Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Танец любви

ModernLib.Net / Современные любовные романы / Батлер Кэтрин / Танец любви - Чтение (стр. 1)
Автор: Батлер Кэтрин
Жанр: Современные любовные романы

 

 


Кэтрин Батлер

Танец любви

Глава 1

Этот вечер Милдред Роббинс вспоминала со смешанным чувством раздражения, недовольства собой и какой-то подспудной, тщательно скрываемой от себя радости.

Поначалу ничто не предвещало ни особых волнений, ни каких-либо неожиданностей. Правда, уже на пороге квартиры Джуди Риз Милли поняла, что совершила очередную ошибку. Она полагала, что в своем концертном платье — изящной черной юбке и белой блузке с длинными рукавами — будет выглядеть даже слишком официально, на самом же деле среди декольтированных и усыпанных драгоценностями дам, скорее, походила на прислугу.

— Черт побери, — чуть слышно пробормотала Милли.

Главное, ведь она и не собиралась приходить сюда. Она вообще последнее время избегала вечеринок. И все это Пит, его дурацкий звонок из Мельбурна!

— Заскочи ко мне на квартиру и возьми клавир симфонии Стравинского. Заодно упакуешь еще пару вещичек. А потом можешь зайти к Джуди на вечеринку — тебе это пойдет на пользу. Музыкантов, кстати, там вообще не будет. — Милли с горечью подумала, что иногда отчим проявлял большую проницательность, чем можно было бы от него ожидать. — Переночевать можешь у меня.

Подобное предложение было не слишком заманчивым. После того, как три года назад Милдред съехала с этой квартиры. Пит превратил ее спальню в еще одну музыкальную комнату. Единственным пригодным для сна местом была его собственная, обрамленная четырьмя колоннами кровать под балдахином…

— Да-да, спасибо, — сказала Милли.

Пит удовлетворенно рассмеялся. Несмотря на кажущуюся рассеянность, ему каким-то образом всегда удавалось добиваться своего.

На упаковку того, что Пит с такой легкостью назвал «парой вещичек», у Милли ушло почти полдня. Так что ей не удалось улизнуть до начала вечеринки у Джуди Риз.

У Милли еще побаливало перетруженное за фортепьяно — так она это всем объясняла — запястье, и, стоя в дверях, она тихонько покручивала кистью руки. Но вот Джуди Риз наконец оторвалась от своих собеседников и протиснулась к ней.

— Милли, дорогая! Я так рада, что ты пришла. Я только что совершила одну из своих самых удачных сделок. Это надо отметить. — Она взяла Милли за руку. — Ну, с кем ты хочешь познакомиться?

Милдред огляделась. Как и обещал Пит, ни одного музыканта здесь не было, и она не увидела ни одного знакомого лица, кроме… Ее глаза остановились на вошедшем. Он стоял в дверях, с заносчивым видом оглядывая собравшихся. Казалось, этот человек даже не замечает устремленных на него взглядов. Или он просто безразличен к всеобщему вниманию?

На секунду их глаза встретились. Милли ощутила нечто похожее на шок. Этот человек как будто был знаком ей. Высокий, широкоплечий, узкобедрый, с красивым, хотя и жестким лицом, он тем не менее привлекал всеобщее внимание не столько своей внешностью, сколько ощущением спокойной силы, казалось, исходившей от него. Нет, если бы они действительно раньше встречались, такого человека она бы запомнила. Так что они, конечно, не знакомы.

Напряжение спало, и только теперь Милли заметила, что все это время стояла затаив дыхание. Джуди проследила за ее взглядом.

— Ты тоже его поклонница? — с насмешливым удивлением спросила она.

Милли не ответила — она следила за тем, как небрежно этот человек передвигается среди гостей. Так он — знаменитость! Она, сколько себя помнила, жила бок о бок со знаменитостями — с матерью, буквально упивавшейся славой, и с Питом, который, казалось, просто не замечал своей известности. Милли поежилась. Да, слава творит с людьми странные вещи. И этот человек не производил впечатления добряка. И тут она вспомнила. Ну, конечно же, это Звездный любовник! Боже, куда я попала! — пронеслось у нее в голове.

У Милдред Роббинс не было ничего общего с кинозвездами, особенно с теми, кто обладал определенной репутацией, как Рональд Бредли. Он вполне может повредить мне и второе запястье, с горечью подумала она.

Словно прочитав ее мысли, Джуди рассмеялась.

— Сегодня увечий не будет, — заверила она. — Ронни пообещал мне, что будет вести себя хорошо. — Казалось, ее что-то забавляет. — В настоящий момент он оч-чень хорошо относится ко мне.

Милли почувствовала себя неловко. Когда ее мать переключилась с Пита на очень молодых мужчин, Милли не смогла спокойно относиться к этому. А Рональд Бредли был, должно быть, на добрых двадцать лет моложе хозяйки дома. Джуди, догадавшись о ее мыслях, хохотнула.

— Это не то, о чем ты думаешь, дорогая. Рональд Бредли встречается только с неотразимыми женщинами. Такой строгий отбор я не прошла бы даже в лучшие годы своей молодости. — На мгновение она умолкла, а затем, понизив голос, доверительно продолжила:

— Я подписала с ним контракт. Или, по крайней мере, я считаю, что подписала. Если, конечно, юристы все не испортят. — Она суеверно скрестила пальцы, давая понять, что опасается сглазить удачу. — На всякий случай я пока никому ничего не говорю, потому что его бывший агент, конечно, недоволен потерей такого клиента и способен на любую выходку.

— Извините, — сказала Милли, испытывая неловкость за свои подозрения, — но я вовсе не имела в виду…

Джуди сжала ее запястье.

— Я польщена, дорогая. Он ведь великолепен, не правда ли?

Она снова с обожанием поглядела на Бредли, который величественно передвигался по комнате. Милли подумала, что происходящее напоминает один из фильмов с его участием. Толпа послушно расступалась перед ним.

Пару раз сверкнули вспышки: кто-то фотографировал его. Глаза Рональда Бредли сузились. Теперь он выглядел не просто высокомерным, но жестким и даже опасным, и, содрогнувшись, Милли порадовалась тому, что она не фотограф. Хотя, вероятнее всего, он не станет устраивать скандал в присутствии сотни человек гостей.

Размышляя об этом, Милли увидела, как Бредли, выделив провинившегося фотографа из толпы, вдруг улыбнулся. Ослепительно белые зубы мгновенно сверкнули на фоне загорелого лица. В этой улыбке не было ни веселья, ни доброты, и все же, когда Бредли выхватил камеру из рук фотографа, Милли, как и все остальные, ахнула от изумления.

Фотограф отчаянно вцепился в аппарат, но сильная, смуглая рука тут же отбросила его на прежнее место. Бредли, рывком открыв фотокамеру, вытащил оттуда пленку, спрятал ее в карман и презрительным движением бросил дорогой аппарат в сторону. В тишине было хорошо слышно, как разбилось стекло вспышки.

— Ну вот! — всплеснула руками Джуди. — Где же его обещания? Пойдем, надо его отвлечь.

Протесты Милли не возымели действия. Джуди просто взяла ее за руку и потащила сквозь толпу. В правой руке Милли все еще держала свой бокал. Сама того не зная, Джуди схватила ее именно за больную руку. Милли сморщилась от боли, но Джуди даже не заметила этого.

— Рональд, — сказала она чуть игриво, — это одна из твоих поклонниц. Она мечтает с тобой познакомиться.

Бредли обернулся и, видимо, сразу оценил сквозившее в облике Милли нежелание поддерживать беседу. Взгляд его остался спокойным и холодным, как лунный свет в полночь.

Джуди, словно не замечая этого, оживленно продолжила:

— Милдред Роббинс, моя соседка сверху. Ее отчим Питер Крейтер — известный дирижер.

Бредли растянул свои четко вылепленные губы в некую пародию на улыбку. Совершенно очевидно, подумала Милли, Питер Крейтер не принадлежит к числу тех, кого эта суперзвезда считает знаменитостями.

— Питер Крейтер очень знаменит, — продолжала между тем Джуди, — сегодня он тоже должен был быть у меня, но ему неожиданно пришлось уехать. Сейчас он в Мельбурне, а потом собирается в Японию.

На какое-то мгновение Милли показалось, что услышанное слегка заинтересовало Бредли.

— А вы когда-нибудь бывали в Токио? — спросил он, обращаясь к ней.

Это напоминало попытку найти хоть какую-то тему для разговора. И все же Рональду Бредли было явно скучно, и он даже не считал нужным скрывать это.

Искра неприязни в душе Милли мгновенно переросла в ровный огонь гнева.

— Нет, — отрезала она.

Джуди с удивлением взглянула на нее. Вероятно, поклонницы не должны разговаривать со своим идолом подобным образом, подумала Милли. И тем не менее я дам ему понять, что вовсе не собираюсь пасть к его ногам.

— Ты ведь был в Токио, Ронни, верно? Разве следующий фильм с участием Бредли и Кинсайд будет сниматься не в Японии? — спросила Джуди.

Стоящий рядом с ними мужчина засмеялся.

— Рональд, а ведь Мэлани Кинсайд уже, наверное, представляет, как она будет выглядеть в кимоно!

Бредли лишь пожал плечами:

— Просто ей понравился сценарий, где главная героиня — азиатка.

Мужчина был явно разочарован. Он понял, что ему ничего больше не удастся узнать от Рональда Бредли, и уныло отошел в сторону.

Милли подумала, что Мэлани Кинсайд, высокой блондинке из Калифорнии, регулярно снимавшейся вместе с Бредли, вряд ли удастся роль миниатюрной японки. Она взглянула на Бредли, и ей показалось, что он разделяет такую точку зрения.

— Это будет явным вызовом мастерству гримера, — согласился он.

— Дорогая, никогда не расспрашивай актера о его следующей работе, — заметила Джуди. — Актеры тоже суеверные люди.

Рональд Бредли удивленно повел бровями.

— Вы действительно суеверны, Милдред? — спросил он своим знаменитым хрипловатым, тягучим голосом, и вдруг по всему ее телу неожиданно прокатилась волна влечения к этому человеку.

Это было странно. Ведь Милли совсем не знала его, ей не нравились его манеры. Да и он явно не пытался произвести на нее впечатление. Нет, такой человек не может возбуждать меня, подумала она и ответила более резко, чем хотела:

— Вовсе нет. Это Джуди суеверна. — И с притворно сладкой улыбкой добавила:

— Особенно в отношении всего, что касается вас. Видимо, боится, что вы вдруг возьмете да испаритесь, как облачко.

— Что вы имеете в виду? — Глаза Рональда Бредли сузились, в его голосе послышалась скрытая угроза.

— Вам лучше знать. Я не занимаюсь кино, поэтому все эти разговоры меня совершенно не интересуют.

— Милли!

Джуди, казалось, была потрясена, но Бредли явно не обиделся — происходящее скорее лишь слегка позабавило его, и внешне он был по-прежнему невозмутим.

— Ну а чем занимаетесь вы, Милдред? Или быть падчерицей знаменитости — это ваша профессия? Милли в течение нескольких последних недель действительно ощущала себя тунеядкой на шее Пита. Но услышать такое от постороннего человека?! Ей с трудом удалось сдержаться.

— Только иногда, — с натянутой улыбкой ответила она.

— А все остальное время?

Разговор уже даже отдаленно не напоминал обмен любезностями за коктейлем.

— Я музыкант.

— Вот как? А точнее?

Это было уже похоже на допрос. Милли гордо вскинула голову:

— Который ведет нелегкую борьбу за выживание.

Его слегка приподнятая бровь свидетельствовала о том, что он оценил такой ответ.

— Вы играете? Или поете? Или просто торгуете искусством, сочиняя музыкальные заставки для фильмов?

Стиснув зубы, Милли отрицательно мотнула головой.

— Нет, я скорее из тех, кто живет впроголодь на чердаках.

Бредли улыбнулся своей ленивой, сексуальной улыбкой. Она была неотразима, но доброй ее, подумала Милли, назвать никак нельзя.

— Да, именно о таких музыкантах обычно снимают фильмы, — сухо заметил он. — Но только когда они становятся знамениты.

Замечание было обидным, и Милли с трудом удалось скрыть, что ее передернуло от слов, ударивших в самое больное место. Конечно, ей давно пора кое-что выбросить из головы. Да и с Шоном разобраться. Он не мог понять, почему, несмотря на очевидную любовь к нему, Милли не хочет близости, и упорно не хотел порекомендовать ее другому педагогу.

Помня ту доброту, с которой к ней относились в доме родителей Шона, Милли никак не могла набраться смелости и попросить в середине семестра сменить ей преподавателя. А атмосфера на занятиях тем временем становилась все более и более напряженной.

Милли вспомнила, как она, хотя и без особого желания, все же показала Шону партитуру своего произведения. Он перелистал ноты и бросил их на стол.

— Милли! Стань же наконец взрослой. Это не партитура, а какой-то набор уличных песен!

Должно быть, на ее лице отразилось потрясение. Но это лишь еще больше рассердило Шона.

— Послушай, я, конечно, понимаю, что с такими предками, как у тебя, это трудно признать, но тебе следует смириться с мыслью, что ты не Шопен! Ты сможешь обеспечить себе вполне сносное существование, давая уроки музыки, не более того…

Милли попыталась отогнать тяжелые воспоминания и еще больше рассердилась на Бредли. Конечно, он не виноват в том, что с ней случилось, но тем не менее именно он напомнил тот неприятный разговор!

— Вы правы! — с ненавистью произнесла она. — Фильмы действительно делают только о знаменитостях. Большинство же из нас едва сводит концы с концами.

— К таким музыкантам, как падчерица Питера Крейтера, это явно не относится, — вкрадчиво заметил он.

Их глаза встретились, и Милли поразилась чувству взаимной неприязни, явственно возникшей между ними. Это даже подбодрило ее. Ведь Рональду Бредли наплевать на всех, а она всего лишь за пять минут разговора умудрилась вызвать его ненависть.

— Надеюсь, что так, — парировала она.

— Но Питер говорил, что ты… — изумленно произнесла Джуди.

Она, похоже, собиралась объяснить, что Милли просто никогда не играет доброму и горячо привязанному к ней, и, следовательно, не способному объективно оценить ее профессионализм отчиму. Но Милли не считала, что Рональду Бредли нужны такие подробности, и сделала вид, что уронила бокал.

Кругом раздались возгласы сочувствия. Джуди подозвала официанта. Тот ловко и быстро собрал осколки. Как Милли и предполагала, только Бредли никак не отреагировал на происшествие. Когда суматоха улеглась, он немигающим взглядом посмотрел Милли прямо в глаза.

— Если я предложу вам свой бокал, вы тоже запустите им в меня? — по-американски тягуче произнес он, подчеркнув слово «тоже».

— Не будьте смешным. Я сделала это не нарочно.

— Да?

— Да, — с вызовом выпалила Милли. — Просто я невезучая, из тех, кого называют растяпами.

— И частенько такое с вами случается? — Казалось, он продолжает забавляться.

— Иногда, — натянуто призналась она. — У меня плохая координация движений.

— Я бы сказал, что на этот раз ваши движения были прекрасно скоординированы, да и сам момент выбран очень удачно. О чем же таком секретном собиралась рассказать Джуди, что вам даже пришлось выронить свой бокал?

Милли свирепо посмотрела на него и огрызнулась:

— Не имею ни малейшего представления. Я музыкант, а не экстрасенс, читающий чужие мысли.

— В таком случае, вы поистине находчивая леди, — сказал он. — Мне кажется, что мои мысли вы читаете довольно верно, а ведь мы с вами едва знакомы.

Милли даже вздрогнула от неожиданности. Именно об этом она только что подумала.

— Или все дело только в том, что вы действительно моя большая поклонница? — с мягкой издевкой поинтересовался он, заметив ее волнение.

Она посмотрела ему прямо в глаза.

— Вы, мистер Бредли, надеюсь, уже поняли, что я не являюсь вашей поклонницей?

По его лицу можно было понять, что удар засчитан.

— Но почему же тогда вы захотели побеседовать со мной?

Милли вспомнила, как по-дурацки фальшиво Джуди представила их друг другу, и покраснела от злости.

— Это была не моя идея.

— Чья же? Уж не подрабатываете ли вы, выполняя заказы бульварной прессы?

У него на скулах заходили желваки, но при этом он не выглядел агрессивно. Холодный и умный взгляд скорее характеризовал его как человека, способного справиться с любыми неприятностями. Именно такой неприятностью и была сейчас Милли.

— Вряд ли бы мне удалось описать такого человека, как вы, мистер Бредли, — сказала она ядовито-сладким голосом, хотя готова была кричать от злости.

Он улыбнулся ленивой улыбкой, заставляющей миллионы женщин еще и еще раз смотреть фильмы с его участием.

— И чего же вам недостает? Словарного запаса или жизненного опыта?

В этот момент Милли искренне пожалела о том, что у нее в руках нет бокала. Она с наслаждением опрокинула бы его сейчас на эту высокомерную башку!

— Позвольте мне помочь вам, — усмехнулся Бредли. — Пользуйтесь любой возможностью, пока она есть, завтра может быть поздно. Это мой девиз.

Эта насмешка уязвила Милли. Она просто опешила.

— Вы это серьезно? Любой возможностью? — Она с трудом представляла себе людей, живущих по такому принципу. — В таком случае, у вас не слишком спокойная жизнь.

— А кому нужен покой? Мне тридцать пять лет, я пришел в кино из ниоткуда и стремлюсь наверстать упущенное. Газетчикам это известно. — Он взял ее за запястье, к счастью, за здоровое. — Так что лучше расскажите мне о себе, Милдред Роббинс. Каков ваш жизненный девиз?

Милли охватило странное чувство, словно она проваливается куда-то. Она резко выдернула руку и отступила назад.

— Ни за что! — У нее не было никакого желания сообщать этому непредсказуемому мужчине что-либо о себе. Еще неизвестно, как он распорядится такой информацией. — Могу сказать только одно: за всю свою жизнь я не написала для прессы ни строчки. Я не журналист и почти не читаю газет. К тому же почти ничего не знаю о ваших фильмах, и еще меньше — о вас, но того, что мне известно, вполне достаточно, мистер Бредли! Желаю вам спокойной ночи!

Она надеялась, что после таких слов Рональд уступит ей дорогу, но он продолжал нагло рассматривать ее, улыбаясь при этом все шире. Милли вдруг показалось, что она его пленница и он это прекрасно осознает.

— Позвольте мне пройти, — твердо сказала она. Рональда Бредли это лишь позабавило.

— Попробуйте, — предложил он.

Милли уже подумывала о том, не закричать ли ей во весь голос. Это наверняка вывело бы Бредли из состояния издевательского благодушия, в котором он сейчас пребывал. И всех присутствующих на вечеринке тоже. Ему пришлось бы объяснять, что же заставило его собеседницу прибегнуть к таким крайним мерам. Она прикинула разделявшее их расстояние и уже открыла рот…

— Дорогая, — вдруг раздался сзади голос Джучи. — Извини, меня задержал Сол Шумейкер.

Струна напряжения лопнула, и Милли с облегчением закрыла рот. Она отчетливо видела, как блестят глаза Рональда Бредли. Он, конечно же, понял, что она собиралась сделать, и происходящее, казалось, перестало забавлять его. Это хоть как-то компенсировало чувство неловкости, которое Милли испытывала от того, что чуть было не совершила самую большую глупость в своей жизни. Преисполненная благодарности к Джуди, появившейся на редкость вовремя, она поправила волосы и притворно-сладким голосом произнесла:

— А я пока развлекала вашего знаменитого гостя.

— Дорогая, принеси себе что-нибудь выпить, — взяв ее за руку, отрешенно посоветовала Джуди. — Бар в углу. Ну а теперь, Рональд, тебе нужно…

До бара Милли так и не добралась, потому что подошедший официант предложил ей бокал, а стоящая рядом женщина буквально набросилась на нее:

— Вы разговаривали с Рональдом Бредли? — с благоговением спросила она.

— Да, — коротко ответила Милли.

— Ну и как он вам?

— Без рогов и хвоста. Но в остальном, похоже, именно таков, как о нем пишут.

— Вот как? — Казалось, та была разочарована и обижена.

Рядом раздался невеселый смех. Это был тот самый оскорбленный и униженный фотограф. Милли сочувственно посмотрела на него.

— Этот Бредли — настоящий громила, — уныло заметил он.

Милли вполне разделяла такую точку зрения.

— Он не нанес вам увечья? — спросила она. Тот только пожал плечами.

— Моему фотоаппарату досталось больше, чем мне, но, к счастью, он застрахован. Если так пойдет и дальше, то страховым компаниям придется вводить особую страховку — от убытков, наносимых Рональдом Бредли. Говорят, это уже третий фотоаппарат только за последнюю неделю.

— Прямо ребячество какое-то, — сказала Милли.

Гнев ее постепенно утихал, и без его согревающего душу пламени она снова превратилась в высокую, неуклюжую девушку, для которой даже обычная комната была полна всевозможных опасностей.

Она огляделась. В этом зале опасность таилась не только в людях, которые постоянно передвигались, но и в бокалах, столах и высоких вазах цветами на хрупких антикварных подставках. Даже если бы он был пуст, в нем с трудом можно было пройти, не опасаясь что-нибудь задеть.

Милли задумчиво закусила губу. Терраса, вот, что мне нужно, подумала она. Снаружи, в темноте прохладной апрельской ночи, наверняка нет никого из гостей, и она сможет незаметно проскользнуть наверх, в квартиру Пита, по пожарной лестнице.

Она начала осторожно прокладывать себе дорогу. До террасы ей удалось добраться без происшествий. То ли оттого, что она сконцентрировала все свое внимание на процессе передвижения, или просто потому, что наконец начала справляться со своей неуклюжестью, но по пути Милли никому не наступила на ноги и ничего не разбила. Неприятность поджидала ее сразу за дверью на террасу, где она вдруг врезалась в кого-то.

От неожиданности Милли вскрикнула и во второй раз за этот вечер уронила свой бокал. Брызнувшие во все стороны осколки усыпали ее открытые туфли. Она невольно попятилась.

— Не двигайтесь.

Этот голос звучал резко, как свист хлыста, и Милли знала, чей он.

— Что вы здесь делаете? — свирепо прошептала она.

— Слежу за вами. Держитесь! — с шутливой угрозой произнес Рональд.

Прежде чем Милли успела сообразить, что он собирается сделать, его сильные руки обхватили ее талию и высоко приподняли над усыпанным осколками полом.

— Потрясите ногами, — приказал он. — У вас осколки на туфлях.

Не дожидаясь, пока это приказание будет выполнено, он перенес ее в противоположный конец террасы и там опустил на пол. Сердце Милли учащенно забилось — ей показалось, что на какое-то мгновение его руки задержались на ее талии. Стараясь скрыть смущение, она рывком освободилась из его объятий и сказала с излишней резкостью:

— Отпустите меня!

— Потише, — осадил ее Рональд Бредли хрипловатым голосом с отчетливым заокеанским акцентом и засмеялся недобрым смехом. — Что вы здесь, в темноте, делаете?

— Я собиралась уйти.

— До танцев? — Он недоуменно вскинул голову. — Неужели вы и в самом деле хотите пропустить их? Или вы из тех девушек, которые вечно стоят у стены, тщетно ожидая получить приглашение?

— Это мое дело, — с трудом сохраняя достоинство, ответила Милли, которая на танцплощадке была такой же неловкой, как и в быту, но не собиралась признавать это в присутствии насмешливого и бессердечного Рональда Бредли. — Я иду домой.

— Через перила? У вас что, парашют под юбкой?

— Нет. Здесь есть пожарная лестница.

— А, теперь понятно. — На мгновение Бредли замер, а затем так вкрадчиво добавил:

— В таком случае нам пора попрощаться.

И он заключил ее в такие объятия, которые даже Милли, абсолютно неопытная в подобных вопросах, смогла бы определить как высокопрофессиональные.

Преисполненная ярости, она попыталась оттолкнуть его, но безуспешно. Поцелуй, последовавший за этим, был холодным и никак не оправдывал учащение ее пульса. Милли в гневе топнула ногой. И явно переусердствовала: тонкий каблук туфли с треском отвалился.

— Черт побери, — с досадой пробормотала она.

Бредли, удерживая ее от падения, взглянул на ее туфли.

— Вы действительно предрасположены к несчастным случаям, — заметил он с насмешкой в голосе.

Милли фыркнула.

— Это вовсе не несчастный случай, а намеренное нанесение ущерба. И не кем иным, как вами. Так что прочь с дороги!

Освободившись из его объятий, она направилась было к пожарной лестнице.

— Не спешите, — останавливая ее, произнес Рональд Бредли. Его рука опять задержалась на ее талии, и сквозь тонкую ткань жгла ее тело. Она остановилась как вкопанная. Бредли круто развернул ее лицом к себе. — Для проверки любой теории одного эксперимента недостаточно, — продолжил он. Судя по всему, происходящее забавляло его, но в то же время настроен он был на удивление решительно.

У Милли перехватило дыхание. Он вовсе не пытался сразить ее своим высокомерием, как она ожидала.

Рональд слегка прижался ртом к ее губам, как бы пробуя их на вкус. В его прикосновениях не было ни следа настойчивости, и у нее захватило дух. Вот это мастерство, с невольным уважением подумала Милли. Рональд Бредли, несомненно, был игроком высшей, по сравнению с ней, лиге.

Глава 2

Милли вошла в квартиру через кухню. Она сбросила свои блестящие черные туфли и поспешно включила свет. Да, сомнений нет, починить их невозможно. Уныло вздохнув, Милли выбросила туфли в мусорное ведро.

Это послужит мне хорошим уроком, подумала Милли. Нечего терять самообладание в присутствии незнакомцев! Хотя после опустошающего безразличия последних нескольких месяцев одно то, что у меня все еще могут возникать хоть какие-то чувства, уже неплохо.

Милли села, вытащила из прически шпильки, и волосы теплым водопадом упали на ее озябшие плечи.

С Шоном она никогда не теряла самообладания… Уронив голову на руки, Милли предалась безрадостным воспоминаниям. Она была так безгранично предана ему, так слепо принимала все на веру! Почему ей не пришло в голову, что такой мужчина, как Шон О'Флаэрти, — красивый, талантливый, удачливый — просто не мог оставаться холостым?

Впрочем, она прекрасно знала ответ на свой вопрос.

Шон, конечно, намеренно скрыл все от нее, а она ничего не знала, потому что после смерти крестной Милли в течение нескольких лет не виделась ни с кем из его семьи.

Но все это нисколько не оправдывает моей наивности, с горечью подумала она. Ведь его женитьба не была тайной! Если бы я спросила Шона об этом или хотя бы с кем-нибудь поговорила о нем, то без особого труда выяснила бы все. Черт возьми, тот же Пит мог сказать мне об этом, если бы вовремя понял, что происходит.

Милли была просто ошеломлена, когда Шон вдруг объяснился ей в любви! Это было похоже на сбывшуюся мечту, ведь, скрывая свои чувства и даже немного стесняясь их, Милли любила его уже очень давно, с того самого долгого, дождливого лета, когда он готовил ее к поступлению в колледж. И когда Шон вдруг поцеловал ее, она ни на секунду не задалась вопросом, что происходило с ним в течение этих восьми лет.

— Черт побери, — вслух сказала Милли. — Черт побери!

Он был так зол, когда она, выяснив правду, бросила ему в лицо свои обвинения.

— Конечно же, я женат, — нетерпеливо сказал он. — И никогда и не делал из этого секрета. Просто Агата предпочитает жить в Корнуолле. Она считает, что так лучше для детей.

— Для детей? — побелев, чуть слышно вздохнула она.

Именно в тот момент Шон и потерял самообладание, а Милли вдруг выяснила, что поцелуй тоже может быть похож на пощечину. Хотя, конечно, на самом деле он ее не ударил. Тогда не ударил.

Запястье снова напомнило о себе. Милли посмотрела на него и пошевелила пальцами. Любое, самое небольшое движение причиняло боль, но ей еще повезло, ведь пальцы все-таки двигались, — так сказали врачи. По их мнению, рука после травмы могла вообще остаться деформированной. Однако сама Милли отнюдь не считала, что ей повезло. Она отлично помнила выражение лица Шона в то мгновение, когда он ударил ее. Упала она тогда скорее от потрясения, чем от самого удара, и до сих пор пребывала в состоянии душевного потрясения, так что даже перестала встречаться со знакомыми. Не в состоянии играть, она не посещала репетиции, и, тупо глядя в ноты, сидела в квартире.

Сегодня, обмениваясь колкостями с Рональдом Бредли, она, пожалуй, впервые вышла из полузабытья, в котором пребывала с того самого дня.

Милли попыталась засмеяться, но вместо этого лишь всхлипнула. Если бы Бредли знал о том, что с ней произошло, какой великолепный повод он получил бы!

— Пошевеливайся, — вслух приказала себе она. — Нет смысла сидеть здесь и стонать. Завтра же ты отправишься в Страну басков и сделаешь все, чтобы забыть Шона. И да поможет тебе в этом Господь.

Там, неподалеку от французской границы, у ее отчима было поместье в горах. Его красота и уединение вызвали у Милли смешанные чувства. Избегая встреч со знаменитыми музыкантами, которые Пит регулярно устраивал в замке, она обычно приезжала позднее, чтобы в одиночестве провести там какое-то время. Но сейчас надежная служанка Пита уехала навестить свою дочь, у которой вот-вот должен был родиться ребенок, и Питу нужен был человек, на которого он мог бы полностью положиться и который бы в его отсутствие проследил за тем, чтобы все в доме было готово к приезду гостей. А главное, за тем, чтобы были настроены все музыкальные инструменты. Именно поэтому, хотя и без особого желания, Милли согласилась забрать клавир Стравинского из квартиры Пита, а попутно захватить и кое-что еще — целый список! — жизненно необходимое для приема. И отвезти все это в замок.

Милли варила кофе и думала о том, почему позволила отчиму так манипулировать собой. Впрочем, ответ был прост. Когда, сломав запястье, Милли не смогла работать. Пит сделал остановку по пути из Монреаля в Париж и снизошел до посещения ее маленькой квартиры. Когда она отвлекалась на то, чтобы приготовить ему что-нибудь выпить, он забрал все ее счета.

— Послушай… — запротестовала было Милли.

— Вернешь деньги, когда получишь контракт, сухо сказал он. — Ты все еще берешь уроки композиции?

Речь шла о занятиях с Шоном.

— Нет, — тихо ответила Милли.

— Сломанное запястье не означает конец карьеры. — Пит возмущенно посмотрел на нее. — Ты должна продолжать работать, даже если сейчас не можешь играть.

— Я занимаюсь дома, — неуверенно пробормотала Милли.

Пит пристально посмотрел на нее.

— Жизнь продолжается, — только и сказал он.

Сейчас Милли подумала, что, вероятно, на самом деле отчим отлично понимал, что творится у нее на душе, но промолчал об этом. Многие считали Пита рассеянным, полностью погруженным в творчество человеком, но уж Милли-то знала, что иногда он проявлял поразительную проницательность. И сейчас у нее были определенные основания подозревать, что поездку в Испанию он организовал именно для того, чтобы помочь ей выйти из транса.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9