Даже в безмолвных коридорах Мультивака царил праздничный дух.
      Тишина и покой уже сами по себе говорили о многом. Впервые за последние несколько лет не мельтешили в лабиринтах взмыленные техники, не мигали лампочки, иссякли потоки входной и выходной информации.
      Разумеется, так долго не продлится - этого не позволят нужды мирной жизни. И все же день, может быть, неделю даже Мультивак будет праздновать победу и отдыхать.
      Ламар Свифт снял военную фуражку и, устремив взгляд в пустой коридор гигантского компьютера, тяжело опустился на стул. Форма, к которой он так и не смог привыкнуть, топорщилась на нем тяжелыми уродливыми складками.
      – Даже представить себе трудно, что война с суперпотоком окончена. Я до сих пор не могу спокойно смотреть на небо, - сказал он. - Как же мне надоело это военное положение!
      Оба спутника директора-распорядителя Солнечной Федерации были моложе Свифта, менее седые и уставшие.
      – Подумать только! - воскликнул Джон Гендерсон. - Какой же дьявольски хитрый был этот суперпоток. Мало того, что он бомбардировал нас неизвестно откуда возникающими метеоритами, - он еще и проглатывал наши зонды-разведчики. Теперь-то все мы наконец сможем как следует отоспаться.
      – Это все Мультивак, - сказал Свифт, бросив взгляд на невозмутимого Яблонского, который в течение войны был Главным Интерпретатором решений машинного оракула.
      Яблонский пожал плечами и машинально потянулся за сигаретой, но передумал. Ему одному разрешалось курить в подземных туннелях Мультивака, но он старался не пользоваться этой привилегией.
      – Да, так говорят. - Его толстый большой палец неторопливо показал вверх.
      – Ревнуешь, Макс?
      – К спасителю человечества? - Яблонский снисходительно улыбнулся. Отчего же? Пускай себе превозносят Мультивак - ведь эта машина выиграла войну.
      ...Пока весь мир сходил с ума от радости во время короткого перерыва между ужасами метеоритной бомбардировки и трудностями восстановления, они, не сговариваясь, собрались в этом единственно спокойном месте.
      Нет, думал Гендерсон, груз слишком тяжел. Теперь, когда война с метеоритами закончена, надо избавиться от него, и немедля!
      – Мультивак не имеет никакого отношения к победе. Это обычная машина.
      – Большая, - поправил Свифт.
      – Обычная большая машина. Ничем не лучше тех, что поставляют вводимую в нее информацию.
      Он на миг запнулся, сам испугавшись своих слов.
      Яблонский пристально посмотрел на него; толстые пальцы снова потянулись к карману, но вернулись на место.
      – Тебе лучше знать - ты кодировал информацию. Или ты просто напрашиваешься на похвалу?
      – Нет, - возмущенно сказал Гендерсон. - Какая к черту похвала?! Ведь какие данные я вводил в Мультивак! Полученные из сотен второстепенных машин на Земле, на Луне, на Марсе, даже на Титане. Причем эти постоянно запаздывающие данные о Титана всегда казались мне подозрительными.
      – Это кого угодно выведет из себя, - мягко произнес Свифт. Гендерсон покачал головой.
      – Все не так просто. Когда я восемь лет назад заменил Лепона на посту Главного Программиста, суперпоток казался пустяком. Тогда мы еще не дошли до той стадии, когда производимые им пространственные деформации могли бесследно поглотить планету. А вот потом, когда начались настоящие трудности... Вы же ничего не знаете!
      – Допустим, - согласился Свифт. - Расскажи нам. Все равно мы победили.
      – Да... - Гендерсон мотнул головой. - Так вот, вся получаемая информация была бессмысленной.
      – Бессмысленной? В буквальном смысле слова? - переспросил Яблонский.
      – Именно. Ведь вы даже отдаленно не представляли себе истинного положения вещей. Ни ты Макс, ни вы, Директор. Покидая Мультивак по вызовам руководства, вы были совершенно но в курсе происходящих здесь событий.
      – Я догадывался об этом, - заметил Свифт.
      – Вам известно, - продолжал Гендерсон, - до какой степени данные о наших аннигиляционных установках, зондах-разведчиках, энергетических ресурсах стали ненадежными ко второй половине этой войны? Ведь все эти политиканы и военные только и думали что о своей шкуре, как бы не потерять теплые места. И, что бы там ни выдавали машины, цифры неизменно подправлялись: плохое затушевывалось, выпячивались успехи. Я пытался бороться с этим, но безуспешно.
      – Представляю, - тихо произнес Свифт.
      На этот раз Яблонский закурил.
      – И все же ты обеспечивал Мультивак информацией, ничего не говоря нам о мере ее ненадежности.
      – А как я мог сказать? - яростно спросил Гендерсон. - Все наши надежды были связаны с Мультиваком, это было единственное, чем мы располагали в борьбе с суперпотоком. Только это поддерживало наши силы и веру в победу!.. "Мультивак предвидит любой маневр суперпотока"... передразнил он. - Великий космос, да когда он проглотил наш зонд-разведчик, мы даже не могли сообщить об этом широкой публике!
      – Верно, - согласился Свифт.
      – Так что же вы могли сделать, скажи я вам, что сведения ненадежны? Отказались бы поверить и сместили бы меня. Этого я допустить не мог.
      – И что ты сделал? - спросил Яблонский.
      – Что ж, мы победили, и я могу рассказать. Я корректировал информацию.
      – Как?
      – Совершенно интуитивно. Я правил ее до тех пор, пока она не становилась, на мой взгляд, вполне реальной. Сперва я едва осмеливался на это, лишь изредка подправляя очевидные искажения. Когда небо не обрушилось на меня, я осмелел. В конце концов, я просто сам выдумывал все необходимые сведения и даже использовал Мультивак для составления подобных отчетов, которые потом вводил в него.
      Яблонский неожиданно улыбнулся, блеснув темными глазами.
      – Три раза мне докладывали о незарегистрированном использовании Мультивака, и я закрывал на это глаза. Ведь все, что касалось гигантской машины, в те дни не имело никакого значения.
      – То есть как? - опешил Гендерсон.
      – Да-да. Я молчал по той же причине, что и ты, Джон. Вообще - с чего вы взяли, что Мультивак был исправен?
      – Как, он не был исправен? - спросил Свифт.
      – Правильнее сказать, был не совсем исправен. Просто на него нельзя было положиться. В конце концов, где находились мои техники в последние годы? Обслуживали компьютеры на тысячах всевозможных космических объектов. Для меня они пропали! Остались зеленые юнцы и безбожно отставшие ветераны. Кроме того, я не мог доверять компонентам, поставляемым "Криогеникс", - у них с персоналом обстояло еще хуже. Так что, насколько верной была вводимая в Мультивак информация, значения не имело. Результаты были ненадежны. Вот что я знал.
      – И как ты поступил? - спросил Гендерсон.
      – Как и ты. Я интуитивно корректировал результаты - вот как машина выиграла войну.
      Свифт откинулся на стуле и вытянул перед собой длинные ноги.
      – Вот так открытия... Выходит, в принятии решений я руководствовался выводами, сделанными человеком, на основании человеком же отобранной информации?
      – Похоже, что так, - подтвердил Яблонский.
      – Значит, я был прав, не обращая никакого внимания на советы машины...
      – Как?! - Яблонский, несмотря на только что сделанное признание, выглядел оскорбленным.
      – Да. Мультивак, предположим, говорил: метеорит появится здесь, а не там; поступайте вот так; ждите, ничего не предпринимайте. Но я не был уверен в верности выводов. Слишком велика ответственность за такие решения, и даже Мультивак не мог снять ее тяжести. Но, значит, я был прав, и я испытываю сейчас громадное облегчение.
      Объединенные взаимной откровенностью, они отбросили титулы. Яблонский прямо спросил:
      – И что ты сделал тогда, Ламар? Ведь ты все-таки принимал решения. Каким образом?
      – Вообще-то, мне кажется, нам пора возвращаться, но у нас еще есть несколько минут. Я использовал компьютер, Макс, но гораздо более древний, чем Мультивак.
      Он полез в карман и вместе с пачкой сигарет достал пригоршню мелочи, старых монет, бывших в обращении еще до того, как нехватка металла породила новую кредитную систему, связанную с вычислительным комплексом.
      Свифт робко улыбнулся.
      – Старику трудно отвыкнуть от привычек молодости.
      Он сунул сигарету в рот и одну за другой опустил монеты в карман.
      Последнюю Свифт зажал в пальцах, слепо глядя сквозь нее.
      – Мультивак не первое устройство, друзья, и не самое известное, и не самое эффективное из тех, что могут снять тяжесть решения с плеч человека. Да, Джон, войну с суперпотоком выиграла машина. Очень простая; та, к чьей помощи я прибегал в особо сложных случаях.
      Со слабой улыбкой он подбросил монету. Сверкнув в воздухе, она упала на протянутую ладонь.
      – Орел или решка, джентльмены?