Бизнес

А вот вы прямо сейчас выйдите на улицу… Неохота? Понимаю вас. Ну ладно, тогда у домашних своих спросите, хитро сощурив глаза: какова, мол, цель бизнеса? Если домашние ваши – люди не дикие и к тому же им нечем заняться, то они поддержат разговор. Не могу совсем уж исключить, что наиболее образованные из них возьмут да и скажут, что слово это происходит от английского «business», что значит «дело, предпринимательство». Этот ответ положительно характеризует ваших домашних, однако в сущности понятия ничего не объясняет.

Впрочем, не важно: домашние там или дикие… У кого угодно спросите:

– Какова цель бизнеса?

И самый даже дикий человек ответит вам легко и непринужденно:

– Денег, блин, заработать, какие проблемы?

Правильный ответ.

Я вот спрашивал, и все так отвечали.

Тогда я задавал следующий вопрос:

– В чем цель воровства?

Человек замирал, чуя подвох, и отвечал уже менее уверенно:

– Тоже разбогатеть.

– Тогда, простите, в чем же разница между воровством и бизнесом?

Вот тут я получал разные варианты ответа. От: «Не морочьте мне голову» до грубого и краткого отказа в дальнейшем общении.

Из вежливых самым распространенным можно признать следующий вариант ответа:

– Бизнес – это ежели по-честному, а воровство – если противозаконно.

То есть, если сумел человек закон обойти, – он, значит, бизнесмен, а не сумел – тогда вор получается?

Не хорошо как-то получается.

Нет, ну разве не известны нам случаи – и из истории, и из дня сегодняшнего, и из других стран, и из родной стороны, когда государство разрешает немножечко поворовать и немножечко поспекулировать. Тут же находятся люди, у которых хватает ума и сноровки это предложение государства принять и разбогатеть сильно. Можно ли этих людей назвать бизнесменами? Дайте ответ!

Не дают ответа…

Попробуем сами разобраться.

Вопрос формулируем прямо и грубо: если у воровства и бизнеса одна и та же цель – разбогатеть, то есть ли между ними принципиальная разница?

Можно сформулировать еще резче: каков самый главный отличительный признак бизнесмена?

Заглянем в глубь веков. Почему нет?

Во времена Иоанна Грозного жил да был такой человек – Аника Строганов. Он считается едва ли не первым русским предпринимателем. Как же богател сей Аника Федорович? Он продавал английским купцам меха, которые не были дефицитом в нашей холодной стране, приобретал у англичан различные иностранные товары, которые как раз дефицитом и являлись, а потом загонял их втридорога, с чего и преуспевал. Вопрос: основоположник российского предпринимательства был бизнесмен или спекулянт? Или Аника Федорович поимел право называться бизнесменом, лишь когда начал разрабатывать сольвычегодские варницы и построил множество варниц на Кольской губе?

Лезем, лезем дальше в глубь веков. В самую, значит, глубину. В истоки русской души и мудрости. Потому как есть такое мнение – распространенное весьма: мы, русские люди, богатых не любим. Вранье. Мудрость русского народа, она где спрятана? Правильно: в пословицах и поговорках.

Смотрим из глубин веков пришедшие пословицы и понимаем, что к деньгам наши предки относились всегда с уважением, ощущая их полезность: «Денежка дорожку прокладывает», «Добр Мартын, коли есть алтын», «За свой грош везде хорош. Дай грош, так будешь хорош». А как вам нравится такой русский народный вывод: «Тот мудрен, у кого карман ядрен»? Про сто рублей и сто друзей нам всем поговорка известна. А у нее, оказывается, есть и иная версия: «Что лучше ста рублей? Двести».

Те, которые считают, что бизнесмен – не только не русское слово, но и не русское дело, утверждают с плохо скрытой радостью: нам, мол, православие не позволяет быть богатыми. Христос что говорил? Мол, верблюд, может, и пролезет в игольное ушко, если сильно постарается, а богатый в Царствие небесное – не войдет никогда. Про это все замечательно объяснил великий русский философ Иван Александрович Ильин: «Христос… говоря о «богатых», коим «трудно войти в Царство Божие»… имел в виду не размер их имущества, а их внутреннее отношение к богатству: они «надеются» на него, «служат ему, а не Богу», «собирают себе» земные сокровища и пребывают в них «сердцем» – и потому «богатеют» «не в Бога».

Проблема отношения россиян к богатым и богатству рождается из того, что у нас, у русских, огромный опыт жизни в бедности. Ощущение такое, что народ в целом все время живет в бедности. Чего у нас нет, так это опыта жизни в богатстве и при свободе. О чем тут много говорить, если, скажем, только через восемь лет после того, как в Лондоне открыли метро, в России отменили крепостное право? Поэтому мы готовы раздражаться любому проявлению свободы и любому проявлению богатства. Непривыкшие мы потому что.

И действительно, человек – заслуга которого, например, в том, что он первым добежал до нефтяной скважины или придумал некую спекуляцию в рамках страны, – может ли вызывать уважение, а не раздражение?

Если следовать логике Талейрана, который утверждал: лучше быть большим негодяем, чем мелким жуликом, – то может. И потом для того, чтобы добраться до скважины или придумать что-то (пусть даже аферу), тоже ведь нужны некие отдельные, особенные качества, выделяющие «придумщика» из общего ряда?

Однако все-таки что-то мешает уважать таких людей, скажем так, окончательно. И именно когда мы о них рассуждаем, тут-то и встает во всей своей наглой очевидности вопрос о том, чем отличается бизнесмен от вора.

То ли дело те личности, которые сумели разбогатеть, придумав нечто невероятное. Они – явно бизнесмены и, безусловно, заслуживают всяческого уважения.

Например, Кинг Кэмп Жиллетт разбогател потому, что придумал безопасную бритву. Изобрел он ее в 1895 году. Потом усовершенствовал целых восемь лет! И лишь в 1903 году открыл свой бизнес. В первый год продал 51 бритву и 168 лезвий. Во второй – 90 тысяч бритв и 12,4 миллиона лезвий. Народ стремительно врубился в то, что безопасная бритва куда удобней и, главное, безопасней опасной.

Или, скажем, некая Рут Хэндлер… Знаете такую? Не знаете? А, между тем, о ее изобретении известно буквально каждому ребенку. Эта самая Хендлер однажды заметила, что ее дочь Барбара охотнее играет не с мишками и зайчиками, а с куклами, имеющими выраженные женские формы. Тогда она взяла, да и придумала куклу Барби. В 1959 году первые куклы поступили в продажу, а уже вскоре каждую секунду в 150 странах продавалось три куклы…

Вообще, бизнес был всегда. Слова такого еще не придумали, о предпринимательстве никто и слыхом не слыхивал, а бизнесмены и предприниматели уже вовсю существовали! Например, в историю бизнеса вошел удивительный человек Жак Кёр – королевский казначей, живший во Франции в середине аж XV века. Жак Кёр легко мог бы жить припеваючи, чуток подворовывая, чуток зарабатывая. Как, собственно говоря, и поступали королевские казначеи во все времена во всех странах. Вместо этого казначей-предприниматель начал строить порт в городе Монпелье и мало этого: заложил на верфях собственный флот – семь кораблей, для пущей радости торговли. Другими словами, он действовал, как подлинный бизнесмен: вкладывал деньги, чтобы они потом принесли прибыль.

Так. Секундочку. Это что же получается: и тот, кому государство, положим, разрешает немного приворовать, и тот, кто строит свой бизнес на абсолютно новой идее, – оба называются бизнесменами? И королевский казначей, строящий свой флот, и «бегун», успевший первым добежать до нефтяной скважины, – оба имеют полное право называться чудесным словом «предприниматель»?

На самом-то деле бизнес от воровства отличается целью.

Как это? Разве бизнесмен не хочет разбогатеть? Или вор?

Хотят. Оба.

Но…

Главная цель бизнеса – это создание потребителя.

Внимательно вчитайтесь в эту фразу. Подумайте над ней.

Отлично! Идем дальше.

Бизнесмен – это тот, кто богатеет, достигнув этой цели. Для бизнесмена богатство – следствие того, что он создал потребителя.

Бизнесмен отличается от вора тем, что он создает потребителя, а вор – нет.

Разбогатеть хотят оба. Но принципиально разными способами. Это важное слово, даже два: принципиально разными.

А что, разве тот, кто добежал до скважины, не нашел потребителя?

Всяко бывает. Например, человеку дали пару скважин, он около них сидит и продает свою нефть туда же и тому же, кому продавало раньше государство. А если человек развивает свой бизнес, значит, он ищет новых потребителей.

Развитие бизнеса – это есть не что иное, как поиск новых потребителей своей продукции.

Русские не любят не богатых, а воров – тех, кто на нас наживается. В стране, где генетически – то есть по привычке – бедность уважают больше, чем богатство, надо постоянно объяснять эту разницу: вор нас использует, ухудшая нашу жизнь; бизнесмен улучшает нашу жизнь и за счет этого богатеет.

Все-таки ужасно хочется верить в то, что наш народ неслучайно придумал пословицу: «Без барыша голодна душа».

И Жиллетт, и Хэндлер стали очень богатыми людьми потому, что вычислили, создали, придумали – любой глагол годится – потребителей для своих товаров. И наш Аника Строганов никого не обманывал и никого не обворовывал: он находил потребителя и в Англии, и в России. А за то, что соль еще начал добывать, – отдельная ему наша благодарность.

Или, например, некто Рой Планкетт, чье богатство началось с обычного, казалось бы, случая. Однажды утром Планкетт открыл контейнер, в котором должен был скопиться очень холодный газ. Но вместо этого химический реагент застыл на стенках контейнера. Другой бы не обратил на это внимание, а Планкетт начал полученное вещество изучать и был поражен тому, насколько оно стойко к воздействию разных химических реагентов. Так был изобретен тефлон, принесший Планкетту богатство, поскольку нынче он используется везде – от космических кораблей до кухонной посуды.

Если мы договоримся, что бизнес – это создание потребителя, то бизнесмен – это человек, у которого есть идеи, как создать потребителя.

Звучит красиво, но одновременно безнадежно. Эдак что ж получается? Чтобы разбогатеть, надо все время что-то изобретать: то безопасные бритвы, то тефлон, то Барби…

Разумеется, нет. Но бизнесмен – это человек, у которого есть идеи. Подчеркну жирный чертой: не первоначальный капитал и уж, конечно, не умение быстро бегать по указке государства – идеи. Плюс энергия, которая позволит эти идеи осуществлять.

Аристотель Онассис приехал завоевывать Америку с 63 долларами в кармане. Благодаря идеям и энергии Онассиса 63 доллара превратились во флот из 52 судов, авиационную компанию и несколько шикарных отелей.

Бизнесмен – это не тот, кто копит, а тот, кто умеет заставить деньги работать на себя. Если человек не умеет или тем паче не хочет делать так, чтобы деньги на него работали, – он не бизнесмен никакой, не предприниматель, а самый настоящий Скупой Рыцарь из маленькой, но великой трагедии Пушкина.

У бизнесмена есть идеи, как вложить деньги так, чтобы они потом прибыль принесли. Этот подход принципиально отличается от подхода вора, цель которого: побольше украсть и радоваться. Откуда возьмется прибыль? От потребителя. Найдется много потребителей на идею бизнесмена – вот и будет много денег.

Нам кажется, что бизнесом может заниматься любой – ведь каждый человек знает, что такое деньги, и каждый хочет их зарабатывать. Однако большинство людей знают грамоту, но из этого вовсе не следует, что все могут стать Толстыми. Каждый из нас может что-то нарисовать, но Репины и Дали рождаются не часто. Большинство людей умеют водить автомобиль, однако Михаэль Шумахер – один. С бизнесом все то же самое.

Умение заниматься бизнесом – это талант. Как и любое призвание, он чаще всего заметен с детства. Когда маленькому Уолту Диснею надо было постричься, он рисовал скетчи для местного парикмахера, и тот стриг его бесплатно. А когда маленькому Генри Хайнцу – будущему знаменитому производителю детского питания и изобретателю кетчупа – срочно нужны были деньги, он продавал соседям овощи и фрукты, выращенные в собственном саду. Почувствовали разницу? И напрасно. По сути, ее нет. Она лишь в разном устройстве головы: Дисней использовал свой талант художника, Хайнц – свой предпринимательский дар.

Уоррен Баффет, ставший одним из самых богатых людей Америки, начал в юности с мелкой спекуляции. Он покупал «оптом» шесть бутылок «кока-колы» за 25 центов, а потом продавал каждую бутылку «в розницу» за 5. Это позволило ему покупать отремонтированные бильярдные автоматы за 25 долларов и продавать их в местные салуны, получая в неделю около 50 долларов прибыли. Потом ему пришла в голову мысль: на пару с приятелем купить старый «Роллс-ройс» за 350 долларов и сдавать его напрокат за 35 долларов в день. Он придумал себе потребителя: найдется немало людей, которые в торжественный момент своей жизни захотят шикануть на старом великолепном автомобиле. В 16 лет Баффет скопил 6 тысяч долларов. В 1946 году это была более чем приличная сумма!

Очень часто, когда ребенок проявляет в детстве «бизнесменский» талант – родителей это пугает, особенно если дело происходит в нашей стране. Увы, у нас до сих пор немало людей, которым само слово «деньги» кажется чуть ли не неприличным. К счастью, их становится все меньше…

Господь каждого человека на Земле создает для того, чтобы он прошел свой собственный, уникальный путь. Путь предпринимателя и бизнесмена – ничуть не более стыдный, нежели любой другой.

Не помню, кто сказал, что деньги – это прекрасные слуги и отвратительные хозяева. Бизнесмен – это человек, который может заставить деньги работать на себя. Вор и спекулянт – это человек, чьей жизнью руководят деньги.

Бизнесмены – это люди, которым завидуют все, и не только в России. Собственно, у большинства из нас есть две причины для зависти: слава другого человека и деньги другого человека. Удачной семейной жизни или тем более уму – завидуют куда реже. Людей, которые понимают, что у них нет таланта певца или, скажем, поэта, несравнимо больше, нежели тех, кто признается, что у них нет таланта бизнесмена.

Меж тем, мало кто думает о том, что бизнес – это дворец, построенный на пороховой бочке: в любой момент может долбануть. Как, например, в 1637 году в Голландии. Поначалу тюльпаны там были настолько популярны, что некий коллекционер всего за одну (!!!) луковицу цветка редкого «тюльпаньевого» сорта отдал 450 кг сыра, четыре быка, восемь свиней и двенадцать овец. А уже через две недели рынок тюльпанов обрушился, и они вообще перестали что-либо стоить…

Впрочем, нынче, во время всемирного кризиса, когда то и дело слышишь, что один бизнесмен застрелился, а другой оказался вором и обманщиком и его посадили в тюрьму аж на 150 лет, – уже не надо доказывать, сколь опасна эта бизнесменская профессия.

Если не ошибаюсь, американский писатель (имя, увы, позабыл) мудро заметил: позвольте мне улыбаться вместе с мудрыми, а есть вместе с богатыми. Не возразишь.

Мир, который нас окружает, во многом создан бизнесменами. Все то, чем мы пользуемся, – начиная от безопасной бритвы и заканчивая компьютером, начиная от лампочки и заканчивая автомобилем, начиная от одежды и заканчивая телевизором, – когда-то позволило и до сих пор позволяет богатеть людям, которые все это придумали. Слава Богу, что есть мудрецы, помогающие желающим оценивать этот мир и правильно к нему относиться.

Поэтому закончу я такой историей. Жил-был в Америке политик Пол Цонгас – известный бизнесмен и сенатор, которому предрекали, что он станет президентом США. И вдруг Цонгас узнает, что болен раком. Тогда он бросает свою политическую карьеру и свой бизнес, потому что остаток жизни хочет посвятить семье и наблюдать за тем, как растут его дети. Когда он объявил об этом своем решении, ему пришло письмо, в котором были такие строки: «Вы верно расставили приоритеты. Еще никогда ни один человек в мире не говорил перед смертью: "Жаль, что я не потратил больше времени на мой бизнес…"».

Что тут добавишь?

После разговора о бизнесе хорошо бы, конечно, о бюрократии поговорить – подумать. То есть не то, чтобы – хорошо, а кстати. Но про бюрократию – попозже разговор случится, когда до чиновника дойдем.

А сейчас – про власть. Тоже хорошо и кстати (или не кстати) – после бизнеса говорить про власть!

Бюрократия

См. главу «Чиновник».

Власть

Где власть? А вот где поболее одного человека соберется – там и власть.

Ведь что такое власть, если попросту? Это умение навязывать свою точку зрения, свою позицию или человеку, или группе лиц, или большой группе лиц, или огромной группе лиц, или всему миру…

Значение слова «навязывать» понимаете? Навязывать – это не значит убеждать. Это значит, в лучшем случае, сказать: «Пошел туда – там враг», а в худшем (и чаще всего): «Пошел туда без лишних разговоров!»

Это власть.

Ну а ежели кто-то, пусть даже один человек, думает и действует так, как вам кажется правильным, – принимайте поздравления или соболезнования: вы обрели над этим человеком власть.

Ницше вообще считал, что стремление к власти – есть главное стремление всего сущего на Земле, в том числе и человека.

О том, является ли человек частью природы и можно ли проецировать на нас ее законы, – мы еще поговорим, и не раз. Но то, что живые существа в джунглях и городах, пустынях и деревнях, на суше и на море – все, как безумные, стремятся властвовать, – это факт.

Где два человека – там и власть, говорите? А если представить себе, что болезнь, происходящая внутри одного человека, – это борьба за власть каких-нибудь там вирусов и здоровых клеток или клеток здоровых и больных… Вот и выходит: для того, чтобы власть появилась, вовсе даже не надо двух людей – одного достаточно.

А разве воспитание – это не есть борьба за власть между детьми и родителями? А любовь? А дружба? А…

Так. Спокойно. Сейчас ка-а-ак разбежимся мыслию по древу – потом будет не собрать ни нас, ни мыслей. Власть и борьба за нее – одна из самых ярких и устойчивых метафор мира, это понятно. Но мы говорим конкретно про власть социальную, про ту самую, к которой всегда стремились, стремятся и будут стремиться люди.

Что невероятно само по себе. Ведь казалось бы… Господствовать над другими людьми, то есть навязывать свою точку зрения другим – и тяжело, и не всегда приятно, и, главное, очень ответственно. Тут с самим собой не всегда разберешься… Так нет же! Толпы людей борются за возможность царить хоть где-нибудь.

Какой из всего этого можно сделать вывод? Стремление руководить другими у большинства людей гораздо сильнее страха своей властью принести этим другим вред. Власть желанна.

У первобытных людей все, видно, было просто: кто самый умный и сильный, тот сумел накормить племя, за что племя начинало ему подчиняться. Оно понимало: будет сыт вождь, не станут голодать и остальные.

История развивалась. С появлением государства возникла новая закономерность: вождь, оказывается, может быть сыт в то время, как его «подведомственный» народ голодает. И чем дальше развивалось государство, тем очевидней становилось: вождь всегда сыт и всегда в порядке, что до народа – тут возможны разные варианты.

Как только возникли первые государства, тут же появились и первые философы – мудрые и наивные люди, всерьез верящие в то, что правители и народ будут прислушиваться к умным словам. Философ – это кто таков? Человек, который сидит на месте и думает. Поэтому размышляют философы, как правило, о том, что можно понять, не сходя с места. А это что именно? Человек и государство.

Вот философы тут же и начали создавать свои философские системы, объясняющие смысл власти и государства.

Скажем, Платон считал, что в государстве есть три сословия: философы, воины и трудящиеся, и власть непременно должна принадлежать философам. Согласитесь, что сегодня глав государств можно назвать самыми разными словами, но на философов они как-то все-таки не тянут. Средневековые философы вообще вопрос о власти решали просто: власть от Бога, а ежели она – от Бога, то извольте принимать какую есть, да еще, желательно, со словами благодарности.

Поначалу власть была единоличная и занималась буквально всеми государственными делами. Скажем, князья Киевской Руси сами правили, сами судили и даже налоги собирали самолично.

Потом государства росли, развивались, народу в них прибавлялось. Теперь даже школьник знает, что в стране должно быть три ветви власти: исполнительная, законодательная и судебная плюс примкнувшая к ним (или критикующая их – как где) четвертая власть – власть прессы. O каждой из них мы поговорим отдельно: и о министерствах, и о парламенте (в «Многослове-3»), и о законах, и о журналистике, разумеется.

Однако пример князей – царей, монархов – оказался заразителен. И не отыщешь не то что века, а, пожалуй, даже десятилетия в мировой истории, когда б не появился в ней некто, желающий заменить собой все ветви власти.

Основной принцип такой власти: разделяй и властвуй. Чудесный принцип! Откуда взялся – неведомо. Некоторые считают, что это девиз Древнего Рима, только подтверждений этому нет. Иные уверены, что это слова короля Людовика XI, но и тут проблемы с доказательствами. Да и ладно! Будем считать это не народной, а «властной» мудростью (а то почему, действительно, народ мудрости свои тиражирует, а власть нет?): разделить, а дальше уж поодиночке над ними властвовать. Так проще.

Но все-таки: почему люди так страстно хотят властвовать?

А почему они так жаждут выступать на сцене, писать книги, совершать научные открытия? Мне кажется, вольно или невольно, осознанно или – чаще – нет, однако все это продиктовано вечным и неизбывным желанием человека бороться с Создателем в бессмысленном, но очень манком желании с Ним сравняться.

Бог не создал тех людей, которых описывают писатели, и тех, кого играют актеры. Бог создал мир, но не объяснил его, этим занимаются ученые. Казалось бы, Господь должен обидеться на людей за такие попытки, однако ирония и мудрость Создателя в том, что в историю – то есть в память человечества – попадают именно те люди, которые как бы доделывали за Создателя то, что Он не доделал.

Власть также притягательна именно этим: большинство властителей в мировой истории считали себя едва ли не равными Богу.

Однако не плохо бы помнить, что за всю историю человечества талантливых властителей было все-таки значительно меньше, чем бездарных. Замечательно сказал об этом Наполеон Бонапарт, вся жизнь которого – пример желания человека сравняться с Богом: «На свете есть великое множество людей, воображающих, что они наделены талантом править единственно по той причине, что они стоят у кормила власти».

Откуда вообще взялось это слово – «власть»? От слова «волость», которое поначалу имело несколько значений. Наши предки одним словом «власть» обозначали и территорию, и собственно власть, а также – право на эту власть и возможность эту власть осуществлять!

Сегодня нам кажется, что мы определяем власть иначе, не так, что ли, общо. Но, если вдуматься, нам это действительно только кажется. Говоря о власти, мы имеем в виду и возможность власть осуществлять, и территорию, на которой эта власть, собственно, и осуществляется. Так что русский язык и здесь демонстрирует свою «великость и могучесть».

– А про «право на власть» вы забыли, господин автор?

– Нет, конечно. Просто это отдельный и очень интересный вопрос.

Власть должна быть легитимной, то есть – законной. Этот постулат вы прочтете в любом учебнике по политологии. Что же он означает на практике?

Отложим учебник, и тогда нам станет ясно: право на власть в реальности означает вот что: те, над кем осуществляется власть, должны быть убеждены в законном праве властителей над ними властвовать.

Знаете, есть такая шутка: муж всегда прав, если муж не прав – смотри пункт первый?

Ее можно перефразировать: власть всегда легитимна, если она не легитимна – смотри пункт первый.

Историки, политологи, журналисты очень любят рассуждать о легитимности власти. И это действительно интересное занятие. Однако мы вынуждены отметить: современники признают легитимной ту власть, которая ими правит.

Для примера возьмем двух совершенно разных политиков: императрицу Екатерину Великую и Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева. Оба пришли к трону в результате государственного переворота. Оба правили долго. И по поводу легитимности их власти большая часть населения не сомневалась.

Изучение легитимности власти – дело историков. Если власть осуществлена – современники ее принимают. Тем более, шагая к правлению (в стране или в каком-нибудь домкоме – неважно), человек всегда клянется, что делает это не ради себя, а ради других.

Я не знаю примера во всей мировой истории, когда бы человек боролся за власть под лозунгом: «Я хочу править (домом, заводом, областью, страной) потому, что мне очень нравится руководить, к тому же, руководящая должность позволяет жить безбедно, получать всякие блага и брать взятки!» Так не бывает.

Хочет ли человек стать председателем домкома или руководителем страны, он всегда клянется, что, во-первых, власть – тяжелая ноша и огромная ответственность. А во-вторых, он готов на себя эту ответственность взвалить только и единственно ради блага других.

Человек ли, группа ли людей, пришедшая к руководству, всегда утверждает: «Все, что я делаю, – я делаю не для себя, а для народа. И в силу абсолютной верности этого лозунга я, власть, легитимна! Кто не согласен (в зависимости от обстоятельств): либо пишите заявление об увольнении, либо валите в другую страну, либо становитесь к стенке и молитесь своему неправильному Богу».