Психолог прыжком вскочил на ноги. Любую возможность покинуть концерт он воспринимал не иначе, как дар небес.

Порус распечатают сообщение, врученное ему посыльным, и жадно впился в его содержание. На втором абзаце приподнятое настроение покинуло ученого. Наконец он дочитал сообщение до конца и поднял кверху глаза – они метали молнии.

– Когда мы можем вылететь?

– Корабль ждет.

– Тогда не следует терять времени.

Он сделал шаг вперед и остановился. Чья-то рука ухватила его за локоть.

– Куда это ты собрался? – спросила Тина Порус, в голосе ее послышались стальные нотки.

На мгновение Тан Порус почувствовал, что задыхается. Он предвидел, что сейчас может произойти:

– Дорогая, я вынужден немедленно отправиться на Эрон. На карту поставлена судьба целого мира, возможно, всей Галактики. Ты представить себе не можешь, насколько это важно. Я тебе все расскажу…

– Хорошо, я еду с тобой.

Психолог опустил голову.

– Конечно, дорогая, – выдавил он и вздохнул.

Психологи из комиссии дружно, как один, хмыкнули и забормотали, после чего с подозрением уставились на висящий перед ними крупномасштабный график.

– Смелее, коллеги, – проговорил Тан Порус. – Я сам чувствую себя в данном случае не совсем уверенно, но… вы все ознакомились с моими результатами, сами проверили вычисления. Это единственное воздействие, способное прекратить реакцию.

Фриан Обель нервно теребил подбородок:

– Да, с математикой все четко. Рост водородно-ионной активности может повысить интеграл Демана, и тогда…

Но послушайте, Порус, это не увязывается с пространством-временем. Математика здесь может оказаться бессильной, хотя, возможно, и все остальное не поможет.

– Это наш единственный шанс. Если бы мы имели дело с обычным пространством-временем, достаточно было бы залить этого проклятого красавчика сквида изрядной долей кислоты или зажарить из лазера. А поскольку дело обстоит иначе, у нас нет выбора и мы вынуждены пользоваться этой единственной возможностью…

Поруса перебил чей-то звучный голос:

– Дайте же мне пройти, говорю вам! Меня это не заботит, пусть идет хоть десять конференций сразу.

Дверь распахнулась, в проеме возникла массивная фигура Куала Уинна. Он поискал глазами Поруса и устремился к нему:

– Порус, должен вам сообщить, что я схожу с ума. Парламент намерен возложить всю ответственность на меня, как на ректора университета. А теперь еще Деан говорит, что…

И он беззвучно зашевелил губами, а Мир Деан, стоявший позади, продолжил рассказ:

– Поле теперь покрывает примерно одну тысячу квадратных миль, причем его способность к росту равномерно увеличивается. Теперь больше не остается сомнений, что оно способно распространяться и в межпланетном пространстве, а если понадобится, то и в большом межзвездном. Это уже вопрос времени.

– Вы слышали? Слышали? – Уинн прямо заблеял от тревоги. – Можете вы хоть что-то предпринять? Ведь вся Галактика погибнет! Погибнет, говорю я вам!

– Да оставьте вы в покое свою тунику, – громыхнул Порус. – И позвольте нам все уладить. – Он повернулся к Деану: – Сообразят ваши шутейные физики выполнить такие хотя бы грубые замеры, как, скажем, скорость проникновения поля сквозь различные преграды?

Деан сухо кивнул:

– Проницаемость варьируется в зависимости от плотности. Осьмий, иридий и платина – хорошо; золото, свинец – прекрасно.

– Чудненько! Все срабатывает. Мне потребуется скафандр с осьмиевым покрытием и шлемом из освинцованного железа. И чтобы покрытие было с обеих сторон, а шлем надежным и толстым.

Куал Уинн с яростью сорвался с места:

– Осьмиевое покрытие! Осьмиевое! Клянусь Великими Галактиками, о цене вы подумали?

– Подумал, – холодно проронил Порус.

– Но ведь они взвалят все это на университет, они… – Он с трудом опомнился, ощутив на себе угрюмый взгляд психолога.

– Когда он вам понадобится? – обреченно промычал Уинн.

– Вы на самом деле решили идти сами?

– А почему бы нет? – спросил Порус, забираясь в скафандр.

Мир Деан сказал:

– Шлем из освинцованного стекла сможет противостоять полю не больше часа, а возможно, вы испытаете его частичное проникновение и через более короткий промежуток времени. Понятия не имею, что вы тогда станете делать.

– Это уж мои заботы. – Порус замолчал, потом неуверенно добавил: – Я буду готов через несколько минут. Мне нужно поговорить с моей женой, наедине.

Беседа отличалась краткостью, причем это был один из тех крайне редких случаев, когда Тан Порус позабыл, что он психолог, и говорил то, что подсказывало сердце, без пауз, чтобы видеть непосредственную реакцию собеседника. Единственное, в чем он оставался уверен – срабатывала интуиция это в том, что жена его не повредилась рассудком и не сделала его сентиментальным, и он знал, что не ошибается. Ведь только в последнюю секунду она отвела глаза, а голос ее задрожал. Тина выхватила платок из широкого рукава и торопливо выбежала из комнаты.

Психолог поглядел ей вслед, затем нагнулся и поднял тоненькую книжицу, которая выпала, когда жена доставала платок. Не глядя, он сунул брошюрку в карман туники, криво усмехнулся и сказал:

– Талисман!

Одноместный крейсер Тана Поруса мчался сквозь поле смерти. И почти сразу его охватило липкое ощущение заброшенности. Он передернул плечами:

– Воображение! Сейчас нельзя нервам позволить распуститься.

Настоящее сияние – искры, гаснущие раньше, чем он успевал их рассмотреть, – разлилось в воздухе вокруг него. Потом сияние охватило весь корабль. Порус глянул вверх и увидел, что пять эрианских розовых рисовых птичек, которых он прихватил с собой, лежат мертвыми на полу клетки, представляя собой беспорядочную груду встопорщенных перьев.

– Значит, «поле смерти» уже здесь, – пробормотал он.

Поле действительно проникало сквозь стальную оболочку крейсера.

Посадка прошла довольно неуклюже: крейсер сильно ударился об университетское поле. Тан Порус в нелепом и громоздком осьмиевом скафандре выбрался наружу, и его взору предстал безжизненный пейзаж. Все: начиная от бурой щетины под ногами и заканчивая светящимся небом, ничего общего не имевшим с голубизной, – говорило о смерти. Порус направился к факультету психологии.

В лаборатории было темно. Шторы так и остались опущенными. Психолог поднял их и принялся изучать бассейн со сквидом. Водяной клапан продолжал работать, и бассейн был полон. Впрочем, это единственное, что казалось здесь нормальным. Лишь несколько темно-коричневых искрошившихся обломков напоминали о морских папоротниках. Сам сквид инертно лежал на дне бассейна. Тан Порус вздохнул. Он вдруг почувствовал, как усталость и оцепенение наваливаются на него. Мозг не мог работать нормально, пребывая как будто в тумане. Какое-то время ученый глядел прямо и ничего не видел. Наконец собрался с силами, поднял бутылку, которую принес с собой, и поглядел на этикетку. Двенадцатимолевая гидрохлоридная кислота. Он рассеянно промычал про себя:

– Две сотни кубиков. Теперь все содержимое выливаем и насильно заставляем радиацию понизиться. Если только ионная активность водорода имеет здесь какое-либо значение.

Порус нащупал стеклянную пробку и неожиданно для себя рассмеялся. Он вдруг вспомнил, что похожие ощущения испытал, когда единственный раз в жизни напился. Порус помотал головой, чтобы стряхнуть оцепенение, охватившее мозг как паутина.

– Теперь выждем несколько минут, пока сработает… и что потом? Понятия не имею… что-нибудь, как-нибудь. А эта тварюга станет хламом! Станет хламом! Хламомхламом-хламом! – и он принялся напевать простенькую песенку, пока кислота делала свое дело в открытом бассейне.

Тан Порус был доволен собой и опять рассмеялся. Затем взболтал воду своей бронированной рукой и расхохотался еще сильнее. А потом снова вернулся к песенке.

Наконец он заметил неуловимые перемены в обстановке. Начал присматриваться, на время даже перестал петь. И тут случившееся обрушилось на него потоком холодной воды. Сияние в атмосфере исчезло!

С внезапной решимостью Порус расстегнул шлем, отбросил его прочь и полной грудью вобрал в себя воздух, несколько затхлый, но не смертельный.

Наполнив кислотой бассейн, он уничтожил поле в зародыше. Можно отметить новую победу чистой математической психологии. Порус выбрался из своего осьмиевого скафандра, потянулся и вдруг почувствовал, как грудь ему сдавила та книжица, которую выронила его жена. Доставая брошюру, он подумал:

– Талисман свое дело выполнил! – и виновато улыбнулся собственному капризу. Улыбка застыла, когда Порус прочитал название: «ВСПОМОГАТЕЛЬНЫЙ КУРС ПО ПРИКЛАДНОЙ ПСИХОЛОГИИ. ЗАНЯТИЕ ПЯТОЕ».

Это было равносильно тому, как если бы что-то большое и тяжелое внезапно обрушилось на голову. Порус наконец-то прозрел:

– Тина, оказывается, целых два года изучала прикладную психологию!!! Так вот каким был недостающий фактор! Ему следовало предусмотреть это. Тогда он смог бы воспользоваться тройным переменным интегралом, но…

Психолог надавил клавишу телекоммуникатора и вышел на связь:

– Эй, говорит Порус. Слушайте все-все! Поле смерти исчезло. Я перехитрил сквида!

Он отключился и с торжеством добавил:

– … и свою жену тоже!

Довольно странно, – а может, ничего странного! – но эта вторая победа доставила ему гораздо большее удовольствие.