Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Лотар Желтоголовый - Демон Жалым

ModernLib.Net / Басов Николай Владленович / Демон Жалым - Чтение (стр. 15)
Автор: Басов Николай Владленович
Жанр:
Серия: Лотар Желтоголовый

 

 


      Рубос вздохнул:
      – Ну, если это так опасно, то и сиди тут.
      – Нет, – решил Лотар, – идти все равно придется. Только для начала все-таки попробуем понять, что здесь происходит с пространством.
      Они допили воду и пошли в сторону реки. Сначала Лотар ничего не замечал, потом вдруг обнаружил, что видит лишь то, что находится совсем недалеко – в сотне саженей, не дальше. Нет, разумом он понимал, что они идут в ясный день и он должен видеть и горы на краю долины, и небо над собой, но… не видел. Сознание почему-то не охватывало, упускало более отдаленную перспективу, словно разучилось видеть по-человечески.
      Краски стали тусклыми, а чуть дальше сотни футов мир вообще становился однообразно серым, словно свинцовым или серебряным карандашом было набросано несколько контуров. Даже объем не ощущался. Стоп, подумал Лотар, если постараться, рассудок должен все это исправить, он же привык к объемам и цветам… Но мир по-прежнему остался плоским и графичным.
      Потом они потеряли направление и лишь после трех или четырех попыток сумели найти его снова. Интересно, что, пытаясь выяснить правильное направление, даже обычно разговорчивый Сухмет перешел на какой-то странный язык жестов. Его никто не понимал. Потом, когда память стала возвращаться к ним, выяснилось, что старик заговорил вдруг на фойском, и жесты, конечно же, у него тоже были фойские.
      Но сразу после этого небольшого просветления сознания все вдруг померкло окончательно. Лотар на мгновение осознал себя идущим по какому-то сумеречному, жестко ограниченному коридору. Идти по нему было страшно, и вел он неизвестно куда. В сознании дико бились колокольчики, но он все равно переставлял ноги, направляясь куда-то, где его ждала, может быть, смерть.
      Никогда впоследствии Лотар не испытывал такой ужасающей, такой полной беспомощности. Он очень боялся ее потом и даже несколько раз просыпался по ночам в холодном поту, переживая заново. Но это тяжкое испытание в итоге даже помогло ему и сделало только сильнее – Лотар с отчетливостью, которой тогда и сам не был рад, осознал и измерил пределы своей допустимой ментальной слабости.
      Внезапно пелена рассеялась, Лотар осознал, что это он, Желтоголовый, сидит на песке неподалеку от янтарной скалы высотой с основательный стог или с большой валун. А Сухмет смачивает его лицо и грудь водой из нагрудной панцирной пластины Санса.
      – Ну, ты что, господин мой? Все кончено, все прошло, мы вернулись.
      Лотар поднял голову. На него очень внимательно смотрели Рубос и Санс. Он понял, что может снова соображать.
      – Что это было?
      Сухмет пожал плечами:
      – Ты как-то слишком остро отреагировал на это, господин. Даже Санс, а он вовсе не ментальный богатырь, всего лишь стал путаться в расстоянии и направлении. Когда я привязал всех к себе, он вполне успокоился и пошел, как овечка. И даже смотрел по сторонам. А ты…
      – Это как-то связано…
      Лотар умолк. Он не мог заставить себя даже додумать то, что промелькнуло в его сознании.
      – С чем? – спросил Рубос.
      – Не важно, – ответил Сухмет.
      Он понял, что Лотар хотел удостовериться, что это его качество было оборотной стороной той силы, которую он когда-то получил, превратившись на несколько минут в Черного Дракона. И сейчас отход от человеческого мироощущения проявился с такой наглядностью, что Лотар не хотел даже анализировать происшедшее.
      Осознав, что Лотар пришел-таки в себя, Сухмет посмотрел на других участников прогулки:
      – Ну а вы что-нибудь заметили?
      Рубос пожал могучими плечами:
      – Глупости все наши опасения – я так скажу. И среди дикости можно выжить. Хотя, конечно, если собрать племя, то было бы легче.
      Сухмет радостно кивнул:
      – Без сомнения, с племенем было бы легче. Так мы, люди, собственно, и выжили. Фокус только в том, что тут племя собрать не удастся. Да и задача у нас другая. Поэтому спросим нашего юного друга – что заметил он?
      – Я заметил, что в том сером коридоре, по которому мы шли, было ответвление. Я еще хотел туда зайти, но…
      – Ты тоже заметил серый коридор? – поинтересовался Лотар.
      – Я разглядел ответвление, которое, кажется, не заметил даже Сухмет.
      Сухмет и в самом деле выглядел удивленным.
      – Ты ничего не путаешь? Там не было никаких ответвлений. Просто закрылись все перспективы, и это вынудило нас вернуться.
      – Там был боковой коридорчик. Я его не просто нашел, я в него рукой провалился, но ты дернул меня вперед. Вот я и решил, что это не очень интересно.
      – Это очень интересно, – проговорил Сухмет. – Теоретически это может быть выходом.
      – Выходом? – спросил Рубос, поправляя свой меч. – Из всей этой мерзости? – Он внимательно посмотрел на Лотара. Догадавшись, что Желтоголовый уже оправился от своей амнезии, он посмотрел на Санса и Сухмета, а потом громко, раздельно спросил: – Тогда чего мы, разрази меня Перхунас, здесь ждем?

Глава 36

      Впереди опять шел Сухмет. Он настоял на этом не только потому, что лучше ориентировался в пустынном, сером, необжитом пространстве, которое Жалын выстроил вокруг них, но и потому, что чему-то сильно не доверял. Лотар чувствовал это недоверие и считал его оправданным – не может быть никакого ответвления, которое не ведет в ловушку, если его строил Жалын.
      Кроме того, Лотара смущало, что Сухмет его не заметил, когда они проходили коридор в первый раз. Старик не мог чего-то не заметить. Он ориентировался в том, что творилось вокруг, так точно и уверенно, словно совершил в свое время с Харисмусом не один десяток путешествий в Безлюдье. Он не мог чего-то не заметить, если только на том повороте не была поставлена специальная маскировка под его тип сознания, под его тренированные возможности. Но знать это наверняка мог только тот, кто разгадал тип сознания Сухмета, сформированный две тысячи лет назад все тем же Харисмусом, и кто строил этот пространственный лабиринт, – Жалын.
      К сожалению, и то и другое было возможно. Но если Лотар со временем мог адаптироваться к пустынному пространству, то магическая маскировка против Сухмета не могла не сработать, и Желтоголовый с тревогой ждал – заметит ли на этот раз Сухмет пресловутое ответвление, или все будет, как прежде.
      Сразу возле реки появились зрительные изменения. Все то же, хотя теперь Лотару было легче бороться с этими состояниями, и он сумел ослабить их действие. К тому же в этом мире все очень замедлялось – и скорость реакции, и мышление, и ориентировка. Даже визг колокольчиков.
      Он снова не выдержал, когда они попали в серый коридор, но через три или пять сотен футов, которые они прошли, снова связанные воедино, как горцы на крутых перевалах, зрение вдруг вернулось к нему.
      Тем временем Санс остановился. Он смотрел куда-то в сторону, явно не туда, куда вел их Сухмет, и что-то видел. Лотар вгляделся в его лицо и сквозь напряженные мышцы, кости и нервы понял, что читает его опасение, что он – Санс – не сумеет узнать поворот, который и в самом деле мог только почудиться ему.
      И вот теперь он что-то видел. Хотя облегчения это почему-то не приносило.
      Лотар перевел взгляд туда, куда пристально вглядывался лейтенант, и вдруг в колышущейся серой вате, поднимающейся вверх, как непроницаемая бесконечная стена, увидел темный провал. Это был тот боковой проход, о котором говорил Санс. Он и в самом деле существовал. А Сухмет прошел в двух футах от него и ничего не заметил. Все это наводило на мысли… Но мысли были такими медлительными и неповоротливыми, что Лотар даже не успел ничего предпринять, как Санс шагнул вперед.
      – Стой, куда? – Сухмет повернулся вслед лейтенанту.
      И для него эта работа не проходила даром. Все лицо старика было покрыто сплошной маской пота, глаза блуждали, рот полуоткрылся от невыносимого напряжения…
      – Он что-то нашел, – пояснил Лотар.
      – Да, нашел, – почти выкрикнул Санс, – и иду по этому коридору… Тут намного теснее.
      Веревка увлекла Лотара за лейтенантом. Он ударился о плечо Рубоса, но мирамец уже понял, что вдвоем им тут не повернуться, и отбросил свой конец. Сухмет сокрушенно зашипел на него.
      Лотару уже не было дела до того, как они будут разбираться между собой. Они остались позади, а впереди был Санс, и Желтоголовому нужно было во что бы то ни стало обогнать его. Он чувствовал, что это важно, что это освободит лейтенанта от чего-то, что ему не по силам… Казалось, сами стены коридора подталкивали его вперед. Нужно было продраться, обогнать Санса… Но коридор стал очень узким, и ничего не получалось.
      Лотар хрипло закричал, стараясь заглушить нестерпимый вой колоколов в сознании:
      – Стой, Санс, я приказываю остановиться! Я должен идти первым!
      Лейтенант не слушал, он уже почти бежал, и Лотар поймал себя на том, что не может его схватить, потому что сразу и окончательно забыл, как можно схватить бегущего впереди человека и силой задержать его. Пока он раздумывал, Санс вдруг дико закричал и мигом остановился…
      Лотар стукнулся ему в спину грудью и тоже остановился. Санс боролся с чем-то впереди, от чего не было спасения, и выл от боли. Лотар повернулся назад.
      Сзади к нему осторожно, очень медленно подходил Сухмет. Он спросил:
      – Ты как, господин мой?
      – В порядке, – ответил Лотар. – А вот с Сансом что-то происходит.
      Сухмет кивнул и протянул руку, чтобы увести Лотара.
      – Быстрее назад, отсюда мы никуда не можем перейти.
      Пока они бежали, Лотар спросил, задыхаясь:
      – Ты знаешь, что это такое?
      – Догадываюсь, – буркнул Сухмет. Теперь он был спокойнее, увереннее, и даже не потел, а бежал, как призовой жеребец чистых кровей. Лотар едва успевал за ним.
      Рубос дошел почти до конца пространственного коридора и уже приготовился выйти из него, когда они оказались рядом. Он оглянулся, проверил, все ли в порядке с Лотаром, и удовлетворенно кивнул.
      – Ну, ладно, – сказал он, – прыгаю.
      И прыгнул. Не останавливаясь, следом за ним прыгнул Сухмет. Лотару тоже ничего не оставалось делать, как шагнуть вперед. Снова, как тогда, когда они проходили через мерцающую дверь пространственного перехода на чердаке служебной башенки замка КаФрам, – мгновенное беспамятство. А потом он почувствовал, что катится по песчаному склону, набивая несильные шишки на слишком выпуклые части тела и хрустя песком, залепившим рот и глаза.
      Когда он остановил падение, никого поблизости уже не было. Тело ломило от боли и внутреннего перенапряжения, которое он испытал в коридоре, но тревожные колокольчики в сознании умолкли. Он ощущал полное спокойствие. Если бы не крики где-то рядом, все было бы и вовсе прекрасно.
      Эти крики! Лотар поднял голову. Потом вскочил и помчался, стараясь как можно быстрее высвобождать ноги из вязкого песка. Но когда он подбежал, все было уже кончено.
      Санс тонул в янтарной скале, как мошка в куске сосновой смолы. Он уже погрузился до плеча, а правая нога полностью ушла в ровную, гладкую на вид поверхность…
      Неожиданно лейтенант заговорил:
      – Это все? – Никто ему не ответил. – Сделайте что-нибудь!
      Сухмет покачал головой:
      – Санс, из этого выбраться невозможно.
      – Не понимаю… Я погибаю, а вы ждете, пока я окончательно не утону?
      Рубос вдруг тряхнул головой:
      – Нет, не верю. Держись, Санс.
      В мгновение ока он выхватил свой меч и рубанул по янтарной поверхности, стараясь отсечь примерно то место, где должно было находиться плечо гибнущего лейтенанта. Огромный ятаган застрял, углубившись дюйма на три, и намертво остановился. Рубос подергал, но не смог больше ничего с ним сделать.
      Тогда он оперся на него, как на рычаг, схватил Санса за плечо и попробовал его вытащить. Это не дало ровным счетом никакого результата, но Санс вдруг всхлипнул, попытался схватиться за Рубоса и нечаянно толкнул его. Рука мирамца соскользнула, он дернулся, удерживая равновесие…
      Лотар оказался рядом, прежде чем мирамец врезался в скалу, схватил за пояс и резко отдернул его. И все-таки кончиком пальца Рубос коснулся скалы.
      Он так и стоял, в ярде от прозрачнейшей скалы, на ровной поверхности которой солнце играло всеми своими лучами, а палец его всего на четверть дюйма погрузился в гибельную массу. И не мог отойти, потому что не было силы, которая разорвала бы этот захват.
      – Так, – недовольно буркнул Сухмет. – Теперь и ты тоже.
      – Что я тоже? – спросил Рубос.
      Мирамец поднял ногу, приготовившись упереться подошвой сапога или коленом в скалу и все-таки вырвать палец.
      – Не делай этого, – спокойно и грустно предупредил его Санс.
      – Почему? – оказывается, Рубос еще не все понимал.
      – А как, ты думаешь, в этой прелести увязло бедро Санса? – вопросом на вопрос ответил Сухмет.
      – Все так и было, – сказал Санс. – Мне казалось, не может быть ничего страшного, но когда я уперся ногой…
      – Тебе нужно было подождать, мы бы обошли и помогли. А теперь…
      Сухмет вздохнул и вытащил саблю.
      – Ты думаешь, это необходимо? – спросил Рубос. Он стал очень рассудительным. Так и не дождавшись ответа, он вдруг сказал: – А эта штука, из которой состоит скала, здорово жжет.
      – Сейчас будет еще больнее, – предупредил его Лотар.
      Сухмет потрогал лезвие подушечкой большого пальца, как мясник или хирург.
      – Хорошо хоть не руку, Рубос. А палец, если будешь терпеливым, мы тебе с помощью посоха Гурама отрастим новый.
      – Жаль, я не знал этого, – снова сказал Санс. – И теперь вот…
      – Может, я сам? – спросил Рубос.
      – В этом нет необходимости, – ответил Сухмет и взмахнул Утгелой.
      Лотар резко отдернул освободившегося Рубоса от янтарной скалы, чтобы он от боли не выкинул что-нибудь неожиданное.
      Пока Сухмет перевязывал мирамцу рану, Лотар стоял около Санса. Лейтенант медленно, дюйм за дюймом тонул в ровной, совершенно невозмутимой поверхности и беззвучно молился, шевеля губами. Лотар мог бы, конечно, услышать, что он говорил, но не стал этого делать. Предсмертная молитва вдруг прервалась. Санс снова заговорил, и в голосе его зазвучало отчаяние:
      – А Господь примет меня на небо? После всего того, что они сделали со мной?
      Лотар посмотрел прямо в глаза юноше:
      – Ты очистился. После того как Сухмет вылечил тебя, ты загрязнен не больше, чем новорожденный ребенок. Я знаю, я был там.
      – Где – там?
      – В твоем сознании.
      К ним подошел Сухмет. Он спросил:
      – Санс, если хочешь, я могу послать блаженный морок, и ты умрешь, даже не заметив этого. Хочешь?
      – Нет, – быстро ответил юноша. Но потом он вгляделся в янтарную поверхность, которая приблизилась уже к самому его подбородку. – А впрочем, не знаю.
      – Будем считать это согласием?
      – Да. Только… – Он чуть не заплакал, но справился с собой и все-таки договорил: – Не уходите от меня, даже если я ничего не буду соображать, пока я… Пока я…
      – Хорошо, – пообещал Лотар.
      – И не волнуйся, мальчик, – вдруг быстро произнес Сухмет. В его голосе уже звучала магическая, внушающая сила. – Ты недолго будешь там находиться. Души, подобные твоей, быстро возвращаются назад, иногда даже слишком быстро, потому что здесь им нравится больше… И они приходят в этот мир для новых испытаний.
      Он сделал странный жест, словно ударил Санса на расстоянии обеими ладонями сверху вниз, и голова мальчика бессильно повисла. Лоб его коснулся янтарной поверхности, но он этого уже не заметил. На его губах появилась блаженная улыбка. Он был далеко отсюда и видел что-то, доступное только ему.
      – Он уйдет быстро, – произнес Сухмет и, больше не добавив ни слова, отошел.
      Лотар остался стоять. Он должен был стоять, потому что это был пятый юноша, за которого он взял на себя ответственность и который теперь умирал. Он остался еще и потому, что ловушка ответвления была поставлена на него, на Лотара. Он должен был ее заметить, он должен был пойти первым, и он должен был вот так, как Санс, врезаться прямо в скалу, которая не отпускала от себя никого – ни живого, ни мертвого.
      Да, он должен был погибнуть, так было рассчитано. Выход из того искривленного коридора кончался, вероятно, всего в нескольких дюймах от скалы. Ведь что-то толкало Лотара вперед, заставляя бежать. Он неминуемо погиб бы… Если бы не Санс.
      Он спас Лотара. И Желтоголовый приготовился ждать, пока юноша исчезнет на его глазах.
      Прошло не очень много времени, как Санс стал погружаться в скалу уже и лицом. Разглядывая, как это происходит, Лотар обнаружил одну очень интересную особенность.
      Сама скала была настолько прозрачной, что Лотар, почти не напрягая зрения, видел холмы сквозь всю ее толщину. Но тонувший в ней Санс не оставлял никаких следов, словно его руку до плеча и ногу до бедра ровно отсекли и каким-то образом растворили.
      Или длина рук и ног тонущего лейтенанта была неизмеримо мала по сравнению с глубиной, заключенной в таинственном материале, словно небольшая с виду янтарная скала хранила в своей утробе необъятный и неведомый океан. Вероятно, эта мысль была правильной, потому что Сухмет, неожиданно появившийся сзади, одобрительно хмыкнул:
      – Так и есть, господин, мы видим тут столько этой смолы, что кажется, можно обхватить руками, а на самом деле тут могут утонуть миры и народы. Пойдем, все уже кончено, ты выполнил свой последний долг перед этим мальчиком.
      Они отошли к Рубосу, который сидел на коряге и баюкал свою руку.
      – Ну а ты как? – спросил его Лотар.
      – Вот он, – Рубос кивнул на Сухмета, – обещает новый палец. Но все хирурги что-нибудь обещают, а потом выясняется, что костыли, которые они дают, гораздо хуже ног.
      – Ну, с ногами у тебя пока все в порядке.
      – Если с тобой поведусь, то за ногами придется и во сне приглядывать.
      Так, значит, дело становится действительно худо. Без особой надобности Рубос шутить не станет.
      – Ты бы обезболил ему руку, – сказал Лотар.
      – Предлагал, он отказывается.
      Рубос вздохнул и посмотрел на то, что еще недавно было Сансом. Теперь из скалы торчал лишь клочок одежды и заломленная в волнообразном, странном движении левая кисть.
      – Мне жаль, что этот мальчишка погиб.
      – А как с остальными нашими мальчишками?
      Рубос только вздохнул и ничего не ответил. Тогда подал голос Сухмет:
      – Это война. За свою жизнь я насмотрелся на многие войны. И видел много таких смертей. В них нет ничего хорошего, но Вседержитель в непостижимой справедливости так установил свой миропорядок, что это еще не конец. Для многих из них это только начало радости и добра.
      – Аминь, – буркнул Рубос.
      Сухмет насмешливо посмотрел на него, а потом отвернулся.
      И тут случилось удивительное. Может быть, это происходило и раньше, но они просто не замечали, погруженные в трагедию Санса.
      На посохе Гурама, брошенном на песок, образовался чуть мутноватый шар величиной с большое яблоко. Как он появился из ничего, не мог сказать ни один из них. Он просто вышел из тех складок посоха, которые Сухмет называл – по аналогии с трубой – клапанами. А потом эта капля, похожая на пузырь воздуха под водой, поползла вверх, распластываясь, как медуза, и ушла в сторону янтарной скалы.
      Присмотревшись, Лотар с удивлением обнаружил, что над скалой уже собралось некоторое количество таких пузырьков и они прикрывали янтарную глыбу, как ровный аккуратный зонтик.
      Рубос повернулся к Сухмету:
      – Что это было?
      Лотар подумал:
      – Такая же штука появилась, когда я похищал этот посох у Атольфа. Помнишь, Сухмет, это было в замке Ожерелье?
      – Я все помню.
      – Тогда над замком висел Колокол Всевидения.
      – А что тут у нас висит? – снова спросил Рубос.
      Сухмет повернулся к Лотару и очень отчетливо проговорил:
      – Ты можешь выгнать меня за невежество со службы, господин мой, но я даже не могу предположить, что это такое. – Подумав, он сказал еще более решительно: – Никогда и нигде мне не попадалось упоминание о том, что посох Гурама способен автоматически включаться в ответ на какую-либо угрозу. А если его не включил кто-то посторонний, то я…
      И всезнающий Сухмет беспомощно развел руками.

Глава 37

      К вечеру напряжение, возникшее из-за гибели Санса, уменьшилось. На песке стало довольно холодно, и Сухмет принес несколько охапок густой, толстой, как тростник, но мягкой травы. Лежать на ней было приятно.
      Отрубив малым мечом Рубоса немного веток от коряги, разожгли костер. Его пламя причудливо отражалось в поверхности янтарной скалы и делало окружающий мир почти красивым.
      Вот только было очень тихо и хотелось есть. Воды у них, к счастью, было достаточно, а то Лотар просто ни о чем другом думать бы не смог.
      Когда под вечер задул ветер, Желтоголовому показалось, что он чувствует в нем дыхание моря. Сухмет, обрабатывая покалеченный палец Рубоса, ответил, хотя Лотар не задавал вопросов:
      – А чему тут удивляться, господин мой. Мы находимся в том месте, которое и через миллионы лет можно назвать островом Шонмор, так что море, каким бы оно ни было, должно быть недалеко.
      Рубос тут же отозвался:
      – Интересно, какое оно?
      – Ну, может, помельче, может, помутнее чуть-чуть. Более соленое. Но в остальном измениться не должно – для этого слишком мало времени прошло.
      Лотар посмотрел на звезды, к которым поднимались искорки от костра. Странные созвездия, странные контуры. Они заставляли думать о главном.
      – И все-таки он поступил не очень разумно, заманив нас сюда.
      – Кто?
      – КаФрам. Или Жалын, называй как хочешь.
      – Ты уверен, что это одно и то же? – поинтересовался Рубос. – Может, его заставили?
      – Кто?
      – Настоящий второй враг, как ты уже один раз говорил на корабле.
      – Тут такого нет. А если бы и был, ему бы потребовалось больше времени, чтобы устроить на нас засаду и склонить Бетию к сотрудничеству, чем те несколько дней, которые мы тут гостили. Нет, настоящим вторым врагом и является Жалын, или КаФрам.
      – Жаль, он хоть и недотепа, но мне в какой-то момент понравился, – признался Рубос.
      – Мне тоже, – согласился Лотар. – Но существа дела это не меняет. Он – враг.
      Они помолчали. Сухмет завершил свои манипуляции над пальцем Капитана Наемников и прилег на свою охапку травы.
      – Кстати, – снова спросил Рубос, – я давно хотел тебя спросить – еще во время того разговора – кто наш первый враг?
      Лотар потупился. Как всегда, когда нужно было произнести это имя, страх сжимал его губы. Он чувствовал, что слабеет, называя зло по имени, и обращает на себя агрессивное внимание силы, с которой не сумеет сладить.
      – Это тот, кто поднял все эти армии и погнал их на Запад. Имя его – Нахаб.
      Голос Сухмета прозвучал отрешенно, словно он был существом из другого мира. Лотар быстро посмотрел в его желтое, морщинистое, неподвижное лицо. Если бы не блестевшие от пламени глаза, оно было бы сейчас похоже на деревянную маску.
      Что стоит за этим человеком, вдруг подумал Лотар? Вернее, за этим существом, потому что назвать Сухмета человеком было довольно трудно. Что движет им? Почему восемнадцать лет назад в далекой Ашмилоне он выбрал Лотара своим господином и послушно следовал за ним все это время, отправляясь порой туда, откуда, казалось, невозможно вернуться живым? Что заставляет его так рисковать?
      Золото, к которому он всегда проявляет демонстративный интерес? Глупости, решил Лотар. Стоит этому золоту оказаться в их тайнике, как Сухмет молниеносно теряет к нему интерес. Да и золота этого скопилось столько, что они вполне могли купить себе небольшое королевство и выколачивать доходы из земли, торговли, мелких, нерискованных войн… Так что, если бы золото было главной пружиной Сухмета, он давно предложил бы иной путь и образ действия.
      Загадки, всегда загадки, почти всю его жизнь – загадки…
      – Придет время – узнаешь, господин мой, что заставило меня выбрать тебя, – сказал Сухмет и стал рыться в своем мешке, повернувшись так, чтобы Лотар уже не видел его лица.
      – Ну, тогда Жалын – второй наш враг, верно, Лотар? – не унимался Рубос.
      – Верно.
      Рубос лег на траву, сухо зашуршавшую под его большим телом, и посмотрел в небо.
      – Тогда вот что я вам скажу. Боец он неважный. Это даже я понимаю. И это – не наигранное. Я бы справился с ним, даже не вытаскивая рук из карманов, как у нас говорят.
      Лотар потер глаза, в них попал клуб дыма, и они заныли такой с детства знакомой болью, что едва ли не смеяться хотелось. Хотя это был бы грустный смех.
      – Да он и не боец, Рубос. Он всего лишь маяк. Хорошо оснащенный, явно подпитываемый из мощного источника, живой маяк, посылающий сигнал, что необходим его единственному господину – той сущности, которую назвал Сухмет. Он показывает солдатам типа Торсингая, Сун Ло и Рампаширосома, куда идти и с кем биться.
      Рубос приподнялся на локте.
      – А разве маяком служит не это? – Он указал на скалу.
      Лотар посмотрел на небо. Так хорошо было думать, глядя на звезды.
      – Не думаю. Жалын вполне может быть источником сигнала, то есть маяком. Учти, не линзой вроде тех грубых подделок под Дракона Времени, которые мы обнаружили в пещере Заморы и в доме КамЛута, а источником. У него хватит для этого и выучки, и магических ресурсов. А помещать сигнал куда-то еще, в тех мирах, где невелика ценность слуги перед господином, в данном случае самого Жалына перед Нахабом… просто рискованно и неэкономично. Это лишает поддержки со стороны господина, понижает заслуги перед господином, и в конце концов у господина появляется мысль, что можно обойтись и без него.
      – Ага, значит, это страховка?
      – Пожалуй, можно сказать и так. Все-таки в любой игре, где ставки довольно высоки, а сама игра, несмотря ни на что, может пойти неизвестно как, следует думать о страховке. Тем более, как ты сам заметил, он – не воин.
      – Значит, чтобы справиться с ситуацией, господин мой, нам нужно избавиться от Жалына?
      Голос Сухмета говорил, что он стал прежним – обычным, мягким, безотказным другом, но все равно таинственным восточником.
      – Если он будет настолько нерасторопен, что предоставит нам такую возможность, – улыбнулся Лотар. – Пока все складывается наоборот.
      – Приятно сознавать, что мы наконец знаем, что нужно делать, – проговорил Рубос.
      Лотар подтвердил это так серьезно, что мирамцу даже стало не по себе от своего зубоскальства:
      – Да, очень приятно, Рубос. Все-таки я здорово рисковал, оставаясь тут, на Шонморе. А если бы я ошибся и мои предположения заставили нас только время потерять? И мы бы ничего не выяснили?!
      – Ну, ты в таких предположениях никогда не ошибаешься, – произнес Рубос примирительно.
      – Еще как ошибаюсь. Только, к счастью, не на этот раз. – Лотар помолчал и решил, что он слишком уж накинулся на Рубоса. – Ну, в общем, все оказалось правильно. Да и Жалын, кажется, считал, что может с нами расправиться, не подставляясь в открытом бою. То есть я ждал, что он проявит себя и попытается напасть.
      – На это ты тоже рассчитывал? – спросил Сухмет.
      Лотар улыбнулся:
      – Сейчас, когда дела наши так блестящи, мне, естественно, хочется ответить – да!
      Посмеялись, посерьезнели.
      От посоха Гурама отделился еще один шар сгущенного воздуха, или что там это было, и ушел в темноту накрывать янтарную скалу плавающим покровом.
      Рубос вдруг сказал:
      – А все-таки что-то зависит от этой скалы? Я не большой знаток магических хитростей, но мне кажется, что без нее Жалын – бумажный змей, который сгорит от первой же искры. Независимо от того – есть в нем источник сигнала или нет. – Он разгорячился. – Поймите, мы же взяли в залог его важнейший инструмент, почему не попробовать просто-напросто уничтожить его?
      – Можно, завтра? – попросил Сухмет. – Сегодня я подустал, давно не спал, почти два дня подряд.
      Лотар хмыкнул. Рубос обиделся:
      – Вот вам бы только зубоскалить, а дело-то серьезное. За все нужно браться, все пробовать.
      – Да он и пробует, Рубос, – примирительно ответил Лотар. – Ты просто не замечаешь. Он все время только к этой скале и присматривается. Да и существо он такое – его хлебом не корми, дай поэкспериментировать с чем-нибудь новым. Даже если бы от этого и не зависела судьба Западного континента, он бы набросился на скалу со своими пробами, как голодный тигр на свежее мясо.
      – Да? Я и впрямь не заметил… Сухмет, и что ты можешь о ней сказать?
      – О скале? – сонно переспросил восточник. – Пока немногое. Это, кажется, спрессованное время, уложенное с немыслимой плотностью каким-то энергетическим конденсатором неизвестного мне устройства. Сейчас это целое море времени, оно подтаивает, как кусок льда на солнце, и с избытком питает энергией все магические построения Жалына. Но он каким-то образом сумел замкнуть его на себе полностью, привязать только к себе. То есть его силу никто другой перехватить не может. Если прикончить его, эта штука уйдет из нашего мира навсегда.
      – Я жалеть не буду, – буркнул Рубос. – А почему в ней Санс утонул?
      – Время – идеальный разрушитель. Собственно говоря, лучше оружия во Вселенной не существует.
      – Ну, если не считать некоторых из моих друзей, – ответил мирамец.
      – Что ты хочешь этим сказать? – удивился Сухмет.
      – Ничего особенного. Кроме того, что появилась первая по-настоящему хорошая новость с тех пор, как мы принялись за это дело.
      – Поясни, пожалуйста.
      Мирамец победоносно улыбнулся в свете догорающих веток:
      – Если вы с Лотаром столько знаете о противнике, сколько ты рассказал, считай, победа нам обеспечена – разве это не хорошая новость?

Глава 38

      Проснувшись поутру, они сходили на реку. Почему-то это было очень важно для Сухмета. Потом погрызли какие-то корешки, которые Рубос выкопал на ближайшем поле, и принялись за дело.
      Собственно, за дело принялся Сухмет. Он прочитал с десяток защитных заклинаний, которые очень смахивали на просительные молитвы. В них было столько тревоги, что Лотар так и не смог сосредоточиться на тренировке, которую собирался устроить для себя и Рубоса.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17