Снова запела гитара. Непонятно, откуда долетал ее звук. Казалось, отовсюду.

Кул вздрогнул, из окна заметив человека, медленно бредущего через мощеный булыжником двор. Оружие тот нес через плечо, шагал устало и неторопливо. Кул наблюдал за ним, пока тот не скрылся в готической арке на противоположной стороне двора, потом оторвался от окна и торопливо оглядел комнату.

У стены стоял бар красного дерева с большим фигурным бронзовым ключом в замке. Он повернул его и пригнулся, пытаясь отыскать среди бутылок что-то похожее на бренди. Когда он выпрямился, то увидел, что Гидеон уже втолкнул девушку в комнату. Лицо брата под грязью и разноцветными кровоподтеками казалось слишком бледным. Питер протянул ему бутылку.

– Хлебни, тебе это необходимо.

Гидеон сделал из бутылки большой глоток, потом и Кул последовал его примеру. Напиток проложил огненную дорожку в его желудок и образовал внутри теплую заводь уверенности.

– Пошли, – сказал он.

– Но что мы будем делать с этой стервой? – не унимался Гидеон.

Кул колебался. Ему не нравилось лицо Марии – он не понимал, почему она улыбается. Гитара теперь звучала не переставая, но мягко, нежно. А он никак не мог решиться. Тогда Гидеон решил проблему сам. Когда его кулак обрушился на ее челюсть, зубы лязгнули. Она молча осела на пол, и он не поддержал, не прикоснулся, лишь с отвращением следил за ней.

– Знаешь, что делают со змеей, Пит? Ее убивают. Ломают ей хребет. Вот так я должен сделать с ней. Я не хочу, чтобы она легко отделалась. Не хочу ее отпускать.

– Потом, – успокаивал Кул.

– Мне это не нравится, Пит. Я чувствую...

– Посмотрим, – буркнул Кул.

Питер пересек комнату и на миг приложил ухо к замочной скважине. Невидимая гитара умолкла, он ничего не слышал. Гидеон стоял за ним с ножом в руке. Мария Дельгадо на полу не шевелилась. Он смотрел на нее до тех пор, пока не заметил, как ровно вздымается ее грудь, и тогда он тихо и осторожно повернул ручку.

В комнату ударил яркий свет. Коридор заметно контрастировал с роскошной обстановкой и апартаментов Альбразона. Типичная тюрьма с плиточным полом и каменными стенами монотонного серого цвета. В дальнем конце, рядом с железной дверью, стояли стол и стул. Спиной к ним там сидел охранник. До него было около двадцати футов, но он не шевельнулся, когда они вышли из комнаты. Гитара все еще молчала.

Гидеон коснулся руки Питера, сделал знак отойти в сторону и шагнул вперед с ножом в руке. От часового их отделял десяток футов, когда тот их услышал и повернулся на стуле. Сначала он ничего не понял, потом заметил нож в руке у Гидеона и схватился за пистолет, висевший в кобуре. В его горле начал зарождаться крик, но так и не прозвучал – Гидеон стремительно метнулся к нему и с хрустом вонзил нож по самую рукоятку. Лицо охранника обмякло, казалось, он уставился вниз, на смертельную рану. Переносица у него была заклеена пластырем, и Кул узнал того молодого охранника, который безжалостно его пытал – садиста, которому он изловчился разбить нос.

Кул привалил тело к спинке стула – охранник умер раньше, чем он отошел.

Гидеон забрал пистолет и отдал его Питеру. Он тяжело дышал, пот смешивался с грязью, накопившейся за долгое пребывание в тюрьме. Кул внимательно следил за братом, открывшим железную дверь. Надо было ему глотнуть побольше бренди...

Как и говорила Мария, за дверью была лестница, ведущая вниз. Часы на стене – вот что он увидел впервые с тех пор, как его собственные разбились – показывали 10. 30. Братья остановились на верхней площадке и прислушались. К ним долетали голоса, похабный хохот охранников, пьяное хныканье в одной из камер внизу. Лестницу освещала одинокая голая лампочка, свисавшая с потолка примерно посредине лестничного марша.

У Кула было странное чувство, что за ними следят. Он оглянулся – из апартаментов Альбразона не доносилось ни звука. Мертвый охранник откинулся на спинку стула, как будто спал. И никаких следов тревоги.

Пистолет охранника оказался тяжелым кольтом сорок пятого калибра, американская армейская модель. Он удобно ложился в руку. Кул снял его с предохранителя, прежде чем начал спускаться по ступеням впереди Гидеона.

Колени его подрагивали. Кул знал, что тело может его подвести, – слишком много пришлось ему вынести. Оставалось надеяться, что Гидеон сумеет продержаться, пока они захватят машину. Если они захватят машину...

Питера не оставляло ощущение, что за ними наблюдают.

За лестницей был небольшой коридор, за ним – комната охраны. Из тени они видели лишь небольшую ее часть. Стояла тишина. Если там кто-то и был, то он ждал молча.

Они немного подождали. Тишина.

Опять запела гитара, на этот раз громче, но не из комнаты охраны. Гитарист запел. Голос звучал приглушенно, но Кул его узнал. Тот самый голос слышал он во время ужина в имении Дельгадо.

Кул вошел в комнату охраны. Пусто. За двумя столами – никого. Дверь между столами приоткрыта, но за ней темно и ничего не видно.

Гидеон тронул его за руку.

– Смотри, брат.

Кольцо с ключами лежало на ближайшем столе. Это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.

Одна и та же мысль возникла у обоих.

– Проверь пистолет, Пит, – прошептал Гид.

Кул вытащил обойму. Пусто. Он оттянул ствол – но и в патроннике ничего не обнаружил. Они переглянулись.

– Вот это ситуация, – хмыкнул Гидеон. – Здорово мы вляпались.

– Не все еще потеряно.

– С самого начала все было подстроено, брат. Это старые испанские штучки – застрелить при попытке к бегству.

– Я знаю.

– Давай вернемся и возьмем Марию. По крайней мере...

– Нет, – возразил Кул. – Подожди.

Он заставил себя замереть и прислушаться.

Вокруг них раздавалось множество звуков обычной тюремной жизни: шаги охраны по каменному полу, обрывки разговоров слева, где, по словам Марии, располагались казармы охраны; пьяные вопли арестантов из камер справа. И за всем этим – странное безмолвие, терпеливое ожидание, непрестанное наблюдение.

Он взял кольцо с ключами со стола; ключи слабо звякнули. Будто услышав этот звук, гитарист заиграл громче. Теперь Кул понял, что музыка доносится из камер. Он сделал знак брату и стал спускаться в полутьму.

Эта секция тюрьмы была относительно современной; ее всегда с помпой демонстрировали разным инспекциям. Кул сомневался, многие ли знали о темницах в другом крыле. На потолке горели лампочки в проволочных сетках, вдоль коридора тянулись зарешеченные двери камер. И еще одна дверь виднелась в конце коридора.

Они двигались в направлении, противоположном тому, которое указала Мария. Теперь, когда они знали о западне, этот путь мог оказаться безопаснее.

Первые две камеры были плотно набиты храпящими людьми. В третьей рыдал горький пьяница, сухопарый мужчина с огромными черными усами. А в следующей их поджидал гитарист.

Кул замер – это был Альфонсо, брат Фернандеса.

Длинное лошадиное лицо ухмылялось, но гибкие пальцы продолжали тревожить струны гитары. Пьяница встал и что-то затараторил, но Гидеон машинально повернулся к его камере с ножом в руке, усач тут же задрожал и притих. Кул взял кольцо с ключами и нашел тот, который подходил к камере Альфонсо. Пока он возился с дверью, гитарист продолжал наигрывать.

– Благодарю, сеньоры, – прошептал Альфонсо. – Я надеялся, что вы узнаете мою музыку. Она предназначалась для моей девушки, но Мигель велел мне напиться и угодить сюда, чтобы с вами встретиться.

– Так это план Мигеля?

– Верно. Вас собираются прикончить. Охрана поджидает во дворе. Для них это большая шутка. Я слышал, как им ставили задачу, и мои пальцы просто онемели от страха. Но Мигель поручил мне все время играть, чтобы вы знали, что я здесь.

– Ты был несколько дней назад в имении Дельгадо?

– Пять ночей, сеньор. Там служит моя Лиза. Удобно, верно? Но теперь нам нужно поторапливаться...

Гидеон буркнул:

– Черт, это верно.

– У вас хватит сил, сеньоры?

– Пошли, – сказал Кул.

Альфонсо взял ключи.

– Пойдемте. Я прекрасно знаю это место. Мигель всегда твердит, что выпивка меня погубит, но кто не знает, что нет худа без добра! Если бы я не пил и не дрался в пьяном виде, не стал бы регулярным клиентом этого заведения. Отсюда нужно убираться побыстрее. Они еще пожалеют, что оставили ключи.

Высокий изможденный человек повел их мимо камер в конец коридора, подальше от казарм охраны. Альфонсо нашел ключ, которым открыл дверь. За ней было темно, но Альфонсо осторожно прокладывал путь, явно хорошо ориентируясь. Кула удивили нагроможденные до самого потолка коробки и ящики; они шли через настоящий склад, хотя запасы, находившиеся здесь, намного превышали потребности тюрьмы. Жаль, не было времени остановиться и исследовать содержимое ящиков – сверху донесся женский вопль.

Альфонсо остановился.

– Мария?

Кул кивнул.

Альфонсо фыркнул:

– Нужно было ее прикончить.

Тюрьма зашумела, как будто все, кто спал, проснулись и засуетились. Раздался топот, крик, приказы. Мария вопить перестала, зато начали кричать заключенные, причем все громче и громче, грохоча мисками по решеткам камер. Альфонсо тяжело вздохнул.

– Мы почти выбрались. Осталось пересечь маленький дворик, чтобы добраться до ворот в стене.

– Поторопимся, – кивнул Кул.

Альфонсо открыл дверь и они словно попали на дно узкого ущелья. Тупик с трех сторон был окружен стенами из массивного древнего камня. Впереди вздымалась зубчатая стена с деревянными воротами. Лунный свет серебрил одну из стен и угол ворот, все остальное представлялось темной ямой. Альфонсо перекинул гитару через плечо.

– Пошли.

Они бросились бежать. До ворот было около двадцати ярдов. Первые десять они одолели под спасительным покровом темноты. Потом кто-то закричал и у стены вспыхнул свет. Два охранника с автоматами стояли в воротах и смотрели в другую сторону. Но тут, услышав топот, обернулись. Альфонсо кинулся вперед, гитара хлопала его по заду. Он окликнул охранника, на миг тот прислушался, но тут же затарахтел автомат. Гром очереди прозвучал в проходе подобно реву дьявола в аду. Альфонсо вскрикнул. Кул бросился к воротам.

Увидев, как упал Альфонсо, Питер швырнул бесполезный "кольт" в лицо человеку с автоматом. Второй охранник закричал, когда Гидеон прыгнул на него. Но нож уже вошел в его горло. И тут же прозвучал отрывистый аккорд гитары упавшего Альфонсо.

Гидеон подергал ворота, потом выхватил у Кула ключи. Суматоха в тюрьме нарастала. Кул опустился на колени рядом с гитаристом. Тот получил три пули в живот и был уже мертв.

Гидеон тряхнул Кула за плечо, тот вскочил, прихватив разбитую гитару. Ворота распахнулись, и они выбежали со двора.

Улица была темной и пустой. Они свернули налево, и тут же замигали фары стоявшей неподалеку машины. Кул узнал красный "понтиак" Мигеля. За рулем сидел Хорхе. При виде разбитой гитары Альфонсо он горько поморщился, но сказал лишь одно:

– Садитесь.

Гидеона в машину пришлось подсаживать. Мотор взревел, и они устремились вперед. Джип, набитый охранниками, мчался по узкой улице следом. Прогремел выстрел. Въезд в переулок оказался слишком узок; левым передним крылом "понтиак" зацепил угол дома, и крыло с диким скрежетом оторвалось. Хорхе ругнулся и нажал на газ.

Их обстреляли спереди, но пуля просвистела верхом. Вторая пуля угодила сзади, звонко цокнув по металлу. Расстояние между джипом и "понтиаком" росло, и тут Хорхе швырнул машину в резкий поворот на первом же углу. Фары джипа показались только когда они уже сворачивали за следующий угол.

Улицы были безлюдны. Кул не имел представления, где они находятся. Сзади все завывала сирена джипа, а Хорхе гнал, как ненормальный.

Он покосился на гитару, которую держал Кул. Пуля прошла через деку, и на ней расплылось темное пятно крови. Хорхе побледнел, горькая гримаса искривила его рот. "Понтиак" резко подпрыгнул.

– Куда мы едем?

– К Мигелю.

– Куда? На озеро Атитлан?

– О Боже, нет, конечно! Туда пять дней пути, сеньор. Он был там и вернулся. В городе неприятности. Беспорядки...

– Что-что?

– У вашего посольства собрался всякий сброд...

– Вези нас туда, – приказал Кул.

– Мигель велел ехать к нему.

– Вези нас туда! – рявкнул Кул.

Хорхе пожал плечами. Кул посмотрел на Гидеона. Тот выглядел ужасно.

– Ты в порядке?

– Конечно.

Но это было совсем не так. Чудо, что он смог выдержать дорогу. Щеки под толстым слоем грязи ввалились, рот приоткрылся, кончик языка скользил по растрескавшимся отекшим губам.

– Как хорошо вновь ощутить свежий воздух!

– Лучше дышать им все время, – хмыкнул Кул. Гид с трудом выдавил:

– Зачем в посольство, брат?

– Там моя девушка. Дельгадо думают, что твое письмо у нее.

– Это так?

– Я отдал его Мигелю.

– Мигель – хороший парень.

– Все они хорошие ребята, но это не имеет смысла. Столько мучений из-за какой-то контрабанды...

– Тут дело серьезнее, Пит.

– А что еще?

– Помнишь тот склад в тюрьме? – Голос Гидеона охрип, его голова откинулась назад, на спинку кожаного сидения. Он уставился в небо, его глаза застыли, голова вздрагивала при каждом скачке "понтиака" на выбоинах. Сзади снова завыла сирена. – Ты видел там ящики, Пит? Это не припасы. Это склад с грузом для судов Дельгадо, стоящих в Сан-Хосе. Бокситовый рудник, на котором я работал, был собственностью мисс Дельгадо. Но это все только прикрытие для торговли оружием. Дельгадо получают со всего мира новейшие образцы и переправляют на своих судах. Ты что, не читал мой отчет?

– Не было времени, – повинился Кул.

– Ладно, там все про это было сказано. Начав подозревать, что происходит, я рассказал обо всем Тиссону, и он привлек меня в свои агенты. Мне помогала Серафина...

– Не волнуйся, брат.

– И Мария ее убила. Кофе давно стал просто прикрытием для истинного золотого дна. Их перестала удовлетворять даже контрабанда наркотиков. Вот почему они убили Серафину и отправили за решетку меня.

На улицах появился народ, кто-то кричал, кто-то зловеще молчал, и все тянулись к центру. Впереди завывали сирены, посреди большой площади подобно привидению в ночи бил высокий фонтан. Слева Кул различил темные очертания кафедрального собора, его башни отбрасывали в лунном свете длинные тени.

Толпа двигалась в ту же сторону, куда ехала машина. Перед машиной с тротуара соскочил человек и попытался вскочить на капот. Кул оттолкнул его, незваный гость откинулся назад и рухнул. Другие кинулись к машине. Они не могли двигаться вперед, не врезавшись в толпу.

Лоб Хорхе покрылся крупными каплями пота. Он крутанул руль и в конце площади свернул направо. В боковой улице оказалось ничуть не лучше. До следующего поворота они добирались не меньше минуты. Толпа устроила на них охоту. Казалось, город сошел с ума.

Теперь Хорхе свернул налево, и Кул внезапно понял, что мятежники остались позади. Улицы были темны и спокойны. Хорхе снова нажал на газ. Выстрелы слышались где-то слева и сзади.

– Куда ведет эта дорога? – спросил Кул. – К посольству?

Хорхе кивнул.

– Да. Но там же и казармы гражданской гвардии. Вы понимаете, я не смогу вас туда доставить.

– Куда мы едем?

– К Мигелю. Он нас ждет.

– Где?

– В парке "Минерва". Там есть арена для боя быков. Это на окраине, ночью там никто не рискнет показаться. Мигель велел мне взять для вас машину. А я пообещал прежде всего доставить вас к нему. Мы не можем там его оставить.

Улицы были темны и безлюдны. Огни и шум остались позади, на площади и слева, где толпа устремилась к посольству. Над ними вдруг сомкнулись темные вершины парка. Впереди мрачно возвышались стены арены. Хорхе остановил машину у ворот.

– Мигель решил, что лучше всего встретиться здесь, после того, как он избавится от тех, кто нас преследовал. Он должен ждать где-то поблизости.

Кул поразмыслил.

– Послушай, брату нужно срочно попасть к Тиссону. Он ведь живет не в посольстве, верно?

– Нет, на бульваре 15 сентября.

– Отвези Гидеона туда. Это самое главное. Я найду Мигеля, и с ним доберемся сами.

Хорхе рассмеялся.

– Вы не представляете, как это далеко.

Кул огрызнулся:

– Нет, и меня это не волнует. Ради всего святого, хватит спорить, уезжайте.

Он выбрался из машины и взглянул на Гидеона. Глаза брата были закрыты, дыхание стало прерывистым. Кул ощупал его в поисках ран и крови. Но ничего не обнаружил. Может быть, это из – за истощения. Хорхе казался встревоженным.

– Поезжай, Хорхе, – сказал Кул. – Не жди нас.

– До дома вашего посла далеко – он рядом с Политехническим институтом. Вы знаете, как туда добраться?

– Я доберусь. Мигель покажет. Послушай, брат...

Губы Гидеона шевельнулись.

– Да, Пит.

– Тиссон вызовет тебе врача. Я скоро буду.

Рот Гидеона снова искривился.

– Без тебя мне бы пришел конец.

– Все будет в порядке.

Хорхе сунул руку под сиденье и вытащил фонарь.

– Возможно, вам понадобится, – протянул он его Кулу.

– Спасибо. Ну, вам пора.

Хорхе все еще колебался. Он нажал на сигнал. Звук прорезал тишину с неожиданной силой. Когда эхо замерло, он заметил:

– Может быть, Мигель подойдет к машине.

Кул не выдержал:

– Черт тебя побери, отправляйся!

Хорхе неохотно нажал на газ. Машина медленно двинулась вперед, из темноты, окружающей арену, никто так и не вышел. "Понтиак" исчез. Кул стоял, наблюдая, как он удаляется. Ноги его не держали – он чувствовал себя ненамного лучше брата. Но над Гидеоном измывались две недели, а над ним – всего пять дней. Только невероятное здоровье Гидеона позволило ему выжить.

Кул двинулся к воротам. Шаги по мягкой почве были почти не слышны. Он включил фонарь, и луч словно магнитом выхватил из тьмы фигуру, распростертую на земле в тридцати футах.

Это был Мигель. В затылке у него зияла рана.