Сергей Артюшенко
      Случай в автобусе
      Целую неделю я безуспешно подбирал ключи к жестокому сердцу заведующей Самаркандским зоомузеем, которая намеревалась снять красивую шкуру с песчаного удавчика и сделать из него новое чучело для музея.
      А удавчик этот был действительно хорош! Длиной чуть меньше метра, с сильным упругим телом, украшенным ярким рисунком.
      Мысль во что бы то ни стало спасти удавчика появилась у меня сразу, как только я узнал, что его ждёт.
      Сначала попытки завоевать расположение строгой заведующей были напрасны. Потом, совершенно случайно, я узнал о её любви к искусству.
      Я начал действовать, и вскоре за змею был назначен выкуп в виде натюрморта с жёлтыми розами, написанного акварелью. Вот таким образом и оказался у меня в портфеле этот расписной красавец,
      Стоял жаркий летний полдень. Всё вокруг замерло от зноя.
      В тени огромных раскидистых чинар, обливаясь потом, я ждал автобуса, с завистью поглядывая на узбечек в прохладных шёлковых платьях, которым жара была нипочём.
      Наконец подошёл раскалённый пыльный автобус. Внутри он был как паровой котёл, к спинке сидений нельзя было прикоснуться без риска обжечь себе спину.
      Я осторожно открыл портфель, погладил притихшую змею и, оставив для воздуха небольшую щель, задвинул портфель под сиденье, подальше от солнца.
      Автобус ещё не загрузился до отказа, и можно было наблюдать за расслабленными духотой, изнемогающими пассажирами. Люди отдувались, обмахивались, вытирались платками.
      Один лишь старик с тёмным иссушенным лицом, в высокой туркменской шапке и в тёплом стёганом халате был спокоен и невозмутим.
      Вдруг испуганный женский визг заглушил мерный стук мотора и говор пассажиров.
      Дама, сидевшая на переднем сидении, с быстротой, не соответствующей её грузной фигуре, вскочила на сиденье и, прижав сумочку к груди, визжала на одной высокой ноте.
      Через несколько секунд почти все люди стояли на сиденьях, и слово "змея", как зловещий шорох, переходило из уст в уста.
      Я сунул руку в портфель - там было пусто. Растерявшись, я не знал, что делать, и сидел неподвижно.
      Я боялся признаться, что змея принадлежит мне, и в то же время меня беспокоило, что будет со сбежавшей змеёй.
      Автобус остановился, но никто не сдвинулся с места...
      Тогда, не сознавая, что делаю, я бросился к переднему сидению, и через несколько мгновений удавчик извивался у меня в руках.
      Стараясь ни на кого не смотреть, я спросил срывающимся голосом:
      - Чья змея?
      Я был уверен, что "хозяин" не отыщется, и надеялся таким образом спасти удавчика.
      Поэтому спокойно прозвучавшее: "Моя", - заставило меня вздрогнуть.
      Старик в туркменской шапке медленно поднялся и направился ко мне.
      Тут-то я понял, насколько правильно поступил, не признавшись, что змея моя.
      Люди набросились на старика, позабыв о змее. Брань, упреки, угрозы сыпались со всех сторон на разных языках.
      Каждый из этих мокрых от пота, разъярённых людей в тот момент был страшнее десятка змей.
      Но старик держался с достоинством. Его лицо было непроницаемым, а взгляд умных глаз был твёрд.
      Я совсем растерялся.
      Казалось, что старик читает мои мысли, беспорядочно проносившиеся в голове.
      Крики: "В милицию, в милицию его!" - вернули мне присутствие духа.
      Я предложил старику выйти из автобуса. Но и на улице нас окружила толпа.
      Спрятав змею в портфель, я увлёк старика в заросли парка, и мы, наконец, сели в тени.
      На мой вопрос, говорит ли он по-русски, старый туркмен улыбнулся и на довольно чистом русском языке сказал, что много лет работал в России.
      - Так вы говорите, что это ваша змея? - спросил я, не скрывая иронии.
      Он молча раскрыл небольшой ящик, который держал в руках, и я невольно отшатнулся.
      Ящик был набит полотняными мешочками, в которых шевелились змеи.
      Старик быстро перебрал один за другим все мешочки и облегчённо вздохнул. Все его змеи были на месте.
      Он в смущении посмотрел на меня, а я не выдержал и весело расхохотался!
      Расстались мы друзьями.
      Садясь в автобус, я уносил в полотняных мешочках своего удавчика и великолепный экземпляр водяного ужа - подарок моего нового знакомого змеелова.