Он вошёл в открытый цоколь парящей пирамиды с её широким лабиринтом изгородей и пошёл по обугленным остаткам кустов, выжженных чармовым огнём. Среди осколков камней и оплавленного песка лежали два огра, один с распоротой ножом мордой, другой обугленный до костей.

Посреди опустошённого сада спала упавшая звезда. Кавал склонился к ней. Эта жительница света напомнила ему о его прерванном подвиге, и он грустно посмотрел на неё — сестру Чарма, упавшую на Ирт, так похожую на него самого.

Если бы у него было больше Чарма, он бы убил её. Этому созданию не место на Ирте. Корродирующий воздух жёг её, как кислота. Но возвращения в светлый воздушный эфир не было. Её падение на Ирт было таким же трагичным, как и его. Этой звезде место в Бездне, где пустота разорвёт её на чармовую пыль и рассеет её красоту по холодным мирам.

Положив узловатые руки на обломки лучей, он впитывал Чарм из звезды. Сначала осторожно, потом, когда энергия потекла свободнее, более жадно.

Глаза звезды чуть приоткрылись, испустив ослепительные лучи, и чародей быстро отдёрнул руки. Веки сразу сомкнулись, хотя цвета вокруг звезды все ещё казались поблекшими.

Кавал не смог извлечь из звезды достаточно Чарма, чтобы положить конец её страданиям, но теперь у него хватало силы заглянуть в тени времени, сжатые и все ещё колеблющиеся в этой сцене недавнего насилия. Он увидел нападение огров и отчаянное возвращение Рииса в звериное тело Котяры.

И увидел Ралли-Фаджа, и в этой растянутой завесе человеческой ткани — окончательную завесу, тень смерти.

Один только звук раздавался у него в душе — отголосок звона его умирания, доносящийся эхом из близкого будущего. Он отведёт его к Ралли-Фаджу.

Кавал поднялся с песчаной клумбы и поклонился упавшей звезде.

— Спасибо тебе, сестра. Ты дала мне силу, чтобы у меня было то, чего я не могу дать тебе.

И чародей, оживлённый Чармом звезды, пошёл туда, откуда он услышал свою смерть. Её хрустальный тембр повёл его по спиральному пандусу, мимо обугленных скелетов карликовых деревьев. Змеедемоны шныряли над пандусом, патрулируя дорожки между каменными склепами. Но демоны не видели его, как не видели пытаемые души, плавающие за высокими окнами гнойных ниш.

— От змеедемонов ты можеш-шь с-скрытьс-ся, Кавал, — донёсся голос Ралли-Фаджа из-за поворота, — но я тебя вижу. Уходи, с-старый глупец, и я не с-стану с-спус-скать на тебя демонов. Иди!

Кавал сурово улыбнулся и не замедлил шага. С детства, проведённого в Доме Убийц, он помнил, что в рукопашном бою молчание есть сила. «Первым заговаривает слабейший», — вспомнил он старую поговорку учителей.

Конечно, они цитировали бойцов доталисманных времён, которые понятия не имели о вложенном в слова Чарме. Ралли-Фадж сражался как колдун, противостоящий чародею. Но колдун Ралли-Фадж не был готов к встрече с убийцей Каналом.

«И зачем бы это ему? — заговорил сам с собой Кавал, чтобы ослабить цепенящее действие слов Ралли-Фаджа, полных Чарма. — Действительно, зачем? Ни один убийца не выстоит против колдуна».

И он улыбнулся, потому что и не собирался выстоять.

Колдун появился на фоне поблёскивающей стены змеедемонов. В их змеиной хватке висел порванный кровоточащий Котяра.

Кавал помчался вперёд, борода его развевалась на бегу. Он накачивал силу в ноющие ноги и бежал, размахивая руками.

Ралли-Фадж выплюнул искру, полетевшую к ногам бегущего, и она размазалась как грязь.

Кавал поскользнулся, вскрикнул, ноги поехали вперёд, и он неловко свалился на пол.

Ралли-Фадж засмеялся, а потом его булькающий смех заглушил крик Кавала — резкий крик, переходящий в рычание. Его режущая сила высосала из чародея весь Чарм и так ударила в Котяру, что сорвала его кожу из света.

Из-под разорванной маски вскрикнул светловолосый человек, и Риис бросился в жирный дым, который только что был стаей змеедемонов.

Ралли-Фадж шагнул в уходящий дым, пытаясь чёрной магией догнать убегающего. Некротический туман сгоревших демонов застилал путь его силе, и он привязанными к своим ходулям амулетами запустил вихрь чармового ветра.

Позади него Кавал, шатаясь, поднялся на ноги и рассмеялся:

— Твоё время ушло, Ралли-Фадж! Все твои драгоценные надежды на будущее развеялись в этом дыму!

Чародей засмеялся ещё громче, чтобы отвлечь Ралли-Фаджа, и нервные искры света вылетели из дыр маски колдуна, когда он тщетно попытался навести ветер Чарма, пока Риис ещё не скрылся среди каменных склепов.

— Поздно! — захохотал Кавал. — Его тело темно. Оно не видимо глазам силы!

Чародей радостно смеялся.

Тук.

Смех прервался. Стальное острие ходули пронзило бороду Кавала и вышло, окровавленное, из шеи сзади.

Ралли-Фадж стряхнул с ходули мёртвого чародея и отчаянно бросился бежать по загибающемуся пандусу, выискивая огненными глазами исчезнувшего волхва.

Тук — тук — тук — тук — тук — тук…

Кавал смеялся. Его призрак дрожал в реликтовой остывающей ауре и весело смотрел на своё мёртвое тело.

«Небольшая цена за спасение Рииса, — думал он, хотя ледяная тяга Бездны уже влекла его. — Выживет он теперь или умрёт, не важно. Я не бросил его в темноте — как тогда на Тёмном Берегу. Я принёс свет трём слепым богам!»

И осознав, что теперь он наконец заплатил долги, он успокоился достаточно, чтобы услышать разорванную душу другого мертвеца, засасываемую в Бездну. Смех его растаял, и он оглянулся на своё ненужное тело с твёрдым чувством вечности.

Слушая будущее, он не услышал ничего. Должно ли быть эхо, если Риис достиг успеха и Властелин Тьмы пал? Почему не слышно эха?

Он хотел проследовать за Ралли-Фаджем и удостовериться, что Риису удалось уйти, но для этого не хватало Чарма. Только Извечная Звезда давала ему силы сохранять сознание в эманации, которой он стал, и держаться, хотя и очень слабо, за Ирт. А после заката ночной прилив унесёт его прочь, и новая жизнь откроется перед ним — жизнь, начатая во тьме.

В телепатическом трансе, пробуждённом в ней узами судьбы, которые связали её с Дривом, Тиви ощутила, что Властелин Тьмы умирает. За её закрытыми глазами, в абсолютной тьме, рычали и бесновались дикие звери.

— Проснись, малышка! — заворчал Бульдог и слегка ткнул её стволом ружья. Они стояли среди перистых камышей, пощёлкивающих на ветру. — Куда он девался? Ты его видишь?

Тиви открыла глаза. Видение Дрива плавало над туманами болот за ближайшим галечным пляжем.

Это был не герцог, только мираж, который Тиви создала для себя нараставшим в ней Чармом. Она интуитивно знала, что это новое умение — последний и отчаянный дар Дрива. Даже умирая, он передал ей то, что осталось от его ослабленной мощи, и она обнаружила у себя телепатическую силу, которой раньше не было. Сначала Тиви использовала её для успокоения среди папоротников, где Джиоти и Котяра оставили её с Бульдогом. Потом, когда она уже больше не могла ждать, Тиви с её помощью убедила Бульдога идти с ней во Дворец Мерзостей — спасать Рику и лорда Дрива.

Бульдогу тоже все больше надоедало ждать, когда на них обрушатся змеедемоны, и он решил подыграть Тиви с её видениями. Он спустился к берегу, где стоял, по её словам, призрак, там остановился и поманил к себе свою забрызганную грязью спутницу.

— Гляди на эту башню вероломства! — рявкнул он. — Лорд Дрив нас точно привёл.

Они смотрели из-под прикрытия вечнозелёных крон на гигантскую пирамиду, плавающую над сожжённым парком.

— Здесь воняет! — выдохнула Тиви, обегая глазами небо в страхе увидеть змеедемонов.

— Тут была перестрелка, — сказал Бульдог, неправильно истолковав горелую растительность. — Большой бой здесь кипел.

— Котяра — Джиоти?

— Погоди здесь. Я разведаю.

Он вынырнул из листвы и побежал по газону, держа ружьё наперевес.

Тиви побежала за ним.

— Подожди, я сказал! — яростно шепнул Бульдог. — Там же змеедемоны!

— Смотри, Пёс! — Тиви показала сквозь дымный воздух над сгоревшей травой туда, где стоял призрак лорда Дрива. Обнажённое израненное тело было видно им обоим.

— Это герцог!

Бульдог прыгнул вперёд, и призрак отступил.

Фантом мелькал среди сгоревших кустов, подстриженных в виде животных, и Тиви с Бульдогом побежали за ним. Над ними нависала массивная внутренность пирамиды, набитая камерами и кишками трубопроводов.

— Грин! — узнала Тиви мёртвого огра с разорванной мордой.

Бульдог поставил ногу на грудь огра и выдернул штык-нож у него из спины.

— А это жаркое, наверное, Гнол.

Они поискали глазами призрак Дрива и увидели, что тот парит над упавшей звездой, колыхаясь, как пламя. Покрытый корками ран, он глядел на них дрожащими, безумными от боли глазами.

— Обойдём эту звезду сзади, — посоветовал Бульдог, ведя Тиви по разбитым агатам. Песок сплавился в длинные хроматические ленты стекла, и оно хрустело под подошвами. — Она ещё жива. То ли счастье спасло её от перестрелки, спалившей сад, то ли её собственный Чарм. Но нам лучше держаться подальше от линии её взгляда. Рика от него чуть не погибла.

Тиви пошла к израненной тени Дрива, и та унеслась прочь. Своим воображением Тиви позвала её назад и увидела его мысленным взором без ран.

Тонкие струйки чармового дыма соткались в подобие изувеченного герцога.

— Я его чувствую, Пёс! — радостно крикнула Тиви. — Он жив!

Бульдог поднял упавшую звезду, пододвинув руки сзади под два её луча. Она была тяжёлая, и он с трудом её поднял.

— Она почти мертва, — заметил он. — Тяжёлая от отсутствия Чарма.

Тиви пошла к призраку, тот исчез, и она снова позвала его назад. Так повторялось, пока он не привёл её к спиральному пандусу.

— Дрив хочет, чтобы мы шли сюда. Бульдог сделал к ней несколько тяжёлых шагов, неся упавшую звезду.

— Не могу… взять её… с нами.

Он со стоном уронил каменную звезду. Её верхний луч пробил дыру в земле, и она осталась стоять вверх ногами.

Вдруг её розовое лицо сжалось, как кулак.

Бульдог дёрнул Тиви за плечи и оттащил раньше, чем звезда открыла глаза. Их излучение смешало тени в сожжённом парке, и воздух под этим взглядом стал переливаться как шёлк.

Свет Чарма звезды упал на баобаб, осветив в его ветвях прозрачные сущности — желатиновую эктоплазму ушедших душ.

И Кавал тоже там был. Ни Бульдог, ни Тиви не узнали бородатый скелет. Им он казался тем, чем и был — мертвенным призраком. Его пронзённое тело нашёл змеедемон и оттащил в сад, чтобы прожевать в укромном месте.

Сморщенный призрак махал им рукой, показывая на баобаб. Потом упавшая звезда закрыла глаза, и напоминание о Кавале исчезло.

— Он просил нас подойти к этому дереву, — сказал Бульдог и шагнул вперёд.

— Нет, Пёс! — Тиви замахала рукой, прося его вернуться. — Он нас предостерегал держаться подальше!

Из-за толстого дерева вынырнул змеедемон, волоча алые ребра и безглазую голову трупа, который был Кавалом.

Бульдог отпрыгнул, столкнулся с Тиви, она полетела на камни, и Бульдог извернулся в сторону, чтобы её не раздавить.

Щупальце обвило его ногу и поволокло по каменистому песку. Бульдог выстрелил в упор в клыкастые челюсти на брюхе чудовища, оскаленные, чтобы его сожрать.

Огонь Чарма бессильно хлестнул по сетке красных зубов и паучьим глазам. Бульдог резко выдернул из-за пояса штык-нож и ударил с силой отчаяния. Он отбивался, вопил, кромсал штыком и бил прикладом, пока не вырвался.

Тиви ухватила его на бегу за руку, и он подхватил её с земли. Цепляясь за его плечо, она оглянулась: змеедемон хлестал щупальцами по воздуху, и кровь его дымилась, как чернила каракатицы.

Бульдог бежал, пока земля не ушла из-под ног и он не рухнул в болотную трясину. На том берегу они вылезли, и вор скрипнул зубами — ружьё залило водой.

— Он за нами не гонится, — сказала Тиви с надеждой, стоя на четвереньках и вглядываясь в пирамиду, готовая броситься наутёк. — Не паникуй.

— Я не паникую, — тяжело дыша, огрызнулся Бульдог. Он отряхивал с ружья болотную тину. — Я просто поскользнулся.

— Конечно. — Тиви приподняла голову, проверяя, что из тени пирамиды никто не гонится за ними. — Всё в порядке. За нами нет погони. Никого не видно.

— Дрива видишь?

— Нет.

Тиви снова села на корточки и оглядела болото. На песчаных берегах стояли журавли, ловя раков.

— Теперь хотя бы ты знаешь, что он жив. — Бульдог поставил ружьё на минимальную интенсивность, и на контактах зашипели искры. — Давай лучше найдём место, где подсушить ружьё, а ты поищешь лорда Дрива — пока не стемнело.

Они пошли по ручью, уводившему по красной подстилке в глубь болот. За ними сомкнулись жёсткие травы, и они, шагая по хрустким стеблям, взобрались повыше.

Над стеной можжевельника, на покрытом синими лишайниками суку Бульдог разобрал ружьё, а Тиви легла в окне изумрудного дневного света.

Она вышла из тела и полетела через лужайку, обратно в тенистый парк. На баобабе висели на ветвях, дрожа, прозрачные геометрические фигуры душ.

Дрива нигде не было видно.

Призрак иссохшего старика сидел на выступе корня возле того места, где катался его оскальпированный череп. Он показал вдоль сожжённой изгороди в поле, где клубился чёрный туман — дым мёртвых змеедемонов.

Оттуда доносились странные, искажённые крики.

Тиви услышала умирание Властелина Тьмы. В чёрном тумане ветер его воплей нёс абсолютную тьму и бешеный рёв диких зверей.

Она вздрогнула и очнулась на синем суку на болоте.

— Призраки? — спросил Бульдог, возясь с деталями ружья.

— Почти.

— Драконья кровь! — выругался с досадой вор. — Пропало ружьё.

Тиви встала на суку и потянулась, чтобы глянуть на пирамиду.

— Нам надо вернуться, — сказала она тихо и осторожно.

— Ты что, женщина, не слышишь? — Он показал ей зарядную камеру, покрытую изумрудной слизью. — Ружьё загнулось. Забилось болотной слизью.

— Брось ты это ружьё, — шепнула она. — Нам надо немедленно возвращаться.

— Зачем?

— Ты на пирамиду смотрел? — Она схватила его за мохнатое плечо и подняла на ноги. — Вон туда смотри! Видишь дым?

Чернильные нити смога затянули воздух около пирамиды. Приглядевшись, Бульдог увидел, что дым идёт из трубопроводов дворца.

— Это кровь змеедемонов! — воскликнула она. — Такая же кровь, как у того, которого ты пырнул ножом.

Посмотрев на Тиви, Бульдог увидел, что её лицо светится радостью сквозь маску грязи.

— Они погибают сотнями!

Пакля, Мрачный Пёс, Гроздь, Малыш Льюк, Череп, Четто и Дудочник. Все Храбрецы, которые упали с ним в Залив и выжили, все его бывшие товарищи по Тёмному Берегу, подвергнутые ритуальному убийству и скормленные гремлину с его роем, все они пришли призраками на Ирт.

Она стояли в пьяных тенях покоев Врэта под вершиной пирамиды. Врэт, сидящий на своём ониксовом троне, глядел на них исподлобья сквозь капающие пузыри пота.

Жертвенная кровь этих семерых дала Врэту его чёрную магию, силу привязать демонов Тёмного Берега к своему Иртовому телу. Его рука стянула красную ткань рубахи, прижимаясь к тому месту, где болела грудь.

Поч висел в извивающихся кольцах змеедемона, глядя на Врэта с напряжением пойманного зверя. Призраков он не видел.

— Не надо так за меня беспокоиться, — обратился к нему Врэт. — С твоей помощью… — Он вздрогнул и втянул воздух сквозь стиснутые от боли зубы, — с твоей помощью я это неудобство ликвидирую.

Семь призраков ближе придвинулись к предавшему их товарищу, стараясь не пропустить, как он будет умирать.

— Я не умираю, дураки вы бесчармовые! — вырвался голос Врэта сквозь сжатые зубы. — Не умираю! Это все идиот гремлин. Не может боль терпеть!

Смерть змеедемонов тяжело поразила гремлина. Он извивался, ощущая страдания своего роя.

— Эта тварь хочет вырваться! — Врэт визгливо захохотал. — А без меня выжить не может. — Он ухнул от боли — гремлин внутри заворочался. — Я себе вашей смертью это обеспечил. Так что проваливайте! Я не умираю. — У него конвульсивно щёлкнули зубы, и он выжал из себя улыбку. — Я просто учу невежественных демонов, как надо жить!

Отнеси его обратно, — произнёс Четто через холод комнаты. Изъязвлённый призрак все ещё дёргался от ползающих под кожей личинок.

Верни гремлина на Тёмный Берег, — велел Гроздь, тряся полипами.

Верни! — гавкнул Мрачный Пёс.

Воспользуйся своей магией и взберись по Лестнице Ветра, — посоветовал Пакля, мотнув кустистой бородой в сторону широкого входа в покои, где кипели золотые облака дня.

Прыгни в Бездну, — настаивал Малыш Льюк, трясясь от злости всем телом. — Это твоя последняя надежда уйти от верной смерти. Прыгай!

— И не подумаю! — крикнул Врэт. — Я — Властелин Тьмы! Я пришёл выпустить на Ирт хаос!

Тогда не прыгай в Бездну, — сказал Череп, выступая из тени. На безносом и безгубом лице заиграли контрасты света и тьмы. — Хочу видеть, как. ты подохнешь здесь, на Светлом Берегу!

Дудочник — высокий и бледный, с блестящими рыжими волосами, рассыпавшимися по расправленным плечам, хранил молчание.

— Вы думаете, со мной покончено? — заговорил Врэт сквозь сжатые зубы. — Нет. Прыгать в Бездну — значит снова пережить поражение от рук Дрива. Нет! Мы остаёмся на Ирте править всем, что есть над Бездной, и звезды лежат у нас под ногами!

Гремлин дёрнулся. Врэт с криком вскочил на ноги и медленно, тяжело сел обратно.

Призраки подошли ближе, глядя на его мучения, и вступили в жгучий свет дня. На миг тени мигнули в пронзительных лучах и исчезли.

— Я ещё жив! — заорал Врэт и повернул к Почу затуманенное лицо.

Мальчик с ужасом смотрел, как дёргается грудь Врэта под рубахой.

— Гремлин хочет убежать от боли, — объяснил Врэт мальчику, у которого глаза лезли из орбит. — Но если он вырвется, то долго ему без меня не прожить.

Поч зажмурился и прижал подбородок к груди, чтобы не видеть этого кошмара.

«Сиди тихо или сдохни!» — скомандовал Врэт бестиальному разуму, жившему в его теле. А себе вслух сказал:

— Успокойся, не паникуй. Успокойся и давай встретим нашего врага. Верь мне.

Врэт убрал руку от пульсирующей груди и сжал подлокотник ониксового трона, будто встал на якорь, чтобы не унесла боль, а потом сосредоточил магию гремлина на источнике их общей злобы.

Дальновидящий глаз показал ему Рииса. Волхв быстро бежал по закрученным коридорам среди пыточных камер. Неожиданно налетев на змеедемонов, он сделал движение рукой — и они разлетелись клубами дыма.

Гремлин впился в рёбра Врэта, и Властелин Тьмы завизжал:

— Где Ралли-Фадж?

Дальновидящий глаз заглянул глубже в пирамиду и нашёл колдуна в обугленных руинах его небесного дворца. Он висел на своей перекладине перед звездой, воткнутой верхним лучом в землю.

Глаза звезды были открыты в яростном гневе, и два луча бело-синего Чарма заливали сожжённый парк. Ралли-Фадж впитывал Чарм прямо своей выдубленной кожей и разбухал на глазах.

Врэт смотрел на него с трепетом восхищения, весь под впечатлением, как искусно колдун управляется с такими дозами сырой силы. Свет Чарма был невероятно силён, он иссушал лиловую кожу хрустких пальцев и вливался в пустые глазницы, сливаясь в нечеловеческое подобие глаз.

Восхищение хозяина передалось гремлину, и узел в груди у Врэта ослабел.

— Да, именно так, — подбодрил его Врэт. — Успокойся. Ралли-Фадж сейчас видит нашим дальновидящим глазом. И у него хватит Чарма догнать Рииса.

Гремлин успокоился до раздражённой боли за грудиной.

— Теперь, когда ты стал успокаиваться, — рассудительно продолжал Врэт, — я могу тебе показать, почему ты всегда можешь мне доверять. Это мой мир. Я знаю, как использовать его — на пользу нам обоим.

Властелин Тьмы вернул дальновидящий глаз от Ралли-Фаджа в пирамиду. Он направил его на меньший источник боли и увидел Джиоти, бегущую сломя голову по его дворцу, пробивая стены, трубы и порталы из ружья, как только мелькнут змеедемоны, убивая нескольких и раня многих.

Врэт улыбнулся — ему это было всё равно.

Гремлин внутри ощутил его самодовольство, но продолжал ёрзать от страха.

— Прекратить бой с маркграфиней, — велел Врэт адъютанту-змеедемону. — Немедленно открыть ей дорогу. Привести её сюда, прямо к нам.

Гремлин задрожал, но Врэт погладил себя по груди со спокойной уверенностью.

— Она уже побеждена, — сказал он и склонил голову, глядя на Поча.

Страх на лице мальчика порадовал гремлина, и тот успокоился окончательно.

Дальновидящим глазом Врэт увидел змеедемонов, улетающих в расселины между склепами, и улыбнулся.

Джиоти все равно продолжала стрелять, прожигая неприличные своды, выполненные в форме отверстий человеческого тела. Взрывы неслись впереди неё по пустым коридорам, разнося бесстыдные фасады и закруглённые ниши, где могли прятаться змеедемоны.

Она старалась не задеть склепы. За их жёлтыми иллюминаторами плавали в жидкой агонии пэры. Джиоти ограничивала свою ярость берсерка демонскими сводами, щелями и отдушинами, соединяющими этажи. Едкий дым горящего металла жёг ей горло, но она неслась вперёд, ведомая мечом в левой руке.

Сокрушительный поток чармового огня разбил перед ней стену с трубопроводами. Трубы разлетелись, выплёвывая пар, и каменные блоки рухнули, разлетаясь в пыль и клубящиеся обломки.

Она шагнула сквозь дым в верхний зал пирамиды — покои Властелина Тьмы.

За широким пространством полированного камня сидел на ониксовом троне Худр'Вра перед извилистым дверным проёмом, высоким, как небо, и заполненным сияющими облаками. Массивная броня сияла, как ночь. В воздухе рядом с ним, зажатый колючими кольцами змеедемона, висел Поч, трепеща от страха.

— Положи своё ружьё и мой меч, — приказал Властелин Тьмы. — Потом можешь составить брату компанию.

Джиоти глядела на Поча, который только шевелил губами, не в силах от страха заговорить.

В портале вышиной с небо, меж громоздящихся облаков стала разбухать грозовая туча змеедемонов, снижающихся на зов хозяина.

Джиоти бросила ружьё и обеими руками положила меч Таран на обломки стены, через которую ворвалась. Она снова посмотрела на брата, и он не возразил.

Потом, высоко подняв голову, она пошла прочь от своего оружия прямо в силу Властелина Тьмы.