ГЛАВА 32

Враг пошел в наступление.

Висминцы атаковали, впереди бежали собаки, за ними следовали лучники. Аэб решил посоветоваться с собратьями.

Собаки в авангарде, лучники нас ослабят, потом в дело вступят основные силы.

Протекторы обнажили двуручные мечи и боевые топоры.

Нас достаточно, чтобы эффективно защищаться, —обратился Аэб. — Главное — внимание. Мы единое целое, и сражаемся как один.

Мы единое целое, и сражаемся как один. —Заклинание эхом прозвучало в их сознании, и принесло силу из хранилища душ вместе с уверенностью в собственной непобедимости.

Они были готовы.

Со всех сторон полетели стрелы, враг спустил собак. Их вой заглушил победный клич висминцев.

Думайте о щите.

Протекторы сосредоточились, и стрелы отразились от щита, никому не причинив вреда. Клич висминцев смолк, но собаки бежали дальше. Огромные, размером с новорожденного жеребенка, псы врезались в строй.

Те, что бежали в первых рядах, прыгнули, рассчитывая вцепиться в горло, бедро или живот. Аэб нанес удар топором, раскроив череп псу, атаковавшему одного из собратьев. Еще два клинка вонзились ему в шею и спину. Пес взвизгнул и умер.

Аэб, левая нижняя четверть.

Аэб не глядя нанес удар, чувствуя, как меч входит в брюхо собаки. Ему указали лишь направление, но ничего другого и не требовалось. Он высвободил топор, чтобы всадить его в морду третьего пса.

Быстрые ментальные приказы звучали по периметру обороны — и тут же опускались мечи и топоры. Семидесяти собак оказалось мало для нанесения серьезного удара; те, что не убежали, чтобы спрятаться за хозяев, сдохли, не причинив вреда ни одному из собратьев. Псы действовали слишком медленно и разрозненно. Зверям никогда не победить Протекторов.

В рядах висминцев наступила тишина, и даже их командир не сразу отдал приказ лучникам. Вновь щит сделал свое дело, однако один из собратьев получил ранение в бедро. Его сразу отвели в тыл, чтобы перевязать рану.

Затрубили горны, враг начал медленно наступать. Аэб чувствовал, что в рядах противника нет уверенности в победе, и тут же сообщил об этом братьям.

Их командир не хочет сражаться. Мы его пугаем. Ищите офицеров. Мы единое целое, и сражаемся как один.

Мы единое целое, и сражаемся как один.

Заклинание эхом прокатилось по рядам Протекторов. Никто не думал о колоссальном численном превосходстве противника. Тот, кто первым вступит в сражение, погибнет. Это было неизбежно.

Как и победа. Мы Избранные, мы не можем потерпеть поражение.

Лорд Сенедай, сжав зубы, наблюдал, как убивают его собак. Могучих псов боялись все, об их свирепости и жажде крови ходили легенды. Но противник — одни боги знают, кто они такие, — даже не дрогнул. Казалось, они заранее знают, с какой стороны ждать нападения; Сенедай мог бы поклясться, что некоторые наносят удары не глядя. И не промахиваются. Они наносили точные осмысленные удары.

И это пугало Сенедая больше, чем все остальное.

Собаки атаковали стаей, и очень скоро почти все погибли, с жалобным визгом корчась на земле. Сенедай заставил себя сосредоточиться на сражении. Туман и дождь поглощали крики его воинов. Армия висминцев теперь тоже сражалась молча. Враги стояли неколебимо. Офицеры оглядывались на Сенедая, дожидаясь новых приказов.

— Милорд? — спросил один из них. — Нам нельзя терять темп.

— Знаю! — резко бросил Сенедай, но затем заставил себя успокоиться. — Пусть трубят сигнал о наступлении со всех четырех сторон. Медленным маршем. Они должны увидеть, как мы приближаемся, они испугаются, а мы сметем их оборону. Наступают только первые ряды. Остальные ждут моего приказа.

Замелькали флажки сигнальщиков, затрубили горны. Висминцы пошли в атаку. Сердце Сенедая глухо стучало в груди, когда он шагал за передними рядами и кричал ободряющие слова, не давая своим воинам переходить на бег.

Враг, защищающий развалины дома Септерна, никак не реагировал. Маленький отряд стоял наготове, кровь стекала с лезвий мечей и топоров, черные маски скрывали лица, от застывших в неподвижности тел исходила угроза.

Последовал приказ, и лучники вновь открыли огонь. Бессмысленный расход стрел. Ни одна не нашла цели, натолкнувшись на невидимый барьер. Однако Сенедай не видел магов.

— Проклятие, что происходит? — вскричал потерявший самообладание Сенедай. — Кто эти люди?

За сорок шагов до первой вражеской шеренги висминцы начали скандировать боевую песнь. Она прокатилась по рядам атакующей армии, наполнив Сенедая уверенностью в победе. Песнь приветствовала вражескую сталь, предлагая неприятелю принять смерть, уйти, как положено воину.

Снова и снова повторялись слова песни, ее звук покрывал шум боя — звон клинков и топот тысяч ног. Наконец воины не выдержали и перешли на бег.

Ощущение угрозы нависло в утреннем воздухе, из низких туч лил мелкий дождь, обещавший перейти в ливень.

Деррик вел армию походным маршем прямо на орды висминцев. Он приказал, чтобы колонна соблюдала строй и порядок. Деррик прекрасно понимал, что враги внимательно наблюдают за ними; его разведчики тоже не спускали глаз с висминцев. Он хотел, чтобы Тессее доложили о решимости и спокойствии противника. И его люди не подвели — кавалерия скакала, сомкнув ряды, ни разу не нарушив строя.

Деррик остановил войска в открытом поле, примерно в миле от армии Тессеи. Коротко протрубил горн, последовала серия быстрых и четких команд, каждый человек, эльф и маг знали, что им следует делать. Быстро разбили лагерь, солдаты заняли по его периметру оборону, командиры выставили дозоры. Маги стояли рядом с воинами, зоркие глаза эльфов всматривались в лес Гретерн на юге и голые скалы на севере. Солдаты разжигали костры и ставили палатки. Не прошло и часа, как фургоны были разгружены, и солдаты успели приготовить ужин.

Деррик с улыбкой наблюдал за кипящей в лагере работой.

— Совсем неплохо, — заметил он, — если учесть, что опытных воинов, участвовавших в нескольких кампаниях, очень немного.

Блэксон рассмеялся.

— Ну, крестьяне и виноградари Блэксона всегда отличались практичностью!

Деррик с сомнением посмотрел на барона. Он не каждый раз понимал его шутки. На помощь пришел Гресси.

— А солдаты, удержавшие Гайернат, лишь стоят и восхищенно наблюдают, не так ли, Блэксон?

— Им позволили помочь моим специалистам, — ответил Блэксон, и его глаза сверкнули из-под густых бровей. Деррик откашлялся.

— Что ж, разведчикам висминцев будет над чем поразмыслить.

— Полагаю, Тессея испугается до смерти, когда узнает о том, как ловко разбивают лагерь виноделы и виноградари, — ответил Гресси.

Деррик нахмурился, посчитав замечание Гресси слишком легкомысленным, и Гресси согнал с лица улыбку.

— Извините, генерал… Скажите, когда вы собираетесь встретиться с Тессеей? — Он уселся на одном из шести складных стульев, стоящих вокруг стола с картами в палатке Деррика.

— Мы поужинаем, а потом я подниму флаг для переговоров и с эскортом из дюжины всадников отправлюсь к висминцам.

— И с нами, — вмешался Блэксон.

— Прошу прощения? — Деррик нахмурился и пристально посмотрел на высокого и непреклонного барона.

На сей раз его лицо оставалось совершенно серьезным.

— Я хорошо знаю Тессею. Он покупает, точнее, покупал мои лучшие вина. Мне будет легче с ним говорить, — заявил Блэксон.

— А вы, Гресси?

— Я поеду с моим другом, чтобы поддержать вас и придать значимость нашей миссии. Тессея не должен понять, что мы блефуем. Делегация из трех знатных балийцев произведет на него впечатление.

Деррик кивнул.

— Ладно. Ваша поддержка пойдет на пользу. С Тессеей нелегко договориться. — Генерал почувствовал облегчение, само присутствие баронов внушало уверенность. Всем своим видом они показывали, что не допускают возможности неудачи. Вот почему их люди верят в своих баронов, а из крестьян получилась боеспособная армия. — Но проявит ли он уважение к парламентариям?

— Да, — без колебаний ответил Блэксон. — И вовсе не потому, что Тессея отличается благородством. Просто он разумный человек и не станет понапрасну приносить в жертву своих людей, если можно сохранить им жизнь и добиться желаемого результата путем переговоров.

— Хотя в критической ситуации он не проявил лучших качеств, — заметил Деррик. — К примеру, он мог встретить нас возле Андерстоуна — там он занял бы очень удачную позицию.

— Возможно, — сказал Блэксон. — Но не стоит рассчитывать, что он сделает еще одну ошибку.

Два часа спустя трое всадников в сопровождении дюжины воинов выехали по направлению к лагерю висминцев. Впереди скакал одинокий всадник с бело-зеленым флагом парламентария, который указывал на его мирные намерения.

В четверти мили от лагеря висминцев их остановил отряд из тридцати солдат противника, который неожиданно появился из леса. Это был почетный караул, и Деррик почувствовал себя немного спокойнее, хотя два мага из его эскорта продолжали поддерживать «Щит».

Вскоре они выехали на вершину холма, откуда был хорошо виден лагерь висминцев, расположенный посреди большого луга. Дюжины костров пылали возле аккуратно расставленных палаток. Висминцы не стали возводить частокол с башнями, ограничившись дозорами, которые патрулировали периметр лагеря. Тессея демонстрировал, что неожиданной атаки не получится.

После того как они въехали в лагерь, спокойствие Деррика улетучилось. Тысячи глаз устремились на парламентариев, разговоры прекратились, висминцы не скрывали своей враждебности. Со всех сторон подбегали воины, чтобы взглянуть на врага. Деррик заметил закутанных в накидки шаманов, посылающих в их сторону проклятия.

Но никто не осмелился нарушить строй почетного караула, который с трудом прокладывал дорогу через густеющую толпу к одной из палаток, ничем не отличающейся от остальных, если не считать мощной охраны, окружавшей ее со всех сторон, и дюжины знамен.

В нескольких шагах от входа в палатку почетный караул остановился, показывая, что балийцам следует спешиться.

— Оставайтесь рядом с лошадьми, — приказал Деррик эльфийскому магу. — Не смотрите в глаза висминцам и продолжайте поддерживать «Щиты».

— Есть, сэр.

Деррик оглядел своих людей, стоящих за эльфом, чей короткий кивок выдал охвативший его страх, и увидел собравшуюся толпу висминцев, со всех сторон напиравшую на цепь охраны. Если переговоры пройдут неудачно, бежать будет некуда.

— Не беспокойтесь, — сказал Блэксон, почувствовав настроение Деррика. — Если мы умрем, у нашей армии есть все для победы.

— Как утешительно знать, что они во мне не нуждаются, — проворчал Деррик.

— Вы прекрасно понимаете, что я имел в виду.

Полог палатки раздвинулся, и старый шаман жестом предложил им войти.

Обстановка внутри оказалась самой обычной. Слева стояла скромная аккуратная койка, справа — стол, уставленный тарелками с мясом, хлебом, кувшинами и кубками. По обе стороны и перед входом расположилась охрана, центр палатки занимал еще один стол с единственным стулом. Старый шаман, одетый в простую коричневую рубаху, стоял за спиной сидящего за столом Тессеи, который заканчивал трапезу.

— Добро пожаловать на мои земли, — сказал он, и хищная улыбка появилась на его смуглом лице.

— Благодарю вас за то, что вы согласились нас принять, — ответил Деррик, не обращая внимания на слова Тессеи. — Необходимо обсудить важную проблему, которая касается вашего и нашего народов.

— Да, — ответил Тессея. — Ваша капитуляция, подтверждающая тот факт, что висминцы овладели Балией, остановит бессмысленную гибель людей. — Он посмотрел мимо Деррика. — Барон Блэксон, как всегда, рад вас видеть.

— Надеюсь, очень скоро мы сможем распить бутылку лучшего вина из моих погребов, милорд, — ответил Блэксон. — Если, конечно, ваши отступающие войска не нашли туда вход. Однако если вы не выслушаете генерала Деррика, мы все лишимся этого удовольствия.

Шаман наклонился и что-то прошептал на ухо Тессеи. Висминский лорд кивнул.

— Мне известно о ваших отчаянных попытках заручиться помощью из других миров. Даже если вам удастся задержать меня бессмысленными разговорами, мой родственник, лорд Сенедай, уничтожит дом Септерна, а потом и ваших драгоценных Воронов. Очень скоро он сомнет зитескианских нелюдей, после чего Балия будет открыта для моих армий. Говорите, генерал Деррик. Посмотрим, такой ли вы хороший оратор, как солдат.

Тессея откинулся на спинку стула и сделал большой глоток из кубка с вином. Он щелкнул пальцами, и в палатку вбежал слуга, который тут же наполнил кубок.

— Балии грозит серьезная опасность. Над Парве в небе образовалась дыра. Она связывает наш мир с другим, и ее надо закрыть, иначе Балия будет наводнена драконами. Вороны отправились в тот мир, чтобы это сделать. Если лорд Сенедай им помешает, мы все погибнем. Прошу вас остановить лорда Сенедая, прежде чем он именем народа Висмина совершит страшное преступление.

Деррик внимательно наблюдал за Тессеей, пытаясь прочитать его мысли.

И с тоской увидел презрение на лице Тессея.

— Должно быть, вы считаете меня глупцом. Вам бы следовало уважать мои прошлые победы… а вы рассказываете мне сказки, в которые не поверил бы и умственно отсталый ребенок.

— Деррик сказал правду, — вмешался Блэксон. — Вы знаете, что я человек чести. И не стану вам лгать.

— Я знаю, что многие люди, оказавшись в отчаянном положении, забывают о принципах, в особенности если им грозит смерть, — спокойно проговорил Тессея. — И я скажу вам, в чем состоит правда. Драконы действительно появятся здесь, согласно пророчеству предков, — если я буду бездействовать. Но я их остановлю. Дыра в небе нам ничем не угрожает. Мне сообщили, что это лишь огненный след Парве, уничтоженного вашими руками. Я не стану терять время, пока ваши союзники ищут силу, способную остановить победный марш висминцев на Корину.

И все же я продемонстрирую вам больше уважения, чем вы мне. Если вы отказываетесь от почетной капитуляции, встретимся на поле брани. Идите и готовьтесь к сражению. Как парламентарии вы можете покинуть мой лагерь, пока идет счет до трехсот. Отсчет начался.

За спиной Деррика откинулся полог палатки, но генерал не обратил на это внимания. Он сделал несколько шагов вперед и ударил обоими кулаками по столу, кубок с вином упал на землю.

— А если я сказал правду и ваши люди остановят Воронов до того, как они успеют закрыть дыру? Поздно будет молить о прощении, когда драконы уничтожат Балию. Только прежде они превратят в пепел висминские земли! — Гнев охватил Деррика. Он услышал, как охрана обнажила мечи, но даже не обернулся. — Что вы станете тогда делать?

Тессея спокойно встретил его взгляд и махнул рукой охране. Он улыбнулся.

— Если вы верите в сказки, надейтесь, что Воронам удастся перехитрить мою северную армию. Счет продолжается.

Блэксон и Гресси подошли к Деррику и мягко потянули его назад.

— Я понимаю ваши сомнения, — сказал Блэксон. — И все же существует понятие реальности. Мы с Гресси готовы добровольно остаться в вашем лагере в качестве пленников. И если окажется, что мы солгали, наша жизнь будет принадлежать вам.

Тессея засунул в рот кусок мяса, задумчиво прожевал его, а потом показал вилкой на Блэксона.

— Вы храбрый человек, барон, и я восхищаюсь тем, как вы разбили мою южную армию. Мне не хотелось разрушать ваш город, просто война диктует свои законы. Вы сделали щедрое предложение, но отрубить ваши благородные головы в то время, когда драконы будут пожирать моих солдат, — слабое утешение.

Неужели вы ничего не понимаете? После того как ваши войска будут разбиты, я двину армию на Корину и стану правителем Балии. Поэтому вы в любом случае окажетесь в моей власти.

Тессея повернулся к шаману, тот быстро шагнул к выходу из палатки.

— Арноан проводит вас до границ лагеря. Встретимся на поле битвы.

Балийцы переглянулись. Деррик почувствовал, как его захлестывает волна отчаяния, он даже прикинул, не прикончить ли Тессею, нарушив слово чести. Но он понимал, что у него ничего не выйдет, к тому же Блэксон и Гресси попытаются ему помешать. На самом деле отказ Тессеи не удивил генерала, однако если Сенедай сумеет победить Протекторов, Вороны останутся без защиты.

Выходя из палатки, Деррик вдруг понял, что молится о том, чтобы жуткие воины Зитеска оказались достойными своей репутации.

Ша-Каан вылетел из Крылатого Приюта, когда солнце спускалось с небес. Великий Каан устал, но теперь, когда Хирад Холодное Сердце находился в его владениях, он расправил свои огромные крылья, чтобы поймать восходящие потоки воздуха. Он направлялся в сторону океана Шедар, намереваясь найти Танис-Верета.

Холодный воздух очистил сознание Ша-Каана, он мчался так быстро, что лед попадал к нему в легкие, когда он открывал пасть, чтобы сделать вдох. И это также помогало подавить гнев, охвативший его после разговора с Хирадом Холодное Сердце. Только теперь он мог здраво оценить слова своего драконера.

Неожиданно у Ша-Каана появилось новое, незнакомое до сих пор чувство. Он привык к беспрекословному исполнению своих приказов. Однако Вороны сказали, что у них нет уверенности в успехе, и Хирад познакомил Ша-Каана с совершенно новым балийским понятием: если человек делает все, что в его силах, то это считается достаточным, даже если в результате всех ждет смерть. Ша-Каана охватило возмущение. Ему следовало убить несчастного на месте, но Хирад вновь умудрился смутить дракона своей неопровержимой логикой.

— Убей меня, и ты никогда не узнаешь, суждено ли нам добиться успеха. Да и самого тебя ждет тогда смерть. Если же мы потерпим неудачу, то все равно погибнем, и твое желание исполнится.

Хирад сказал это совершенно спокойно. Ша-Каан рассмеялся, хотя гнев не прошел. Во всяком случае, тогда.

Теперь, по пути на многообещающую встречу, он наконец понял, как трудно пришлось Воронам. Он ощущал, как они хотели добиться успеха, к тому же Ша-Каан прекрасно понимал, что Вороны знают, какие последствия будет иметь неудача для Балии, Каанов и для них самих. Но знать — не то же самое, что делать.

И вновь его охватили непривычные чувства. Например, глубокий страх. Конечно, ему и раньше приходилось бояться — ранений, гнева своих собратьев или смерти потомства, не достигшего зрелости… Сейчас все было иначе. Он боялся, что судьба Рода Каанов целиком в руках Воронов.

Род следовало защитить любой ценой, иными словами, все силы бросить на оборону ворот. А здоровых драконов осталось совсем немного. Элу-Каан, лишившийся своего драконера, находился на пороге смерти, его жизнь полностью зависела от вестаров, которые за ним ухаживали. Были задействованы все коридоры слияния. Кааны нуждались в помощи, но только один Род мог заключить с ними союз. Трагедия состояла в том, что во время прошлого сражения они напали на Беретов, рассчитывая, что бегство Беретов поможет поколебать уверенность Наиков в победе. Так и получилось, однако теперь Береты отказывались им помочь. Смерть и ранения Каанов могут оказаться напрасными.

Ночь вступила в свои права в небе Шедарана, когда Ша-Каан начал стремительно снижаться. Никто не вылетел ему навстречу, ни один Берет не попытался отомстить. Никто не патрулировал границы, а вода под ним оставалась спокойной.

Ша-Каан сел на остров, опустил голову в воды океана, и его зов пронзил бездонные глубины. Он искал разум Танис-Верета, рассказывал ему о своем горе и отчаянии, и о том, что произошло в небе над Терасом. Он говорил о своих несчастьях и просил о немедленной помощи.

Ша-Каан поднял голову из воды и остался лежать на плоском камне. Такая поза позволяла органам чувств контролировать все пространство просоленного морем острова, фиксировать вибрации воды.

Он ждал целую вечность в пространстве чужого измерения, ничем не защищенный от вражеской атаки. В конце концов терпение Ша-Каана было вознаграждено. Вибрация скалы предупредила его о приближении большого дракона, поднимающегося из океанских глубин. Ша-Каан сел, изогнув шею в формальном приветствии. Танис-Верет с оглушительным шумом вылетел из воды, во все стороны полетели брызги, по поверхности океана пробежала мощная волна.

Вода каскадом падала с тела поднимающегося в небо дракона, крылья увлекали его ввысь. Он яростно взревел и выпустил длинную струю огня в воздух, только после этого немного успокоился, сделал круг и тяжело приземлился, опустив нижнюю часть тела в воду.

— Пришел насладиться уничтожением Беретов, Ша-Каан?

— Нет, Танис-Верет, я пришел, чтобы предложить твоему Роду путь к спасению, — почтительно сказал Ша-Каан, слегка склонив голову.

— Пустые слова, — бросил старый Берет. — Ты не видел плодов своих трудов.

— Теперь мы…

— Остатки моего Рода питают слабую надежду, что Наики выполнят свое обещание и оставят нас в покое после того, как Кааны будут уничтожены. Нас меньше семидесяти, многие находятся на пороге смерти в коридорах слияния. Из тех, кто еще в состоянии летать, я пострадал меньше всех, хотя чешуя у меня на спине никогда не зарубцуется — такими жестокими были огонь, когти и клыки Каанов. — Танис-Верет вновь посмотрел в глаза Ша-Каана, и его голос прозвучал эхом голоса прежнего могучего дракона, уставшего и потерявшего надежду. — Мне некого послать на охрану границ. Уходи, Ша-Каан, ты уже сделал достаточно.

Ша-Каан не пошевелился. Танис-Верет мог посчитать его поведение прямым актом агрессии, если бы пожелал, однако раненый дракон лишь покачал головой.

— Понятно, — промолвил он.

— Клянусь небесами, Танис, ничего тебе не понятно! — вскричал Ша-Каан. — Я пришел к тебе, просил вас не вступать в союз с Наиками, просил поверить, что мы защитим вас от них… Но ты не захотел меня слушать, и нам пришлось сражаться. Твой Род оказался слабее. Казнам победа над вами не принесла радости. А теперь мы поможем вам выжить.

Из могучей груди Танис-Верета вырвался оглушительный хохот.

— Как вы нам поможете? С Каанами практически покончено. Это встреча двух мертвых драконов. Ворота слишком велики, и вы не в силах их защищать. Когда Наики соберут новых союзников, вас уничтожат вместе с коридорами слияния.

Ша-Каан склонил голову. Танис-Верет знал далеко не все.

— Появилась возможность закрыть ворота, необходимо только выиграть время.

— Я не вижу причин тебе верить.

— Я сделал тебе предложение, Танис-Верет, — сказал Ша-Каан. — Решай, принимать его или нет. Я не стану на тебя давить. Я рисковал, в одиночку преодолев огромное расстояние, и ты оказал мне честь, когда согласился поговорить со мной. Обитатели моего измерения-слияния пришли к нам, чтобы при помощи своего искусства закрыть ворота. Ворота возникли в результате использования магии и могут быть уничтожены таким же образом. Но эти существа будут находиться на земле, лишенные защиты.

Если вы вступите в сражение на стороне Каанов, мы сумеем их защитить. И если они добьются успеха, Казны быстро восстановят свои силы. Я не верю, что Наики оставят вас в покое. И даю слово, что мы защитим вас в случае нашей победы. Мы не позволим врагам нарушать ваши границы, пока Беретов снова не станет много. Никогда больше Казны и Вереты не будут воевать. Наши земли не пересекаются, у нас нет причин для конфликта. Во всяком случае, Казны видят ситуацию именно так.

Я не жду ответа сразу. Будущее вашего Рода зависит от твоего решения. Я нуждаюсь в твоей помощи. Сейчас мне пора уходить. Нам, как и тебе, нужно приготовиться к последнему сражению. Надеюсь, я еще увижу, как Вереты выступят против Наиков.

— Да благословят тебя небеса, Ша-Каан, — сказал Танис-Верет, чей голос стал задумчивым. — Я отвечу на зов Наиков так, как должен. Не более того.

— Твое право, Танис-Верет.

Ша-Каан расправил крылья, попрощался и полетел в страну Каанов; на сердце у него стало немного легче.

Он думал о предстоящем сражении.

ГЛАВА 33

По мере приближения вечера страну Каанов окутал густой туман. Никто из драконов не пожелал остаться снаружи, все ушли в Чоул, коридоры слияния или собственные дома, если таковые имелись. Вороны расположились на берегу реки; очевидно, им предстояло провести ночь под открытым небом. Впрочем, ночь выдалась теплой, и спать на берегу было даже приятно.

Больше всего Хирада беспокоила неуверенность магов. Он видел тревогу в глазах Илкара, не мог не заметить, как нервно покусывал черенок своей трубки Денсер.

Четверка магов что-то напряженно обсуждала, разложив вокруг костра книги и тексты. Самые лучшие маги Балии и могущественный волшебник из Зитеска не могли решить проблему — а ведь у них имелась почти вся необходимая информация.

С другой стороны, что ж тут удивительного. Их попросили закрыть дыру в небе размером с целый город. Хирад мог только догадываться о мастерстве, которое для этого требовалось. И вновь он ощутил собственную беспомощность. Да, без воинского искусства им не удалось бы сюда добраться, но теперь только от магов зависела самая важная часть работы, а ему оставалось лишь пить кофе.

С противоположной стороны костра сидел Фрон, молчаливый и задумчивый, его длинные светлые волосы потемнели от влаги и спутанными прядями свисали на плечи. После смерти Уилла оборотень не проявлял никакого интереса к жизни, оживляясь только в те моменты, когда Воронам угрожала опасность.

— Фрон? — рискнул обратиться к нему Хирад.

Молодой воин оторвал взгляд от травы и посмотрел Хираду в глаза. В его взгляде не чувствовалось прежней силы. Исчезла решимость. Ничего не осталось, кроме скорби. Завладев вниманием Фрона, Хирад не знал, что делать дальше. Он понимал лишь, что необходимо прервать затянувшееся молчание.