– Умница! – Командор обнял меня за плечи. – Итак, теперь нам нужно арендовать карбас. Если она не передумала захватывать Архангельск, ей будут нужны новые бойцы. И за ними она отправится в Финляндию. С утра пораньше отключаем наши датчики, чтобы нас не смогли проследить с Базы, идем в порт, берем карбас с опытным кормчим и плывем в Финляндию, то есть, если по-здешнему, в Чухонию, за кикиморой!

– Как мы узнаем, куда плыть? Думаю, в финских лесах и болотах ей спрятаться еще легче, чем в здешних.

– По следам. Преступник всегда оставляет следы. К тому же по пути мы будем фиксировать любую магическую активность.

– Хороший план, напарник, – льстиво заметил кот, больше не оспаривая у Алекса руководство операцией.

К этому времени мы как раз дошли до нашего постоялого двора «У трех зайцев», поднялись в номер и практически сразу завалились спать. Усталость была такая сильная, что я успела только повернуться с боку на бок, пару раз зевнуть и провалилась в глубокий и крепкий сон…

Утром мы позавтракали внизу в трактире оладьями с рябиновым вареньем (Пусик, естественно, предпочел оладьи со сметаной), запили брусничным взваром (кот похлебал воды) и отправились в порт. Хорошо, Стив не приперся с проверкой к завтраку. Вчера он после того ужасного инструктажа должен был нас покинуть для выполнения своего собственного очередного задания, так как он биоробот и в перерывах на отдых не нуждается. В общем, у нас была какая-то фора, прежде чем нас хватятся.

Отойдя немного от гостиницы, мы оба одновременно нажали кнопку «Выкл.» на наших переговорниках. У агента 013 чип был запрятан в ухе вместе с микрофоном и наушниками.

– Поможешь, деточка? – елейно обратился он ко мне. – Этот новый чип, я с ним еще не освоился, все время хочется вычесать его из уха.

Но, увидев выражение моих глаз (я не так быстро прощаю, как Алекс), он попытался отскочить, однако было поздно. Я уже схватила его за ухо, почти сразу нащупав прибор, но, выключая его, мне пришлось так выкрутить ему его драгоценное ушко (что поделаешь, я тоже только в первый раз выключала эту штуку), что он взвыл и, не выдержав, цапнул меня за руку. «Ничего, это тебе за купца Муркина», – подумала я и тонко улыбнулась.

– Чему ты улыбаешься? – слегка удивился мой муж. В отличие от меня, он был сосредоточен и озабочен.

– Просто… у меня такое предчувствие, что нам сегодня будет сопутствовать удача.

– Не зарекайся, садистка, – прошипел Пусик, но меня это не задело. Уж слишком было светло и радостно на душе.

– А теперь идем фрахтовать судно, – прервал нас командор. – Кикимора не ждет погони, но она не знает, кто упал ей на хвост…

На пристани даже в ранние утренние часы жизнь кипела вовсю. Описать Архангельский порт очень трудно, но я попробую. Здесь было все. Нет, не так. Здесь было ВСЕ! Теперь правильно. В те годы Русский Север был единственным окном в Европу, и, образно выражаясь, «все флаги в гости будут к нам…» это сюда, в Холмогоры и Архангельск. Русские от всей широты души развивали здесь солеварение, смолокурение, рыболовство, железоделательный, слюдяной, охотничий, морской и лесной промыслы.

Чего только ни везли иностранцы с Белого моря – лес, пеньку, лен, мед, воск, пушнину, ворвань, деготь, моржовый клык, тюлений жир, соль, семгу, треску и даже свиную щетину. Карбасы, кочмары и шняги со всей Двины, Онеги, Соловков и Устюга обеспечивали русским богатством заграничных купцов. Всю весну и лето Архангельский порт встречал корабли Англии, Голландии, Швеции, Дании, Франции.

Здесь был основной центр товарообмена, закупа всего необходимого из Европы и продажи им по выгодным ценам всего того, чем были богаты мы. Меня захватили шум, песни, скрип снастей, крики моряков, разноязыкая речь, свежий ветер с моря, несущий тысячи запахов, и общая атмосфера равенства и взаимоуважения…

Напротив гостиных дворов находилась городская гавань. Отсюда прямо в реку уходили три пристани, как нам объяснили, английская, голландская и русская. Здесь швартовались суда под разгрузку и здесь же принимали товар. Ушлые холмогорские и архангельские купцы под гребенку мели заграничные ювелирные украшения из золота и серебра, жемчуг, дорогую посуду, галантерею, аптекарские товары, испанские и французские вина, пряности, чай, сахар, шерстяные и шелковые ткани, писчую бумагу и краски. Выгодно было всем!

Алекс оставил нас поближе к русской пристани и пошел нанимать карбас. А мы с котом взяли по горячему меду, по расстегаю с рыбой и в ожидании командора уселись на прогретые солнцем бревна, разглядывая проплывающие по Северной Двине суда. Над водой еще клубился утренний туман, небо на горизонте затягивали легкие серые тучки, и на их фоне золотисто-теплые борта идущих мимо шхун и карбасов смотрелись особенно красиво, как на картинке.

Я невольно вспомнила замечательные сказки Бориса Шергина и Степана Писахова. И почему раньше мы не попадали в Архангельск? Русский Север так красив и колоритен, а в теплое время года, как сейчас, еще и невероятно уютен.

Схрумкав вкуснейший расстегай, я задумчиво отхлебнула мед и скинула с ног невысокие красные сапожки. Глядеть на реку, пить мед и шевелить пальцами ног на свежем воздухе – это ни с чем не сравнимое удовольствие. Разомлевший рядышком Профессор вполне разделял мои чувства. Я было обернулась посмотреть, не идет ли Алекс, как что-то коснулось моей левой ноги.

– Крыса! – взвизгнула я, вспрыгивая на бревно.

– Сама ты это слово, – ворчливо донеслось снизу, и чья-то махонькая грязная ручка цапнула мои сапоги, утягивая их в щель между бревнами.

– Грабят! – взвыл мгновенно проснувшийся Пусик, отважно бросаясь в погоню за похитителем.

Даже если бы я хотела ему помочь, то все равно не могла – «преступление» и «наказание» носились где-то между бревнами с мявканьем, ором и матом. Пытаться сдвинуть бревна значило надорвать живот и подвергнуть риску расплющивания кота. Приятные ощущения от второго, увы, не компенсируют долгого лечения первого. Поэтому ну его на фиг, пусть сами разбираются…

Через пару-тройку минут мне под ноги выкатился пыльный и верещащий клубок, который я недолго думая огрела валявшейся рядом доской. Клубок охнул и распался на две равные половинки. Передо мной в полной потере сознания кверху пузом лежали агент 013 и маленький бородатый человечек со всклокоченной гривой волос, одетый в грязную рубашку в горошек и замызганные штаны.

– Домовенок Кузя? – навскидку пробормотала я, потом обернулась и, набрав полный рот остывшего меда, аккуратно брызнула в морду коту.

Профессор вздрогнул и открыл сведенные на переносице глаза.

– Пошто своих-то бьешь-от? – чисто по-архангельски поинтересовался он.

– Извини, – широко улыбнулась я. – Зато мы его взяли. Кстати, а, собственно, где моя обувь?

– С чего-от твоя-то? – очухиваясь, ответил человечек, тряся бородой. – Мы-то, домовые, хозяйственные. Ты сапожки-от сняла да и бросила, а я-то и подобрал. Стало быть, моя-от обувка-то!

– Ты в одном моем сапоге спать можешь. Куда тебе сразу два? – Я приподняла воришку за шиворот. – Ну что, мелкий уголовник, идем сдаваться в полицию?

– Кудыть? – не понял он.

– Казнить тебя будем, – доходчивей объяснил кот.

– Не надо! – протестующе поднял ручки домовой. – Я вам-от пригожусь. Вы меня-то к себе в избу несите, под стол-от сажайте, миску с молоком-от на ночь ставьте, да когда-никогда ватрушку-то с творогом. Вот оно и будет вам счастье!

– Такое счастье у нас уже есть. Это я, – сухо напомнил Пусик. – Так что не прокатит, милейший. Алиночка, а давай сдадим его в зооуголок? Или подарим в батраки Шурале, пусть ему землю мотыгой в горшках перекапывает.

– От-пус-ти-тя Христа ради, люди добры-е-э! – взмолился домовой, извиваясь у меня в руках, но тем не менее хозяйственно не выпрыгивая из рубашки. – Все, што хотите-от, для вас сделаю. Сапоги верну, коту-от за ухом почешу, а тебе-то, красавица, дырку-от на подоле заштопаю!

– Где? – невольно наклонилась я, на миг теряя бдительность. Так этот гад, изловчившись, цапнул меня за палец и вновь попытался бежать, но был перехвачен ловким Пусиком.

– Нам нужна информация, – заломив домовому ручки за спину, надавил кот.

– Чей-то это за слово тако-от, непонятное?

– Кикимору видел?

– Каку таку кикимору?

– Таку-сяку, злобную, – пояснил агент 013.

– И ненормальную, – от себя добавила я.

– Так та, што на голову-от ушибленная? Эту-то знаю. Сегодня-от на рассвете только видел!

– Рассказывай!

– Дак здесь она была. Украла-от карбас, чтобы к шведам на нем идтить.

– К шведам? Ты уверен?

Он качнул драной бородой.

– Но зачем? Финляндия… то есть Чухония ближе. И там у ней родня и знакомые.

– Нет у нее родни-то. Со всеми-от рассорилась. А шведско правительство-то охотно ей навстречу пойдеть, лишь бы она местных-то кикимор супротив Архангельского-от города понауськала.

– Зачем им это?

– Месть-от за Полтавску битву, – значимо поднял вверх грязный палец политически осведомленный домовой.

Мы с Пусиком крепко призадумались.

– Могу идтить? – осторожно поинтересовался мужичок.

– Сапоги верни и свободен.

– Охохонюшки… – Вздыхая и без особой охоты, грабитель полез под бревна, и через несколько мгновений передо мной лежали мои сапожки, а самого домового мы больше не видели. Жаль, я даже имя не спросила. Такой бы нам в суперагентах пригодился, с его-то цепкими ручками и сметливым умом.

Кот открыл было рот, чтобы с рассудительным видом добавить что-то неважное, как мы увидели идущего к нам по берегу Алекса.

– Ну вот, я обо всем договорился. Карбас нас будет ждать через час. Полностью подготовленный, со всем снаряжением и кормчим.

– Отлично, – важно кивнул агент 013 и рассказал ему о нашей встрече с домовым. Закончив тем, что кикимора, похоже, если верить словам маленького лапотника, подалась в коварную Швецию.

– В Швецию? – недоверчиво переспросил Алекс.

– Да она еще раз десять передумает, – фыркнула я. – Она же ку-ку. Какая тут может быть гарантия?

– Никакой. Будем надеяться на свою профессиональную интуицию и опыт. Я договорился, что пойдем в сторону Финляндии, надеюсь, нагоним ее по дороге.

В общем, не буду задерживать развитие сюжета длинным пересказом нашего обсуждения дальнейших действий, а скажу просто, что, как и было обещано Алексу, только не через час, а где-то через два часа, наш карбас был готов и стоял на причале в ожидании пассажиров. Нас встретил неулыбчивый кормчий лет сорока, судя по обветренному лицу – опытный моряк, с бородой лопатой, одетый в тулуп и теплые штаны из тюленьей кожи. На голове у него красовалась шапка с хвостом из какой-то безвинно убитой куницы.

Мы тоже успели запастись теплой одеждой, которую взяли тут же, в порту, со склада – здесь можно было купить практически все. Неизвестно, мало ли какая погода может быть по ночам в Белом море. Тут даже местные ни за что не ручаются, а лучшим прогнозом Гидрометцентра считают больную поясницу самого старого из рыбаков…

Правда, для меня женской одежды не нашлось. На складах и в хозяйственных лавках торговали непромокаемыми плащами только мужского фасона. Хотя, по мнению местных рыбаков, именно женщины-поморки считались лучшими кормчими, но одевать их сообразно работе никто не спешил. Просто потому, что каждая женщина должна была уметь сама на себя шить. Так смысл привозить готовое мореходное платье за деньги, пусть сами сошьют за зиму бесплатно! Такой вот заскорузлый шовинизм…

Короче, мне пришлось одеться в такой же тулуп и водонепроницаемые штаны, как у нашего кормчего. Алекс вырядился в длинный голландский плащ, высокие ботфорты и толстенный свитер английской вязки. Кот с завистью смотрел на всех нас, но от непромокаемой треуголки отказался, боясь выглядеть клоуном. Хотя и нервничал из боязни при качке упасть за борт и намочить свою шубку.

– Не обращайте внимания на нашего котика. Он может вам показаться странным и даже говорящим. – Я решила сразу предупредить кормчего во избежание всяких иллюзий. – Просто он редкой заморской породы. Их специально вывели производить впечатление. Выглядят умными, а так глупее любого архангельского дворового кота.

Профессор смерил меня убийственно-мрачным взглядом, в основном у него были обещания жестокой мести, которые никогда не исполнялись.

– Да мне-то что-от, – равнодушно пожал плечами кормчий, как он представился – Федор Лопарь, укладывая канат с якорем. – Под ноги-от пусть не лезет. Не то хвост-от отдавлю…

Карбас представлял собой большую лодку с парусом и маленькой каютой без мебели, по сути просто навесом от дождя, и управлялся рулевым веслом, а на порогах и в штиль еще и двумя парами весел. Ну это с моей, непрофессиональной точки зрения. Так-то я читала, что на таких скромных суденышках архангельские мореходы уходили аж к Полярному кругу и, успешно минуя все льды и торосы, возвращались обратно. «Титаники» тонули, а эти нет. Так-то вот!

Еще с полчаса ушло на последние приготовления и загрузку продуктов – солонины и муки. Видимо, по мнению тех, кто карбас собирал, женщина должна была где-то тут печь хлеб и можно не заморачиваться с готовыми продуктами. Зачем-то прихватили еще сети, хотя поход, скорее, прогулочный, добыча неводом трески никак не входила в наши планы. Вот пара лишних одеял – это дело нужное, на случай если наши промокнут под этим хлипким навесом. Котик сразу уселся на них сверху, четко обозначив свою позицию по этому вопросу…

Но вот наконец суровый кормчий повернул рулевое весло, мы отчалили от берега и неспешно двинулись в сторону моря. Ветер был попутный, парус быстро наполнился, и грести было не нужно. Можно было взять судно побольше и еще пару моряков, но кормчий убедил Алекса лучше уж ему эти деньги отдать: «Мы и сами-от небось справимся, не впервой-то, стало быть!» Солнце уже стояло высоко, но светило сдержанно, в полном соответствии со своим нордическим характером. Я расстегнула тулуп…

– Сколько дней пути до Финляндии?

– До Чухонии, что ль? Трудно-от сказать-то. Ежели погода будет ясна, от через месяц-то при попутном ветре точнехонько доплывем!

– Через месяц?! Но в порту вы говорили, что через три дня! – Алекс был так возмущен, что даже позабыл об акценте.

Кормчий мрачно сплюнул за борт.

– Ежели всем-от правду-то говорить, дык я б тогда без работы-от остался, – равнодушно пробурчал он и зачем-то подмигнул коту.

Агент 013 его все-таки настораживал, а тот, как часто с ним бывало в последнее время, не особо пытался скрыть свой интеллект. Вся его маскировка заключалась лишь в угрюмом молчании. Но люди обычно предпочитают закрывать глаза на все, что выходит за пределы понятия «нормально». Не потому, что такие невнимательные, а потому, что хотят дружить с головой. И кот этим пользуется. Вот и сейчас, забыв обо всех, он ходил от борта к борту, тяжело вздыхая и стегая себя хвостом по упитанным бокам.

– Что-то котейко у вас-от больно грустный. Может-то, некормленый? Хотя… в ем жиру, поди-ка, две зимы-от перезимовать-то хватит. Чем вы его кормите-то? Медвежьим салом небось?

– Тюленьим жиром, маргарином и косметическим кремом «Орифлейм», – не слишком соврала я. Был у меня такой крем, так Пусик его в нетрезвом состоянии на бутерброды мазал. Я чуть в обморок не брякнулась, когда такое увидела…

Профессор закусил левый ус и отвернулся. А я, держась за борта, перешла на противоположную сторону кормы, где сидел Алекс.

– Возможно, мы успеем догнать злодейку, пока она не вышла в море. Но я сомневаюсь, что она вообще на это рискнет, – тихо пробормотал он. – Кикиморы, как и большинство сказочных существ, крепко привязаны к своему месту обитания и повседневному укладу. Она не сможет уйти слишком далеко от своих болот.

Я согласно кивнула, понадеявшись, что, как и всегда, мой муж окажется прав. Тем более что и сама успела уже достаточно изучить психологию некоторых мифических созданий. В нашем понимании они действительно слишком связаны сказочными условностями. Лепрекон не уйдет надолго от своего горшка с золотом, русалка не сменит реку, даже если ее здесь не раз ловили, тролль не оставит свой мост, рокурогоблины, умея летать, никогда не покидают своих угодий на Японских островах. Примеров масса…

Несмотря на солнечный день, вскоре с моря подул холодный ветер, и хотя я перед этим уже начала думать, что, кажется, не стоило так уж чересчур утепляться, то теперь стало ясно, что перестраховались мы не зря. Карбас бодро шел вниз по течению Двины, я вновь перешла поближе к кормчему Федору, с его места открывался лучший вид. Проплывающие по берегам села и деревеньки с церквушками постепенно исчезли, дальше был один дикий лес.

– А можно как-нибудь увеличить скорость? – нетерпеливо попросила я.

– Ну дак куды уж еще-то? Пока-то ветер есть, худо-бедно идем-от…

Я с досады притопнула ножкой. Кормчий скосился на меня с усмешкой, продолжая рулить.

– А ты-от, девка-то, собой хороша, хоть-от и с норовом. Пошто тебе этот норвежин-то сдался?

– Он немец, – поправила я, думая о своем, потому не сразу уловила оскорбление в адрес Алекса.

– Дык мы тебе-от мужа-то лучшего найдем, – продолжал наглеть кормчий. – У нас-от много честных холостых парней. И непьющщие есть! Кажному нынче-то нужна-от хороша жена. А ты-то, поди, еще и верная, за мужем-то хоть в огонь пойдешь?

– А вам что, делать нечего, кроме как грязным сводничеством заниматься? Рулите себе и помалкивайте в бороду!

Это было, конечно, грубовато сказано, но в нашей суровой работе быстро привыкаешь к тому, что главное дело, а не условности. Все препятствия на пути к исполнению задания надо устранять быстро. Мореход Федя обиделся, ну и пусть, это ему только на пользу, не будет больше лезть не в свое дело. Тоже мне сваха Роза Сябитова в штанах из тюленьей кожи…

Я постаралась успокоить нервы и уставилась на берег. Из-за кустарников и деревьев выглядывали и провожали нас взглядом любопытные лисы, волки, росомахи. Последние два вида явно сетовали, что до нашего карбаса слишком далеко, не допрыгнуть.

– Когда этот лес закончится? – нервно глядя на них, проговорил агент 013.

– Смотри, какая-то странная лодка.

– Это не лодка, а льдина, – прищурившись, доложил кот.

– Не может быть… – Я обернулась к кормчему, чтобы утолить любопытство. – А что это, у вас и летом льдины приплывают?

– Зима-то нынче долгая была-от.

Можно подумать, она здесь короткая когда-нибудь бывает. Скоро стало видно, что льдина не одна. Их становилось все больше, а некоторые из них были даже крупнее нашего карбаса. Но кормчий оставался спокоен. Он лавировал между ними, как опытный серфингист, ни о чем особенно не парясь…

– Вон она! – вдруг вскричал командор, вскакивая на ноги и тыча пальцем куда-то за очередную льдину.

Через минуту мы все увидели далеко впереди какой-то карбас. А еще через пару поворотов-вывертов начала вырисовываться фигура, управлявшая судном. Подозрительно знакомая даже со спины.

– Посмотрите, там что-то еще, в воде!

В воде рядом с карбасом двигались какие-то зверьки, вплотную к корме. Они ныряли и выныривали, как будто подталкивая судно вперед, чтобы придать ему ускорение.

– Котики?!

Точно! Это были самые настоящие морские котики, и они действительно толкали носами карбас с кикиморой.

– Вот так-от диво дивное, наважденье-то дьявольско… – пробормотал кормчий Федор, истово крестясь.

– Вы о кикиморе или котиках? – спросила я.

– Плыть нам отсель надо, подале от богопротивного-от карбаса энтого, – заключил наш судоводитель, вместо ответа резко поворачивая руль.

– Стой! Не след-то доброму архангельцу нечистой-то силе зад-от показывать, – совершенно по-архангельски, без малейшего акцента возразил ему Алекс. – Нешто мы, три мужика-от девице азиацкой в храбрости-то уступим? Она, вона, и не боится, поди?!

– Да где ж три-то? – непонимающе огляделся кормчий.

– А котейко-от, что же, не в счет, что ль?

– И то верно! Ну тадысь бери-от весла-то, барин, нагоним-от их!

Мой муж без разговоров сел на весла, кормчий подналег на остальные два, повернул голову вправо, и тут…

– Берегись, морожена льдина-от идет! – предупреждающе закричал архангелец, и я с ужасом увидела трех котиков, толкающих прямо на нас здоровенный кусок серо-зеленого льда.

Раздался жуткий треск. Мы трое выпали в воду с левого борта. А кормчего вместе с карбасом, заваливающимся на бок, стало уносить к берегу.

– Надеюсь, он доберется, – вслух подумала я, загребая по-собачьи.

– Ты о нас лучше подумай, – захлебываясь, орал кот, пытаясь вскарабкаться мне на голову.

Я решительно стряхнула его, и в этот момент твердая рука командора уверенно вытянула меня на льдину. Прижавшись к надежному плечу мужа, я быстро отдышалась и пару минут с наслаждением смотрела, как морские котики играют в водное поло нашим Профессором. Течение Двины уносило кикимору все дальше в море. Кормчий изо всех сил пытался выровнять свое судно. И хотя ветер был на его стороне, не факт, что карбас не затонет у самого берега. Ну тут уж мы не виноваты, форс-мажор, так сказать. Плату за проезд он взял вперед, так что будем надеяться, что архангельские мореходы попадали и не в такие безвыходные переделки.

– Уходит, – грустно пробормотала я, глядя, как кикимора превращается в едва заметную точку на горизонте.

– Должен признать, что пока мы проваливаем задание, – так же грустно согласился со мной Алекс.

– Думаешь, пора вызывать Стива?

– Не ждать же, пока котики наиграются с нашим напарником.

Я сунула дрожащую руку за пазуху, достала проводник и нажала сигнальную кнопку.

В это время Алекс подполз к краю льдины, пытаясь хоть как-то перехватить истошно вопящего кота. Но до него было не дотянуться. Нам просто повезло, что один морской котик, повернувшись, забросил его носом прямо к нам на льдину. Я как раз отвернулась, выглядывая со всех сторон Стива, как пятнадцать килограммов жира в меховом мешке шмякнулись мне на шею, сбив с ног.

– Держи меня! – завопил кот, вцепившись в меня всеми когтями.

– Держу, куда я денусь, – преодолевая боль, выдавила я, пытаясь сесть и при этом свободной рукой отцепить от себя кота. Я шлепнула его по лапе, он тут же убрал когти и свалился на лед.

– Это уж слишком. Можно было намекнуть и поделикатней! – шумно возмутился он. – Я, кажется, коготь сломал. Ты же видела, каково мне пришлось, и еще дерешься?!

Но я проигнорировала его жалобы, потому что заметила, как на горизонте появилось облако пара. Оно быстро двигалось прямо к нам, увеличиваясь на глазах.

– Это еще что?

– Мы вызвали Стива, чтобы тебя вытащить, – признался командор. – Так что это он или очередная нечисть, которую на нас наслала кикимора.

– Минуточку, я пока с морскими котиками не разобрался. Еще никому не удавалось безнаказанно надо мной издеваться. А ну выходите сюда, на лед, трусы! Я вам всем покажу бокс, карате, дзюдо и страшный украинский гопак!

Но простодушные котики больше не обращали на него внимания. Они потеряли к нам всякий интерес и неспешно уплывали стайкой в сторону моря.

– Подлые негодяи! А ну стойте! Что, испугались? Ага! Я вас всех в зоопарк сдам, по гроб жизни будете обручи в цирке крутить и шарами жонглировать!

– Успокойся. Просто их коллективное бессознательное освободилось от разума кикиморы, когда она уплыла.

– Ясно, – сдулся кот и, никого не стесняясь, начал себя вылизывать.

Облако пара стало уже стеной, приближаясь с хорошей скоростью и страшным рыком. Я на всякий случай спряталась за спину мужа. Но вскоре громкое рычание перешло в более ритмичное, походя на звук включенного мотора. Облако рассеялось, это оказался густой маскировочный пар, и перед нами предстал биоробот Стив, стоящий за рулем навороченной моторной лодки на воздушной подушке. Он выключил двигатель, и лодка, парившая в воздухе, неграциозно шлепнулась в воду, а наш новоназначенный командир с терпеливой укоризной уставился на нас.

– Э-э, привет, – громко сказала я в наступившей тишине.

– Спецагенты Орлов, Сафина и агент 013. Вы нарушили приказ, самовольно покинули место дислокации, не поставив в известность вашего командира. Мне стыдно за вас. А ваш поступок, агент Орлов, просто не укладывается у меня в голове…

Алекс возвел глаза к небу, бормоча что-то вроде: «Как же ты нас достал своим занудством…» Стив меж тем продолжал вещать, не повышая тона:

– Что касается вас, лейтенант Сафина… Ну что я могу сказать. Вы женщина, к тому же младшая в этой команде. Ругать вас я не смею, но и не вписать ваше имя в свой доклад о нарушении приказа, увы, не могу. Надеюсь, шеф не будет к вам чрезмерно строг и вы отделаетесь всего лишь выговором.

Я с трудом удержалась, чтобы не изобразить ему классический «фак ю». Но пальцы свело от холода, и отогнуть конкретно один все равно бы не получилось.

– Но вы, полковник, агент 013, всегдашний мозг этой команды, – упоенно надрывался Стив. – Вы, чьим аналитическим умом и организаторскими способностями я всегда восхищался! Объясните мне, как мог такой блестящий тактик, такой опытный стратег, я бы даже сказал, полководец, мыслитель и философ, скатиться до банального нарушения дисциплины? Тут дело пахнет уже не домашним арестом и даже не судом чести. На вашем месте я бы не стал дожидаться, пока с меня сорвут погоны, а поступил как офицер – достал пистолет и…

В тот же миг мокрый как мышь кот бросился на Алекса, рванул его кобуру, которую тот прятал под тулупом на поясе, и секундой позже ствол бластера уставился в переносицу Стива.

– Так, ты, железяка безмозглая, руки вверх и марш сюда, на льдину, – холодным до икоты тоном приказал он. – А вы двое марш в лодку!

От неожиданности мы все безропотно повиновались. Профессор, как капитан, покидающий судно последним, оттолкнул задними лапами моторку, в длинном прыжке приземлился на корму и уже оттуда спокойно довершил:

– Никаких обид, Стив. Мы за кикиморой, служба есть служба. Ничего личного.

Обалдевший биоробот только послушно кивнул:

– Я понимаю…

Алекс повернул ключ зажигания. Лодка снова окуталась искусственным паром, приподнялась в воздух, и через минуту мы уже мчались к морю, надеясь, что локаторы запеленгуют коварную беглянку.

– Ребята, мы не слишком круто с ним? – заговорила я, как только пришла в себя. – Все-таки мы бросили его одного на подтопленной льдине.

– Он биоробот, что с ним сделается? – отмахнулся Пусик, и мой муж спокойно подтвердил:

– У Стива встроенный переходник. Вызовет подмогу или прямиком отправится на Базу. Зная его, скорее второе.

– Это точно, – поддержал напарника котик. – Теперь он уже ничего писать не будет, а захочет доложить о нас шефу лично.

– А-а, тогда ладно, – сразу успокоилась я.

В конце концов, если мои мужчины не волнуются, что мне за всех переживать? Я скинула наконец мокрый тулуп и сняла сапоги. Командор поднял выдвигающуюся крышу и включил отопление. Через пару минут в лодке стало тепло, как в сауне. Мы просушили одежду и перекусили стандартным сухим пайком для агентов, найденным в шкафчике со снаряжением. Отвечая на возможные вопросы, сразу поясню – да, Стив биоробот, ему паек не нужен. Но по штату положен! А раз положен, значит, будет лежать до истечения установленного срока хранения. С бюрократией нигде не поспоришь.

Меж тем медленно опускались сумерки. На пеленгаторе отражалась россыпь сияющих точек. Все они двигались в хаотическом беспорядке. Профессор отодвинулся, мрачно оповестив:

– Если она спустила парус, то мы нипочем не отличим карбас от плавающего бревна, дрейфующей льдины или вообще стаи засыпающих на волнах чаек.

– Согласен, – вынужденно признал командор. – Предлагаю всем отдохнуть, а дежурить у локатора будем по очереди. Как только запеленгуем что-то определенное, подъем. А пока самый малый вперед – вдоль берега.

– Ложитесь, напарники, – топорща усы, решил агент 013. – После сегодняшнего купания мне что-то не хочется спать. Подмените меня через три часа.

Мы с Алексом переглянулись и практически сразу уснули на своих сиденьях.

Я проснулась первой. За окном разливался рассвет. Наша лодка стояла уткнувшись носом в берег какой-то тихой заводи, мотор заглох, а кот, растянувшийся на теплой панели управления, похоже, уснул в первые же десять минут своего дежурства.

Я нажала кнопку, до половины откинула козырек крыши назад и, пройдя по борту, спрыгнула на берег. Мне нужно было сходить в лес по личному делу. Не буду никого интриговать, но только я нашла подходящие кусты, как почувствовала пристальный взгляд чьих-то злобных глаз. Я автоматически опустила руку к поясу, задним числом понимая, что бластер остался в лодке. Вот черт!

– Что ты собиралась здесь делать, дрянная дефчонка?! Отфечай хозяйке леса!

– Я думала, у леса не хозяйка, а хозяин – леший, – отвечала я, пытаясь разглядеть за деревьями свою неожиданную оппонентку. Видимо, моя реакция, вернее, полное ее отсутствие ей не понравилось.

– Ах, ты даже не знаешь, кто я такая?! Ты что, не русская?

– Да, я татарка.

Из-за толстенной сосны вышла страшная косматая седая блондинка, один глаз голубой, другой с бельмом, и шесть зубов наружу. Спутанные волосы, покрытые паутиной и паучьими гнездами. Нет, самого гнезда я не видела, но сужу по тому, что их обычные обитатели бегали у нее по волосам очень уж по-хозяйски.

– Сколько на сеферной земле живу, а о фас, татарах, ни ф Архангельском городе, ни ф Чухонии, ни ф моей слафной Шфеции и слыхом не слыхифали.

– Ничего удивительного, – буркнула я. – Ваше счастье, что Чингисхан до Стокгольма и Хельсинки не добрался. А вы, собственно, кто будете-то?

– Я сама Шфедка Кулимана! – зарычала она и кинулась меня душить, вытянув вперед мускулистые руки.

Я автоматически опрокинулась на спину, производя бросок с упором ноги в живот. Немытая старуха, перелетев через меня, вписалась лбом в столетнюю сосну. Причем ей хоть бы хны, а сосна явственно хрустнула. Дальнейшее описание нашего поединка могло быть очень коротким, не раздайся за моей спиной уверенный голос командора: