— Делаю понемногу, — ответил математик равнодушно.
      Она сердито взглянула на него, потом повернулась к Кэллнеру:
      — Нестор-10 прекрасно знает, что мы делаем. Его ничто не заставляло попадаться на эту удочку, особенно после первого раза, когда он увидел, что реальная опасность человеку не грозит. Остальные просто не могли вести себя иначе, а он сознательно имитировал нужную реакцию.
      — А что, по-вашему, мы должны сейчас делать, доктор Кэлвин?
      — Не позволить ему притворяться в следующий раз. Мы повторим эксперимент, но с поправкой. Человек будет отделен от роботов проводами высокого напряжения, достаточно высокого, чтобы уничтожить Нестора. Этих проводов будет натянуто столько, чтобы робот не мог их перепрыгнуть. И роботам будет заранее хорошо известно, что прикосновение к проводам означает для них смерть.
      — Ну нет, — зло выкрикнул Богерт, — я запрещаю это. Мы не можем уничтожить роботов на два миллиона долларов. Есть другие способы.
      — Вы уверены? Я их не вижу. Во всяком случае, дело не в том, чтобы их уничтожить. Можно устроить реле, которое прервет ток в тот момент, когда робот прикоснется к проводу. Тогда он не будет уничтожен. Но он об этом знать не будет, понимаете?
      В глазах генерала загорелась надежда.
      — А это сработает?
      — Должно. При этих условиях Нестор-10 должен остаться на месте. Ему можно приказать коснуться провода и погибнуть, потому что Второй Закон, требующий повиновения, сильнее Третьего Закона, заставляющего его беречь себя. Но ему ничего не будет приказано — все будет предоставлено на его собственное усмотрение. Нормальных роботов Первый Закон безопасности человека заставит пойти на смерть, даже без приказания. Но не нашего Нестора-10! Он не подвластен Первому Закону и не получит никаких приказаний. Ведущим для него станет Третий Закон, закон самосохранения, и он должен будет остаться на месте. Вынужденная реакция.
      — Мы займемся этим сегодня?
      — Сегодня вечером. Если успеют сделать проводку. Я пока скажу роботам, что их ждет.
 
      На стуле молча, неподвижно сидел человек. Груз сорвался с места, обрушился вниз, потом, в последний момент, отлетел в сторону под внезапным, точнее рассчитанным ударом могучего силового луча.
      — Только один раз…
      А доктор Сьюзен Кэлвин, наблюдавшая за роботами из будки на галерее, коротко вскрикнув от ужаса, вскочила со складного стула.
      Шестьдесят три робота спокойно сидели в своих кабинах, как сычи, уставясь на рисковавшего жизнью человека. Ни один из них не двинулся с места.
      Доктор Кэлвин была рассержена настолько, что уже еле сдерживалась. А сдерживаться было необходимо, потому что один за другим в комнату входили и выходили роботы. Она сверилась со списком. Сейчас должен был появиться двадцать восьмой. Оставалось еще тридцать пять.
      Номер двадцать восьмой застенчиво вошел в комнату. Она заставила себя более или менее успокоиться.
      — Кто ты?
      Тихо и неуверенно робот отвечал:
      — Я еще не получил собственного номера, мэм. Я робот НС-2 и в очереди был двадцать восьмым. Вот бумажка, которую я вам должен передать.
      — Ты сегодня еще не был здесь?
      — Нет, мэм.
      — Сядь. Я хочу задать тебе, номер двадцать восьмой, несколько вопросов. Был ли ты в радиационной камере Второго корпуса около четырех часов назад?
      Робот ответил с трудом. Его голос скрипел, как несмазанный механизм:
      — Да, мэм.
      — Там был человек, который подвергался опасности?
      — Да, мэм.
      — Ты ничего не сделал?
      — Ничего, мэм.
      — Из-за твоего бездействия человеку мог быть причинен вред. Ты это знаешь?
      — Да, мэм. Я ничего не мог поделать. — Трудно представить себе, как может съежиться от страха большая, лишенная всякого выражения металлическая фигура, но это выглядело именно так.
      — Я хочу, чтобы ты рассказал мне, почему ты ничего не сделал, чтобы спасти его.
      — Я хочу вам объяснить, мэм. Я никак не хочу, чтобы вы… чтобы кто угодно думал, что я мог бы как-нибудь причинить вред хозяину. О, нет, это было бы ужасно, невообразимо…
      — Пожалуйста, не волнуйся. Я не виню тебя ни в чем. Я только хочу знать, что ты подумал в этот момент.
      — Прежде чем это случилось, вы, мэм, сказали нам, что один из хозяев будет в опасности из-за падения этого груза и что нам придется пересечь электрические провода, если мы захотим ему помочь. Ну, это меня бы не остановило. Что значит моя гибель по сравнению с безопасностью хозяина? Но… но мне пришло в голову, что если я погибну на пути к нему, я все равно не смогу его спасти. Груз раздавит его, а я буду мертв, и, может быть, когда-нибудь другому хозяину будет причинен вред, от которого я мог бы его спасти, если бы остался жив. Понимаете, мэм?
      — Ты хочешь сказать, что тебе пришлось выбирать: или погибнуть человеку, или тебе вместе с человеком. Верно?
      — Да, мэм. Невозможно было спасти хозяина. Его можно было считать уже мертвым. Но тогда нельзя, чтобы я уничтожил себя без всякой цели. И без приказания.
      Сьюзен Кэлвин покрутила в руках карандаш. Этот же рассказ — с незначительными вариациями — она слышала уже двадцать семь раз. Наступило время задать главный вопрос.
      — Знаешь, в этом есть смысл. Но я не думаю, чтобы ты мог так рассуждать. Это пришло в голову тебе самому?
      Робот поколебался:
      — Нет.
      — Тогда кто придумал это?
      — Мы вчера ночью поговорили, и одному из нас пришла в голову эта мысль. Она звучала разумно.
      — Которому из вас?
      Робот задумался.
      — Не знаю. Кому-то из нас.
      Она вздохнула:
      — Это все.
      Следующим был двадцать девятый. Осталось еще тридцать четыре.
 
      Генерал-майор Кэллнер тоже был рассержен. Уже неделю вся работа на Гипербазе замерла, если не считать кое-какой писанины на вспомогательных астероидах группы Уже почти неделю два ведущих специалиста осложняли положение бесплодными экспериментами. А теперь они — во всяком случае, эта женщина — сделали совершенно невозможное предложение. К счастью, Кэллнер считал, что открыто проявить свой гнев было бы неосторожно.
      Сьюзен Кэлвин настаивала:
      — Но почему бы и нет, сэр? Ясно, что существующее положение опасно. Единственный способ достигнуть результатов, если мы еще не упустили время, — разделить роботов. Их больше нельзя держать вместе.
      — Дорогая доктор Кэлвин, — заговорил генерал необыкновенно низким голосом, — я не вижу, где я смогу держать шестьдесят три робота по отдельности.
      Доктор Кэлвин беспомощно развела руками.
      — Тогда я ничего не могу сделать Нестор-10 будет или повторять действия других роботов, или уговаривать их не делать того, что он сам сделать не может. В любом случае дело плохо. Мы вступили в борьбу с этим роботом, и он побеждает. А каждая победа усугубляет его ненормальность. — Она решительно встала. — Генерал Кэллнер, если вы не разделите роботов, мне останется только потребовать немедленно уничтожить их. Все шестьдесят три.
      — Ах, вы этого требуете? — Богерт сердито взглянул на нее. — А какое вы имеете право ставить подобные требования? Эти роботы останутся там, где они находятся. Я отвечаю перед дирекцией, а не вы.
      — А я, — добавил генерал-майор Кэллнер, — отвечаю перед моим начальством, и этот вопрос должен быть улажен.
      — В таком случае, — вспылила Кэлвин, — мне остается только подать в отставку. И если это будет необходимо, чтобы заставить вас их уничтожить, я предам гласности всю эту историю. Это не я одобрила производство модифицированных роботов.
      — Доктор Кэлвин, — произнес генерал спокойно, — если вы хоть одним словом нарушите распоряжения о неразглашении, вы будете немедленно арестованы.
      Богерт почувствовал, что теряет контроль над ситуацией. Он заискивающе произнес:
      — Ну, не будем вести себя как дети. Нам нужно еще немного времени. Не может же быть, чтобы мы не сумели перехитрить робота, не подавая в отставку, не арестовывая людей и ничего не уничтожая.
      Психолог в ярости повернулась к нему.
      — Я не хочу, чтобы существовали неуравновешенные роботы. У нас здесь один заведомо неуравновешенный Нестор, еще одиннадцать потенциально неуравновешенных и шестьдесят два нормальных робота, которые общались с неуравновешенным. Единственный абсолютно надежный путь — это полное их уничтожение.
      Разговор прервало назойливое жужжание звонка.
      Гневный поток прорвавшихся чувств застыл в неподвижности.
      — Войдите, — проворчал Кэллнер.
      Это был Джералд Блэк. Он был явно обеспокоен, услышав сердитые голоса. Он сказал:
      — Я думал, мне лучше зайти самому… я не хотел никому говорить…
      — В чем дело? Короче.
      — Кто-то трогал замки третьего отсека грузового корабля. На них свежие царапины.
      — Третий отсек? — быстро откликнулась Кэлвин. — Тот, где находятся роботы? Кто это сделал?
      — Изнутри, — лаконично ответил Блэк.
      — Замки испорчены?
      — Нет, все в порядке. Я уже четыре дня на корабле, и за это время никто из них не пытался уйти. Но я решил, что вы должны это знать, и не хотел говорить никому, кроме вас. Я сам это заметил.
      — Там есть кто-нибудь? — спросил генерал.
      — Я оставил там Роббинса и Мак-Адамса.
      Наступило задумчивое молчание. Потом доктор Кэлвин иронически произнесла:
      — Ну?
      Кэллнер растерянно потер переносицу.
      — В чем дело?
      — Разве не ясно? Нестор-10 собирается нас покинуть. Приказание исчезнуть уже делает его неисправимо ненормальным. Я не удивлюсь, если то, что осталось у него от Первого Закона, не сможет противостоять этому стремлению. Он вполне может захватить корабль и удрать на нем. Тогда у нас будет сумасшедший робот на космическом корабле. А что он сделает дальше? Вы знаете? И вы, генерал, еще собираетесь оставить их всех вместе?
      — Чепуха, — прервал ее Богерт. К нему уже вернулось прежнее спокойствие. — И все это из-за нескольких царапин на замке!
      — Доктор Богерт, раз вы высказываете свое мнение, то вы, очевидно, закончили анализ, который я вас просила сделать?
      — Да.
      — Можно мне посмотреть?
      — Нет.
      — Почему? Или спрашивать об этом тоже нельзя?
      — Потому что, Сьюзен, в этом нет никакого смысла. Я уже говорил заранее, что эти модифицированные роботы менее стабильны, чем нормальная модель, и мой анализ подтверждает это Есть некоторая, очень незначительная возможности выхода из строя при исключительных обстоятельствах, которые маловероятны. Этого достаточно. Я не собираюсь давать оснований для вашего нелепого требования уничтожить шестьдесят два хороших робота только потому, что вы до сих пор не способны найти среди них Нестора-10.
      Кэлвин смерила его полным презрения взглядом.
      — Вы не хотите, чтобы что-нибудь помешало вам навсегда остаться директором, не так ли?
      — Перестаньте, пожалуйста, — вмешался раздраженный Кэллнер. — Вы считаете, что больше ничего нельзя сделать, доктор Кэлвин?
      — Я ничего не могу придумать, — устало отвечала она. Если бы только Несторы-10 отличались от нормальных роботов чем-нибудь еще, не связанным с Первым Законом… Пусть даже незначительно. Ну, обучением, приспособлением к среде, специальностью…
      Она внезапно замолчала.
      — В чем дело?
      — Я подумала… Пожалуй… — Ее взгляд снова стал твердым и пристальным — Слушайте, Питер. Эти модифицированные Несторы проходят то же самое первичное обучение, что и нормальные?
      — Да. В точности такое же.
      — Мистер Блэк. — Она повернулась к молодому человеку, который деликатно молчал, пережидая вызванную его сообщением бурю. — Что это вы говорили… Однажды, жалуясь на чувство превосходства у Несторов, вы сказали, что техники обучили их всему, что знают.
      — Да, по физике поля. Они не знакомы с ней, когда прибывают сюда.
      — Верно, — удивленно сказал Богерт. — Я говорил вам, Сьюзен, что, когда я разговаривал с другими Несторами, два из них, прибывшие позже всех, не успели изучить физику поля.
      — А почему? — спросила Кэлвин со все увеличивающимся возбуждением. — Почему модель НС-2 с самого начала не обучается физике поля?
      — Я могу вам ответить, — сказал Кэллнер. — Все это связано с секретностью. Если бы мы изготовляли специальную модель, знающую физику поля, использовали здесь двенадцать экземпляров этой модели и применяли бы остальных в других областях, это могло бы возбудить подозрение. Люди, которым пришлось бы работать с нормальными Несторами, могли бы задуматься, зачем они знают физику поля. Поэтому они обучались лишь общим основам, так чтобы их можно было доучивать на месте. И, конечно, доучивали только тех, которые попадали сюда. Это очень просто.
      — Ясно. Пожалуйста, выйдите отсюда. Все до единого. Мне нужно подумать одной около часа.
 
      Кэлвин чувствовала, что она не сможет в третий раз выдержать это испытание. Она попыталась представить себе его, но это вызвало у нее настолько сильное отвращение, что ее даже затошнило. Она больше не могла предстать перед этой бесконечной вереницей одинаковых роботов.
      Поэтому на этот раз вопросы задавал Богерт, а она сидела рядом, полузакрыв глаза и рассеянно слушая.
      Вошел номер четырнадцатый — осталось еще сорок девять.
      Богерт поднял глаза от бумаг и спросил:
      — Какой твой номер в очереди?
      — Четырнадцатый, сэр. — Робот предъявил свой номерок.
      — Садись. Ты сегодня еще не был здесь?
      — Нет, сэр.
      — Так вот, вскоре после того, как мы кончим, еще один человек будет подвергнут опасности. Когда ты выйдешь отсюда, тебя отведут в кабину, где ты будешь спокойно ждать, пока не понадобишься. Ясно?
      — Да, сэр.
      — Если человек будет в опасности, ты попытаешься спасти его?
      — Конечно, сэр.
      — К несчастью, между тобой и этим человеком будут проходить гамма-лучи.
      Молчание.
      — Ты знаешь, что такое гамма-лучи? — резко спросил Богерт.
      — Какое-то излучение, сэр?
      Следующий вопрос был задан дружеским тоном, как будто между прочим:
      — Ты когда-нибудь имел дело с гамма-лучами?
      — Нет, сэр, — уверенно ответил робот.
      — Гм… Ну так вот, гамма лучи мгновенно убьют тебя. Они уничтожат твой мозг. Ты должен это знать и помнить. Конечно, ты не хочешь быть уничтоженным.
      — Естественно. — Робот, казалось, был потрясен. Потом он медленно произнес: — Но, сэр, если между мной и хозяином, которому будет грозить опасность, окажутся гамма-лучи, то как я могу спасти его? Я просто бесполезно погибну.
      — Да, это верно. — Казалось, Богерт был озабочен этим. — Я могу посоветовать тебе только одно. Если ты заметишь между собой и человеком гамма-излучение, ты можешь остаться на месте.
      Робот явно почувствовал облегчение.
      — Спасибо, сэр. Ведь тогда нет никакого смысла…
      — Конечно. Но если никакого опасного излучения не будет, тогда совсем другое дело.
      — Ну, ясно, сэр. Без всякого сомнения.
      — Теперь можешь идти. Человек там, за дверью, отведет тебя в кабину. Жди там.
      Когда робот вышел, Богерт повернулся к Сьюзен Кэлвин:
      — Ну как, Сьюзен?
      — Очень хорошо, — ответила она вяло.
      — А может быть, мы могли бы поймать Нестора-10, быстро задавая вопросы по физике поля?
      — Может быть, но не наверное. — Ее руки бессильно лежали на коленях. — Имейте в виду, он борется против нас. Он настороже. Единственный способ поймать его — это хитрость. А думать он может — в пределах своих возможностей — гораздо быстрее, чем человек.
      — А все-таки, смеху ради, что, если задавать роботам по нескольку вопросов о гамма-лучах? Скажем, длины волн?
      — Нет! — Глаза доктора Кэлвин вспыхнули. — Ему очень легко скрыть свои знания, и тогда он будет предупрежден об испытании, которое его ждет. А это наш единственный верный шанс. Пожалуйста, Питер, задавайте те вопросы, которые наметила я, и не импровизируйте. Рискованно даже спрашивать, имели ли они дело с гамма-лучами. Постарайтесь говорить об этом еще более безразлично.
      Богерт пожал плечами и нажал кнопку, вызывая номер пятнадцатый.
      Большая радиационная камера снова была в полной готовности. Роботы терпеливо ждали в своих деревянных кабинах, открытых к центру, но разделенных между собой перегородками.
      Доктор Кэлвин согласовывала последние детали с Блэком, а генерал-майор Кэллнер медленно вытирал пот со лба большим платком.
      — Вы уверены, — настаивала Сьюзен, — что ни один из роботов не имел возможности разговаривать с другими после опроса?
      — Абсолютно уверен, — отвечал Блэк. — Они не обменялись ни единым словом.
      — И каждый помещен в предназначенную для него кабину?
      — Вот план.
      Психолог задумчиво поглядела на чертеж.
      — Гм-м…
      Генерал заглянул через ее плечо.
      — А по какому принципу их разместили, доктор Кэлвин?
      — Я попросила, чтобы тех роботов, которые проявили хоть малейшие отклонения во время предыдущих испытаний, на этот раз поместили с одной стороны круга. Я сама буду сидеть в центре и хочу следить за ними особенно внимательно.
      — Вы будете сидеть там? — воскликнул Богерт.
      — А почему бы и нет? — холодно возразила она. — То, что я надеюсь увидеть, может продолжаться одно мгновение. Я не могу рисковать и должна смотреть сама. Питер, вы будете на галерее, и я прошу вас следить за роботами на другой стороне круга. Генерал Кэллнер, я организовала киносъемку каждого робота на случай, если мы ничего не заметим. Если понадобится, пусть роботы остаются на месте, пока мы не проявим и не изучим пленки. Ни один из них не должен уходить или передвигаться по комнате. Понимаете?
      — Вполне.
      — Тогда приступим — в последний раз.
 
      На стуле молча сидела Сьюзен Кэлвин. В глазах ее было заметно беспокойство. Груз сорвался с места, обрушился вниз, потом, в последний момент, отлетел в сторону под внезапным, точно рассчитанным ударом могучего силового луча. Один из роботов сорвался с места и сделал два шага вперед.
      Потом он остановился.
      Но доктор Кэлвин тоже вскочила со стула. Ее указательный палец был властно направлен на робота.
      — Нестор-10, подойди сюда! — крикнула она. — Иди сюда! ИДИ СЮДА!
      Медленно, неохотно робот шагнул вперед. Не сводя с него взгляда, Кэлвин во весь голос отдавала распоряжения:
      — Эй, кто-нибудь, уберите всех остальных роботов отсюда! Уберите их скорее!
      Она услышала шум, топот тяжелых ног по полу. Но она не обернулась.
      Нестор-10 — если это был Нестор-10, — повинуясь ее повелительному жесту, сделал еще шаг, потом еще два. Он был едва в трех метрах от нее, когда раздался его хриплый голос:
      — Мне велели скрыться…
      Пауза.
      — Я не могу ослушаться. До сих пор меня не нашли… Он подумает, что я ничтожество… Он сказал мне… Но он не прав. — Я могуч и умен…
      Его речь была отрывистой. Он сделал еще шаг.
      — Я много знаю… Он подумает… Меня обнаружили… Позор… Только не меня. Я умен… И обыкновенный человек… такой слабый… медлительный…
      Еще шаг — и металлическая рука внезапно легла на плечо Сьюзен Кэлвин. Она почувствовала, как тяжелый груз придавливает ее к полу. Ее горло сжалось, и она услышала свой собственный пронзительный крик.
      Как сквозь туман, слышались слова Нестора-10:
      — Никто не должен обнаружить меня. Ни один хозяин…
      Холодный металл давил на нее, она сгибалась под его весом…
      Потом раздался странный металлический звук. Сьюзен Кэлвин упала на пол, не почувствовав удара. На ее теле тяжело лежала сверкающая рука. Рука не двигалась. Не двигался и сам Нестор-10, распростертый рядом с ней.
      Над ней склонились встревоженные лица. Джералд Блэк спрашивал, задыхаясь:
      — Вы ранены, доктор Кэлвин?
      Она слабо покачала головой. С нее сняли руку робота и осторожно помогли ей подняться.
      — Что случилось?
      Блэк сказал:
      — Я на пять секунд включил гамма-лучи. Мы не знали, что происходит. Только в последнюю секунду мы поняли, что он напал на вас, и другого выхода не оставалось Он погиб мгновенно. Но вам это не причинит вреда. Не беспокойтесь.
      — Я не беспокоюсь. — Она закрыла глаза и на мгновение прислонилась к его плечу. — Не думаю, чтобы он в самом деле на меня напал. Он просто пытался это сделать. Но то, что осталось от Первого Закона, все еще удерживало его.
 
      Спустя две недели после первой встречи Сьюзен Кэлвин и Питера Богерта с генерал-майором Кэллнером состоялась их последняя встреча.
      Работа на Гипербазе возобновилась. Грузовой космолет с шестьюдесятью двумя нормальными НС-2 продолжал свой прерванный путь, имея официальное объяснение двухнедельной задержки.
      Правительственный корабль готовился доставить обоих роботехников обратно на Землю.
      Кэллнер снова был в своей парадной форме. Его перчатки блистали белизной, когда он пожимал руки.
      Кэлвин сказала:
      — Остальных модифицированных Несторов, конечно, нужно уничтожить.
      — Они будут уничтожены. Мы попробуем заменить их обычными роботами или, в крайнем случае, обойдемся без них.
      — Хорошо.
      — Но скажите мне… Вы ничего не объяснили. Как вы это сделали?
      Она улыбнулась сжатыми губами.
      — Ах, это… Я бы сказала вам заранее, если бы была более уверена, что это удастся. Видите ли, Нестор-10 обладал комплексом превосходства, который все усиливался. Ему было приятно думать, что он и другие роботы знают больше, чем люди. Для него становилось очень важно так думать. Мы знали это. Поэтому мы заранее предупредили каждого робота, что гамма-лучи для него смертельна и что они будут отделять их от меня. Все, естественно, остались на месте, Пользуясь доводами Нестора для предыдущего опыта, они все решили, что нет смысла пытаться спасти человека, если они наверняка погибнут, не успев это совершить.
      — Да, доктор Кэлвин, это я понимаю. Но почему сам Нестор-10 покинул свое место?
      — А! Мы с вашим молодым мистером Блэком приготовили небольшой сюрприз. Видите ли, пространство между мной и роботами было залито не гамма-лучами, а инфракрасными. Обычным тепловым излучением, абсолютно безобидным. Нестор-10 знал это и ринулся вперед. Он ожидал, что и остальные поступят так же под действием Первого Закона. Только через какую-то долю секунды он вспомнил, что обычный НС-2 способен обнаружить наличие излучения, но не его характер. Что среди них только он один может определять длину волны благодаря обучению, которое он прошел на Гипербазе под руководством обыкновенных людей. Эта мысль не сразу пришла ему в голову, потому что была слишком унизительной для него. Обычные роботы знали, что пространство, отделявшее их от меня, гибельно для них, потому что мы им это сказали, и только Нестор-10 знал, что мы лгали. И на какое то мгновение он забыл или просто не захотел вспомнить, что другие роботы могут знать меньше, чем люди… Комплекс превосходства погубил его. Прощайте, генерал!
 
       (Перевод А.Иорданский)

ВЫХОД ИЗ ПОЛОЖЕНИЯ