На борту «Суперлайта» изучали только что полученные фотографии.
      — Невероятно, — сказала Тесса Вендель и покачала головой. — Вся планета абсолютно пуста. Только вот этот купол…
      — Детектор обнаруживает интеллект повсюду, — нахмурила брови Мэрри Бланковиц. — На таком расстоянии ошибка исключена. Пустая или не пустая, разум здесь есть.
      — Но самый интенсивный сигнал дает купол? Я права?
      — Да, капитан. Самый интенсивный, самый заметный и самый знакомый.
      Вне купола, на поверхности всей планеты есть небольшие различия, но я не знаю, что они означают.
      — Мы встречались только с интеллектом человека, так что неудивительно… — начал Ву. Вендель прервала его:
      — Вы считаете, что интеллект вне купола принадлежит не человеку?
      — Какой же другой вывод можно сделать, если мы все единодушно решили, что человек не мог прорыть норы под всей поверхностью планеты?
      — А купол? Там человеческий интеллект?
      — Это совсем другое дело, здесь нетрудно разобраться и без плексонов Мэрри Бланковиц. На крыше купола видны астрономические приборы; значит, весь купол или его часть — это астрономическая обсерватория.
      — А чужой интеллект не может интересоваться астрономией? — насмешливо поинтересовался Джарлоу.
      — Может, конечно, — ответил Ву, — но для этого он скорее всего воспользуется собственными приборами. Я же вижу на куполе устройство, которое поразительно напоминает компьютеризованный инфракрасный сканер того типа, что не раз попадался мне на Земле. Давайте рассуждать здраво. Забудем на минуту о природе и особенностях интеллекта. Здесь находятся приборы, построенные в Солнечной системе или собранные из деталей, которые были изготовлены в Солнечной системе. В этом сомневаться не приходится. Я не могу себе представить, чтобы чужой разум, не имея никаких контактов с человеком, смог создать такие приборы.
      — Хорошо, — сказала Вендель. — Я согласна с вами, Ву. Какой бы ни была эта планета, под куполом живут или жили люди.
      — Не люди вообще, капитан, — раздраженно вставил Крайл Фишер, — а роториане. На этой планете не может быть других людей, кроме роториан, если не считать нас, конечно.
      — Это тоже загадка, — заметил Ву.
      — Купол слишком мал, а на Роторе, вероятно, было несколько десятков тысяч человек, — уточнила Мэрри.
      — Шестьдесят тысяч, — пробормотал Крайл.
      — Шестьдесят тысяч никак не могут разместиться под этим куполом.
      — Во-первых, — возразил Крайл, — здесь могут быть и другие сооружения. Нельзя заметить все важные объекты, даже если мы оглядим планету тысячу раз.
      — Но только здесь изменяется тип плексонов. Если бы на планете были другие такие сооружения, я бы их не упустила, — сказала Мэрри.
      — Нельзя исключать и другую возможность, — продолжал Крайл. — Быть может, мы видим только ничтожную часть большой системы, которая, судя по данным Мэрри, распространяется на многие километры под поверхностью планеты.
      — Роториане прибыли сюда на поселении, которое вполне может еще существовать, — сказал Ву. — Больше того, они могли построить еще несколько поселений; тогда этот купол — всего лишь своего рода форпост.
      — Но поселения мы не обнаружили, — возразил Джарлоу.
      — Мы и не искали, — парировал Ву. — Все наше внимание было сосредоточено только на планете.
      — Сигнал о присутствии интеллекта дает только планета, — заметила Мэрри.
      — Вы другие источники тоже не искали, — возразил Ву. — В сущности нам следовало бы сканировать все пространство возле звезды. Мы же, обнаружив плексонное излучение этой планеты, забыли обо всем на свете. В спор вмешалась Вендель.
      — Если здесь есть поселение, то почему же они не заметили нас? Мы даже не пытались экранировать энергетическое излучение нашего корабля. Очевидно, мы были слишком уверены, что в этой звездной системе некому обращать на нас внимание.
      — Но, капитан, ведь и поселенцы могли быть убеждены, что сюда никто не прилетит. Значит, мы проскользнули незамеченными. Другой вариант тоже возможен: они обнаружили нас, но пока не решили, кто или что мы такое и какие действия им следует предпринять. Во втором случае их положение не многим отличается от нашего. Как бы то ни было, пока нам известна одна точка на поверхности этого небесного тела, где должны быть люди. Думаю, нам необходимо совершить посадку и вступить с ними в контакт.
      — Вы считаете, что это безопасно? — спросила Мэрри.
      — Почти уверен, — твердо сказал Ву, — что это безопасно. Не станут же в нас стрелять без предупреждения. В конце концов им тоже желательно было бы сначала узнать о нас по возможности больше. Кроме того, если нашей смелости хватит только на то, чтобы полетать вокруг планеты и подискутировать, живут там люди или нет, то мы не выполним ни одной из наших задач, в чем нам и придется признаться по возвращении на Землю. Тогда Земля пошлет сюда целую флотилию сверхсветовых кораблей, но едва ли нам скажут спасибо за то, что мы не принесли никакой информации. Все надолго запомнят, что мы отступили, находясь всего лишь в двух шагах от цели. — Ву мягко улыбнулся. — Как видите, капитан, я кое-чему научился у Фишера.
      — Значит, вы считаете, что теперь мы должны высадиться и установить контакт с обитателями купола, — резюмировала Вендель.
      — Совершенно верно, — сказал Ву.
      — А вы, Бланковиц?
      — Мне это представляется интересным. Не купол, конечно, а, возможно, существующая здесь своя разумная жизнь. Я бы очень хотела разузнать о ней побольше.
      — Джарлоу?
      — Я бы чувствовал себя уверенней, если бы мы были вооружены или хотя бы имели гиперсвязь с Землей. Сейчас же не слишком гостеприимные хозяева без труда могут стереть нас в порошок, и тогда Земля так и не узнает ни об одном из наших открытий. Больше того, земляне могут послать сюда еще один такой же неподготовленный корабль — и с тем же результатом. С другой стороны, если наш контакт с местными жителями будет более или менее удачным и мы останемся в живых, то у нас появится шанс доставить ив Землю важнейшую информацию. Я думаю, нам следует попытаться.
      — Капитан, мое мнение вас не интересует? — спокойно спросил Фишер.
      — Я уверена, что ты за посадку и встречу с роторианами.
      — Совершенно верно. Больше того, у меня есть конкретное предложение: давайте по возможности незаметно совершим посадку, но с корабля сойду только я. В случае тревоги немедленно поднимайтесь и возвращайтесь на Землю. Обо мне не беспокойтесь, моя жизнь стоит недорого, но корабль обязательно должен вернуться.
      — Почему именно ты? — мгновенно возразила Вендель.
      — Потому что, во-первых, я знаю роториан и, во-вторых, сам этого хочу, — ответил Фишер.
      — Я тоже, — сказал Ву. — Я должен быть с вами.
      — Зачем рисковать двоим? — не согласился Фишер.
      — Вдвоем мы добьемся большего. Если нам будет кто-то или что-то угрожать, один из нас отвлечет угрозу на себя, а другой тем временем доберется до корабля. Но самое главное в том, что, как вы сами только что сказали, вы знаете роториан. Ваши суждения могут оказаться слишком субъективными и потому искаженными.
      — В таком случае мы идем на посадку, — резюмировала Вендель. — Фишер и Ву выходят на планету. Если на планете между вами возникнут разногласия, решающее слово остается за Ву.
      — Почему? — возмутился Фишер.
      — Как сказал Ву, ты знаешь роториан и твои решения могут быть слишком субъективными, — не допускающим возражения тоном ответила Вендель. — Я с ним согласна.

      Марлена была счастлива. Ее наполняло ощущение, будто ее обнимают и защищают нежные и сильные руки. Она с удовольствием купалась в красноватом свете Немезиды, чувствовала, как ветер ласкает ее щеки, смотрела, как порой облака затеняют часть огромного диска; тогда красноватый свет тускнел и приобретал сероватый оттенок. Впрочем, даже в потускневшем свете Марлена так же хорошо видела все предметы, замечала все тени и оттенки, создававшие изумительную картину. Когда Немезиду закрывали облака, ветерок становился чуть прохладнее, но девочке не было холодно. Казалось, Эритро способен при необходимости каким-то таинственным образом обострять ее зрение, согревать обволакивающий ее воздух, вообще заботиться о ней. А самое главное — с Эритро можно разговаривать. Марлена решила, что клетки, из которых построено живое существо планеты, можно считать самой планетой. Почему бы и нет? И как же иначе? Каждая клетка сама по себе — всего лишь клетка, к тому же очень примитивная; она намного проще, чем даже клетки, из которых состоит тело Марлены. Только все прокариоты вместе создавали тот чудесный организм, который обволакивал всю планету миллиардами миллиардов своих крохотных частичек; он настолько заполнял всю планету, что его можно было считать самой планетой.
      Странно, подумала Марлена, этот сверхгигантский живой организм да появления Ротора, должно быть, ни разу не задумывался о том, что может быть какая-то иная форма жизни.
      Тысячи ощущений не были плодом одного лишь ее воображения. Иногда перед ней возникала похожая на призрак человеческая фигура; ее контур слегка колебался, как будто она была соткана из серого неплотного дыма. Марлена чувствовала, что фигура постоянно обновляется, хотя заметить это невооруженным глазом было, конечно, невозможно. Она понимала, что каждую секунду миллионы невидимых клеток покидают свое место, которое немедленно занимают другие клетки. Ни одна прокариотическая клетка не может долго существовать без окружающей ее водной пленки, поэтому каждая клетка была частью фигуры лишь неуловимое мгновение, но вся фигура существовала столько, сколько Эритро считал нужным, и ни на секунду не теряла своей сути. Теперь Эритро никогда не принимал облик Оринеля. Хотя об Оринеле не было сказано ни слова, Эритро догадался, что почему-то его облик неприятен Марлене. Обычно человеческая фигура не походила на какого-либо конкретного человека, но раз от разу слегка видоизменялась, примерно отражая причудливый ход мыслей Марлены. Она поняла, что Эритро способен улавливать малейшие изменения в ее мышлении намного лучше, чем она сама. Фигура могла отчасти напоминать того человека, о ком Марлена рассеянно думала в этот момент, но стоило ей сосредоточить свои мысли на этом человеке, как фигура плавно трансформировалась. Изредка Марлене удавалось мимолетно уловить чьи-то черты — контур лица ее матери, крупный нос дяди Зивера, какие-то особые приметы ее одноклассников. В общении на равных правах участвовали и Марлена, и Эритро. Их общение напоминало не разговор, а скорее очень активный обмен мыслями, который Марлене не удавалось описать словами, уж слишком он был многообразным даже по форме — в нем могли одновременно изменяться и изображение, и голос, и мысли. И в то же время общение с Эритро всегда действовало на Марлену успокаивающе, умиротворяюще. Этот способ общения был настолько богат, что по сравнению с ним обычный разговор казался теперь плоским, невыразительным и безжизненным. На Эритро способность Марлены понимать язык жестов расцвела и развилась в такой мере, какую раньше она и представить себе не могла. Обмениваться мыслями с Эритро можно было намного быстрее и точнее, чем пытаться выразить мысль словами. Эритро объяснил Марлене (вернее, внушил ей), насколько неожиданной была для него встреча с иными разумами. С множеством разумов сразу. Эритро мог себе представить существование иного разума — одного разума на другой планете. Но столкнуться сразу со множеством разумных существ, похожих друг на друга и в то же время разных, скучившихся в небольшом пространстве, перекрывающихся один другим, — это было чем-то невообразимым.
      По мере того как Эритро объяснял свои ощущения, Марлену наполняли мысли, которые лишь приближенно и очень неточно можно было выразить словами. Чтобы понять Эритро, слова нужно было бы дополнить всеми его эмоциями и чувствами, всеми перестройками сложнейшей сети нейронов, которые отражали пересмотр Эритро своих основных концепций. Эритро экспериментировал с чуждыми разумными существами, зондировал их интеллект, причем делал это по-своему, совершенно не в том смысле, какой обычно вкладывает в понятие «зондирование» человек, В результате некоторые из чужих разумов сломались, разрушилась, стали неприятными. Тогда Эритро перестал зондировать все разумы подряд встал выискивать более устойчивые к контактам.
      — Так вы и нашли меня? — спросила Марлена.
      — Я нашел вас.
      — А почему? Почему вы искали меня? — живо поинтересовалась Марлена.
      Человеческая фигура заколебалась и слегка потемнела.
      — Для того, чтобы найти. Конечно, это не ответ.
      — Почему вы хотите, чтобы я была с вами? Человеческая фигура стала бледнеть, а переданная в ответ мысль опять-таки была уклончивой.
      — Просто чтобы вы были со мной.
      Фигура исчезла совсем.
      Но исчезло только изображение. Марлена по-прежнему ощущала защиту, теплое объятие Эритро. Интересно, почему же исчезла фигура? Может быть, она обидела Эритро своими вопросами?
      В этот момент Марлена услышала звук.
      На пустой планете нетрудно быстро научиться различать все звуки; здесь они не слишком разнообразны. Может, журчит вода в ручье; ветер шумит мягче. Источником других звуков была сама Марлена: шуршало ее платье, шелестели шаги, иногда было слышно даже ее дыхание. Но этот звук был другим. Марлена обернулась и слева от себя над обнажением скалистых пород увидела голову человека. Сначала она решила, что опять со станции послали за ней, и рассердилась. Почему ее не оставят в конце концов в покое? Больше она не будет брать с собой волновой излучатель, и ее никогда не найдут, разве только начнут прочесывать всю планету. Однако лицо человека показалось Марлене незнакомым; он пришел не со станции, это точно. Марлена могла не знать всех по именам, но если этого человека она хотя бы раз увидела на станции, то сразу вспомнила бы.
      Такое лицо на станции ей не встречалось.
      Человек пристально смотрел на Марлену, слегка открыв рот, как будто ему не хватало воздуха, а потом перепрыгнул через камни и побежал к ней.
      Марлена спокойно наблюдала. Она чувствовала надежную защиту и совсем не испугалась.
      Человек остановился в трех метрах от Марлены, чуть подавшись вперед, как будто вдруг натолкнулся на неожиданное препятствие, не подпускавшее его ближе.
      Наконец, задыхаясь, незнакомец позвал:
      — Розанна!

      Марлена взглядом внимательно изучала незнакомца. Судя по непроизвольным движениям, он отличался большим самообладанием, но имел замкнутый характер.
      Марлена отступила на шаг назад. Возможно ли это? Почему он… В ее памяти всплыло смутное воспоминание о голографическом изображении, которое она видела однажды, когда была еще совсем маленькой… Да, сомнений почти не оставалось. Это невероятно, невообразимо, но…
      Под своей защитной оболочкой Марлена съежилась и тихо спросила:
      — Отец?
      Незнакомец бросился к ней, будто хотел обнять. Марлена отступила еще на шаг. Незнакомец неуверенно остановился, пошатнулся и положил руку на лоб, как бы стараясь перебороть внезапно охватившую его слабость.
      — Марлена… Я хотел сказать — Марлена, — пробормотал он.
      Он произносит мое имя неправильно, в два слога подумала Марлена.
      То есть для него это, конечно, правильно. Как он узнал меня?
      — К незнакомцу подошел второй человек и остановился рядом. У него были прямые черные волосы, широкое лицо, узкие глаза, желтоватая кожа. На Роторе такие люди никогда Марлене не встречались. Она тихонько ойкнула; ей даже пришлось сделать усилие, чтобы закрыть рот.
      Второй мужчина, обращаясь к первому, недоверчиво спросил:
      — Это ваша дочь, Фишер?
      У Марлены расширились глаза. Фишер! Это действительно ее отец! Отец даже не взглянул на своего спутника, он не сводил глаз с девочки.
      — Да, — ответил он.
      — Прямо как в сказке, Фишер? Садимся на неизвестной планете, встречаем человека, и этот первый же человек оказывается вашей дочерью! — тихо заметил черноволосый спутник. Казалось, Фишер тщетно пытается отвести взгляд от дочери.
      — Действительно, как в сказке. Марлена, твоя фамилия Фишер, правильно? А твою мать зовут Юджиния Инсигна, не так ли? А я — Крайл Фишер, твой отец.
      Фишер протянул руки к Марлене. Марлена сразу поняла, что ее отец говорит правду, но все же отступила еще немного назад и довольно холодно спросила:
      — Как вы здесь оказались?
      — Я прилетел с Земли, чтобы найти тебя. Найти тебя. Через столько лет.
      — А почему вы хотели найти меня? Вы оставили нас, когда я была еще ребенком.
      — Тогда я был вынужден так поступить. Но я всегда хотел вернуться за тобой.
      Их диалог внезапно прервал другой голос, жесткий, непримиримый:
      — Значит, ты прилетел за Марленой? Это твоя единственная цель?
      Рядом с Марленой оказалась Юджиния Инсигна, бледная, с почти бесцветными губами; ее руки дрожали. За спиной Юджинии стоял донельзя удивленный Зивер Генарр, пока что предпочитавший роль зрителя. Все были без защитных костюмов. — Я думала встретить здесь людей с других поселений Солнечной системы. Я предполагала, что здесь могут оказаться какие-то неизвестные нам живые существа с других планет. После того как мне сообщили о посадке странного корабля, я перебрала в уме все теоретически возможные варианты, какие только можно себе вообразить. Но я никак не ожидала встретить здесь вернувшегося Крайла Фишера, к тому же вернувшегося за Марленой!
      — Я прилетел не один. У нас важная миссия. Это Чао-Ли Ву, мой товарищ по экипажу корабля. И… и…
      — И вот мы встретились. Тебе никогда не приходило в голову, что ты можешь встретить меня? Или все твои мысли были заняты только Марленой? И что это за важная миссия? Найти Марлену?
      — Нет. Найти Марлену — это только мое личное желание.
      — А как же я?
      Фишер опустил глаза.
      — Я прилетел за Марленой, — ответил он.
      — Ты прилетел за ней? Чтобы забрать ее с собой?
      — Я думал… — начал Фишер и замолчал, не окончив фразу.
      Ву вопросительно посмотрел на Фишера. Генарр негодующе пожал Олегами.
      Юджиния повернулась к дочери:
      — Марлена, ты полетишь с этим человеком на Землю?
      — Мама, я их с кем никуда не полечу, — спокойно ответила Марлена.
      — Крайл, ты получил ответ, — сказала Юджиния. — Ты оставил меня, когда ребенку был всего один год, а теперь, через пятнадцать лет, возвращаешься и мимоходом заявляешь: «Между прочим, я забираю ее с собой». И ни одной мысли обо мне. Да, формально она — твоя дочь, во только формально, не более того. Марлена — моя дочь, потому что все пятнадцать лет я одна растила и воспитывала ее.
      — Мама, из-за меня спорить бесполезно, — сказала Марлена.
      Чао-Ли Ву сделал шаг вперед и прервал свор.
      — Прошу прощения, — сказал он. — Меня представили вам, но никто не был представлен мне. Вы, мадам?
      — Юджиния Инсигна Фишер, — ответила Юджиния и показала на Фишера.
      — Его жена… бывшая.
      — А эта девушка — ваша дочь?
      — Да. Марлена Фишер.
      Ву слегка поклонился Марлене.
      — А этот джентльмен?
      — Я Зивер Генарр, командор станции, которую вы видите за моей спиной на горизонте.
      — Великолепно. Командор, я бы хотел поговорить с вами. Я сожалею об этом инциденте, который весьма напоминает семейную ссору, но к цели нашей экспедиции он не имеет никакого отношения.
      — Каковы же ваши цели? — проворчал кто-то за спиной Генарра. К нам приближался светловолосый мужчина; он низко наклонил голову и держал в руках нечто, очень напоминавшее оружие.
      — Привет, Зивер, — сказал блондин, проходя мимо Генарра.
      — Сальтад? — удивился Генарр. — Ты как здесь оказался?
      — Я представляю здесь Джэйнуса Питта, комиссара Ротора. Повторяю свой вопрос, сэр. Каковы ваши цели? И кто вы?
      — Что касается меня, то на этот вопрос ответить просто, — сказал Ву. — Я — доктор Чао-Ли Ву. А вы, сэр?
      — Сальтад Леверетт.
      — Рад вас приветствовать. Мы прибыли с мирными намерениями, — сказал Ву, не сводя глаз с оружия.
      — Надеюсь, что это так, — сурово сказал Леверетт. — В моем распоряжении шесть кораблей; они держат ваш корабль под постоянным наблюдением.
      — В самом деле? — удивился Ву. — Такая крохотная станция и целый флот космических кораблей?
      — Эта крохотная станция — всего лишь наш небольшой форпост, — ответил Леверетт. — У нас достаточно кораблей, так что ее думайте нас провести.
      — Я верю вам, — сказал Ву. — Но дело в том, что наш единственный небольшой корабль прилетел с Земли. Мы добрались сюда, потому что умеем летать быстрее света. Вы понимаете, о чем я говорю?
      — Понимаю.
      Неожиданно в разговор вмешался Генарр.
      — Марлена, доктор Ву говорят правду? — спросил он.
      — Да, дядя Зивер, — ответила Марлена.
      — Интересно, — пробормотал Генарр.
      — Я рад, что молодая леди подтвердила справедливость моих слов, — спокойно продолжал Ву. — Следует ли из этого, что она является главным специалистом Ротора по полетам быстрее света?
      — Из этого ровным счетом ничего исследует, — нетерпеливо ответил Леверетт. — Почему вы прилетели сюда? Вас никто не приглашал.
      — Никто, — согласился Ву. — В сущности мы были уверены, что здесь некому возражать против нашего визита. Но я убедительно прошу вас не поддаваться раздражению без каких бы то ни было оснований. При любом вашем неверном движении наш корабль моментально исчезнет в гиперпространстве.
      — В этом он не уверен, — скороговоркой заметила Марлена.
      — Вполне уверен, — пожал плечами Ву. — И даже если вам удастся повредить корабль, наша база на Земле знает о нашем местонахождении и поддерживает с нами постоянную связь. Если вы нападете на нас, то Земля немедленно пошлет следующую экспедицию в составе пятидесяти сверхсветовых кораблей. Не советую вам рисковать, сэр.
      — Это не так, — сказала Марлена.
      — Что не так? — спросил Генарр.
      — Он говорил, что на Земле известно, где находится их корабль. Это не так, и он знает, что сказал неправду.
      — Все понятно, — сделал вывод Генарр. — Сальтад, у них нет сверхсветовой гиперсвязи.
      Тем же бесстрастным тоном Ву спросил:
      — Вы полагаетесь на догадки подростка?
      — Это не догадки. Это факт. Сальтад, тебе я объясню позже. Пока что поверь мне на слово.
      В разговор снова вмешалась Марлена:
      — Спросите моего отца. Он вам расскажет.
      Марлена не знала, каким образом отец может знать о ее способностях. Разумеется, в годовалом возрасте их у нее не было или во всяком случае они никак не проявлялись. Тем ее менее отец понимал Марлену, в этом сомневаться не приходилось, а другие ничего не замечали.
      — Отрицать бесполезно, Ву, — подтвердил Фишер. — Марлена видит всех насквозь.
      Едвали не впервые в жизни Ву почти вышел из себя. Он пожал плечами я насмешливо поинтересовался:
      — Если эта девушка — ваша дочь, как вы можете знать о ней что бы то ни было? Вы не видели ее с пеленок.
      — У меня была младшая сестра, — тихо ответил Фишер.
      — Значит, эта способность передается по наследству, — резюмировал Генарр. — Интересно, очень интересно. Итак, доктор Ву, как видите, мы обладаем средством, позволяющим вам разоблачить любую ложь. В такой ситуации я бы предложил быть взаимно откровенными. С какой целью вы прилетели на нашу планету?
      — Чтобы спасти Солнечную систему. Спросите девушку — если уж она пользуется у вас таким непререкаемым авторитетом, — говорю ли я правду в этот раз.
      — Доктор Ву, конечно, вы говорите правду, — живо ответила Марлена.
      — Нам тоже известно о грозящей Земле опасности. Это открыла моя мама.
      — Мы сами обнаружили опасность, маленькая леди, без всякой помощи со стороны вашей мамы, — заметил Ву.
      Сальтад Леверетт переводил взгляд с одного на другого и наконец не вытерпел.
      — Могу я поинтересоваться, о чем вы толкуете? — спросил он.
      — Сальтад, поверь мне, — ответил Генарр, — Джэйнусу Питту все известно. Жаль, что он не посвятил тебя в тайну грозящей Земле катастрофы, но, если ты свяжешься с ним сейчас, я думаю, он все расскажет. И передай ему, что мы ведем переговоры с теми, кто умеет летать быстрее света; возможно, мы совершим обоюдовыгодную сделку.