависть к русской революции. Поэтому он готов был договориться хоть с чертом, чтобы вместе сокрушить «могильщиков капитализма».

«Немцы – это люди. Можно даже допустить, чтобы они нас победили, – разглагольствовал он. – А здесь, в Москве, растет и крепнет самый страшный враг рода человеческого. Если цивилизация не успеет задушить это чудовище, пока еще не поздно, то чудовище в конце концов одолеет цивилизацию… Любой ценой нужно истребить эту заразу, которая завелась в России. Мир с Германией, да, мир с кем угодно! Есть только один враг. Все человечество должно объединиться в священный союз против этого чудовища!»

Сразу же по приезде в Россию он окунулся в антисоветскую деятельность, но не забывал и про свои карманы. Занимался скупкой антиквариата. Увлекался авиацией. Вступает в члены Санкт-Петербургского летного клуба. В 1914 году появляется в Японии как представитель «Российско-Азиатского банка» и как агент английской СИС под номером СТ-1.

В 1916 году он, якобы через Швейцарию, был заброшен в Германию, где похитил военно-морские коды.

В составе союзной миссии работал в Архангельске, а в феврале 1918 года появился в красной Одессе опять же в составе союзнической миссии английского полковника Бойля. Цель – организация английской агентурной сети. Кроме того, Рейли тогда бредил террором, который, по его мнению, позволил бы:

«…Всколыхнуть болото, прекратить спячку, разрушить легенду о неуязвимости власти, бросить искру…

Крупный теракт произвел бы потрясающее впечатление и всколыхнул бы по всему миру надежду на близкое падение большевиков, а вместе с тем – деятельный интерес к русским делам».

Спустя много лет после этих событий, в 1946 году, американские авторы Майкл Сейерс и Альберт Канн в книге «Тайная война против Советской России» так охарактеризуют Сиднея Рейли:

«Среди авантюристов из политических подонков царской России, всплывших на поверхность во время Второй мировой войны и примкнувших к «крестовому походу» против большевизма, не было фигуры более колоритной и своеобразной, чем капитан Сидней Джордж Рейли из английской разведки. «Человек наполеоновского склада!» – восклицает, вспоминая о нем, Брюс Локкарт, которого Рейли втянул в одну из самых рискованных и фантастических авантюр в истории Европы».

В феврале 1918 года ВЧК в связи с осложнившимся внешним и внутренним положением Советского государства, делает сообщение в печати:

«Всероссийская чрезвычайная комиссия, основываясь на постановлении Совета Народных Комиссаров, не видя других мер борьбы с контрреволюционерами, шпионами, спекулянтами, громилами, хулиганами, саботажниками и прочими паразитами, кроме беспощадного уничтожения на месте преступления, объявляет, что все неприятельские агенты и шпионы, контрреволюционные агитаторы, спекулянты, организаторы восстаний для свержения советской власти, все бегущие на Дон для поступления в контрреволюционные войска калединской и корниловской банды и в польские контрреволюционные легионы, продавцы и скупщики оружия для отправки финляндской белой армии… для вооружения контрреволюционной буржуазии Петрограда, будут беспощадно расстреливаться отрядами комиссии на месте преступления».

Не внял Рейли предостережению ВЧК и в начале марта того же года прибыл в Петроград, сойдя с английского крейсера «Королева Мари» в Мурманске, в качестве сначала помощника уже известного военно-морского атташе капитана Кроми, а затем и самого Локкарта в Москве. В мае 1918 года совершил вояж на белый Дон к атаману Каледину. Под видом сербского офицера через всю красную Россию вывез в Мурманск и посадил на английский эсминец бывшего главу Временного правительства Александра Керенского. Летом того же года принял активное участие в организации т. н. «заговора трех послов» – бывших союзников России соответственно Франции, Великобритании и США. Антисоветские планы послов Антанты, находившихся в то время в Вологде, состояли в свержении советской власти путем объединения всех контрреволюционных организаций внутри страны. Особую активность проявили француз Нуланс и американец Фрэнсис.

В одной из книг, посвященной английской разведке, о Рейли говорилось, что он был мастером покушения – по части застрелить, задушить, отравить, и мастером дамского обольщения.

Он интересуется некоторыми подробностями из прошлой жизни двух «царских» офицеров-заговорщиков, взглядами на будущее России. Но чекисты действуют в русле железной легенды, выстроенной в Москве. Шпион верит в «добропорядочность» боевиков.

На этой встрече англичане рекомендуют им срочно отправиться в Москву для передачи рекомендательного письма господину Локкарту. Чекисты допускали, что за ними в столице может быть устроена слежка, поэтому по прибытии в Москву они остерегались проколов: шли проходными дворами, постоянно проверялись, иногда кружили и меняли направление движения. И все же в тот же день они попали туда, куда надо было – к Дзержинскому. А на другой день, получив соответственный инструктаж, контрразведчики оказались в квартире Локкарта.

Первым представил себя, а потом друга офицерами царской армии, которым «надоело сражаться за большевиков», Шмидхен и тут же протянул британцу письмо от Кроми.

– Как доехали? Благополучно? Не заметили ли слежки за собой? – допытывался опытный, поднаторевший в разведке Локкарт.

– Добрались спокойно, сэр, хвоста за собой не видели, – быстро отвечал Шмидхен.

– Я думаю, вам ясна задача. Мы хотим помочь России освободиться от большевистской заразы при помощи латышских стрелков. Они ведь охраняют Кремль?

– Да, сэр… Они…

– Союзники желают возвратить Россию в военный лагерь Антанты, – налегал Кроми. – А что касается латышей, то их бояться не стоит, они будут поддержаны русским офицерством. Его в Москве достаточно, чтобы захватить власть. Нет ли у вас кандидата, занимающего командную должность в любой из латышских частей? – поинтересовался хозяин квартиры.

– Надо подумать. Это же серьезный вопрос, и он связан прежде всего с конспирацией, – подчеркнул Шмидхен.

– О, да! Главное преждевременно не проколоться, – задумчиво промолвил посол.

Вот как описал эту встречу сам Локкарт в книге «Буря над Россией», вышедшей в 1924 году за границей:

«Я сидел за обедом, когда раздался звонок и слуга доложил мне о приходе двух человек. Один из них бледный, молодой, небольшого роста, назвался Шмидхеном…

Шмидхен принес мне письмо от Кроми, которое я тщательно проверил… но убедился в том, что письмо это, несомненно, написано рукой Кроми. В тексте письма имелась ссылка на сообщения, переданные мною Кроми через посредство шведского генерального консула. Типичной для такого бравого офицера, как Кроми, была также фраза о том, что он приготовляется покинуть Россию и собирается при этом сильно хлопнуть за собой дверью…»

Хлопок дверью означал свержение власти в Советской России. Надежда была на этих двух молодцов, которым Локкарт поверил и рисовал в своем воображении победу контрреволюции. План состоял в осуществлении восстаний по всей стране, в совершении крупных диверсионных и террористических актов.

Вечером чекисты докладывали Феликсу Эдмундовичу о плане Локкарта задействовать в операции третьего заговорщика. На эту роль руководством ВЧК был предложен Э. П. Берзинь – командир латышского особого дивизиона, охранявшего Кремль. (Не путать с Я. К. Берзиным, будущим начальником Разведывательного управления Красной Армии). Вскоре Шмидхен познакомил Берзиня с британским послом Локкартом, который «заглотил» очередную наживку – кандидат в заговорщики ему очень понравился. Англичанин не раз предупреждал Шмидхена о соблюдении особой конспирации при встречах с «ценным агентом» Берзинем в районе парка «Сокольники».

На одной из рабочих встреч с чекистской подставой в лице Шмидхена Локкарт прямо заявил:

– Ваша, господа, главная и самая первая задача – арестовать и убить Ленина. Да, да – именно убить! Ибо если Ленину удастся освободиться из-под ареста, наше дело будет провалено.

После этого он передал Шмидхену письмо на имя заговорщика Пуля.

Берзиню для осуществления плана заговора Локкартом было передано 700 000 рублей. По данным же коменданта Кремля П. Малькова, сумма составляла 1 200 000. По тем временам это огромные деньги. Для сравнения – зарплата Ленина составляла 500 рублей в месяц. Не помогли недоброжелателям России эти большие деньги, – они сразу же оказались в государственной казне.

30 августа 1918 года террористом был убит глава петроградской ЧК Урицкий, а на следующий день эсерка Фанни Каплан совершила покушение на Ленина. В ту же ночь Локкарт, его любовница Мура и помощник «главного заговорщика» Хикс были арестованы и доставлены в ЧК.

После некоторого ожидания Локкарта привели на допрос к заместителю председателя ВЧК Петерсу, который задал британцу всего три вопроса:

«Знаете ли вы эту женщину, Каплан?», «Где Рейли?» и «Это ваше письмо?» – показывая ему его записку английскому генералу Пулю, высадившемуся с отрядом британских войск в Архангельске.

Локкарт отвечать на вопросы чекиста отказался. Он провел в заключении ровно месяц и 2 октября 1918 года вместе с другими освобожденными из-под ареста англичанами и французами выехал из Москвы.

Как в воду смотрел англичанин, говоря о возможном провале, – их черное дело было провалено умелыми действиями многих оперативников, но все же главная заслуга в деле ликвидации заговора послов принадлежит Яну Яновичу Буйкису – «Шмидхену», Артуру Карловичу Спрогису и Яну Карловичу Берзиню.

Большой вклад в ликвидации контрреволюционных звеньев в операциях «заговора послов» сыграл особоуполномоченный Особого отдела ВЧК Артур Артузов.

Что касается судьбы самого Локкарта, то он прожил долгую жизнь – 1887–1970 годы. В своих мемуарах о военных годах, написанных в 1947 году, Локкарт с большой теплотой отзывался как о старой России, так и о Советском Союзе, добившемся победы в тяжелейшей войне.

Зарождение органов ВКР

Особый отдел, особисты, военные контрразведчики! О них написано и много, и мало. Много инсинуаций, небылиц, пасквилей, мало глубоко исследовательской литературы, правды, подвижничества.

Первым высшим органом стратегического руководства Вооруженными Силами Советской Республики был Высший Военный совет (ВВС), учрежденный 4 марта 1918 года. В его состав входили бывший генерал-лейтенант М. Д. Бонч-Бруевич и два политических комиссара. От старой системы к тому времени сохранилась лишь служба Военного контроля Генштаба, которая после того, как 8 мая 1919 года был создан Всероссийский Главный штаб, вошла на правах отделения в Военно-статистический отдел его Оперативного управления под названием «Регистрационная служба».

Главной задачей ВВС была организация обороны установленной Брестским договором демаркационной линии и прикрытия против германских войск главных операционных направлений, ведущих к центру страны: Северного, Западного, Петроградского, Московского, Южного… Именно для этого создавалась система обороны под названием «завеса» – отряды противодействия.

16 июля 1918 года было подписано постановление Совнаркома о создании Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией на Восточном фронте. Это был первый государственный акт советского правительства, касавшийся вопросов организации советской военной контрразведки. После этого стали создаваться фронтовые, флотские и армейские ЧК.

29 июля 1918 года в ВЧК при отделе по борьбе с контрреволюцией был создан военный подотдел. Позднее его реорганизовали в военный отдел, во главе которого стал Михаил Сергеевич Кедров.

В июле 1918 года архангельские чекисты задержали на побережье Белого моря двух иностранцев – англичанина Масспрата и серба Илича, которые были высажены с английского корабля с заданием определить пригодность Солозской бухты для высадки англо-французского десанта.

Консулы этих стран обратились к руководству тюрьмы с просьбой передать своим соотечественникам небольшую продовольственную посылку. В ней чекисты обнаружили в куске мыла записку такого содержания:

«Друзья! Мною приняты меры по освобождению вас из тюрьмы. Когда вы выйдете на свободу, в свою очередь помогите и мне… Я хочу служить в английских войсках».

В ходе проведения агентурно-оперативных мероприятий чекисты установили автора этой записки. Им оказался командир Архангельского краснознаменного полка Иванов, бывший царский офицер.

Вообще Особые отделы – это подразделения военной контрразведки, которые были органически слиты с личным составом Советской армии. Они были созданы 19 декабря 1918 года постановлением Бюро ЦК РКП(б), по которому фронтовые и армейские ЧК объединялись с органами Военного контроля, выполнявшими некоторое время функции военной контрразведки. На их основе был образован новый орган – Особый отдел ВЧК при СНК РСФСР. Первым начальником военной контрразведки был по совместительству Ф. Э. Дзержинский. Это потом бразды правления этого органа были переданы М. С. Кедрову, которого формально считают особистом № 1.

Михаил Сергеевич родился в 1878 году в Москве в семье нотариуса. Учился на юридическом факультете МГУ, в Демидовском юридическом лицее в Ярославле. Окончил медицинский факультет Бернского университета. В мае 1917 года он становится редактором газеты «Солдатская правда». Член Компартии с 1901 года.

С ноября того же года – заместитель наркома по военным делам, комиссар по демобилизации старой армии. В мае 1918 года его направляют на север страны – в Архангельск для борьбы с контрреволюционными выступлениями в качестве командующего Северо-Восточного участка «завесы». Организованная им оборона города была не до конца продуманна, а поэтому Архангельск быстро оккупировали англичане. Прошедшая затем, по указанию Кедрова, волна репрессий против местного населения положительного эффекта не принесла. По настоянию Ленина его отзывают в Москву и назначают в ноябре 1918 года начальником военного отделения Отдела по борьбе с контрреволюцией ВЧК, а через месяц он занимает уже должность начальника Военного отдела ВЧК. С 26 декабря 1918 года до августа 1919 года – начальник Управления Особого отдела ВЧК под общим руководством члена Реввоенсовета республики С. И. Аралова. В марте он на короткое время становится членом Коллегии ВЧК. Потом его направляют для работы в Вологду, а затем особоуполномоченным ВЧК на Южном и Западном фронтах. Награжден орденом Красного Знамени.

После Гражданской войны находился на разных административных должностях. В конце тридцатых годов ушел на пенсию. В 1939 году был арестован. В июле 1941 года оправдан Военной коллегией Верховного Суда СССР, но после вынесения оправдательного приговора был расстрелян по указанию Л. П. Берии. Реабилитирован посмертно. Расстрелян был и его сын Игорь.

В штабах, созданных при отрядах «завесы», никаких органов для борьбы с саботажниками и агентурой противника не было. Бонч-Бруевич бьет тревогу и отправляет свои соображения по этому поводу Ленину. Ответ был быстр. Уже 12 мая ВВС телефонограммой № 1492/р предписал военным руководителям на местах «срочно организовать отделения по борьбе со шпионством». В июне уже формируется центральный орган – отделение, в обязанности которого также входило оперативное обслуживание штаба ВВС. Оно состояло из 24 человек. Возглавил его начальник контрразведки 10-й армии Н. Н. Брандт.

30 мая при Оперативном отделе (Опероде) Наркомата по военным делам было создано отделение Военного контроля под руководством М. Г. Тракмана.

Таким образом, летом 1918 года в Вооруженных Силах Советской республики существовало три контрразведывательных подразделения:

– Регистрационная служба Всероссийского Главного штаба;

– Отделения по борьбе со шпионажем Высшего Военного совета;

– Отделение Военного контроля Оперода Народного комиссариата по военным делам.

Каждое подразделение ВКР варилось в собственном соку, решая контрразведывательные задачи по-своему.

Нужно отметить, что сразу после революции большая часть офицеров царской армии активно включилась в борьбу против советской власти. Один за другим вскрываются заговоры и агрессивные политические союзы. В это время органы ВЧК ликвидировали «Организацию борьбы с большевиками и отправки войск Каледину», «Союз реальной помощи», «Военную лигу», «Объединенную офицерскую организацию», «Все для Родины», «Белый крест», «Черную точку», «Сокольническую военную организацию», «Орден романовцев», «Союз георгиевских кавалеров» и другие. Около 50 тысяч офицеров пошли служить в Красную Армию, но некоторые «служили» не новой власти, а адептам монархии и зарубежным центрам через посольских представителей стран Антанты.

16 июля по решению СНК создается ЧК по борьбе с контрреволюцией на Чехословацком (Восточном) фронте во главе с М. И. Лацисом. Военным контрразведчикам вменяется в обязанность вести «строгий постоянный надзор» за «различными специалистами из непролетарских рядов», работавшими в штабах, в военных и гражданских учреждениях, связанных с армией.

В октябре 1918 года ВЧК арестовала группу военспецов Морского штаба, среди которых оказались начальник морской регистрационной службы Левицкий, его помощник Сыробоярский, начальник морского Военконтроля Абрамович и ряд других лиц.

2 сентября 1918 года ВЦИК объявил страну единым военным лагерем. Высший Военный совет упразднялся, а его штаб стал называться Штабом Революционного Военного совета Республики (РВСР). Главкомом всех Вооруженных Сил Советской республики был утвержден И. И. Вацетис. В начале сентября руководители Оперода С. И. Аралов и М. Г. Тракман направили в РВСР проекты «Декрета о борьбе со шпионажем и о правах и обязанностях работников Военного контроля» и «Положение о военной контрразведке». Это был, по существу, первый нормативный акт, регламентирующий оперативную работу военных чекистов. Потом была череда притирок органов военной контрразведки под конкретную военно-политическую обстановку в стране.

И только 19 декабря 1918 года состоялось заседание бюро ЦК ВКП(б), на котором председательствовал В. И. Ленин, как глава СНК. На нем был заслушан вопрос об объединении деятельности ВЧК и Военного контроля. Бюро рекомендовало назначить заведующим Военным контролем М. С. Кедрова.

В ночь с 26 на 27 декабря 1918 года на заседании с участием Л. Д. Троцкого, И. И. Вацетиса, С. И. Аралова и Ф. В. Костяева – начальника Полевого штаба, было принято решение о назначении Кедрова начальником Особого отдела.

4 января 1919 года М. С. Кедров издал приказ № 1 по Особому отделу о немедленном слиянии на фронте и в округах органов Военного контроля и Чрезвычайных комиссий с новым названием – Особые отделы.

В инструкции Особого отдела ВЧК от 24 января 1919 года говорилось, что главные задачи для них сводятся к «обнаружению, обследованию и пресечению деятельности контрреволюционных и шпионских организаций» в РККА.

3 февраля 1919 года Ф. Э. Дзержинский рассмотрел разработанное М. И. Лацисом и М. С. Кедровым и утвержденное членами Президиума ВЧК «Положение об Особом отделе при ВЧК и его местных органах».

Для ликвидации параллелизма в работе в январе 1921 года на базе Особого, Секретного, Оперативного, Информационного и Иностранного отделов было создано Секретно-оперативное управление (СОУ) ВЧК. На него была возложена задача руководства по борьбе с политическим и военным шпионажем в масштабах всей страны. Во главе СОУ был поставлен В. Р. Менжинский.

Шло время, менялись вывески на фасаде органов госбезопасности СССР – ВЧК, ГПУ, ОГПУ, НКВД, но Особый отдел, как символ и название военной контрразведки, оставался неизменным. Отсюда емкое слово «особисты» обрело историческое звучание.

Большие организационно-штатные изменения в ВКР происходили в тридцатые годы. Так, в 1934–1938 гг. военная контрразведка, как Особый отдел – 5-й Отдел, входит в состав Главного управления государственной безопасности (ГУГБ) НКВД СССР.

23 мая 1936 года было объявлено Положение об Особых отделах ГУГБ НКВД СССР, согласно которому для сотрудников ОО корпусов, флотов, особых отделений дивизий, бригад, укрепрайонов, флотилий устанавливалась форма одежды и знаки различия военно-политического состава соответствующих родов войск согласно присвоенным им специальным званиям органов госбезопасности.

В марте 1938 года с упразднением ГУГБ на базе 5-го Отдела создается 2-е Управление (Особых отделов) НКВД СССР, а уже в марте 1938 года Особый отдел воссоздается, как 4-й Отдел ГУГБ, в подчинении которого находились Особые отделы (ОО) в РККА, РККФ и в войсках НКВД.

Данное положение оставалось до 1941 года, когда ВКР на короткое время перешла в ведение Наркомата обороны (НКО). На базе ОО ГУГБ НКВД было образовано 3-е Управление НКО. С мая 1941 года сотрудникам ОО стали присваивать звания политсостава РККА. Однако после возвращения ВКР с августа 1941 года в состав НКВД особистов вновь принялись переаттестовывать на спецзвания ГБ.

Директивой 3-го Управления НКО от 27 июня 1941 года о работе в военное время определялись следующие задачи:

1. Агентурно-оперативная работа:

– в частях Красной Армии,

– в тылах, обеспечивающих действующие на фронте части,

– среди гражданского окружения.

2. Борьба с дезертирством.

3. Работа на территории противника.

С учетом соблюдения режима секретности 13 июля 1941 года приказом НКО СССР и НКВМФ СССР было введено «Положение о военной цензуре воинской почтовой корреспонденции».

На укомплектование органов цензуры были направлены более 900 контролеров. В системе 3-х управлений НКО и НК ВМФ были образованы отделения военной цензуры.

17 июля 1941 года образуется Управление особых отделов НКВД СССР, просуществовавшее до 19 апреля 1943 года, когда было создано легендарное Главное управление контрразведки (ГУКР) «Смерш» с передачей его в ведение НКО СССР.

3 мая 1946 года ГУКР «Смерш» НКО СССР было снова реорганизовано в ОО МГБ.

С образованием в марте 1954 года Комитета государственной безопасности (КГБ) при СМ СССР военная контрразведка была переименована в 3-е Главное управление КГБ. Перед ВКР была поставлена задача проведения комплекса контрразведывательной работы в Советской армии и Военно-Морском Флоте.