Пожар прекратился. Вокруг дымились обугленные стволы деревьев, звонко постреливая угольками; позади, сквозь частокол черных палок, что раньше был лесом, виднелась голая равнина, присыпанная белым пеплом. Впереди деревьев тоже не было, но зато по сторонам обширно, насколько хватало взгляда, землю покрывал ковер мерцающих углей - горячий воздух над ними плясал в невидимом танце, волнами искажая перспективу. Казалось, что там, за углями, идет сильное непрерывное землетрясение. И моретрясение. Потому как море - синее, на самом деле гладкое и спокойное - лежало почти рядом, в получасе ходьбы. Ходьбы по оранжевым углям.
      - Вот, Тимыч, тебе наглядный пример, - Хозяйственный попрыгал на одной ноге, вытряхивая из уха воду, - что с желаниями надо обращаться осторожно. Иногда они сбываются и далеко не лучшим образом.
      Тимка оглядел дрожащего от холода карлика сверху донизу и предположил:
      - Боня, а может, Ворча у нас волшебник? Какая-нибудь фея гремучей воды, а?
      Хозяйственный перестал прыгать, нагнулся и выдернул из грязи рюкзак.
      - Я думаю, ежели он и фея, то не воды, а крепких подзатыльников и легких увечий.
      - Сам ты фея, - обиделся Ворча, - фей-бонифей. Я их спас, а они дразнятся! Если бы не мое пожелание...
      - Это еще неизвестно, - рассеянно заметил Хозяйственный, разглядывая море из-под козырька ладони, - ты ли так расстарался или кто другой. Может, местное явление природы произошло. Или пожарный волшебник мимо пролетал. Нда-а, - Боня потер кулаком липкие усы, - долго придется ждать, пока угольки остынут.
      - Чего там ждать, - Тимка схватил Хозяйственного за руку с браслетом, кнопку надави и вперед!
      - Не стану я тигром по жаровне бегать, - сразу отказался Боня, - лапам больно будет, хвост обгорит. Тигры, между прочим, звери не огнеупорные.
      - Хе, - Тим крутанул браслет, - вот посмотри, какая красивая птичка нарисована. Большая! Орел, что ли? А, не важно. Обратишься к пташку и перенесешь всех нас на ту сторону, поближе к берегу.
      - Ума палата, - ненатурально обрадовался карлик, - гений! Блестящая идея. Только я высоты боюсь! Вот умру с испугу, и будете потом жалеть.
      Тим ехидно засмеялся.
      - У тебя уже столько страхов было, что ты, наверное, двадцать два раза от них помереть мог. Ничего, и двадцать третий страх переживешь! Боня, скидывай амуницию и немедленно превращайся в птичку. Народ ждет, - и потянул Хозяйственного за рукав, стаскивая с него куртку.
      Птичка из Бонифация получилась знатная. Здоровенная, как тягловая лошадь, с синим жестким оперением и мощным кривым клювом, она больше походила на боевой самолет. Особенно когда раскрывала крылья.
      Тим надежно устроился у птицы на спине, посадив перед собой Ворчу и обхватив его руками: глаза у карлика были завязаны бониной рубашкой. Чтобы не боялся.
      - Эй, синяя птица счастья! - Тимка постучал пятками по бокам. - Давай. Мы готовы.
      Боня каркнул что-то хриплое и гортанное, прихватил клювом рюкзаки и прыгнул вверх, оттолкнувшись от земли когтистыми мохнатыми лапами. Два крыла, как два паруса, от порыва ветра хлопнули о воздух; Тим глянул вниз за несколько взмахов они поднялись высоко. Очень высоко. Из поднебесья открывался замечательный вид: четко, до мельчайших подробностей можно было разглядеть порушенный город, маленький и почти невзаправдашний. В середине развалин блестела зеркальными стенами непонятная исполинская воронка, уходящая в глубь земли; а вон там неисправной зажигалкой попыхивала колобковая шахта, вокруг которой бестолково суетилась пара выживших огнеплюев.
      Впереди расстилалось море, окаймленное широкой полосой прибрежного желтого песка. Слева, почти у горизонта, на границе суши и воды красной кирпичной спицей торчала высокая башня, больше похожая на заводскую трубу, чем на колдовское жилье. Казалось, что из нее вот-вот пойдет вонючий фабричный дым.
      - Боня, - Тим нагнулся и постучал птицу кулаком по шее, - рули влево, на башню.
      Хозяйственный заложил плавный вираж, башня постепенно оказалась у него прямо по клюву.
      - Следопыт косоногий! - от избытка чувств громко закричал Тим, радуясь полету. - Завел нас в лес, чуть не уморил! Всего-то промахнулся километров на двадцать. Ворча, ты знаешь, кто такой Сусанин?
      Карлик помотал головой. Он не знал никаких сусаниных, муманиных и фуфаниных. И вообще пусть все от него отстанут и дадут спокойно дожить последние драгоценные минуты перед бесславной кончиной. Потому что ему холодно, страшно и очень грустно в животе. И сейчас он или насмерть простынет, или брякнется на землю, или умрет от голода. Одно из трех.
      Тим обнял Ворчу покрепче и шепнул ему на ухо, что как только они приземлятся, то сразу будет роскошный обед с двойными консервными порциями и сладкий чай. Много чая! Посему посоветовал пока не умирать, а немного подождать. До обеда. А после - отдавать концы сколько влезет. Ворча приободрился, выпрямился, даже чуть-чуть приподнял рубашку с глаз, о чем сразу и пожалел: высоты он все-таки боялся по-настоящему.
      Обедали на дне небольшой ложбинки, возле быстрого ручейка. Хозяйственный для пущей безопасности не стал подлетать к самой башне, а опустился неподалеку, за пологой горкой. Пока Тим и Ворча отмывались в ручье, Боня быстренько сполоснул свою одежду и приготовил обед. Ему как оборотню было проще - во время превращений вся грязь с него исчезала непонятно куда. Тимыч в шутку посоветовал Хозяйственному два раза в день, утром и вечером, превращаться в кого-нибудь. Для профилактики, вместо душа и чистки зубов. Боня подумал, подумал и... согласился.
      - Но, - сказал он, - как-нибудь потом, если воды и мыла под рукой не будет.
      Ворча уплетал за двоих, заливая пережитые ужасы крепким чаем. И даже то, что закончились консервы, не нарушило его благодушного настроения:
      - А, ерунда. Сейчас меня это ни капельки не волнует. Вот подождите, когда я проголодаюсь, тогда и увидите, какая со мной будет истерика!
      Покончив с плотным обедом, Хозяйственный по-командирски твердо решил немедля выступать в поход на башню. На что Ворча сказал: "А как же!", Тим подтвердил: "Прямо сейчас!" - после чего они оба свернулись калачиками и тут же крепко уснули. Боня поглядел на спящих, зевнул и, решив, что башня никуда от них не убежит, тоже прилег отдохнуть. На полчасика, не закрывая глаз. В режиме недреманной охраны...
      Проснулся Хозяйственный от пронзительных ойканий. Резво вскочив на ноги и наполовину выдернув меч из ножен, он лихорадочно завертел головой в поисках опасности: жалобные стоны и причитания доносились из-за недалеких метелок неряшливых кустов. Осторожно ступая на носках, Бонифаций подкрался к кустам и раздвинул ветки.
      Ворча и Тим, по-турецки поджав ноги, сидели напротив друг дружки. Тимка взял у карлика из руки что-то невидимое, намотал это невидимое на пальцы и с усилием порвал его, одновременно бормоча себе под нос непонятные слова. Подождав немного, он требовательно протянул к Ворче руку:
      - Давай следующий! Хотя нет, сам попробуй.
      Карлик закатил глаза, застонал и, с отвращением покопавшись в бороде, с ойканьем выдернул из нее волосок.
      - Теперь рви на кусочки, говори "Трах-тибидох" и загадывай желание. Тимка подпер голову обеими руками и с интересом уставился на Ворчу.
      - Ну, трах. Ну, тибидох, - карлик со злостью рванул волос, - пусть передо мной появится... э-э... миска пельменей.
      Оба замерли в ожидании, но ничего не случилось.
      - Щипай еще, - приказал Тим. Карлик послушно потянулся к бороде.
      - Эге, - рассмеялся Хозяйственный, пряча меч и выходя сквозь кусты к друзьям-заговорщикам, - похоже, у нас открылась походная парикмахерская? Однако если ты, Ворча, решил расстаться с бородой, то все же лучше ее сбрить, а не выдергивать по кускам. Объясните мне, бестолковому, что здесь происходит?
      - Я его на колдучесть проверяю, - охотно пояснил Тим, вставая и разминая затекшие ноги. - Боник, я на тыщу процентов уверен - наш Ворча колдун, властелин черных сил! Иначе откуда буря взялась, когда он гребешок вместе с волосами из бороды выдрал? Между прочим, в одной интересной книжке как раз было написано про такой случай: жил-был старый бородатый волшебник по имени Хоттабыч, который чуть что вырывал из бороды волосок, говорил заклинание, и все тут же происходило именно так, как он хотел.
      - Ух ты! - Боня с трудом подавил хохот. - И много вы успели наколдовать?
      - Да вот, - Тимка огорченно развел руками, - что-то не очень получается. Или заклинание неправильное, или борода слабосильная. Может, по пять волосков за раз надо рвать? - Тим поманил Ворчу пальцем. - Иди сюда. Сейчас экспериментик и устроим.
      Карлик скрутил дулю и помахал ею перед тимкиным носом:
      - Хватит! Сколько можно говорить, что я не колдун. Повторяю - не колдун! Общипал, понимаешь, меня всего, как курицу для супа, - и нахохлившись, ушел вперевалку за кусты.
      - Экспериментаторы, - хохотнул Боня, - пошли вещи собирать. Надо дальше двигать. Эй, Ворча!
      - Ой! Трах-тибидох, хочу колбасы! - глухо донеслось из-за кустов и, чуть погодя, разочарованно:
      - Нет. Точно, не колдун. А жаль...
      На первый взгляд башня казалась необитаемой. Желтый рассыпчатый песок лежал вокруг нее нетронутым выглаженным покрывалом, и лишь тонкие, намытые морем барханчики кое-где змеились вдоль кромки воды. Тимка стоял в тени башни и, задрав голову, рассматривал барельефное украшение вокруг арочной входной двери - плотное переплетение беломраморных змей, самых разных, но одинаково противных. Глаза у змей были сделаны из мелких драгоценных камней и когда на них попадали отраженные от волн солнечные зайчики, глаза хищно посверкивали разноцветными лучиками. Словно подмигивали.
      - Тим, не отвлекайся, - прошептал Хозяйственный, - доставай свою пультовую убивалку и будь готов ко всему. Заходим. - Боня потихоньку толкнул полуоткрытую дверь.
      Тяжелая, покрытая зелеными потеками медная дверь легко и бесшумно уплыла в сторону. Хозяйственный, настороженно держа руку на мече, неспешно вошел в башенный полумрак. Тим, как настоящий охотник за преступниками, в два прыжка заскочил следом, прижался к стене спиной и повел пультом из стороны в сторону, готовый в любой момент открыть стрельбу невидимыми лучами; Ворча остался снаружи сторожить рюкзаки.
      Башня колдунов, внешне схожая с фабричной трубой, изнутри походила на нее еще больше - крыша у башни отсутствовала, а стены покрывала копоть. Солнечный свет падал в башню почти вертикально, неярко высвечивая верхние этажи, тускнея с каждым нижним ярусом. Внизу света почти не было и Тимке пришлось немного подождать, пока глаза привыкнут к темноте. Всего Тимка насчитал двенадцать дырчатых этажей-уровней, соединенных между собой поднимающейся вдоль круглой стены винтовой лестницей.
      Хозяйственный, убедившись, что в башне наверняка никого нет - не было слышно ни звука, - бесшумно направился к каменным ступеням. Тим поспешил за ним, не забывая поглядывать на подозрительно тихие этажи и держа палец на главной выключательной кнопке пульта. Для себя Тимка решил, что обязательно будет стрелять во все движущееся сразу и без предупреждения. Как и положено хорошему киношному полицейскому при разборке в бандитском логове.
      К тимкиной досаде, первый бандитский этаж оказался пуст. На нем не было ничего, лишь только слой жирной сажи черным мхом покрывал кольцо пола. Пустыми оказались и второй, и третий этажи. А вот на четвертом Тимку и Хозяйственного ждал сюрприз. И очень неприятный: Тим чуть не закричал от неожиданности, когда увидел его, но вовремя спохватился - негоже бравому полицейскому пугаться чего-либо на задании. Даже если перед ним распятый на стене человек. Вернее, "палец".
      "Палец" висел здесь давно. Очень давно. Он весь был покрыт грязью и паутиной, как забытая, никому не нужная вещь. Серый от пыли капюшон безжизненно склонился к груди, длинные рукава были растянуты в стороны и намертво приколочены к кирпичам толстыми ржавыми костылями. Полы плаща обгорели, на груди и боках "пальца" зияли неровные дыры - в них слабо клубился черный туман, основа и сущность неживой жизни: "пальца" некогда пытали, и пытали жестоко. А после бросили. Тим судорожно сглотнул - конечно, ведьмины помощники были негодяями, ворами и предателями. Конечно. И заслуживали наказания. Но не такого же!
      - По-моему, он жив. - Боня сел на корточки перед распятой фигурой, заглянул снизу под капюшон. - Вроде бы и глаза светятся. Эй, ты живой? Ты который из "пальцев", Указательный или Средний? - Хозяйственный встал и легонько тронул рукой плечо распятого. Медленно-медленно капюшон поднялся, хлопья пыли посыпались с него: на Тимку и Боню уставились два серых пятна, расплывчатых и туманных. Механический, совершенно безжизненный голос монотонно забубнил, глотая большинство знаков препинания и окончания слов:
      - Я мертв давно... но часть меня ждала вас... я знал, что вы придете... ищите Среднего на острове колдунов... в вывернутой башне... курс на солнце... только он... посох... я мертв... я мертв...
      Тихое шипение - вроде того, с каким сдувается проколотый мяч, раздалось в тишине и черная фигура "пальца" опала. Остался только балахон грязная бессмысленная тряпка, невесть зачем прибитая к стене.
      - Печально, - Хозяйственный расстроено закусил ус, пожевал его, - какая дрянная, ненужная смерть! Больше мне сказать нечего. Пошли вниз. - Боня, уже не таясь, потопал по ступенькам, чертыхаясь на ходу. Гибель "пальца" огорчила его гораздо сильнее, чем он пытался показать Тимке. И Тим это понимал.
      Ворча встретил друзей радостными бессвязными воплями. Говорить членораздельно он не мог, так как со скуки навел в рюкзаках ревизию и сейчас всухомятку давился найденными там галетами и кусковым сахаром. Боня отобрал у него продукты, бросив пару ласковых насчет "нахального желудка в кепке". После, вкратце рассказав Ворче об увиденном, Хозяйственный предложил отойти всем подальше от башни и устроить совещание. Мол, надо крепко подумать, что делать дальше, выработать план и стратегию предстоящего путешествия. Опять же - где взять корабль или на худой конец лодку? Пешком до острова не дойдешь!
      Обиженный "желудок в кепке" в совещании участвовать отказался. Сказал, что у него от недоедания в голове звон, а в ногах дрожание. И вообще чихал он на Хозяйственного с высоты колдовской башни, и если бы он - желудок то есть - был морским колдуном, то превратил бы жадного Бонифация в чудо-юдо рыбу кит. Пущай тогда свой дурацкий остров ищет! А сам бы плясал вприсядку на его спине... - Тут Ворча осекся и задумчиво посмотрел на Тима. Тимка в ответ кивнул и уважительно пожал карлику руку.
      - Вы... Вы это бросьте! - у Хозяйственного вытянулось лицо, до него дошло.
      - Именно, - сказал Тимка, улыбаясь и подмигивая Боне, - кит! То, что надо. Р-раздевайся!
      - Я плавать не умею, - заканючил Хозяйственный, слабо отпихиваясь от насевших на него мальчика и карлика, - я моря боюсь! Я утону!
      - Врешь, - Тимка пытался сдернуть с него рюкзак, - киты не тонут. Нечего маленьких обманывать!
      - Так его, родимого, - радостный Ворча суетливо дергал Боню за рукава, - скидывай куртец! Ох, и напляшусь я на тебе, как мне и хотелось. Есть, есть правда на свете! И это хорошо.
      Хозяйственный тоскливо поглядел на безбрежную синь моря, передернул плечами и с измученным видом стал снимать сапоги.
      Глава 3
      Тимка-волшебник
      Безбрежное море сияло тысячами оранжевых солнечных зайчиков, прохладный ветерок лениво плыл над едва заметными волнами. Тусклое солнце заметно припекало: Тимка лежал на животе возле высокого плавника, голый по пояс, и, позевывая, листал записную книжечку - подарок волшебника Олафа. Ворча, наглухо застегнутый, сидел поодаль на краю широкой китовой спины и удил рыбу самодельной удочкой: в карманах у него нашлись и леска, и крючок, и свинцовое грузило, и поплавок. А удилище он смастерил из ножен бониного меча, тем более что нынче Хозяйственный ничего возразить не мог. Он вообще теперь не говорил, а только гудел. Или свистел и скрипел на манер дельфина.
      Тимка долго гадал поначалу, в какого же зверя на этот раз превратился Бонифаций, но так и не смог определить. Потому что в тимкином мире такие вроде бы и не водились - громадный океанский кит показался бы малышом по сравнению с белым китом-Хозяйственным. К тому же у Бони были кривые спинные плавники, высокие и острые, как у акулы. Целых шесть штук! А еще у волшебного кита был толстенный хобот-нос, которым он время от времени поливал себе спину, когда кожа на ней высыхала от солнечных лучей; посреди хобота желтым кольцом мерцал колдовской браслет. Прежде чем поливать себя, Хозяйственный прерывисто трубил, задирая хобот в небо, точно голодный слон, - предупреждал, чтобы пассажиры побереглись водяной струи.
      Тимка перевернул страницу, зевнул.
      - Эй, рыболов, борода два уха! Ты хоть одну дохлую кильку поймал? - Тим перекатился набок, подложил руку под голову, - уже битый час сидишь как приклеенный и никакого улова! Бросай, пошли лучше в заклинаниях потренируемся. Тут знаешь, какие интересные есть! Вот, например, - Тимка полистал книжечку, - высотное летание по воздуху в спасательном пузыре, хождение по воде босиком, тайное проникновение сквозь туман... О, классное заклятие - управляемый смерч! Как оно у них тут делается? Очень даже интересно. - Тим уткнулся в книжечку. - Ты, Ворча, главное никуда отсюда не уходи. Сейчас я научусь и тебя напрочь засмерчую, чтобы ты не скучал.
      - Тоже мне развлечение, - в сердцах сплюнул на голый крючок карлик, широко размахнулся ножнами и закинул грузило далеко в волны. - Ты бы мне лучше банку с червями наколдовал, а то галеты размокают и с крючка сваливаются. Кстати, погляди - нет ли там какого питательного заклинания? На предмет вкусно покушать. А то лопать больно хочется! Какое-нибудь колбасное заклинание или чебуречное... На худой случай и пирожковое сгодится.
      - Галеты ешь, - отмахнулся Тимка, - вон, еще полрюкзака галет осталось. Что же их, выбрасывать?
      Карлик огорченно крякнул и, сгорбясь, затих над поплавком.
      - Ловись рыбка больша-ая, - чуть погодя заунывно понеслось над морской гладью, - а маленькая не ловись, не надо-о-о...
      Кит плыл и плыл, неспешно работая мощным хвостом, вода позади него пенилась взбитыми пузырьками воздуха. Курс держался точно на солнце, и, по всей видимости, вскоре следовало показаться острову колдунов. Во всяком случае, именно так должно было произойти по тимкиным расчетам. Но, увы, не произошло.
      Ворча, ругаясь, как раз цеплял на крючок очередной кусок рассыпчатой галеты, когда кит испуганно затрубил. Не так, как обычно, когда собирался устроить очередной душ, а иначе - прерывисто и тревожно. Точно автомобильная сигнализация.
      - Ты чего дудишь! - подпрыгнул от неожиданности карлик, уронив в воду сухарь. - Ты это брось! Всю рыбу мне распугал, - он повернулся к Тимке:
      - Чего это наше китовое величество хулиганит? Скажи ему, чтобы перестал! А то никакой рыбалки вовсе не получится. Не могу я ловить, когда меня пугают, у меня тогда из рук все вываливается!
      - И правда. - Тим вскочил на ноги, подбежал к голове кита. - Что стряслось? Ты случаем не тонешь?
      Кит отрицательно помотал перед собой хоботом, а после указал им куда-то вправо, настойчиво тыча окольцованным носом в сторону горизонта. Тимка заслонился рукой от солнца, старательно вгляделся в сверкающую водяную даль.
      Далеко-далеко над водой серебрилось маленькое облачко, похожее на ртутную каплю. Капля то сжималась, то распухала, иногда рассыпаясь на мельчайшие блестки. И главное, она быстро приближалась.
      - Чего там такое делается? - удивился Ворча, сматывая снасть. - Дождик надвигается, что ли? Так я не против, пускай льет. После дождя самый клев!
      - Не думаю, - Тимка вернулся к разбросанным возле китового плавника вещам, стал одеваться, - у Бони сейчас зрение колдовское, острое. Как у астронома с телескопом. Так что приготовься - вот-вот что-то случится.
      - Опять двадцать пять, - с досадой дернул себя за бороду карлик, - ну никакого покоя! Рыбку поудить спокойно и то не дали! Тьфу ты. - Ворча нехотя упаковал рюкзаки, один в другой - большой рюкзак был почти пуст, - и крепко сел на них сверху, положив на плечо ножны от меча, как дубинку: сам меч Тимка загодя устроил под рюкзаки, чтобы случайно не поранить клинком спину кита-оборотня.
      Тимыч достал пульт управления и приготовился к стрельбе - поставил ноги на ширину плеч, вытянул руку с пультом вперед и сделал зверское выражение лица. Чтобы, значит, все его боялись.
      Серебристое облако приближалось, становилось все больше и больше; воздух наполнился тихим шелестом и всплесками.
      - Рыбы, - прошептал Ворча, не веря своим глазам, - натурально, летучие селедки! Ох, порыбачу же я сейчас. - Он надвинул кепку поглубже, примериваясь, помахал ножнами, словно битой. - Буду лупить влет! - радостно сообщил карлик Тимке, не отводя взгляда от надвигающегося облака. - Смотри не попади мне под руку! Зашибу.
      Тимка не ответил. Он увлекся необычным зрелищем: сотни рыб, крыльями растопырив плавники, летели к ним над волнами, вразнобой ныряя в воду и тут же выпрыгивая обратно, точно ими выстреливали из подводных ружей. Косяк летучих рыб упал в воду раз-другой и оказался совсем рядом; через секунду скользкие холодные тела градом застучали по китовой спине.
      - Ки-я! - пронзительно заорал Ворча, размахивая пустыми руками и крутясь на месте юлой. Ножны он успел сразу потерять, их выбило первым же ударом - рыбы были крупные, как парниковые огурцы, и летели с сумасшедшей скоростью. Тимка, видя такое дело, успел спрятаться за высокий плавник и уже оттуда попытался стрельнуть пультовым лучом. Но случайная рыбина ударила его по руке хвостом, точно палкой, пульт вывернулся из кулака и упал куда-то в сторону, под груду извивающихся рыбин: Тиму не оставалось ничего иного, кроме как скрючась сидеть под надежной защитой китового плавника и бессильно наблюдать за происходящим. А вокруг творилось такое! Боня-кит набирал в хобот воду и, выгнув его назад, мощными неприцельными струями лупил по рыбинам, сбивая их в полете; Ворча, как заядлый каратист, лихо прыгал по китовой спине, нанося сокрушительные удары руками и ногами по рыбам и по воздуху. В основном - по воздуху.
      - Вот это рыбалочка! - взвизгнул карлик, промахнувшись в очередной раз. - Любо, ой любо! - и тут же получил мощный удар в лоб. Всплеснув руками, Ворча на миг замер, а после плашмя упал на спину.
      Последняя рыбина с шелестом пролетела над китовым плавником, и летучий косяк ушел дальше в море, вновь превращаясь в серебристое облачко. Кит победно затрубил что-то громкое и ритмичное, вроде фанатского: "Спар-так чем-пи-он!". Тим в поисках пультика на четвереньках заскользил по китовой спине, сплошь покрытой рыбьей чешуей и слизью. Пульт нашелся за соседним плавником, мокрый, липкий: Тимка озабоченно осмотрел его, открыл батарейный отсек и вовсе огорчился - мало того, что из-под кнопок тонким ручейком потекла вода, так еще и оборвался один из проводков, питающих схему пультика от батарейки. Короче говоря, пультовая убивалка временно сдохла - до полного высыхания и ремонта. Тим обтер ее об куртку и спрятал в карман.
      Затем, то и дело оскальзываясь на рыбьей чешуе, мальчик просеменил к бездвижному Ворче. Карлик лежал, раскинув руки, и немигающим взглядом смотрел в небо.
      - Ворчик, - Тимка в растерянности склонился над ним, - ты чего? Ты смотри не умирай! Я тебе искусственное дыхание сейчас сделаю, вот только послушаю - бьется у тебя сердце или нет? - и приложил ухо к мокрой ворчиной груди; уху сразу стало холодно. Внутри Ворчи что-то тихо постукивало и поскрипывало, словно там споро работали таинственные микрогномики.
      - Обидно, - громким и чистым голосом вдруг сообщил Ворча в тусклое небо и шевельнул руками, - до глубины желудка обидно. До почек и селезенок, до мизинца правой ноги, вот как обидно!
      - Да ты живой! - обрадовался Тим, подхватил карлика за плечи и усадил его, подперев ему спину рюкзаком.
      - Обидно, - повторил карлик: по его щеке сползла слеза, он шмыгнул носом.
      - Брось, - успокоил его Тимка, - подумаешь, рыба по лбу стукнула. С кем не бывает! Даже шишки почти нет, так, синячок. Не переживай.
      - Не в том дело, - Ворча снял кепку и осторожно потер лоб, - что мне та глупая рыба! Беда в другом - я от удара все вспомнил: кто я, откуда, зачем и для чего... И опять забыл! Напрочь.
      - Дела-а, - протянул Тимка, не зная, что и сказать в ответ. - Все-все забыл?
      - Ага, - убитым голосом пробормотал карлик. - Помню только, что очень сильным и могучим был когда-то. Ух каким я был! Ого-го каким! Но кем? Кем я был? Кто я?!
      - А я знаю, кто ты, - подумав, зловещим шепотом сказал Тим. - Ты местный Брюс Ли! Я видел, как ты дрался. Брюс Ли, и точка!
      - Ба, - у Ворчи удивленно округлились глаза, - правда? Вот это да! Здорово. Только у меня вопросик есть: брюсли - это как? Оборотней знаю, костоходов видел, а вот о брюслях слыхом не слыхивал. Они что, неизвестная разновидность гномов?
      - Брюс Ли - гном? - Тим вытаращился на карлика, а после упал на бок и задрыгал ногами от хохота. - Брюслиевые гномы! - сквозь смех еле выкрикнул он и застучал пятками по китовой спине, - Брюс... ли... евые гно-о-омы!.. больше он сказать ничего не мог. Ворча грустно покачал головой:
      - Эк его прихватило. Ясное дело, после такой-то драки! Стресс называется, кажись. Будем Тима лечить, - и он вразвалку потопал к китовой голове. Через полминуты на хохочущего Тимку обрушился холодный водопад отфыркиваясь и плюясь водой, мальчик вскочил на ноги.
      - Прошло? - заботливо спросил Ворча и, повернувшись в сторону победно торчащего хобота, крикнул:
      - Боня, хорош! Тим в порядке, можно не поливать.
      Хобот дал три гудка и исчез за головой кита. Тимка сердито похлопал себя по куртке, выжимая воду:
      - Уже и посмеяться нельзя. Сразу водой окатили! Гномы вы все после этого. Брюслиевые! - и опять захохотал. Ворча постучал себя пальцем по виску - мол, таких и холодный душ не лечит - и вынул из кармана рыболовную снасть. Но только он собрался привязать ее к ножнам, как увидел в море такое, отчего сразу забыл о всякой рыбалке.
      - Тим, - замогильным голосом произнес Ворча, торопливо запихивая снасть обратно в карман, - вот теперь настоящая беда... Смотри, - он ткнул рукой в ту сторону, откуда недавно примчался косяк летучих рыб, - вон от кого они так дружно драпали! Ну теперь все, отплавались мы. - Карлик угрюмо замолчал, обхватив себя руками за плечи, словно он сильно замерз.
      Тимка пригляделся.
      Рассекая солнечные блики, то исчезая в волнах, то вновь появляясь над ними, к киту неслись высокие, круто изогнутые плавники. Плавники были черными и толстыми, утончаясь спереди - в том месте, где они разрезали воду; даже отсюда было видно, что плавники очень острые. Как ятаганы.
      - Акулы! - Тим дернулся было к карману с пультом, но вспомнил, что теперь он безоружен.
      - Давай придумай скорей чего-нибудь, - взмолился Ворча, - ты же у нас умный! А то я соображать не могу от страха. Ну же!
      Кит жалобно затрубил, словно просил Тимку о том же самом - хорошенько подумать и спасти его. Тоскливое гудение било по ушам, не давало сосредоточиться.
      - Ворча, - Тим махнул рукой в сторону китовой головы, - дуй к Боне на макушку и успокой его, пока у него хобот от дудения не отвалился. А я пока что блокнотик Олафа полистаю. Похоже, настало время испробовать его волшебство.
      - Только ты быстрей листай, - уходя, посоветовал карлик, - не то залистаешься ненароком и - ага! Читать его больше некому будет, потому что акулы - рыбы неграмотные.
      Блокнот раскрылся как раз на заклинании управляемого смерча, том самом, что недавно заинтересовало Тимку. Тим посмотрел на море - акульи плавники были недалеко: кровожадные морские разбойницы почувствовали, что рядом есть добыча гораздо интересней, чем быстрые летучие рыбы. Рассыпавшись, стая окружила кита кольцом, и спасения беззащитному Хозяйственному не предвиделось.
      - А почему бы и нет? - храбро спросил Тим сам себя. - Подумаешь, смерч. Не боюсь я никаких смерчей! Сейчас, акульчики-скакульчики, я с вами такое учудю... - и, набрав побольше воздуха, принялся читать заклинание. Уверенно и громко, как предписывал Олаф.
      Блокнот Тимка держал перед глазами, не отвлекаясь от сложного текста ни на секунду. Слова были трудными, заковыристыми, и Тим боялся только одного что он вот-вот собьется и тогда заклинание не сработает, а времени на поиски нового не было, акулы могли напасть в любой момент. - ...зкстарбжрогнуч! выкрикнул он последнее, самое трудное слово и от усердия даже слегка прикусил язык. Но это уже было не важно, потому что заклинание сработало.
      Порыв холодного ветра дернул Тимку за полу куртки, торопливо зашелестел страницами блокнота. Тим наконец-то посмотрел на море и чуть не шлепнулся на кита от неожиданности: неподалеку, метрах в ста, из волн медленно поднимался серый столб воды. Он рос и рос, тянулся дрожащим щупальцем к небу - а небо над ним быстро затягивалось черными грозовыми облаками. В облаках часто посверкивали короткие молнии, дробный сухой гром пулеметными выстрелами рвал тишину. Смерч разрастался на глазах, креп и наливался силой: слабый посвист ветра, закрутившего воду в столб, перерос в утробный вой.
      Акулы остановились в замешательстве, самые слабонервные пустились наутек: смерч был грозен и страшен! Тимка, затаив дыхание, смотрел на разгул рукотворной стихии и все никак не мог поверить, что это он сам устроил такую жуткую водокрутную бурю.
      - Чего стоишь, рот раззявил! - заорал сквозь вой ветра карлик, торопливо подбегая к Тимке. - Управляй им, ну же! Не то он нас самих сейчас в облака закинет, не посмотрит, что это ты его сделал!
      Тим кивнул, мельком заглянул в расположенное под текстом примечание, уронил блокнот под ноги и, выставив вперед руку, ткнул указательным пальцем в сторону смерча:
      - Повинуйся и следуй за моей рукой!
      Смерч взвыл громче и заходил ходуном, точно пытаясь вырваться из невидимых оков, яростные молнии пронзили его насквозь и утонули в волнах пушечный гром оглушил Тимку. Но мальчик даже не вздрогнул. Он осторожно повел рукой, и смерч послушно двинулся следом за ней, всасывая в себя воду и зазевавшихся акул.
      - Так их, так! - Ворча замахал над собой кепкой. - Дави их, Тимыч! Вон, слева две акулины... - он ткнул Тимку кулаком в бок.