- Джастин, - прошептал я. В конце концов, не в силах больше смотреть, я зажмурился и низко склонил голову, слыша только грохот собственного сердца в ушах. Стук. Стук моего сердца.
      Я проснулся и открыл глаза. Входная дверь сотрясалась под чьими-то сокрушительными ударами. Сьюзен проснулась одновременно со мной и села, придерживая на груди одеяло. За окном все еще было темно. Самая длинная свеча еще не догорела, но угли в камине снова едва тлели.
      Казалось, в моем теле не осталось ни одной клетки, которая не болела бы - все мои суставы и мышцы требовали восстановления после долгого и тяжелого дня. Стук не прекращался; я встал и поплелся на кухню. Мой револьвер тридцать восьмого калибра потерялся год назад, в бою со стаей полусумасшедших ликантропов, и я заменил его другим, триста пятьдесят седьмого калибра, со стволом средней длины. Должно быть, в тот день я ощущал себя тревожнее обычного.
      Пистолет весил, казалось, фунтов двести. Я проверил, заряжен ли он, и повернулся к двери. Сьюзен смахнула волосы с глаз, уставилась на пистолет в моей руке и подалась назад, подальше от линии огня. Умница. Молодчина, Сьюзен.
      - Вы мало чего добьетесь, ломая дверь, - крикнул я. Пистолета на дверь я, правда, пока не наводил. Никогда не целься из пистолета в кого угодно, если не уверен, что желаешь его смерти. - Я заменил старую стальной, в стальной же коробке. Демоны, понимаете ли.
      Стук прекратился.
      - Дрезден! - окрикнул меня Майкл из-за двери. - Я пытался дозвониться до вас, но у вас, должно быть, снята трубка. Нам нужно поговорить.
      Я нахмурился и убрал револьвер обратно на полку.
      - Ладно, ладно. Только потише, Майкл. Знаете, сколько времени?
      - Время поработать, - ответил он. - Солнце вот-вот взойдет.
      - Псих, - пробормотал я.
      Сьюзен окинула взглядом разбросанные по всей комнате детали нашей с ней одежды, одеяла и подушки.
      - Я, пожалуй, подожду у тебя в спальне, - сказала она.
      - Тоже верно, - согласился я, отворил кухонный шкаф и достал оттуда свой теплый халат - тот, в котором обычно работаю в лаборатории. - Укройся только там потеплее, ладно? Мне совершенно не нужно, чтобы ты простудилась.
      Она сонно улыбнулась мне, встала - вся в волнительных полосках загара и скрылась в моей маленькой спальне, затворив за собой дверь. Я пересек комнату и открыл дверь, запуская Майкла внутрь.
      Сегодня на нем были голубые джинсы, фланелевая рубаха и кожаная куртка на цигейке. Как обычно, на плече его висела большая спортивная сумка, внутри которой смутно ощущалась скрытая мощь "Амораккиуса". Я перевел взгляд с сумки на его лицо.
      - Что, неприятности?
      - Не исключено. Вы никого не посылали вчера к отцу Фортхиллу?
      Я потер глаза, пытаясь стряхнуть сонливость. Кофе. Вот что мне позарез нужно сейчас: кофе. Или кока-колы. Что угодно, только бы в нем нашлось немного кофеина.
      - Да. Девушку по имени Лидия. Она боялась, что ее преследует демон.
      - Он позвонил мне минут сорок назад. Кто-то всю ночь пытался проникнуть к нему в церковь.
      Я зажмурился.
      - Что? Неужели проник?
      Майкл мотнул головой.
      - Он почти ничего не успел мне рассказать. Можете сейчас поехать со мной и посмотреть, в чем дело?
      Я кивнул и отступил от двери.
      - Только дайте мне пару минут, - я добрел до ледника и вынул оттуда банку колы. Пальцы достаточно отошли от вчерашнего, чтобы открыть ее, хотя некоторая онемелость в них все еще чувствовалась. Мой желудок проснулся и напомнил мне, что я не уделял ему должного внимания, и я достал из ледника тарелку холодного мяса.
      Я сделал большой глоток колы и соорудил себе здоровенный сандвич. В общем, не прошло и минуты, как я выглянул из кухни и увидел Майкла, созерцавшего царивший у меня в гостиной разгром. Он осторожно потолкал носком башмака одну из Сьюзеновых туфель и поднял на меня извиняющийся взгляд.
      - Простите. Я не знал, что вы не один.
      - Все в порядке.
      На лице Майкла мелькнула улыбка, и он кивнул.
      - Хорошо. Да, кстати: стоит ли мне читать вам лекцию о пагубности добрачных половых сношений?
      Я буркнул что-то насчет неурочного часа, непрошеных гостей и жаб. Майкл только тряхнул головой и ухмыльнулся, глядя, как я, давясь, разделываюсь с едой.
      - Так вы ей сказали?
      - Что именно?
      Он заломил бровь. Я закатил глаза.
      - Ну, почти.
      - Почти сказали?
      - Вот именно. Нам помешали.
      Майкл потрогал носком вторую Сьюзенову туфлю и деликатно покашлял.
      - Ясно.
      Я добил сандвич и половину колы, потом пересек комнату и проскользнул в спальню. В комнате было, мягко говоря, свежо, так что Сьюзен свернулась калачиком, натянув на себя все одеяла, поверх которых растянулся спиной к ней Мистер. При моем появлении он удостоил меня сонным, полным самодовольства взглядом.
      - Спи, спи, толстый, - буркнул я ему, поспешно одеваясь. Носки, джинсы, футболка, толстая фланелевая рубашка. Мамин амулет на шею, еще один заговоренный браслет из маленьких серебряных щитов на левое запястье взамен того, что я отдал Лидии. Простое серебряное колечко с цепочкой рун на внутренней поверхности - на палец правой руки. Браслет и кольцо пощипывали кожу энергией заклятий, которые я совсем еще недавно на них наложил.
      Я склонился над кроватью и чмокнул Сьюзен в щеку. Она сонно пробормотала что-то в ответ и залезла под одеяла с головой. Я подумал, не залезть ли к ней на минутку перед уходом - проверить, уютно ли ей там, но вместо этого вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.
      Мы с Майклом вышли и сели в его пикап - белый (а как же еще) "Форд", размера колес и мощности мотора которого хватило бы, чтобы сдвинуть горы, и поехали в церковь Св. Марии Всех Ангелов.
      Церковь Св. Марии Всех Ангелов велика размерами. То есть, еще как велика. Она возвышается над Уикер-парком более восьмидесяти лет, и на ее глазах этот район вырос из скопления дешевых домов для иммигрантов с редкими вкраплениями богатых особняков в нынешнее прибежище богемы, под завязку набитое яппи, художниками, процветанием и ожиданием такового. Как мне говорили, церковь построена по подобию базилики Св. Петра в Риме и как следствие огромна, изящна и слегка избыточна для своего окружения. Она занимает целый квартал, а это вам не фиг собачий.
      Солнце встало, когда мы заруливали на стоянку у церкви. Я скорее ощутил, чем увидел первые лучи - внезапную, едва ощутимую смену сил, играющих с миром. С точки зрения магии восход чертовски значительный момент. Это время, когда все начинается сначала. Конечно, не все в магии так просто сводится к хорошему и плохому, свету и тьме, и все-таки очень уж много такого, что связано исключительно с ночью и использованием черной магии.
      Мы припарковали пикап на задней - служебной - стоянке и вышли из машины. Майкл со своей сумкой шагал первым. Я поспевал за ним, сунув руки в карман куртки. Чем ближе мы подходили к церкви, тем неуютнее я себя чувствовал. Впрочем, никакая мистика здесь ни при чем. Я вообще неуютно чувствую себя в церквях. В свое время Святая Церковь пожгла уйму чародеев, обвиняя их в сговоре с Сатаной. Как-то странно было заходить туда по делу. Эй, Господи, привет, это я, Гарри. Будь так добр, не превращай меня в соляной столб...
      - Гарри, - произнес Майкл, выдергивая меня из моих размышлений. Смотрите-ка.
      Он задержался у пары старых машин, припаркованных в заднем ряду стоянки. Кто-то изрядно, от души потрудился над ними - побил все окна, исцарапал капоты. Битые фары свисали на проводках перед бамперами; все покрышки тоже были спущены.
      Нахмурившись, я обошел машины кругом. Красные и оранжевые осколки габаритных огней валялись на асфальте. Антенны были вырваны с корнем, и их то ли зашвырнули слишком далеко, то ли вообще унесли с собой. По боковинам протянулись длинные, рваные царапины - по три параллельных полосы.
      - Ну? - спросил Майкл.
      Я посмотрел на него и пожал плечами.
      - Возможно, кто-то или что-то сильно раздосадовалось, не сумев проникнуть в церковь.
      - Вам так кажется? - фыркнул он и повозился с сумкой так, чтобы рукоять "Амораккиуса" торчала у края молнии. - Как вы думаете, это "что-то" может еще находиться поблизости?
      Я покачал головой.
      - Сомневаюсь. С первыми лучами дневного света призраки обыкновенно убираются обратно в Небывальщину.
      - Обыкновенно?
      - Как правило. Почти без исключений.
      Майкл еще раз внимательно посмотрел на меня и положил руку на эфес меча. Мы подошли к служебному входу. По сравнению с роскошью главного входа в церковь, он отличался поразительной скромностью. По обе стороны от двустворчатой двери кто-то старательно высадил с дюжину розовых кустов. Кто-то другой так же старательно изорвал их в клочки. Все до одного кусты были вырваны с корнем. Утыканные шипами ветки валялись по двору в радиусе нескольких десятков ярдов от двери.
      Я нагнулся над одной из таких веток, потом над другой, присмотрелся к ним и нахмурился.
      - Что это вы там ищете? - поинтересовался Майкл.
      - Кровь на шипах, - ответил я. - Розовые шипы могут продырявить почти что угодно, так что тот, кто рвал их с таким остервенением, не мог не напороться.
      - И как, нашли кровь?
      - Ни пятнышка. И отпечатков на земле тоже нет.
      Майкл кивнул.
      - Значит, призрак.
      - Надеюсь, нет.
      Майкл склонил голову набок и нахмурился.
      Я бросил ветку и развел руками.
      - Как правило, максимум, на что способны духи - это перемещать физические тела рывками. Ну там, опрокидывать горшки и кастрюли. Если постараться - может, даже сбросить на кого-нибудь стопку книг, - я махнул рукой в сторону растерзанных роз, потом назад - на изуродованные машины. Ну, конечно, и еще кое-что, но, во всяком случае, это всегда привязано к определенному месту, времени или событию. Призрак, если это был он, преследовал Лидию до этого места, потом учинил погром на священной территории. Я имею в виду, это просто улет. Эта тварюга на порядок сильнее любого призрака из тех, с кем я когда-либо встречался.
      Майкл нахмурился еще сильнее.
      - Что вы хотите этим сказать, Гарри?
      - Я хочу сказать, это может оказаться нам просто не по зубам. Послушайте, Майкл, я неплохо разбираюсь в нечисти и всяких там страшилках. Но основная-то моя специальность все-таки не они.
      Он хмуро покосился на меня.
      - Нам нужно разузнать о них больше.
      Я встал и отряхнул колени.
      - Вот это, - сказал я, - моя специальность. Ладно, пошли, поговорим с отцом Фортхиллом.
      Майкл постучал в дверь. Та без промедления приоткрылась. Отец Фортхилл, седеющий джентльмен довольно хрупкого сложения и среднего роста, воззрился на нас сквозь древние, напоминающие пенсне очки в тонкой проволочной оправе. Глаза его, обыкновенно голубые, яркостью не уступающие яйцам малиновки, этим утром изрядно покраснели.
      - О, Майкл. Слава Богу, - он отворил дверь шире, и Майкл ступил через порог. Они обнялись. Фортхилл чмокнул Майкла в обе щеки, потом отступил на шаг и посмотрел на меня. - И Гарри Дрезден, профессиональный чародей. Да, ни разу мне еще прежде не приходилось освящать целую пятигаллонную канистру воды, мистер Дрезден.
      Майкл удивленно уставился на меня: то, что мы со священником знали друг друга, явно оказалось для него сюрпризом. Я немного смущенно пожал плечами.
      - Вы же сами говорили, что я могу во всем на него положиться.
      - Действительно, можете, - подтвердил Фортхилл, и глаза его на мгновение блеснули из-под очков. - Надеюсь, к качеству святой воды претензий нет?
      - Абсолютно никаких, - ответил я. - Впрочем, можете спросить у вампиров.
      - Гарри, - не выдержал Майкл, - вы снова что-то утаиваете.
      - Что бы там ни думала про меня Черити, Майкл, я не бросаюсь к телефону звонить вам каждый раз, когда сталкиваюсь с проблемами, - я хлопнул его по плечу и протянул руку отцу Фортхиллу. Тот пожал ее с серьезным видом. Со мной обошлись без объятий и чмоканий в щечку.
      - С нетерпением жду дня, - улыбнулся мне Фортхилл, - когда вы посвятите свою жизнь Господу, мистер Дрезден. Ему пригодятся люди с вашей отвагой.
      Я постарался улыбнуться в ответ, но, боюсь, улыбка вышла несколько вымученной.
      - Послушайте, святой отец, я с удовольствием побеседую с вами на эту тему как-нибудь, но сейчас мы к вам по делу.
      - Разумеется, - согласился Фортхилл. Энтузиазма в его взгляде несколько убавилось, и он разом посерьезнел. Он повернулся и зашагал по чисто убранному коридору с темными деревянными балками на потолке и изображениями святых на стенах. Мы старались не отставать от него. - Видите ли, вчера, как раз перед заходом солнца ко мне пришла молодая дама.
      - И как, с ней все было в порядке?
      Он насупил кустистые брови.
      - В порядке? Я бы ответил отрицательно. Все признаки душевного смятения. Сильное истощение. К тому же у нее явно была температура, хотя и не слишком высокая, и еще, она в последний раз принимала душ довольно давно. В общем, вид такой, словно она спасается от чего-то бегством.
      Я нахмурился.
      - Угу. Мне тоже показалось, она не в лучшей форме, - я вкратце изложил свой разговор с Лидией и мое решение помочь ей.
      Отец Фортхилл покачал головой.
      - Я дал ей чистую одежду и накормил. Я как раз собирался отослать ее спать, когда это случилось.
      - Что случилось.
      - Ее начало трясти, - ответил Фортхилл. - Глаза закатились. Она так и осталась сидеть за столом, но опрокинула тарелку супа на пол. Я решил, что у нее припадок, и попытался удержать и сунуть ей что-нибудь в рот, чтобы она не прикусила языка, - он вздохнул и заложил руки за спину. - Боюсь, я мало чем мог помочь бедной девочке. Припадок, похоже, прошел через несколько секунд, но она продолжала дрожать и вся побелела.
      - Слезы Кассандры, - сказал я.
      - Или наркотическая ломка, - заметил Фортхилл. - Так или иначе, она нуждалась в помощи. Я отвел ее в спальню. Она умоляла не оставлять ее одну, поэтому я сел рядом и принялся читать ей отрывки из Святого Матвея. Она, казалось, немного успокоилась, но взгляд ее... - пожилой священник вздохнул. - Взгляд у нее был такой, словно она знала точно, что пропала. Отчаяние - и у столь юной девушки...
      - Когда на вас напали?
      - Минут через десять после этого, - ответил священник. - Все началось с жуткого такого завывания ветра. Господь да простит мне мое неверие, но в ту минуту я не сомневался, что окна не выдержат и разлетятся под его порывами. Потом мы услышали со двора звуки, - он судорожно сглотнул. - Ужасные звуки. Кто-то расхаживал взад-вперед. Тяжелые такие шаги. А потом кто-то начал звать ее по имени, - священник зябко охватил себя руками. -Я встал и обратился к этому существу, спросив, как его зовут, но оно только рассмеялось в ответ. Я начал заклинать его словами Священного Писания, и оно совершенно обезумело. Мы слышали, как оно сокрушает все на улице. Не побоюсь признаться вам, страшнее этого я в жизни ничего не испытывал.
      Девушка пыталась уйти. Выйти к этому существу. Она говорила, что не желает, чтобы со мной что-то случилось, что оно до нее все равно доберется. Ну, разумеется, я запретил ей это, и отказался выпустить ее. Это, снаружи, продолжало погром, а я продолжал читать девушке вслух Писание. Существо на улице продолжало ждать. Я... я ощущал его присутствие, но в окно ничего не видел. Только темноту. Ну, и слышал, когда оно сокрушало что-то еще.
      Ну, через несколько часов оно, похоже, утихомирилось. Девушка уснула. Я обошел помещения проверить, все ли окна и двери на запоре, а когда вернулся, она исчезла.
      - Исчезла? - переспросил я. - Исчезла в смысле - ушла? Или просто исчезла на ровном месте?
      Фортхилл неуверенно улыбнулся.
      - Задняя дверь оказалась не заперта, хотя она и прикрыла ее за собой, священник покачал головой. - Разумеется, я немедленно позвонил Майклу...
      - Нам необходимо найти эту девушку, - сказал я.
      Фортхилл мрачно кивнул.
      - Мистер Дрезден, я уверен, что только властью Всевышнего мы нынче остались целы в этих стенах.
      - Не буду с вами спорить, отец.
      - И все же... доведись вам ощутить всю злобу этого существа, всю его... ярость, Мистер Дрезден... Мне бы не хотелось встретиться с ним вне церкви, не обратившись к помощи Господа.
      - А я разве не обратился к ней? - я ткнул пальцем в Майкла. - Блин, да разве одного Рыцаря Креста недостаточно? И я всегда могу свистнуть двум остальным.
      Фортхилл улыбнулся.
      - Я вовсе не об этом, и вы это прекрасно понимаете. Впрочем, как хотите. Решение принимать вам самим, - он поднял взгляд на нас обоих. Надеюсь, джентльмены, я могу полагаться на ваше молчание в этом вопросе? В полицейском протоколе наверняка будет записано лишь, что неизвестные лица учинили акт вандализма.
      Я фыркнул.
      - Немного лжи во благо, Святой отец? - я сразу пожалел, что сказал это, но, черт, я устал от вежливых бесед.
      - Зло черпает силы из страха, мистер Дрезден, - ответил Фортхилл. - В нашей Церкви имеются специальные учреждения, которые занимаются подобного рода делами, - он на мгновение положил руку на плечо Майклу. - Однако огласка этих событий, пусть даже среди братии, не приведет ни к чему, только напугает множество людей и тем самым поможет врагу творить зло.
      Я согласно кивнул.
      - Разумный подход, Святой отец. Вы рассуждаете почти как чародей.
      Брови его удивленно поползли вверх, но почти сразу же он устало рассмеялся.
      - Молю вас, будьте осторожны, и да пребудет с вами Бог, - он перекрестил нас, и я ощутил сгущение энергии, как порой вблизи от Майкла. Вера. Майкл с Фортхиллом обменялись вполголоса несколькими словами о семье Майкла - я держался в стороне. Фортхилл вызвался крестить младенца, когда бы Черити ни разрешилась от бремени. Они снова обнялись, потом Фортхилл обменялся со мной дружеским, но все-таки деловым рукопожатием, и мы ушли.
      Оказавшись на улице, Майкл посмотрел на меня.
      - Ну, - спросил он. - Что дальше?
      Я нахмурился и сунул руки в карманы. Солнце поднялось уже довольно высоко; по ярко-голубому небу бежали пухлые белые облачка.
      - Я знаю одного типа, довольно тесно общающегося с местной нечистью. Этого психа в Олдтауне.
      Майкл нахмурился и сплюнул.
      - Некроманта.
      Я фыркнул.
      - Он не некромант. Максимум, на что он способен - это вызвать духа, чтобы поговорить с ним, да и то с трудом. По большей части ему приходится прибегать к дешевым трюкам, - я умолчал о том, что будь он настоящим некромантом, Белый Совет давно уже прижал бы его к ногтю. Я совершенно не сомневался в том, что к тому, о ком я говорил, наведывался по меньшей мере один из наших церберов и предупреждал его о возможных последствиях слишком жгучего интереса к темным искусствам.
      - Зачем тогда с ним вообще говорить, если он такой бездарь?
      - Возможно, он ближе к потустороннему миру, чем кто бы то ни было другой в нашем городе. Ну, не считая меня, конечно. И еще, я пошлю на разведку Боба - посмотрим, что ему удастся нарыть. Чем больше источников информации, тем лучше.
      Майкл хмуро посмотрел на меня.
      - Не доверяю я этой практике общения с духами, Гарри. Если отцу Фортхиллу или кому-нибудь из остальных станет известно об этом вашем приятеле...
      - Боб не приятель, - возразил я.
      - Но функции выполняет именно эти, не так ли?
      Я возмущенно фыркнул.
      - Приятели работают за так. Бобу-то я плачу.
      - Платите? - подозрительно переспросил он. - Чем платите?
      - В основном дамскими романами. Ну, иногда еще я трачусь на...
      Майкл выглядел потрясенным до глубины души.
      - Право же, Гарри, я не хочу знать. Неужели вы не можете рассчитать какое-нибудь заклинание прямо здесь, вместо того, чтобы полагаться на этих нечистых?
      Я вздохнул и покачал головой.
      - Мне очень жаль, Майкл. Будь он демоном, он оставил бы следы и еще какие-либо физические проявления, по которым я мог бы его найти. Но я совершенно уверен в том, что это был дух. Только чертовски сильный.
      - Гарри! - сурово произнес Майкл.
      - Извините, сорвалось. Призраки редко вселяются в оболочку, в магическое тело. Это всего лишь сгустки энергии. Они не оставляют за собой физических следов - во всяком случае, таких, которые сохранились бы дольше часа-полутора. Если бы он находился здесь сейчас, возможно, я бы смог рассказать о нем больше и попытался бы напрямую воздействовать на него своей магией. Но его здесь нет, так что...
      Майкл вздохнул.
      - Очень хорошо. Я попрошу тех, с кем связан, поискать девушку. Как вы сказали, ее зовут? Лидия?
      - Угу, - я описал ее Майклу. - И на запястье у нее был оберег. Тот браслет, что я носил несколько последних вечеров.
      - А он ее защитит? - поинтересовался Майкл.
      Я пожал плечами.
      - От чего-то, столь опасного, как представляется по описанию эта тварь... Если честно, не знаю. Нам необходимо узнать, кем был этот призрак при жизни, и унять его.
      - Что так и не говорит нам ничего о том, кто или что будоражит призраков в городе, - Майкл отворил дверцу пикапа, и мы уселись в машину.
      - Что мне нравится в вас, Майкл - так это то, что вы всегда мыслите позитивно.
      Он ухмыльнулся в ответ.
      - Вера, Гарри. Господь Бог умеет присматривать за тем, чтобы все рано или поздно устраивалось.
      Он тронул машину с места, я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Первым делом поговорить с этим моим психом. Потом послать Боба разузнать побольше о том, что выглядело как самый опасный призрак из всех, с которыми мне приходилось иметь дело несколько последних лет. А потом отыскать того, кто стоит за всей этой чертовщиной и ласково гладить его по головке до тех пор, пока он не исправится. Просто, как два пальца об асфальт.
      Я поежился, устроился поудобнее и остро пожалел о том, что вообще встал сегодня утром из теплой постели.
      Глава десятая
      Мортимер Линдквист пытался придать своему дому этакую готическую мрачность. По углам крыши торчали замшелые химеры. С улицы к дому вели кованые чугунные ворота и проезд, с обеих сторон обставленный статуями. Палисадник зарос высокой травой. Когда б его дом не представлял собой крытый красной черепицей, оштукатуренный клон южно-калифорнийского особняка, это, возможно, и сработало бы.
      В результате его трудов дом выглядел скорее как диснейлендовский дом призраков, чем зловещая обитель заклинателя мертвых. К черным чугунным воротам с обеих сторон примыкала обычная изгородь из проволочной сетки. Химеры при более пристальном рассмотрении оказывались пластиковыми копиями. Крашеный гипс скульптурных изваяний тоже мало напоминал благородный мрамор. В нетронутые заросли так и напрашивался розовый фламинго. Впрочем, я вполне допускаю, что при надлежащем освещении и с надлежащих ракурсов это могло и произвести впечатление на кого-нибудь.
      Я тряхнул головой и поднял руку, чтобы постучать в дверь.
      Она отворилась прежде, чем я успел коснуться ее, и прямо на меня, пыхтя, попятилась спиной вперед фигура с покатыми плечами, увенчанными блестящей лысиной. Я отступил вбок, пропуская ее. Маленький человечек вытащил на крыльцо здоровенный чемодан и, так и не замечая меня, остановился вытереть пот с лысины.
      Я скользнул за его спиной в дверь, тогда как он, бормоча что-то себе под нос, повернулся тащить свой чемодан к калитке. Я покачал головой и прошел в дом. Дверь служила входом для посетителей - никакого покалывающего ощущения, обычного при пересечении порога чьего-либо жилища, я не почувствовал. Прихожая сразу же давала представление о характере внутреннего убранства всего дома. Черные драпировки на стенах, дверях и окнах. Расставленные повсюду красные и черные свечи. Ухмыляющийся человеческий череп на полке, где тома Британской энциклопедии соседствовали с нацарапанными на коже неопределенного происхождения письменами. Череп, разумеется, тоже был из пластмассы.
      Из обстановки Морти держал в этом помещении стол, вокруг которого стояло несколько стульев, а за ним, лицом к дверям - кресло с высокой спинкой, украшенное резными чудовищами. Я уселся в кресло, положил руки на стол перед собой и принялся ждать.
      Человечек вернулся почти сразу же, вытирая лицо платком-банданой, пыхтя и отдуваясь.
      - Закрой дверь, - сказал я. - Потолковать надо, Морти.
      Он подпрыгнул и уставился на меня.
      - В-вы, - пролепетал он. - Дрезден. Что это вы здесь делаете?
      Я пристально посмотрел на него.
      - Да ты заходи, Морти.
      Он сделал шаг к столу, но дверь за собой не закрыл. Несмотря на всю свою округлость, двигался он с беспокойной резкостью потревоженной кошки. На белой рубашке выступили подмышками темные пятна.
      - Послушайте, Дрезден. Я же говорил уже вашим парням: я соблюдаю все ваши гребаные правила, ясно? Ничего я такого не делал, что вы хотите мне припаять.
      Ага. Значит, Белый Совет все-таки посылал к нему кого-то. Морти был профессиональным мошенником. Я не рассчитывал вытянуть из него хоть один правдивый ответ, не затратив на это изрядных усилий. Что ж, можно попробовать разыграть эту карту - это сэкономит время и силы.
      - Позволь сказать тебе кое-что, Морти. Когда я прихожу к кому-то и не говорю ничего, кроме "давай поговорим", а в ответ слышу: "Это не я, не я!" это невольно заставляет заподозрить, что тот, к кому я обращаюсь, в чем-то замешан. Ты понимаешь, о чем я?
      Его раскрасневшееся лицо разом заметно побледнело.
      - Не выйдет, приятель. Послушайте, я не имею никакого отношения к тому, что творится. Я в этом не виноват, да и не мое это дело, вот как.
      - К тому, что творится, - повторил я. Некоторое время я смотрел на свои сцепленные пальцами руки, потом снова поднял взгляд.
      - К чему чемоданчик, а, Морти? Похоже, тебе приспичило уехать на время из города?
      Он судорожно сглотнул и поежился.
      - Послушайте, Дрезден... мистер Дрезден. У меня сестра заболела, понимаете? Вот я и собираюсь ее проведать.
      - Конечно, конечно, - кивнул я. - Только это и ничего больше. Уехать из города, чтобы проведать больную сестру.
      - Богом клянусь, - с самым что есть искренним видом заявил Морти, подняв руку.
      Я указал на стул напротив.
      - Сядь, Морти.
      - Я бы с удовольствием, только такси вот-вот придет, - он повернулся к двери.
      - Ventas servitas, - театрально прошипел я (очень классно вышло!), и швырнул в дверь небольшой сгусток воли. Внезапный порыв ветра захлопнул дверь прямо у него перед носом. Он взвизгнул, попятился от двери и повернулся ко мне.
      Остаток заклинания я потратил на то, чтобы выдвинуть ему стоявший напротив меня стул.
      - Присядь, Морти. У меня к тебе несколько вопросов. Ответишь на них быстро - успеешь на такси. А не ответишь... - я зловеще оборвал фразу. Что хорошо в намеках - так это что люди как правило воображают себе вещи куда страшнее, чем то, что ты можешь с ним сделать. Тут главное - оставить простор воображению.
      Он уставился на меня и снова судорожно сглотнул, шевеля кадыком. Потом осторожно, мелкими шажками подобрался к стулу, словно ожидая, что стоит ему сесть, как из стула вылетят цепи и сами собой прикуют его. Он умостился на самом краешке стула, нервно облизнул губы и посмотрел на меня, возможно, выдумывая ложь поудобнее на те вопросы, что он ожидал от меня.
      - Знаешь, Морти, - сказал я, - а я ведь читал твои книжки. "Духи Чикаго". "Потусторонний Фактор". Ну там, еще две или три. Ты неплохо поработал.
      Выражение лица его изменилось; глаза подозрительно сощурились.
      - Спасибо.
      - Я хочу сказать, лет двадцать назад ты был чертовски неплохим исследователем. Чувствительности к духовным энергиям у тебя не отнять. Ты был - то, что у нас называется эктомант от природы.
      - Угу, - согласился он. Если не его голос, то уж взгляд немного смягчился. Впрочем, смотреть в упор мне в лицо он избегал. Да что там, не он первый. - Только это было давно.
      Я старался сохранять то же выражение голоса.
      - И что теперь? Ты пробавляешься дешевыми сеансами. Как часто тебе действительно удается установить контакт с духом? Один раз из десяти? Или из двадцати? И что у тебя осталось от настоящего дара, а?
      Чего-чего, а прятать свои эмоции он умел. Надо отдать ему должное. Но и я неплохо умею наблюдать за людьми. В том, как он держал шею и плечи, я разглядел злость.
      - Я на законных основаниях оказываю помощь тем, кто в ней нуждается.
      - Черта с два. Ты играешь на их горе, чтобы вытянуть из них сколько сможешь. Ты ведь и сам не веришь в то, что творишь добро - верно ведь, Морти - в глубине-то души? Ты можешь оправдывать это чем угодно, но тебе самому противно то, чем ты занимаешься. Будь это по-другому, твои способности не ослабли бы настолько.
      Он стиснул зубы, не пытаясь больше скрыть злость - первая искренняя его реакция с того момента, как он увидел меня за своим столом.
      - Если у вас ко мне дело, Дрезден, выкладывайте. Мне еще на самолет успеть надо.
      Я положил руки ладонями на стол и растопырил пальцы.
      - В последние две недели, - начал я, - всякая нечисть совершенно съехала с катушек. Ты, наверное, и сам знаешь, сколько пакости они уже натворили. Полтергейст в доме Кэмпбеллов. Чудище в университетском подвале. Агата Хэгглторн в Кук-Каунти.
      Морти поморщился и снова вытер пот с лица.
      - Ну слышал, слышал. Вы с Рыцарем Креста справились с худшими случаями.
      - Что еще происходит, Морти? Учти: я раздражительный - очень уж от недосыпания колбасит - так что выкладывай быстро и четко.
      - Не знаю, - буркнул он. - Я же утратил силу, не забывайте.
      Я сощурил глаза.
      - Но ты же слышишь кое-что, верно? У тебя до сих пор кое-какие связи в Небывальщине. Почему ты уезжаешь из города?
      Он рассмеялся, хотя и не слишком весело.
      - Вы сказали, вы читали все мои книги. Значит, и "Они Восстанут" тоже?
      - Перелистал. Типичный вздор о конце света. Я так понял, ты слишком много общался не с теми духами. Они страсть как любят продавать людям Армагеддон. Большинство такие же мошенники, как и ты.