Башмачкин, получивший, в каком-то смысле и не вполне заслужено, а точнее - все-таки не по чину, не по положению, свою великолепную, по максимуму сделанную, сшитую, сооруженную шинель (все, кроме воротника - кошка, которую издали вполне можно было принять за куницу, вот грабители и приняли, - было самого лучшего качества, в пределах, конечно же, доступных средств), потерял бдительность. Совершенно. Он дерзнул даже пойти "на вечер", он, отродясь этого не делавший. Он попал, как Германн из "пиковой дамы", в полностью непривычные условия. Башмачкину не пришлось делать ничего особенного, специфического, надо было только идти домой, он и пошел и более чем закономерно! - нарвался на грабителей. Ситуация Германна была сложнее, ему предстояло особое, непривычное (!) действие; впрочем, казалось бы, доступное и ребенку надо было вытянуть карту, посмотреть, та ли это карта, какая нужна (туз), положить на стол - изображением вниз - и спокойно (выигрыш обеспечен) ждать действий банкомета. Но он и этого не сумел сделать. Почему же он обдернулся? Да непривычно все это, не его жанр, не получилось и не могло получиться - хотя бы потому, потому еще дополнительно, что получалось два предшествующих, тоже "решающих" раза (впрочем, можно и без кавычек, первые разы были, скажем так, заманивающими - со стороны Чекалинского? Так получается?). От Германна, казалось бы, требовался один-единственный пустяк: надо был проверить, какая карта вынута из колоды и положена на нужное место, именно та ли карта. Он этого не сделал. Почему? Да всего-навсего потому, что не привык этого делать.
      ...................................
      (Продолжение следует)