В начале двадцатого столетия американец Чарльз Форт (англ. Charles Hoy Fort, 1874–1932(?), Нью-Йорк) унаследовал бизнес дяди, ликвидировал его и получил достаточно средств, чтобы предаться любимому занятию, а именно – просмотру подшивок всех научных и научно-популярных изданий на английском языке в поисках фактов, необъяснимых с точки зрения науки. На протяжении тридцати лет Форт составлял картотеку необъяснимых случаев и написал несколько романов, в том числе и знаменитую «Книгу проклятых». Чарльз Форт считается основателем уфологии. Его последователи, среди которых был классик американской литературы Теодор Драйзер, уверены, что в конце жизни Форт сумел раскрыть тайну, стоявшую за большинством аномальных событий, происходящих на Земле. Он изложил свое открытие в рукописи под названием «Тайная книга», но прежде чем сумел обнародовать ее, был убит – облучён, в результате чего скончался от лейкемии. «Тайная книга» была утеряна или похищена.

А может, ее постигла иная участь? И что же в действительности произошло с самим Чарльзом Фортом?

Пролог: событие

11 сентября, Карелия, Ладожское озеро

Объезжая ствол упавшей сосны, Стас сказал:

– А я уверен, осталось много тайн, разгадки которых люди не знают. Много всяких странных событий, катастроф, мест… Вот, например, это называют Косой Смерти. Как вы думаете – почему?

Дорога шла через ельник, которым заросла длинная коса, на несколько километров выступающая в озеро. Древний рассыпающийся микроавтобус, который Стас одолжил у московского приятеля по прозвищу Делон, хрипло порыкивал мотором. Заднюю часть салона занимали рюкзаки, палатки и спальники, а за водителем сидели шестеро молодых людей – три парня и три девушки. Всем им было немного за двадцать.

– Ну и почему? – спросил Артур, начавший этот спор. Он был реалистом и не верил ни в какую «мистику»… Стас, впрочем, тоже не верил – просто допускал, что в мире существуют пока еще не объяснимые наукой явления.

Он стал пояснять:

– На этой косе исчезали и гибли люди, причем при странных обстоятельствах. Местные тут боятся ночевать, рыбаки или охотники никогда не останавливаются.

– Тогда зачем ты нас именно сюда повез? – подала голос Алена.

Она сидела в первом ряду позади водителя, возле окна, и вся будто золотилась в косых солнечных лучах – русые волосы, серые глаза и белая кожа, пышные светлые ресницы, веснушки… Лицо, как всегда, немного сонное, не от мира сего, на полных губах мягкая улыбка. В интернате Алену так и называли – Золотистая.

– Необычное место, к тому же тихое, здесь никогда никого не бывает. – Стас умолк, заметив между деревьями у дороги человека: высокого, очень худого, в длинном глухом плаще. На голову наброшен брезентовый капюшон, лицо узкое и какое-то серое, нездоровое. Незнакомец стоял, привалившись плечом к сосне, и внимательно глядел на микроавтобус. В одной руке он держал сучковатую палку, в другой – раскладной нож, на спине висел рюкзак.

– Никогда никого не бывает? – хохотнул Мишка.

Толстый Мишка развалился между Аленой и Яной. На поясе его висел медальон: металлическое кольцо, а в нем стрелка наискось вверх – это был секретный знак их компании, который они, еще в интернате, рисовали на асфальте и стенах, обозначая тайное место встречи. На цепочке, прицепленной к ремню, болтался перочинный ножик, Мишка то и дело его теребил, вертел между пальцев, извлекал лезвие и снова защелкивал. Круглая розовощекая физиономия толстяка лучилась здоровьем, весельем и любопытством.

Серолицый у обочины медленно поворачивал голову, наблюдая за микроавтобусом. За спиной Стаса раздался звонкий голос Яны:

– Может, его подвезти?

– Он бы голосовал, если бы ему надо было, – возразил Стас.

Когда они проезжали мимо, незнакомец сделал движение к машине, поднимая палку, будто хотел остановить их, но сразу подался назад. Стас, уже почти вдавивший педаль, все же не стал тормозить – ему не понравился взгляд мужчины, глаза как-то подозрительно блестели.

– Так что там насчет Косы Смерти? – напомнил Артур, поправляя очки в тонкой оправе, и указательным пальцем отвел со лба длинные светлые волосы.

Он сидел во втором ряду вместе с Ксюхой, которая, как всегда, мяла сильными пальцами резиновый эспандер. На шее у Ксюхи висел серебряный крестик, который не очень-то вязался со спортивным костюмом и кроссовками «найк».

– Еще до революции здесь стоял небольшой монастырь, – принялся рассказывать Стас, внимательно глядя на дорогу. – И как-то ночью из него исчезли монахи. В Интернете я читал копии полицейских донесений, за 1910 год, кажется. Протокол осмотра места и так далее… В общем, монахов было девять, они жили рыбной ловлей, собирали ягоды, грибы. И вдруг исчезли. Монастырь стоял где-то в двух-трех километрах дальше по косе. Говорят, остатки фундамента видны до сих пор, хотя то место совсем заросло, все-таки лет сто прошло.

– Рыбу ловили? – спросил Артур многозначительно.

– Точно! – подхватил Мишка и в такт словам защелкал ножиком. – Монахи твои, может, на рыбалку ночную поплыли, лодки перевернулись, они и утопли.

– Не-ет… – протянул Стас. – По свидетельству допрошенных крестьян из ближайшей деревни у монахов было всего две лодки. И обе остались на берегу.

Микроавтобус закачался на крупных корнях, торчащих из твердой, усыпанной сухими иглами земли, и Стас сосредоточился на управлении.

– Давай, Капитан, трави байку! – крикнул Мишка.

Услышав свое старое, еще интернатское прозвище, Стас улыбнулся. Так его называли, потому что он был заводилой в их компании, всегда всех тянул куда-то, то в ночной поход на чердак интернатского здания, то на заброшенную стройку…

В зеркале заднего вида отражался весь салон. Вот они: Алена, Мишка, Яна, за ними Артур с Ксюхой, а еще дальше Борис, сидящий отдельно от всех. С начала поездки он не сказал ни слова – молчун, что с него возьмешь.

Семерых закадычных друзей после интерната судьба разбросала по СНГ, но они по-прежнему раз в год собирались вместе. Стас теперь работал в турфирме, возил туристов на Байкал и за Урал примерно на таком вот микроавтобусе, как взял сейчас в аренду, только раз в десять новее и в сто дороже… Все как-то устроились в жизни, кто лучше, кто хуже, кто далеко от Москвы, кто в ней, – но это пока не мешало их ежегодным встречам.

– Ты давай дальше про монахов, – звонкий голос Яны вернул его из воспоминаний.

– Так вот, монахи с этой косы просто исчезли. Тел не нашли. Никаких намеков на то, что произошло, вообще ничего. Были девять здоровых мужиков – и не стало. Ну и всё, больше ничего не выяснили. Такое вот событие.

– А группа Токарева? – спросил Борис, и Стас едва не вздрогнул, услышав его спокойный глуховатый голос впервые с начала поездки. Интересный человек Боря… Совсем не такая судьба, как у интеллектуала Артура, а ведь они братья, пусть и сводные, от разных матерей.

– Ты про нее знаешь? Ну так сам и расскажи.

Все притихли, ожидая ответа. Борис говорил редко, и любые его слова казались вескими, значительными. Мишка даже развернулся к нему, прижав Алену к борту автобуса. Яна или Ксюха уже давно пихнули бы толстяка локтем в бок, а то и прикрикнули бы, чтоб отодвинулся, но Алена лишь улыбалась, немного напряженно – вряд ли из-за Мишки, скорее уж из-за зловещего рассказа Стаса.

– Кажется, группа состояла из семерых? – уточнил Борис. – Нас столько же. В общем, рассказывай сам.

Они с Артуром были совсем не похожи. Боря – брюнет, Артур – блондин. Боря коренастый, плотный, коротко стриженный, насупленный, говорит глухо. Артур худой, изящный, волосы носит длинные, говорит певуче и часто улыбается. Артур – серьезный программист. Боря – начальник охраны в супермаркете. Отец их, крупный бизнесмен, разводился трижды и двух своих сыновей отдал в дорогой московский интернат. А вот родители Стаса разбились на самолете, летевшем рейсом Бангкок – Москва, его обучение в интернате оплачивал дядя. У каждого из находящихся в машине была своя история…

– Так что там насчет группы Токарева? – спросил Мишка с энтузиазмом. – Еще одно офигенно жуткое событие, и произошло оно прямо здесь, на косе, по которой мы едем, так, Капитан? Ты ж шебутной, вечно нас во всякие такие места тянешь.

– Это ты у нас шебутной, – возразил Артур. – Помолчи, дай Стасу рассказать.

Миша смолк – Артура он уважал, тот был чуть ли не единственным человеком, способным унять болтливость толстяка.

– Рассказывай уже, – бросила Ксюха, продолжая мять эспандер.

Она, как и Боря, редко открывала рот. И сейчас заговорила только чтоб поддержать Артура… да и села она с ним рядом по своей инициативе, это Стас четко просек, когда устраивались в машине. Выходит, Ксюха до сих пор к Артуру неровно дышит? Ведь так мучилась перед выпуском… Интеллигентный, мягкий Артур мог быть с людьми иногда слишком, на взгляд Стаса, жестким – и робкую девичью любовь Ксюхи отверг с ходу, не раздумывая.

– Капитан, ну! – прикрикнул Мишка.

– Я рассказываю, рассказываю. – Стас вел микроавтобус по обочине, чтобы объехать глубокую яму посреди дороги. – В общем, второе событие произошло в шестьдесят первом году. Токареву был двадцать один год, остальным по девятнадцать-двадцать, три девчонки, три парня. Все – студенты из Ленинграда. На лыжах, зимой, недельный поход. Должны были заночевать на этой косе, утром идти по льду через озеро, потом – до Олонца, оттуда дать телеграмму начальнику своего туристического кружка… но телеграмма не пришла. Через два дня их начали искать, ну и нашли палатку на конце этой косы.

Дорога круто повернула, и Стас навалился на руль.

– Палатка в двух местах была распорота, вещи разбросаны, тел нет. Начали искать. Мороз и сильный ветер затрудняли поиски… Первыми отыскали Токарева и одну девушку, не помню, как звать. Они лежали возле небольшого кострища, в двухстах метрах от палатки, Токарев прямо головой в нем, обгоревший, девушка рядом. Потом – еще двух парней. В подробности вдаваться не буду, в общем, они замерзли, но на телах были необычные раны. Определили, что один из них, Павел Дюганов, залез на дерево, свалился…

– На какое дерево? – перебила сообразительная Яна.

– То-то и оно – на сосну. Тут везде сосны.

– Но там же…

– Да, в нижней части ветки не растут. А была зима, ночью мороз около тридцати, руки у Дюганова наверняка задубели. Но исхитрился залезть на эту сосну – какая сила его заставила? Ну вот, а дальше… – Стас замолчал, привстав на сиденье, когда между деревьями слева мелькнуло синее. – О, подъезжаем! У основания коса шириной в пару километров, а тут, видите, сузилась, теперь метров сто, не больше. Значит, скоро остановка.

– А где палатка той группы стояла? – с подозрением осведомился Мишка, все щелкающий своим ножиком. – Небось на том месте, куда едем? Колись, Капитан! Ты не мог пройти мимо такой возможности!

– На том, – кивнул Стас. – Хотя точно я не уверен, но увидим. В Интернете читал протокол с описанием, фотографии видел, надеюсь, узнаю его.

– Ты про остальных членов группы расскажи, – подал голос Артур.

– Да, остальные… В общем, еще двух девушек нашли далеко в стороне, на самом конце косы. Одна лежала головой во льду, лицо прямо в него вмерзло. У нее не было глаз. А другая – еще дальше на льду, в километре. И…

– Постой, почему не было глаз? – перебила Яна, и на этот раз ее голос был не таким звонким.

Стасу ничего не оставалось, как пожать плечами.

– Я не знаю. Читал разные версии, по одной – лед возле берега был тонким, упав, девушка пробила его головой, а потом лежала столько, что вода вымыла глазные яблоки, когда те начали разлагаться. В озере ведь течение есть.

– А по другим версиям? – спросил Мишка.

– Да там бреда много всякого. Это ж Сеть… на такие темы уфологи набегают, конспирологи, всякие эзотерики. Кто-то утверждает, что на основе путаного заключения медэксперта можно решить, что глаза у девушки были выжжены кислотой, другие – что она сама их вырвала.

– И мы едем туда, где это произошло, – заключила Алена.

Голос у нее был совсем тихий, Стас едва разобрал слова сквозь гул мотора.

– Ну да, туда и едем. Это ведь интересно, разве нет? Мишка, сдвинься наконец, ты же ее совсем зажал.

– Ну ты даешь, Капитан! – Мишка отодвинулся. – В такое место старых друзей и подруг привезти!

– А мне интересно! – с вызовом ответила Яна.

Она всегда была отчаянной, всегда бросалась в бой, поддерживала Стаса во всяких авантюрах, лезла за ним хоть на подъемный кран, хоть в подвал брошенного дома…

– Но какие выводы из всего этого сделала милиция? – спросил Артур, поправляя очки. – Заключение следствия?

– Дело закрыли, а в заключении было сказано, что «группа столкнулась с действием непреодолимых природных сил»… Как это перевести на человеческий язык? Я не знаю.

– Но если все из палатки разбежались в разные стороны, значит, их что-то напугало? – принялся вслух размышлять Артур. Он любил строить логические цепочки и на основе их делать выводы – «умозаключать», как иногда с уважительным смешком называл это Мишка. – Если отбросить всякую фантастику, то причина какая? В палатке их что-то напугало.

– Или кто-то, – сухо добавила Ксюха, продолжая сжимать эспандер.

Артур кинул на нее взгляд, помедлил и сказал:

– Имеешь в виду, один из них напал на других?

Ксюха молча глядела в спинку сиденья перед собой. Стас возразил:

– Про это тоже писали. То есть писали, что такого не могло быть. Мол, группа проверенная, ходила в походы уже несколько раз, да и не мог ни один из них так напугать остальных шестерых, чтоб часть выскочила из палатки через выход, а другие схватили ножи и прорезали полог, да все рванули наружу полуодетые… Кстати, было установлено, что ткань разрезана именно изнутри.

– Но что-то их напугало, такая ведь картина складывается? – напирал Артур.

– Да. Что-то, вдруг появившееся в палатке, или нечто снаружи… Или, может, какое-то излучение? Ультразвук? Еще что-то…

– Маньяк! – заговорщицким шепотом выдал Мишка.

– …Или снежный человек, палаточный полтергейст, беглый заключенный. Но только все свидетельствовало за то, что источник панического ужаса возник именно внутри палатки, а не снаружи, и они сыпанули от него во все стороны.

– Тогда излучение, – заключил Артур. – Направленное излучение. Инфразвук определенной модуляции вызывает панику, это известно. Они разбежались и, полуголые, на тридцатиградусном морозе, быстро замерзли. Ночь, наверное, еще пурга – все понятно.

– Не все, – коротко бросил Боря.

Сзади воцарилась тишина. Вода озера сквозь деревья была видна все лучше – ширина косы в этом месте едва ли превышала пятьдесят метров, а значит, пора сворачивать к берегу и выгружаться. Дорога исчезла, теперь они ехали между сосен, которые смыкались все теснее. В лесу было сумрачно, а вот на берегу, отсюда хорошо видно, – яркое солнце, волны плещутся о берег, блики играют на воде, песок золотится… Представляя, как друзья будут ставить палатки, а он в это время запалит костер, Стас сказал:

– Да, не все понятно. Например, совсем неясно, почему в черепе Токарева, командира группы, была трещина от глазницы до виска – простым падением ее не объяснишь. Почему у Любы Коротковой, той, которая осталась без глаз, были вывихнуты четыре пальца правой руки, то есть просто согнуты в другую сторону, а еще – почему в брюшной полости Дюганова нашли…

– Прекрати! – вдруг зло сказала Алена. – Поверни, езжай назад!

Стас бросил на нее взгляд – нет, не злая, она выглядела скорее испуганной.

– Развернись, пожалуйста, – повторила она.

– Зачем, мы ведь…

– Развернись, – угрюмо сказал Боря.

Все сразу зашевелились, Мишка заерзал на сиденье, Яна оглянулась.

– Почему? – спросил Стас. – Зачем разворачиваться?

– Думаешь, это хорошая идея – ночевать в месте, где умерли те монахи, а потом группа Токарева?

– Да по-моему, хорошая, – ответил Стас, начиная злиться.

В конце концов, ну что за чушь! Да, погибли здесь когда-то люди – и что? Не верит же Борис, в самом деле, на полном серьезе во всякую чертовщину. Ладно – Алена, она такая… поэтичная натура, но приземленный реалист Боря почему с ней согласен?

Притормозив, но не заглушив мотор, Стас спросил:

– Вы все не хотите дальше ехать?

– Я – хочу! – отрезала Яна и добавила укоризненно: – Алена, что ты, в самом деле? Борька!

– Это неправильная идея, – повторил тот.

– Что значит «неправильная», брателло? – хмыкнул Мишка, ерзая и щелкая ножиком. – Что ты под этим подразумеваешь? А давайте проголосуем! Кто за то, чтобы валить на фиг с этой косы? Ну, ручки тянем, не стесняемся!

Подняли руки Алена и Борис.

– Та-ак, а кто за то, чтобы разбить тут лагерь?

Мишка вскинул руку первым, потом Стас и Яна…. и, помедлив, Артур – и сразу за ним Ксюха.

Еще до того, как сводный брат Бориса проголосовал, Стас, следивший за выражениями лиц сидящих в салоне друзей, понял: Артур будет «за». Просто потому, что Боря – «против». Он не знал, отчего так, но давно заметил – между братьями есть скрытое противостояние. Во всяком случае, со стороны Артура.

– Пятеро – «за», двое – «против»! – провозгласил Мишка. – Аленка, что ты побледнела так? Не нервничай, я тебя защищу от любых посягательств, слышишь? Прикрою своим большим мягким телом, а ты потом сможешь написать романтическую поэму «Баллада о Косе». Нет, не романтическую, а эротическую… Ой!

Задрав брови, толстяк уставился на ножик в своей руке. Осторожно провел по лезвию большим пальцем и недоуменно огляделся.

– Что за черт? Я ж его наточил – он как бритва был!

– И что? – спросил Артур, нагибаясь вперед между спинками сидений. Ксюха с Борисом привстали, глядя на Мишку.

– Да то, что вот сейчас крутил-вертел его и по пальцу себя случайно полоснул. Сильно так – а крови нет! Глядите, он… он тупой совсем! Как такое может быть? Я ведь…

Артур пренебрежительно махнул рукой.

– Перепутал, забыл наточить. Стас, мы приехали? Ксения, вставай, пожалуйста, надо вещи брать.

– Да нет же! – протестовал Мишка. – Я его правда наточил! Это моя любимая побрякушка, я его всегда… а теперь он тупой – полностью! Стас! Ты чего на меня вытаращился?

Заглушив мотор и отпустив руль, Стас развернулся на водительском сиденье.

– Ты правда наточил его?

– Да, – кивнул Мишка, слегка испугавшись. – Да, и… А что такое?

– Все ножи, бритвы, топоры, которые нашли в палатке и возле тел погибшей группы Токарева, были тупые, – произнес Стас. – Хотя в таком походе нельзя обойтись без нормально заточенных ножей. И еще писали, что их фонарики полностью раз…

Он вытащил из кармана мобильный телефон. И тут же Ксюха сказала:

– Мой разряжен.

– И мой! – крикнула Яна в изумлении. – Я ведь только утром сняла с зарядки, а его на пять суток…

Стас разглядывал мертвый аппарат на ладони. Артур, Борис, Алена – все смотрели на свои телефоны. В салоне стояла тишина. Снаружи на ветру заскрипела сосна, громче, потом другая. Зашуршало. Хрустнуло. Алена сказала:

– Там что-то движется.

Лицо Мишки обмякло от ужаса. Он уставился сквозь заднее окно, беззвучно разевая рот, не в силах произнести ни слова. Ахнула Яна. Сдавленно выругался Борис. Ксюха схватилась за крестик на шее, а Стас вскочил, выпустив из рук трубку. Яркий, пронизанный солнечными лучами ужас катил на них между сосен. А еще был свет – трепещущий дикий свет, который пришел откуда-то извне.

И тени, узкие, как лезвия ножей, тянущиеся к машине.

Часть первая

Двойное преследование