Капитализм

Соответствует ли Конституция Соединенных Штатов принципам капитализма? Если нет, могли бы вы написать собственную Конституцию?

В Конституции имеются противоречия и упущения, которые уничтожили капитализм. В конце книги «Атлант расправил плечи» я рассказываю о судье, который пишет поправки к приведенной в порядок Конституции. Это работа для юриста и философа права – есть такая важная и сложная специализация. Я вовсе не горю желанием еще сочинять и Конституцию [FHF 71].

Вы говорите, что альтруистические поступки идут вразрез с нашими инстинктами. Но разве свободный капитализм – философия Адама Смита, которую вы пропагандируете, – не на том стоит, что бизнесмен честно описывает потребителю характеристики своего товара? Нет ли противоречия между вашей оппозицией альтруизму и тем фактом, что потребителей обманывают при любой возможности?

Во-первых, я не верю в инстинкты и никогда не говорила о них в своих трудах, направленных против альтруизма. Во-вторых, я не пропагандирую философию Адама Смита. Я не верю, что нечто незримое подталкивает людей к альтруизму, когда они преследуют собственную выгоду. Я отрицаю, будто альтруизм, общественное служение и общественное благо – моральные оправдания свободного предпринимательства. Альтруизм – сила, разрушающая капитализм. Адам Смит был блестящим экономистом, я согласна со многими его теориями. Но я не согласна с его попыткой оправдать капитализм, подведя под него альтруистические основы. Моя защита капитализма опирается на права индивида, как мыслили и отцы-основатели в Америке, которые альтруистами не были. Они не утверждали, что человек должен жить для других. Они говорили, что он должен добиваться счастья для себя. Наконец, разумный личный интерес состоит не в обмане покупателей. Чем способнее человек, тем лучше ему удается долгосрочное планирование. Способный капиталист понимает, что создал дело не для того, чтобы сорвать быстрый куш и смыться. Обжулить клиентов один раз и исчезнуть – не его цель. Он знает, что его прагматический, рационально эгоистический интерес состоит в том, чтобы сделать максимум возможного в экономическом плане – создать самый лучший товар и продавать его по наименьшей возможной цене [APM 63].

По вашим словам, капитализм требует отказа от альтруизма. Но разве при капитализме человек не волен в своих поступках руководствоваться альтруизмом? Более того, разве любое проявление альтруизма – добровольное предоставление товаров или услуг тому, кто их не заработал, – это ошибка с точки зрения морали?

Вторая часть этого вопроса подсказывает, в чем состоит его ошибочность. Это вопрос не об альтруизме. Понятие «альтруизм» ввел философ Огюст Конт, и с тех пор им обозначается именно то, что Конт имел в виду. Слово «альтруизм» происходит от латинского alter – «другой». Оно означает, что интересы другого человека ставятся выше собственных, означает жизнь ради других. Альтруизм предполагает, что человек не имеет права жить ради собственного блага, что служение другим – единственное моральное оправдание его существования и самопожертвование – высшая добродетель. Автор вопроса путает альтруизм с добротой, великодушием и щедростью. По его понятию, сделать кому-то подарок на Рождество – акт альтруизма. Но это же глупость. Благодаря таким вот комплексным сделкам альтруистам сходит с рук все то зло, которое они творят. Сущность альтруизма – самопожертвование. Если вы делаете что-то для другого во вред себе самому – это и есть альтруизм. А добровольно дать другому что-либо, чего он не заработал, – не альтруизм. Это нейтральное в моральном отношении деяние. У вас могут быть веские причины для такого решения, а могут и не быть. В принципе, никому в голову не придет запрещать какие бы то ни было добровольные подарки. Оправдан ли подарок, зависит от ситуации – от отношений двух людей, вовлеченных в нее. Более того, акт дарения – наименее важный в жизни. Не с него начинается осмысление морали или политики.

Теперь что касается остальной части вопроса. Вопрос игнорирует или обходит стороной разницу между правовым и моральным принципом. С правовой точки зрения в условиях капитализма собственность человека принадлежит ему, и он может поступать с ней, как пожелает, – может потерять, подарить, найти ей разумное применение. Мораль описывает верные принципы, которые направляют действия человека и соответственно диктуют законы общества. Прежде чем задуматься о том, что может человек сделать со своей собственностью, следует найти ответы на вопросы «В чем заключаются права человека? Должен ли он жить для других или для себя?». Если при капитализме государству нет дела до того, как человек распоряжается своим имуществом, то именно потому, что в основе капитализма заложен принцип: жизнь человека и результаты его труда принадлежат ему самому. Человек живет ради собственного блага. Если же не считать эгоистический интерес моральным, то у государства не будет причин не посягать на собственность человека. А если человек не имеет права жить для себя, другие люди могут предъявлять на него претензии – при господстве альтруизма так и происходит. Согласно учению об альтруизме, мы должны жить для других и на этом принципе обязаны строить общество. Закономерное следствие этой морали – тоталитарная диктатура, будь то коммунистическая или фашистская.

Далее автор вопроса говорит исключительно о следствиях. Ведя речь о праве человека избавиться от собственности, он имеет в виду дистрибуцию. Он не думает о производстве – источнике собственности. Но прежде чем обсуждать дистрибуцию, следует поговорить о праве производить товары. И здесь имеет место конфликт альтруизма и капитализма. Чтобы производить, человеку нужна уверенность в своем праве жить и действовать в собственных интересах.

Во-первых, производитель противопоставляет собственное суждение чужим. Чем он умнее, тем больше вероятность, что он станет новатором. Следовательно, независимо от общего уровня знаний более развитый ум станет спорить с обществом в целом. В свободном обществе его никто не станет останавливать. Люди вправе согласиться или не согласиться с ним. Но никто не скажет: «Большинство с тобой не согласны. А кто ты такой, чтобы ставить свое мнение выше нашего? Будь альтруистом – подчинись».

Во-вторых, производитель должен решить, почему хочет выпускать товары. Прежде чем у него появится нечто для дистрибуции, ему следует ответить на вопрос, почему он хочет работать и как намерен распорядиться своим добром. Он должен иметь право производить то, что хочет, и распоряжаться результатами производства так, как ему хочется, невзирая на идеи, желания или потребности других и неизменно признавая те же права за остальными.

Вот на этой почве – право выносить собственное суждение и право ставить собственные цели и действовать ради их достижения – и сталкиваются альтруизм и капитализм. Капитализм не может функционировать согласно моральным нормам, утверждающим, что вы обязаны служить другим. Как только вводится элемент обязательства, вы встаете на путь к коммунизму. Пусть вас волнует не возможность дарить или запасать вещи, а право человека жить и производить [IBA 62].

Разве при капитализме эгоистический интерес бизнесмена состоит в том, чтобы улучшать свой товар, если он уже разбогател, а его компания прочно утвердилась на рынке?

Во-первых, в экономическом плане его выбор – совершенствовать товар или разориться. Свободный рынок «вынудит» его постоянно делать производство все лучше и лучше. (Слово «вынудит» я использовала в переносном смысле.) Говоря, что человек выживает силой собственного ума, я имею в виду, что главная добродетель человека – мыслить и действовать продуктивно. Это не то же самое, что сказать: «Заработайте кучу денег всеми правдами и неправдами, а потом сидите дома и наслаждайтесь». По-вашему, личный интерес состоит исключительно в том, чтобы обеспечить себе физический комфорт. Но как такой человек распорядится собой, заработав миллионы? Он начнет коснеть. Если человек приложил достаточно ума, чтобы добиться успеха, он не сможет наслаждаться бездельем. Его эгоистический интерес состоит не в потреблении, а в производстве – в творческом развитии собственного разума.

Давайте копнем глубже. Чтобы существовать, любая часть организма должна работать; все, что не работает, атрофируется. К разуму это применимо больше, чем к любой другой человеческой способности. Чтобы быть по-настоящему живым, человек должен постоянно и продуктивно использовать свой ум. Поэтому рациональность – главная добродетель в моей этической системе. Каждое достижение есть стимул для следующего достижения. Ради чего все это? Ради счастья творческого ума, добивающегося все большего контроля над реальностью, все более масштабных и амбициозных целей в любой сфере, где человек использует ум. Для такого человека вывод: «У меня всего в достатке, так зачем мне думать», – равнозначен решению: «Теперь я богат и могу купить себе инвалидную коляску, так зачем же мне ходить своими ногами!»

Выживание состоит не в необходимости думать, как выжить физически в данный момент. Подлинное выживание возможно, только если человек постоянно занят мыслительной деятельностью. Автоматическое выживание невозможно. День, когда человек решит, что больше ему незачем быть творцом, станет днем его духовной смерти. Но подлинно продуктивные люди никогда так не поступают. Они продолжают работать и умирают за рабочим столом. В новейшие времена те, кто прекращает думать, заканчивают разочарованием и упадком, потому что общественная система уничтожает их [FF 61].

Правильно ли, что власть можно получить в наследство?

Да, и чем больше, тем лучше. Но в наше время слово «власть» трактуется слишком широко. Есть разница между экономической властью и политической. Экономическую власть нельзя рассматривать как возможность строить отношения с другими людьми с позиции силы. Это власть созидать, добиваться целей. Экономическую власть ни от кого не получают, ее создает сам человек, который становится богатым, – если он богатеет без помощи государства, в свободном обществе. В экономическом отношении политическая власть – это прежде всего власть отобрать богатство, созданное кем-то другим, оставляя себе значительную часть, а остальное перераспределяя. Количество крупных состояний, созданных и переданных наследникам, – показатель, насколько свободна страна. Так что чем больше крупных состояний и никчемных наследников (и немногочисленных дельных наследников), тем лучше [FHF 77].

Что вы думаете об идее заставить получателей пособия по безработице отрабатывать его?

Я поддерживаю ее, хотя было бы гораздо лучше, если бы правительство несколько ослабило контроль, чтобы эти же получатели пособий смогли найти достойную работу на частных предприятиях [FHF 77].

По-прежнему ли вы считаете капитализм лучшим выбором, как когда-то думали?

В каких-то отношениях даже больше, чем раньше, в других – уже нет. Трудно сказать. Например, со времен выборов 1972 г., на которых победил Никсон (что было не его достижением, а Макговерна), страна удивительно быстро разворачивается вправо (с точки зрения капитализма). Даже в самых оптимистичных расчетах я никак не ожидала, что американский народ сможет так быстро пробудиться. Но есть люди, погрузившиеся в спячку даже глубже, чем мне казалось, – люди, впадающие в ступор при слове «капитализм». Это интеллектуалы. Они до сих пор не открыли для себя капитализм, а без интеллектуального лидерства люди беспомощны, что бы они ни чувствовали. Их загоняют в социальную архаику. Американцам это совсем не нравится, но выбора нет. Однако они не стали трайбалистами. Уничтожение индивидуализма, скорее всего, затронет несколько поколений. Но только Богу известно, какие ужасы придется пережить с настоящего момента до того времени, когда большинство выскажется за интеллектуальное – не политическое – лидерство и люди поймут, что такое капитализм, чем он хорош, как он устроен и почему нам следует его воссоздать [FHF 77].

Технология и процветание

Считаете ли вы естественным процессом изменение природы человеком?

Ну что такое, по-вашему, человек? Нечто вне природы? Сверхъестественное существо? Разумеется, человек – часть природы, и наиболее важный атрибут человеческой природы – это ум, его способность постигать природу и использовать ее себе на благо, а это для него единственная возможность выжить. Человек не «изменяет» природу – он лишь реорганизует ее элементы в соответствии с собственными целями [FHF 77].

Как случилось, что такое множество великих людей – художественных умов – жили полной жизнью до промышленной революции?

Вы имеете в виду влачили жизнь запуганных рабов богатых политиков-покровителей, если удавалось таковых найти? Шопен умер тридцати с чем-то лет от чахотки. Это вы называете полной жизнью? До промышленной революции великие умы были редчайшим исключением. Они существовали лишь в силу исключительного стечения обстоятельств. Наследственное богатство или не слишком деспотичный покровитель при дворе – вот что давало возможность проявить себя такому человеку в литературе или философии. Но XIX в. стал временем потрясающего расцвета человеческого гения.

Другие два кратких периода расцвета – Древняя Греция и Ренессанс. В обоих случаях люди были относительно свободны и благодаря этому могли открыто и независимо проявлять свой талант. Большинству из них не приходилось испрашивать содержания у короны или рисковать поплатиться за свои идеи тюрьмой, казнью или поркой [FHF 70].

Почему вы заявляете, что ограничения, наложенные на технологию, – это логическая несообразность?

Технология зависит от свободы творчества – свободы изобретать и производить. Если вы налагаете на это ограничения, то отдаете технологию в подчинение комиссарам и немедленно теряете лучших людей. Подлинно независимые люди не пожелают ничего производить в таких условиях. Лучшим из тех, кто остался – по случайности или потому, что более терпим, – постепенно придут на смену ставленники правящей клики. Такое произошло в нацистской Германии и до сих пор происходит в Советской России, где лучшие умы покорны приказам комиссаров или изгибам партийной линии. Из-за этого страна производит все меньше и меньше.

И еще: невозможно изолировать одну разновидность технических наук или знаний от других. Нельзя разрешить людям свободно исследовать медицину, но запретить производство холодильных установок. Все знания взаимосвязаны. Одно открытие ведет к нововведениям в других науках. Именно так действует свободный ум. Если человек, вольный мыслить и производить, узнает о достижении в одной отрасли, он применяет его в другой. Например, исследования космоса привели к крупным открытиям в медицине. История науки полна таких примеров. Ограничив развитие технологии, вы все разрушите. Откуда человек или группа людей смогут узнать, какой гений родится на свет и где именно и какие идеи придут ему в голову? Это невозможно по определению. Нельзя ограничить развитие технологии. Ее можно только уничтожить [FHF 70].

Разве экология – это непременно возвращение человека в первобытные времена? Неужели нет чего-то среднего между возвращением к природе и нашим современным технологическим обществом?

Движение хиппи и Вудсток – это доисторические времена прямо у нас во дворе. Это возвращение к природе – как это пропагандируют экологи. Разве может быть середина между этим и цивилизацией, имеющей компьютеры и ядерное оружие, между дикарем по убеждению (что гораздо хуже, чем настоящий дикарь) и мыслящим человеком? Дотехнологическая цивилизация? Нет, середины быть не может – за одним лишь исключением. Все любители природы могут отделиться от технологически развитых наций и создать собственное общество на природе. На земле множество «незагрязненных» мест – пусть отправляются туда. Если – говорю исключительно из вежливости – они докажут свою правоту, через несколько поколений мир последует их примеру. Он же последовал в капитализм, когда тот доказал свою жизнеспособность и ценность [FHF 70].

По словам одной дамы, профессора из Колумбийского университета, вы однажды сказали, что поскольку создание материальных благ происходит только в условиях капитализма, значит, спутника не существует. Что вы скажете об этом?

Передайте ей, что это дерьмо собачье. (Если хотите, можете это ей написать.) Она приписывает мне рационализм, а я никогда не пользовалась этим методом. Я отвергаю саму мысль о том, чтобы доказывать что бы то ни было в отрыве от контекста, с помощью силлогизмов, без связи с реальностью.

Я не говорила: «Производство имеет место только при капитализме, поэтому спутника не существует». Я говорила в то время вот что: я не верю заявлениям Советов о спутнике. Вскоре после выхода в свет книги «Атлант расправил плечи» [1957] возникли сомнения в истинности сообщений Советского Союза о запуске спутника – сомнения, которые так и остались неразрешенными. Теперь я верю, что спутник существует, поскольку они привезли его сюда и показали нашим ученым. Как обнаружило NASA, советская космическая программа далеко отстает от нашей. Это можно вывести и из факта наличия диктатуры, а не путем рационалистического умозаключения.

Около десятилетия назад было сделано сообщение, что русский космический корабль сфотографировал обратную сторону Луны. Потом возникли определенные сомнения, дальше – полное молчание. Сегодня ничего об этом заявлении Советов не говорится. Мораль такова: нельзя верить утверждениям о научных достижениях, если их делает Советская Россия или какая-либо другая диктатура.

Неправда, что материальное производство возможно только при капитализме. Но процветание – успешное производство, новаторство, оригинальность – возможны только при капитализме. Если бы с помощью имитации нельзя было бы сделать ни одного продукта, то весь мир, включая половину Соединенных Штатов, погиб бы. Эта крохотная свобода в мире еще осталась. Ваша профессор упустила из виду вот что: как ни порабощай людей, как ни третируй новаторов, всегда остается еще и воровство. Сегодня я верю, что русские что-то делают в космосе, поскольку они имеют возможность учиться у нашей страны. Далее, всегда есть исключения – талантливые люди, которые как-то (даже и не знаю как) исхитряются добиваться определенного прогресса в сфере технологии или производства даже в условиях диктатуры. Долго такие люди не живут, как мы многократно видели на примере русской, германской и других диктатур. Фактически мы можем вывести из характера системы, что там не может быть никакого прогресса, никакого изобилия, никакого процветания. Так что скажите этой даме, что рационализм – это философская болезнь, и она явно ею больна, но мне этого приписывать не надо [PO12 76].

Является ли проблемой рост населения?

Никакой проблемы перенаселения не существует. Если бы люди были свободны производить блага, то произвели бы достаточно, чтобы себя обеспечить. Земля в состоянии прокормить очень много людей. К тому же люди с ростом благосостояния и образования перестают создавать большие семьи.

Проблема возникает, когда рост населения является результатом невежества, кампаний противодействия контролю рождаемости или религиозных догм, а люди не могут заработать на жизнь, потому что живут в условиях плановой экономики или диктатуры. Вот это проблема! Но ее решение – свобода, а не усиление государственного давления.

Самый бурный рост населения в истории имел место в Европе в XIX в. – 300 %. В те времена интеллектуалы альтруистического, социалистического и коллективистского толка высказывали точно такие же опасения: рост населения приведет мир к голоду. И это в преддверии небывалого процветания в истории человечества: то был самый свободный век. И если сегодня люди заявляют о перенаселенности и голоде, то лишь потому, что исповедуют те же идеи и страдают той же дальнозоркостью, что и социалисты XIX в. Они чувствуют (а может, и знают), что государственное регулирование роста численности населения – настоящая катастрофа. Но социализм – катастрофа для любого населения любой страны, и лишь вопрос времени, когда очередной новорожденный станет обузой, поскольку его нечем будет кормить [FHF 70].

Согласны ли вы, что из-за роста населения все труднее убедить людей в том, что объективизм или капитализм лучше всего служит их интересам?

Нет. Я не вижу никакой связи между этими двумя вещами. Если объективизм является истиной при одном новорожденном, он будет истинным и при миллионе. Если капитализм – единственная система, позволяющая человечеству выжить, значит, чем более скудны ресурсы, тем больше свободы нам необходимо и тем сильнее мы нуждаемся в гении мыслящего человека, который совершит открытия и повысит уровень жизни всех нас. Но я не верю, что все связано только с иссякающими ресурсами. Они иссякают из-за того, что уменьшается свобода. Если какой-либо ресурс оскудел при свободной экономике, то задолго до того, как станет ощущаться его нехватка, появятся несколько заменителей, специально для этого изобретенных. Кроме того, в свободной экономике людям не придется тратить свои знания и технологии на строительство нефтяных скважин для дикарей, которые потом национализируют вашу собственность, даже не заплатив вам [FHF 77].

В свете энергетического кризиса каковы ваши прогнозы относительно снабжения продуктами питания и энергией?

Я не вижу иного выхода, кроме как вернуться как можно быстрее к той или иной форме свободного предпринимательства и в конечном счете к свободному капитализму. Никакую проблему нельзя решить в рамках смешанной экономики, где что-то свободно, а что-то находится под контролем. Мы не можем вечно идти по этому пути. Нет решения проблемы производства, в том числе производства энергии и продуктов питания, в условиях диктатуры или смешанной экономики. Или мы вернемся к капитализму, или мне остается надеяться, что какие-то мои труды переживут очередные Темные века [FHF 78].

Как объективизм относится к слаборазвитым регионам, таким как Африка и американский Юг?

Юг – та часть Америки, которая никогда не была капиталистической. Это было аграрное общество, имеющее больше общего со средневековым феодализмом, чем с промышленным капитализмом. Именно поэтому южане так цеплялись за рабство. Объективизм выступает в поддержку капитализма, а капитализм – единственная система, несовместимая с рабством. Именно капитализм изничтожил в XIX в. рабство – и во время Гражданской войны в Америке, и при освобождении крестьян в России. Капитализм не может существовать, если используется рабский труд, и этический принцип, воплощенный в капитализме, объявляет рабство недопустимым.

Поэтому главное, что будет отстаивать объективизм в отношении слаборазвитых народов, – это не посылать им материальную помощь, а научить их политическим свободам. Если любая нация, даже самая слаборазвитая, создаст политическую систему, защищающую права человека, ее ждет феноменальный прогресс и развитие. Лучшее, что может сделать человек для развития общества и прогресса, – не самопожертвование, а элементарное преследование собственной выгоды. Капитализм, как показала история, повышает уровень жизни общества, и люди всех социальных слоев выигрывают и получают гораздо больше, чем получили бы при любой форме государственного централизма или при родовом строе. Если вы хотите помочь Африке, познакомьте ее жителей с теорией свободы. Когда люди, веками жившие под гнетом, поймут, что могут применять свои умения и создавать нечто особенное и что правители будут защищать их, а не запрещать производство или отнимать то, что они произвели, вас поразит расцвет производительного гения. В начале промышленной революции большинство народов мира были удивительно примитивными. Может, и не такими неразвитыми, как в Африке, но по сравнению с нами настоящими они были все равно что средневековые дикари. Хватило одного века свободы, защиты государством прав и имущества индивида, чтобы неузнаваемо изменился характер цивилизации, выросло материальное благосостояние, а у людей внезапно появились таланты, о которых раньше и мечтать не приходилось. Я предсказываю, что нечто подобное произойдет и в Африке, если кто-нибудь объяснит африканцам, что такое капитализм. К сожалению, сегодня мы экспортируем нечто совсем другое, учим их совсем не тому. Мы лишь вооружаем их, не давая им, наряду с оружием, правильной идеологии – идеологии свободы и прав человека. Мы лишь помогаем им истреблять друг друга в гражданских войнах, как поступает большинство цивилизаций на земле.

Что касается Юга, то проблемы южан решат свобода и образование, развивающее рациональное мышление, а вовсе не насилие, в котором они сегодня тонут. Подлинное зло для Юга – это законы штатов, закрепляющие сегрегацию. Но этой проблемы не решить путем принуждения к интеграции с помощью федеральных законов, столь же аморальных и создающих ненавистное для обеих сторон и скрываемое лицемерие. Что нужно сделать? Я выступаю за отмену любого закона, пытающегося влиять на мораль или проводящего дискриминацию между людьми по какому угодно признаку. Если вы хотите разрешить эту проблему, дайте людям свободу. В свободной стране предвзятость исчезает сама. А если какая-то предвзятость и остается, так только среди безумствующих экстремистов или людей определенного рода, которым страшно признать это открыто. И кому хочется иметь с ними что-то общее? Пусть цепляются за свой расизм. Но, если государственная власть поддерживает предвзятость, если она навязывает сегрегацию или интеграцию, вы получите еще больше расистских предубеждений, и каждая расовая группа станет теснее сплачиваться и все больше отдаляться от остальных (это касается не только черных и белых) [FF 61].

Экологи стремятся с помощью научных достижений защитить человечество от голода. Например, в Ирландии в 1845 г. один эколог заявил, что решать проблему неурожая картофеля должна наука. Никто к нему не прислушался, а в итоге – массовая миграция и смерть тысяч человек. Разве нет у экологии научной составляющей, цель которой – сделать жизнь человека лучше?

Бесспорно, наука важна и нужна. Для нас это единственный способ узнать, как нам выжить. Технология – прикладная наука. Если кто-то открыл, как избежать гибели урожая картофеля, и мог это доказать, значит, он сделал научное открытие. И он был не первым, чье открытие осталось незамеченным, а сам он пострадал за него. К сожалению, такова всегда судьба интеллектуалов-первооткрывателей. Но какое отношение это имеет к экологии?