Еще один момент. При реальном противодействии на улице победа одной из сторон обычно балансирует на тонкой грани, которую бы я назвал «готовность пойти до конца». Поверьте, досужий хулиган не готов сегодня умереть за какие-то свои убеждения в части того, что ему, предположительно, очень не нравятся некурящие люди. Он пристает к вам просто потому, что хочет сладострастно реализовать свои демонические комплексы неполноценности, ему нужно заведомо удачное приключение. И когда он встречает в ответ холодный взгляд, от которого, извините за уголовное выражение, «землей пахнет», он не будет пытаться выяснить, что же именно носит с собой этот «сутулый фантик» с резким характером или в каком он воинском звании пребывает в эту пору. Агрессор рассуждает многолетними стереотипами, любой срыв сценария вызывает сомнение в исполнении задуманного: «Если этот дрищ так со мной разговаривает, то у него точно пистолет. Или он майор полиции. Или на крыше засели снайпера и это облава на меня. Или он родственник “старших пацанов с района”». Он сам придумает, почему он сейчас сдуется. Так было неоднократно.

Коротенькая история. Иду я себе зимой по улице, дело было после 23 февраля. Иду и вижу, как впереди двое милых «бройлерных» парня, каждый весом за 100 кг, справляют малую нужду из одного сугроба в другой, через тротуар. Они стоят одетыми по-домашнему, видимо, только что вышли из квартиры близлежащего дома.

То есть, если бы я решил пройти по тротуару, то они меня, к сожалению, опИсали бы. Понимая, что это меня не устраивает, а подпрыгивать под струйку в виде арочки у меня тоже никакого желания нет, я им говорю: «Ребятки, давайте вы свои пиписьки «зажмите в кулачке», я мимо проскочу, а вы после того продолжите фонтанировать». Я не помню, что они там такое говорили, но стало понятно, что они писали таким удивительным образом не просто так, а со смыслом и исключительно для меня. Ребята были выпившими, и, судя по словам, уроненным в мой адрес, оказались представителями доблестных ВДВ, а я, по их мнению, каким-то непостижимым образом ухитрился только что оскорбить этот доблестный род войск. У меня в кармане лежал так называемый балисонг – складной нож, который при открывании издает характерный щелчок.

Когда они мне сказали: «Сейчас мы твою голову в твою задницу засунем», мне было как-то лень размышлять на этот счет и раздумывать о том, как поступить. Я точно знал, что не собираюсь убивать этих людей, но также точно знал, что порежу им руки, если они решат воплотить идею о голове-попе. Я незаметно достал и открыл за спиной балисонг. При открывании он щелкнул. «Ну, давай, зайка, пробуй не спеша!» – сказал я ближайшему бугаю и пошел на него. Второй тут же истошно заорал: «У него пистолет!». Вы бы видели, как они гарцевали, высоко поднимая колени, рассекая сугробы, чисто «мчится тройка в снежном вихре», впрочем, двойка, наверное….

В этой ситуации я не демонстрировал нож, я не пытался никого пугать. Щелчки, изданные моим ножом, в принципе ничего особенно не означали и на самом деле не были похожи на лязганье затвора огнестрельного оружия. Но моя решительная позиция, готовность к контратаке настолько расстроили моих противников, что они сами себе придумали причину, почему они сбежали. Как славно всё получилось: я здоров, Честь моя не испачкалась и «дембеля» живы-здоровы. А всего лишь – очевидность моей позиции и ничего лишнего. На улице не работают сложные решения, жизнь подворотен проста – вот и решения должны быть, как жизнь.

– Андрей Николаевич, в качестве идеологической основы для самообороны вы предложили христианскую мысль о греховности самоубийства и недопустимости добровольно отдавать кому-либо свою жизнь, дарованную Богом. Между тем, христианская культура дает множество примеров совершенно иного отношения к своей жизни в подобных ситуациях у людей, которых никак нельзя заподозрить в недостаточности их веры.

Сам Христос отказался от попыток сопротивляться тем, кто пришел арестовать его, и тем, кто истязал его. Он даже исцелил одного из тех, кто явился, чтобы схватить его, когда тот был ранен учеником Христа, пытавшимся мечом защитить своего учителя. Широко известны слова Христа о том, что следует подставлять под удар левую щеку, если тебя ударили по правой.

Хочется привести еще один пример, связанный с любимым в России святым, отцом Серафимом Саровским, который был очень сильным человеком и держал в руках топор, когда на него в лесу напали разбойники. Но, несмотря на свою силу, отец Серафим отказался от какого-либо сопротивления, был жестоко избит и покалечен. Более того, когда эти разбойники были пойманы, он явился на суд и упрашивал отпустить своих обидчиков, не назначая им какого-либо наказания.

Каким образом ваша позиция по самообороне, которой вы поделились с нами, согласуется с этими примерами христианского отношения к людям, желающим нам зла?

– Христос есть Образ идеальный, Богочеловеческий. Надо быть Богом, чтобы позволить себе вести себя подобным образом, зная о своей страстной участи, своем воскресении и полагаясь на Волю Отца Небесного в точном Её понимании. И Батюшка Серафим, чудотворец Саровский, мог следовать Христу в столь полной мере потому, что подчинил свою волю Его Воле и стал человеком Святым, прозорливым, знающим окончание любой истории, тем более своей собственной, вспомните: он даже смерть свою честную предсказал в точности, а значит, ему был открыт Промысел Божий, и исполнил он его в точности.

– Мы – люди не святые, мы, в лучшем случае, только находимся на пути к Богу. А раз так, мы не можем недостающей у нас святостью преодолеть встающие перед нами препятствия, так что нам приходится преодолевать их физическими усилиями, уповая, тем не менее, на Господа.

Но, будучи христианами, мы всё же идем, пусть и медленно, но истинным путём. И, поверьте, если мне самому удастся стяжать своим телесным и духовным подвигом хотя бы самую малую часть той Благодати, которую явил нам во всей полноте пример Спасителя или которую за свою жизнь стяжал Батюшка Серафим, то я с радостью приму так же, как они, безропотно любое испытание. Вся наша жизнь – это путь к Голгофе, а если это не так, то вы ошиблись с маршрутом.

Афонские старцы, с которыми я беседовал о том, каким следует быть христианскому воину, говорили мне, что самым важной в противодействии злу силой с позиции христианского учения является отсутствие в нас, когда мы выступаем против зла, сладострастия, то есть собственных жестокости и ненависти, восторга от чужой или своей боли и унижения другого человека. Нельзя позволять себе испытывать радость от вида поверженного врага. И нужно находить в своей душе силы, чтобы искренне сострадать людям, которые по своей глупости и духовной немощи решили проявить агрессивность по отношению к вам. Вот как обстоит дело. Если враг не сдается – убей, но не истязай, унижая!

Мы мужественно принимаем удары судьбы, от удара к удару, что вовсе не означает, что мы всё ниже и ниже склоняем голову перед врагами нашими – скорее всё выше поднимаем её к Небу!

Напомню: «Убийство врага на поле боя есть проявление доблести и чести» – Афанасий Великий (Александрийский).

Этим прекрасно Православие: истинные, глубинные значения слов и поступков Христа, известные нам из Евангелия, обретаются нами в своей полноте и истинном значении тогда, когда произрастают через оплаченное кровью и жизнями великих подвижников Православных, Святоотеческое Предание. Именно через Предание нам, простым людям, не обладающим святостью, открываются все тонкости учения Христа. Подвиги Святых Отцов дали им возможность увидеть истинное толкование Евангелия, подтверждаемое на протяжении вот уже двух тысячелетий всей человеческой историей, которому невозможно всерьез противопоставлять надуманные объяснения словам Христа, бытующие среди людей лукавых и еретиков (протестантов, например), далеких даже от мысли о христианском подвижничестве.

Поэтому порой и выходит так, что истинный смысл Евангельских строк оказывается очень далек от того, который вкладывает в него очередной теософ или того паче атеист.

То же самое касается фразы «Православие или смерть»: ну кто мог подумать, что она представляет собой завуалированный призыв к резне иудеев или паганистов?! «Православие или смерть мне», вот как ее следует понимать. Об этом и говорил в прошлом веке святитель Феофан Затворник. На вопрос одной дамы – спасутся ли католики, он отвечал: «Не знаю, спасутся ли католики, знаю только, что я без Православия не спасусь».

Касательно противодействия злу есть замечательная книга профессора Ильина: «О сопротивлении злу силой», где лаконично, подробно и четко изложено отношение Православия к данному вопросу. На мой взгляд, Ильин является величайшим Православным философом современности, и изложенные им в этой книге доказательства истинности христианского взгляда на добро и зло не имеют контраргументов. А вот ещё одна цитата профессора: «Справедливость совсем не требует равенства, она требует предметно-обоснованного неравенства… Слабого надо щадить. Уставшему подобает снисхождение. Безвольному надо больше строгости. Герою подобают почести, на которые не-герой не должен претендовать!»

– Какими должны быть пределы нанесения вреда и причинения боли нападающему в свете того, что Господь призывает нас любить грешника, а ненавидеть грех, если у нас появляется выбор такие пределы установить?

– Как я уже сказал, в противоборстве другим людям важно избежать сладострастия, того состояния, когда мы не можем остановить творимое нами насилие и, видя кровь, начинаем ей, грубо говоря, упиваться. Духовная сила и сострадание – вот что отличает солдата от палача на войне. Но на практике предел того, что мы готовы сделать со своими обидчиками, у каждого и в каждой конкретной ситуации свой и сердце не обмануть. Здесь нет универсальных понятий, здесь невозможно дать советы на каждый день, которые уберегут вас от ошибок. Вам поможет только личный опыт и нравственные рамки, заложенные в вас Верой, опыт, который необходимо приобретать, желательно в ходе специальных занятий с максимальным приближением тактических условий к реальным. Например, на занятиях по спортивному ножевому бою или по Боевому Самбо, Армейскому рукопашному бою.

В любом преступнике мы должны видеть нашего Брата и сражаться не с ним, Братом, а с его грехом, понимая, что, убив человека, мы не убьём его грех, и он погибнет без покаяния и смирения. То есть, убивая человека без веской причины, мы способствуем его дороге в ад, лишая его возможности покаяться перед Богом. При всей кажущейся иллюзорности данного тезиса, он более чем весом для любого искренне верующего человека. Единственное оружие против диавола – Вера в Бога и Сила его, а Бог есть Любовь, то есть, против логики лукавого мира, только возлюбив самого порочного человека, мы сможем победить страшную силу, а злом мы эту силу лишь умножим. Доброта способна менять мир, ненависть же мир уничтожает.

История большинства убийств в России, кстати, сводится к тому, что пьяная тетка зарезала пьяного мужика ножом на кухне. Без труда и быстро. Этим куском металла даже обывателю проще убить невооруженного человека, чем не убить. Так вот, мы учим обращаться с ним столь корректно, что даже группа товарищей, которая попыталась лишить вас жизни, чести и здоровья, при столкновении с вами, вооруженным ножом и правильными знаниями, полученными у достойного преподавателя, не потеряет никого из товарищей убитым. Но при этом она поразительным образом не достигнет ни одной из своих целей, и все, кто пытался обидеть вас, получив неопасные, но болезненные повреждения, при этом поймут, что дальше им идти не стоит, что еще один шаг, и их жизни рухнут в ту преисподнюю, откуда они, видимо, выползли поутру.

И наш опыт работы с ножом подтверждает сказанное мною прежде, а именно то, что только умения и знания позволят вам установить для себя и выдержать разумные тактические ограничения при подавлении противника. На войне в этом смысле проще: данные вещи декларируются в боевом приказе, который отдает командир или начальник.

Чем больше опыта, тем более он идиомоторен, то есть, видя неприятности, случившиеся с кем-то, вы становитесь способны осмысленно представлять себя на месте других людей и свои действия в той же ситуации. В том числе, опыт позволит вам выработать представления о том, как вам следует действовать, чтобы оставаться в человеческих рамках, чтобы не потерять свое человеческое лицо и не стать зверем. Поверьте, знания, полученные через опыт, останутся с вами навсегда, дешевые книги забудутся через месяц.

Совсем не обязательно попадать каждый раз под машину, чтобы понять, что под нее попадать не надо и какие нужно соблюдать правила, чтобы этого избежать. Достаточно увидеть, как это произошло с кем-то другим, чтобы, проанализировав такой случай, решить для себя, что нужно сделать, чтобы этого не случилось. Лучший мотиватор ПДД, виденный мною, – это останки раздавленных машин, стоящие на пьедесталах у постов дорожной полиции. Не забывайте, дерьмо случается (с).

– Андрей Николаевич, не кажется ли вам, что данный вами совет всегда помнить, что каждого из нас в случае удачной самообороны, скорее всего, ждет тюрьма, способствует не мотивации, а демотивации того, кто оказался в опасности и должен принять решение о своей защите?

Ведь тюремное заключение в России представляет собой гораздо более тяжелое испытание, чем любая уличная драка, и простой российский обыватель, вступая в противоборство с хулиганами, которые решили отнять у него кошелек, рискует оказаться в месте, где его встретят сотни таких же хулиганов и еще более опасных людей. Какой же смысл настраивать людей на то, что они обязаны агрессивно защищать себя, чтобы после этого, вследствие своих действий, обязательно оказаться перед еще более тяжелым испытанием несвободой, вдали от дома и семьи? В чем же здесь логика?

– Логика очень простая. Всё в жизни каждого из нас происходит по Воле Божией либо по попущению Его. Если мы своим поведением, своей жизнью, своим маловерием побудили Господа к тому, чтобы Он явил нам это испытание, то мы должны воспринять его как Подвиг христианский. Подвиг, требующий от нас применения всех сил для того, чтобы наша Честь и достоинство не были порушены нашими очевидными врагами, а если Бог с нами, то и врагами Веры нашей Православной..

Еще один нюанс: Православный человек встает на колени только перед ликом Спасителя, флагом Родины и перед Мамой. Простите за юродство, но если перед вами не ваша мама с ломом в руке, у разбойников не было флага Родины, которым они призывно махали бы перед вами, либо если они не держали при нападении на вас икону Спасителя, то как вы можете опуститься перед ними на колени и отдать им то, на что они не имеют права? И если вы не встали на колени, а делали ровно то, что было необходимо, если, несмотря на это, продолжение вашей истории было столь страшным, как наказание в виде лишения свободы, то значит, на то есть Воля Господа, который счел вас достаточно сильным, чтобы таким образом, через новое испытание, приблизиться к Царствию Небесному.

Расскажу страшную историю. У меня был знакомый, которого я, как мог, пытался привести к Богу. Он стал моим крестником, его святое имя в Крещении было Владимир. 8 марта 1993 года его пути пересеклись с пьяным милиционером, который решил проявить свои ковбойские навыки перед женщинами легкого поведения, в компании которых этот милиционер находился. Он попытался остановить группу ребят, но те, понимая, что он пьян, не стали его особо слушать, из-за чего этот милиционер страшно расстроился, достал пистолет и выстрелил в воздух, а потом в толпу. Пуля, пробив печень, застряла в позвоночнике у Володи. Были 90-е годы, Володя был «тяжелым парнем», в руках у него тоже оказался пистолет, из которого он, предположительно, выстрелил и убил этого милиционера.

Перед этим парень прожил страшную жизнь. Всего лишь за несколько месяцев до описываемого случая он 7 января в собственный день рождения и Рождество осознанно принял Святое Крещение в надежде изменить себя и отказаться от всего греховного, что к тому времени совершил.

Но всё, что мы совершаем, остается с нами навсегда, и та страстная жизнь, от которой он бежал, догнала его, требуя искупления. Господь не нашел для моего крестника ничего лучшего, чем очищение через Подвиг пребывания в тюрьме, в которую он попал прямо из реанимации. Ему дали 14 лет, из которых 12 он провел в «крытой» тюрьме, не видя зелени, травы, деревьев и птиц. Когда он после положенных двух лет в «крытой» приходил в колонию, то через час его закрывали в изоляторе, а через пару недель отправляли опять в «крытую». Таким образом милиционеры год за годом мстили ему за убийство своего коллеги. Но мне передавали: он ходит чистенький, всегда глаженые брюки, и непонятно, как ему удается так выглядеть, в руках у него всё время какой-то блокнот. А это не блокнот был, это было Евангелие. И он провел с ним двенадцать лет. Ему оставалось полтора года до выхода из тюрьмы, когда он позвонил своей бывшей жене и сказал: «Меня убьют. Мне сказали, что если ты надеешься освободиться, то у тебя это не получится». И он погиб.

История, казалось бы, страшная. История, казалось бы, грустная. А на самом деле, очень чистая и восхитительная. Прожив тридцать лет по пояс в крови и дерьме, возможно, совершив ужасный поступок, Владимир двенадцать лет молился Богу о прощении в жутких условиях, которые его поставили на грань между пропастью ада и светом Божиим. Никто, кроме Бога, не знает итогов этого покаяния.

Но я надеюсь всем сердцем, что он вымолил себе прощение, расплатившись своими страданиями за те жизни и те грехи, которые были у него за спиной. Я верил, что сумею с Божьей помощью изменить этого человека до того, что с ним произошло, я был страшно огорчен, когда узнал, что он сделал.

Но эти двенадцать лет ужаса стали платой за ту жизнь, которая была прожита до них. И не каждому человеку суждено расплатиться за свои злодеяния на этой земле своим покаянием. Даже, возможно, и вынужденным. Но Господь милостив, Он помог это сделать моему крестнику, по молитвам любящих его людей, насколько бы страшной ни казалась подобная помощь. Вот пример того, как я вижу всю эту историю.

А когда мы добровольно отдаем преступнику свой кошелек, мы не кошелек отдаем, мы в себе предаем Русского человека и мужчину, мы в себе предаем отца, солдата, мы идем на покаяние не к Богу, а к врагу. И враг – это не столько тот человек, который стоит перед нами, а сам князь мира сего, который злом пытается победить добро, толкая преступника на его падение в ад. Но диавол не победит, потому что добро – это Бог, а лукавый – это всего лишь творение Божие, падший ангел. Но если мы предаем Бога в этой борьбе, то грош цена нам и Вера наша ничтожна, Господь за свои идеалы на Крест взошел, укрепив нас и призвав не предавать наши идеалы перед лицом зла. А если мы боимся дальнейшего пути своей жизни, боимся хоть чего-либо, то значит, мы не веруем в Бога, что святотатство и грех страшный, предательство Бога и поклон сатане.

Страх, сомнения и ложь – это оружие диавола. Неверие – это происки диавола. С Богом – да хоть куда! И в тюрьме живут люди. И если ты туда попал (упаси Господь нас от этой доли, но нельзя зарекаться от болезни, сумы и тюрьмы), то должен понимать, что попал ты туда не случайно. Просто люди, подобные тем, кто распяли Христа, теперь поступили с тобой сообразно своим привычкам. Ну что же, они – такие. Человек мира таков. Но мы не такие. Да не уподобимся лукавому.

Я лично считаю так: они ээээ…(крепкое выражение) устанут делать меня похожим на себя!

Прочтите знаменитое письмо Батюшки Серафима Вырицкого «От меня это было» и многое в вашей жизни обретет божественный смысл и ясность.

– Андрей Николаевич, для сайта «Ветка Ивы» (vetkaivi.ru) несколько раз давал интервью один очень опытный психолог – женщина, имеющая уникальный опыт работы с жертвами войн и террора, приобретенный в ходе командировок в Нагорный Карабах, Абхазию, Чечню, в ходе работы с жертвами террористического акта на Дубровке. По ее мнению, люди, столкнувшись с угрозой для своей жизни или здоровья, демонстрируют одну из трех следующих реакций на эту угрозу: «нападай», то есть сопротивляются угрозе всеми силами, «убегай», то есть инстинктивно бросаются от опасности прочь, или «замирай», то есть беспомощно остаются на месте.

Насколько ваги опыт подтверждает наличие таких психически обусловленных реакций и насколько человек способен изменить свойственную ему реакцию на опасность? Насколько трусость или храбрость вообще обусловлены психическим типом человека, может ли работа над собой сделать труса храбрецом?

– Давайте поговорим о двух странных вещах: об инстинктах и биохимии крови. Инстинкты, как известно, подразделяются на условные и безусловные. Если мы говорим о предрасположенности человека к чему-либо, то мы говорим о безусловных инстинктах. А их всего немножечко, изначальные и самые показательные, это хватательный и сосательный инстинкты. С ними входит в мир ребенок: с желанием сосать, жевать и брать в руки предметы, которые его окружают, держаться за что-нибудь, если он падает. Все остальные инстинкты и соответствующие реакции на различные ситуации являются условными, то есть приобретенными при каких-либо условиях в течение жизни как реакция на внешние раздражители.

Та реакция, о которой вы говорили, когда человек останавливается и теряет способность принимать решения и действовать, в свою очередь, называется «охранительным торможением». Механизм его очень напоминает сбой компьютера и включается тогда, когда вдруг, обвально, на человека непосвященного идет массовый поток негативной, непознанной ранее, информации, которую он не способен осмыслить, и он просто «виснет», как жесткий диск при нехватке оперативных ресурсов компьютера, переставая принимать (осмыслять) и обрабатывать (осознавать) поступающий поток.

Человек хлопает глазами, стоит на ногах, он вроде бы в целом в добром здравии, но психически, ментально он «выключился». В таком состоянии в полной мере действуют только две основные функции его организма: дыхание и сердцебиение.

Для чего это делается? Для того чтобы уберечь психику, интеллект и сам мозг от получения «органического поражения» (физической гибели участков мозга), которое может доходить до приобретаемой таким образом шизофрении.

Почему милые дамы так часто падают в обморок? Имея слабый психотип, они таким образом выключают мозг, чтобы он не был поврежден. Охранительное торможение необходимо для спасения мозга в тех случаях, когда он оказывается не готов к работе с той информацией, которую получил. Так вот, чем чаще мы сталкиваемся с пугающим, тем более наш мозг становится способен работать в подобных ситуациях в будущем, и тем более адекватно мы реагируем на опасность. Именно поэтому ветераны войн столь цинично хладнокровны там, где юные бойцы уже «испачкали памперс».

Теперь по поводу нападения и убегания. Всё дело в том, что в кровь человека в моменты опасности выплескивается адреналин. Слово красивое и известное, но сейчас я объясню, что оно значит, и тем самым очень сильно расстрою так называемых «адреналинщиков». Так вот, адреналин – это гормон страха. Именно страха, а не силы и скорости. Действие этого гормона, который поднимает сердцебиение (давление) и высвобождает скрытые ресурсы организма, можно направить в двух направлениях, но нельзя игнорировать вхолостую. То есть, либо мы направляем его в свою малоуправляемую контрагрессию, либо мы направляем его по прямому назначению в обвальный страх, и в лучшем случае тогда мы бежим без оглядки, а в худшем случае получаем перегруз системы и остаемся на месте, хлопая глазами там, где нас застигла волна адреналина, в охранительном торможении, в ступоре.

Соответственно, на наших жесточайших семинарах, где применялся максимальный внешний прессинг, мы делали всё, что нужно, чтобы направить свой адреналин в правильную сторону, то есть в сторону именно УПРАВЛЯЕМОЙ контрагрессии и управления конфликтом. Причем мы смогли провести наши занятия настолько психологически легко и безболезненно, что наши подопечные, несмотря на массу синяков, ссадин и мелких рассечений, оставались живыми и здоровыми, в части психики в том числе. И при этом каждый с изумлением для себя открывал: «Неужели вот это то, чего я боялся? Вот эта жесточайшая драка, которую мы сейчас устроили, вот это крошилово – это то, чего я опасался во дворе, на улице, где-то еще? Да это же на самом деле ерунда!» Методом погружения мы сознательно демпфировали то, что может сыграть с нами злую шутку в опасности – влияние на психику нашей биохимии крови.

Более того, интереснейшая вещь: меня очень критикуют за то, что я лупцую по заднице учеников на семинарах. Я делаю это ровно для того, чтобы помочь созданию «правильной биохимии» в их крови и называю этот прием «укол эндорфинов в задницу». Выглядит это следующим образом: как только я вижу, что мои обучаемые на шестом или восьмом часу обучения, когда они уже истощены, начинают потихонечку сдуваться и не могут по объективным причинам выполнять мои команды, а это означает – жди серьезных травм, то они получают по заднице при отжимании от пола. И всё у них тут же начинает получаться хорошо! У них загораются глаза, начинает действовать скрытая часть их потенциала, о наличии которой они не предполагают, они бодры, веселы, внимательны и травм нет, что поразительно.

И кстати, на наших семинарах и курсах боевой подготовки действительно нет фатальных травм, нет и не было серьезных повреждений. Мы не подходим к нашей работе со сладострастным желанием увидеть кровь. Мы подходим ко всему, что мы делаем, с точки зрения научной и духовной. Я, как человек верующий, люблю тех людей, которые занимаются у меня, и на каждом занятии, сегодня и сейчас, я отдаю им всё, что умею и знаю, свои, именно практические знания и, поверьте, они достаточны. Более того, я никогда не показывал ничего из того, что не умею сам и что не проверил на себе. Это меня прощает, и думаю, что прощает достаточно обоснованно.

Перед поединком существует известная реакция организма спортсмена на близость боя, которая называется «предстартовой лихорадкой». Это тот тремор, когда трясется голова, в животе холодно, сердце бешено бьется и килограммы сгорают на глазах. Но я разговаривал с одним достаточно высоким мастером, который говорил, что существует несколько типов реакции человека на предстоящий бой: абсолютный страх, абсолютная ярость и полное отсутствие интереса к поединку. Так вот: контраргументом беспомощному ступору жертвы является не ярость, а равнодушие опытного человека к исходу приближающегося боя. Потому что он у него восемьсот девяносто пятый (к примеру). И он настолько опытен, достаточен в физическом и духовном (психическом) отношениях, что он готов умереть, но умереть на ногах и лицом к противнику. И у него нет сомнений и страха, потому что пугает всегда только неизвестность. Познанная опасность не вызывает ступора и энергопотерь, так что задачу наших семинаров по боевой подготовке можно охарактеризовать, как «перевод опасностей в разряд познанных».

Чем более хорошо известно то, что вам предстоит, тем спокойнее вы к этому относитесь. Так вот, становитесь опытными, и тогда вам не придется лечить психику после столкновения с насилием. Опыт образуется из малых поступков и событий, как картинка складывается из несвязанных, казалось бы, паззлов. Чем больше этих «кусочков мира», тем детальнее и гармоничнее «картина».

– Что бы вы могли посоветовать тем, кто в силу своего физического состояния, вызванного объективными причинами, такими, как болезни, травмы или инвалидность не может быть эффективным бойцом и накапливать тот необходимый опыт, о котором вы говорите?

– Кто сказал, что состояние больного человека имеет статичную форму?! Кто сказал, что то, что с вами сейчас происходит, те ограничения, которые вас сковывают – навсегда? Почему, например, парализованный Дикуль смог заново создать себя и снова двигаться на своих собственных ногах, а вы считаете, что не можете ничего изменить даже в мелочах своего бытия?

Себя в пример приводить не слишком удобно, наверное, но около трех-четырех лет назад у меня был компрессионный перелом позвоночника. Ни дня я не провел в больнице. Ни дня без тренировок. Всё кончилось тем, что однажды я на какое-то время перестал наклонять голову, не мог посмотреть, завязаны у меня шнурки или нет. Перед этим я поехал в Токио, где провел полуторачасовую спарринговую тренировку с абсолютным чемпионом Японии по Киокушин-кан Фудзией Юскэ. Меня попросили это сделать, чтобы подготовить его к чемпионату, впервые проводимому Канчо Хацуо Рояма, с ударами в голову (в рамках федерации Киокушин-кан). Я приехал показать наши наработки, в конце мы резво и «нелицеприятно» с ним дрались. И вот после этого мне стало очень плохо.

Вернувшись домой, я обратился к нейрохирургу. Посмотрев мои снимки, он сказал:

– Не вижу ничего страшного. У вас компрессионный перелом позвоночника, ему три месяца. Что нужно от меня? Где лежали, что кололи, на что жалуетесь?

Я честно ответил:

– Нигде не лежал, ничего не колол, ни на что не жалуюсь.

Хирург удивился:

– А зачем вы в таком случае пришли ко мне?

– Да вот, только что из Токио прилетел. Там после тренировочных боев у меня что-то случилось с шеей, не могу вниз посмотреть.

Он говорит:

– Ты что, ненормальный, что ли?! Да, ну похоже, да.

Но что интересно: в конечном счете, всё зажило как на собаке, стоило только понять, что «хуже, чем было» не стало.

Я понимаю, что мой пример не совсем корректен. Я понимаю, что это не пример для подражания. Но кто сказал, что норма существует, кто лично вам поставил рамки нормального и недопустимого в отношении к себе при достижении поставленной цели?

У меня занимался человек, про которого, случайно увидев его в зале, знакомый тренер сказал мне: «У него порок сердца! Зачем ты его пустил, он же умрет у тебя на тренировке! Я этого парня давно знаю».

Я перекрестился: «Господу виднее». Если этому человеку суждено умереть на тренировке, то так тому и быть. Он сам пришел ко мне и это его выбор. А я дам ему всё, чтобы у него было как можно больше знаний и опыта. И он продолжал заниматься. Потом он перестал, ушел, но я точно знаю, что за то время, которое он у меня был, он получил такой объем знаний, который вряд ли получил бы где-нибудь еще, просто потому, что я, зная о его болезни, при этом его не жалел. Его звали Максим Иванов, это легко проверить. Сегодня у меня занимается боевой Дед по имени Сергей Иванович, ему 74 года, за спиной инсульт, инфаркт, но он из ветеранов Каратэ в СССР, пришел и спросил: помню ли я его? Лицо было очень знакомым, он попросился в зал, предупредив о болезнях.