Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Ближний Восток. История десяти тысячелетий

ModernLib.Net / История / Азимов Айзек / Ближний Восток. История десяти тысячелетий - Чтение (стр. 8)
Автор: Азимов Айзек
Жанр: История

 

 


В реальности Кир начал свою карьеру как вождь княжества Аншан, находившегося прямо на южной границе бывшего Элама. Он был Кир II Аншанский и прослеживал свои права от предка по имени Хакамани, который, возможно, правил на полтора столетия раньше. У греков имя было переделано в Ахемен, и его наследники, включая Кира, назывались Ахеменидами.

Во времена Киаксара племена Аншана были поглощены Мидийской империей, хотя и сохранили значительную долю самоуправления под властью собственных вождей. Регион, в который входил Аншан, простирался вдоль северных берегов Персидского залива, и туземцы называли его Фарс. Греки назвали его Персис. Русские и англичане назвали это Персией. Иранские племена, населяющие Фарс, стали известны как персы, а водное пространство на юге стало Персидским заливом.

Важно помнить, что мидяне и персы относятся к одной и той же иранской группе племен. Язык, обычаи и культура у них одинаковы. Когда перс нападал на мидянина, это была всего лишь гражданская война, и, если перс сменял мидянина на троне, это означало не более чем утверждение новой династии.

В 559 г . до н. э. Кир провозгласил независимость Аншана от Мидии. Астиагу, который правил в мире уже четверть столетия, не хотелось ввязываться в войну, и сделал он это поздно и неэффективно. Экспедиция, неохотно посланная в Персию, была легко разбита Киром, который затем выстроил крепость Пасаргады — «Крепость Персии» — на месте победы. Этот город, расположенный в самой глубине страны, более чем в 200 км от Персидского залива, послужил ему новой столицей.

Набонид из Халдеи был обрадован новыми событиями. Хотя со времен падения Ассирии Вавилония и Мидия жили в мире, Мидия оставалась крупнейшим северным и восточным соседом и представляла собой потенциального врага в будущем. Набонид поощрял Кира, чувствуя, что этим путем помогает вовлечь Мидию в долгую гражданскую войну с неопределенными результатами, которая обескровит страну и сделает ее слабой. Он даже не упустил возможности маленькой личной выгоды. В 553 г . он захватил Харран, свой родной город и важный центр поклонения Сину, у занятого Астиага.

Однако Набонид просчитался. Гражданская война не стала ни кровавой, ни невыносимо дол-гой. Кир постепенно завоевывал преданность других персидских племен, перетягивая империю все больше и больше к себе скорее дипломатией, чем войной. Наконец в 550 г . он выступил походом на Экбатану, мидийскую столицу, примерно в 480 км к северу от Аншана. Астиаг был легко побит, и Кир перенес столицу в Экбатану. Теперь он стал неоспоримым правителем Мидии, известной с тех пор под именем Персидской империи.

Так пала Мидия, первая из четырех великих держав, которые разделяли между собой цивилизованный мир, когда Набонид стал царем. Набонид был, должно быть, огорошен полной и почти бескровной победой Кира. Быть может, однако, он утешался мыслью, что Кир теперь удовлетворил свои амбиции; что на мидийском троне он будет стремиться к дальнейшим завоеваниям не больше, чем сами мидийские цари. По-видимому, он действовал в соответствии с этой теорией, ибо в годы после падения Мидии он занялся какими-то таинственными делами в пустынных районах к юго-западу от Халдеи. Быть может, то была экспедиция за антиквариатом.

Но если Набонид рассчитывал на пацифизм Кира, он рассчитал неверно.

Следующей на очереди была Лидия, тогда под управлением Креза, богатство которого сделало его легендарным. Крез сам сыграл на руку Киру, объявив Персии войну. Согласно легенде, Креза побудило к этому предсказание оракула, гласившее, что, если он начнет наступление, падет великое царство. И оно пало — его собственное. В 557 г . до в. э. вся Малая Азия оказалась в руках Персии и Кир уже правил величайшей (по территории) империей, которую когда-либо видел Запад.

Когда Лидия подверглась нападению, Набонид понял, что его расчеты его обманули. Он пытался объединиться с Египтом, чтобы подать помощь Лидии, по помощь оказалась неэффективной. На самом деле она была хуже чем бесполезной, ибо дала Киру все необходимые поводы обратиться против Халдеи.

В 539 г . наступил финал. Набонид, неспособный к активным военным действиям, поручил оборону города сыну Валтасару, но не было обороны, о которой стоило бы говорить. Кир был мастером психологической войны и сумел договориться со жрецами Мардука, которых недовольство Набонидом легко привело к предательству.

Так Кир получил мощную пятую колонну в самом городе, который и сдался практически без выстрела. Библейская книга Даниила говорит, что Валтасар пировал, даже когда персы готовились штурмовать город, но этот рассказ несправедлив к несчастному полководцу. Он вел свои войска так хорошо, как мог, и погиб в схватке за стенами города. Набонид был сослан далеко на восток, и Халдейская империя пришла к концу всего через восемьдесят лет после того, как была воздвигнута.

Кир выполнил условия сделки. Как только он вошел в Вавилон, он сразу вернул жрецам Мардука подобающее, по их мнению, место. Более того, он сам намеренно взял на себя обычные жреческие функции вавилонского царя и показал себя как смиренный служитель Мардука. В результате жрецы щедро расхвалили его и удержали город от восстания после его ухода.

Кир был единственным завоевателем, понимавшим достоинства мягкости в противоположность террору. Обращаясь с побежденными мягко и с уважением, он покорял их и был способен прочнее утвердиться на менее кровавом троне и править большей территорией, чем любой завоеватель прежних времен. Удивительно, что никто так долго не смел провести такой эксперимент, и еще более удивительно, что так мало завоевателей усвоило этот кажущийся совершенно элементарным урок.

Новый завоеватель стяжал себе бессмертную славу другим простым проявлением доброты. Он разрешил ссыльным в Вавилоне вернуться на родину. Сюда были включены евреи, большие группы которых сразу же вернулись в Иерусалим. Второисайя восхваляет Кира до небес за этот акт, и библейское восхищение благородным завоевателем поддерживало высокую оценку Кира вплоть до нашего времени в глазах сотен миллионов людей, которые иначе никогда и не слышали бы о нем. (Мог ли он как-нибудь предугадать такой результат своих действий?)

Только малая часть вавилонского еврейства вернулась в Иерусалим. Большинство осталось в городе и регионе, который они теперь считали своим домом и в котором им жилось удобно и хорошо. В течение пятнадцати столетий после Кира еврейская колония в Месопотамии оставалась важным центром еврейской учености.

Персидское завоевание Вавилонии отметило важный поворотный пункт в истории Месопотамии. После почти двух тысячелетий господства разных народов, говоривших на семитических языках, страна попала под власть народа, говорящего на индоевропейском языке. Это означало, что новых хозяев, с культурой и историей, сильно отличавшейся от культуры и истории месопотамских народов, было намного труднее ассимилировать.

Разумеется, персы чувствовали привлекательность древней месопотамской цивилизации. Они приняли клинопись и демонстрировали симпатию к религии Мардука. Однако они не могли принять аккадский язык и его сложную систему клинописных символов. Вместо этого они поощряли второй язык региона, арамейский. Он тоже был семитическим, но, по крайней мере, имел алфавитную основу. Под персидским правлением арамейский стал главным языком Месопотамии, а аккадский был ограничен областью богослужений. Но даже здесь он постепенно исчезал, и последняя надпись, которую нам удалось обнаружить, датируется 270 г . до н. э., через два с половиной столетия после персидского завоевания. После этого язык исчез, через 2 тыс. лет после того, как Саргон из Агаде утвердил его преобладание над шумерским.

Кроме того, персидские цари создавали свои столицы за пределами Месопотамии, так что впервые в истории народы региона признали повелителя извне. Это означало, что персидские цари ощущали месопотамское влияние только на расстоянии и никогда полностью не ассимилировались в ее древней культуре. На деле персидские правители все больше и больше попадали под влияние нового образа мыслей, с губительными для Месопотамии результатами.

Война света и тьмы

После завоевания Халдеи Персидская империя продолжала расширяться. Кир на востоке стал расширять персидское влияние до Средней Азии, куда не смел сунуться ни один ассириец. Там он и погиб в битве в 530 г . После его смерти только Египет, единственный из четырех великих держав, существовавших четверть столетия назад, сохранял независимость. За свои завоевания и мягкое обращение с побежденными Кира иногда называют Киром Великим.

Его старшим сыном был Канбуджия, известный нам под греческим именем Камбиз. Вавилон знал его хорошо. Именно он в 538 г . выполнял ритуальные обязанности вавилонского царя на новогоднем празднике, в то время как его отец отсутствовал вместе с армией. Затем, в 530 г ., когда Кир отправился в последний поход, Камбиз был назначен регентом и установил свою столицу в Вавилоне.

Он взошел на трон без затруднений, и его относительно короткое правление отмечено завершением персидского завоевания восточных царств. В 525 г . он вступил в Египет, который пал без серьезного сопротивления, и теперь все великие державы стали персидскими. Новая империя охватывала область, которая была громадной даже по современным стандартам, и вне ее границ не было силы, которая могла бы ей угрожать.

Означало ли это, что неприятности кончились? Вовсе нет. Даже когда держава слишком сильна, чтобы беспокоить ее снаружи, ее всегда можно волновать изнутри. Иными словами, если она не сталкивается с неприятностями в естественном ходе событий, она затевает их сама.

В случае с Персией так все и вышло — если верить официальной истории, написанной позднее.

Когда Камбиз отправлялся в Египет, он беспокоился о том, чтобы не оставить принца королевской крови, вокруг которого могли бы собраться недовольные. Такая группа вполне могла распространить ложный слух о его гибели в Египте и захватить власть. Результатом могла быть гражданская война, которая принесла бы смерть и нищету многим тысячам людей. Камбиз поэтому приказал казнить своего брата Бардию. Нас это отталкивает, как ужасное преступление, но по стандартам того времени на это смотрели как на необходимый шаг государственного управления. Геродот называет этого брата Смердис, и под этим именем он нам более известен.

При отсутствии современных средств связи, однако, люди не могли знать, как выглядел мертвый принц или действительно ли он умер. Если кто-то внезапно провозглашал себя этим принцем, многие могли бы последовать за ним. Даже вельможи, которые должны были знать, что претендент не был принцем, могли ухватиться за возможность сделать из него орудие для борьбы с законным царем и выиграть для себя дополнительные привилегии, если претендент в свою очередь станет царем.

Пока Камбиз находился в Египте, мидийский священник по имени Гаумата провозгласил себя Смердисом, и в 522 г . некоторые вельможи объявили его царем. Он известен в истории как лже-Смердис. (Священников иранских племен называли магами. Поскольку простой парод думал, что они обладают тайными и оккультными силами, слово «маг», как «халдеи», стало означать колдуна или волшебника. Наши слова «маг» и «магический» происходят отсюда.)

За этим рассказом стоит, вероятно, более чем простая попытка жреца и нескольких его сторонников захватить трон. Тут могли быть замешаны националистические и религиозные мотивы, которых не видно в источниках информации, но которые у нас имеются.

Например, Гаумата был мидянин, и вполне возможно, что за интригой стояли мидийские вельможи, которые до появления Кира были всесильными, а теперь оказывались вытеснены персидскими знатными фамилиями. Они вполне могли нацеливаться на возвращение своих прежних позиций.

Камбиз, когда новости настигли его, возвращался из Египта. Он подтвердил, что подлинный Смердис мертв, но сам умер прежде, чем смог сделать что-либо еще. Причина его смерти осталась неясной, и наличие заговора по меньшей мере не исключено.

Камбиза, однако, сопровождал молодой человек по имени Дарайявауш, более известный нам под греческим именем Дарий. Он был троюродный брат Камбиза, член младшей ветви Ахеменидов.

Взяв на себя после смерти Камбиза руководство персидской партией, он поспешил в Мидию. Там молниеносным дерзким ударом он захватил лже-Смердиса и сразу же прикончил его. Затем он провозгласил себя царем, и семимесячный интервал неопределенного наследования кончился.

Именно Дарий, следовательно, распространял официальную историю своего восшествия на престол, и Геродот поверил и записал эту официальную версию. Но есть ли в ней правда? Возможно, Дарий рассказал все в точности как было. С другой стороны, это может быть один из тех случаев, когда в историю просовывают большую ложь. Не мог ли сам Дарий подстроить убийство Камбиза? Не могло ли случиться, что, когда младший брат Камбиза (его настоящий младший брат, еще живой) попытался захватить трон, Дарий прикончил и его тоже, распространив новости о лже-Смердисе?

Каковы могли быть его мотивы? Простая жажда власти? Или тут скрывалось нечто большее? Не был ли это вопрос религии?

По-видимому, где-то между 600-м и 550 г . до н. э., во времена Мидийской империи, жил в области к югу от Аральского моря, как раз за северовосточной границей империи, некий религиозный реформатор. (Согласно позднейшей легенде, он был мидянин, который бежал за пределы империи, чтобы избежать преследований. Однако он мог быть и уроженцем этой далекой области.) Имя его было Заратустра, но он нам более известен под греческим именем Зороастр. Учение Зороастра приблизилось к единобожию ближе, чем любая другая религия того времени, за исключением иудаизма. Зороастр проповедовал учение об Ахурамазде, великом Боге Вселенной, Боге света и добра.

Чтобы объяснить существование зла, Зороастр предположил, что существовала другая сущность — Ариман, который воплощал зло и тьму. Эти двое, Ахурамазда и Ариман, были приблизительно равными по силе, и Вселенная была вовлечена в войну между ними. Все человечество участвовало в этой борьбе на одной стороне или на другой. Те, кто предпочитал держаться высоких этических принципов, боролись на стороне Ахурамазды, который, конечно, должен в конце концов победить.

Доктрина войны между добром и злом имела огромное достоинство. Она объясняла существование зла в мире, объясняла, почему хорошие люди иногда страдали, почему целые народы бывали ввергнуты в нищету, невзирая на существование доброго и милостивого Бога.

После смерти Зороастра его учение постепенно распространилось по Персидской империи. Его влияние сильно чувствуется в иудаизме. Только после знакомства с зороастрийской мыслью евреи начали разрабатывать проблему Сатаны как вечного противника Бога. Конечно, евреи никогда не приняли мысль о том, что Сатана может быть равен или даже почти равен Богу, как Ариман был равен или почти равен Ахурамазде.

Вся система ангелов и демонов, которая постепенно проникла в еврейскую мифологию после возвращения из вавилонского плена, была, вероятно, также выведена, по крайней мере отчасти, из зороастризма. Зороастрийцы разработали подробные теории загробной жизни, и это тоже усвоил иудаизм. До того евреи говорили только о существовании теней в Шеоле, который очень напоминал греческий Гадес.

Зороастризм не мог распространяться совсем без сопротивления, и в первые десятилетия существования Персидской империи должны были проявляться значительные внутренние трения между людьми, которые принимали или отвергали учение Зороастра.

Зороастризм, как иудаизм, отличается нетерпимостью. Он не только проповедовал то, что считал правильным путем, но и решительно утверждал, что прочие религии — это неверный путь. Как и евреи, зороастрийцы считали, что люди, поклонявшиеся иным богам, в действительности поклонялись демонам и что это был смертный грех идолопоклонства.

Можно подозревать, что Кир и Камбиз не были зороастрийцами, ибо они соглашались поклоняться Мардуку в роли вавилонских царей. Дарий, однако, был несомненным зороастрийцем, ибо в своих надписях он самым преданным образом взывает к Ахурамазде. Возможно ли тогда, что Дарий, охваченный священным рвением зороастрийца, интриговал и убивал, добиваясь верховной власти с целью установить свою религию?

Возможно, но сомнительно, что кто-нибудь сможет когда-нибудь доказать или опровергнуть эту теорию.

В любом случае возвышение Дария должно было поразить Вавилонию, как удар молнии. Кир и Камбиз обращались с вавилонянами хорошо и склонялись перед Мардуком. Дарий, они могли быть уверены, не будет так делать. Напротив, они вполне могли чувствовать, что новый монарх будет всячески пытаться подавить их религию. Они лихорадочно искали вождя, который мог бы возглавить восстание. И разумеется, они его нашли.

Некий человек, обладавший интересной внешностью и бойким красноречием, объявил себя сыном Набонида, назвавшись Навуходоносором III. Люди стекались к нему толпами, и он моментально собрал армию. Он опрокинул оборонительные пункты на Тигре и готовился к битве за переправу, когда Дарий вернулся походом с востока.

Дарий предпочел не рисковать большим сражением. Говоря современными терминами, он вместо этого просачивался через фронт, посылая своих людей через реку мелкими отрядами в далеких друг от друга пунктах. Затем он быстро собрал их в тылу узурпатора, разбил его и выступил на Вавилон, преследуя остатки войск оппозиции. В 519 г ., через двадцать лет после Кира, он снова взял Вавилон. Обошелся он с ним более сурово, чем Кир, и Вавилон покорился превосходящей силе.

В связи с разграблением Вавилона Дарием Геродот рассказывает историю, которая всегда служила примером невероятного патриотизма. Согласно греческому историку, Вавилон сопротивлялся настолько упорно, что персы отчаялись его взять. Зопир, персидский вельможа, придумал план, по которому ему отрезали нос и уши и избили до кровавых рубцов. Затем он представился вавилонянам беглецом от жестокости Дария. Едва ли можно было спорить со зрелищем шрамов и увечий, так что вавилоняне впустили его, радуясь пропагандистской победе, которую давала им измена Зопира.

Затем, после того как Зопир пробыл у них достаточно долго, чтобы завоевать их полное доверие, он открыл ворота Вавилона персидской армии.

Но этой сказке нельзя верить. Это один из тех роскошных узоров, которые делают историю драматичной, но неточной. Кажется несомненным, что Вавилон был не в состоянии сопротивляться Дарию с такой решимостью, чтобы уловки, такие, как у Зопира, сделались необходимыми.

Организатор

Дарий был человек способный, и, несмотря на сомнительные, быть может, методы восхождения на трон, он был лучшим правителем из всех, которых видела Персидская империя. Более того, он имел очень ценную способность учиться умеренности. Он не позволял своему пламенному зороастризму затемнять суждения о собственной выгоде. Когда Вавилон был разбит, он не стал доводить его до отчаяния и оставил вавилонянам право поклоняться богам так, как им хотелось. То же сделал он и для египтян, которые поэтому считали его добрым и великим царем.

Он помог даже евреям. Эти люди более двадцати лет стремились восстановить Храм в Иерусалиме, борясь с противодействием местного населения. Антиеврейски настроенные элементы убедили персидских губернаторов области препятствовать строительству Храма. Приказ Дария изменил ситуацию, и в 516 г . Храм был вновь построен и освящен.

Далее, там, где Кир и Камбиз действовали как завоеватели, Дарию было почти нечего делать, ибо за пределами персидских границ не осталось почти ничего, стоящего захвата. Возможно даже, что у Дария не было вкуса к внешнеполитическим авантюрам. Но кое-что он пытался сделать, так, он расширил персидские владения на юго-востоке до границ Индии.

Он посылал также армию в Европу (первую цивилизованную азиатскую армию, появившуюся на этом континенте) и аннексировал кое-какую территорию к северу от Греции. Однако это казалось более важным позднейшим греческим историкам, чем самим персам. Что до мелких и драчливых греческих городов-государств, то Дарий игнорировал их почти до конца своего правления. Их захват не стоил хлопот.

Большую часть времени Дарий посвящал закреплению успехов своих предшественников и превращению империи в эффективный государственный механизм. Он организовал управление широко раскинувшейся территорией, создав отдельные управляемые регионы, или сатрапии, под управлением наместников, или сатрапов. Каждый из регионов представлял собой единое логическое целое.

Он приказал построить превосходные дороги, которые стали нервной системой империи, и установил вдоль дорог систему конных курьеров, выступавших в качестве нервных импульсов. Именно эффективность этой системы поддерживала целость империи в эпоху, когда не было ни железных дорог, ни телеграфа. Через полстолетия после смерти Дария Геродот выразил восхищение этими неутомимыми курьерами в словах, которые прозвенели в веках и поныне служат девизом почтовой службы Соединенных Штатов: «Ни снег, ни дождь, ни ночной мрак не мешают этим курьерам быстро завершать свою назначенную задачу».

Дарий реорганизовал также финансы, поощрял торговлю, исправил налоговую систему, установил чеканку монеты, стандартизировал меры и веса. Короче, он совершил очень мало драматических деяний, получающих громкую известность, вроде походов, осад и завоеваний, но сделал много скучных, неромантичных вещей, которые делают страну процветающей и счастливой.

Западная Азия, включая Месопотамию, никогда не управлялась так эффективно и так мягко, как между 521-м и 486 г . до н. э., в более чем сорокалетнее правление Дария.

В самом начале своего правления Дарий установил свою зимнюю столицу в Сузах, древней столице Элама (хотя он еще проводил жаркий сезон в более прохладном климате Экбатаны). Сузы были самым благоразумным выбором. Они не были частью ни собственно Мидии, ни собственно Персии, так что ни одна из двух главных правящих групп не могла чувствовать себя оскорбленной. Город также находился почти в середине треугольника, образованного Экбатаной, Пасаргадами и Вавилоном, центрами Мидии, Персии и Вавилонии соответственно, так что столица оказывалась в самом центре. С установлением столицы в Сузах область — некогда Элам — сделалась полностью персидской и известна с тех пор под названием Сузиана.

Но Дарий также не полностью забыл, что он был персом. Он начал строить новую великолепную столицу для своей персидской родины примерно в 32 км к югу от Пасаргад. Он назвал ее Парса, но нам она более известна под греческим названием Персеполис, или «Город Персов».

В практическом смысле Персеполис оказался неудачей, ибо он никогда не стал реальным городом, но остался всего лишь царской резиденцией или, точнее говоря, царской усыпальницей. Он содержал великолепные дворцы, впечатляющие даже сегодня, когда они лежат в руинах. В то время как Кир и, возможно, Камбиз были похоронены в Пасаргадах, Дарий I и его наследники похоронены в Персеполисе.

Однако в долгосрочной перспективе самым важным трудом Дария оказалось не что иное, как пропагандистская надпись, которую он вырезал на скале близ нынешней деревни Бехистун. Она расположена примерно в 120 км к юго-западу от Экбатаны, на главной дороге между старой мидийской столицей и еще более древним Вавилоном.

Надпись умышленно помещена высоко и в почти недоступном месте, где резчики, должно быть, подвергались большому риску. (Причина, несомненно, в том, что Дарий решил предохранить надпись от уничтожения или изменений со стороны наследников, которые, быть может, окажутся неблагосклонными к нему. Правители часто переписывают историю в подобной манере, и Дарий не собирался этого терпеть.)

В столетия, что последовали далее, люди замечали надпись издалека, и греческий путешественник Диодор Сицилийский сообщал о ее существовании через пять веков после ее создания. Он приписывал ее легендарной царице Семирамиде, ибо греки приписывали ей все древнее и монументальное в Азии. Огромная человеческая фигура на скале, фигура Дария, конечно, была принята Диодором за Семирамиду, невзирая на наличие густой бороды.

В современную эпоху, однако, надпись приобрела новое значение и оказалась бесценным ключом к истории Западной Азии. Надпись рассказывает о том, как Дарий убил лже-Смердиса и взошел на трон. Таков наш источник этой истории, и, несомненно, он рассказывает ее так, как хотел Дарий. Одна и та же история рассказана одними и теми же словами на трех различных языках, чтобы возможно больше разноязычных подданных Дария могли ознакомиться с официальной версией истории. Языки эти — древнеперсидский, эламитский и аккадский.

В 1833 г . надпись привлекла внимание английского армейского офицера Генри Кресвика Роулинсона, который был послан в Персию. Он сумел скопировать надпись и много лет работал над расшифровкой древнеперсидского, пользуясь современным персидским в качестве руководств:!. Когда этот язык был дешифрован, стало понятным значение надписи. Используя это значение, получили ключ для дешифровки эламитского и аккадского.

К 1850 г . была проделана большая работа над расшифровкой этих языков, чтобы начать интерпретировать древние вавилонские тексты. Только благодаря надписи Дария, который невольно подарил будущему миру нечто вроде словаря, можно прочесть остатки библиотеки Ашшурбанипала. Иначе эта библиотека так бы и осталась грудой глиняных кирпичиков, покрытых непонятными значками.

Затем, со временем, с помощью аккадского языка возможно стало расшифровать шумерский.

Конец Мардука

Дарий умер в 486 г ., и в некоторых отношениях величие Персии начало умирать вместе с ним. Ему наследовал один из его сыновей, Кшайярша, который гораздо лучше известен нам под греческим именем Ксеркс.

Ксеркс был сыном Атоссы, дочери Кира Великого. Дарий женился на ней уже после того, как стал царем, очевидно, чтобы укрепить собственные позиции и выглядеть не столь явным узурпатором. Оп имел сыновей от предыдущих браков, но Ксеркс был внуком Кира, и это определило выбор наследника.

Возможно, было бы лучше, если бы воспользовались каким-либо другим выбором, ибо Ксеркс как правитель сильно уступал своему отцу.

Конечно, он начал свое царствование при неблагоприятных условиях. К концу жизни Дария, в 499 г ., взбунтовались греческие города на Эгейском побережье Малой Азии и город Афины помогал им из самой Греции. Дарий подавил бунт и затем направил в Грецию экспедицию, чтобы наказать Афины. Как это ни удивительно, экспедиционные силы в 490 г . были разбиты (то была знаменитая битва при Марафоне), а Дарий скончался во время приготовлений к более крупной экспедиции. Отомстить за персидскую «честь» выпало на долю Ксеркса.

Сделать это сразу Ксерксу помешало восстание в Египте. Покоренные народы всегда чувствовали искушение восставать в конце царствования завоевателя, и Египет поддался искушению. В этом его, вероятно, поощряли афинские агенты, которым ужасно хотелось вовлечь Персидскую империю в гражданские свары, прежде чем она обрушится всей мощью на Грецию. Восстание было также результатом религиозных верований Ксеркса. Он был значительно более рьяным зороастрийцем, чем его отец, и египетские жрецы вполне могли предвкушать неприятности.

Восстание, разумеется, просто укрепило в Ксерксе неприязнь к тем своим подданным, кто придерживался других религий. Ксеркс отложил в сторону все остальное, включая греческую экспедицию, и вплотную занялся египтянами. (Это было именно то, чего хотели афиняне, и это, вероятно, спасло Грецию.)

Египетское восстание было подавлено, хотя это отняло три года. И Ксеркс обратился затем против других незороастрийских народов империи. Библейская книга Эсфирь рассказывает о событиях, которые предположительно имели место во время его правления. Суровые антиеврейские меры, как описывается в книге, едва удалось предотвратить благодаря влиянию еврейской супруги Артаксеркса царицы Эсфирь. Однако эта книга является, без сомнения, историческим романом, написанным через триста лет после эпохи Ксеркса [7] и не может быть принята за буквальную истину.

Исторически точен тот факт, что ярость Ксеркса обрушилась на вавилонян, где националистические лидеры не могли удержаться от восстания по примеру египтян.

В 484 г . армии Ксеркса с боями проложили себе путь в Вавилон и монарх умышленно разрушил религиозную жизнь города. Ксеркс приказал увезти золотую статую Мардука, которую Кир и Камбиз почитали. Жрец, пытавшийся остановить солдат, обиравших храм и посмевших наложить святотатственные руки на статую, был равнодушно зарезан людьми, которые не испытывали ни страха, ни почтения перед великим богом.

Случилось то, что было много хуже случившегося два столетия назад, когда Синахериб-ассириец увез с собой Мардука, хотя Синахериб полностью разрушил Вавилон, а Ксеркс не сделал этого. Синахериб был, по крайней мере, верующим. Он наказывал Вавилон, но почитал древних богов Месопотамии. Оставалась поэтому надежда, что другой благочестивый царь восстановит город. Сын Синахериба Ассархаддон так и сделал.

Но теперь Мардук был увезен людьми, показавшими грубое презрение к другим обычаям и другим богам. Вавилоняне как будто чувствовали, что они наконец пересекли некий водораздел, — что Мардук никогда не будет восстановлен и старые боги наконец умирают. Из старой культуры ушел дух, родившийся среди древних шумеров, и начался окончательный упадок.

Быть может, вавилонское жречество переживало мрачное наслаждение, глядя на последующую судьбу Ксеркса. В 480 г . он возглавил экспедицию в Грецию, столь громадную, что она, казалось, могла раздавить греков одним своим весом. Однако, вопреки расчетам, она потерпела неудачу, и Ксеркс вынужден был с позором возвратиться. Он заперся всвоем гареме, упрямо оставаясь в затворничестве, и терял время на бесполезные проекты, вроде расширения и дальнейшего украшения дворцов в Персеполисе. Наконец в 465 г . он был убит в результате дворцовой интриги.

Но это не восстановило Вавилон. Город и народ застыли в оцепенении — простые зрители великих событий, бушевавших вокруг них. Так, когда Египет вновь восстал после смерти Ксеркса и в течение шести лет отчаянно сопротивлялся новому монарху, Артаксерксу I, Вавилон даже не шевельнулся.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17