Во Францию евреи не возвращались. Но после окончания Тридцатилетней войны и подписания Вестфальского мира (1648 г.) Франция получила от Австрии Эльзас… А там жило то ли 70, то ли 100 тысяч евреев.

Эти евреи не оказали никакого влияния на французскую культуру, науку и экономику. А Франция 150 лет существовала, не очень замечая этих евреев.

Перед революционной властью – Конвентом – встал вопрос – как революционная утопия должна относиться к таким реальным, вполне материальным евреям? Было высказано мнение, что это народ реакционный – ведь евреи чтут Ветхий Завет и вовсе не готовы отказаться от своей религии. А ведь мерзкая католическая церковь, которую гражданин Вольтер называл не иначе как гадиной, – она ведь тоже почитала Ветхий Завет, считала его частью священного предания. Значит, делался вывод, евреи – это прямо-таки религиозная Вандея, враги народа, и надо их поголовно казнить, чтобы всем остальным стало лучше.

К счастью для евреев, существовала и другая логика, не менее шизофреническая, но более к ним благожелательная. Евреи, согласно этой логике, – народ как раз прогрессивный, «друзья народа», потому что они не католики, и к тому же их угнетал, считал неравноправными людьми королевский режим. Как из Бастилии выпустили жертв королевского произвола – например, невинного ягненочка, маркиза де’Сада, – так надо освободить всех евреев.

В Конвенте шли такие бешеные споры о судьбе евреев, что вопрос решили передать самому народу. Пусть народ путем референдума скажет – надо истребить евреев как врагов народа или надо предоставить им гражданские права как исконным друзьям народа. Правда, референдум почему-то провели только в Париже, и это тоже евреям повезло – французские крестьяне вовсе не были антисемитами, но и особой приязни к евреям не испытывали. Что сказала бы сельская Франция, составлявшая 70% населения, – Бог весть. Но из 60 районов Парижа 53 проголосовали за предоставление евреям гражданских прав. С 1791 года 70 тысяч французских евреев сделались полноправными гражданами Республики Франция.

Провозгласить-то их гражданами провозгласили, а вот что теперь с ними делать? Что делать с народом, который живет сам в себе по своим собственным законам и почти не входит в контакт с христианами?

Этот вопрос пришлось решать не болтунам и крикунам в парижской говорильне-Конвенте, а великому практику Наполеону. Наполеон действовал просто и жестко, заложив основу для всех более поздних законов.

Для начала Наполеон созвал национальную ассамблею еврейских нотаблей – то есть выборных лиц. Всем им предложили двенадцать вопросов… Одобряют ли евреи многоженство? Можно ли у них развестись с женой? Может ли еврей жениться на христианке? Считает ли себя французский еврей французом? Согласны ли евреи выполнять законы Франции? Готовы ли евреи воевать за Францию? Какой административной властью обладают раввины?

Трудно сказать, насколько понимали эти нотабли смысл происходящего… В том числе и смысл задаваемых им вопросов. Но ответили они на вопросы старательно и честно. Естественно, многоженства евреи не одобряли, жениться на христианках изъявили готовность… Ведь христиане не язычники! А ограничения на брак в иудаизме есть только с язычниками.

Но самое главное, евреи подтвердили, что раввины властью не обладают, а вот французским властям они готовы подчиняться. Франция – родина французских евреев, и они готовы защищать ее от внешнего врага и вообще лояльны к французскому государству.

Получив нужные ответы, Наполеон созвал не что иное, как… Великий еврейский Синедрион. Тот самый, что разогнали еще римляне! Который не собирался две тысячи лет!

Имя Наполеона мгновенно облетело весь еврейский мир и стало необычайно популярным. Созыв же Синедриона показался таким замечательным действием, что в синагогах служили специальные службы в честь почтеннейшего ребе Наполеона. Откуда было евреям знать, что Наполеон разгонит Синедрион, как только тот выполнит свою миссию?

Великий Синедрион подтвердил все, что уже сказали ассамблеи еврейских нотаблей, – что законы Моисея суть не административные и не государственные, а религиозные законы. Наполеону только того и надо было. Раз так – то юрисдикция раввинов не распространяется на гражданские и уголовные дела, евреи подчиняются тем же законам, что и все остальные люди. Отныне французские евреи стали не государством в государстве, а частью французской нации. Опять же – одни французы идут по воскресеньям слушать проповедь кюре и звуки органа, а других «французов Моисеевой веры» шафар призывает слушать раввина. Вот и все!

Это равноправие евреев Наполеон нес повсюду, в том числе и в Германию. Там готовы были признать равенство евреев в законе, но получилось как? Получилось, что равноправие евреев принесли на штыках французы. Как что-то внешнее и Германии чуждое. Получалось так, что евреи взяли гражданские права из рук оккупантов. К тому же большинство евреев по свойственной им любви ко всему «прогрессивному» поддерживали оккупантов, а множество еврейских юношей пошли добровольцами во французскую армию. Это не могло не сказаться на отношении к евреям и их проблемам.

После наполеоновских войск романтический национализм начал настаивать на различиях между «принципом германизма» и «принципом семитизма». В сознании германского общества укоренилось представление о евреях как юрких типах, которые не имеют и не хотят иметь к Германии никакого отношения, как к наглым инородцам. Это имело для истории страны многообразные и сложные последствия.

Все общественные движения в Германии были окрашены в антисемитские тона. Евреев было очень много в различных общественных движениях, особенно во всех вариантах социалистического движения. Но в государственной службе их было мало. Никогда еврейские общественные деятели не имели такой поддержки немецкого общества, как Дизраэли и Монтефиоре. А в германской армии после объединения Германии в ее офицерском корпусе было очень мало евреев.

Во время войны Севера с Югом в США евреи воевали на обеих сторонах. На Юге они как-то не очень продвинулись… Трудно сказать, почему именно. А вот в армии генерала Гранта к концу войны, к 1865 году, было 9 генералов-евреев и несколько сотен офицеров.

Во французской армии уже к концу XIX века было до 3% офицеров-евреев. Во время Первой мировой войны некоторые французские граждане еврейского происхождения получили кресты Почетного легиона. Многие британцы еврейского происхождения служили в колониальных войсках, воевали в массовой армии начала XX века.

В Германии евреев просто не пускали ни в офицерский корпус, ни в верхушку администрации.

В Германии произошло другое и тоже очень важное явление: часть религиозных вождей иудаизма начала его реформировать. Появились своего рода протестанты иудаизма.

Судите сами: протестанты отрицали церковную иерархию, опыт полутора тысячелетий церковного строительства. Они хотели быть, как первые христиане: есть они и есть Христос. Они продолжают христианство, искаженное церковью.

Духовные вожди еврейского реформизма считали себя настоящими продолжателями традиций иудаизма, которые за века исказили талмудисты. Первоначальный иудаизм, «как известно», был гибок, толерантен и открыт для всех. Только к концу Средневековья корыстные раввины погасили этот славный дух. Великий просветитель евреев Германии Мендельсон полагал, что в еврейской религии накопились сделанные людьми «дополнения» и «злоупотребления», которые «омрачают ее сияние».

Первые изменения в богослужении провели в Амстердаме в 1796 году: община «Адат Иешурун» ввела проповедь на голландском языке.

Но настоящим центром реформизма стала Германия. Проповеди и гимны на немецком языке ввел в Брауншвейге филантроп и просветитель И. Якобсон (1768—1828) с 1801 года. Берлинская синагога приняла такие же перемены.

В 1818 году друг и последователь Якобсона Э. Клей основал в Гамбурге храм, подобный берлинскому. В 1819 году синагога выпустила свой молитвенник, в котором фразы о пришествии Мессии, избранности еврейского народа и возвращении в Сион были либо изъяты, либо заменены другими формулировками общечеловеческого характера.

Отказ от идеи своего превосходства и избранности сразу произвел самое лучшее впечатление на немцев. А три гамбургских раввина выпустили воззвание против приверженцев реформы. Они обвинили реформаторов в ереси, прокляли их и попытались добиться закрытия нового «храма» гамбургским сенатом. Сенат поддержал разумных людей, а не средневековых мракобесов. Некоторые германские государства издали эдикты, требовавшие введения реформ в синагоге.

За последующие 30 лет реформистские общины возникли, по крайней мере, в 30 городах Германии, Австрии, Венгрии, Франции и Дании. Как и протестанты в христианстве, реформисты отличались друг от друга степенью радикализма во всех поднятых вопросах. Важный центр реформизма возник в Копенгагене, где реформистский раввин И.Н. Манхеймер (1793—1865) в 1817—1821 гг. проводил по пятницам службу на датском языке, а в литургии использовалась музыка христианских композиторов.

В 1836 году в Лондоне группа сефардов начала реформы по типу немецких. Скандал получился грандиозный, община в конце концов раскололась. В 1840 году сторонники реформизма вышли из лондонской общины и образовали собственную, так называемую западно-лондонскую синагогу британских евреев. И сефардские, и ашкеназские раввины плевались и орали, но реформистские синагоги пошли по Англии.

В США немецкие евреи уронили зерна реформизма на почву, давно подготовленную англо-саксонским индивидуализмом. В 1824 году 46 членов конгрегации «Бет-Элохим» из города Чарлстон (штат Южная Каролина) пытались убедить руководство общины провести реформы. Не убедили, вышли из общины и организовали «Реформированное общество израильтян».

Общество просуществовало ненадолго, но дух изменений выпустило. С 1841 года есть в США синагога, в которой играет орган, к 1870-м реформистские синагоги распространились по всей стране. Многие традиционные общины приняли реформированный ритуал под руководством эмигрировавших из Европы раввинов-реформистов: А.М. Вайза, М. Лилиенталя, Д. Эйнхорна, Ш. Адлера (1809—1891), Ш. Гирша. Их труд продолжили тысячи раввинов во всех частях страны. В 1873 году по инициативе Вайза была создана первая общеамериканская организация реформистских общин – Союз американских еврейских конгрегаций. Союз основал в 1875 г. Хибру юнион колледж (Еврейский институт религии), который работает до сих пор и выпускает сборники работ.

И в США, и в Германии раввинские совещания, реформисты подчеркивали совместимость иудаизма с прогрессом науки, центральную роль морального закона в иудаизме. По мнению одного из виднейших реформаторов, раввина Гольдхейма, раввинистический иудаизм обладает лишь историческим значением. «В талмудическую эпоху прав был Талмуд. В мой век прав я».

Реформисты выступали за браки между евреями и неевреями, американский съезд раввинов принял резолюцию, по которой дети от смешанных браков признаются евреями независимо от того, кто из родителей еврей. Конечно, в рамках реформизма есть столкновение мнений по множеству вопросов, в том числе в вопросах медицинской этики, смешанных браков, права женщин занимать пост раввина и признания евреями детей от смешанного брака.

Нацизм нанес страшный удар по идее сближения с христианами, разрушил важнейший германский центр реформизма. И тем не менее в начале XXI века к реформистскому движению принадлежало 13 % еврейских семей в США. Около 750 реформистских общин, входящих в Союз американских еврейских конгрегаций, насчитывали 1,1 млн членов.

В Британии реформистов – 27% из всех, кто посещает синагогу. А консервативную синагогу – только 2%.

Несмотря на бешеное сопротивление, в 1991 г. в Тель-Авиве был открыт новый культурно-образовательный центр прогрессивного иудаизма «Бет-Даниэль».

Движение прогрессивного иудаизма создало сеть общин по всему СНГ. В 2005 г. Движение провело свой всемирный съезд в Москве.

Опять политика… сплошная политика. В США живет около миллиона людей, которые евреи по отцу. Реформаты их признают евреями, а консерваторы – не признают. От политики зависит само признание – еврей ты или вовсе не еврей.

Этот человек родился в 1784 году в Италии, в городе Ливорно. Семья его вела свое происхождение из городка Монтефиоре провинции Асколи-Пичено, отсюда и фамилия. А в Италию предки Монтефиоре приехали из Испании и вели дела с Англией.

В середине XVIII века Моисей Вита Монтефиоре обосновался в Лондоне. Четвертый из его сыновей, Мозес, родился в Италии случайно: семья приехала туда на время. Семья жила не богато, чтила религиозные традиции.

Кстати! В эпоху войн с Наполеоном, в 1809 году, двадцатипятилетний предприниматель добровольцем идет в Национальную гвардию. Ее ряды он покидает спустя четыре года в чине капитана. Приверженность еврейству не мешала Монтефиоре быть и английским патриотом.

Талантливый коммерсант, Мозес Монтефиоре собственным трудом и талантом сделал карьеру в оптовой торговле, потом на бирже. Он – основатель банкирского дома «Братья Монтефиоре» (вместе с родным братом Авраамом), начинатель страхования жизни. В те времена это была совершенно новая идея, и в 1824 году возникло первое английское страховое общество «Альянс», страховавшее жизнь. Владельцы и руководители – Монтефиоре и Натан Ротшильд. Два англо-еврея.

Общество приобрело большую популярность, Монтефиоре стал страховым монополистом не только в Англии, но и во всей Европе, отделения его фирмы появились в Берлине, Риме, Петербурге и других европейских столицах.

Еще одно нововведение: освещение улиц газом. Компания по газовому освещению, «Империал», с 1826 года становится европейским монополистом. Это делает Монтефиоре и очень известным, и очень богатым человеком.

Пока речь идет о частной карьере дельца. Привлекательной карьере, потому что сделанное Монтефиоре полезно для многих. Но и только.

Нет ничего потрясающего и в том, что верующий иудей Мозес Монтефиоре несколько раз ездил в Палестину: в 1827, 1838, 1843 годах. Сионисты часто пытаются представить Монтефиоре своим предшественником, но это далеко от истины.

Благочестивый еврей, он мечтает посетить Святую Землю. Встречают его с большим энтузиазмом, Монтефиоре помогает и живущим в Палестине евреям, и желающим туда переселиться.

Монтефиоре арендует землю для еврейских поселений, под Яффой закладывает плантацию цитрусовых и учит евреев сельскохозяйственным работам. В Иерусалиме он открывает аптеку и клинику, возводит и оснащает привезенным из Лондона печатным станком типографию, оборудует новую ткацкую фабрику, строит ветряную мельницу, которую так и назовут: «Мельница Монтефиоре». В Иерусалиме он строит еврейские кварталы вне еще средневекового Старого города. В 1843 году Монтефиоре направляет в Иерусалим первого дипломированного врача в Палестине, доктора Ш. Френкеля.

Но никаких идей массового переселения в Палестину у Монтефиоре не было, Палестина для него важна как религиозный центр иудаизма. Он подумывал о создании современного водоснабжения Иерусалима, о прокладке железной дороги Иерусалим – Яффа, но постепенно отступился от этих планов.

Мозес Монтефиоре прославился не своими поездками в Палестину и свои титулы получил не за газовое освещение городов. Монтефиоре прославился как защитник евреев во всем мире. Было ли от чего защищать? К сожалению, да!

Пользуясь огромным влиянием в аристократических кругах, Монтефиоре начинает борьбу за равноправие евреев. Под влияние его необыкновенной личности попадают герцог Норфолк и лорд Бекслей, его другом является Маколей. Именно эти трое принялись энергично отстаивать права евреев.

Финансист и филантроп добивается права евреев быть избранными в парламент и назначаться на общественные должности без принятия присяги «по истинно христианской вере».

Многие детали этого мерзкого дела до сих пор почти неизвестны. Вроде бы была одна служанка в доме итальянских евреев Мортаров. И призналась она на исповеди, что привязалась к маленькому, двухлетнему Эдгару и, когда он тяжело заболел, тайно крестила его.

Исповедник же нарушил тайну исповеди и помчался прямиком в Рим. Тут же Папа Римский лично велел отнять ребенка у родителей и воспитать его христианином. Я ж говорю, мерзкая история, и многое в ней непонятно.

В ночь на 23 июня 1858 года в дом Мортаров вломился отряд папских солдат со швейцарским офицером-наемником во главе. Они арестовали шестилетнего Эдгара и увели. Родители долгое время не поднимали шума, считая: произошло какое-то недоразумение, ребенка им скоро вернут. А когда стало ясно – не вернут, обратились в прессу, а еврейские общины Италии запросили свое правительство и попросили Мозеса Монтефиоре быть посредником.

Но Монтефиоре не допустили лицезреть Папу. Дело решено раз и навсегда: христианина Эдгара Мортара не отдадут его сомнительным родителям. И не отдали. Парень вырос в монастыре, постригся в монахи и сделался миссионером. В еврейских кварталах он появлялся специально, чтобы устраивать скандалы.

История хорошо объясняет, почему вся Британия поддерживала Монтефиоре. Еврей Монтефиоре выступал как представитель британского общества, который нес в родную ему Италию знамя Прогресса. Сам Папа понимал, что дело его не правое… Не случайно же Папа Пий IX заявил как-то Мортаре: «Я приобрел тебя, сын мой, для церкви, но за очень высокую плату».

У них, в Италии, такие вот нравы. А у «нас это невозможно».

В 1861 году на острове Корфу православные греки устраивают погром. Монтефиоре выступает в защиту евреев, а православный митрополит острова вынужден издать пасторское послание о недопустимости преследования иноверцев.

В 1867 году в Румынии прокатилась волна погромов. Не желавших креститься евреев топили в Дунае. Монтефиоре тут же отправляется в Румынию, а по дороге встречается с императором Франции Наполеоном III. Заручившись еще и этой поддержкой, Монтефиоре буквально заставляет румынского князя Карла I дать письменное обещание, что он прекратит религиозные волнения. Власти даже отпустили на свободу местного талмудиста, главного раввина Бухареста Меера-Лейбуша Кемпнера-Малбима. Правда, с условием, что Монтефиоре увезет его за границу.

Уехать вообще приходится побыстрее: демонстрации местных антисемитов в любую секунду могут превратиться в погром. Что видят во всем этом англичане? Что посланец цивилизованной Британии наводит порядки в дикой Румынии. И положа руку на сердце, так ли уж сильно они не правы?

Репутацию Монтефиоре поддерживала и готовность помогать не одним евреям. В 1860 году друзы в Сирии напали на христиан. Монтефиоре тут же создал «Англо-Сирийский фонд помощи пострадавшим».

Был он и большим сторонником отмены рабства в английских колониях. Чтобы осуществить освобождение, Монтефиоре дает английскому правительству денежный заем, чтобы рабовладельцы получили компенсации.

В 1836 году Монтефиоре, первый из евреев, входит в попечительский совет Королевского общества. В 1837 году Монтефиоре избирают шерифом Лондона и графства Мидлсекс. Принять эту более чем почетную должность банкир согласился при условии, что по субботам и еврейским праздникам он будет свободен от исполнения своих обязанностей. «Мои обязанности по отношению к Богу и мое уважение к нашей святой вере я ставлю выше всяких других обязанностей», – заявил он. Став шерифом, Монтефиоре фактически упраздняет смертную казнь. Не в его власти отменить ее, однако в его шерифстве все прошения об отмене смертного приговора удовлетворяются.

Однажды, когда министр отменил такое его решение, шериф обратился за поддержкой к королеве Виктории, и та пошла ему навстречу, подчеркивая, что делает это из глубочайшего уважения к нему. Мало того, она возводит Монтефиоре в рыцарское звание. В 1846 году королева жалует ему титул баронета, а в 1847-м он избирается шерифом графства Кент. Так что в Румынию и Италию является не частное лицо, еврейский банкир Монтефиоре. Приезжает британский аристократ.

Монтефиоре – посланец передовой Британии в диких странах, Монтефиоре – посланец Прогресса. Это особенно видно в защите им евреев мусульманского мира.

…1840 год выдался «урожайный»: сразу два обвинения евреев в людоедстве.

В убийстве и поедании греков, в использовании крови младенцев для приготовления мацы евреев обвиняли еще во времена Манефона. Православные общины Османской империи верили в «кровавый навет» и охотно обвиняли евреев – как в сирийском Халебе-Алеппо в 1810 году, в Антакье в 1826-м. Но мусульманские власти им не особенно верили.

Все начало меняться, когда султан Абдул-Меджид объявил о либеральных реформах. Центральная власть ослабела, христиане усилились…

17 февраля 1840 года мальчик из греческой православной семьи на острове Родос не вернулся домой с прогулки. Несколько дней его искали, христиане были уверены: убили евреи, чтобы добавить в мацу кровь. Несколько раз христиане врывались в еврейский квартал и искали там мальчика.

Через несколько дней две греческие женщины «вспомнили», что видели пропавшего мальчика, идущего по направлению к городу Родос вместе с четырьмя евреями. Одного из них они «узнали»: Злиаким Стамболи. Конечно, это «чистая случайность», но именно этот человек вместе со своим родственником Элиасом Калимати вывозил с Родоса губку, работал на лондонского бизнесмена Джоэля Дэвиса, имел приличные доходы и был серьезным конкурентом европейских консулов.

Стамболи арестовали и для начала дали 500 ударов палками по пяткам. Раздробили кости стоп. 23 февраля, в присутствии губернатора, судьи-кади, греческого архиепископа и европейских консулов, Стамболи опять «допросили». По сообщениям родосских евреев, он был «закован в цепи и подвергнут страшной пытке раскаленным железом, а на груди его лежал очень тяжелый камень – он был буквально полутрупом».

В конце концов Стамболи «заговорил»: «признался» в ритуальном убийстве и оговорил других евреев. Этих тоже арестовали и пытали. В конце концов уже шестеро евреев были обвинены в преступлении и подвергнуты пыткам. Главного раввина Якова Исраэля тоже арестовали «на всякий случай». Консулы и местные христиане настойчиво расспрашивали его: правда ли евреи практикуют ритуальные убийства?

Консулы же настояли, чтобы еврейский квартал блокировали: чтобы чудовищные преступники не скрыли следов преступления. Почему-то блокада выразилась больше в перебоях с поставками продовольствия и воды. А местные христиане пытались подбросить в гетто труп христианина.