Галина Петровна из своей зарплаты оплатила услуги юриста, и юрист слово в слово повторил ей доводы, приведенные Виктором.
      Галина Петровна не успокоилась и несколько вечеров провела в интернете, отыскивая материалы по использованию корпоративной почты. И тут её ждало разочарование: на Западе статус корпоративной почты был прописан ещё жестче. Мало того, что в контрактах в обязательном порядке декларировался контроль за электронной почтой сотрудника. Ведение личной переписки и вообще использование интернета в личных целях штрафовалось.
      Галина Петровна вздохнула и подписала контракт.
      Лазание её по интернету неожиданно принесло и другие плоды. Познакомившись с тем, как используются корпоративные системы на Западе, Галина Петровна вдруг уяснила для себя, зачем нужен ненавистный Outlook, в котором Виктор заставлял вести списки задач, контактов и расписание рабочего дня. Раньше она считала это требование идиотским. Теперь научилась пользоваться «Контактами», «Задачами» и «Календарём» в Outlook-е — и разноцветные бумажки исчезли с её стола, а жизнь стала куда более организованной. Теперь компьютер помнил все её дела и сам напоминал ей о том, что и когда нужно сделать. Мелочь вроде бы, а суеты и недоразумений стало меньше, а времени больше.
      Более того. В какой-то момент Галина Петровна вдруг почувствовала, что работа, которая до того была для неё ненавистным средством зарабатывания денег, стала ей интересна. И Женька, посетив в очередной раз лопахинскую «Викторию», не преминул это отметить.
      — Глаз у твоей учителки горит, — огорчился он. — И разговаривает внятно. На лишние пять штук меня раскрутила. Пора копить деньги на ящик «Хеннесси»…
      — Копи-копи, — сказал Виктор. — Компенсируй мои затраты. Я ей тут зарплату повысил.
      — Как менеджера ни корми, он всё равно налево смотрит, — заметил Женька. — Я бы на твоём месте не торопился.
      — Ты мне год отмерил, — сказал Виктор. — А из этого полена Буратину ещё строгать и строгать.
      — Галина-Буратина, — ухмыльнулся Женька. — Строгай, строгай, Папа Карло…

      И не позднее чем через неделю Виктор в очередной раз снимал стружку с Галины Петровны. На этот раз она завалила семинар для клиентов.
      Нет, наученная горьким опытом, она серьезно к нему подготовилась. И раздаточный материал был, и клиенты собрались, и проекционная техника работала, и файл с презентацией был подготовлен. Но клиенты посматривали на часы, а после кофе-брейка половина их вовсе смылась.
      Виктор присутствовал на семинаре. Не потому, что сам семинар был для него важен. А потому, что он снял весь семинар на видеокамеру. А потом заставил Галину Петровну всё это просмотреть. Зрелище было унылым и сильно напоминало школьную линейку. Галине Петровне стало скучно уже через пять минут, но Виктор вынудил её посмотреть сюжет до конца.
      — Христос завещал нам: не делай другому того, чего не хочешь, чтобы делали тебе, — сказал он. — За что вы мучили бедных клиентов? Почему вы стояли по стойке «смирно» и сорок минут тарабанили вызубренный текст?
      — Неужели докладчик должен двигаться как поп-звезда?
      — Именно так. Двигаться. Как минимум двигаться физически. Выступление вообще должно быть динамичным. Вас что, в институте всякой риторике не учили? Или прогуляли, небось, как и политэкономию?
      — Между прочим, — сказала Галина Петровна, — у меня был красный диплом.
      — Между прочим, — ответил Виктор, — меня ваш диплом ни в малейшей степени не интересует. Будь вы хоть доктор наук в прошлом, меня интересует, что вы умеете делать сейчас и чему вы способны научиться в разумные сроки. И всё.
      Есть же приемы ведения презентаций. Например, задавайте вопросы залу. «Кто из вас пользуется Microsoft Exchange? А кто из тех, кто пользуется, освоил создание форм?». Вот народ руки поднял, встряхнулся. А вы заодно провели небольшое исследование: выяснили для себя некий срез рынка. Но это только один прием. В общем, вот вам камера на пару недель, вот фирменный курс по ведению презентаций. Выступайте перед камерой, потом просматривайте запись.
      — Но я не умею пользоваться видеокамерой!
      — То есть я должен вас этому научить? Я, конечно, могу, но учтите, моё время дорого стоит. Век не расплатитесь потом. Я и так уделяю вам слишком много времени.
      — Я это заметила, — сказала Галина Петровна.

      А времени тратил на нее Виктор… И не высказать, сколько времени! Чуть ли не каждый вечер оставались они в опустевшем офисе. Потом Виктор отвозил Галину Петровну домой, но жила она слишком близко, и договорить не успевали. Тогда они продолжали споры в какой-нибудь кафешке, хотя в кафешках орала музыка и поговорить толком не получалось. По фирме поползли слухи: хозяин положил глаз на новенькую. Ясно было, что вкуса у него никакого, но любовь зла, придет — полюбишь и козлиху с торчащими клыками.
      Виктор, и впрямь, любил Галину Петровну, но отеческой любовью, как любил папа Карло своего Буратино. Каждый день подмечал он в ней новые достоинства, некоторые из которых были воспитаны им лично (и тем особенно радовали глаз), а некоторые были изначально и проявлялись как бы между делом. И понимание, которое между ними возникло, было сродни пониманию между влюбленными — с полуслова, с полувзгляда. Кто его знает, как далеко зашли бы их отношения, но Виктора удерживало правило, которое Женька сформулировал так: «не спи на работе!». И потом, уж очень Галина Петровна любила деньги. А Виктор не любил тех, кто любит деньги. Хотя и тут он Галину Петровну прощал: с голодухи человек, наестся ведь когда-нибудь…
      И, между прочим, не только ящик коньяка заставлял Виктора тратить время на Галину Петровну. Уже ясно было, что коньяк — его. Да, делала его Буратина ошибки, в том числе и дорогостоящие. Но она была обучаема. Она прогрессировала. И динамика у неё была. И потенциал был.
      Спор спором, но Виктор уже всерьёз ставил на Галину Петровну в своём бизнесе. Именно ей затеял он поручить исполнение давней своей задумки. И не просто задумки, а, можно сказать, революции на рынке бухгалтерских программ. Рынок этот был, казалось бы, давно поделен, но все программы базировались на одном и том же, изначально порочном принципе. Внедрение их шло со скрипом (однако и на этом компьютерные фирмы умудрились сделать деньги). Но, главное — программы эти решали задачи сегодняшнего дня и определенного уровня предприятий. Бухучёт, на который были нацелены эти программы, уже не решал проблем. Надо было строить управленческий учет, надо было управлять финансовыми потоками внутри фирмы. На Западе Виктор присмотрел быстро набирающего обороты производителя бухгалтерских программ нового поколения. Название было странное, напоминавшее медицинское — ACENNA. Ну да ладно, ACENNA так ACENNA. Главное — построена программа правильно, и на Западе продается бешеными темпами. Адаптировать продукт для российского рынка, наладить обучение, а главное — подготовить почву. Заказчик и сам еще не понимает, почему ему нужна именно эта программа. Потому — глубокое рыхление: семинары, статьи, рассылки.
      В тему надо влезать глубоко, как минимум — освоить терминологию. А значит, Галину Петровну, для начала — на бухгалтерские курсы. Ничего страшного. Главное, понять, что такое двойная запись, а дальше всё как по маслу пойдёт. Не сложнее Катерины, луча света в тёмном царстве… А потом и экономике подучится.
      И вот это была фишка, это был красивый проект. Не толкаться на рынке компьютерного железа, на котором сейчас, как в автобусе в час пик. Не становиться тыща первым франчайзи 1С. Не быть одним из многих, отличающимся только по названию. Сделать что-то, действительно свежее, творческое. Ворваться на рынок с чем-то новым, к чему конкуренты еще не готовы, — и долго слышать позади их сосредоточенный топот. А когда догонят, когда опять упрутся в твои бока их нетерпеливые локти, когда исчерпаются преимущества отрыва — сделать финт ушами, уйти в другую плоскость, создать новый рынок.
      Нет, и в том, что делалось сейчас, творчества было хоть отбавляй. Отработать систему мотивации сотрудников; организовать адхократическое взаимодействие подразделений; да хотя бы научиться по уму использовать корпоративную сеть для работы. Во всем этом творчества было ничуть не меньше, чем у писателя. Уж во всяком случае не было это унылой необходимостью зарабатывать деньги.
      Всё, что делалось до этого, было только подготовкой, преамбулой. До этого Виктор еще не знал, что именно сотворит, но знал, что для этого нужна отработанная машина, толковые специалисты, а главное — капитал. Большие проекты требуют денег. Если их у тебя нет, надо идти к кому-то на поклон. А если они у тебя есть…
      Так вот, капитал у Виктора был. И время «Ч» настало. И Буратина должна была сыграть в проекте решающую роль.
      — Да ты сам Буратино, — сказал Женька, узнав о викторовых планах. — Ты где свои монеты собрался зарыть? В Стране Дураков, в которой банки берут с тебя деньги за то, что ты помещаешь в них свои капиталы! И это в то время, когда наши кореша давно возделывают кремниевые долины в Калифорниях!
      — От такого слышу!
      — Я-то чего? Я за два рубля купил, за четыре продал. На эти два процента живу. Без затей и без идей. Это ты все дерзаешь впереди паровоза. Кстати. Если твоя Буратина потянет ACENNA, я тебе еще один ящик «Хеннесси» выставлю. По рукам?
      — По рукам. Спорить так спорить.
      — Спорят по пьяни, полемизируют по трезвянке, — назидательно сказал Женька. — Мы с тобой сейчас спорим или полемизируем?
      — Пока еще полемизируем, — сказал Виктор, подумав.
      — А что нам надо сделать, чтобы реально поспорить?
      — Еще по две заказать.
      — Конструктивно мыслишь. В общем — давай выпьем.
      — За что?
      — Как за что? За то, что потому что!

      Пятнадцать лет назад я искренне считал сотрудников соратниками, а дневная выручка лежала у нас на видном месте, в коробке из-под обуви. Сейчас я заключаю с сотрудниками многостраничные контракты и организовываю внутреннюю службу безопасности. Чем дольше живешь, тем хуже думаешь о человечестве. А если занимаешься бизнесом, этот процесс происходит втрое интенсивнее.
      Я предлагаю сотрудникам делать со мной совместное дело на взаимовыгодных условиях, а они зачем-то ведут со мной классовую борьбу. Я этого не могу понять. Логика жизни у нас разная. И мораль у нас разная.
      Не может, говоришь, быть у меня, буржуя, никакой морали? Наверное, не может. Где мне с моим пузом пролезть в игольное ушко. Верблюду и то проще, как справедливо отмечено в Писании. То есть я по определению ущербен и как бы не вполне человек. Что автоматически оправдывает всё, что по отношению ко мне делается. «Разве можно кидать в Герцогиню кастрюлями?» — «В эту — можно!».
      Наверное, ты прав. Но, думаю, всё же нет. Думаю, моя мораль покруче твоей будет. Потому что включает в себя всю твою (от «Не убий» до «Не укради») плюс еще один пункт.
      Вот, слушай. Был у нас администратор сети, славный парень и, кстати, большой любитель Окуджавы, что как бы автоматически подразумевает интеллигентность и прочие моральные достоинства. Я, вообще, долго пребывал в заблуждении, что человек, поющий Окуджаву, не может предать и украсть. Это уж потом выяснилось, что может и еще как — Вован в малиновом пиджаке от зависти бы поперхнулся. Так ведь Вован предаст и украдет по-простому, а любитель Окуджавы — исключительно из высших соображений. Но это всё я как-нибудь отдельно расскажу. А вот всё же об админе…
      Как-то я обнаружил в нашей сети вируса и сказал об этом админу. Тот улыбнулся мне доброй широкой улыбкой и сообщил, что вирус этот у нас гуляет еще с прошлого четверга. Через пять минут он был уволен. Такие дела.
      Давай еще раз, чтобы яснее было: то же самое яйцо, вид сбоку. Представь, что на тебя свалилось наследство. Не очень большое, но до конца дней можно не работать. Ну, и что ты с ним сделаешь? Первым делом ты бросишь работу.
      Если бы на меня свалилось наследство, я бы вложил его в дело. Можешь считать, что это от патологической жадности — разубеждать тебя не буду.
      При чём тут админ, говоришь ты? А при том. Он так и не понял, за что его уволили. Сатрапы, кричал.
      Ребенок, пёрнувший за столом, тоже не понимает, за что родители выставили его из комнаты. Чё он такого сделал-то?!
      Да ладно, Бог с ним, с админом. Не в админе дело. Дело в том, что много лет я пытаюсь объяснить неглупым людям одно и то же всякими словами, в том числе и матерными. И хоть бы раз дошло…

      Галина Петровна получила повышение. Теперь она могла позволить покупать коробку «Рафаэлло» когда захочется. И она грызла «Рафаэлло» новыми зубами, которые теперь не торчали вперед гнилыми клыками, а имели изумительную белизну и совершенную форму.
      Кроме увеличения зарплаты повышение означало, что теперь она отвечала не только за себя. У неё появились подчинённые. Если уж быть совсем точным, подчинённые у неё не появились. Их еще предстояло набрать.
      Но… поезд уже набирал ход. Виктор начал осуществление своего плана. Как справедливо заметил вождь мирового пролетариата, завтра было бы поздно. Вся нынешняя фирма была лишь поставщиком капитала. А капитал направлялся на новый проект. И на острие атаки была Галина Петровна, которая уже ничем не напоминала испуганную учителку. Которая с полуслова поняла идею Виктора и сумела её оценить. Которая умела уже держаться с достоинством и проявлять жёсткость там, где нужно. Одно лишь она не умела — работать с подчинёнными. Один из кандидатов явно не тянул, зато Галина Петровна тянула с сообщением о том, что он не прошёл испытательный срок, на что Виктор ей не преминул указать.
      — Да, но человек-то хороший, — с сомнением сказала Галина Петровна.
      — Правильно ли я вас понял, — сказал Виктор, — что я должен платить ему зарплату потому, что он человек хороший? Я, в принципе, не против, я сам люблю хороших людей. Но хороший человек — не профессия. Работать-то кто будет? Кто будет деньги приносить?
      — Это жестоко — лишать человека работы.
      — Еще более жестоко тешить человека иллюзией, что он на что-то способен. Еще более жестоко это по отношению к клиенту, который виноват только в том, что заплатил собственные деньги за нашу некачественную работу. Мир вообще жесток, — сказал Виктор. — Или вы этого не знали? Мы можем с этим парнем попить пива у фонтана и поговорить о смысле жизни. Или сходить на Столбы, и он там не подведет. Но работать здесь он не будет. И именно вы объявите ему о том, что он не прошел испытательный срок.
      — Но это же ваше решение!
      — Нет. Это ваше решение. Это вы сказали, что он хороший человек, но никуда не годится как работник.
      — Но я не смогу ему об этом сказать! Мне его жалко!
      — Галина Петровна! — сказал Виктор. — Вам не кажется, что вы хотите в очередной раз перевалить на меня ответственность за решение? Хорошо. Можете его не увольнять. Но деньги ему будут выплачиваться из ВАШЕЙ зарплаты.
      — То есть, он будет получать мои деньги, а я буду делать его работу? И вы считаете, что это справедливо?
      — Ага. А вы считаете, что справедливее будет, если он будет получать МОИ деньги за то же самое? Почему всё в этой жизни должно происходить именно за мой счёт?
      — Вы не видите в человеке человека. Для вас это функциональная единица и только!
      — Батюшки светы! А для хирурга вы вообще только тело, из которого надо вырезать что-то лишнее. Он вас вообще до операции не видел — и после операции не увидит. Так вы и его в ту же корзину?
      — Да вы бездуховный чёрствый человек!
      — Разумеется, бездуховный. Вы Эпиктета читали? Усиленно рекомендую. Эпиктет сказал: если хочешь жить духовной жизнью — обходись малым, не жалуйся и будешь счастлив. А если погнался за деньгами — забудь про духовность. Вот так все просто. Галина Петровна, эклектика вам сильно мешает. Вы уж выберите себе какую-нибудь одну стезю.
      И Галина Петровна выбрала. В тот же день сотрудник получил расчет. А еще через месяц комплектование «команды спецназа» было закончено (а Галина Петровна очень кстати успела пройти курсы по управлению персоналом). Глухой ропот среди ветеранов «Виктории» вызвало то, что «спецназовцев» во главе с Галиной Петровной посадили в отремонтированную часть офиса со специальной мебелью, и отправили «хором» на курсы в столицу. Поехали туда и Виктор с Галиной Петровной. Виктор, правда, ненадолго — заключил контракт с московским представительством, познакомил Галину Петровну с менеджером по региональным связям, оставил ее на семинар по продажам продукта, а сам вернулся. Нужно было ковать капитал для решительного прорыва.

      И началось глубокое рыхление почвы. Семинары, презентации, курсы, раздача демоверсий. Виктор не только вкладывал деньги, он и сам не меньше половины времени тратил на проект. На карту было поставлено все. Бухгалтеры — народ консервативный. Имея синицу в руках, они с подозрением смотрели на усиленно рекламировавшегося журавля. Да и не для них был основной «цимес» продукта ACENNA. Главное было в том, что руководитель получал инструмент, позволявший оперативно управлять финансовыми потоками и планировать их использование. Поэтому «спецназ» действовал через директоров, для которых были разработаны специальные мини-семинары, занимавшие минимум времени — у руководства его и так мало.
      А главное, Виктор первым делом перевел на ACENNA свою собственную фирму. Это было важно и потому, что первый опыт надо ставить на себе (если мы не сможем нормально поставить работу у себя, сказал он, у других тем более не сможем). И потому, что Виктор сейчас, как никогда, нуждался в оперативном управлении финансовыми потоками. И, наконец, он сам лично показывал сомневающимся клиентам, как он управляет финансами. Это действовало посильней семинаров и презентаций, и рынок ACENNA начал медленно, но верно расти. И верным показателем этого было появление конкурентов. Точнее, пока одного и не весьма сильного. Но очень уж рано: «Виктория» не успевала уйти в решительный отрыв.
      А во-вторых, уж больно темная была фирма. Виктор наперечет знал людей в городе, способных на то, чтобы заняться ACENNA. Директор новой фирмы к этой категории не относился. Да он вообще вынырнул неизвестно откуда. Точнее, Виктор его знал — это был один из кандидатов второго набора «спецназа» (штат Галины Петровны непрерывно расширялся), не прошедших в «Виктории» испытательный срок. Да и другие два сотрудника были из той же категории. Неудачники, ощутившие богатство поляны. Ребята, но ведь кроме решимости, нужно еще деньги иметь. Я уж не говорю о квалификации и всяких полезных свойствах.
      Тем не менее «Прорыв» потихоньку вставал на ноги, как ни шутили в «Виктории» над неудачным названием фирмы (называя, например, их сантехниками). Непонятно как, но именно к ним, бывало, уходили клиенты, которых «окучивал» «спецназ» «Виктории». А потом туда ушел и один из «спецназовцев». Ушел на ровном месте, из-за пустого и мелкого конфликта. Виктор пытался вызвать его на разговор — не получилось. Тот твердил лишь, что есть на свете другие фирмы, которые выполняют свои обещания, в отличие от некоторых. Виктор вызвал на ковер Галину Петровну. Та поведала: причина в том, что Виктор, оказывается, не подписал предложенную ею бонусную схему, по которой «спецназовец» получил бы солидную прибавку.
      — Правильно, не подписал, — сказал Виктор. — Потому что схема содержит ошибки, и я отправил ее вам на доработку. А откуда сотрудники знают о деталях этой бонусной схемы?
      — Так мы ее вместе с ними обсуждали, — сказала Галина Петровна.
      — Зачем? И почему они решили, что именно эта схема будет принята? И с чего они взяли, что я им что-то обещал? Это вы им обещали, что оплата будет именно по этой схеме. А виноват получился почему-то я!
      — Да что вы переживаете, — сказала Галина Викторовна. — Человеком больше, человеком меньше. Сами же учили. Еще наберем.
      — Галина Петровна! — сказал Виктор. — Этот парень стоил мне минимум две тысячи долларов — на обучение, рабочее место, зарплату и так далее. Эти деньги он еще не отработал толком, не говоря уже о прибыли. И сейчас он, обученный на наши деньги, с опытом и знаниями, полученными на наши деньги, будет приносить прибыль конкуренту. Андестенд?
      — Ну, положим, — согласилась Галина Петровна. — Но остались другие.
      — А эти деньги (между прочим, вынутые из оборота «Виктории») мы уже потеряли. Мало того, мы их вложили в конкурента. И у того впервые появились квалифицированные кадры. А напомните-ка мне, Галина Петровна, какова наша задача на ближайшее полугодие?
      — Наша задача — стать первым и по возможности единственным дистрибьютором ACENNA в регионе.
      — А что мы для этого должны сделать?
      — Подготовить сертифицированных специалистов, достигнуть определенного уровня продаж.
      — Как минимум это. А как вы думаете, что будет, если «Прорыв» сделает это первым?
      — Да куда ему! — сказала Галина Петровна.
      — Да, но у них стало на одного специалиста больше. А у нас на одного меньше. И счет пока 2:0 в их пользу.
      — Нет, — сказала Галина Петровна. — Счет пока 5:1 в нашу пользу.
      — Пока! — взорвался Виктор.

      И поселилось в нем непрестанное ощущение чего-то надвигающегося нехорошего. Жопой чувствовал, как говаривал Женька. Не потеря «спецназовца» беспокоила — тут и впрямь, человеком больше, человеком меньше. Дело житейское: люди приходят и уходят, надо просто анализировать причины и делать выводы.
      Беспокоило то, что отрыв между «Викторией» и «Прорывом» начал сокращаться. А особенно то, что «Прорыв» откровенно паразитировал на «Виктории»: почва, взрыхленная «Викторией», клиенты, «окученные» «Викторией», а теперь еще и специалисты, выращенные «Викторией». А главное, фирма, возникшая на голом месте, с откровенно слабым директором. И такие несомненные успехи. Что-то не так. Хотя, с другой стороны, проект в «Виктории» стремительно развивается и как минимум самоокупается, а если дело пойдет так и дальше — будет прибыль. И неплохая прибыль!
      Провели очередной кастинг, отобрали кандидатов в «спецназ». Обучили — опять-таки в Москве. И самый способный и перспективный выкинул фортель: не успев сойти с трапа самолета, объявил, что уходит в «Прорыв».
      — Эй, парень, — сказал ему Виктор. — А как же контракт?
      — А что мне ваш контракт, — ответил тот. — Засуньте его себе в задницу. Вы трудовое законодательство читайте. Через две недели обязаны отпустить. Судиться будем или как?
      — Трудовую не отдам.
      — А ее туда же засуньте, — посоветовал малый. — Сто лет она мне нужна.
      — Я так понял, ты еще до приема на работу все решил?
      — А то! Я в «Прорыв» и хотел устроиться. Но там говорят — не сертифицированных не берем. А теперь возьмут, куда денутся!
      И, само собой, не побрезговали. А Виктор, получается, вложил в «Прорыв» еще пару тысяч долларов.

      И пошло-поехало. «Спецназовцы» валили в «Прорыв» один за другим. Сначала технические специалисты, а потом и менеджеры. И там, уже с готовым знанием и опытом, быстро ставили дело.
      Виктор прекратил набор, но получилось еще хуже: люди не справлялись с потоком заказов, начались срывы сроков, скандалы — и клиенты, хлопнув дверью, уходили опять-таки в «Прорыв», который рос на глазах. Надо было, пока не поздно, заключать дистрибьюторское соглашение и обретать стратегическое преимущество.
      Полетели было с Галиной Петровной. Но по дороге в аэропорт Виктору позвонили на сотовый и сказали, что отца только что отвезли в ЦРБ с инфарктом, состояние исключительно тяжелое. И Виктор, забросив Галину Петровну в аэропорт и сдав билет, понесся дальше по трассе, в районный центр. Отца, однако, в ЦРБ не оказалось, а оказался он дома, живой и здоровый. А чья это была дурацкая шутка, было непонятно, но полдня улетело в трубу: полтора часа туда, полтора обратно, полтора у родителей. До зоны покрытия компании мобильной связи Виктор добрался часам к пяти.
      Позвонив в представительство ACENNA, чтобы договориться и перенести встречу, Виктор узнал, что да, дистрибьюторское соглашение уже подписано, но не с «Викторией», а с «Прорывом». Мы очень сожалеем, но эта фирма показывает лучшую динамику. Как раз сегодня мы имели беседу с директором «Прорыва», она специально прилетала в Москву.
      — Прилетала? — спросил Виктор. — Вы что-то путаете. Прилетал, наверное? Там же директором Иванов.
      — Ну, почему же? Иванов — исполнительный директор. А генеральный директор, он же владелец фирмы — Галина Петровна Раневская. Вы же ее прекрасно знаете, она у вас раньше работала.
      — Минуточку. Она не работала. Она работает до сих пор.
      — Знаете что, вы там сами как-нибудь разберитесь. Но мы ее уже несколько месяцев знаем как директора «Прорыва».
      Черт знает что! Приехав, наконец, на работу, Виктор и в самом деле обнаружил на столе Галины Петровны ее заявление об уходе. А заодно заявления об уходе всех оставшихся «спецназовцев» (то-то в комнате как шаром покати, нет никого!). Под заявлением Галины Петровны лежал конверт, а в нем деньги. Ровно столько, сколько он дал когда-то ей на поход к Кинстинтинычу.
      О, патологически честная Галина Петровна! А кто вернет десятки тысяч «зеленых», вбуханных в проект ACENNA? И кто вернет «Викторию», обобранную под ноль для проекта ACENNA?
      Виктор нашел в шкафу бутылку греческого коньяка, оставшуюся с какой-то корпоративной вечеринки, наплескал полный бокал, от души. На закуску нашлась в столе Галины Петровны полупустая коробка «Рафаэлло». Но не успел выпить, за спиной открылась дверь.
      — Так не договаривались! — сказал Женька. — Разливай на двоих. Да и что ты такую дрянь пьешь? А какой дрянью закусываешь?
      — Я проиграл! — сказал Виктор.
      — С чего это ты проиграл? Ты выиграл! Вот, видишь — год прошел!
      Виктор увидел, что Женька стоит в проеме не просто так, а держа в руках коробку «Хеннесси».
      — Э! — сказал Виктор. — А где вторая? Ты проиграл две!
      — Вторая в багажнике, — сказал Женька. — Я тебе что, лошадь что ли, по две коробки таскать?
      — Угу. Садись, расскажу кое-что — как бы не пришлось тебе бежать в ларек за третьей!
       Белокуриха - Красноярск. 2001–2004 г.