Глава 3

Герцогиня села и подложила подушку себе под спину. Очевидно, порошок подействовал, и она выглядела менее изможденной.

– Будет лучше, если ты расскажешь мне все с самого начала, – предложила она. – Что же произошло?

Белая как снег Гардения сжала руки, пытаясь совладать со своими эмоциями и заставить свой голос звучать тверже.

– После смерти папы у нас совсем не осталось денег, – тихо начала она. – Я часто предлагала маме написать вам и рассказать, в какой ситуации мы оказались. Но она не хотела беспокоить вас.

Герцогиня ахнула.

– Я об этом никогда не задумывалась, – призналась она. – Как ужасно с моей стороны! Я так богата, я никогда ни в чем не нуждалась! – Она прижала к глазам руки и дрожащим от волнения голосом произнесла: – Ты должна простить меня, мне так стыдно.

– Я не хотела расстраивать вас, – продолжала Гардения, – но когда папа был жив, мы жили по-другому. Он был очень гордым человеком, очень гордым.

Тут герцогиня прервала ее:

– Он возмущался тем, что я делала твоей матери дорогие подарки. Однажды она сказала мне, что он переживает из-за того, что сам не может подарить ей все это.

– Это правда, – тихо произнесла Гардения. – Но мы нуждались не в подарках, а в еде.

– Мне и это никогда в голову не приходило, – проговорила герцогиня. – Когда твой отец умер и твоя мама написала мне об этом, я подумала: «Теперь я смогу помочь Эмилии, теперь я могу посылать ей вещи». Но я решила, что следует немного подождать, а потом… Да, Гардения, признаю, я совершенно об этом позабыла.

– Мы оказались в долгах после смерти папы, – продолжала девушка. – Нам нужно было заплатить доктору, сиделкам, аптекарю и еще целой куче лавочников, у которых мы в течение последних месяцев покупали всякие деликатесы для папы. Мы распродали из дома почти все вещи, даже серебро и мебель. Естественно, мы выручили за них немного. Да у нас особенно и не было что продавать.

– Как унизительно, – прошептала герцогиня. – Какая же я была дура!

– Вы же ни о чем не догадывались, – попыталась успокоить ее Гардения. – Мама не позволяла писать вам об этом, хотя я предлагала, и не раз.

– Если бы я только знала, – пробормотала герцогиня.

– Нам совершенно не к кому было обратиться за помощью, – рассказывала Гардения, – а папина семья, как вы знаете, лишила его наследства из-за того, что он женился на маме. Он ни разу не разговаривал с ними и ни разу не встречался.

– Неудивительно, – согласилась герцогиня. – Они были в бешенстве. Я помню, как однажды увидела их письма, и мне стало ясно, что, с их точки зрения, бросить невесту за два дня до свадьбы только из-за того, что повстречал девушку, в которую сразу же влюбился, было верхом неприличия!

– Мама часто рассказывала мне об этом, – вспоминала Гардения. – Она говорила, что в тот момент, когда увидела папу, ей сразу стало ясно, что он – герой ее мечты. Потом он заговорил с ней, и они оба поняли, что между ними происходит нечто особенное, нечто удивительное, и они могли только стоять и смотреть друг другу в глаза.

– Именно об этом молится каждая женщина, – с легким вздохом проговорила герцогиня.

– Наверное, им ничего не оставалось, как сбежать, – предположила Гардения. – Папа уже обручился с дочерью лорда Мелчестера, и свадьба должна была состояться через два дня, а мама была никем.

– Я бы так не сказала, – возразила герцогиня. – Твой дед был эсквайром и в молодости служил капитаном гусаров. Он был небогат, но мы никогда не нуждались и считали себя не хуже любого жителя Хертфордшира.

– Извините меня, тетя Лили, – улыбнулась Гардения, – я не хотела, чтобы мои слова прозвучали грубо, но с житейской точки зрения моя мама была плохой партией, даже несмотря на то, что папа – второй сын.

– Твой дед, сэр Гастус Уидон, был заносчивым, напыщенным снобом! – со злостью воскликнула герцогиня. – Он решил заставить твоего отца страдать за то, что он женился на любимой девушке. Он оставил его без единого пенса и разругался с ним, настояв даже на том, чтобы большинство его старых друзей тоже порвали с ним.

– Вряд ли для папы это имело какое-то значение, – сказала Гардения. – Он был так счастлив с мамой. Перед его смертью они часто держались за руки и глядели друг другу в глаза, забывая о моем существовании.

– Наверное, я в какой-то мере завидовала Эмилии, – задумчиво проговорила герцогиня. – Меня любило множество мужчин, они обеспечивали меня богатством, положением и восхитительными драгоценностями, но я ни одного из них не любила так, как любили друг друга твои родители.

– Именно поэтому я знала, что вы поймете, – продолжала Гардения, – когда я скажу вам, что на самом деле мама умерла из-за разбитого сердца. Это звучит несколько сентиментально, но это так. Когда папа умер, она потеряла ко всему интерес. Она отказывалась от еды, думаю, она и спала плохо. Она даже не плакала. Она постоянно сидела у окна, глядя в сад, и по ее выражению я понимала, что думает она о нем, возможно, разговаривает с ним. Она была твердо убеждена, что после своей смерти встретится с ним. Ей хотелось умереть. Когда она простудилась – в доме было очень холодно, а у нас не хватало денег на уголь, – она даже не старалась выздороветь. Я обычно пыталась разговаривать с ней о будущем, о наших совместных планах, и в то же время я осознавала, что она ускользает, горя желанием быть с папой, совершенно равнодушная к тому, что станет со мной.

Герцогиня вытерла слезы.

– Что же случилось с тобой, бедная моя Гардения? – спросила она.

– Мама умерла в прошлую субботу, – ответила девушка, и голос ее при этих словах дрогнул. – Она была без сознания почти целый день, но в последний момент внезапно открыла глаза и улыбнулась. Она ничего не говорила, она даже не видела, что я склонилась над ней. Создавалось впечатление, что она смотрит прямо на папу и счастлива, что может видеть его вновь. – Горло Гардении сдавил спазм, и какое-то время она не могла вымолвить ни слова. Потом, сделав над собой усилие, она продолжила: – Как только новость, что мама умерла, распространилась, я сразу же получила письмо от фирмы, которая владела закладной на наш дом. В письме сообщалось, что они хотят получить причитающуюся им собственность как можно скорее. Это жуткие люди, они не давали нам покоя и пугали нас, если мы на день задерживались с выплатой. Наверное, у них уже давно на примете был выгодный покупатель. В общем, они четко дали понять, что я больше не могу там оставаться. Да я и сама не хотела. А так как у меня не было денег, я решила не унижаться и не встречаться с лавочниками.

– Я им, конечно же, заплачу, – сказала герцогиня, – всем до единого.

– Я надеялась, что вы это скажете! – заплакала Гардения. – Они все были так добры к нам, продлевая наш кредит неделя за неделей, а когда мама болела, они посылали ей цветы и диетические продукты, которые я даже не заказывала. Они надеялись, что это хоть чем-то поможет ей.

– Я отправлю им деньги сегодня же, – твердо проговорила герцогиня. – Мой секретарь выпишет чеки. О, девочка моя, если бы я все это знала! Почему же ты не написала мне вопреки протестам своей матери?

– Не забывайте, тетя Лили, я не видела вас целых семь лет, – ответила Гардения, – да и видела я вас всего дважды за всю свою жизнь. Первый раз – когда родилась, и именно благодаря вам меня назвали Гарденией.

– Да, да, конечно, – прервала ее герцогиня. – Я совсем забыла. Я приехала повидать твою мать через несколько дней после твоего рождения и привезла с собой целую корзину гардений из цветочного магазина в Лондоне. Когда твоя мама увидела их, она засмеялась. «Как это похоже на тебя, Лили, – сказала она. – Надеюсь, малышка будет такой же красивой, как ты. Мы назовем ее Гарденией».

– Мама часто рассказывала мне о вашем подарке, – вздохнула Гардения, – и всегда со смехом добавляла, что вы привезли тот шикарный и ужасно дорогой букет именно в тот момент, когда родители ломали голову над тем, как расплатиться с доктором и сиделками и купить мне детское приданное, которое было очень скудным.

– Так вот оно что! – сдавленно вскричала герцогиня. – А я не понимала. Я так долго была богатой. Стоило мне чего-то пожелать, и это тут же клали к моим ногам, и я забыла, что значит быть бедной. Я старше твоей матери, и к тому времени, когда она выросла, я уже вышла замуж и жила в Париже. Наверное, я никогда не задумывалась над тем, насколько различается наш образ жизни. Ох, Гардения, как же беспечна я была! Но я любила Эмилию, я действительно любила ее!

1

Двухместная карета, запрягаемая одной лошадью.