В этой главе мы предлагаем читателю, уверенному, что у него «все есть», разобраться с тем, чем же он на самом деле располагает.

Состояние, когда у вас уже «все есть», – предел мечтаний многих. Вернее, собственная уверенность в том, что у вас «все есть» – верх мудрости мирян и святых. Денег немерено и царство божие внутри вас. Можно все купить, но вовсе ничего не нужно. Что делать? Оставить роскошный особняк и спать в пещере – все это уже было. Сострадание к бедным? Им от этого только хуже – давно известно. Глупости духовного роста? Я есмь то, что я есмь – совершенство присуще человеку от бога, главное не накручивать.

В древности за ненадобностью жизни для себя самого поступали так: складывали костер и совершали самосожжение, окончательно отказывались от пищи. «О почтенный монах, разве просветленный неадекватен миру? – Нет, о царь, это мир неадекватен святому…». В наше время чаще спиваются или «смываются». Дело не в том, что это самообман. По-настоящему, Себя не обманешь. Читать мораль позно, ибо все есть иллюзия – мораль тоже. И кто ныне не изощрен в трюках «духовного несовершенства»?

В Библии есть сюжет с мытарем, который стоит покаянно в углу церкви и бубнит одно: «Боже, милостив будь ко мне грешному». И вот чудо – Бог отвергает дары богатея и изливает свою милость на мытаря. Теперь все знают: не нужны Богу ваши дары, а лишь покаянное сердце. Многие сразу идут в угол, неважно, сколько у них денег. Более искушенные по-прежнему несут богатые дары, догадываясь, что лицемерить в углу – не пройдет… Но в цепной реакции змея, кусающая свой хвост, хитрее всех.

Итак, оставим банальности вроде того, что, дескать, вы добились материального благополучия и теперь неплохо бы заняться своим «духовным развитием». В наше время именно богатым людям доступны лучшие мастера и высшие священники. Духовностью вас не удивишь, можно не сомневаться. И вот это – «самое веселое». Материальный достаток вкупе с духовным самодовольством. Русские философы давно подметили: не свобода-от, а свобода-для. Или куда разбогатевшему христианину податься?

Есть такое понятие как «конкретизация». У меня точно «все есть», но что именно и как со всем этим быть? «Я есмь бог» – тоже верно, но как мне создавать, поддерживать и разрушать эту вселенную? Нет нужды в цели – разобраться бы с имеющимся.

Я сама впервые оказалась в таком состоянии десять лет назад в возрасте ровно 30-ти лет. Как я до этого дошла – об этом позже. Тогда же на меня (уже в третий раз подряд) «свалилась с неба» крупная сумма денег, едва мне стоило пожелать снова поехать в Индию. И хотя «богатой» меня никто не счел бы, личное чувство того, что деньги есть в буквальном смысле «воплощенное ничто» стало ясным и отчетливым. Это была третья поездка к Аватару, причем мне собственно вовсе от него ничего и не нужно было (поисками гуру я не занималась никогда), но здесь это стало явно. Стоило мне обратиться к нему в своих мыслях, как внутри меня, перекрывая все остальное, появлялся смысл (даже не как фраза): «Ахам Брахмасми». Это был «факт сознания», который я сама могла только констатировать. И так… три месяца кряду. Делать в ашраме было нечего, потому во время обратного полета я уже не ведала ничего иного, кроме «Я есмь Бог». Для тех, кто понимает, – разумеется, это была не мысль в уме, а погружение в состояние.

Но вот в России «только прилетели – сразу сели», и в роли аватара мне скоро пришлось вспомнить, как однажды к Свами пришел человек, который радостно возвестил: «Я все понял – я есмь Бог!» Свами не стал спорить, а с облегчением вздохнул: «Наконец-то я могу отдохнуть, вон там собралась толпа народа – пойди и прочти за меня лекцию». И тому было нечего сказать, начиная словами «Так говорит Господь!» В моем же случае произошло «социальное чудо», которого меньше всего ждала я сама, ибо писала с пяти лет, но даже не мечтала печататься. Тем не менее, после этой поездки произошел некий прорыв в реальности, после которого мне стали предлагать издаваться и всего за 3–5 лет я превратилась в автора полутора десятка книг, тираж которых быстро дошел до ста тысяч. Конечно, дело не в сочинительстве, ибо к тому времени срок моей целенаправленной духовной практики превышал десятилетие, а по молодости я превосходила все мыслимые экстримы аскетизма. Так что писать «в подтексте» мне было о чем, хотя и без претензий.

Что и говорить, это прозрение открыло для меня путь не только в виде возможности доносить идеи до многотысячной аудитории. Я почувствовала уверенность в Себе настолько, что решилась оставить работу в университете и уехать одна жить в Азию. Спустя десять лет аватарства мое «Я» конкретизировано до включения духовного пространства десяти стран от Индии до Китая.

Новые русские, как никак, укоренены в классике. Еще многие, наверное, помнят, как один из героев Достоевского вынашивал замысел суицида «от восторга бытия», и что из этого вышло… Если кто-то все же забыл – вышел просто суицид, отягощенный политическим скандалом, ибо более прагматичные не приминули использовать его восторг для покрытия своих преступлений. Как истерия – болезнь аристократии (мужик всегда весел и здоров), так и суицидальность повышается с «ростом благости состояния».

Уже без шуток, привычка к тому, что «все есть» при малейшем намеке на изъян часто оборачивается своей же не-реальностью – «ничего нет». Это касается не только полного разорения, которое отправляет на тот свет многих, но и перехода из категории миллиардеров в скромный ряд миллионеров. Так, человек, привыкший ездить на мерседесе, пересади его на жигули, сразу выедет на встречную полосу. Однако «изъяны» касаются скорее психологии, нежели духовно-материальной самореализации.

Бытие есть ничто. Действительно, когда у человека «все есть», ему не требуется совершать каких-то дополнительных действий для перехода в «ничего нет». Вспомним того мудреца, у которого допытывались, дескать, «если между жизнью и смертью нет никакой разницы, то почему ты не умираешь?» Ответ никого не удивит, он прост: «Именно потому, что нет никакой разницы!» Вот почему состояние полного самодовольства не потенциально, а актуально суицидально. Человек уже покойник для жизни.

Задаваясь вопросом конкретизации, стоит отметить соответствие между уровнем «все» и «ничего». Сюда относятся даже не только акты самоубийства в прямом смысле, а любые действия, которые направлены на саморазрушение. Парадокс в том, что частичное саморазрушение возвращает человека к жизни, ибо нарушает его целостность, как обладателя всего. Оно отчасти прогрессивно, ибо показывает, что человек даже в самодовольстве догадывается, что данное конкретное все – еще не все! А что конкретно «все»?

Жизнь сама себя живет – а вот чтобы умереть, нужно приложить усилия, да еще и отстоять свое право на т. н. «эвтаназию».

Споры вокруг правомерности сведений счетов с жизнью на том основании, что человек «безнадежно болен», отсекаются уже тем простым фактом, что всякий человек есть существо умирающее. А если учесть, что время – понятие растяжимое, и кто-то способен упаковать в пару лет столько активности и достижений, что другому понадобилось бы двадцать лет на гораздо меньшее, то аргумент от «скорой смерти» тоже отпадает. Невозможность жить и невозможность умереть в таком состоянии сбалансированы.

Любопытно, почему вообще люди мешают друг другу умирать, когда им того хочется. Ведь речь идет не о близких, а в принципе о правомерности суицида, даже обсуждаемой в абстрактной форме. Невыносимость жизни не воспринимается как оправдание, когда она полна боли, страданий – именно полна! Или когда она заполнена скукой – именно заполнена! Суицид – констатация факта: «Мне здесь больше нечего делать». Это завершенность. То есть самоубийство – признание совершенства как такового.

Когда человек по тем или иным причинам произносит «с меня довольно», по сути он констатирует тот факт, что у него уже «все есть». Вот только не удосужился заморочиться с конкретизацией. Такая удовлетворенность может быть «от противного» – явного понимания, что большего все равно не достичь. Так называемый личный уровень полноты при конкретизации всегда оказывается завышенным или заниженным. Только абсолютная полнота дает ощущение абсолютной пустоты. Все прочее относительно.

Психологи, работающие с суицидальными пациентами, знают, что человек кончает с собой потому, что плохо подумал. То есть все суициды – от неадекватной конкретизации соотношения полноты и пустоты в данном случае. Проблема «поиска выхода» в так называемой «безвыходной ситуации» надумана, ибо нужен не выход, а экспансия. Ограничения на способность принимать решения в связи с окружающими обстоятельствами зачастую оставляют только одну возможность – порешить с собой.

Так вот, безвыходная ситуция – это просто констатация полноты, которую можно конкретизировать внутри, экспансируя вовне. То есть пресловутую «безвыходную ситуацию» можно с таким же успехом взять за основание деятельности, как и все остальное. Ведь если мир целостен, то откуда бы вы ни раскручивали его объем, данная ситуация тоже окажется вписана в его вращение. Как известно, человек не может убежать от самого себя никуда – в другой стране он воссоздаст абсолютно такую же ситуацию.

В период моего второго пребывания в ашраме Аватара в Индии я стала свидетелем суицида именно такого рода – вовсе не от проблем или отчаяния, а от полного самодовольства. Там был русский, у которого было все – будучи успешным бизнесменом и спортсменом он приобрел квартиру возле ашрама Саи Бабы, преданным которого он являлся, а значит, у него не оставалось сомнений в своей избранности и самореализации в этой жизни. По своим меркам, он был и материально и духовно «обеспечен». Но обеспеченность приводит к беспечности. Заметив, что он уже три дня не появляется на людях, дверь в его квартиру взломали и нашли его в состоянии синдрома кундалини, или полного «сдвига вверх» – ноги холодные, голова горячая, а сознание – вне тела. Занятно, но в тот же день Свами взял нашу группу на интервью, и когда его попросили, он обещал: «Я помогу!». Придя в себя, наш герой выгнал всех снова, ибо «возвращаться» ему на самом деле сильно не хотелось. Спустя месяц все были в шоке узнав, что он повесился. И снова в тот же самый день Свами взял нашу группу на интервью, однако никто не осмелился ничего спросить…

Есть ли разница между святым древности, складывающим костер для самосожжения, и висельником современности? В принципе, никакой – они достигли всего, почему бы не уйти? Но наверняка есть разница, если конкретизировать «все». Здесь я рассуждаю не абстрактно, ибо за восемь лет своей молодости (с 17 до 25) сама непрерывно ходила по грани суицида, совершив около десяти попыток самоубийства. И причиной всегда были прозрения в реальность, создававшие острое чувство, что «мир неадекватен Мне». В критических точках Я с яростью обрушивалось на ту связь, которая делала его всего лишь «частью мира» – на тело. Я перепробовала много способов – не буду «нагнетать страсти»… Суть в том, что когда тело в процессе умерщвления доходило до границы, за которой оно действительно стало бы необратимым, происходило «чудо» в смысле конекретизации самой разницы между реальным и нереальным. Бытие просто подвигало грань, и как все превращалось в ничто, так по принципу маятника ничто просто выбрасывало меня обратно во все. Так «отключался» ум и развивался разум, но об этом – в следующей главе.

Итак, пока самое простое – степень конкретизации ВСЕ и НИЧТО в вашей самореализации – доколе вы можете «вытерпеть» все?

Ныне стало уже модным обвинять ум во всех грехах, осуждая многотысячелетний процесс эволюции мышления за нынешние проблемы. Спрашивается, а зачем все это надо было, если цветы для человека – образец совершенства? Да и не дурак ли человек в конце концов, даже после всех успехов науки? ВСЕ достижения НИЧЕГО не стоят… Вопрос в следующем: «Царь, отказавшийся от дворца, или просто нищий?» Ибо и в Библии сказано: «Станьте как дети», а не «Останьтесь детьми». В чем же заковырка?