Софора нисколечко не обиделась, и, видимо, не поверила в моральную стойкость заезжего молодца. Что и говорить, по части видимых невооруженным глазом достоинств, она могла дать фору даже Груше Солончак. Нет, правда! Честное слово!
      "Сюда бы Вузеллина!" - ухмыльнулся Эрин и попросил у буфетчицы чего-нибудь запить ужин. Но к превеликому сожалению, ничего крепче 2% кефира в её арсенале не оказалось. Даже пива! Нет, разумеется, напиваться капитан ап-Телемнар не хотел, но и от бутылочки какой-нибудь слабоалкагольной гадости не отказался бы.
      И только покинув гостеприимную обитель красотки Софоры, эльф оценил масштабы постигшего его бедствия. Со всех сторон из густеющих сумерек к историческому наследию Колдубинска сбредалась юная девичья поросль. Самые храбрые заняли ключевые посты внутри холла и терпеливо поджидали командировочного энчечекиста там, чинно рассевшись на подоконниках. Специально, чтобы эльф мог по достоинству оценить длину их ног и смелость нарядов. И верно, от обилия коленок, обнаженных пупков, обтянутых тоненькими майками девичьих персей и влажно блестящих губ, Эрину стало... страшновато. Хищные взоры местных страстоцветов сулили ему множество неприятнейших мгновений, начиная от излишнего внимания и заканчивая покушением на честь. Эльф отчаянно пожалел об отсутствии опергруппы или хотя бы одного Вузеллина. Вот кому здесь раздолье! Темноэльфийский воин нашел бы применение каждой. Кому перепал бы шлепок по попке, кому многозначительный чмок в нежную щечку, кому горячий поцелуй, а кому и жаркие объятия, и ни одна не ушла бы обиженной.
      Проскользнув мимо строя прекрасных лесных дщерей, Эрин поспешил в свой номер, и только пресловутая эльфийская невозмутимость позволила ему не залиться краской смущения под раздевающими донага взглядами обольстительного подлеска.
      На всякий случай забаррикадировавшись в умывалке, Эринрандир попытался помыться. Сделать это оказалось сложнее, чем представлялось изначально. Дело даже не в полнейшем отсутствии горячей воды (эка невидаль!), а в том, что и холодная текла тоненькой унылой струйкой, и прежде, чем в раковине набралось достаточное количество воды, Эрин замерз до гоблинской синевы. А ну-ка, голому в неотапливаемом помещении, стоя босыми ногами на кафельном полу. Свидетелями того, как он, подпрыгивая на месте и шипя сквозь зубы, обливался ледяной водой из гнутого ковшика, стала небольшая орда тараканов, но их внимание все же показалось энчечекисту предпочтительнее дриадского.
      Вот если говорить откровенно, то в жизни Эринрандира ап-Телемнара были моменты, когда белокурые головы случайных подруг регулярно украшали его нагое плечо. Уже попав под крыло к чуткому Ытхану Нахыровичу, бывший лучший, но опальный все свободное от работы время посвящал опустошению окрестных баров, отрываясь от бутылки только затем, чтобы пасть в объятия очередной девушки с цветочным именем. Хотя были не только дриады, хватало и более экзотических приключений.
      Не забылись еще утренние побудки, когда голова болит, во рту гадость, пить хочется смертельно, глаза заплыли до тоненьких щелочек, телефон разрывается (Ытхан ищет), а рядом недовольно верещит совершенно незнакомая девушка, чье имя никто и не собирался запоминать ("цветочек" или "малышка" вполне подойдут для любой). А ты - скрюченный, голый и ничего толком не соображающий - пытаешься одновременно: не умереть от похмелья, ответить на звонок, одеться и выставить ночную гостью за дверь.
      К слову, просто пить оказалось гораздо менее накладно, чем пить и блудить. У бутылки с утра не было никаких претензий, она не строила планов на совместное будущее и не звонила Ытхану жаловаться на бесстыжего эльфа, разбившего ей сердце. А кроме того, бутылку можно сдать в пункт приема, выручив средства для приобретения новой.
      Как хорошо, что теперь в жизни лорда капитана все иначе. Если бы еще гордая дочь знаменитой грифонолетчицы меньше дулась непонятно по какой такой причине и не сбегала в дом к незнакомому старому лешему, то вообще нечего больше желать. Отсутствие напарницы в прямой досягаемости Эрина очень нервировало. Оказывается, привык, что Нол рядом, привык настолько, что готов даже к совместному просмотру "Семи Урукхайев" (в седьмой раз), без единой мысли о чем-то недозволенном.
      Легкомысленно списав дурное настроение Нолвэндэ на ряд случайных факторов, как то: утомительную дорогу, общее неприятное впечатление от Колдубинска и общежития, вид жертв в неуютной атмосфере покойницкой и отказ от горчатки, капитан ап-Телемнар решил, что завтра все изменится к лучшему. Они начнут работать, времени на капризы и расстройства не останется, а там, глядишь, Нол надоест слушать нудные морали в исполнении старикашки-лешего, и она вернется... и не будет злиться... и вообще все будет хорошо...
      Он сам не заметил, как заснул. Спокойный, уверенный и почти счастливый. Растворились в благих намерениях все планы по самоустранению из жизни леди Анарилотиони (врага лысого Эрин от неё откажется по доброй воле!), и сон, словно теплый весенний ветер, унес прочь смутные сомнения лорда капитана ап-Телемнара - бывшего разведчика, настоящего рыцаря, стража порядка и просто влюбленного мужчины (пафосно, да).

***

      Раскладывание моих немногочисленных пожитков по стульям и полкам заняло совсем немного времени. Покончив с этим, я с удовольствием воспользовалась местными благами цивилизации и совершила несколько поспешное, с оглядкой, но безусловно приятное после тяжелого дня омовение над выдвинутым из-под умывальника баком. Все-таки горячая вода - это прекрасно! Накинув старую аркову рубашку поверх футболки, я почувствовала себя почти совсем как дома. Славно. Теперь надо перекусить, выпить кофе и заняться делом. А! Еще неплохо бы выяснить у хозяина, где тут можно покурить. Как раз с этой целью я и выползла на веранду, где и обнаружила домовладельца в компании большого "ведерного" самовара и красочного дриадского еженедельника "Наш сад".
      - Миледи! - Бурат Карлович обрадовался мне, как родной. - Окажите милость, не побрезгуйте... Чайку? Как раз поспел.
      - Было бы неплохо... - в сомнениях протянула я. С одной стороны, мне не терпелось уединиться с ноутбуком и фотографиями, а с другой - колоритный дедушка-леший вполне мог просветить меня насчет местных слухов, да и вообще, вежливый гость не станет обижать хозяина отказом от угощения. Да и чаю мне хотелось. А когда радушный леший выставил на стол несколько баночек с медом, я растаяла окончательно. И, конечно, согласилась.
      Мед у него был нескольких сортов, темный и светлый, тягучий, наполненный солнцем и запахами лета. Лесной, цветочный и липовый. А еще - редкое лакомство! - даже вересковый мед у него был. Красота!
      - Откуда? - восхищенно спросила я, отведав всего понемногу.
      - Пчелки у меня, - смущенно похвастался Пинофилло. - Угощайтесь, угощайтесь, миледи!
      За чаем время полетело незаметно. Вскоре я уже была полностью в курсе всех мало-мальски важных событий в Колдубинске за последние пару лет, сочувственно выслушала немного грустную историю жизни славного старика и, разумеется, не упустила случая тихонько почитать его.
      Старый леший был открыт и прозрачен, словно весенний лесной ручей. Он лучился искренностью и теплом, грелся в лучах общения и был безоговорочно счастлив от того, что у него наконец-то появилась компания. Одинокому пенсионеру просто был необходим хоть кто-то, готовый его выслушать... От нестерпимого, пронзительного одиночества бодрящегося и славного Бурата Карловича у меня перехватило дыхание, а на глаза навернулись слезы сочувствия. Надо ли говорить о том, какой жгучий стыд я испытала от собственных беспочвенных подозрений в адрес этого милого лешего? Проклятье, старик ко мне со всей душой, а я ему тайные проверки устраиваю! Вот она, профессиональная мыслечтецкая паранойя - пагубное воздействие пилотки с кокардой на мозг. И тлетворное влияние некоего прославленного и орденоносного рыцаря на сознание. Я потупилась и аккуратно покинула мысли Пинофилло, чувствуя, как горит на лбу теперь уже несмываемое клеймо: "энчечекистка". Ну как я могу подозревать каждого встречного? Позор. Так нельзя. Вот и Эрина тоже постоянно подозреваю во всех грехах, от совращения и использования служебного положения в низменных целях до изощренного плана по моему устранению. Стыдно, как же стыдно! Надо с этим что-то делать, что-то в себе менять - и срочно. Да.
      Пока я читала сама себе морали, Бурат Карлович засуетился и в конце концов достал из ящика стола старенькую глиняную пепельницу.
      - Зарин сказал, Вы курите, миледи. Вы закуривайте, если хочется, ничего страшного. Если хотите, даже в комнатах.
      - Нет, ну что Вы... - я смутилась окончательно. - Как можно! Вы потом дом не сможете проветрить! Нет-нет, только здесь, на веранде, если позволите... а лучше я вообще на улицу выходить буду.
      - Если открывать окно, то нет необходимости куда-то выходить.
      - Ох, ну если Вас и в самом деле не слишком это побеспокоит... - я радостно достала пачку и зажигалку. - Ужасная привычка, но при нашей работе, Бурат Карлович... - и, недоговорив, виновато пожала плечами.
      - Да-да, я понимаю, - леший вздохнул. - Вы знаете, миледи, когда я работал главным технологом на нашем заводе, тоже смолил одну за другой. А теперь вот отвык. Да и возраст уже...
      - Вы попали под сокращение? - сочувственно поинтересовалась я.
      Пинофилло слегка поморщился.
      - Не совсем. Директор у нас новый пришел, Миха Барабос, молодой да ушлый, ну, и привел всех своих... "Старую гвардию" буквально за год вымели подчистую. Чем уж не угодили мы ему, то ли лицами не вышли, то ли возрастом... А мне как раз пенсия подошла, вот Миха меня и... ушел. А на мое место жену свою нанял, Маху.
      - И Вы сдались? - поразилась я. - Это же кумовство! Это противозаконно, вообще-то. Бурат Карлович, Вы вполне могли обратиться в суд и, несомненно, выиграли бы дело.
      - Ну что Вы, Нолочка! - всплеснул руками леший. - Ой! Можно Вас так называть, миледи? Простите, я оговорился...
      - Ничего-ничего, - успокоила старика я. - Называйте, конечно же. Я, наоборот, неудобно себя чувствую от всех этих "миледи", правда.
      - А... - Пинофилло улыбнулся. - Благодарю. Так о чем я? А, Миха! Ну что Вы, какой суд? У Барабоса все суды вот где, - и дед показал мне зажатый кулак. - Да и вообще - он молодой, здоровый, и парней у него трое - лбы здоровенные. Такие медведи вымахали! А я... ну, Вы ж сами видите, Нолочка, какой из меня боец за правду?
      - И все равно - это вопиющий случай! - я нахмурилась. - Бурат Карлович, подумайте, может быть, я смогу Вам чем-нибудь помочь? Вы ведь не от хорошей жизни дом сдаете и работать пошли. За давностью лет на предприятии Вас, конечно, уже не восстановят, но по крайней мере денежную компенсацию из них выбить можно! Подумайте, Бурат Карлович. Я ведь серьезно.
      - И я серьезно, Нолочка, - леший вздохнул. - Не связывайтесь Вы с Барабосом. Он ведь оборотень, знаете ли. В медведя перекидывается. А Вы - девушка молодая, хрупкая...
      - Я - лейтенант НЧЧК, - сурово напомнила я. - Уверяю Вас, Бурат Карлович, я служу в достаточно серьезной организации. А внешность бывает обманчива. Так что подумайте еще раз. А я пока проверю этого вашего Миху Барабоса.
      - Ох, я, старый дурак! - леший сокрушенно помотал головой. - Ну зачем ляпнул? Вот что, миледи, забудьте вы, что я вам тут наплел. Да и поздно уже, вам отдыхать надо, а я вас заговорил тут совсем, пенек трухлявый.
      - Отдыхать мне некогда, - я улыбнулась. - С вашими делами разве отдохнешь! Нет, Бурат Карлович, я еще работать буду. И не переживайте вы так, вовсе вы меня не заговорили! Наоборот, очень хорошо посидели. Вы не стесняйтесь, если чем-нибудь помочь надо, говорите сразу, договорились?
      - Договорились, - старик закивал. - Конечно же. Вы - такая славная девушка, миледи, такая отзывчивая...
      - Ой, вы меня перехвалите! - я чуть покраснела и улыбнулась.
      - Нет-нет, ничего подобного! Очень, очень славная девушка! Милая, вежливая. Знаете, сразу видно, что вы из хорошей семьи. Тутошним девкам не чета. И одеты так скромно, не то что наши хабалки, - все это Пинофилло говорил, уже стоя в дверях. - Ну, все, все, ухожу. Отдыхайте, Нолочка. Спокойной ночи.
      - Спокойной ночи, Бурат Карлович, - откликнулась я и тоже вышла с веранды, взяв с собой пепельницу.
      Я постояла немного на крыльце, полюбовалась на крупную россыпь звезд над головой, выкурила еще сигарету и недовольно хмыкнула. Старик заблуждается на мой счет. Скромная, милая... Как же! Полоумная истеричка и неженка. И ревнивая дура к тому же. А еще - влюбленная идиотка, откровенно наплевавшая на собственную работу, слишком занятая разбором своих расстроенных чувств. Хватит. Меня ждут мои фотографии и трупы.
      Чтоб не искушать саму себя возможностью курить и курить, пока дым из ушей не повалит, пепельницу и сигареты я оставила на крыльце. Захочу - выползу сюда, не переломлюсь. Не хватало еще деду весь дом продымить, и в самом-то деле!
 
      Ночь проходила мимо абсолютно непродуктивно. Я вертела скачанные с телефона трупьи фотографии и так, и сяк, то увеличивала, то добавляла резкости, вглядывалась в них до рези в глазах и головокружения, но ничего, совершенно ничего не находила. Ни одного, даже мизерного, подтверждения смутному и тревожному ощущения, что мы упускаем что-то очень важное. Нечто неуловимое никак не давалось в руки. Что-то было здесь, определенно, было, но поймать это "что-то" за хвост у меня не получалось. Проклятье. Если бы Эрин был рядом, может быть, вдвоем мы бы и нащупали ту нить, которую я почуяла. Но Эрин дрыхнет где-то там, в этой своей общаге, и хорошо, если один. А то ведь может и с крысой в обнимку... или с этой, как ее... Мелиссой. Очень уж плотоядно они его разглядывали, обе, с одинаковым огнем в глазах. И ничего удивительного. Мой напарник, на самом-то деле, потрясающе красивый мужчина, благородный, умный... упертый и нечуткий трудоголик, упрямый, словно сотня хиндостанских мумаков! Бесстыжая синеглазая с-скотина. Собственник. Нолвэндэ, туда! Нолвэндэ, сюда! Нолвэндэ, куда ты пошла? Где ты была? С кем ты обедала? Почему не предупредила, что идешь в тир с Меноваззином? Тьфу. То ли нянька, то ли надсмотрщик, то ли вообще балрог-знает-кто. Рабовладелец! Меня даже братья так не пасли в свое время, как этот муд...рый эльф. Спору нет, мне приятно, когда обо мне заботятся и тревожатся, но - Моргот и все его твари! - должны же быть границы у его заботы! Я не ребенок и не слабоумная. Если даже моя властная мать-командирша сочла меня достаточно взрослой, чтобы покинуть родительское гнездо, то какого же балрога лысого... Не обольщайтесь, леди, он вас не любит. Если бы любил хоть немножко, то не давил бы так... бесцеремонно. Так что не раскатывайте губу, леди Анарилотиони-младшая, ничего вам с ним не светит. Вот так-то, моя дорогая зажравшаяся гордая дева. Варите кофе по утрам и почтительно внимайте, терпите бесконечные "солнышки" и поцелуи украдкой, и тогда, может быть, вам позволят носить за ним тапочки и спать на коврике, да. Вы слишком неудобная особа, благородная леди Нолвэндэ, чтобы с вами можно было закрутить бурный служебный романчик. А серьезных отношений... боюсь, этого мне ожидать бессмысленно. Слишком уж явно он дал мне понять, что не считает меня равной. И как бы я ни старалась, выше головы я все равно не прыгну. Тем более, выше его головы, хоть я и ненамного ниже его ростом.
      Так. Опять отвлеклась.
      Я досадливо фыркнула и выключила ноутбук. Начала с трупов, закончила, как всегда, капитаном лордом ап-Телемнаром. Надо будет как-нибудь попробовать раскрутить мысленную цепочку наоборот. Любопытно, если я начну день с мыслей о капитане и лорде, приведет ли меня это к какому-нибудь существенному результату в отношении трупов, а?
      При таком настроении, в общем-то, не слишком удивительно, что помянутый к ночи, точнее, уже под утро, упрямый и непонятный милорд мне еще и приснился. Слава Эру, в одетом виде. Созерцать эротические кошмары с Эринрандиром ап-Телемнаром в главной роли - это как-то уж слишком... волнующе. Мне и обычного кошмара вполне хватило, спасибо большое. Не-эротического.
      Во сне я бродила по темному, местами затянутому паутиной лабиринту, полному зловещих шорохов и скрежетов, и пыталась найти выход, но за каждым поворотом и выступом натыкалась на преграждающего мне путь напарника. "Солнышко", - с какой-то непередаваемой интонацией восклицал он и протягивал ко мне руки: - "Солнышко, ты чего? Куда же ты?" Я пятилась, влипая в паутину и обдирая локти о какие-то каменистые выступы, разворачивалась, безнадежно сворачивала в другой коридор - а там снова был он. И снова было "солнышко"! Круг за кругом, поворот за поворотом - опять он, снова он, повсюду он! Это не эльф, это толпа. Его много. Его, балрог подери, слишком много. Он везде. Куда бы я не сунулась, постоянно на него натыкаюсь. Это еще не тюрьма, но это уже ловушка. "Попалась!" - звенело в голове. - "Теперь ты уже никуда не денешься, никуда..." Все. Тупик. Я чуть слышно зарычала и принялась долбиться головой в стену, надеясь, видимо, хоть так пробить себе путь на волю. "Солнышко!" - радостный возглас за спиной. - "Вот ты где!"
      - Балрог! - взвыла я и шарахнула лбом об стенку со всей дури...
      И проснулась. Да уж, чего-чего, а дури во мне много.
      Дрожащими руками ощупывая лоб, я обнаружила там крупные капли холодного пота. Ох-х... приснится же такое... Посмотрела на часы. Здорово. Половина четвертого утра. Может быть, мне вообще постараться не засыпать больше? А?
      Но глаза уже закрывались сами собой, и сон, словно темная вода, накрыл меня с головой.
      Но на этот раз омут видений оказался теплым... теплым, словно парное молоко, словно нагретая солнцем земля меж корнями старых сосен, на песчаном склоне... Радостно окунувшись в лето и пронизанный светом лес, я поплыла куда-то, не слишком печалясь о том, что не знаю дороги...

Глава 3 (19 марта)

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.