Внутри шахты глухо рычали моторы, над входом в здоровенный (как у большинства грузовых Лифтов) дверной проем помигивали бледно-синие диоды. Дети послушно записывали, при этом не забывая незаметно играть в «наступашки», шептаться и хихикать над свежими школьными сплетнями.

Однако когда створки прибывшего Лифта разошлись, неугомонные болтуны замолчали, а над классами прокатилось дружное «ох!».

Кабина оказалась не просто просторной, а огромной (до дрожи напомнив нашим героям Лифт Высокого класса, с которого все началось). Вдоль стен размещались мягкие диваны для учеников, в центре находились столы и удобные кресла для преподавательского состава. Стены покрывал приятный светло-синий пластик, под потолком висели четыре люстры – точные копии светильников из школьных рекреаций.

– Что нужно сказать? – Римма Александровна повернулась к подопечным, вопросительно склонив голову.

– Здравствуйте, уважаемый Лифт! – без запинки, хоть и слегка вразнобой, выпалили полторы сотни заботинских ребят.

– Здравствуйте, дети, – важно и басовито ответили динамики Лифта, у которого оказался приятный мужской голос.

– Шестые и седьмые классы отправляются второй очередью, – распорядилась Колючка, обращаясь к учителям. – Четвертые и пятые – поочередно за мной в кабину, шагом марш.

И первой вошла в Лифт, разворачиваясь так, чтобы контролировать загрузку.

Детей рассадили по диванам, и педагоги снова начали делать пометки в планшетах. Витька и Димка, как обычно держащиеся рядом, незаметно помахали сестре, затерявшейся среди девчонок у противоположной стены.

Убедившись, что все на своих местах, Римма Александровна дала Лифту команду, и широкие дверцы сомкнулись. Старшеклассники, оставшиеся на площадке перед шахтой, вытягивали шеи, в предвкушении и нетерпении изучая нехитрое, но уютное убранство кабины.

Та тем временем вздрогнула, начиная плавно снижаться.

– Итак, дети, – пробасили спрятанные в потолке внутренние динамики, – меня зовут Прилежный, и я работаю Специальным Школьным Лифтом для Групповых Поездок…

Школьники зашуршали тетрадями, записывая слова Прилежного. Сидящие в центре кабины преподаватели зорко наблюдали за своими классами.

– Уже много лет я развожу экскурсии по разным полянам Спасгорода, – неторопливо продолжал Лифт, скрашивая поездку. – Тысячи школьников благодарны мне за труд, и я надеюсь, что вы пополните их число. Обещаю, что на Заботинск я верну вас так же аккуратно и быстро, как доставил сюда.

Кабина начала притормаживать, и дети оживились, зашаркали ногами, зашептались.

– Поляна, на которую мы сейчас прибываем, – рассказывал Прилежный, – называется Стратегический Склад Неприкосновенного Запаса, хотя в обиходе спасгородцы называют ее Амбаром. Это, дети, одна из важнейших полян нашего города, созданная на случай непредвиденных обстоятельств. Но гораздо больше вам расскажут учителя, которые и проведут экскурсию.

Лифт остановился, двери раскрылись. Колючка во главе малого преподавательского отряда незамедлительно направилась наружу. Затем классы по одному вышли из Прилежного, выстраиваясь на круглом сумрачном пятаке у шахты. Последними транспорт покинули остальные учителя.

– Увидимся после обеда, – пообещал Прилежный, чинно отправляясь за второй партией школьников.

– Всего наилучшего, уважаемый Лифт, – уже не так слаженно попрощались с ним юные пассажиры.

Димка, стоящий во втором ряду, ткнул брата в спину.

– Смотри!

Тот, ухитрившись глянуть через плечо, только теперь рассмотрел двух незнакомых дедов в одинаковой армейской форме, беседовавших с Колючкой. Римма Александровна что-то объясняла, оживленно жестикулируя и время от времени указывая на учеников. Старики качали лысыми головами, подслеповато щурясь и шамкая.

Пока они болтали, у детей появилась возможность осмотреть поляну, на которую их привез Прилежный. Снова послышались шепотки, смех и шутки, но теперь они казались слегка натянутыми и нервными.

Поляна была погружена в спокойный полумрак, выдающий рачительное использование электроэнергии и полное отсутствие системы Светоча. Под потолком, не покрашенным ни в один из привычных «небесных» цветов, застыли ровные ряды светильников на толстых шнурах. Лампы горели вполсилы, но овальные плафоны умело разбрасывали скудный свет. После яркого салона Школьного Лифта всем показалось, что на Амбаре очень темно, но уже через минуту глаза начали привыкать.

Вокруг площадки, где Прилежный высадил экскурсантов, размещались сотни контейнеров – огромных параллелепипедов из гофрированного железа, окрашенных в желтый, зеленый, бордовый и оранжевый цвета. Большая часть краски почти облезла, осыпавшись на серый пол ломкой разноцветной шелухой, но кое-где ее подновляли свежие мазки.

Двери хранилищ были заперты особенными электронными системами (продублированные механическими задвижками и замками). Повсюду виднелись пломбы, странные трафаретные надписи и сокращения, смысл которых казался интригующим и жутко секретным: «СР.Х.ЗАЩ.УР.3», «ПРО.МЯС.РАЦ.БЕЗ АНТИ.» или вовсе «СР.ИНД.ЛИК.Т.ПОР.ВИР.ЛЮБ.Т».

Закончив беседу со стариками, Колючка вернулась к ученикам. Один дед остался у Лифта, второй последовал за экскурсией. Вытянувшись в длинную колонну, школьники двинулись по поляне.

– В рамках курса основ безопасности жизнедеятельности, – забубнили со всех сторон преподаватели, – мы совершим прогулку по уровню, на котором сосредоточены основные припасы нашего города на случай экстренной ситуации.

– А что за экстренная ситуация? – спросила у бредущего рядом военного девочка из Настиного класса, наивно хлопая ресницами.

– У-у-у, дочка, – усмехнулся старичок, при ближайшем рассмотрении оказавшийся не таким уж и грозным. – Вообще-то поговаривают, что припасы эти хранятся на случай тран…

Договорить ему не позволила Колючка.

– Досужие сплетни интересуют моих учеников в последнюю очередь, уважаемый!

Римма Александровна оказалась рядом с дедком так спешно, будто только и ждала возможности пожурить охранника. Подхватив его под сухой локоток, она повлекла старожила в хвост колонны, оставив отвечать на вопрос кого-то из ближайших учителей.

– Ну… это, например, если фабрики по производству продуктов выйдут из строя. Или, скажем, если на фермах опять введут карантин. В окружающих вас контейнерах хранятся огромные запасы провизии, одежды, медикаментов и других полезных вещей, которые позволят спасгородцам выиграть время для ликвидации последствий возможной катастрофы…

Витька и Димка переглянулись. И если первый был неподдельно увлечен рассказом, читая трафаретные заклинания на стенках и пытаясь понять их смысл, то второго гораздо больше заинтересовала оплошность старика, чуть не выболтавшего детям чего-то лишнего.

– А почему здесь работают одни деды? – стараясь казаться беззаботным, спросил он.

Это было правдой – в проходах между контейнерами они уже встретили нескольких охранников в униформе, и всем им было явно за шесть десятков лет.

– Охранять Неприкосновенный Запас, – важно ответил учитель естествознания, обводя рукой огромные железные коробки вокруг, – большая честь и ответственность для любого жителя города. Эти люди, ветераны силовых подразделений – Стражи, службы урядников или сил гражданской гвардии. Не пожелав уходить на пенсию, они переведены на новое место работы, и теперь отвечают за сохранность уровня Стратегический Склад.

Экскурсия медленно продвигалась по поляне, весьма однообразной на вид.

Симметричные «кварталы» из плотных скоплений контейнеров, составленных в два и даже три уровня, отличались лишь цветом окраски рифленых бортов. Кое-кто из школьников все еще вертел головой, слушая комментарии лекторов, но большинство, начав скучать, затевали шутливые потасовки или тихонько болтали о своем.

В проходах притаилась настораживающая тишина, а пустота и уныние хранилища заставляли невольно держаться ближе друг к другу. Время от времени дети замечали то одного, то другого сторожа – старики в армейской форме без погон и знаков отличия блуждали по Амбару, собирая метлами пыль, проверяя целостность замков и пломб (словно кто-то мог посягнуть на стратегические запасы города) и обновляя трафаретные указатели на полу.

Процессия из семидесяти школьников и десятка преподавателей постепенно приближалась к внешней стене, с которой у наших героев были связаны самые яркие воспоминания. Где-то ближе к центру поляны Прилежный высаживал вторую партию пассажиров, в рамках образовательной программы прибывших на Склад Запаса, чтобы проникнуться величием замысла заботливых предков.

Настя вместе с девочками своего класса виднелась где-то во главе ручейка ребятни. Казалось, ей интересно, равно как и Виктору. В то же время Димка откровенно томился, устав от этого непримечательного и унылого места (говоря откровенно, он даже подумывал, не устроить ли ему какую-нибудь невинную шалость, чтобы хоть как-то развлечься).

– Эти склады, – громко, чтобы слышали все участники экскурсии, принялась рассказывать Колючка, медленно прохаживаясь вдоль колонны и зорко наблюдая за дисциплиной, – не только хранилище лекарств или консервированных продуктов. Это, в первую очередь, – и я хочу, мои дорогие, чтобы вы запомнили это на всю жизнь, – предостережение. Всем нам, спасгородцам, от мала до велика.

Не понимая, что интересного брат находит в непонятных аббревиатурах и пиктограммах, украшавших контейнеры, Дима от безделья стал изучать внешнюю стену поляны, вдоль которой сейчас шли школьники и учителя.

Вдруг в его душе не оформившейся догадкой колыхнулось беспокойство. От неожиданности он даже остановился и вздрогнул, вызвав недоумевающий взгляд Виктора. Но тут же замотал головой – мальчик пока не понимал, что именно его насторожило, а потому не хотел пугать брата раньше времени.

– Когда-то спасгородцы были частью великого и славного народа, – продолжала Римма Александровна, искренне упиваясь рассказом и от волнения заламывая пальцы. – Мы жили совсем иначе, населяя не один-единственный город, но сотни и тысячи городов. Из художественных книг и учебников вы знаете, что когда-то над головой наших пращуров сияло чистое синее небо, а поселения были окружены полями, горами и лесами, полными диких зверей.

Большинство школьников слушало Колючку внимательно, кто-то даже исхитрялся записывать на ходу. Наиболее впечатлительные и эмоциональные, вдохновившись историей, охнули, когда учительница дошла до описания неохватных просторов, на которых жили далекие предшественники создателей города.

Димка же, слушая вполуха, никак не находил себе места, рассматривая стену и все пытаясь понять, что именно его настораживает. Внешняя граница Амбара не сильно отличалась от виденных нашими странниками ранее. Разве что двери и проходы в технические лабиринты, пронзавшие ее толщу, здесь были не так основательно замаскированы – под надзором ветеранов необходимость в этом отсутствовала.

– О тех временах сегодня слагают легенды. – Раскрасневшись от переизбытка чувств, Римма Александровна перестала поминутно оглядываться на «главных школьных хулиганов». – И пусть сейчас это кажется невозможным, даже Птица была нашим другом…

Школьники ахнули, теперь почти все.

Воспользовавшись общим оживлением, Настя отстала от своего класса, потихоньку пробираясь к братьям сквозь людское течение. Димка все еще хмурил лоб, Витька с любопытством внимал Колючке.

– А затем другой народ, обитавший далеко-далеко за морем, решил, что наши предки живут лучше и богаче, – продолжала та столь увлеченно, что историей заслушались и другие преподаватели. – Этот народ решил отнять у нас наши горы, небо и поляны. Тогда он призвал Птицу, и она стала врагом…

На строгом, будто высеченном из камня лице Риммы Александровны отразилась боль.

– Борьба между народами длилась не один год, и вскоре не стало богатств, за которые началась схватка. И когда наши соотечественники из прошлого поняли, что им уже не вернуть чистого неба, они приступили к строительству Спасгорода…

Настя почти добралась до братьев, проскользнув под самым носом Колючки, невидящим взглядом смотревшей куда-то поверх детских голов. Учительница рассказывала о трагедии прошлого так, словно пережила ее лично и до сих пор не могла справиться с утратой.

– Это хранилище, – ведя рукой по сторонам, закончила она, – воплощенная в железо и бетон память города. Мы должны хорошо знать древнюю историю и ни за что не повторять ошибок прошлого.

– Настя? – удивился Витька, когда девочка, юркнув в самую гущу их класса, дернула брата за рукав. – Ты чего тут? Иди к своим, а то Колючка нас…

– Да погоди ты! – шикнула на него сестра, прячась среди мальчишек и украдкой поглядывая вперед, где завершала свою лекцию Римма Александровна. – Ребят, а вы ничего необычного на Амбаре не заметили?

Витька пожал плечами (наверняка собираясь поделиться наблюдениями о систематизации контейнеров). А вот Димка приободрился, энергично закивав. Значит, не только ему показалось, что с внешней стеной что-то не так!

– Я сначала думала, что мерещится, – продолжала шептать Настя. – А потом поняла, вовсе не мерещиться. Эта поляна намного меньше обычного, вот!

– Точно! – едва не выдал собеседников Димка, подпрыгнув на месте. – А я-то понять не мог, что меня гложет!

– Действительно? – с недоверием протянул Витя.

Спустил очки на кончик носа, потер переносицу и уставился на внешнюю стену так, будто видел впервые.

– К гадалке не ходи! – хлопнул его по плечу Дмитрий, собираясь объяснить.

Но мальчик уже все понял и сам.

Как в нашем с вами мире некоторые люди умеют безошибочно определять стороны света, так и спасгородцы обладали врожденной способностью чувствовать свой город. Стоило Виктору сосредоточиться на ощущениях, как он сразу же уловил то, что чуть раньше осознали Димка и Настя.

Обыкновенно диаметр полян, независимо от их расположения, оставался приблизительно одинаковым (это наши герои, посетившие уже немало этажей, знали на собственном опыте), а толщина внешней стены если и варьировалась, то незначительно. Однако же Амбар, и теперь это казалось очевидным, был существенно меньше. Он будто скукожился к центру.

Другие школьники, не имевшие возможностей сравнивать, подвоха не замечали. Но близнецы теперь смотрели на Стратегический Склад совсем иначе.

– Это так странно. – Когда девочка поняла, что и Витя догадался, ее щеки возбужденно зарделись.

– Так, Настенка, стоп! Какое нам до этого дело? – заметив ее интерес, сразу осадил мальчик. – Пусть эта поляна хоть пронизана секретами, мы в такое больше не ввязываемся!

– Да тебе ничего и не предлагают, – с демонстративным равнодушием протянул Димка, отвечая сразу за обоих.

Во время беседы тройняшки чуть отстали от основной группы, и теперь неспешно плелись в хвосте, почти не слушая рассказ Колючки. Та, продолжая вдохновенно вещать о назначении Амбара, давно потеряла неуемных близнецов из виду, но даже не заметила этого.

Расстояние между хвостом колонны и отстающими постепенно увеличивалось. Однако даже Витя, старавшийся казаться рассудительным и строгим, отчего-то не торопился догонять сверстников.

– Ускорим шаг? – предложил он, вопросительно глядя на родных.

– А зачем? – Дима пожал плечами. – Они и так знают, что мы тут. Когда в Прилежного погрузка начнется, всех по головам пересчитают, без нас не уедут. Или ты забыл про Нянек? С ними мы можем вообще сами себе экскурсию провести, все равно далеко не уйдем…

– Ну, я не знаю… – пробубнил Витька.

Покосился на сестру. Но та, казалось, намеренно не замечая его умоляющего взгляда, продолжала изучать стену. Может быть, ее тоже опьянило ощущение хоть какой-то свободы, которого все трое были лишены уже не одну неделю? Поручиться не могу. Но когда последний школьник скрылся впереди за углом очередного нагромождения контейнеров, сердце девочки часто заколотилось в предвкушении чего-то интересного.

– А давайте поищем открытый контейнер! – вдруг предложил Димка. – Наверняка такой есть, да и не один. Собственными глазами увидим, что внутри, а?

Настя нервно ухватилась за шнурки на капюшоне куртки. Открыто поддержать брата ей не позволял сердитый прищур Виктора. Но идея хоть на минутку почувствовать себя обычными детьми, а не арестантами, казалась слаще сгущенного молока.

Разумеется, близнецы понимали, что за любую шалость, узнай о ней Колючка или другой преподаватель, им влетит куда крепче, чем любому другому школьному непоседе. Однако на Амбаре, самой унылой и охраняемой поляне на свете, да еще и с браслетами слежения на ногах, они были физически неспособны на глупости.

И потому единодушно решили насладиться коротким, но таким приятным моментом, когда решения принимают не школьный совет, урядники или родители – решения принимают они сами. И пусть троица понимала, что миг свободы будет фальшивым, это обещало хоть как-то разнообразить серые будни, потянувшиеся после переезда на окраину Заботинска.

Невольно стараясь шагать тише (они одновременно вспомнили разные моменты своих прошлых приключений), дети двинулись по одной из боковых «улиц», стараясь держаться внешней стены. Витька проверял замки контейнеров, ему помогала сестра, а Димка смотрел по сторонам, чтобы вовремя заметить кого-то из сторожей или отправленного на поиски учителя. Если это произойдет, решили они чуть раньше, придется приврать, что заплутали…

Однако ни ветераны, ни офицеры Колючкиной армии в поле зрения не показывались. Именно поэтому перед злосчастной дверью ребята очутились в полном одиночестве.

Дверь, уводившая в глубь необычно толстой внешней стены, с первого взгляда была самой что ни на есть обыкновенной. Прямоугольная, с чуть закругленными углами, бледно-зеленая и абсолютно лишенная каких-либо опознавательных знаков или маркировок. Внутри утопленной в створке ручки виднелась пластина, отпиравшая замок. Петли поблескивали конденсатом, пробравшимся к железу через струпья облезающей краски.

– Ой… – вдруг восторженно выдохнул Димка, замирая перед дверью, будто случайно обнаружил утраченный шедевр изобразительного искусства. – Святы-платы…

Витька и Настя, чуть было не прошедшие мимо, заинтересованно повернулись. Первый нахмурился, в то время как его сестра недоверчиво отступила на шаг, теребя «хвостик» светлых волос.

– Знаете, ребятушки, – не отводя взгляда от двери, прошептал Дима. – Я только что вспомнил, что сегодня мне…

– Приснилась точно такая же дверь, – закончил за него Виктор, покусывая губу.

Димка обернулся, приоткрыв рот.

Ресницы его трепетали быстро-быстро, а челюсть все еще отвисала, будто мальчик хотел спросить, откуда близнецу известно про его сон. Но подступившее понимание лишило вопрос смысла, и он снова повернулся к странной (хоть и ничем не примечательной) бледно-зеленой створке.

– Мне тоже приснилось что-то подобное, – повторил Витя. – Если бы мы не увидели дверь, я бы и не вспомнил. А так – словно озарило.

– Ага, точно сказано! – кивнул Дмитрий. – У меня сейчас то же самое чувство… Настенка, а ты сегодня ничего такого не видела во сне?

Но девочка поджала губы и замотала головой.

Обманывать друг друга, безусловно, тройняшкам доводилось лишь считаные разы, и то по глупости. Но сейчас пришел черед осознанного поступка на благо остальным, и Насте было очень стыдно.

Конечно, как только братья привлекли ее внимание, она тоже вспомнила тревожный туманный сон про очень похожую дверь. Но, глядя в сверкающие глаза мальчишек, Анастасия никак не могла допустить, чтобы они трое вновь совершили что-то неправильное, ставящее родителей под удар. А потому обманула.

– Странно… – протянул Димка, внимательно наблюдая за сестрой. Казалось, он догадывается о ее неискренности, но прямо обвинять не спешит. – Ну? Что думаете? Могло быть совпадением то, что нам двоим приснилась такая вот дверь?

– Конечно, могло, – сглотнув комок, торопливо предположила Настя, теперь заставив присмотреться к себе и Виктора. – Мы знали об экскурсии заранее… Это вызвало стресс. Ожидание, переживания… Возможно, путешествие на чужую поляну всколыхнуло что-то из нашего прошлого. И теперь, увидев эту самую заурядную дверь, обоим кажется, что именно ее вы видели во сне. Шутки подсознания, не иначе…

Она поперхнулась, облизывая пересохшие губы, и Витька многозначительно покачал головой.

– А мне кажется, сестренка, что ты чего-то недоговариваешь. – Он легко ковырнул пальцем облезлую зеленую краску. – А еще мне кажется, что сегодняшний сон очень похож на Димкин двухмесячной давности. Помните, когда ему приснился дядька, который сказал, что Озорник в беде?

– Ага, точно! – Дима согласно хлопнул брата по плечу. Затем спохватился и торопливо посмотрел по сторонам, убеждаясь, что не привлек ненужного внимания этим громким возгласом. – Не верю я в стрессы и совпадения.

– Ладно. Возможно, вы правы. – Настя кивнула, чувствуя, как контроль над ситуацией утекает сквозь пальцы. – Ну что, пойдем дальше? Если уж искать открытый кон…

– Дальше? – Димка сдавленно хохотнул. – Увидев такое? Ну уж нет, Настюха… Пока не пойму, в чем тут подвох, с места не двинусь.

– Мальчики, ну вы что? – взмолилась сестра, но Витька смотрел на дверь с такой мрачной сосредоточенностью, что Настя сразу поняла всю безнадежность своего положения. – Да она заперта небось. Или в подсобку ведет. Пойдемте дальше, ладно? Я вас очень прошу…

– Погоди, сестренка, – задумчиво пробормотал Витя, сдвигая очки и потирая переносицу. – Это займет не больше пары минут, а потом мы отправимся искать остальных…

– Точно, Настюха, – приободрил ее Дима. – Чего бояться? Колючка где-то рядом, Няни на ногах, что с нами сделается? Мы одним глазком глянем, и сразу обратно.

И едва девочка открыла рот, чтобы попытаться еще раз образумить братьев, те уже подступили к двери.

Димка протянул руку, ладонью нажимая на пластину. Потянул створку на себя. И та вдруг распахнулась, тонко зашипев пневматическими доводчиками. Так плавно и быстро, что Настя чуть не вскрикнула от неожиданности. Теребя завязки куртки, она аккуратно, будто за дверью поджидали страшные чудовища, заглянула в проем из-за плеч братьев.

И если вы думаете, что их взорам открылось что-то удивительное, то вы… ошибаетесь. За порогом оказалась небольшая комната, похожая на прихожую или шлюзовую камеру, из которой вело еще две белые двери. Пустая комната. Абсолютно пустая – ни мебели, ни коробок или бочек, ни приборов или точек протокольного доступа. Четыре стены, пол, потолок и тусклая лампочка под ним, зажегшаяся, едва сенсорные датчики уловили движение.

– Уф… – выдохнула Настя, натянуто улыбаясь. – Ничего интересного. Убедились, что это все ваше воображение?

Но мальчишки промолчали. Воровато переглянулись, а затем шустро шагнули внутрь.

– Стойте, дураки, чтоб вас Птица исклевала! – зашипела сестра, вцепляясь в качнувшуюся створку и оглядываясь по сторонам. – Хотите по шее получить? А ну, быстро назад!

– Думаешь, пустую комнату увидели и на этом успокоимся? – фыркнул Димка, поочередно прикладывая ухо к одной, а затем другой двери напротив. – Вот поймем, что там, и сразу назад… Витька, ты туда выгляни, а я здесь посмотрю. Настя, святы-платы, да не стой ты столбом, если нас выдать не хочешь. Либо спрячься где-нибудь неподалеку, либо заходи. Колючка увидит, всем крышка…

И тогда Настя, приняв, с ее точки зрения, единственное верное решение, вошла в пустую комнату следом за братьями. Дверца за ее спиной качнулась на великолепно смазанных петлях, зашептали доводчики. А затем створка тихонечко, с едва различимым щелчком закрылась.

Спохватившись, девочка обернулась – но взгляд уперся в ровную поверхность без ручек или замочных пластин.

– Кажется, у нас неприятности, – испуганно прошептала Настя. – Мамочка родненькая, Всемогущие Лифты, что же теперь будет?

Она нерешительно, будто заранее знала результат, надавила на створку.

Дверь не поддалась.

Мальчики, молча стоявшие позади сестры, смотрели на захлопнувшийся проход, как на опасное насекомое, готовое в любой миг броситься в атаку.

– Открывайся! – приглушенно воскликнула девочка, стукнув в дверь кулачком.

Бледно-зеленые пластины обшивки проглотили звук, даже не отразив эха.

– Открывайся, мерзавка! – Настя снова ударила в дверь, еще раз и еще.

Димка, оказавшийся рядом, мягко обнял сестру, отстраняя, пока та не разбила себе руки.

Витя, молчаливый и бледный, внимательно осмотрел дверную коробку, кант герметизации, оба дверных доводчика. Помотал головой, отказываясь верить.

– Заперто, – констатировал он. – Ручки нет. Изнутри не открыть, только со стороны Амбара.

– Что же теперь будет? – сражаясь с подступавшими слезами, выдавила Настя.

– А ничего не будет, – пожал плечами Виктор, стараясь казаться невозмутимым. – И паника совсем ни к чему… Нянечки же работают. – Он демонстративно задрал штанину, обнажив лодыжку и черный ободок опостылевшего ножного браслета. – А это значит, что когда нас хватятся, то попробуют отследить по…

Мальчик вдруг осекся, и эта заминка не понравилась не только Насте – даже старавшийся храбриться Дима вздрогнул. Проследил за взглядом брата. Моргнул, не желая признавать очевидного.

Опустился на корточки, осторожно и недоверчиво покрутив на Витькиной ноге обод следящего устройства. А затем плюхнулся на пол, закатал собственную штанину и вцепился в Няню над правым ботинком.

– Как же так? – ровным, лишенным эмоций голосом спросил он. – Маяки Нянь молчат… Наглухо молчат. Это значит… Помещение экранировано. Нас тут не найдут!