нам у двери ноги ломит

дерним сестры за кольцо

ты взойди на холмик тут же

скинь рубашку с голых плечь

ты взойди на холмик тут же

скинь рубашку с голых плечь

были мы на том пороге

Песни пели, а теперь

не печальтесь вы подруги

скинем плечи с косяка

все четыре. мы же только

скинем плечи с косяка

наши руки многогранны

наши головы седы

повернув глаза к востоку

видем нежные следы

Лишь податься на аршин

с незапамятных вершин —

всё исчезнет как плита

будет клумба полита

мы же хвалимся нарядом

мы ликуем целый день

Ты взойди на холмик рядом

плечи круглые раздень

ты взойди на холмик рядом

плечи круглые раздень

ГРОХ-ХО-ЧЧЧА!

усы завейтесь шагом марш!

приникни сабля к моим бокам

ты гребень волос расчеши

а я российский кавалер

не двинусь. Лень мне или что

не знаю сам. вертись хохол

спадай в тарелку борода

уйду чтоб шпорой прозвенеть

и взять чужие города

Полковник вы расстроены?

О нет. Я плохо выспался.

а вы?

А я расстроена увы.

мне жалко вас.

Но есть надежда

что это всё пройдёт

я вам советую развлечься.

Хотите в лес? там сосны жутки…

Иль может в оперу? Тогда

я выпишу из Англии кареты

и даже кучера. Куплю билеты

и мы поедем на дрезине

смотреть принцессу в апельсине

Я знаю: вы совсем ребенок

боитесь близости со мной

но я люблю вас…

прочь нахал!

Полковник ручкой помахал

и вышел зубом скрежеща

как дым выходит из прыща.

Подруги где вы?! где вы?!

ты звала?

я зла!

Ты не хочешь нас Елена

мы уйдем. Прощай сестра

как смешно твоё колено

ножка белая востра

мы стоим твои подруги

места нету нам прилечь

ты взойди на холмик круглый

скинь рубашку с голых плечь.

ты взойди на холмик круглый

скинь рубашку с голых плечь.

Наши руки поднимались

наши головы текли

юбки серенькие бились

на просторном сквозняке.

Эй вы там не простудитесь

на просторном сквозняке.

мы глядели друг за другом

в нехороший микроскоп

что там было мы не скажем

мы теперь без языка

Только было там крылечко

вился холмик золотой

над холмом бежала речка

и девица за водой

Говорил тогда полковник

глядя вслед и горячо

ты взойди на этот холмик

обнажи своё плечо,

ты взойди на этот холмик

обнажи своё плечо

?ПОЧ-ЧЕМ-МУ!

На одной ноге скакала

и плясала я кругом

безсердечного ракала

но в объятиях с врагом

Вася в даче на народе

шевелил метлой ковры

Я качалась в огороде

Без движенья головы

Но лежал дремучий порох

Под ударом светлых шпор

Вася! Вася! этот ворох

умету его во двор.

Вася взвыл беря метелку

и садясь в неё верхом

он забыл мою святёлку

улетел и слеп и хром.

оторвался океян

темен, лих и окаян

Затопил собою мир

Высох беден, скуп и сир,

В этих бурях плавал дух

развлекаясь нем и глух

На земной взирая шар

Полон хлама, слаб и стар.

Вася крыл над пастухом

На метле несясь верхом

Над пшеницей восходя

Молоток его ладья.

Он бубенчиком звенел

Быстр, ловок, юн и смел

озираясь – это дрянь.

Вася в небе не застрянь.

Боже крепкий – о-го-го!

Кто несётся высоко?

Дай взгляну через кулак

Сквозь лепёшку и вот так

брошу глазом из бровей

под комету и правей

Гляну в тучу из воды

не закапав бороды.

сколько вёрст ушло в затылок

скоро в солнце стукнусь я

разобьюсь горяч и пылок

и погибнет жизнь моя

Пастуха приятный глас

долетел и уколол,

Слышу я в последний раз

человеческий глагол.

Где мой Вася отрочат

Мой потомок и костыль.

Звери ходят и молчат

В небо взвился уж не ты ль?

уж не ты ль покинул дом

поле сад и огород?

не в тебя ль ударил гром

из небесных из ворот?

мне остался лишь ракал

Враг и трепет головы

Ты на воздух ускакал

оторвавшись от травы.

Наша кузница сдана

в отходную кабаллу

Это порох сатана

разорвался на полу

Что мне делать! боже мой

Видишь слёзы на глазах.

Где мой Вася дорогой.

Он застрял на небесах.

Я город позабыл

я позабыл движенье

толпу забыл, коня и двигатель,

и что такое стул

твержу махая зубом

гортань согласными напряжена

она груди как бы жена

а грудь жена хребту

хребет подобен истукану

хватает копья налету.

Хребет защита селезёнок

отец и памятник спины

опора гибких сухожилий

два сердца круглых как блины

я позабыл сравнительную анатомию

где жила трепыхает

где расположено предплечие

рука откудыва махает

на острове мхом покрытом

живу, ночую под корытом

пчелу слежу глаз не спуская

об остров бьёт волна морская

дороги человека злого

и перья с камушков птицелова.

На каждом участке отдельных морей

два человека живут поскорей

чем толпы идущих в гору дикарей

На каждой скале одиночных трав

греховные мысли поправ

живёт пустынник седоус и брав.

Я Ку проповедник и Ламмед-Вов

сверху бездна, снизу ров

по бокам толпы львов

Я ваш ответ заранее чую

где время сохнет по пустыням

и смуглый мавр несёт пращу

науку в дар несёт латыням

ответ прольется как отказ

«нет жизнь мне милее

от зверя не отвести мне глаз

меня влечёт к земле руками клея».

Я Ку стоя на ваших маковках говорю:

«Шкап соединение трёх сил

бей в центр множества скрипучих перьев

согбенных спин, мышиных рыльц!

Вас-ли чёрная зависть кленёт

который скрываясь уходит вперёд

Ложится за угол владыка умов.

И тысяча мышиц выходят из домов.

Но шкап над вами есть Ламмед-Вов.

Дальше сила инженера

Рост, грудь, опора, шар

цвети в бумагах нежная Вера

и полный твоих уст пожар.

Гласит Некоторый Сапог:

есть враждебных зонтиков поток

в том потоке не рости росток.

Моё высокое Соображение

как флюгер повёрнуто на восток.

Там стоит слогая части

купол крыши точно храм.

люди ходят в двери настеж

всюду виден сор и хлам

Там деревья стену кружат

шкап несётся счётом три

но всегда гласит Наружа:

«Как хотите. Всё внутри».

Вот это небо

эти кущи

эти долы

эти рыбы

эти звери, птицы, люди

эти мухи, лето, сливы

лодка созданная человеком

дом на площади моего пана

не улететь мне совсем на веки

цветы кидая с аэроплана

как-же я в тигровой шкуре

позабытый всем, огулом

удержу моря и бури

открывая ход акулам

о пребрежные колени

ударяет вал морской

сквозь волну бегут олени

очи круглые тоской

Небо рухнет, – море встанет

воды взвоют – рыба канет

лодка – первое дитя

нож кремнёвый, он свидетель

зверем над водой летя

посреди воздушных петель

надо мной сверкает клином

обрывает веточки малинам.

Чем-же буду я питаться

на скале среди воды?

чем кормить я <буду> братца?

Что Ку есть будешь ты?

Похлёбка сваренная из бобов

не достойна пищи Богов

и меня отшельника Ламмед-Вов.

Люди, птицы, мухи, лето, сливы

совершенно меня не пленяют

красные плоды

яблоки и сады

звери жмуться они трусливы

лапы точат на все лады

козы пёстрые – они пугливы

реки, стройные пруды

морские пучины, озёра, заливы

родник пускает воды струю

около я с графином стою

буду пить эту воду на земле и в раю.

Ку ты выше чем средний дуб

чем я который суть глуп

на скале живу орлом

хожу в небо на пролом

всё театр для меня

а театр как земля

чтобы люди там ходили

настоящими ногами

пели, дули, говорили,

представляли перед нами

девы с косами до пупа

выли песни, а скопцы

вяло, кисло, скучно, тупо

девок ловят за концы.

арлекин пузырь хохлатый

босиком несется за

по степям скакающей хатой

на горе бежит коза

Ку, видешь там сидит артист

на высоком стуле он

во лбу тлеет аметист

изо рта струится Дон

упадая с плечь долой

до колен висит попона

он жеребчик молодой

напоминает мне дракона

Ку, что он делает?

Ку, что он думает?

Ку, зачем его суставы

неподвижны как бесята

голос трубный и гнусавый

руки тощие висят.

Я хочу понять улабу

задлу шкуру дынуть бе

перевернуть еф бабу

во всём покорствовать тебе.

Тарфик, ты

немедля должен

стать проклятым.

Два в тебе

существа.

Одно земное

Тарфик – имя существу

а другое легче вздоха

Ку зовётся существо

для отличья от меня

Ананан – его названье

но с<т>ремясь жить на берёзе

он такой-же как и я

Ты-же Тарфик только пятка

только пятка

только пятка

ты-же Тарфик только свечка

будь проклятым Аустерлиц

я же Ку Семён Лудильщик

восемь третьих человека

я души твоей спаситель

я дорога в Астрохань.

Отныне весь хочу покоя

ноги в разные места

поворачивают сами

пальцы Тарфика листва.

Мясо в яму уползает

слышно легких дуновенье

сердце к плечикам бросает

во мне ходит раздвоенье.

Тела мёртвые основы…

Отвалились камнем в ров

С добрым утром часословы!

Честь имею: Ламмед-Вов.

Кто видал как я танцую?

Мы смотрели пол часа

Ты крючком летал в стакане

руки в бантик завернул.

Дети дети в наше время

не плясали как теперь

гувернёры в наше время

не смотрели через дверь

Мы смотрели сквозь гребёнку

многих правил не блюли

мы показывали ребёнку

твои жесты ой лю-ли

Грех показывать ребёнку

жесты праведных людей

опракидывать девчёнку —

мучить маленьких людей

Кто видал как я купаюсь?

Мы смотрели из ведра

ты стоял на крыше аист

поздно в бурю до утра.

Верю верю точно флюгер

я купался пеликан

вы смотрели. Точно Крюгер

Поднимался великан.

Кто видал как я летаю?

Мы смотрели через дом

но лишь звездочка золотая

небеса вела кругом.

Ехал доктор из далёка

вёз корзину колпаков

отдыхал на поворотах

прибыл к нам и был таков.

Звали доктора Матрёна

был Матрёна землекоп

но торчал у землекопа

из кармана телескоп

Заболела тётя Катя

не лежит и не сидит

и за мухами глазами

неподвижными следит.

Тётя Катя не хохочет

только плачет как река

мы за доктор<о>м послали

он пришел из далека.

– Ведь несчастие быва<е>т

в виде рака в животе

но страдалец забывает

и купается в воде

а потом ведь неизбежно

зубы храбрые гниют

ведь для зуба неизбежно

нужен воздух и приют

ведь тотчас-же по отрышке

узнается ремесло

и несчастному под мышки

доктор вкладывает весло.

– Доктор, вы в меня воткнули

вместо градусника ось.

Вы нас доктор обманули.

– Я вас вылечу авось.

– Вы мне доктор надоели

уходите в тёмный бор.

– Вы сегодня каку ели?

– И не буду с этих пор.

– Я ударю вас лопатой.

– Уходите поскорей.

– Я ударю вас лопатой.

– Уходите поскорей.

Доктор славная Матрёна

вышел в двери шестипал

бросил скучные знамена

руки в землю закопал.

Проходил крестьянин Фома

влез потом на длинный храм

посмотрел в саду солома

бедный доктор попалам

За вами есть один грешок

вы под пол прячите вершок

его лелеите как цветок

в случае опасности дуете в свисток.

Нам вершок дороже глаза

наша мера он отсчёта

он в пространстве наша база,

мы бойцы прямых фигур.

К мерам житкости сыпучей

прилогаем эталон

сыпим слёз на землю кучи,

измеряем лоб соседа,

(он-же служит нам тетёркой)

рассматривая форму следа

меру трогаем всей пятёркой.

Любопытствуя больного

тела жар – температуру,

мы вершок ему приносим

из бульёна варим куру.

Но физики счетают вершок

устаревшей мерой.

Значительно удобней

измерять предметы саблей.

Хорошо так-же измерять шагами.

Вы не правы Ляполянов.

Я сам представитель науки

и знаю лучше тебя положение дел.

Шагами измеряют пашни,

а саблей тело человеческое,

но вещи измеряют вилкой.

Мы дети в науке

но любим вершок.

Смерть отсталым измереньям!

Смерть науки сторожилам!

Ветер круглым островам!

Дюжий метр пополам!

Ну нет,

простите.

Я знаю косую сажень

и на все ваши выдумки мне плевать!

Плевать, говорю, на вашу тётю науку.

Потому как сажень

есть косая инструмент,

и способна прилогаться

где угодно хорошо;

при постройке, скажем, дома

сажень веса кирпечей

штукатурка, да салома,

да тяжёлый молоток.

Вот мы

глядя в потолок

рассуждаем над масштабом

разных планов естества

переходящего из энергии

в основную материю,

под которой разумеем

даже газ.

Наша мера нами скрыта.

Нам вершок дороже глаз.

В самых маленьких частичках

в элементах,

в ангелочках,

в центре тел,

в летящих ядрах,

в натяженьи,

в оболочках,

в ямах душевной скуки,

в пузырях логической науки

измеряются предметы

клином, клювом и клыком.

Вы не правы Ляполянов.

Где-же вы слыхали бредни

чтобы стул измерить клином,

чтобы стол измерить клювом,

чтобы ключ измерить лирой,

чтобы дом запутать клятвой.

Мы несём в науке метр,

Вы несёте только саблю.

Я теперь счетаю так:

меры нет.

Вместо меры наши мысли

заключённые в предмет.

Все предметы оживают

бытиё собой украшают.

О,

мы поняли!

но все-же

оставляем Вершок.

Вы костецы.

Неучи и глупцы.

Я порываю с вами дружбу.

Так сказал Тюльпанов камню

камень дуло курам кум

имя камня я не помню

дутый камень девы дум

в клетку плещет воздух лютень

глупо длится долгий плен

выход в поле виден мутен

розы вьются в дурь колен

в сад его нога ладоня

русых палец пух лица

дикий памятник уроня

в битву трубы бухаться

лампа громко свет бросала

в пол опутан свет летел

там доска с гвоздём плясала

доску вальсом гвоздь вертел

доску вальсом гвоздь вертел.

а в стену бил рукой Тюльпанов

звал напрасно центр сил

рас над камнем сад тюлпанов

дождик светлый моросил.

сухо в пепле в ухе сера

дуло в землю пробралось

там в горе проскачет серна

там на валу проходит лось

дубрава трав коргует рогом

рек сдвигает брег зелён

орлиный бег на лбу упругом

несёт обратно грозный клён

Но я дождём сверкаю шашка

близко кокнет бричка вешка

птичка хлопнет в лодку камнем:

вспомнем птичке о недавнем!

помним сад

в саду скамейка

на скамейке с пирогом

в том саду сидел Тюльпанов

птички плавали кругом

птички плавали кругом.

Помним дом

на крыше пламя

в окнах красная заря

из дверей выходит няня

сказка длинная моя

сказка длинная моя.

няня в сад идёт и плачет

и Тюльпанова манит

а Тюльпанов как цветочек

незабудкою звенит

а Тюльпанов как цветочек

незабудкою звенит.

Подними глаза Тюльпанов

няню глазками окинь

но Тюльпанов сдвинул брови

и задумался. аминь.

но Тюльпанов сдвинул брови

и задумался. аминь.

Тут поднялся камень в битву

двинул войско в дуб сырой

в грудь врагам врезал он бритву

гнулся жаром стыл порой

снова кругла сила чрева

к небу прёт земля пружин

в белый мчится воздух дева

лишь Тюльпанов недвижим

сад к нему склонил вершины

няню тихую привёл

с верху дождь летел в кувшины

с низу в верх цветочек цвёл.

Так сказал Тюльпанов няне:

видишь няня я силён

дождь пройдёт.

цветок завянет

только я пройду как сон.

только я пройду как сон.

только ты пройдешь как лодка

возле сада

вдоль пруда

убежишь моя красотка

няня глупая вода.

няня глупая вода

и лишь птички

ветров дети

не кружатся вкруг небес

не стрекочят в небе дудкой

не летят в дремучий лес

не стрекочат в небе дудкой

не летят в дремучий лес.

только я сижу Тюльпанов

только я сижу да ты

как дитя среди тюльпанов

между птичек ходешь ты

как дитя среди тюльпанов

между птичек ходишь ты.

Успокойся мой цветочек

на скамейке пирожок

по воде плывёт кружёчек

за холмом дудит рожок

хочешь я побегу за тобою

по траве по мху по кочкам

буду страшною трубою

бегать следом за цветочком

содрогая бабу медь.

или хочешь буду петь

я в тарелочки ладошь

или в малину спрятав локоть

буду в землю тыкать нож

или прыгать над огнём

или прятаться в двоём

или пальчиками щелкать

буду в домике твоём.

одинокою тычинкой

в поле воин я стою

временами непогоды

дуют в голову мою.

птички там под облаками

ищут маленьких подруг

звери длинными шагами

ходят по полю вокруг

Я стою на пьедестале

в поле воин одинок

ветры хлопают листами

травы стелятся у ног.

Скучно мне.

Глаза открою:

все несутся кто куда,

Только няня

ты со мною!

Няня глупая вода.

Няня глупая вода.

Я пел

теперь я стрел

а ты песок

твой лоб высок

согни хребёт

земля кругла

в ней дыр и скважен

больше орла

ты в землю пяткой друг посажен

лежишь в пустыне жёлт и важен

заметен в небе твой лоскут

в тебе картошку запекут

я кончил петь

пора летать

орла в кострюле свежевать

и в землю ткнуть орлиный хрящик

не то меня запрячат в ящик.

вон песок летит арабы

очи нам засыпет он

скрыться люди Ах кудабы

только б сгинул этот сок

Эх ухнем по песку

расшвыряем глупую тоску!

И птичка там в песок попала

в верх животиком летит

И птичка бедная пропала

даже конь мой не глядит

Эх ухнем по песку

расшвыряем глупую тоску!

Стукнул кокер. Сто минут.

Прыгнул фокер. Был помнут.

вышла пика. Нет плиты.

Здраствуй Кика. вот и ты.

Надя нам сварила чай

мне сказала: отвечай!

Тут ответил я: калтун.

Пала дверь, вошёл колдун.

Дайте хлеба мне и нож

Я простужен. – в теле дрожь.

Я контужен, стар и сед.

Познакомтесь: мой сосед.

Здраствуй Кика старикан.

Здраствуй Надя. Дай стакан

Здраствуй чайник. Здраствуй дом.

Здраствуй лампа, Здраствуй гном.

Видел я во сне горох.

Утром встал и вдруг подох

Я подумал: ну и сон!

Входит Кока. Вот и он.

Ветер дул. текла вода.

Пели птицы. Шли года.

Стукнул кокер.

Прыгнул фокер.

и пришёл я к вам тогда.

Начнем же ужинать!

У храпа есть концы голос

подобны хрипы запятым