ГЛАВА 4

— Местечко тут, скажу я вам, было приятным, если бы не эти извращенцы. Таксист сказал это на тот же лад, на какой отпускал все замечания с тех пор, как подобрал нас: через плечо, беззаботно ведя свою повозку на полной скорости сквозь сутолоку уличного движения.

Большую часть его болтовни я игнорировал, что его, похоже, не волновало. Он и не ждал ответа, но последнее его замечание вызвало у меня интерес.

— Извините, но разве вы не извращенец… я имею в виду, изверг?

Водитель резко обернулся лицом ко мне.

— Вот. Видите, что я имею в виду? Честно говоря, я не увидел. Если в его заявлении и присутствовал какой-то смысл, то он ускользнул от моего понимания. Однако, я увидел другое — что мы по-прежнему несемся вперед, не замедляя скорости. Впереди маячила толчея из остановившихся повозок, о которой водитель позабыл, донося до меня свой довод.

— Смотри! — Закричал я, лихорадочно показывая на препятствие.

Не отводя взгляда от моих глаз, водитель резко стукнул по приклеенной перед ним клейкой лентой игрушке в виде гуся. Игрушка издала резкое, страшное «Га-Га!!», способное доставить ей титул короля гусей, если б у тех когда-нибудь бывали выборы.

— Именно об этом я и говорю, — закончил водитель, снова переключая внимание на лежащую впереди улицу.

Пробка каким-то чудом рассосалась прежде, чем он закончил говорить, и мы проплыли через перекресток нетронутыми.

— Успокойся, Скив, — рассмеялся Кальвин. — Этот парень профессионал.

— В чем профессионал? — пробурчал я.

— Как в чем? — не понял водитель, начиная снова оборачиваться.

— Ни в чем! Я… ничего.

Такси не произвело на меня впечатления с тех пор, как подобрало нас. На самом деле «подобрало нас» — чересчур мягкое выражение, нисколько не передающее того, что случилось в действительности.

Следуя инструкциям Кальвина, я подошел к бровке тротуара и поднял руку.

— Вот так? — спросил я его и сделал ошибку, повернув голову для обращения прямо к нему.

Отвернувшись от улицы, я не видел того, что случилось потом, и, вероятно, к лучшему. Обычный гул уличного движения внезапно взорвался от криков и треска. Пораженный, я отдернул руку обратно и боком отпрыгнул на более безопасное расстояние от улицы. К тому времени, когда я сосредоточился на открывшейся сцене, почти весь шум и суматоха уже прекратились.

Уличное движение позади приткнувшейся к тротуару рядом с нами повозки застопорилось, и заблокированные водители высовывались, крича и угрожающе размахивая кулаками. Возможно, некоторые и столкнулись, но большинство ехавших по улице повозок находились в таком состоянии, что я не мог сказать точно, какие из повреждений новые, а какие — шрамы от прежних стычек.

— Совершенно верно, — подтвердил Кальвин, ничуть не взволнованный случившейся свалкой.

— Шутишь!

Остановившаяся забрать нас повозка была не из тех, что вселяют уверенность. Она представляла собой своего рода ящик, висевший между двумя взнузданными бесхвостыми ящерами. Головы рептилий обматывали повязки, скрывавшие их глаза, но они не переставали рыскать из стороны в сторону, выбрасывая и убирая языки в поисках данных об окружающей среде. Попросту говоря, они выглядели достаточно мощными и голодными, чтобы я желал держаться от них подальше.

— Может, нам следует подождать другого, — с надеждой спросил я.

— Садись, — приказал джин. — Если мы будем долго препятствовать движению, вернется легавый.

Это оказалось для меня достаточно убедительным мотивом, я храбро забрался в ящик и занял сидение позади водителя, а Кальвин не покидал района моего плеча. Внутри ящик показался безопасным. Сзади, где я сидел, стояли два сиденья, и еще одно находилось рядом с водителем, хотя оно было завалено бумагами и коробками, сыпавшимися иной раз на пол, когда мы слишком быстро сворачивали за угол. В ореоле вокруг водителя к стенам и потолку были прикреплены клейкой лентой или булавками заметки и картинки, контрастировавшие с набором циферблатов и кнопок на приборной доске перед ним. Возникало впечатление, что водитель жил в своей повозке и это в какой-то мере успокаивало. Ведь не станет же человек делать что-то, подвергающее опасности его собственный дом, не так ли?

— Куда? — осведомился водитель, небрежно втискивая повозку обратно в поток уличного движения.

— Мгм, отвезите меня в отель.

— Дорогой… дешевый… какой?

— Что-нибудь умеренное, скорее недорогой.

— Хорошо.

С финансами у меня дела обстояли весьма неплохо. Стягивавший мне талию пояс с деньгами содержал две тысячи золотом, захваченных для покрытия расходов на поиски.

Но не было смысла без нужды разбрасывать их. Раз я не собирался проводить много времени в номере, мне не понадобится ничего особо грандиозного.

Проехав первые несколько кварталов, я снова подумал, мудро ли я выбрал повозку. Насколько я мог судить, ящерам завязали глаза для того, чтобы звериный инстинкт выживания не мешал им выполнять приказы водителя. Мне не удалось разобраться, как водитель управлял ими, но он твердо решил сохранять головокружительную скорость, не обращая внимания на такие мелочи, как безопасность и здравый смысл.

— Так вы двое долго пробыли на Извре?

Голос водителя вернул меня в настоящее, которое мой мозг отчаянно пытался игнорировать.

— Попали сюда сегодня.

Я вдруг уцепился за сказанное им.

— Извините, вы сказали «вы двое»?

Водитель подтверждающе закивал.

— Совершенно верно. Не часто получаешь в пассажиры пентюха или джина, не говоря уж про обоих вместе.

Он не только знал сколько нас, он заметил и кем мы были!

Такая новость отнюдь не радовала.

— Что за… — начал было Кальвин, но я жестом велел ему помолчать.

— Прежде чем ответить, вы не возражаете, если я спрошу, как вы об этом узнали? — поинтересовался я, незаметно оглядываясь кругом и высматривая, нет ли какого способа выбраться отсюда, если понадобится.

— Просканировал вас, когда вы сели, — водитель показал на экранчик среди скопления других приборов. — Таксист должен быть излишне осторожен… при теперяшнем разгуле преступности. Мы — движущиеся цели для налетчика-любителя или угонщика, которому нужно побыстрей загрести пачку банкнот. Я установил эту малютку и поэтому заранее знаю, кто сидит позади меня.

Он подмигнул мне через плечо.

— Но не беспокойтесь. За джина я дополнительной платы не возьму. Он занимает не так уж много места. Насколько я могу судить, вы двое безвредны.

Это успокоило меня, и я больше не думал выпрыгивать на ходу из повозки.

— Как я понимаю, вы не разделяете общего низкого мнения о жителях иных измерений?

— Мне все едино, лишь бы оплачивали проезд, — махнул рукой водитель. — Насколько я могу судить, у вас при себе достаточно денег, чтобы я не думал, будто вы попытаетесь скрыться, не отдав такую мелочь, как палата за проезд. Однако не убирайте личину. Некоторые из здешних коммерсантов мигом повысят цены при виде кого-то из иного измерения, чтоб заставить почувствовать вас незванным гостем… а цены и так взвинчены до небес.

— Спасибо за предупреждение.

—… И не мешает быть поосторожей, нося столько наличных. Все, что вы слышали об уличной преступности в этом местечке — правда. Вам лучше всего нанять себе телохранителя, пока вы здесь. Если хотите, я могу порекомендовать пару хороших.

— Это неплохая мысль, — поддержал его Кальвин. — Я не упомянул об этом, Джинджер — измерение весьма мирное, и в драке тебе не будет от меня большой пользы.

Я проигнорировал его, так как таксист продолжал, явно не слыша джина, несмотря на свои приборы.

Вспоминая некоторые из опасностей, встреченных мной во время моих приключений, мысль нанять кого-то для охраны просто из-за прогулок по улицам показалась немного нелепой.

— Ценю вашу заботу, но я неплохо умею сам заботиться о себе.

— Как угодно, это просто предложение. Слушайте, вы не хотите чего-нибудь поесть? Я продаю пайки с закуской.

Он взял одной рукой коробку с сиденья рядом с ним и сунул мне. Ее наполняли мешочки с просачивающимся сквозь стенки содержимым.

— Э… спасибо, только не сейчас, — поблагодарил я, пытаясь побороть внезапно возникшую тошноту.

Водитель ничуть не смутился. Бросив коробку обратно на сиденье, он вытащил буклет.

— Тогда как насчет путеводителя? Я сам пишу и печатаю их. Он получше всего, что вы найдете в киосках… и дешевле к тому же.

Путеводитель мог бы пригодиться, но взглянув на него, я увидел, что печать представляет собой серию загогулин и иероглифов не имеющих для меня ни малейшего смысла. Для преодоления языкового барьера я всегда путешествую с кулоном-переводчиком, но к несчастью, на письменное слово его сила не распространяется.

— Полагаю, у вас нет в переводе на пентехский, не так ли?

— Сожалею, — извинился он, бросая буклет туда, куда и коробку. — Я занимаюсь на нескольких курсах, пытаясь изучить некоторые иные языки, но пентехского среди них нет. Спрос недостаточный, понимаете?

Несмотря на мою постоянную озабоченность из-за его вождения, этот таксист начинал меня интересовать.

— Должен сказать, что вы очень предприимчивы. Таксист, издатель, повар, переводчик… вы еще чем-нибудь занимаетесь?

— О, делаю я многое. Фотографирую, работаю экскурсоводом… даже немного рисую. Некоторые из этих рисунков — мои. Я готов расстаться с ними за сходную цену.

Он жестом показал на украшающие внутренность повозки листы, и такси опасно отклонилось вправо.

— Э… меня интересует нечто иное из перечисленного вами.

— Да? Что именно?

— Экскурсовод.

— Ах, это. Разумеется. Я люблю поработать гидом, когда выпадает случай. Приносит приличные деньги. Куда интересней, чем воевать день-деньской с другими экипажами из-за платы за проезд.

Я взглянул на Кальвина и вопросительно поднял брови.

— Действуй, — одобрил он. — Гид нам не помешает, и ты неплохо ладишь с этим парнем. Ты ведь знаешь, как говорится — «Лучше уж знакомый девол».

Знания джина не простирались на деволов, но тут было не время и не место втолковывать ему. Я снова переключил внимание на водителя.

— Я думаю нанять вас скорее гидом, чем экскурсоводом. Сколько вы зарабатываете за день на этом такси?

— В хороший день я могу зашибить больше сотни.

— Угу, — произнес я. — А в средний?

За это я получил еще один взгляд через плечо.

— Должен сказать, приятель, ты говоришь не как пентюх.

— Я живу на Базаре-на-Деве, — улыбнулся я. — Это чудесно совершенствует умение заключать сделки. Сколько?

Мы поторговались несколько минут, но в итоге сошлись на одной цифре. Она оказалась справедливой, а мое положение не позволяло мне быть разборчивым. Если применяемый таксистом прибор широко распространен среди его коллег, то моя личина будет разоблачена в ту же секунду, как я сяду в такси, и нет никакой гарантии, что следующий таксист будет тоже благосклонен к иноизмеренцам, как наш текущий юный предприниматель.

— Ладно, вы обеспечили себе гида, — сказал, наконец, водитель. — Итак, на кого я работаю?

— Я Скив, а джин со мной — Кальвин.

— Не знаю насчет джина, — пожал плечами таксист. — Либо он мало говорит, либо я не слышу его. Однако, рад познакомиться, мистер Скив. Я — Эдвик.

Он протянул руку на заднее сиденье, и я осторожно пожал ее. Я уже сталкивался с изврскими рукопожатиями и до сих пор чувствую боль в суставах при сырой погоде.

— Итак, куда вы хотите поехать в первую очередь?

Мне это показалось странным вопросом, но, тем не менее, я ответил.

— В отель.

— Угу.

— Извините? — озадаченно переспросил я.

— Вы же наняли гида, вот и получаете его. Вы хотите снять номер в отеле, верно?

— Совершенно верно.

— Если вы попробуете снять номер в изврском отеле в своем теперяшнем виде, без багажа, то с вами обойдутся довольно круто, независимо от того догадаются про ваше иноизмерное происхождение или нет. Будут опасаться, что вы хотите получить номер с целью украсть мебель или может попробовать проникнуть в другие номера на том же этаже.

Такая мысль была для меня новой. Хотя дома у меня есть довольно обширный гардероб, путешествую обычно налегке… в одежде, что на мне и с деньгами. Мне не приходило в голову, что отсутствие багажа может вызвать подозрения насчет моих намерений.

— Что ты думаешь, Кальвин?

— Не понимаю, — пожал плечами джин. — Я с такой проблемой никогда не сталкивался. Я путешествую в бутылке, и люди все равно меня не видят.

— Что же вы порекомендуете, Эдвик?

— Давайте я отвезу вас в универмаг. Там вы сможете выбрать себе чемоданчик и какую-нибудь поклажу в него. Поверьте, это облегчит вам положение с проживанием в отеле.

Я поразмыслил над этим доводом, а затем решил, что нет смысла нанимать гида, а потом не слушать его советов.

— Ладно, — согласился я. — Далеко ли до универмага, о котором вы говорили?

— О, совсем недалеко. Держись!

Последнее предупреждение немного запоздало, так как он сделал крутой поворот, вызвавший свалку в уличном движении и бросивший меня на сиденье. Прежде, чем я смог восстановить равновесие, мы уже устремились в том направлении, откуда приехали.

Как ни привык я к сумасбродным экскурсиям, мне подумалось, что эта вылазка становится более сложной, чем происходившие со мной раньше. Я надеялся, что пополнение образования окажется более приятным и выгодным, чем было до сих пор.

ГЛАВА 5

Я многократно ссылался на Базар-на-Деве, где устроился на жительство. Для тех, кто не путешествует и не читал этих книг, поясняю: это самый крупный торговый центр во всех известных измерениях. Там продается все чего вы только можете вообразить, имеется множество товаров, о которых вы даже не имеете представления. Конкуренция там жестокая, и купцы-деволы скорей вывернут наизнанку и себя, и клиентов, чем упустят возможность продать.

Я упоминаю об этом для того, чтобы все читающие об этом приключении поняли, каким потрясением стало для меня хождение за покупками на Извре. Тут существовало так много различий, что было трудно допустить, будто во всех случаях шла одна и та же деятельность.

Главные различия в основном плане. Базар представляет собой бесконечную линию палаток и лавок, уходящую по всем направлениям за горизонт. Разумеется, есть сосредоточения лавок по специализации, но никакой настоящей системы нет, и что любопытно — нет никакого способа найти что-нибудь, не посмотрев. В прямом контрасте с этим в изврской торговле преобладали торговые точки, названные Эдвиком «Универмагами». Один универмаг мог занимать целый городской микрорайон с шестью этажами, наполненными товарами. Товары распределялись по секциям или «отделам» и тщательно контролировались так, что между ними не возникало никакой конкуренции. Многочисленные указатели сообщали покупателям где что находится, хотя в этом лабиринте проходов и прилавков все равно легко заблудиться. Конечно, этот четкий порядок и указатели помогают, если умеешь читать на изврском.

Но самым большим отличием является отношение к клиентам. Это стало очевидным, когда я завернул сперва в отдел багажа.

Там имелся хороший подбор сумок и чемоданов, и товар был разложен для демонстрации наглядно, так что я мог отличить магические чемоданы от немагических, даже без умения читать указатели. Выбрать нужный было совсем нетрудно. Мое внимание привлек зачехленный чемоданчик размером с толстый дипломат, понравившийся мне как простотой дизайна, так и приданными ему магическими возможностями. То есть на нем лежали постоянные чары, делавшие его в три раза вместимей, чем представлялось с виду. Я подумал, что такой товар может пригодиться, и если мне что-то предстояло купить для въезда в отель, то это вполне подходящая покупка, которой я действительно смогу позже воспользоваться. Трудности начались, когда я приготовился совершить покупку.

Я был приятно удивлен тем, что продавцы меня не беспокоили. На Деве, едва я подошел бы к прилавку, ко мне устремился бы владелец магазина или товара. И сейчас было приятно попастись, не спеша, без давления и навязывания лежалого товара со стороны.

Однако, когда я сделал свой выбор, то обнаружил, что привлечь внимание продавцов очень трудно.

Стоя у витрин, где демонстрировался нужный мне чемодан, я посмотрел в сторону кассы, где разговаривали двое продавцов. На Деве большего не понадобилось бы — владелец тут же бросился бы ко мне, если допустить, что он с самого начала дал бы мне какую-то свободу выбора. А здесь они, казалось, и не заметили. Слегка озадаченный, я подождал несколько секунд, а потом шумно откашлялся. И не получил даже беглого взгляда.

— Ты что-то подхватил, Скив? — встревожился Кальвин. — Я имею в виду, что-то заразное?

— Нет, я пытаюсь посигналить одному из продавцов.

— О.

Джин воспарил на несколько футов повыше посмотреть в сторону кассы.

— Кажется, это не действует.

— Сам вижу, Кальвин. Вопрос в том, что подействует?