От автора

Ну, вот мы и встретились опять, мой дорогой читатель…

После знакомства с Филином у тебя закономерно должен был бы возникнуть вопрос: «А что же остальные? Неужели этот, в то время желторотый лейтенантик смог совершить все сам?! Ведь не супермен же он в конце концов!» И потому я хочу наконец-то отдать должное всем тем, кто был ему и учителями, и друзьями! Всем тем, кто стал нашему «трижды» капитану братьями по оружию и братьями по крови!.. Я хочу рассказать о тех парнях, которых много лет спустя стали называть «юношами стального поколения»! И это, наверное, самое правильное определение! Придумал его человек, который и сам сложил голову в далеком Афганистане – поэт и настоящий русский офицер, лейтенант Александр Иванович Стовба, или просто «Аист»…

Каждый из этих парней достоин много большего, чем получил за свой ратный труд, и, уж конечно, достоин отдельной книги!..

Прошло уже больше двадцати лет с момента их первой встречи с Филином…

Без этих отчаянных парней никогда Андрей не стал бы тем Филином, о котором уже тогда ходили легенды. Да и не о нем, в сущности, были те солдатские легенды, а о его группе!..

Разведдиверсионной группе специального назначения, РДГСН (или просто РДГ) капитана Андрея Проценко, «Филина»…

Я уже рассказал в своих книгах о каждом из них! И о тех нелегких военных дорогах, которые свели Филина с его боевыми братьями…

В этой завершающей историю «группы Филина» книге я хочу еще раз вспомнить обо всех них.

Прошло уже почти девятнадцать лет с того печального 91-го года, когда «группа Филина» перестала существовать как боевая единица вместе со страной, которой ее бойцы давали Присягу на верность…

С кем-то из них Филин встречается довольно часто и до сего дня, о ком-то ни слуху ни духу все эти годы, а кого-то и нет в живых…

В этой книге я расскажу о каждом из бойцов группы. Вернее, об одном бое каждого из них, в котором по-настоящему проявился их характер русского солдата!

Пусть эта книга станет всем им памятником!

Глава 1

«Слон»

Сержант Андрюха Ошеха… «Слон»…

Может, это и не самый известный бой этого легендарного боевого сержанта, но… Именно после него он в первый раз был представлен командованием к званию Героя Советского Союза. Но звание это так и не получил.

Ни в первый, ни во второй раз…

Тот день выдался на удивление жаркий для этого времени года в Афгане. Видимо, это были последние теплые вздохи осени перед холодной зимой.

Шла группа тяжело.

Холмы, пологие затяжные спуски и подъемы, да еще солнце, палящее прямо в затылок, безжалостно выматывали бойцов, отнимали у них последние силы. И ничего не было удивительного в том, что этот марш-бросок затянулся. Как-то незаметно наступил вечер, стали сгущаться сумерки.

– Все, Андрюха, – остановился наконец капитан спецназовцев. – Надо «садиться» на ночь, иначе нарваться можно.

– Ты командуешь, Гриша. Я-то согласен! Мы и так уже километров сорок отмотали по этим холмам, – ответил Слон.

– Вот и добре. Давай-ка тогда влезем во-он на ту сопочку. – Иванков показал на недалекую высотку. – И организуем ночевку. Ну, и в штаб доложим, что пока поиск ничего не дал и мы продолжим его утром.

– Тогда я пошел к своим.

– Дуй!

Ничего похожего на тот первоначальный план с поимкой «аистов» на маленькую группу сейчас не было – до предполагаемого места операции в Панджшере сейчас было, наверное, больше сотни километров. Все шли единым подразделением.

– Так, мужики! – Андрей собрал совет «аксакалов» группы. – Шмель, Бекас – давайте организовывайте бойцов – будем ячейки делать.

– Сколько? – было единственным вопросом.

Они, тертые-перетертые этой войной, уже не задавали глупых вопросов и не рассказывали своему командиру, как устали на марше люди, потому что в этих горах поутру приятнее выглядеть усталым, но живым, чем отдохнувшим, но уже остывшим трупом. И никого не надо было уговаривать – это было обычное завершение дневного марша.

– Четыре, мужики, – ответил Слон. – По шесть человек разместимся.

Трудились споро, таская базальтовые камни, благо этого добра здесь было немерено. Через полчаса, с разлетом метров в 70–100, были готовы четыре гнезда – круглые колодцы, примерно в метр высотой, с бойницами для стрельбы.

Андрей осмотрел позицию своих десантников и пробежал к спецназовцам.

– У меня все готово, Гриша, – доложил он капитану. – Бойцы распределились, уселись по «гнездам», выставили охранение.

– Ну, и у нас тоже порядок. Закурим, сержант?

– Я курю только один сорт, Гриша.

– Это какие? – удивился капитан.

– Японские. Есть такой сорт – «Цузые», называются.

– Балабол! – улыбнулся спецназовец. – Ладно! Курим мои!

Он протянул сержанту пачку сигарет, и в этот момент…

Нет, не зря крупнокалиберный ДШК в Афгане прозвали «Королем гор»! Теперь всю мощь и страшную силу этого пулемета группа испытала на своей шкуре. Мощные пули калибра 12,7 миллиметра не просто пробивали камни «гнезд», в которых засели бойцы, они крошили эти камни в пыль!

– Всем в укрытие! – проорал капитан. – Разобрать цели! Огонь без команды, по готовности!

Но и его бойцы, и десантники Слона уже сориентировались и начали экономно, в один-два патрона, стрелять вниз, по подножию сопки.

– Сколько их? Засек?! – проорал Гриша в самое ухо Слона.

– С пяти точек лупят! С соседних высоток!

– С-суки! – рявкнул капитан и выпустил пару патронов из бойницы «гнезда». – Ты вниз посмотри! А-а-а! Падлы!!!

Андрей взглянул через соседнюю бойницу и обомлел на секунду. Такого он больше не видел никогда.

На них каким-то неотвратимым цунами накатывали черные «призраки». Они едва-едва были видны теперь в сгустившихся сумерках, но по количеству автоматных вспышек он примерно представил себе масштабы той задницы, куда они все вместе попали.

«…Рыл двести, не меньше! Мать твою! А идут-то как, суки! Грамотно, профессионально… И все в черном. «Аисты» прилетели. Только не аисты они, а коршуны!..»

Зрелище на самом деле было жуткое.

«Духи» шли волнами, и в этой атаке чувствовалась серьезная подготовка – простые «пастухи» ходили в атаку толпой. А сейчас… Пока одна «волна» делала рывок по склону метров на пятнадцать-двадцать, вторая поливала «шурави» свинцовым ливнем. Потом «волны» менялись местами, и все повторялось.

Огонь по разведчикам не прекращался ни на секунду! Да еще и эти ДШК, которые стреляли длинными очередями прямо по «гнездам».

– Ох, и влетели мы, сержант! – проорал капитан. – Вот они, «черные аисты»! А мы их где искать собирались?!

– Я пошел к своим!

– Куда?! Срежут на первом же метре! Здесь сиди пока! Там твои разберутся! Не маленькие!

Капитан оказался прав. И его бойцы, и десантники Слона, подпустили «духов» метров на сто и, не сговариваясь, рубанули дружным залпом. И «призраки» не выдержали – «волны» стали откатываться назад, оставив на склонах несколько десятков «аистов».

– Вызывай кабульский гарнизон! – рявкнул капитан своему радисту. – Пусть помощь высылают!

Да только…

Когда Андрей услышал равнодушный ответ оперативного дежурного по гарнизону, он обомлел даже больше, чем тогда, когда увидел количество атакующих их группу «аистов»: «Выкручивайтесь сами!»

«Теперь ясно, почему этих спецназовцев называют «одноразовыми»! – подумал Андрей, глядя на бойцов-спецназовцев ГРУ, которыми командовал капитан Гриша. – Что ж там за гнида такая сидит? Узнаю – раздавлю!..»

– Мужики! – услышал он голос капитана Гриши Иванкова, который закричал во всю глотку так, чтобы услышали все. – Всем держаться! Беречь патроны! Помощь уже идет!..

И посмотрел тяжелым взглядом на Слона.

– Я к своим, Гриша. Будем ждать помощи.

– Давай, Андрюха. Пока они затихли немного. И береги себя.

– Пошел!.. – скомандовал сам себе сержант и побежал стремглав к своим бойцам.

А потом была еще одна атака. И опять черные «волны» накатывались на склон сопки. И опять «шурави», подпустив «аистов» поближе, начали косить их скупыми, прицельными очередями – патроны неумолимо заканчивались.

Все понимали, что единственное спасение теперь – дотянуть до утра. В светлое время «духи» больше не рискнут атаковать на лысом склоне, да и подставлять свои спины под возможную подмогу разведчикам, которая придет с трассы, им тоже не было никакого резона. Только это же понимали и «аисты», а до утра было еще так далеко!

После второй атаки «призраки», видимо, поняли, что вот так, в лоб, нахрапом, этих русских, засевших в своих крохотных каменных «гнездах», не возьмешь – не такие они простые «салажата» – очень уж больно огрызались… И тогда они попытались схитрить и стали орать, что они, мол, не «моджахеды», а заблудившаяся рота царандоя – афганской милиции.

– Думаешь, такое может быть? – спросил Пурген Андрея, бинтуя одного из бойцов.

– Ага! Ты видел, как «царандоевцы» воюют?

– Стадо баранов!

– А эти как шли, видел? Тут такая подготовка была, что царандою и не снилось! Натуральный спецназ, – выдохнул Андрей. – У нас «двухсотых» много, Яша?

– Нет пока…

– А «трехсотых»?

– Половина. Есть тяжелые…

– Тебе твоей «медицины» хватит?

– Да уже нет ни хрена, командир… – Пурген показал свою почти пустую санитарную сумку. – Даже ИПП закончились![1]

– Вот! Возьми еще и мой, может, пригодится кому. – Слон достал из нарукавного кармана своей куртки пакетик, запечатанный в вощеную бумагу, и кинул его в сумку Пургена. – Что дальше будешь делать, Яша?

– Не знаю. Тельниками будем перевязываться, на крайняк… – И он внимательно посмотрел в глаза Андрея. – Что будет, командир?

– Время надо тянуть. Вон «спецы» какие-то переговоры с «духами» затеяли… А нам сейчас каждая секунда на руку. Выскочим, Пургенище! Выскочим! Куда ж деваться-то?

– Хорошо бы. «Трехсотых» много… Как выносить будем? И куда?

..Только те переговоры не удались. Как только четверо спецназовцев Иванкова приблизились к «духам», те открыли по ним шквальный огонь из пулеметов. Двоих потом Пурген, рискуя собственной, курчавой головой, вытащил – тех, которые еще стонали. А вот еще двое остались лежать недвижимыми на склоне сопки.

И пошел третий штурм.

– А-а-а-а-а! – орал во всю глотку Слон, стреляя скупыми очередями из своего «ПКМа». – А-а-а, с-суки, не нравится-а-а!

– Тух-тух-в-вау-у! – стучали крупнокалиберные пули о камни «гнезда» и пролетали в опасной близости. – Тух-тух-тух! В-вау-у!

– Та-та-та! Та-та! – огрызался пулемет Андрея. – Та-та-та-дзинь-нь!

Лязгнул затвор опустевшего «ПКМа».

– У кого есть патроны?! – проорал он во всю глотку.

– Последняя коробка, командир, – услышал он рядом слабый голос. – И еще есть пара-тройка магазинов..

Раненный в грудь, рядом с ним, оперевшись спиной о камни, сидел один из пулеметчиков его группы, сержант-«дембель».

– Ты как?

– Порядок. Яша уже перевязал. – Прямо поверх куртки, вокруг груди были намотаны полосатые тряпки – уже и тельняшки пошли в ход.

– Снарядить ленту сможешь?

– Постараюсь.

– Давай, Паша! Давай, дорогой! А я тут пока… разберусь. – Он уже успел перезарядить последней лентой свой пулемет. – Хрен вам на закуску, а не десантура!..

И в этот момент раздались взрывы гранат и автоматные очереди в районе того «гнезда», в котором находился капитан Гриша. Частые взрывы и интенсивные очереди.

«Неужели из Кабула все же на выручку подоспели?» Андрей даже высунулся из-за камня немного, чтобы понять, что происходит. Зря. В первую же секунду он понял, что это не помощь, а к своим пробивается командир спецназовцев, а во вторую… Мощный удар в грудь опрокинул его на спину и тут же обожгло огнем внутри.

– Попали… С-суки…

…Он пришел в себя через несколько секунд, почувствовав, как какие-то жесткие, безжалостные тиски сжимают пылавшую от боли грудь.

– У-м-м-м-м-м! – застонал он протяжно и попытался высвободиться.

– Ша! Ша, Андрюха! – Лицо Пургена. – Только не надо дергаться!

– Яшка… Что там? Сильно?..

– Ну, что не слабо, так это точно, – ответил фельдшер. – Под ключицу, навылет… И кажется, легкое задело.

Его умелые руки полосовали низ тельника Слона, а потом эти полосатые ленты ложились на грудь.

– Щас перевяжу тебя и дальше побегу… Спирту хочешь?

– А другого обезболивающего у тебя уже нет?

– Все, что есть.

– Давай!

Андрей схватил алюминиевую фляжку и сделал три больших глотка.

– О-о! Вот это дело! Мы еще повоюем. Не дождутся, гады!

Удивительно, но чистый девяностошестиградусный медицинский спирт, которого граммов сто пятьдесят проглотил Слон, принес ему моментальное облегчение. И он воспрял духом.

– Помоги нашим, Пурген! А я тут сам… Та-та-та-та! – вновь обрел голос его пулемет.

Озверевшие вконец моджахеды, не ограничиваясь убийственным огнем пяти ДШК, принялись бить по ячейкам из гранатометов. От прямых попаданий слоистый камень разлетался на куски. Многие бойцы были ранены осколками гранат и камня. Но все, кто хоть как-то мог держать оружие, продолжали стрелять, теперь уже одиночными выстрелами, и бросать гранаты. Все они, молодые, но теперь уже относительно здоровые, хотели жить. А длина их жизни этой ночью зависела оттого, как долго они будут огрызаться…

В 4 часа утра «аисты» пошли в очередную атаку. И патронов «духи» не жалели. А потом они начали давить разведчиков еще и морально, крича во все горло:

– Шурави, таслим![2]

– Ага, щас-с! Разогнался! – проорал в ответ Слон. – Лучше лови мой маслим!

В этот момент его «ПКМ» выплюнул последнюю пулю.

«…Все, Андрюха! Не жди меня, мама, хорошего сына…»

Сержант перевернул цинки, лежавшие на дне их гнезда, – они были пусты… Тогда сержант дотянулся до автомата, одиноко лежавшего в стороне, и отстегнул его магазин.

– Штук десять еще есть… – проговорил он вслух и обернулся к своим раненым товарищам. – Пацаны! У кого что осталось?

– Нож…

– Нож…

– Нож и «эфка»…

– И у меня еще одна «эфка» есть…

Они лежали вповалку и не могли уже двигаться: кто от тяжелых ран, кто от потери крови. Пятеро проверенных не единожды бойцов «рейдовой группы» сержанта Ошехи…

– А у меня десяток патронов и нож.

И тут он услышал от прапорщика Черкасова то, что потом всю оставшуюся жизнь поднимало на его голове волосы.

– Командир… – прохрипел раненный в грудь и в голову десантник. – Этим сдаваться нельзя.

– Знаю, Бекас.

– Ты за нас отвечал, вот и ответь до конца… Обещай! Последняя «лимонка» – под себя. Но сначала ты нас всех, ножом… Чтобы эти падлы не мучили.

– Обещаю, прапорщик… Они не дождутся!

Андрей схватил автомат и выстрелил последние патроны. Их оказалось всего семь…

– И дорога-а-я не узна-а-ет! – проорал Андрей во все горло и бросил гранату в сторону атакующих «духов». – Какой у парня был конец! И дорога-га-я не узна-га-га-ет!..

И тут Слон услышал звуки приближающихся вертолетов…

«Глюки пошли! Точно глюки!.. Миражи, мать их!.. А может…»

И метнул на радостях последнюю гранату:

…Нет, это был не мираж. Над ними, грохоча пушками и пулеметами, прошла двойка «крокодилов». А потом появилась и парочка транспортных «Ми-8» с пилонами для НУРСов, которые тоже сказали свое веское слово. Достаточно было всего два захода на цепи «аистов», и они тут же откатились со склона…

А на вершину сопки тем временем приземлились еще два «транспортника» и стали грузить в свои чрева «измочаленную» группу разведчиков.

– …Вот так, командир. – Безногий Слон посмотрел на Филина с какой-то вселенской грустью в глазах. – Так нас оттуда, с этого Казажора, и сняли.

– Все-таки пришли за вами из Кабула?

– Если бы из Кабула, – усмехнулся сержант-пенсионер. – Если бы… Нам на выручку прилетели вертолетчики «залетного» Александрийского полка, который к тому времени уже базировался под Кандагаром. В этом полку служили офицеры-штрафники, у которых были проблемы по службе. Кто водки бухнул «не вовремя», кто морду «не тому» набил, кто «не с той» связисткой или медсестричкой закрутил, а начальству обидно стало. Разные там мужики были… Абсолютно оторванные, отчаянные! Знаешь, командир, хоть и хромала у них дисциплина на обе ноги?, зато они ничего не боялись! Им многие жизнью обязаны…

– Да уж, повезло вам, что и говорить… Потеряли-то многих?

– 17 «трехсотых» всего, а у «спецов» еще и двое «двухсотых». Те парни, что на переговоры с «духами» ходили.

– Так это же практически все!

– Почти, – усмехнулся Слон. – Только четверо спецназовцев оказались целыми… А моих всех эти «аисты» пометили.

…Вот и вся история.

Живи и будь счастлив, Герой нашего времени! И побольше бы нам таких, как ты.

Глава 2

«Медведь»

«Медведь»… Старший прапорщик Игорек Барзов…

Еще одна легендарная личность, с которой Филину довелось бок о бок пройти очень много…

«Вечный» – после ухода из отряда Слона – и совершенно незаменимый «замок» Филина… И самое удивительное было то, что он тоже был одесситом! Да почему был? Он и до сего дня есть – неугомонный одессит…

Сержант Рашид Бахтеяров, «Бах», уже стал «дембелем» – еще пару месяцев, и домой. Игорю оставался еще год до конца контракта.

Надоело. По-настоящему, по-человечески надоело! Сколько же можно?! Скольких еще пацанов придется потерять в этой «афганской мясорубке»? До белых чертей в глазах надоела ему уже эта война; а скольких друзей успел потерять за эти четыре года, а скольких отправил на родину инвалидами!..

Медведь хотел дослужить этот год достойно – и уйти. Но судьба распорядилась по-своему…

– Значит так, Игорь… – Начштаба бригады подполковник Дзюба был, как всегда, суров и краток. – Есть для тебя работа. Про Ахмад-Шаха Масуда слыхать доводилось?

– Шутишь, Гора? Кто ж про него не слышал! Особенно в наших местах – здесь, в Панджшере…

– Значит, о его уровне догадываешься…

– Кого-то из его нукеров щупать будем?

– Почти… – Дзюба был не похож на самого себя. – Почти. Такое дело… В Газни стоят спецы военной разведки… Ты их должен помнить.

– Хорошие ребята, крутые… – Игорь вспомнил Льва.

– Хорошие. Есть еще и другие, «хорошие и крутые». И очень большой вопрос, кто из них круче…

– ?

– Отряд комитетского спецназа «Каскад»… Про «каскадеров»-то слышал?

– Да уж. Не нам, обычной десантуре, чета.

– Вот и подумай, какого уровня работка предстоит.

– Загадками говорить изволите, товарищ Гора…

– Ладно, не пузырься. Дело такое… Достал всех пресловутый «Панджшерский лев», допек до невозможности своей наглостью! – зло проговорил подполковник. – Короче… Натравила на него Москва три ведомства – Комитет с «Каскадом», ГРУ со своими «спецами» и МО со своим спецназом, а таковым, ближайшим, является наша с тобой, Медведь, бригада. Задача максимум – пленить Ахмат-Шах Масуда с целью доставки его в Москву, минимум – «зачистить». Благодарность решившему этот ребус будет щедрой! Весьма щедрой… Мне шепнули друзья из Генштаба, когда ставили задание по ЗАСу, – оба результата потянут на Золотую Звезду Героя. И плен «Панджшерского льва» не обязателен… Эта работа для офицера, минимум капитана…

– Отлично! Федя и пойдет. – Игорь имел в виду комроты разведки капитана Нефедова.

– Он на войне год, а ты почти четыре. Так что… В этот рейд пойдет взвод прапорщика Барзова. Приказ ясен?

– Угу…

– Не слышу бодрости в словах и рвения к службе!

– Так точно, товарищ подполковник! Приказ ясен, как никогда! Прошу разрешения испросить подробности и детали!

– Не ёрничай, Игорь. Ты же сам не отпустил бы Федю – пацанов пожалел бы. Ведь я ж тебя знаю, Медведь…

– Ладно, Гора, проехали. Давай вываливай всю мелочь по этому рейду…

Проклятое место.

С высоты орлиного полета видно, что река Панджшер, может, еще до царя Гороха проточившая в Гиндукушском базальте и граните длиннейший, более чем стокилометровый с севера на юг, путь, чтобы напоить своими водами Чарикарскую «зеленку» и влиться наконец в полноводный Кабул, – река не обычная. Кроме основного русла, здесь была огромнейшая паутина ответвлений, проток, руслеца других, впадающих речух, тупиковых затонов. Да что там объяснять, достаточно вспомнить Волгу в низовьях, перед впадением в Каспий ниже Астрахани. Лабиринт? А если этот лабиринт в горах? С буйной растительностью «зеленки», с множеством каньонов и скрывающихся в них пещер.

И место это не безлюдное. Здесь издревле жили пастухи и их семьи, веками проходили контрабандные караванные пути. Огромное количество горных аулов.

И еще… Здесь родился Ахмад-Шах Масуд.

Теперь эта огромнейшая территория была его «родовым имением». Но главное, здесь царил закон всеобщего молчания, итальянская омерта на афганский лад. Огромная молчаливая горная площадь, откровенно враждебная русским «шурави».

Поймать Масуда…

Игорь, проживший этой войной столько лет, понимал всю абсурдность такого приказа. Ну, да. Решили использовать спецназ трех ведомств. Три группы, человек по 30 – это максимум. Итого, около сотни хорошо подготовленных бойцов. Меньше роты, если всем вместе…

Медведь не мог понять, кто мог отдать такой приказ. Какой идиот? Да на такую задачу всей его бригады мало, если не дивизии! Да и пытались уже не раз, проводя крупномасштабные операции, да только без толку – «Лев Панджшера» всегда уходил невредимым…

Их заведомо посылали на смерть. Потому и ценой этой прогулки была Звезда Героя. Да только Звезда эта почти на 100 процентов посмертная…

Это понимал Дзюба, отправляя на смерть мальчишек со скрежетом зубовным. Это понимал и Игорь и надеялся только на своих проверенных «дедов» и «дембелей» во главе с Бахом.

А еще надеялся вернуться из этого рейда хотя бы с половиной взвода…

…Все начиналось на удивление спокойно.

Горные отроги, нависавшие над ущельем, спокойно приняли на свои кручи ночной десант, никак не отреагировав на вторжение.

– Рашид.

– Я! – ответил тот громким шепотом.

– Что мы имеем? – С момента приземления прошло четверть часа.

– Норма.

– «Трехсотых» сколько?

– Не имеем ни «двухсотых», ни «трехсотых». Все в норме. Взвод готов к началу движения.

– Повезло?

– Более чем, Игорь. Сам не надеялся…

– Ну… Помоги нам в этих горах твой Аллах.

– Дальше, Бах, начинается служба… Пацаны готовы, говоришь? – И, получив утвердительный ковок головы: – Тогда назначай дозоры по трое; в «голову» и «хвост» – «дедов» с опытом, да и на флангах не мешало бы. Работаем, Рашид, по-взрослому…

Взвод начинал рейд. И никто не мог знать, чем все это закончится…

Какое здесь было небо! Казалось, протяни руку – и достанешь. Бесконечная синяя гладь, редко-редко нарушаемая белым кучерявым барашком заблудившейся в этой бесконечности тучки. Безмерная, безграничная глубина. И где-то там, в этом голубом омуте – песня, понятная только ее исполнителю… И откуда взялся здесь, в горах, далеко от Родины, этот певец?

Жаворонок…

Бойцы вертели головами, словно пытались впитать в себя и навсегда запомнить эту красоту. И только Медведь «накачивал» себя, входя постепенно в боевой транс. Это странное состояние, которое невозможно объяснить человеку, его не испытавшему, но превращающее подчас тихого безобидного паренька в бесстрашную «машину войны». Да еще Бах, знавший горы, их нрав и ожидавший от них любых пакостей, давно вошел в это состояние.

Они настолько уже понимали друг друга, что могли порой не разговаривать часами, зная мысли друга. Вот и теперь они только переглядывались изредка да исподволь занимали самые опасные места во взводной колонне, чтобы, случись что, хоть как-то сохранить своих зеленых «салабонов». Да еще пара сержантов, таких же «дембелей», как и Рашид: Сеня – Павел Семёнов из Свердловска и Гриб – Миша Белый из Полтавы. Они тоже испили этой войны до самого донышка. Именно на них троих и надеялся Игорь, да еще на себя и на то, что дедушка Марс вкупе с Фортуной не отвернутся от них в самый неподходящий момент…

Тишина. Спокойствие и тишина. Такие желаемые и такие непредсказуемые спутницы сопровождали разведчиков, навевая опасное успокоение. И пацаны расслабились, поверили в то, что ничего сверхъестественного или сверхопасного в этом задании нет. Просто отцы-командиры нагнали изжоги не в меру…

Все так же пел свою песню жаворонок. Только с каждым днем песня та становилась красивее и дольше, а сам певец спускался из поднебесья все ниже и ниже. И теперь уже не казался черной точкой в голубом безмолвии, теперь уже каждый из его ратных слушателей мог рассмотреть пичугу. Что-то видел пернатый солист и, может быть, хотел остановить безумцев, шедших навстречу своей судьбе, может, орал во все свое горло об опасности.

Но не о том думали солдаты, не понимали голоса Природы. Мальчишки слышали только песню, и ничего больше. Зря старался жаворонок – глас вопиющего в пустыне…

К вечеру восьмого дня эхо донесло до них звуки далекого боя. Где-то в горах «духи» Ахмад-Шаха, а в том, что это были именно они, не было никаких сомнений, долбили кого-то из «шурави».

– Слышь-ка, командир, а не напарники ли наши по заданию в ловушку влетели, как думаешь? – словно охотничья гончая, настораживая уши, проговорил Бах.

– Может быть, Рашид, может быть. Да, скорее всего так! А ведь какие спецы. – Игорь был суров и задумчив. – То ли нам везет не в меру, то ли нас оставили на закусь.

– Не верю я в везение.

– Да и я тоже.

– Значит, нас посчитали наименее опасными и дают возможность втянуться еще немного в глубь Панджшера… – Сержант был суров не менее своего взводного, но вдруг что-то изменилось в его лице, и Рашид показал в улыбке такой белизны и правильной формы зубы, что лучшие протезисты мира позавидовали бы этому природному эталону. – А и хрен с ним, братишка Игорь, выскочим! Нам ли быть в печали? Выскочим?

Медведь смотрел на своего «замка» и завидовал. У него-то самого такой уверенности не было. И хоть и пытался прапорщик «соответствовать», но у Баха это получалось много лучше. Нет, это была не безрассудная беззаботность, а огромный опыт проведенных в горах экспедиций. Когда всем тяжело или кто-то чувствует шкурой приближение крупных неприятностей, все и случается на редкость плохо, если не находится средь команды весельчак-балагур. Эту роль, вернее, бремя Васьки Теркина и нес на себе Рашид. Сначала в спорте на гражданке, потом во взводе Медведя в армии…

– Выскочим! Куда денемся? – улыбнулся Медведь. И не улыбнуться было невозможно. – Давай, Рашид, якорь тебе в глотку, давай, Бах, поднимай настроение пацанам, расскажи что-нибудь про нашу с тобой службу, только не придумывай лишнего – я-то тебя знаю… А я пока прогуляюсь немного по окрестностям, огляжусь маленько.

– Один не ходи!

– За болвана меня держишь, сержант?

– Беспокоюсь за командира.

– Заботливый ты наш…

– Практичный. Тебя потом из-под «духов» выносить себе дороже. Нажрал рожу на прапорщицких харчах. Бегемот ты, а не Медведь.

– А ты злой, Рашид! Сему с собой возьму… Если Ваше Узкоглазое Величество позволит.

– Наше Величество позволит… Только если ты, командир, мне «дембеля» угробишь – не прощу!

– Семёнова ко мне! – резко сменил игривый тон Игорь. – Бах – за старшего. И смотри тут!

– Ладно, не бей копытом… Когда вернетесь? Связь с «Домом» через 3 часа.

– Скоро вернемся, Бах, потому что и не уйдем далеко. Мне так кажется – не дадут…

…Бах ожидал возвращения Медведя и Сёмы с нетерпением и очень обрадовался, когда они наконец вернулись:

– Медведь, было радио из «Дома».

– Что-то серьезное? Внепланово что-то они на связь вышли…

– Серьезное…

– Так… Пацаны в порядке? Дозоры?

– Все в норме.

– В норме… Так что у нас там за новости, Бах?

– Короче, ситуация такая. – Сержант на какой-то миг задумался и продолжил: – Помнишь, вчера слышали бой?

Игорь кивнул.

– Так вот, «духи» Масуда раздолбали наших напарников.

– Кого?

– Грушников из Газни.

– Дела-а… – протянул в задумчивости Медведь. – Есть подробности?

– И они, и новое задание.

– Не тяни резину, сержант, не до смеха.

– Они влетели в засаду. Хорошую засаду. Попробовали своими силами выскочить – не получилось. Вызвали «летунов». Ну, им и послали звено «крокодилов», две вертушки… – Рашид как-то остро, по-змеиному взглянул на Игоря. – Ты в шахматы играешь?

– Немного. При чем здесь?..

– Что такое эндшпиль, знаешь?

– Дефицит времени для принятия решения… Опоздали Карлсоны?

– Опоздали… Спецов додолбили; правда, часть группы смогла-таки уйти в горы. Они-то и дали радио на свою базу… Короче! Группа ГРУ уничтожена – уйти удалось пятерым, а остальные скорее всего «двухсотые». Двадцать семь братишек…

– Может, еще кто выжил?

– Может. Но это еще не все… – Было заметно, что Баху тяжело говорить дальше. – «Духи» сбили один из «крокодилов».

– Чем?! Там танковая броня!

– Никто о том не знает. Правда, передали, что, возможно, у «духов» появились «Стингеры»…

– Хороши новости!

– И еще… Пилот, и штурман сбитого «крокодила» спаслись, сумели выпрыгнуть с парашютами – высота позволила, наверное…

– Ну, хоть эти выжили… – вздохнул облегченно Медведь.

– Они в плену, Игорь. Те спецы, что ушли, видели, как летунов «духи» «пеленали».

– Ничего себе!

– Пилотом был майор, замкомполка, а штурманом – штурман полка, капитан…

– Теперь у нас будет работа.

– Уже есть, Игорь, – подтвердил сержант. – Нам того майора с капитаном приказано вытащить.

Если и надеялся Игорь до этого момента провести поисковый рейд без потерь, то теперь эта надежда растаяла, как утренний туман под солнцем. Теперь все усложнялось многократно.

– Ну а что хваленые «каскадеры», они-то где?

– У них режим секретности – на связь не выходят. У этих гэбэшников вечно какие-то свои заморочки… Не удивлюсь, если у них свое задание под прикрытием нашего – с Конторы станется.

– С кем идти-то, Рашид? «Салабонов» больше половины. Опытных-то – Сёма, Гриб, ты да я, да мы с тобой…

– Да, не густо… И по-тихому пройти тяжело будет – мальчуганы совсем пока в маскировке не волокут.

– Да не особенно теперь и надо… Теперь, Бах, важнее будет, чтобы пацаны в штаны не наложили в бою.

Бах вопросительно взглянул на прапорщика:

– Что-то увидел, командир?

Игорь молча перевел взгляд на Сёму, словно давал возможность сказать свое слово:

– Нас ведут, братишка Бах, ведут плотно, надежно и двумя группами, – проговорил «дембель» с каменным лицом. – То ли мы идем туда, куда им нужно, то ли еще что, но нас пока не трогают. Пока!

– Много?

– В каждой группе человек по полста.

– Итого: нас втрое меньше? И мы зажаты с флангов? Так?

– Примерно, Рашид. – То, что выдал на-гора Сёма дальше, было полной неожиданностью: – И еще. Нас с Медведем видели, я уверен, и не стали прятаться. Они дали себя рассмотреть, обе группы.

– Повторяются «душарики», – произнес Бах, вспоминая их с Игорем эпопею в том ущелье, из которого ему пришлось вытаскивать своего взводного, за что он и получил свой первый орден.

– Да нет, братишка, думаю тут все посложнее будет. – Игорь был хмур, словно грозовая туча. – Тогда нам «сладкие косточки» подбрасывали в надежде, что клюнем и помчимся сломя голову, а засаду делали на скорую руку от досады. Сегодня ситуация другая, Рашид. Кардинально другая. Нам показали мускулы, и довольно мощные. И нас гонят… Не знаю насколько долго, но мы – дичь. Ты, узкоглазая твоя душа, знаешь, как на волков охотятся?

– Очень примерно, Игорь, – у нас на горного волка охотятся по-другому.

– Где-то впереди нас ждут, основательно подготовившись. Ждут стрелки-снайперы – мы, дорогой ты мой «замок», опасный противник, мы больно кусаемся, потому-то нас будут убивать по-настоящему, и попробуют они это сделать, чует мое сердце, как в тире. Для них – мы те же волки.

– Да у нас «салабонов» немерено! Какие из них волки! – вскинулся было Сёма.

– …И на нас, – Медведь продолжал свою мысль, не замечая реплики, что могло означать только одно – он уже ворочал в голове какой-то план, – расставлены флажки. И мы должны идти по этому коридору, потому что – «шаг влево, шаг вправо – попытка к бегству, прыжок – попытка улететь» карается немедленно и без предупреждения…

– И че? Пойдем, как на бойню?

– Не пойдем! Но создадим видимость… Так! – Решение созрело, теперь его нужно было воплотить в жизнь. – Бах! Всех «дембелей» и «дедов» ко мне. Сколько их у нас?

– Со мной – девять.

– Треть… И на том спасибо.

…Медведь вел взвод туда, куда его направляли боевики Масуда, это было их совместное решение – его и Дзюбы. Попытайся они выйти из-под этой «опеки», возможно, с большими потерями, но выскочили бы. Но все усложняли пленные летчики, которых необходимо было вытаскивать – им-то уж точно никто не помог бы. Да и где их искать в этом лабиринте? Кто знает, куда их спрятали? А разведвзвод Игоря выводили, скорее всего, туда же. Или куда-то поближе к ним. И Медведь, и Гора, и Бах понимали, на какой сумасшедший риск они идут, но пока другого выбора не было. Хотя, нет. Он был, этот выбор, и Медведь им воспользовался. Не мог не воспользоваться…

В тот же день, когда небесное светило ушло отдыхать от своих дневных трудов куда-то за дальние отроги, а разведчики остановились на ночевку, Игорь приказал Баху, организовав надежное охранение, собрать всех «стариков», предварительно обсказав им ситуацию. Ребята были тертые, ходившие не единожды в рейды с Медведем, а потому доверявшие своему командиру безоговорочно. И они верили в то, что если их взводный принял решение, то оно верное, даже если и кажется поначалу полным абсурдом.

Теперь они ждали этого решения.

– Так, пацаны. Рашид ситуацию вам доложил, и вы ее прочувствовали… – И получив в ответ утвердительные кивки, продолжил без обиняков: – Потому решать этот ребус будем так.

То, что выдал Медведь дальше, было полнейшей авантюрой. Да такой рискованной, что даже Бах округлил свои раскосые глаза.

– Мы должны создать для взвода «стратегический» резерв, нашу скрытую от «духов» Пятую колонну…

– Где людей возьмем, командир? – задал резонный вопрос Рашид. – Нас всего-то тридцать человек, из которых только десятеро, включая и тебя, умеют воевать, а остальные еще и пороха-то не нюхали ни разу.

– Потому мы здесь и сидим сейчас в таком составе. В общем план таков. Снаряжаем мощную огневую группу: «ПК» с двойным боекомплектом, пара «РПГ-7», пяток «МОН-50» со всеми прибамбасами, «СВД», двойной боезапас к «калашам». И еще – горное снаряжение, Бах проинструктирует, какое именно. И сухпай на пять суток – на большее, думаю, не понадобится.

– Кхм-м… Отсутствие такого количества людей «духи» просекут через две минуты. Нас, наверное, уже каждого в лицо знают.

– Потому все это «хозяйство» понесут пять человек! – рубанул прапорщик. – Нас здесь десятеро, самых опытных, и каждый понимает, что может решить такая группа в нужный момент. Приказывать не хочу и не имею морального права, поэтому спрашиваю: кто пойдет добровольно?

Ответом были девять рук, взявшиеся за свои автоматы.

– Это очень опасно, братишки, смертельно опасно, но другого выбора у нас нет. Поэтому мы с Горой и приняли такое решение.

– Старшим группы пойду я? – Рашид задал риторический вопрос, потому что ответ был известен каждому и без слов.

– Ты, Рашид. И тебе же решать, кого оставить со мной, чтобы не оголить взвод окончательно, а кто полезет с тобой в горы к черту на рога. И решать быстро – группа должна уйти ночью, до рассвета подняться выше «духов» и раствориться…

Рашид повел взглядом влево-вправо, решая тяжелую головоломку, и наконец произнес:

– Сёма – «ПКМ», Зеля – «РПГ» и рация, Бурят (рядовой Игнат Степин, бурят по национальности, «дедушка») – второй «РПГ», Еж (рядовой Дима Ежов, тоже «дедушка») – сапером. Ну, и я с «СВД»… Все!

– Возражения есть? – задал вопрос Медведь.

– Почему меня не взял, Бах? – с обидой произнес Гриб.

– Миша, ты же и сам понимаешь. Ведь так? – ответил Рашид своему другу. – Сержантов во взводе всего трое – я, ты и Сёма. Сёма пойдет со мной, а ты останешься с Медведем, временным «замком», чтобы смог пацанами управлять, случись что, не дай нам Аллах…

– Все! Рашид, готовь группу. Выходите в 23.00.

…«Духи» отсутствие пятерых разведчиков не заметили. Да и мудрено было заметить – Медведь и Гриб устроили настоящий спектакль для «духов» с постоянными перемещениями и перетасовкой взвода, резкими рывками в сторону и тому подобной беготней. В общем, держали наблюдателей в нервном напряжении, и тем было не до математики…

Одураченные «духи» тем временем все настойчивее заставляли разведчиков идти в «заданном», нужном им направлении, исподволь обозначая свое присутствие, если взвод «сбивался» с курса. Эти игры в «кошки-мышки» продолжались четверо суток. А на пятое утро моджахеды стали вести себя иначе…

– Товарищ прапорщик, – произнес молоденький солдатик из последнего пополнения. – Разрешите обратиться!

Игорь внимательно посмотрел на этого «желторотика», подававшего, тем не менее, неплохие надежды, и кивнул:

– Слушаю.

– Мне кажется, вы не обратили внимания, но я уже во второй раз вижу небольшую группу «духов». – И покраснел до ушей под снисходительными взглядами Медведя и Гриба.

– Я обратил внимание, Ищенко, вернитесь в строй взвода…

Игорь смотрел в спину спешащего вернуться в цепочку разведчиков этого еще мальчика, но уже солдата, и почему-то понял, что у него будет неплохое армейское будущее.

– Глазастый. Другие ничего не заметили. А он уже во второй раз. Смена растет? – Полуспросил-полуответил Гриб.

– Твой?

– Из моего отделения.

– А ведь он молодец – «духи»-то особенно не хоронятся, но и на глаза не лезут. Они очень тонко работают, Миша. Это своеобразный тест и довольно надежный – они наш уровень проверяют.

– ?

– Все просто: не заметим – грош нам цена в базарный день и нас можно либо отпустить, либо «удвухсотить» за ближайшим поворотом, а вот если заметим – тогда мы и есть тот самый спецназ, за которым они охотятся, тогда мы им нужны. Знать бы еще для чего…

– Ну, заметили-то мы их впятером – ну, и Ищенко еще, а в чем хитрость-то? – Довольно коренастый сержант был вынослив, как мул, но всегда дышал так, словно идет свои последние метры в жизни. За этот сап его даже переименовали как-то в Паровоза, но новое имя не прижилось: Гриб – он и есть «Гриб».

Медведь глянул на него через плечо, подумав: «Хороший, надежный как сейф, но все же повезло, что «замком» стал Рашид. Бах посмекалистей будет…».

– Заметил, как они маскируются? – Сержант кивнул в ответ. – Вот! Они работают на уровень общевойсковой разведки – укрыться серым халатом, изображая валун, мелькнуть ненароком между камнями и т. д. и т. п. Общевойсковики такие вещи не замечают, как правило, потому что знают, что где-то рядом должны быть мы, «спецура». Замечать – наш профиль. Мы этому учимся в бесконечных рейдах.

– Ну, это-то как раз понятно.

– И понятно другое. Я вижу «духов», и «старики» видят, потому что в этих рейдах мы уже давно стали тем самым спецназом. Опыт есть и глаз набит. А вот скажи ты мне, друг ты мой Миша Белый, как такие вещи мог заметить желторотик Ищенко, если это его первый в жизни рейд?

– Да хрен его знает! Заметил. Он и жаворонка первым услышал и первым увидел. Талант, наверное.

– Талант разведчика… Быть твоему Ищенко генералом, Гриб, помяни мое слово, если выскочим из этой мясорубки, а она, чую, будет, и нешуточная…

В том, что их «выводили» в какое-то определенное место, у Игоря не было сомнений уже несколько суток. Но вот вопрос: «Куда?»

А «духи» становились все наглее и наглее. Теперь они появлялись уже в открытую.

– Хамят «лошарики»… Может, шугануть? – Гриб посматривал через плечо на цепочку афганцев, передвигавшихся по склону.

– Не надо. Теперь уже скоро. Наверное, почти привели нас куда хотели, потому и наглеют. А почему бы им не наглеть – мы ведь в такие дебри забрались, что даже «крокодилы» Дзюбы, если и вылетят по первому нашему сигналу, будут здесь часа через два, а то и три, да пока место найдут…

– Похоже, что так. И что мы будем делать?

– То же, что и всегда, сержант, – не дадим себя сожрать! Или, по крайней мере, попытаемся это сделать. И вот еще что, Миша. – Игорь, прищурив глаза, всматривался во что-то, находившееся внизу в долине. – Раскидай-ка «стариков» по всем направлениям, только без суеты, тихо. И «салабонов» накрути, чтоб в руках оружие держали, а не штаны – мы, кажется, в самом деле пришли…

Гриб посмотрел туда же, куда и его командир.

Рассмотреть что-либо мешало полуденное солнце, слепящее глаза, но он все же увидел. Метрах в шестистах вниз по склону находился эдакий высокогорный перекресток. Долина, не долина, просто в одну точку сходились несколько ущелий или «русел рек», образуя небольшой пятак относительно ровной площадки. Здесь был древний кишлак, хотя сейчас разведчики видели только его каменный дувал. Точнее, видели пока что только Медведь и его «старики».

– Гриб, связь с бригадой…

– Готово! – последовал ответ спустя считаные секунды.

– Гнездо, ответь Путнику! Гнездо вызывает Путник! Медведь на связи! Есть срочное сообщение для Горы! Гору на связь, срочно! – Времени у Игоря почти не оставалось, а за оставшиеся 500 метров нужно было принять решение. Правильное решение!

– Я на связи, Медведь! – прозвучал наконец-то такой знакомый голос.

– Выходим на финиш… Впереди «стена»…

– «Хозяев» много?

– «Провожатых» две полсотни. За «стеной» не знаю, но немало – уверен!..

– Что думаешь?

– Думаю, «карлсоны» здесь. И пойду за «стену» – нет вариантов…

– Так. А что Бах?

– Бах вас слушает! – неожиданно прорезалась рация голосом Рашида.

– Отлично! Доложи Медведю, что видишь.

– Я на 180 градусов от тебя[3]. «Стену» вижу хорошо. «Хозяев» два десятка. Много «оптики»… Меня не видят. Могу отвлечь.

«Как он успел туда попасть, узкоглазый?! – подумал Игорь. – Ну, что ж. Попробуем нагло и резко, «духи» такого точно не ждут. Пять сотен метров, да вниз по склону – это секунд 30–40. Если ошарашить из тыла – может получиться неплохо».

– Что решаешь, Медведь? – В голосе Дзюбы было слышно огромное беспокойство.

– Кто не рискует – тот не гусар! А я по шампанскому соскучился – все «шило» да «шило» по любому поводу. Будем «гусарить», с шашками наголо…

– Уверен?

– Прорвемся!.. Бах!

– На приеме! – ответил сержант.

– Даешь залп, а потом «чес» из всех столов по второму зуммеру.

– Принял.

– И помогите нам все, кто там сверху смотрит.

– Медведь? – полузадал вопрос Гриб, слышавший весь разговор.

– Быстро предупреди всех – рывок к дувалу сразу после первых взрывов. Бежать так, чтобы пятки по затылку били! И огонь из всех стволов! У нас будут считаные секунды. Отставшие – считаются дезертирами! Все! Готовность – две минуты!

– Всем! Продолжать движение в колоннах и слушать меня! – Гриб сориентировался в ситуации почти мгновенно. – Взвод под прицелом, поэтому, чтобы выжить, слушать мои инструкции…

Разведчики уже и так поняли, что происходит что-то ненормальное, а потому напрягли слух. И, словно ничего не происходит, две цепочки разведвзвода продолжили спуск по склону.

– …Снимаем оружие с предохранителей и досылаем патрон в патронник, те, кто этого не сделал до сих пор. – Щелкнуло несколько затворов. – Сейчас по дувалу будет сделан залп из тыла. Задача: после первого же взрыва рассыпаться в цепь так, как вас натаскивали в «учебке», и бросок к стене дувала! У нас, «салаги», не более двадцати секунд, а тут метров четыреста – это почти норматив по физподготовке. Двадцать секунд! Больше нам «духи» не дадут. И огонь длинными очередями из всех стволов. Все! Приготовились!

И, взглянув на Медведя, кивнул: «Готово!»

– Ну, вывози, кривая… – шепнул Игорь и дважды нажал тангету рации.

Где-то внутри кишлака мощно рванули взрывы.

Нет, они не бежали к спасительному каменному дувалу кишлака, потому что люди не умеют так бегать – они мчались, летели, поливая свинцовым ливнем древние камни… И у них получилось – афганцы не успели сделать ни одного выстрела!

А Бах молодчина! «ПКМ» его крохотной группки отсекал таких близких уже преследователей поверх голов своих товарищей. Потому-то в спину разведчикам тоже никто не выстрелил. Хотя и жутковато-странное это было ощущение – бежать на стреляющий пулемет, хоть и свой, тебя спасающий…

Они ввалились в кишлак и тут же влезли в рукопашную схватку с выжившими после нескольких залпов «РПГ» «духами». Да только было это уже не серьезно – в спецназ ВДВ испокон века набирали крепких спортивных ребят! И, как правило, бойцовых, ударных видов спорта! Потому-то эти салаги, еще ничего, или почти ничего не умеющие и не знавшие о службе, передавили десяток очумелых «духов» голыми руками в шесть секунд.

– Мы это сделали, Медведь! Слышишь, прапорщик?! Мы это сделали!

– Мы молодцы, Гриб, но это пока еще даже не полдела. Занимаем оборону по периметру дувала, пока хозяева не спохватились, и бегом, бегом обследовать каждую мазанку – чтобы без сюрпризов в неподходящий момент! Давай, Миша, бегом – у нас максимум две-три минуты, потом начнется жопа, помяни мое слово…

И он оказался прав…

Кишлак был совсем не велик – так, десяток приземистых каменных мазанок, обнесенных по восточной, горной традиции каменной стеной, дувалом, в два, а кое-где и пониже, метра высотой.

– Чисто, командир! – доложил Гриб через какое-то время. – Есть четырнадцать «двухсотых» «духов», причем пятерых сделали ребята Баха. Молодчаги, черти!

– Трофеи имеем?

– Ого-го! Целый арсенал! «АГС-17»[4] с двумя боекомплектами, пяток «РПГ-7» с горой снаряженных выстрелов, восемь «СВД», «калашей» несколько штук собрали. В одном домишке нашли четыре ящика с «калашами», которые еще в смазке[5], и, что самое приятное, там же шесть «цинков» с патронами[6] – теперь повоюем!

– Повоюем… Так, сержант, «АГС» на стенку, назначь расчет из «старых», хотя… Лучше сам. «РПГ» в цепь, тем, кто уже пробовал из него стрелять. – Гриб кивал головой на каждое распоряжение, понимая всю их важность – у них оставались считаные секунды перед первым и, как правило, самым отчаянным, штурмом. – СВДухи раздай, может найдутся у нас и стрелки хорошие, а нет, «разжуй», что и как, тем, кто посмышленнее… Давай, сержант, давай, дорогой, сейчас такое начнется, что чертям тошно будет!.. Вперед! А я пока попробую связаться с Бахом и бригадой…

Мишке Белому, провоевавшему на этой войне под началом Медведя всю срочную службу, лишнего пояснять не было необходимости. Сержант метнулся куда-то влево и исчез из поля зрения Игоря, склонившегося над радиостанцией.

– Глаз, ответь Путнику! Глаз, ответь Путнику!

Но в ответ было гробовое молчание.

– Рашид, мать твою, отвечай! – шептал Игорь и продолжал вызывать.

А тем временем над кишлаком, на том склоне, где должен был находиться Бах со своей группой, разгорался нешуточный бой.

– Глаз! Мать твою! Заснул, военный?! Ответь Путнику!

И рация ожила, но другим голосом:

– Гнездо вызывает Путника!

– Путник Гнезду! – ответил Игорь.

– Гора на связи. Медведь, доложи обстановку.

– Путник за «стеной»! Разместились без «двухсотых» и «трехсотых». Ждем гостей. На «гоп» взяли!

– Отлично! Что Бах?

– Молчит! И, кажется, его зажали.

– Высылаю «карлсонов»! Держись, Медведь! И возвращай Баха – он свое уже сделал. Все, отбой!

Где-то совсем рядом мощно рванули два взрыва.

«Вот и мы дождались», – подумал Игорь.

– Что?!

– «Лошарики» пошли! Всем гамузом! – проорал Гриб в ответ, оттягивая затвор «АГСа». – Только хрен им всем в тачку! Мы, братишка, с этими пукалками потяжелели, а они-то «легкие»… Не-е! Не возьмут они нас теперь – кишка тонка!

– Дук-дук-дук-дук! – ударила первая очередь «АГСа». – Дук-дук-дук!

И около десятка земляных грибов выросло прямо перед бегущими со склона «духами».

– Залп! Залп! Залп! – проорал Гриб. И снова нажал на гашетку.

Практически одновременно рявкнули «РПГ», и пять белесых дымных хвостов прочертили свой недалекий путь. И взрывы, стена взрывов.

– Б-ба-бах! Б-бах-бах-бах! Б-ба-ба-бах!

И дружный, отчаянный огонь из всего наличного оружия.

И «духи» попятились, хоть жгучая злоба и душила их сердца. Атака захлебнулась.

– А-а-а! И-йа-ха-ха! – орал в боевой горячке Гриб. – Йо-хо-хо!

Да и «салажата», окрыленные этой первой победой, почувствовали, что не так-то и просто их «спеленать», когда рядом такие воины, как Гриб и Медведь. Даже очень не просто…

– Глаз! Глаз! Ответь Путнику! Отвечай же, Бах! – Игорь продолжил вызывать своего «замка», как только они отбили первую атаку.

Над ними на склоне вовсю шел бой, и рация Баха молчала.

– Мать твою! – рявкнул в сердцах Игорь и натолкнулся на взгляд Гриба.

– Молчит?

– Молчит!

– И помочь им никак.

– Выскочат! Ты же знаешь Баха…

– Может, из «АГСа» лупануть, может, им это поможет?

– А если их же и накроешь? Ты знаешь, где кто?!

– Где же Зеля с рацией?!

…Скорее всего, оскорбленные, а потому озлобившиеся до звериного состояния «духи» захотели взять реванш. Но с дувалом им не повезло. Не окажись в кишлаке такого арсенала, разведчикам Медведя пришлось бы противостоять своим преследователям с «калашами», а потом метать «эфки», и еще неизвестно, чья бы взяла. Враг имел тройной перевес в силе, даже больше, если учесть отсутствие самых опытных бойцов группы Рашида Бахтеярова. Да, с дувалом вышел большой облом. И тогда озверевшие моджахеды решили уничтожить тех, кто прикрыл разведвзвод плотным огнем, понимая, что уж их-то горстка…

– Медведь, их же там убивают сейчас! – кипятился Гриб. – Слышишь ты меня! Братишек наших убивают!

– Замолчи, сержант, самому тошно… – Медведь вслушивался в звуки боя.

Вот, только что, экономные, в два-три патрона, очереди автоматов.

«Это наши!» – пронеслась мысль.

И сразу же длиннющая очередь крупнокалиберного «ДШК» и, в полный рожок, «калашей».

«…С-суки! Долбят, не стесняясь!..»

Вдруг почти неуловимый в этой какофонии звуков одиночный выстрел и очередь «ДШК» захлебывается на высокой ноте, и нечеловеческий вой, сопровождаемый свинцовым ливнем автоматов, а на фоне всего этого деловые, скупые очереди «ПКМ» – его басовитый голос невозможно спутать ни с чем.

1

Индивидуальный перевязочный пакет был у каждого бойца.

2

«Русский, сдавайся!!!» (фарси).

3

В разведке принято соотносить координаты своего местоположения по компасной градуировке, принимая за ось обозначенную цель или оговоренный ориентир. В данном случае следует понимать, что группа Баха находилась строго напротив взвода Игоря, то есть в тылу кишлака.

4

Автоматический гранатомет АГС-17 «Пламя». Отличная машинка, хоть и тяжеловата – 44,5 кг с боекомплектом… Расчет – 2 человека. «Работает» на дальность до 1,5 километра. (От автора.)

5

В стандартном армейском ящике упаковывалось по шесть автоматов. (От автора.)

6

В оцинкованную коробку на заводах упаковывалось по 2500 патронов. (От автора.)