Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Братья Пэндлтон (№3) - Больше, чем любовница

ModernLib.Net / Короткие любовные романы / Бэнкс Лианна / Больше, чем любовница - Чтение (Весь текст)
Автор: Бэнкс Лианна
Жанр: Короткие любовные романы
Серия: Братья Пэндлтон

 

 


Лианна Бэнкс

Больше, чем любовница

Пролог

На ней была красная шелковая комбинация.

Военные назвали бы эту комбинацию страшным оружием, потому что белье не скрывало ни одной из ее чарующе женственных черт — от рвущихся наружу грудей до тонкой талии и вызывающих бедер. У Дэниела горели руки от желания погладить эти нежные выпуклости, провести ладонями по длинным, растрепанным каштановым волосам, прижать девушку к себе и впиться в губы. В неверном мерцании свечи ее зеленые глаза отливали золотом. Во взгляде Сары Кингстон читалось недвусмысленное желание. Наконец-то…

Он потянулся ей навстречу. Сердце колотилось, как безумное. Она была теплая, нежная — как раз такая, какой виделась в мечтах. Дэниел спустил с ее плеч комбинацию, притянул Сару к себе и задохнулся от прикосновения твердых сосков к своей груди. Поцелуй заставил Сару тихонько вздохнуть. Дэниел не знал, кто из них более охвачен желанием, но в этот миг ему было слишком хорошо, чтобы ломать себе голову. Он поднес ее руку к губам и только сейчас заметил, как мала кисть девушки по сравнению с его собственной.

— Хрупкая…

Губы Сары кривились от неистового возбуждения. Она слегка отодвинулась и провела пальцами по его груди и животу.

— Но умелая…

У Дэниела свело внутренности. Он знал, что будет дальше. Сара с обольстительной улыбкой продолжала, гладить его. Он застонал, чувствуя, что еле дышит. В ушах шумела кровь. Эти ласки дарили наслаждение и одновременно повергали в дрожь. Слишком часто бывало, что она возбуждала его, а потом бросала…

Он знал, что Сара ничего не могла с собой поделать. Ее глаза туманились печалью и желанием. Желания в них было больше, и все же что-то мешало девушке. Сара отвернулась,

Дэниел схватил ее за плечи.

— Стой! Не уходи. Ради Бога, не бросай меня и сегодня!

На ее лице отразилась мука.

— Не знаю… Я боюсь. Дэниел поцеловал ее.

— Смелее. Я очень люблю тебя.

Губы девушки округлились, чтобы произнести самое страшное для влюбленного мужчины слово, и Дэниел поспешил зажать ей рот поцелуем.

— Не говори «нет». — Сколько раз он слышал это прежде! Шрамы исполосовали его душу. Но больше такого не повторится. — Скажи «да». Я буду очень нежным.

— Правда? — неуверенно спросила Сара. Голос ее звучал совсем по-детски.

У него защемило сердце. Объятия стали крепче, руки Дэниела ласкали бедра девушки и возбуждали ее.

— Правда. Но я хочу услышать от тебя одно слово. Одно короткое словечко, Сара!

Она робко подалась навстречу. Мягкие, душистые волосы рассыпались по его плечам. Сара нерешительно облизала губы.

— Ну же, — уговаривал он, пытаясь проглотить комок, застрявший в горле. — Ну, говори…

— Я люблю тебя…

— Говори… — хрипло пробормотал он.

Она мгновение помедлила, а потом глаза ее вспыхнули.

— Да… — прошептала девушка и прижалась к Дэниелу. — Да-а-а…

Что-то напряглось и взорвалось внутри. Его переполнило блаженство.

Это «да» означало, что Сара наконец-то решила довериться ему, что, ее чувство сильнее сомнения, таившегося в глубине глаз. Они долго смотрели друг на друга, и тут Дэниел рассмеялся. Он понимал, что победил. Никогда в жизни он не ощущал такого упоения.

Дэниел и сам не знал, что ему дороже: близость Сары или ее «да». Она все же сказала «да»!

Он чувствовал, как уходит из-под ног земля, как молотом стучит в висках кровь, но пытался сдержаться. Сердце неистово колотилось, легкие работали, словно кузнечные мехи. Сколько отчаянных, бесплодных ночей позади! Его били судороги, руки сжимались и разжимались, но прикасались они не к коже Сары, а к льняной простыне…

Дэниел открыл глаза. Он был так сбит с толку, что не сразу понял, где находится. Знакомая мебель, казалось, стоит не на своих местах. Где свечи? И где Сара?

Холодный ночной воздух заставил его прийти в себя.

— Проклятие… — пробормотал Дэниел, отбрасывая простыню и садясь на кровати. Отчаяние охватило его. Господи помилуй, еще один сон!

Он протяжно вздохнул и покачал головой… Нет, этот сон отличался от всех прочих! Наконец-то Сара сказала «да», и он испытал физическое облегчение. Тело ощутило подобие удовлетворения, но душа осталась голодной.

Дэниел еле поднялся с постели, доплелся до ванной, встал под душ и на полную мощность включил холодную воду. Его пронзила дрожь. Нужно что-то делать. Так дальше продолжаться не может.

Тридцатипятилетний Дэниел Пендлтон хорошо знал свое место в жизни. Все видели в нем работящего, крепко стоящего на ногах, ответственного человека. Старший из семи братьев, не считая сестры, он много лет управлял семейной фермой. Смерть отца не позволила ему поступить в университет, и это до сих пор наполняло его разочарованием и досадой. Однако Дэниел не умел долго унывать. Он ставил перед собой цель и добивался ее.

Он встречался с женщинами, но романы были недолговечными. Обязанности перед семьей не позволяли Пендлтону мечтать о чем-нибудь более серьезном.

Дэниел завернул кран и потянулся за полотенцем. Нет, его нынешняя жизнь была бы совсем не плоха, если бы не неотвязные думы о Саре Кингстон. Он нахмурился и принялся ожесточенно растирать спину.

Какое там счастье… Жгучая неудовлетворенность делала Дэниела раздражительным, хотя это было ему вовсе не свойственно. Все в семье считали, что с ним можно ладить. Сестра говорила, что у Дэниела легкий характер, а друзья — что на него можно положиться, что за ним — как за каменной стеной.

Но кое-чего они о нем не знали. Никто не подозревал, что Дэниелу лучше не становиться поперек дороги. Не подозревал, потому что у любого хватало ума не делать этого.

Но только не Сара. Она насмехалась над ним и дразнила его каждую ночь. От этого в крови вспыхивал жар, с которым бы не справился никакой антибиотик. Он хотел ее.

Дэниел скомкал полотенце и швырнул его в ящик с грязным бельем. Как же справиться с этой глупостью, с этим безумием? Неизвестно.

Пендлтон поглядел на светящиеся стрелки часов и принял решение. Оно было тверже стали. Отныне он навсегда выкинет из головы Сару Кингстон.

Но был только один способ сделать это: уложить ее в постель.

1

— Нет, — сказала Сара, смягчая отказ самой любезной из своих улыбок. — Благодарю за приглашение, но мне действительно нужно позаботиться о закуске.

Она попятилась, искренне надеясь, что не обидела этого гостя. Однако взгляд мужчины почему-то заставил девушку смутиться. Не следовало надевать сегодня красную комбинацию.

Она закатила глаза. Типичная паранойя! Он что, супермен? Разве можно разглядеть, какое на ней нижнее белье?

Сара еще раз окинула взглядом столы, накрытые безупречными льняными скатертями. Ее хозяйка, Карли Бредфорд, отложила все дела и устроила вечеринку на борту «Мечты Матильды» — принадлежавшего ей речного парохода. Коммивояжеры, местные бизнесмены и семь братьев Карли танцевали, ели, пили, смеялись и флиртовали на всех его трех палубах. Сара, не любившая шумных сборищ, пыталась уклониться, но Карли была ей не столько хозяйкой, сколько подругой и, казалось, твердо решила не проводить без нее ни одного семейного торжества.

— Пытаетесь освоить профессию метрдотеля? — раздалось у нее за спиной.

Сара остолбенела. Дэниел Пендлтон! С тех пор как она шесть месяцев назад случайно пролила суп на его брюки, Дэниел не удостаивал ее взглядом. Как-то Пендлтон обжег руки во время пожара, и Карли попросила Сару поухаживать за ним. Дэниел тогда даже спасибо не сказал. Знакомство было шапочное.

Она глубоко вздохнула, уловила возбуждающий запах сандала и повернулась к Дэниелу.

— Заботиться обо всех приглашенных — долг Карли, а я просто пытаюсь помочь.

— Помнится, Карли говорила, что решила дать своим сотрудникам возможность отдохнуть. — Он указал на одетого в черное официанта. — Даже прислугу наняла. — Его рот скривился в усмешке. — Должно быть, вы работаете из любви к искусству.

Эта белозубая улыбка окончательно смутила девушку.

— Я…

— Хотите потанцевать?

Удивленная этим приглашением, Сара моргнула, но затем машинально покачала головой.

— Нет, — выдавила она. — Я…

— Почему?

Она уставилась в фамильные фиалковые глаза, не в силах вымолвить ни слова. Дэниел Пендлтон был образцом мужской красоты. Великолепно сшитый вечерний костюм подчеркивал широкие плечи, плоский живот и узкие бедра. Темно-русые волосы слегка вились, а несколько морщинок на лбу и вокруг глаз только прибавляло мужественности его открытому лицу.

Впрочем, дело было даже не в его внешности. Просто он у всех вызывал безотчетное доверие. Все в нем говорило: «Не волнуйся. Я сам обо всем позабочусь». Можно было лишь догадываться, как Дэниел сумеет позаботиться о женщине.

Нет.

Дэниел Пендлтон был прежде всего хорошим человеком, а портить жизнь хорошим людям — ее призвание.

Она пожала плечами.

— Я еще не думала…

— Пойдемте. — Он взял Сару за руку и слегка потянул. — Всего один танец. Я не кусаюсь.

Прежде чем она успела опомниться, сильная рука обхватила ее за талию. Саре оставалось лишь любоваться клубным галстуком Пендлтона и чувствовать себя окончательно сбитой с толку. Она впервые ощутила себя настоящей женщиной и вынуждена была признаться, что это чертовски приятно.

Сара не отрывала взгляда от его рук — рук рабочего человека. До сих пор ей приходилось иметь дело лишь с «белыми воротничками»[1]. Ладони Дэниела были мозолистые, пальцы — толстые. Просто поразительно, как он умудрялся быть одновременно и сильным, и нежным…

— Что, не нравится?

Сара поглядела ему в глаза.

— Напротив. — Прочитав в его глазах недоверие, девушка поспешно добавила:

— Похоже, ожоги прошли бесследно.

Он тихонько сжал ее ладонь.

— Пожар лишил меня отпечатков пальцев. Теперь я мог бы стать преступником, и никто бы меня не поймал.

Сара покачала головой.

— Вас опознали бы по глазам. Кроме того, вы порядочный человек, глава большой семьи, столп общества. Чувство чести не позволило бы вам нарушить закон.

Он не сводил с нее взгляда.

— Даже у честных людей есть свои слабости.

У Сары похолодело внутри. От кого-кого, а от Дэниела она этого не ожидала.

Они едва не столкнулись с другой парой, и Дэниел отвел девушку в сторону.

— Где вы провели День Благодарения? Карли жаловалась, что так и не смогла вас затащить на нашу вечеринку.

Это было правдой. На праздники Сара предпочитала уезжать из города. Несмотря на интуитивное желание примкнуть к тесной компании, скорее напоминавшей большую семью, шумные сборища пугали ее.

— Чаттануга[2].

Он кивнул.

— Похоже, вы все время туда ездите.

— Да. — Казалось, он ждал продолжения, и Сара неохотно объяснила:

— Последние три года я помогала раздавать еду в тамошнем приюте, и это вошло у меня в привычку. — Бог свидетель, привыкнуть проводить праздники по-другому она не успела.

— Ох…

Это короткое междометие было исполнено такого скепсиса, что Сара невольно всмотрелась в лицо Дэниела и вспомнила о его словах, сказанных за секунду до того, как опрокинулась пресловутая тарелка с супом.

— Пожалуй, вы не слишком мне верите.

Он насупил брови и слегка замешкался с ответом.

— Пожалуй…

Сара в сердцах обругала себя. Она ведь дала зарок избегать Дэниела. Ишь, вздумал читать ей мораль! Хуже всего, что он не так уж далек от истины. Черт побери, хватит! Пытаясь успокоиться, Сара захрустела пальцами.

— А чего вы ждали? Что меня пригласили в гости соученики по университету Теннесси?

Он покачал головой.

— Я никогда…

— Можете думать что угодно. Я знаю, какого вы обо мне мнения. Вы достаточно недвусмысленно высказались, когда заявили, что знакомство со мной не доведет вашу сестру до добра! — Сара сняла руки с его плеч. — Если Карли заставила вас танцевать со мной, то в этом нет никакой необходимости. Держитесь от меня подальше!

Вздернув подбородок, Сара отправилась на кухню, но не успела добраться до холла, как ее схватили за руку и заставили обернуться.

— Вы всегда делаете выводы на основании одного слова?

Сара попыталась вырваться, но безуспешно.

— Там было сказано не одно слово!

— Во-первых, с тех пор прошло много времени, а во-вторых, я переменил о вас мнение, когда вы после пожара кормили меня с ложечки.

Ничуть не смягчившись, Сара поджала губы.

— Не надо было оскорблять меня!

— А вам не надо было опрокидывать суп мне на колени.

Наконец Сара вырвала руку.

— Ничего я не опрокидывала! Вы сами махали руками, как сумасшедший!

Его глаза потемнели, на губах заиграла саркастическая усмешка.

— Сумасшедшие не бывают Столпами общества. Значит, вы не согласитесь пообедать с неотесанным грубияном?

Сара мигнула. Ну вот, опять начинается!

— Нет, — инстинктивно ответила она. — Вы это делаете только по просьбе Карли.

Он прижал палец к ее губам, и это прикосновение заставило ее задохнуться.

— Карли не имеет к этому никакого отношения. — Лицо его стало удивительно серьезным. — Я сам прошу вас.

При этих словах у девушки похолодело внутри, и она взмолилась, чтобы Дэниел убрал палец.

Он опустил руку и внимательно посмотрел ей в лицо.

— Что вы сказали? Сара едва перевела дух.

— Я сказала, что вы сошли с ума.

Дэниел нахмурился. Он ждал другого ответа. Но отступать было нельзя. В конце концов, быстрота и натиск всегда приносили ему успех. Сначала действовать, потом думать!

— Сара…

— Сара! — эхом прозвучал голос Карли. Девушка обернулась.

— Меня зовут. Пора ехать. — Ее улыбка была чересчур жизнерадостной. — До свидания!

Мелькнули и исчезли черное бархатное платье, каштановые волосы, красивые ноги… Дэниел медленно вернулся на палубу. Господи, как спокойно он жил, пока не появилась эта своенравная девица!

Навстречу шел его брат Трой.

— Домой собираешься?

Дэниел огляделся, тщетно пытаясь отыскать ту, которая занимала все его мысли. Решение созрело быстро.

— Нет еще. Можешь ехать с Джародом. — Он вынул розовый бутон из первого попавшегося на глаза букета. — Я буду попозже.


Не следовало надевать красное.

Сара на разные лады повторяла эту фразу, отпирая двери в квартиру. По пути в спальню девушка бросила на диван черное шерстяное пальто и кошелек, скинула фирменные туфельки и взялась за молнию черного бархатного платья. Избавившись от платья, Сара положила его на кровать, стащила с себя чулки с поясом и осталась в одной злополучной красной шелковой комбинации.

Не следовало надевать красное.

Мужчины чувствовали это, словно просвечивая ее насквозь, и безошибочно угадывали ее прошлое. Что бы ни было надето сверху, они ощущали сущность Сары — Сары, которой все приносило физическое наслаждение: от прикосновения бархата, шелка, воды и солнечных лучей к ее обнаженной коже до аромата сочного бифштекса; свежевыпеченного хлеба и вкуса клубники, облитой дорогим темным шоколадом. Той самой Сары, на туалетном столике которой стояла дюжина флаконов с духами, так что она с трудом делала выбор, потому что ей нравилось все сразу.

Сара раздраженно откинула волосы. Даже сейчас, в двадцать семь лет, она все еще боролась с собой, разрываясь между имиджем спокойной, уверенной в себе женщины, пользующейся уважением общества, и чувственной натурой, которая брала свое, когда Сара возвращалась домой. Скрытность давно стала ее вторым «я».

При воспоминании о сенаторе ее резнуло изнутри. Этот мужчина средних лет был милым, любезным, но ужасно одиноким, с тех пор как тяжело заболела его жена… Сара была у него секретаршей. Ей исполнилось всего восемнадцать, это была ее первая работа, она очень стеснялась и постоянно боялась сделать что-нибудь не так. Все началось совершенно невинно: задержки допоздна, кофе с сенатором и его помощниками, торжественные обеды на всю ночь… Он годился ей в отцы, а отца — Господь свидетель, — отца у нее никогда не было.

После того как сгорел дом, в котором она жила, сенатор подыскал ей новую квартиру. Было намного легче говорить «да», чем «нет», и радоваться чувству, которое она сумела внушить взрослому мужчине. Когда Сара переехала, он подарил ей одну-единственную красную розу. Первое «да» повлекло за собой другое, третье, и…

Год спустя газетчики кое-что пронюхали, и симпатичный сенатор расстался со своим постом.

Сару одолевали горькие воспоминания. Возникла тень покойного мужа, и на сердце стало еще тяжелее. Узнав о ее прошлом, муж воспылал гневом. Он ненавидел Сару до самой смерти. Автомобильная катастрофа…

Девушку знобило. Она опустилась на кровать и обхватила себя руками. Не хотелось зажигать свет, не хотелось смотреть на себя в зеркало. Пусть сначала пройдет чувство вины.

Если бы рядом был мужчина, способный отвлечь ее от этих мыслей! И тут словно из тумана соткался образ широкоплечего Дэниела Пендлтона с сильными, нежными руками.

Сара отогнала его прочь и взялась за подол комбинации, но в ту же секунду прозвучал звонок. Она бросила взгляд на часики и нахмурилась. Половина первого. Кого это несет в такую пору? Она сорвала с крючка кимоно, запахнулась в него, подошла к двери и заглянула в «глазок».

Дэниел Пендлтон… У нее подогнулись колени.

Сара открыла дверь, пролепетав первое пришедшее на ум:

— Что с Карли?

— Ничего. — Дэниел глянул в ее встревоженные глаза и решил, что не имеет смысла разыгрывать из себя Ромео. Она выглядела маленькой, хрупкой, беззащитной, но была настроена решительно. — Можно войти?

— Ну…

— Мне хотелось удостовериться, что вы благополучно добрались до дому. — Он умолк и принялся с любопытством разглядывать комнату. Очень женственно, удобно, уютно. Жалюзи, шторы с ламбрекенами, множество свечей на камине, плюшевый медвежонок в соломенной шляпе. На столике последний бестселлер, несколько журналов мод, флакончик лака… Ему тут же представилась Сара в алой комбинации, красящая этим лаком ногти. Воротник крахмальной сорочки стал тесен.

Пальто и кошелек Сары небрежно лежали на заваленном подушечками цветастом диване, слишком узком, чтобы на нем спать. Правда, подушечки можно было сбросить, посадить Сару к себе на колени и целовать, пока не настанет время перебраться в постель…

Он не пожалел бы остатка жизни, чтобы очутиться в ее спальне.

— Нормально я добралась, — с досадой сказала Сара.

Дэниел волей-неволей перевел на нее взгляд.

— Мы не успели договорить.

Сара безучастно смотрела на него. Губы Дэниела растянула усмешка.

— Обед.

Девушка неохотно подняла пальто и повесила его на крючок, чувствуя, что Дэниел не сводит с нее глаз. Он занимал здесь слишком много места.

— Едва ли это имеет смысл.

— Почему?

Лучше бы он не задавал этого вопроса…

— Потому что вы брат Карли, а она — моя хозяйка.

— Ну и что?

— Это неудобно.

Она пинком отбросила туфли под стол. Взгляд Дэниела скользнул по ее голеням и остановился на красных ногтях. Сара ужасно смутилась. Красить ногти на ногах в яркие цвета было ее маленькой слабостью, которую она искупала тем, что ногти на руках покрывала бесцветным лаком. Девушка откашлялась. В следующий раз она наденет на себя латы…

Он подошел ближе. Колокола били тревогу.

— Значит, вы отказываете мне?

Сара проглотила комок в горле.

— Я… — Поводов для вежливого отказа не находилось.

Он задумчиво прищурился.

— Я вам не нравлюсь?

Она покачала головой. Господи, лучше бы он не начинал этого разговора!

— Нет. Не поэтому. — У нее вспыхнули щеки.

— Все еще тоскуете по мужу? — Тон его был скорее дружелюбным, но в нем не было ни капли сочувствия.

Сам того не желая, Дэниел подсказал ей выход, и Сара не преминула им воспользоваться.

— Да.

— Нет, это нечестно!

Она вздохнула и слегка прикоснулась к его руке.

— Но дело не в этом.

Дэниел тут же завладел ее кистью.

— А в чем же?

У Сары учащенно забилось сердце. Прикосновение сильной, твердой мужской руки сводило ее с ума. Как объяснить, что она обладает злосчастной способностью портить жизнь хорошим людям? Пальцы нежно поглаживали ее кисть. Не надо, не надо…

— Я не гожусь для любви, — тяжело вздохнув, призналась она.

— Может быть, все дело в отсутствии практики? — предположил Дэниел.

Их пальцы переплелись. Дэниел не отрывал глаз от уст девушки, и Сара поняла, что вот-вот произойдет непоправимое. Сейчас она ощутит прикосновение его нежных, мягких губ, язык скользнет в ее горячий рот, и она не устоит… О да, можно держать пари: Дэниел Пендлтон знает, как обращаться с женщинами!

Она покачала головой, чувствуя, как ее охватывает жар, и облизала горящие губы. Он тяжело задышал и слегка сжал ее пальцы, безмолвно отвечая на этот неосознанный, но красноречивый жест. Их взгляды встретились.

— Практика — великое дело, Сара, — хрипло произнес он, прикрывая фиалковые глаза, — и я не прочь, чтобы вы потренировались на мне.

2

Так… Глаза Сары потемнели, веки опустились, словно шелковые шторы. Дэниел почувствовал ее отчужденность еще до того, как девушка успела пошевелиться. Она что-то пробормотала. Дэниел не разобрал слов, но тон был явно неодобрительный. Сара плотнее запахнула кимоно и покачала головой.

— Уже поздно. Я ценю вашу заботу… — Девушка сделала паузу, и Дэниел понял, что над ним смеются. — Вы очень любезны. Завтра мне рано вставать. — Она двинулась к двери. — Держу пари, вам тоже.

Она положила ладонь на дверную ручку, и Дэниел решил попробовать заставить ее отбросить хорошие манеры. Сара держалась с достоинством королевы, и воли ей тоже было не занимать. Уязвленный Дэниел все же невольно восхитился ею.

С досады сунув руку в карман, он ощутил болезненный укол в палец и вздрогнул. Проклятая колючка! Воспоминание о том, что роз без шипов не бывает, слегка запоздало. Все расчеты пошли прахом. Он направился к Саре, решив воспользоваться тем, что воспитание не позволяло ей выставить незваного гостя.

— Что ж, поговорим об обеде в другой раз, — сказал он, подходя вплотную и с удовлетворением глядя на ее нервно сжимающуюся и разжимающуюся руку. О'кей. Даже ненависть лучше, чем равнодушие.

Она открыла рот, чтобы ответить, но Дэниел положил ладонь на ее руку и заставил девушку замолчать. На его лице появилась коварная улыбка.

— Вы ведь пойдете на свадьбу Эрин и Гарта?

— Да, — слегка помедлив, ответила она.

— Карли сказала, что у вас барахлит машина, так что я заеду за вами.

Дэниел учтиво поклонился, и очередной протест замер у нее на губах.

— Значит, до субботы, — сказал он, открывая дверь и оглядываясь напоследок. От увиденного его чуть не хватил инсульт. Халат слегка распахнулся. Тихоня Сара Кингстон действительно носила развратную красную комбинацию. Сон оказался вещим.


— А что, Сары нет? — с наигранной беспечностью спросил Дэниел.

Сестра покачала головой.

— Нет. Ушла за почтой. Наверное, скоро вернется. — Карли тщетно рылась в разложенных на столе бумагах. — А что?

Дэниел пожал плечами.

— Да так просто. Когда я заехал узнать, как она добралась до дому, то встретил не слишком любезный прием.

— Не слишком любезный? Еще бы! Наверняка ты застал ее врасплох. Пришлось срочно убирать одежду.

— Одежду? — оживился Дэниел.

— Ага. Обычно она швыряет ее прямо на пол… — Карли наконец разыскала нужное письмо и улыбнулась. — Вот оно! — Теперь ее внимание полностью переключилось на Дэниела. — Я видела, ты вчера танцевал с ней.

От взгляда сестры никуда не спрячешься.

— Ты сама просила, чтобы я поухаживал за ней.

В глазах Карли зажглось подозрение.

— Надеюсь, ты не делал ей никаких гнусных предложений?

Дэниел вовсе не считал их гнусными, поэтому с чистой совестью развел руками.

— Я?

Карли это не убедило.

— Имей в виду, если она уйдет от меня, я тебе этого не прощу. Она могла бы спокойно заменить меня, и дело от этого не пострадало бы. А вот ее мне заменить некем. Я ведь рассказывала тебе о том, как крепко мы подружились после смерти ее мужа, — задумчиво добавила она. — Будь с ней поосторожней. Сердце у нее более чувствительное, чем кажется с первого взгляда.

— Я всегда осторожен, — пробормотал Дэниел с неожиданным раздражением. Старшему в семье приходится быть осмотрительным. Ему часто хотелось послать все к чертовой матери и выкинуть что-нибудь рискованное, безответственное и легкомысленное, но каждый раз приходилось сдерживаться. Терпению его наступал конец.

А что до сердца Сары, то оно ему было ни к чему. Он жаждал ее тела. Хотел овладеть ею, а потом перестать о ней думать. Это вопрос жизни и смерти, но он получил бы величайшее удовлетворение, если бы знал, что Сара думает так же.

— Тебе не о чем беспокоиться.

В дверь постучали.

— Карли…

— Входи, — ответила сестра.

Сара открыла дверь, держа в руках кипу бумаг.

— В этом контракте кое-что непонятно… — начала она, но при виде Дэниела у нее все посыпалось из рук.

— Ах, растяпа… — Расстроенная, Сара опустилась на колени. Уж кем-кем, а растяпой она не была. Миссис Кингстон не позволяла себе спотыкаться, суетиться и мямлить. Это не вязалось с обликом спокойной, уверенной в себе женщины, который она так тщательно создавала. За этой маской скрывались ранимость и чувство неполноценности. Работа у сенатора научила ее соблюдать видимость и никому не показывать свое подлинное лицо. Увы, увы! Последние дни превратили ее в рохлю. И все благодаря Дэниелу Пендлтону.

Вдруг Дэниел очутился рядом и тоже начал собирать бумаги.

— Давайте помогу.

— Не надо. Все о'кей. — Она схватила документы как попало и прижала их к груди. — Готово.

Сара встала; Дэниел поднялся следом, и оба неловко замолчали. Уголком глаза Сара заметила, что он сунул руки в карманы. Интересно, что означает этот жест? В какой-то статье было написано, что движения человека часто говорят о нем больше, чем его слова.

— Поскольку я сегодня в городе, — произнес Дэниел, — приглашаю обеих леди на ленч. Можно было бы заказать столик в одном из портовых ресторанчиков.

Карли вздохнула и покачала головой.

— На меня не рассчитывай. — Она показала пальцем на стол. — Ты только посмотри на эту груду писем!

С облегчением убедившись, что Карли нашла удобный повод для отказа, Сара пожала плечами.

— Я принесла с собой бутерброды, так что…

Но Карли тут же раскаялась.

— Сара, не отказывайся от ленча только потому, что мне некогда. Ты и так каждый день засиживаешься допоздна.

Сара покачала головой.

— Но…

— Я начинаю чувствовать себя Саймоном Легри и Скруджем[3] сразу. Пожалуйста, не трави душу, иди.

Загнанная в угол, Сара переводила взгляд с Дэниела на Карли.

— Ты уверена? А я уверена, что из-за этого проклятого контракта мне кусок в горло не полезет.

— Уверена, уверена, — сказала Карли. Дэниел насмешливо вздернул бровь, и Сара вспыхнула. Она догадалась, что Пендлтона развлекают ее неуклюжие попытки уклониться от приглашения.

— Я тоже уверен, — лукаво добавил он.

Да уж, подумала Сара, Дэниел Пендлтон всегда непоколебимо уверен в себе. Еще один повод невзлюбить его.

— Тогда я пошла за пальто, — неохотно согласилась она, рассчитывая заказать что-нибудь такое, с чем можно быстро расправиться.

Однако все надежды Сары рухнули, когда они с Дэниелом оказались в «Дикой розе», меню которой включало мясо барашка на ребрышках, цветную капусту и сладкие булочки с изюмом и корицей.

— Салат, — решительно сказала она.

— Что-нибудь еще? — спросила официантка.

— Нет. Только салат.

Дэниел слегка нахмурился, а затем велел принести ему целый рашпер жареной баранины с раковыми шейками и печеной картошкой.


Сара тут же пожалела о своем выборе. Присутствие Дэниела — вовсе не причина, чтобы отказываться от возможности вкусно поесть. Вот если бы они вдвоем при свечах обедали у нее дома, тогда другое дело… Она сглотнула слюну. Официантка одарила Дэниела улыбкой и собралась уходить.

— Я передумала, — быстро заявила Сара, стараясь не встречаться с Дэниелом взглядом. — Принесите мне цветную капусту и полрашпера молодой баранины с западным соусом и печеной картошкой. — Она захлопнула меню. — Пожалуйста.

— Вы уверены, что не хотите раковых шеек? — хитро улыбаясь, спросил Дэниел, когда официантка удалилась.

— Уверена. — Сара закусила губу, чтобы не улыбнуться в ответ, но это не помогло. — Если я съем еще что-нибудь, вам придется заказывать для меня подъемный кран.

Дэниел смерил ее оценивающим взглядом.

— Ну, подъемный кран едва ли понадобится. Я унес бы вас на руках, съешь вы хоть втрое больше. Не так уж много вы весите.

— Вы и понятия не имеете, сколько я вешу, — поддразнила Сара, пытаясь увести разговор подальше от опасной темы «ношения на руках».

— Спорим, что я угадаю?

У Сары засосало под ложечкой. Обычно она избегала таких предметов. Они были слишком интимными, а Сара всегда пыталась сохранить дистанцию между собой и собеседником. Но что-то в тоне Дэниела — этакое «иду на вы» — заставило ее принять вызов.

— О'кей. Победителю достанется цветная капуста.

У него округлились глаза.

— Ставка высокая. Какая степень близости вас устроит?

Сара уставилась на него с ужасом. Близости…

— В фунтах, — уточнил он.

Девушка облегченно вздохнула. Опять она сделала из мухи слона.

— Два фунта.

— Ого-го! Это трудно. — Он покачал головой. — Но я попробую.

Тут-то Сара и попалась. Невинная беседа закончилась кошмаром. Взгляд Дэниела коснулся ее шеи, и девушка зарделась так, словно ладони Пендлтона действительно трогали ее. Он изучил ширину ее плеч, скользнул взглядом по белой шелковой блузке и перешел к локтям. Проследив за движением глаз Дэниела, она поняла, что Пендлтон созерцает кулон, висящий у нее на шее. У Сары захватило дух, когда фиалковые глаза медленно переместились ниже. Этот взгляд снимал с нее кружевной лифчик, ласкал груди, сжимал их, оценивал их упругость. Сара почувствовала возбуждение, у нее напряглись соски. Она вспыхнула до корней волос и готова была схватить салфетку, чтобы прикрыться ею.

Дэниел уставился прямо в ложбинку между ее бурно вздымавшимися грудями. Сара сжала губы. Не в состоянии выдержать этот придирчивый взгляд, она скрестила руки на груди.

— Время…

— Сто семнадцать фунтов, — отрывисто сказал Дэниел и потянулся к стакану с водой. — И сто девятнадцать[4], когда вы выходите из-под душа и не успеваете вытереться.

Он говорил таким тоном, будто действительно видел ее под душем. Когда эта беседа успела принять столь интимный оборот?

— Как вы угадали? — поразилась Сара. Дэниел хмыкнул и покачал головой.

— Ответ придется вам не по вкусу.

— Почему?

— Потому что я использовал свой фермерский опыт.

— Следовательно, — подытожила Сара, принимая оскорбленный вид, — вы поставили меня на одну доску с коровами и лошадьми? — Тут она не выдержала и прыснула.

Дэниел усмехнулся.

— Вы преувеличиваете. Скорее уж со свиньями и козами.

На этот раз Сара расхохоталась в голос. Она ничего не могла с собой поделать.

Официантка принесла заказ, и тут Саре пришлось отбросить светские манеры. Согласитесь, трудно помнить об осанке, когда руки у тебя по локоть в соусе.

— Зимой фермерам хватает дела?

Дэниел пожал плечами.

— Дела всегда хватает что зимой, что летом. Мистер Джонсон-старший хотел срубить на дрова засохшее дерево, и вчера я это сделал. Я руковожу спасательной службой в Бьюла-Каунти. Пришлось поработать руками и сэкономить мэру кое-какую сумму.

Это ничуть не удивило ее. Люди зависели от Дэниела, и он всегда шел им навстречу.

— Скоро свадьба вашего брата и Эрин. Кажется, они оба очень и очень счастливы, — сказала Сара.

Дэниел кивнул.

— Он готов целовать землю у нее под ногами.

— Странно, правда?

Пендлтон на мгновение задумался.

— Она сделала с ним то, что не удавалось никому. Гарт стал совсем другим. Он даже смеяться научился.

— Вы удивлены? — спросила Сара, вытирая пальцы.

— Пожалуй. Гарт всегда был бирюком. Похоже, он долго выбирал себе пару и наконец нашел то, что искал. Я боялся, что это ему не удастся.

Сара улыбнулась.

— Слышу голос старшего брата…

Дэниелу показалось, что это сказано с иронией. Роль старшего брата отнюдь не радовала его.

— Ага, — неохотно признал он. — А как у вас с этим делом? У вас есть братья или сестры?

— Насколько я знаю, нет, — сухо ответила Сара.

Он нахмурился, задумавшись над тем, что может означать этот странный ответ.

— Что вы имеете в виду? Может быть, и есть, но вы с ними незнакомы?

Сара заколебалась. Стоит ли посвящать Дэниела в подробности ее личной жизни? Гордиться было нечем. Это еще сильнее подчеркнуло бы разницу в их происхождении. Дэниел бы сразу сделал вывод, что она ему не ровня, и потерял к ней всякий интерес. Эта мысль принесла ей облегчение, к которому примешивалась изрядная доля обычной неуверенности в себе.

Отбросив стеснение, Сара решила: была не была…

— Моя семейная жизнь совсем не похожа на вашу.

Дэниел пожал плечами.

— Далеко не у каждого есть шесть братьев и сестра.

— Я не о том. Моя мать была тем, что теперь принято называть «мать-одиночка».

Он смерил ее взглядом и сделал глоток пива.

— Как Эрин…

— Не совсем. — Вернее, «совсем не»… Эрин Линдси души не чаяла в своем сыне и легла бы за него костьми.

Сара почувствовала, что теряет аппетит.

— У моей матери не хватало времени на заботу о ребенке. У нее были другие дела.

— Какие?

— Мужчины.

Дэниел так и застыл со стаканом в руке. Сколько эмоций вместило в себя одно слово! «Мужчины»… Он заметил, как напряглась Сара, и задумался, кого она ненавидит больше — мать или мужчин. Ему передалось возбуждение, горевшее в глазах Сары.

— Бьюсь об заклад, вам пришлось нелегко.

Сара вгляделась в выражение его лица. Может быть, он презирает или осуждает ее? Нет и следа ни того и ни другого…

— Да. Когда я жила с ней. — Со дна памяти поднялся неприятный осадок. — И когда не жила, временами тоже приходилось несладко.

— Вы жили у родственников?

Она покачала головой. Другие родственники не желали иметь с ней ничего общего. «В семье не без урода», — говорили они и предпочитали» держаться подальше. Пожалуй, в чем-то они были правы, с болью подумала Сара и приказала себе забыть об этом.

— Детские дома.

— А что же ваш отец?

Сара уставилась в пол. Сказать об этом вслух было невыносимо тяжело.

— Я никогда его не встречала…

От горечи, послышавшейся в ее голосе, у Дэниела свело нутро. Она говорила спокойно, не хныкала, не жаловалась, но чувствовалось, что наружу вырвалась лишь небольшая часть владевших ею стыда и боли. Дэниел откашлялся.

— Мне очень жаль…

Сара подняла удивленные глаза. Вместо осуждения она нашла сочувствие. Простые слова Дэниела поставили ее в тупик. Она не знала, что ответить.

— Грустно, когда родители не выполняют своих обязанностей. — Он одним глотком опорожнил стакан. — Хотите вы этого или не хотите, но обида на них остается в памяти навсегда.

Странно, он говорил об этом так, словно сам испытал нечто подобное. Это заставило Сару призадуматься. Теперь Дэниел казался ей ближе, доступнее и человечнее. Похоже, у них было кое-что общее. Интересно, что же это за обиды? Спросить, не спросить? Пока она обдумывала это, его лицо вновь приняло лукавое выражение.

Поняв, что их беседа приняла слишком серьезный оборот, он прошептал тоном заговорщика:

— Вместо того чтобы говорить о неприятном, лучше обчистить эти ребрышки, пока они не остыли. Карли намылит мне шею, если я не накормлю вас как следует. Она здорово побаивается, что вы уйдете от нее.

Сара поглядела на него с улыбкой.

— С чего она взяла, что я собираюсь уйти?

— Она сказала, что вы можете управиться с «Мечтой Матильды» и без нее.

Удовольствие от этих слов заставило девушку забыть о неприятном.

— У меня и в мыслях не было…

Дэниел многозначительно посмотрел на ее тарелку.

— Тогда сделайте одолжение и принимайтесь за еду.

Его попытки улучшить настроение за столом были шиты белыми нитками и должны были бы оставить ее равнодушной. Но, видит Бог, так приятно было сидеть рядом с поддразнивающим ее красивым мужчиной! Во взгляде Дэниела явственно читалось желание, и это возбуждало ее. Сара подивилась быстрой перемене собственных чувств и подцепила кусочек мяса.

— Если вы горите таким желанием накормить меня, то зачем съели мою цветную капусту?

— Я ее честно выиграл, и это был мой долг, — не моргнув глазом, ответил Дэниел.

Сара засмеялась.

— Долг?

— Старший из восьми детей быстро начинает понимать, что долг долгу рознь.

— Наверно, вы задали хлопот своим родителям!

— Наоборот. Если верить матери, я был идеальным ребенком,

Сара закатила глаза и незаметно облизала палец.

— Так всегда говорят о первом ребенке.

Дэниел как завороженный следил за этим коротким жестом. Поведение Сары за едой выдавало ее с головой. Как едят, так и любят. В неряшливости Сару упрекнуть было нельзя, но ела она с неподдельным наслаждением.

Девушка подцепила еще один кусок и отправила его в рот. Кончик ее языка коснулся верхней губы. У Дэниела напряглись мускулы. Сара остановилась.

— Что-то не так?

Да, подумал он. Все не так. Дэниелу хотелось остаться с ней наедине, прильнуть к губам и проверить, действительно ли они такие нежные и душистые, как ему кажется. Близость этой женщины заставляла его испытывать множество чувств. В присутствии Сары он ощущал себя;., обездоленным. Он прочистил горло.

— У вас рот в соусе.

Сара подняла салфетку и вытерла губы.

— Все?

— Нет, — покачал он головой, нагнулся и, повинуясь безотчетному желанию, кончиком пальца прикоснулся к уголку ее рта.

Сара застыла на месте. Дэниел словно загипнотизированный смотрел на ее губы, не в силах отвести взгляда, и тихонько водил по ним большим пальцем.

У нее перехватило дыхание.

Дэниел посмотрел ей в глаза и крепко прижал палец к ее рту.

Почувствовав это, она инстинктивно сжала губы.

Взгляд его вспыхнул. Дэниел нажал посильнее, и палец продвинулся глубже.

Захваченная врасплох этой неожиданной дерзостью, Сара ощутила трепет. На его лице было написано откровенное желание. Ничего подобного от Дэниела она не ожидала. Но еще меньше она ожидала, что сможет поддаться его чарам. Перед ней поплыли будоражащие, соблазнительные картины…

Сара закрыла глаза, попыталась облизать пересохшие губы, но вместо этого прикоснулась кончиком языка к мякоти его пальца.

Она помертвела и немедленно отпрянула, но охватившее обоих возбуждение властно держало ее в своих объятиях.

— Извините… — ошеломленно прошептала она, покачивая головой. — Я не знаю…

— Эй, Дэн! — окликнул мужской голос. — Наконец-то мы тебя нашли. Я думал, что у тебя ленч с Карли.

У столика стоял Трой.

Сара оторвала взгляд от Дэниела, откашлялась, тяжело вздохнула и только тут поняла, что Трой не один. Чуть поодаль остановился Джарод. Она выдавила из себя улыбку.

— Хай…

Поздоровавшись, братья присели к столу. Трой разместился рядом с Дэниелом, а Джарод придвинулся к Саре.

— Вы сегодня должны были весь день ремонтировать технику, — буркнул Дэниел.

Трой пожал плечами.

— Небольшой перерыв. — Он застенчиво посмотрел на Сару, — Решили поесть с тобой и Карли.

Последовало неловкое молчание, и Сара ощутила привычную скованность, которая всегда охватывала ее в присутствий братьев Пендлтонов. Они были единым организмом, знали понятные только им старые шутки, следовали раз и навсегда заведенному порядку и избегали тем, на которые было наложено негласное табу. Они это знали, а она нет. Вот потому-то она и чувствовала себя здесь чужой.

Дэниел чуть не застонал.

— Карли занята делом, а вы бьете, баклуши!

— Ну, можно в кои-то веки и перерыв сделать…

— Небось, в рождественские каникулы на «Мечте Матильды» аврал? — спросил Сару Джарод, отвлекая ее внимание от разговора Троя с Дэниелом.

— В это время мы готовим годовые отчеты — кивнула она и, чувствуя растущую неловкость, посмотрела на часы. — Боже, как поздно! Мне пора возвращаться.

— Я могу проводить вас, — предложил Джарод.

Гнев овладел Дэниелом. Он чуть не грохнул кулаком по столу. Столько усилий, и все понапрасну! Трой ныл, что проголодался, — черт с ним, но Джарод явно нацелился на Сару.

— Я сам провожу ее, — тоном, не терпящим возражений, заявил Дэниел.

— О нет! — Сара поднялась из-за стола. — Вы не можете бросить братьев.

— Почему это?

Она растерянно заморгала.

— Ну, они же пришли, и… — Девушка пожала плечами и изобразила лучезарную улыбку. — Я вижу, вам надо поговорить с глазу на глаз. Спасибо за ленч. — Она помахала рукой всей компании. — Увидимся на свадьбе!

Трой и Джарод пробормотали что-то утвердительное. Дэниел бросил вдогонку:

— Я заеду за вами в два часа.

Ответный жест Сары мог означать что угодно.

— Никак, лед тронулся? — глуповато хихикнув, спросил Трой.

В эту минуту Дэниел продал бы душу за право быть единственным ребенком в семье. От братьев нигде не укроешься. Нет, надо преподать им урок. Пусть знают свое место. Он обернулся к Джароду.

— Держись от Сары подальше…

Джарод удивленно всплеснул руками.

— Я старался быть вежливым, только и всего.

Дэниел насупился.

— Можешь не слишком стараться. А ты, — сказал он, оборачиваясь к Трою, — если попробуешь еще раз встрять, когда я сижу с ней, я тебе…

— Встрять? — Трой понизил голос. — Значит, у тебя с ней серьезно?

Дэниел умолк, вспомнив о том, как она поцеловала его палец. На какую-то секунду ее глаза заволокла нежная дымка. А потом она поспешно ушла…

Он задумался, стоит ли отвечать Трою, и понял, что не имеет права сказать ни «да», ни «нет». Их отношения с Сарой останутся в тайне. Она нуждается в защитнике. Поэтому никому не следует знать о его подлинных чувствах. Это что-то очень важное и очень серьезное.

Он посмотрел на Троя и Джарода и впервые в жизни отдал приказ, который не имел отношения ни к ферме, ни к семье, а касался только его личных дел.

— Оставьте все как есть. Просто оставьте как есть.

3

Гарт крепко обнял Эрин и припал к ее губам. Прошло несколько секунд, и Трой одобрительно крякнул. Другой брат, Брик, громко свистнул, а еще через мгновение все приглашенные на свадьбу дружно захлопали. Когда новобрачные наконец разомкнули объятия, Эрин зарделась от удовольствия, а лицо Гарта так и дышало любовью. Они обменялись столь красноречивым взглядом, что Саре пришлось отвернуться.

Она посмотрела на Дэниела. Следит ли он за ней? У нее похолодело в животе.

— Ты здесь чужая, Сара Джин.

— Я знаю, знаю. Но помечтать-то я могу, правда? Мечты еще никому не приносили вреда.

— Мечтать ты можешь о чем угодно, но не надейся, что когда-нибудь станешь одной из них. Д ля этого ты слишком…

Сара приказала голосу матери умолкнуть. Она слышала его только тогда, когда испытывала чувство собственной неполноценности. Так было и сейчас. Простой свадебный обычай чуть не довел ее до слез. Девушка напомнила себе, что она не сумеет по-настоящему полюбить никого на свете. Эта мысль причинила ей боль.

— Что с тобой? — спросила Карли, зорко всматриваясь в ее лицо.

Саре пришлось улыбнуться.

— Все в порядке. Эрин просто очаровательна.

Карли вздохнула.

— О да. Я бы тоже сияла, если бы мне предстояло свадебное путешествие на Мартинику[5].

Услышав эту фразу, муж Карли, Расс, пробрался, вперед, притянул жену к себе и подмигнул Саре.

— Да мы сегодня же вечером можем отправиться на наш солнечный островок в Джакуцци!

Карли рассмеялась.

— Ты забыл, что Эрин и Гарт на время медового месяца поручили нам присматривать за Люком?

Расс покачал головой.

— К вечеру он будет спать без задних ног от всей этой кутерьмы.

Он одарил обеих широкой улыбкой, поцеловал Карли и отошел, отвечая на чье-то приветствие.

Карли притворно закатила глаза, но было видно, что она без ума от мужа.

— Итак, — сказала она, отвлекшись от Расса, — как продвигаются твои дела с Дэниелом? Я слышала, он чуть не прибил Джарода и Троя за то, что они прервали ваш ленч.

Сара моргнула от неожиданной смены темы разговора и покачала головой.

— Никаких дел у меня с Дэниелом нет. Я уже говорила, мы не подходим друг другу.

— Это было еще до того, как он решил поухаживать за тобой.

У Сары участился пульс.

— Он еще двадцать раз передумает.

Карли сочувственно посмотрела на подругу.

— Не строй иллюзий. Можешь быть уверена, он начал на тебя настоящую охоту. Ты слишком невинна. Не вздумай позволить ему что-нибудь.

Расс возвратился и ухватил Карли за запястье.

— Слушай, ты опять вмешиваешься в чужие дела?

— Кто, я? — сделала невинные глаза Карли. Затем она быстро наклонила голову и прошептала Саре:

— Еще одно предупреждение. Если Дэн чего-то хочет, он прет напролом, как трактор.

Расстроенная Сара отвернулась.

— Но я…

— Ну что, вы готовы начать вечеринку? — спросил подошедший сзади Дэниел.

Он положил руку на спину Сары, и девушка глубоко вздохнула. В ее зелено-серых глазах отразилось смятение. Интересно, о чем они секретничали с Карли, подумал Дэниел. Кажется, он слишком интересуется Сарой Кингстон. Например, его интересует вкус ее губ. Сегодня вечером он это непременно узнает.


— Спасибо, что подвезли, — сказала Сара, вытаскивая ключи.

— Пустяки, — ответил Дэниел. Сара пыталась оставить его на крыльце. Он был готов к этому. — Не угостите чашечкой кофе?

Сара вскинула голову и посмотрела на него снизу вверх. Он услышал материнский голос, твердящий: «Терпение, терпение. Жди, пока не пригласят». Смелее. Если он будет ждать приглашения от Сары, то рискует замерзнуть под дверью и никогда не добраться до спальни.

Всегдашняя вежливость готова была покинуть девушку. По лицу Сары было видно, что она испытывает неудержимое желание выставить непрошеного гостя.

— Конечно, — сказала она и открыла дверь. — Входите.

Девушка начала снимать пальто, и Дэниел помог ей. Он уловил пряное благоухание ее духов.

— Ах, какой чудесный запах!

— Это новые. Кажется, я еще ни разу не пользовалась ими, — промолвила Сара, вспоминая, как очаровал ее этот романтический аромат в парфюмерном магазине. — У меня вся раковина заставлена флакончиками, но я так люблю духи, что просто не могу сопротивляться… — Голос девушки прервался, когда Дэниел прикоснулся к ней.

Сделав вид, что это произошло случайно, он приподнял ее волосы и начал играть шелковистым каштановым локоном.

— И хорошо, что не сопротивлялись. Знаете, даже ваши волосы пахнут ими.

Сара проглотила комок в горле.

— Тут еще шампунь и масло для ванны.

У Дэниела тут же перехватило дыхание.

— Так вы пахнете всем этим… — В его воображении возникла соблазнительная картина: влажное, обнаженное тело в благоухающей ванне…

— Всем этим сразу, — хрипловато закончила она и откашлялась. — Так как насчет кофе?

— Ага…

Сара выжидательно посмотрела на него.

— Я… М-мм… Я не могу обойтись без своих волос.

Однако Дэниел вместо того, чтобы дать ей уйти, улыбнулся и еще глубже погрузил пальцы в ее волосы.

— Я тоже.

— Вы что, флиртуете со мной?

— Пытаюсь. — Его улыбка стала шире. — И как, получается?

Даже слишком. Пульс Сары участился, и она с трудом подавила желание положить голову на сильное плечо Дэниела. Надо попробовать отвлечь его.

— У меня есть какао…

— С приворотным зельем?

А он, оказывается, мальчишка мальчишкой, решила Сара. Ну и пусть считает ее ведьмой. Может, хоть это отпугнет его.

— Да.

Дэниел разжал пальцы и наклонился к ее уху.

— Вы не ответили на мой вопрос.

Не отрывая от него испуганных глаз, Сара быстро покачала головой и попятилась.

— И не собираюсь.

Несколько секунд он алчно смотрел на девушку.

— Значит, я буду продолжать попытки.

Она устало подняла руку.

— Не надо, пожалуйста…

— Почему?

Сара закусила губу и стиснула пальцы.

— Мы уже говорили об этом.

Дэниел кивнул.

— Помню. Сначала вы сказали, что все дело в Карли, а потом заявили, что не годитесь для любви. — Он скрестил руки на груди и прислонился к стене. — Что вы придумали сегодня вечером?

— Мне трудно ответить вам.

— А мне еще труднее ждать ответа.

Он хочет взять ее измором? Ничего у него не выйдет.

— Дэниел, вы хороший человек. А я нет… — Она принялась искать подходящие слова. — Я недостаточно хороша для порядочных мужчин. Я ломаю их.

Дэниел расхохотался.

— Вранье, — сквозь смех произнес он. — Вы чертовски сексуальная врушка. Вам не сломать и ореховой скорлупы.

Она втянула в себя побольше воздуха.

— А как же сенатор?

Дэниел сразу перестал смеяться.

— Что?

Сара покачала головой. Есть вещи, о которых она просто не может говорить. Даже с Дэниелом Пендлтоном.

— Я не хочу вдаваться в подробности, просто прошу поверить мне. Два человека, два хороших человека потеряли все из-за связи со мной. Я не хочу, чтобы то же самое случилось с вами.

Дэниел почесал в затылке.

— Подождите, подождите… Вы убеждены, что на вас лежит ответственность за падение этих людей. — Он махнул рукой. — Что оно как-то связано с вами…

— Именно, — мрачно подтвердила Сара.

— И поэтому, — продолжил он, — вы считаете, что, увлекшись, погубите и меня?

Сара кивнула.

Он поднял глаза к небу и расслабил узел галстука.

— Вот что я вам скажу, Сара. Большей лжи я не слыхал за всю свою жизнь. А поверьте, с таким братцем, как Трой, я хлебнул ее с избытком.

Сара окаменела.

— Можете мне не верить, но это правда. — Она повернулась и пошла на кухню.

Дэниел двинулся следом.

— Вы действительно ждали, что я поверю, будто вы сбиваете порядочных людей с пути истинного? И как вы это делаете? Добавляете зелья в какао? Посыпаете спящих волшебным порошком? Так как же?

Стиснув зубы, она вынула из холодильника молоко и вылила его в кастрюлю.

— Да нет, все намного проще.

Он нахмурился и покачал головой,

— Тогда это должен быть один из трех путей к сердцу мужчины — деньги, еда или…

Сара обвела взглядом кухню, и стены едва не запылали от искр, сыпавшихся из ее глаз. — Секс.

Дэниел помолчал и, не спуская с нее глаз, откашлялся.

— Может быть, объясните, что вы имеете в виду?

Сара горячо помолилась об избавлении ее от широкоплечих мужчин с фиалковыми глазами, задающих слишком много вопросов.

— Думаю, это и так понятно.

Молоко начало закипать, и она обернулась, чтобы взять с полки пачку какао. В тот же миг он оказался рядом, схватил ее за руку и развернул лицом к себе.

— Какао подождет. Нельзя сказать «а» и не сказать «б». Мы ведь не о погоде разговариваем.

О Боже, он хочет заставить ее сказать все… Люди вроде него всегда честны и ждут того же от других. Что ж, пусть будет так. Она попробует объяснить. Может быть, это излечит его от безумия.

Где взять подходящие слова? Сара вздохнула и поглядела на наручные часы. Рука подрагивала в такт биению сердца.

— Меня хвалили. Первый мужчина, который… — она проглотила комок в горле, — …который учил меня, говорил, что во мне что-то есть. Однажды он сказал, — с иронией добавила Сара, — что у меня дар возбуждать мужчин. А я тогда была еще так глупа, что приняла это за комплимент. — Женщина тяжело вздохнула. — Мой муж был того же мнения.

Заныла старая рана. Попытка исповедаться закончилась тем, что она содрала с себя кожу и теперь изнывала от боли. Пытаясь скрыть это, Сара жалко улыбнулась.

— Вот я и раскрыла вам все свои маленькие женские тайны.

Точнее, она раскрыла всю свою женскую сущность и неутоленные желания, но у нее не хватило бы сил признать это.

Сара обернулась и заставила себя посмотреть Дэниелу в глаза, решившись сказать все.

— Меня влечет к вам, Дэниел Пендлтон. Да, — кивнула она и увидела, что в его глазах зажглись чувственные огоньки, — вы заставляете меня думать о том, чего мне не хватает, о том, как хорошо любить и быть любимой. Как хорошо не замечать, что ночь сменилась днем, а день ночью. — Она прикусила язык, придя в ужас от собственных слов, и покачала головой. — Но вы хороший человек. А я больше не хочу портить жизнь хорошим людям. Не хочу губить вас.

Несколько секунд прошло в молчании. Дэниел следил за Сарой и убеждался, что желание овладеть ею только усиливалось. Стремление девушки спасти его было благородно. Нелепо, но благородно. Трудность заключалась в том, что она считала его ангелом.

— А что, если я совсем не так хорош?

Как ни странно, этот ответ успокоил Сару. После отчаянного признания она ожидала суровой отповеди.

— Что ж, если бы чувство ответственности, считалось преступлением, не миновать бы вам пожизненного заключения…

— Заладили одно и то же… — Он отвернулся и досадливо сунул руки в карманы. — Вы представляете себе, что значит быть старшим среди восьми детей? Отец умер почти сразу же вслед за матерью. А я тогда только начинал взрослеть. Знаете, в это время парни играют в футбол, ночи напролет бегают за девчонками и на собственном опыте убеждаются, что с ними можно, а чего нельзя. Но если ты пытаешься заменить братьям отца, то на эти глупости времени у тебя не остается. Карли была маленькая и то плакала, то заикалась. Гарт вечно попадал в дурацкие истории. В общем, из меня мог бы выйти настоящий разбойник, но…

Сара начинала понимать.

— Но вы были слишком заняты семейными делами. — Она вздохнула. — У вас когда-нибудь была возможность делать то, что хочется?

Он неохотно повернулся и встретился с ней взглядом.

— Ее и до сих пор нет.

У девушки сжалось сердце.

— Да, — безнадежно сказала она. — Я же говорю, что вы хороший человек.

Дэниел покачал головой.

— Но я вовсе не хотел этого. Я злился, выходил из себя и проклинал судьбу.

Ей нужно было во что бы то ни стало доказать Дэниелу, что он достойный человек. Сару возмущало, что он не понимает этого. Куда смотрят его братья и сестра? Слепые они, что ли?

— Какое это имеет значение? Как бы то ни было, вы исполнили свой долг. — Дэниел скептически усмехнулся. Тогда она подошла поближе и тронула его за руку. — Выделали все, что могли. Именно это и отличает хороших людей от… — Сара улыбнулась, — от не таких хороших.

Их пальцы переплелись.

— Да, но все осталось по-прежнему. Я не успел перебеситься. Никогда не гулял по ночам. Нет, кое-какой опыт у меня есть, — признался Дэниел, — но я всегда был таким осторожным, таким благоразумным… — Его глаза недобро вспыхнули. Притянув девушку к себе, Дэниел поднял ее руку и поднес к щеке. — Сара, каждый мужчина готов к тому, чтобы хоть раз в жизни вступить в рискованную связь с роковой знойной женщиной, даже если это грозило бы ему катастрофой.

Он прижал руку девушки к губам, поцеловал в ладонь, и жар этого поцелуя опалил Сару. Бешено заколотилось сердце. Он прикоснулся кончиком языка к нежной коже запястья, и Сара затаила дыхание.

— Я согласен рискнуть, милая, — тихо и хрипло сказал он. — Сгуби меня.

4

— Ох, Дэн, — так же хрипло прошептала Сара. Он следил за мучительной борьбой, которая шла в душе девушки и отражалась на ее лице. Зрачки Сары сузились от возбуждения. Она закусила губу. От желания сводило внутренности. Дэниел закинул ее руку к себе на шею, затем завладел другой рукой, медленно провел пальцами от предплечья к кисти, поднял и вынудил девушку обнять его. Все это время он не отрывался от ее глаз.

— Ты сказала, что я заставил тебя вспомнить о том, как хорошо любить и быть любимой. Но зачем же ограничиваться одними воспоминаниями?

Сара закрыла глаза, пытаясь сопротивляться искушению.

— Это нечестно. Я говорила тебе…

Ее голос прервался. Одна рука Дэниела поглаживала девушку по спине, вторая приподняла ее подбородок. Нежная кожа Сары вспыхнула от этого прикосновения. Тело Дэниела среагировало мгновенно и безошибочно. Он провел пальцем по бархатной нижней губе. Дыхание Сары участилось, и это чуть не свело его с ума.

— Я мечтал узнать вкус твоих губ. А ты не мечтала о том же?

Глаза Сары тут же открылись. Она проглотила слюну.

— Конечно, мечтала, — стыдливо призналась она.

Гордый этой маленькой мужской победой, Дэниел погрузил пальцы в шелковистые волосы и наклонился к ее губам. Эта близость еще больше раздразнила обоих.

— Не хочется попробовать?

Сара тяжело задышала, но не промолвила ни слова.

— Молчишь? — Он догадался, что девушка слишком упряма, чтобы признаться в этом, но слишком возбуждена, чтобы отстраниться. У Дэниела гулко забилось сердце. Боже, что она с ним делает… — А мне хочется.

Он опустил голову, припал к нежным, полным губам и обнял теплое, женственное тело. Раньше этого было бы достаточно, но теперь казалось мало. Она заставила Дэниела желать большего. Он водил языком по ее губам, пока девушка не раскрыла их. От Сариного вздоха в его крови вспыхнул пожар.

Ее губы оказались чуть горьковатыми, словно дорогой шоколад, и будоражащими, как глоток лучшего шампанского. Ее хрупкая женственность заставила Дэниела почувствовать себя грубым и неловким. А вдруг он не правильно понял ее? Не может быть, чтобы Сара желала его.

Но девушка внезапно погладила его волосы и прильнула к губам. Ее тело запылало.

Прикосновение нежного, дразнящего язычка заставило его вспомнить о наслаждении, которое дарят друг другу мужчина и женщина, и он с трудом обуздал неистовое желание овладеть его. Сердце бухало, как паровой молот. Дэниел медленно привлек девушку к себе, боясь, что она вот-вот отпрянет.

Однако Сару уже ничто не могло удержать, и трудно было сказать, кто из них крепче прижимался к другому. Она так впилась в Дэниела, что он грудью ощутил прикосновение ее твердых сосков и испытал бешеное желание сбросить с себя рубашку и сорвать с нее платье.

И тут случилось то, что доставило ему невиданное прежде наслаждение. Сара раздвинула бедра и нежно сжала ими его возбужденную плоть.

Этот отчаянно смелый и откровенный жест говорил сам за себя. Дэниел вонзил язык между ее губами и всем телом рванулся вперед. Сара застонала и вцепилась в его плечи. Ее стон чуть не свел Дэниела с ума. Он скользнул ладонями по ее ягодицам, приподнял подол платья, нащупал резинки, обнаженные бедра и то, что скрывалось между ними. Несбыточная мечта свершилась. Жидкий огонь растекся по его жилам. Он начал стягивать с нее трусики.

Сара оторвалась от его губ.

— Нет! О Боже, нет! — Эта страстная мольба была обращена не столько к Дэниелу, сколько к ней самой. Глаза Сары безумно блуждали. Она одернула платье, резко отпрянула и зябко обхватила себя руками.

Тело Дэниела дрожало от неутоленного желания. Он превратился в статую, протянувшую руки навстречу Саре. С ужасом глядя на трясущиеся пальцы, Дэниел сжал кулаки и сунул их в карманы. Угар страсти постепенно рассеивался.

Сгорая от стыда, Сара прижала ладони к пылавшим щекам.

— Простите, я… Я… — Она судорожно проглотила слюну и покачала головой. Что это на нее нашло? — Не понимаю… Со мной давно не случалось ничего подобного.

— Не надо, — прервал Дэниел и поднял руку. — Хватит.

Но Сара не могла остановиться. Она ощущала вину, была смущена и, несмотря ни на что, все еще чувствовала возбуждение.

— Не знаю, как это произошло. Я хотела отстраниться, но вы обняли меня, поцеловали и… — Она заправила волосы за уши. — Я испытала…

— Перестаньте. — Раздосадованный Дэниел провел пятерней по взлохмаченным волосам и вздохнул. — Я вел себя как последний мужлан. Не удивительно, что…

— Нет! — Сара видела, что он совершенно обескуражен. Не его вина, что события вышли из-под контроля. Да, конечно, он проявил инициативу, но хватило искры, чтобы прогремел взрыв. Как быстро сна забыла о своей клятве! — Дайте договорить, — уже более спокойно произнесла она и вновь вспыхнула при мысли о предстоящем признании. — Я собиралась сказать, что ваши объятия и прикосновения мне нравятся. Больше чем нравятся. Но надеюсь, что мне удастся справиться с собой.

— Это относится к нам обоим.

Отчаяние, прозвучавшее в голосе Дэниела, заставило девушку умолкнуть и нежно провести ладонью по его темным волосам. Щеки Пендлтона все еще горели от возбуждения, губы распухли — впрочем, как и ее собственные. Галстук валялся на полу, на рубашке не хватало нескольких пуговиц… О Господи, когда же она успела?

По лицу Дэниела было видно, что он ни капли не верит в ее способность справиться с собой. Не верит и не поверит никогда. Это было хуже всего. У нее упало сердце.

— Ничего подобного больше не случится. Он сменил тактику.

— Нас тянет друг к другу.

Сара тут же вспомнила о своих благих намерениях. Она отвернулась и поставила какао обратно. Теперь не до него.

— Я знаю, но было бы лучше, если бы мы никогда не виделись.

— Это же глупо!

Сара застыла, стоя к нему спиной. Глупо?

— Я хочу вас. Вы хотите меня. Мы могли бы быть счастливы. — Он пожал плечами. — Неужели лучше сидеть по домам, думать друг о друге и чувствовать одиночество?

Одиночество. При этом слове у Сары заныло сердце. Она хорошо знала, что это такое. К нему ведут тысячи дорог. Раньше она умела справляться с одиночеством. Конечно, это не слишком весело, но позволяет избавиться от множества забот. Она обернулась.

— У вас есть семья.

В его глазах вспыхнула досада.

— Семья — совсем другое дело, и вы это прекрасно знаете.

— Но мы ведь даже не друзья.

Он застыл на месте.

— Вы хотите, чтобы мы были друзьями?

Сара вздохнула. Разве она этого хочет? Впрочем, какая разница? Конечно, не хочет. Она отвернулась и уставилась в пол.

— Вы сказали, что не боитесь риска. — Девушка пожала плечами. — Может, и не боитесь. — Она закусила губу и покачала головой. — А я боюсь.


Несколько дней Сара боролась с воспоминаниями, пыталась забыть о чувствах, охвативших ее в объятиях Пендлтона, старалась не думать о том, как он ушел. Дэниел не спорил, не переубеждал ее. Он просто смотрел на нее обжигающими фиалковыми глазами, а потом молча вышел в дверь. Крошечная квартирка, которая в его присутствии казалась еще меньше, сразу стала пустой и слишком тихой. Однако все попытки взять себя в руки оказались тщетными… Отчаянным усилием воли она заставила себя прислушаться к словам Карли.

— Так что, ты сделаешь это?

— Что сделаю?

Карли завела глаза.

— Сара, я начинаю думать, что ты не в своем уме. Второй раз за неделю ты витаешь в облаках. Что случилось?

Глядя на заваленный бумагами стол, Сара пожала плечами.

— Могу только догадываться. Извини, я задумалась. Это больше не повторится.

Карли положила ладонь на руку Сары.

— Слушай, мы же подруги. Ты ведь можешь рассказать мне все, правда?

Только не про твоего брата. Если Карли узнает, что происходит, она либо заставит Дэниела держаться подальше, либо начнет сватать их, а это совершенно неприемлемо. У Сары похолодело в животе, но она все же ухитрилась выдавить слабую улыбку.

— Конечно, могу и ценю это. Просто со мной произошла одна пустяковая история, которая через неделю забудется.

— Дай-то Бог…

Карли забарабанила пальцами по столу.

— О'кей, — наконец неохотно сказала она. — Я просила бы тебя об одолжении. Мне позвонили из школы и сказали, что у Люка крапивница. — Карли поморщилась. — За ним надо присмотреть. Но у меня важная встреча с представителем Национальной ассоциации по туризму. Перенести ее я не могу. Расе в Чаттануге. Беспокоить Дэниела или кого-нибудь из братьев не хочется. Вот я и подумала, не сможешь ли ты посидеть с ним.

Сара замешкалась, чувствуя себя не слишком уютно. Если бы Карли попросила ее разобрать гору бумаг или даже самостоятельно заключить важную сделку, Сара сделала бы это не задумываясь. Но все, что связано с детьми, не ее стихия.

— Карли, я не очень-то разбираюсь в детях, особенно больных. А вдруг ему станет хуже?

— Я оставлю тебе телефон доктора. Люк уже достаточно большой мальчик. Дай ему что-нибудь вкусное, и он будет по уши счастлив. Это ведь ненадолго. Часов в шесть я его заберу и отвезу домой.

— А как быть с крапивницей? Кажется, это очень чешется?

Карли пожала плечами.

— Сунь его в ванну. Ладно, я поехала за Люком. — Она умоляюще посмотрела на Сару. О Боже, все те же фиалковые глаза… — Так ты согласна?

Полчаса спустя Люк сидел в Сариной ванне и пускал кораблики из пластмассовых флакончиков.

— Ты спишь днем? — с надеждой спросила Сара.

— Вот еще! — Лицо Люка скривилось от отвращения. — Это для детского сада, а я уже в первом классе!

— Ох… — Она поняла, что нарушила табу, и поспешила исправить ошибку. — Я думала, ты устал.

— Не-а… — Люк вылил воду из флакончика. — Только чешется все. И еще я немного проголодался.

«Немного проголодавшийся» ребенок съел два бутерброда с арахисовым маслом, яблоко, банан, чипсы и все печенье, которое оставалось в доме.

Он продемонстрировал Саре несколько приемов каратэ, сопровождавшихся леденящими кровь воплями, от которых у нее зазвенело в ушах. Любопытный и веселый мальчик не умолкая болтал о школе, Гарте, маме и лошади по кличке Рапунцель. Он позволил ей смазать лосьоном зудящие места. Когда Сара дала мальчику горькое лекарство, он так скривился, что пришлось угостить его шоколадкой.

Игра в шашки и чтение чередовались с ваннами, и у Сары дрогнуло сердце, когда во время чтения третьей книжки Люк попросил посадить его на колени.

Когда пробило пять тридцать и Люк слегка закапризничал, Сара задумалась, как уговорить его пообедать.

— Пожалуйста, не чешись.

— Так ведь чешется, — заныл Люк.

Сердце разрывалось от жалости. Тело и шею мальчика покрыли красные пятна.

— Что ж делать? Пошли в ванную.

Люк застонал.

— Как, опять?

Сара на секунду задумалась.

— Я придумала. Ты искупаешься… — Люк нахмурился, и Сара взяла его за подбородок, — потом пообедаешь…

— И?..

— И мы будем печь шоколадное печенье.

У него загорелись глаза.

— О'ке-е-ей! Даешь ванну!


Дэниел снова постучал в дверь, на этот раз погромче. Он вернулся домой час назад и нашел на автоответчике полдюжины все более нетерпеливых посланий Карли. В последнем содержалась просьба заехать к Саре и забрать Люка.

После того как Сара, категорически отвергла его ухаживания, Дэниел поклялся не смотреть на Сару Кингстон и выкинуть ее из головы. Однако сегодня ему выпал неудачный жребий…

Когда никто не ответил и на этот раз, он подергал ручку. Дверь оказалась не запертой, и Дэниел вошел в квартиру. Запах свежего печенья напомнил о пропущенном обеде. И тут он увидел поразительное зрелище.

Сара и Люк лежали на диване и спали сном праведников.

Уютно устроившись в объятиях Сары, Люк тихонько посапывал. Щека девушки была испачкана мукой, рубашка измята. Дэниел почувствовал приступ острой ревности к своему новообретенному племяннику. Он затаил дыхание и подошел на два шага ближе. Какая удача, что ему удалось застать Сару спящей! Растрепанная, беззащитная, она была совершенно беспомощна, и это вызвало в нем странное чувство. Дэниел тихонько откашлялся и прошептал:

— Сара…

Девушка не пошевелилась, и он слегка тронул ее за плечо.

— Сара…

Ее веки затрепетали, и он приготовился немедленно ретироваться. Одни женщины просыпаются нежными и ласковыми, другие же после пробуждения выглядят и ведут себя как мегеры, и знать это заранее не дано ни одному мужчине. Скорее всего Сара не будет в восторге, что он вошел без приглашения. А вдруг она испугается, закричит, разбудит Люка и тот начнет хныкать? Как бы то ни было, нервы Дэниела ожидало серьезное испытание.

Он присел рядом с диваном, чтобы сразу попасться ей на глаза.

Их взгляды встретились, Сара несколько раз мигнула, словно не веря собственным глазам, а потом улыбнулась.

— Хай, Дэниел… — пробормотала она осипшим со сна голосом.

Нежная и ласковая. Ее улыбка сразила Дэниела. Он этого не ожидал и смущенно нахмурился.

— Хай…

Она выпростала руку, зевнула и прикрыла рот.

— Вас Карли прислала?

Дэниел кивнул, во все глаза следя за тем, как она управляется с Люком. Сара приложила руку ко лбу мальчика.

— Теплый…

Крошечная морщинка залегла у нее между бровей. Как встать и не разбудить при этом Люка? Сара рывком выпрямилась, слегка зашаталась, и Дэниел протянул руку, чтобы поддержать ее.

Веки у девушки все еще слипались, но она вновь улыбнулась.

— Извините. После сна меня плохо держат ноги.

— О'кей. — Он положил ладонь на ее предплечье, и Сара не сделала попытки отстраниться. — Куда вас проводить?

— Кухня. Кофе.

Однако он не повел ее на кухню, а усадил в кресло. Когда девушка запротестовала и попробовала встать, Дэниел положил руку ей на плечо и силой усадил обратно. Он нашел кофе (марка была самая лучшая, не то что у него дома) и включил кофеварку.

Краешком глаза Дэниел видел, как Сара несколько раз вздохнула и заправила волосы за уши. Наверно, она всегда просыпается с тихим вздохом и томной улыбкой, готовая к объятиям. Он сунул руки в карманы — подальше от греха…

Ароматный напиток закапал в стеклянный кофейник, и Дэниел разыскал кружку.

— С молоком и сахаром?

Сара кивнула.

Он усмехнулся про себя, добавил молока и положил две ложки сахару. Вот и еще один Сарин секрет. Она сладкоежка.

— Вы ослабляете действие кофеина, — сказал Дэниел, ставя перед ней кружку.

Сара покачала головой.

— Сахар для гарантии. Если кофеин не поможет, то взбодрит пара ложек песку. — Она глубоко вздохнула и подняла дымящуюся кружку.

— Смотрите не обожгитесь, — заботливо предупредил Дэниел.

Она вытянула губы трубочкой и принялась дуть. Пендлтон признался себе, что он никогда не видел более сексуального способа пить кофе. Прямо хоть рекламный ролик снимай…

Сара сделала глоток, потом еще один и посмотрела на Дэниела.

— Еще девяносто секунд, и я приду в себя.

Он сел напротив и положил ногу на ногу.

— Хорошо. Засекаю время.

— Люк так крепко уснул, — пожаловалась она, сделав еще один глоток.

— Не только Люк.

Казалось, Сара начинает оживать. Она бросила взгляд на свою помятую рубашку, быстро пригладила волосы и вздрогнула.

— Я выгляжу чучелом.

— Вовсе нет, — успокоил Дэниел. — Всего лишь щека в муке и тушь под глазами размазалась. Очень симпатично.

Сара застонала и всплеснула руками.

— Перестаньте. Вы хуже всякого зеркала.

— Печеньем пахнет… — сказал он, предпочтя сменить тему.

На ее лице отразилось отчаяние.

— Ах как жаль! Надо было угостить вас. Уродина и невежа… — Она встала и посмотрела на часы. — Вы обедали?

— Нет, но…

Девушка полезла в морозилку.

— Нет, это вы есть не станете… Подождите минутку. Где-то у меня лежала банка «Еды для голодного мужчины». Я купила ее по ошибке…

Дэниел силой оттащил ее от холодильника.

— Сара, вы не невежа. А потекшая тушь — совсем не повод, чтобы называть себя уродиной. И кормить меня вы вовсе не обязаны. Я ввалился сюда без приглашения, чтобы забрать Люка. Но от печенья я бы не отказался.

Она скривила губы.

— Печенье едят после обеда.

Коварный Дэниел наклонился так близко, что услышал биение ее сердца.

— Как хочу, так и ем. Я уже большой мальчик. Сара как зачарованная смотрела на его широкие плечи и мощное тело. Действительно, каждая женщина на ее месте поступила бы так же. Было чем полюбоваться.

— Да уж, — хрипло пробормотала она, откашлялась и вдруг спохватилась, — Кофе, чай или молоко?

Выражение ее лица заставило Дэниела напрячься. Она и понятия не имеет, что с ним делает.

— Кофе, чай или я?[6] — тихо повторил он, глядя ей прямо в глаза.

У нее засосало под ложечкой. Казалось, в воздухе запахло грозой. Сара едва удержалась, чтобы не сказать: «Конечно, ты…» В его взгляде горело безрассудство и вызов: скорее, детка, это не займет много времени… Она с трудом перевела дыхание.

— На любителя чая вы не похожи. Кофе, молоко или имбирное пиво?

— Сара… — позвал Люк.

— Он проснулся. — В голосе девушки послышалось облегчение. — Иду, милый! — откликнулась она.

Господи, если бы она назвала милым меня! — подумал Дэниел, отправляясь следом. Люк сидел на диване и тер глаза.

— Я вспотел.

Сара положила ладонь на его лоб.

— У тебя жар. — Она расстегнула на мальчике рубашку, и Дэниел вновь люто позавидовал племяннику.

— Так хотите пива? — спросила Сара и повернулась к ребенку. — А тебе пора принять лекарство.

У Люка вытянулось лицо.

— Опять эта гадость?

— Да. Хочешь в ванну?

Люк отчаянно замотал головой. Вдруг лицо мальчика посветлело, и он спрыгнул с дивана.

— Дядя Дэниел!

— Хай, дружище. — Дэниел присел на корточки и обнял малыша. — Я приехал за тобой.

— Я буду ночевать у тебя?

— Нет. Мы поедем к Карли, и я посижу с тобой, пока она не вернется. Ее деловая встреча затянулась, — объяснил Дэниел.

Саре, успевшей подружиться с Люком, не хотелось отпускать его.

— Если хотите, оставьте его здесь. Я присмотрю за мальчиком и дам ему лекарство.

Дэниел пожал плечами.

— Пусть сам решает. Я-то хотел посмотреть с ним по телевизору баскетбол. — Он легонько ткнул Люка локтем. — Как-никак, мы теперь родня.

Люк просиял, и у Сары сжалось сердце.

— Конечно! Поехали!

Девушка отвернулась, избегая задумчивого взгляда Дэниела. Через несколько минут все трое стояли в прихожей.

Дэниел понизил голос.

— С вами все в порядке?

Испугавшись, что выражение лица выдает ее с головой, Сара усиленно закивала:

— Конечно…

Он нахмурился.

— Похоже, вы малость расстроены.

Сара подарила ему ослепительную улыбку.

— Вовсе нет, — сказала она и протянула Люку пакетик. — Вот твое печенье. Раз уж ты помогал печь, тебе его и есть. Только не все сразу.

Люк заглянул внутрь и довольно заулыбался.

— Спасибо, Сара. — Он обнял ее колени, и девушке пришлось присесть, чтобы попрощаться с ним. Она едва удержалась от слез.

— Спасибо, милый. Надеюсь, ты скоро поправишься.

Другой пакетик Сара вручила Дэниелу.

— Извините, что не накормила вас обедом.

— Ловлю на слове. Покормите в следующий раз. Как всегда, после дождичка в четверг…

Пытаясь не показать виду, что она задета за живое, Сара покачала головой:

— Потому я и угощаю вас печеньем, чтобы вы не сердились.

Глаза Дэниела заискрились от смеха.

— Вот я и рассержусь. Обед для голодного мужчины — дело святое.

Он флиртовал с ней. Прямой как стрела Дэниел Пендлтон болтал о каком-то обеде, отпускал шуточки, а сам не отрывал от нее упорного и откровенного взгляда убийственных фиалковых глаз. Саре пришлось признаться, что, будь ее воля, она с удовольствием накормила бы его не только обедом…

Собрав остатки сил, она открыла дверь и любезно предложила:

— Если уж вы так проголодались, можете по пути заехать в «Макдоналдс».

— Того, что мне нужно, в «Макдональде» Нет, Сара, — вкрадчиво шепнул он. — Лучше уж я подожду дождичка в четверг.

5

Дэниел уставился на розы, красовавшиеся в витрине цветочного магазина. Он потратил два дня, пытаясь избавиться от наваждения, но Сара упорно не выходила у него из головы. Она сидела с ним за завтраком. Она работала с ним в доме. Она закидывала ногу на ногу и слушала его разговоры с братьями. А когда Дэниел ложился в постель, она ждала его там, одетая в проклятую красную шелковую комбинацию.

Уйма времени ушла коту под хвост. Внутренний голос шептал ему все то же: «Губы говорят „нет“, а тело твердит „да“. Он ей небезразличен. Дэниел чувствовал это нутром. Она хочет его. Нужен всего лишь легкий толчок, и она рухнет в пропасть.

Дэниел усмехнулся. Рухнет, а он ее поймает…

Он вспомнил дурацкое объяснение Сары, почему она не может позволить себе увлечься. Нетерпение грызло его, и усмешка перешла в зловещий оскал.

На крыльцо вышел владелец магазина.

— Хотите просмотреть в моих розах дырку?

Дэниел смутился.

— Нет, просто смотрю. Это ведь не запрещается, правда?

Цветочник поправил последнюю седую прядь, еще остававшуюся на лысой голове. Он чувствовал выгодного покупателя.

— Нет, смотреть не запрещается. И покупать тоже. Розы сегодня как на подбор. — Выдав эту информацию, он вернулся в магазин.

Дэниел колебался еще две минуты. Убедив себя в том, что сопротивление Сары вот-вот рухнет, он решил немного усилить напор. Нет, дюжины роз будет многовато. Это уже перебор. Хватит одной красной розы, подумал он и толкнул дверь магазина.


— Это вам.

Сара смотрела на красную розу и в ужасе качала головой. Со времен истории с сенатором она ненавидела розы. У нее сжалось горло.

Дэниел протянул руку. Сладкий аромат коснулся ее ноздрей и заставил съежиться от чувства вины, которое она считала похороненным много лет назад.

Сара прижала руку к щеке.

— Нет, — прошептала она, борясь с тягостными воспоминаниями.

— Это всего лишь роза, Сара, — свел брови Дэниел.

Нет, не «всего лишь». На чужой каравай рот не разевай. А тут речь не о каравае — о любящем ее человеке, о семье, о детях.

— Я не могу… — При взгляде на Дэниела ей отказал голос. Если бы она смела надеяться на любовь мужчины, то выбрала бы Дэниела. Испуганная этой мыслью и безумно огорчившаяся при виде розы, Сара поняла, что вот-вот заплачет.

— Ох, нет, — всхлипнула она. Как взять себя в руки?

Ошеломленный Дэниел увидел в глазах Сары слезы.

— У вас что, аллергия на розы?

Девушка едва заметно покачала головой.

— Нет. Я… я… — Она закусила губу, пытаясь успокоиться. — Большое спасибо за заботу, — прерывисто сказала она и еле слышно закончила:

— Но я не люблю розы.

Дэниел смотрел на ее разом постаревшее лицо и чувствовал, что земля уходит у него из-под ног. Он потянулся к Саре, но та сделала шаг назад и снова покачала головой.

Девушка открыла рот, пытаясь что-то объяснить, но тут же всхлипнула и выбежала из комнаты.

Этот короткий звук заставил Дэниела почувствовать комок в горле.


— Ты что сделал? — уставилась на него Карли. Она вошла в комнату несколько секунд назад и стала нечаянным свидетелем финала сцены. Дэниел не заметил сестру. Все его внимание было сосредоточено на Саре.

Он смущенно покачал головой и показал на цветок.

— Клянусь, я только подарил ей розу, а она заплакала. — Он посмотрел на Карли. — Ты знала, что она ненавидит розы?

— Нет. При чем тут цветы? Наверное, ты ей что-то сказал.

— Я хотел пригласить ее пообедать, но не успел…

Карли нахмурилась.

— Я никогда не видела Сару плачущей.

— Ну да, она и заплакала минуту назад. Похоже, ее что-то сильно расстроило. — Он ощущал себя совершенно беспомощным, а ничто на свете Дэниел Пендлтон не ненавидел так люто, как беспомощность. — Может, тебе сходить, за ней…

Он всмотрелся в злосчастную розу. Сладкий запах дразнил обоняние, но в горле горчило. Дэниел отчаянно выругался.

— Не розы она ненавидит. Скорее всего, она ненавидит меня.


После этого Дэниел за версту обходил Сару Кингстон. Это было не так трудно, поскольку ему приходилось разрываться между конюшней Эрин, уехавшей в свадебное путешествие с Гартом, собственной фермой и расхлебыванием мелких неприятностей в отсутствие мэра, имевшего обыкновение на Рождество брать отпуск.

Вчера, например, ему позвонила Тина Уиллис, которая была на последнем месяце беременности. Ее муж Элберт упал с лестницы и сломал ногу, когда развешивал рождественскую иллюминацию на крыше собственного дома.

Дэниел кормил и поил скотину, а Тина тем временем нянчилась с годовалой дочкой.

— Спасибо тебе, Дэниел. Через несколько дней нам поможет свекор, но сейчас, как на грех, он подхватил грипп.

— Пустяки. До тех пор мы с Троем и Джародом управимся. У тебя все есть для встречи Рождества?

Тина кивнула.

— Я сделала закупки по каталогу, а на праздники мы уедем к маме. Она живет за две деревни отсюда.

Дэниел подумал, что Тина чересчур молода для того, чтобы быть матерью двоих детей. Ей было не больше девятнадцати.

— Лучше держись поближе к больнице.

Он посмотрел на шестерых золотистых щенков, игравших друг с другом.

— Скоро они перестанут сосать мать. Что ты будешь с ними делать?

Тина улыбнулась.

— Хочешь, забирай.

Дэниел рассмеялся.

— Нет, у меня дома живности хватает.

— Тогда предложи другим, — сказала она, провожая его до дверей. — Матери — народ сговорчивый, а дети любят, чтобы их у порога встречали собаки. Если узнаешь, что кому-нибудь нужен подарок на Рождество, я с удовольствием поделюсь.

По дороге домой Дэниел думал о Саре. Интересно, как она собирается провести праздники? Скорее всего, останется одна. Не годится встречать Рождество в одиночку. Он сам частенько сетовал на невозможность уединиться, но только не в праздники. На семейных сборищах Пендлтонов недостатка в людях не ощущалось. Наверно, Карли пригласит Сару на рождественский обед.

Только едва ли она придет. Может, Сара и рада была бы присоединиться к чужому веселью, но не знала, как это сделать. У него заныло внутри. Будь проклята эта роза! Он чувствовал себя виноватым.

И снова в его мозгу вспыхнуло воспоминание: она спит на диване, держа в объятиях Люка. Дэниел насупился. Сара Кингстон — сложная натура. Казалось, она вполне удовлетворена положением одинокой и бездетной женщины, но заботиться о Люке ей явно нравилось. Заботливая женщина, которой не о ком заботиться…

Что ж, он не прочь доверить себя ее заботам.

Только ей это ни к чему, грустно подумал Дэниел.


Сара поглядела на ящик, а затем на Троя.

— Что это?

— Не ругайте меня. Прочтите записку. Это от Дэниела, — лукаво улыбнулся Трой, хихикнул и сунул ящик ей в руки. — Счастливого Рождества! — Прежде чем Сара успела вымолвить слово, он повернулся и затопал к своему грузовичку.

Сара подозрительно уставилась на ящик. Внутри что-то пофыркивало, повизгивало и шевелилось.

— Не может быть, — пробормотала она, возвращаясь в дом.

Поставив ящик на пол, девушка опустилась на колени, потянула за красную ленту, завязанную пышным бантом, сняла крышку и увидела два больших карих глаза. Щенок заскулил, и испуганная Сара вскочила, чуть не вскрикнув от удивления.

— Ох, Дэн, зачем? — пробормотала она, рассматривая лохматую зверюшку с висячими ушами, вываленным языком и огромными лапами. Лапы ей не понравились. Он задрал голову и посмотрел на девушку так, словно тоже изучал ее.

От этого взгляда у Сары сжалось сердце. Она вздохнула, подняла щенка и проверила, действительно ли это он. Дно ящика было подозрительно влажным.

— Ну что мне с тобой делать? Я ведь всегда предпочитала кошек…

Она прижала щенка к себе, ощущая наслаждение от прикосновения мягкой шерсти. Он быстро лизнул ее в нос, а потом забарахтался, пытаясь вырваться на волю и приняться за освоение новой территории.

Сара грустно посмотрела на коврик и принялась гадать, долго ли он останется сухим. В ящике лежал конверт. Вскрыв его, она прочитала следующее:

Попробуйте примерить. Если не подойдет по размеру, через две недели заберу обратно. Нуждается в бережном обращении. Надеюсь, вы будете ему хорошей хозяйкой. Дэниел, все еще ждущий дождичка в четверг.

Оказывается, она совсем не знала Дэниела Пендлтона. Он казался ей самым положительным, рассудительным и здравомыслящим человеком.

— Он сошел с ума, — сказала она Трою несколько часов спустя.

Трой фыркнул.

— А что я вам говорил?

Сара покрутила в руках телефонную трубку и тоскливо посмотрела на кухонный пол, который украшала новая лужица.

— Пожалуйста. Мне действительно необходимо поговорить с Дэниелом.

— Он… Нет, это бесполезно. Я оставлю ему записку.

Сара нахмурилась.

— Сегодня вы уже трижды сказали это. Что мне делать с собакой? Вы же знаете, что общество защиты животных не позволяет дарить их без предупреждения.

— Дэниел знал, что этот зверь вам понравится.

— Дэниел ошибся. Я понятия не имею, как обращаться с щенками.

— Отведите ему место на кухне. Положите в ящик мягкую подстилку…

— Ящик мокрый.

Трой тихонько заржал.

— Возьмите другой ящик. Если он не уснет, положите рядом бутылку с теплой водой. А если не поможет, включите таймер и позвоните Дэниелу через две недели.

— Трой…

Послышался щелчок. Собеседник нажал на рычаг. Положив трубку, Сара призналась себе, что хотела поговорить с Дэниелом не только про собаку. Воспоминание о сцене, которую она устроила из-за подаренной Дэниелом розы, заставляло ее краснеть. Наверное, он думает, что она сошла с ума.

Дэниел застал ее врасплох. Позже Сара поняла, что была не права. Ее чувство к нему все крепло, и отрицать это было бесполезно. Мысли о нем неотступно преследовали ее.

Сара еще несколько дней пыталась дозвониться до Дэниела. Она не могла держать собаку. Для животного в ее квартире просто не было места. Сара на целый день уходила из дому, А ночью щенок принимался отчаянно скулить.

К концу недели Сара купила ошейник, поводок, набор игрушек для собаки и назвала щенка Пави. Она проделала дырку в кухонной двери и привыкла во время ленча бегать домой, чтобы погулять с песиком. Малыш так радовался ей, так вилял хвостом, что едва удерживался на ногах.

Саре пришлось смириться со своей участью. Она стала владелицей собаки.

За три дня до Рождества, когда все делали последние покупки и начинали готовить блюда для праздничного стола, температура подскочила до пятидесяти градусов тепла[7], полил дождь, и через два часа Бьюла-Каунти оказалась залитой слоем воды в двенадцать дюймов[8].

Тут же мобилизовали добровольцев-спасателей, а Карли и Сара закрыли свою контору и отправились на помощь в общественный центр. Люди приносили еду и одеяла. Медицинский персонал приступил к выполнению своих обязанностей.

Внезапное наводнение отрезало от деревни несколько домов на северной окраине. Дэниел с несколькими мужчинами допоздна вызволял из плена их обитателей.

Пробило полночь, и Сара уже собиралась уходить, когда в здание общественного центра наконец ввалился Дэниел. Его вид заставил измученную девушку вздрогнуть. Он снял с себя оранжевую плащ-палатку и провел рукой по насквозь, мокрым волосам. Его усталость бросалась в глаза. Почувствовав, что на него смотрят, Дэниел поднял голову и перехватил ее взгляд.

Она затаила дыхание. Несмотря на страшное утомление, глаза Дэниела говорили, что он хочет ее. Очень хочет. Сара ощутила холодок в животе. У нее напряглись груди, запылало лицо и задрожали колени.

Он коротко кивнул и отвел взгляд. Сара проглотила комок в горле. Она потратила столько сил, пытаясь подавить непозволительное чувство, что уже не понимала, как стосковалась по Дэниелу и как рада его видеть.

Сара почувствовала неловкость. Что бы она ни сказала, все прозвучит глупо. Особенно после их прошлой встречи, когда она ударилась в слезы. Угрызения совести и смущение заставили ее покраснеть. Она в замешательстве отошла на раздачу, где они с Карли проработали весь вечер.

— Что, Дэн пришел? — спросила Карли.

Сара кивнула, наполнила тарелку и протянула ее какому-то мужчине, стоявшему первым.

— Да, это он.

— Держу пари, он проголодался.

Сара остановилась и посмотрела на Карли. Похоже, подруга придумала для нее наилучший выход. На лице девушки расцвела улыбка.

— Еще бы!

Она наполнила тарелку, прихватила банку напитка и пошла к Дэниелу. Тот сидел за столом и разговаривал с двумя соседями о наводнении. Сара решила было уйти и. дать им время закончить беседу, но упрекнула себя в трусости и сделала шаг вперед.

— Извините. Наверно, вы умираете с голоду.

Дэниел обернулся и посмотрел на нее. В его глазах сквозило удивление.

— Спасибо. Да, я голоден.

Он продолжал смотреть на нее, но не добавил ни слова. Мужчины молча следили за ними обоими. Саре ничего не приходило в голову. Она почувствовала себя последней дурой, откашлялась и попятилась.

— Ну, я…

Дэниел быстро поднялся, и у нее отнялись ноги.

— Не уходите.

Сара закусила губу и оглянулась на непрошеных свидетелей.

Дэниел прищурился. Сегодня в ней появилось что-то новое. Если он не ошибся, Сара перестала дичиться. Если только он не ошибся. Чувствуя ее замешательство, Дэниел обернулся к приятелям.

— Парни, вы тоже хотите поесть. Идите на раздачу. Встретимся завтра утром.

«Парни» что-то промычали и отбыли восвояси.

— Надеюсь, я не оторвала вас от важного разговора?

— Не-а… Им просто хотелось отвести душу. — Он придвинул ей складной стул и предложил присесть. Что-то она скажет? Со времен несчастной розы Дэниел чувствовал себя бедняком, потратившим последнюю монету на красивый жест и вынужденным добираться до дому пешком.

— Никто не пострадал?

Он кивнул и сел рядом.

— Пару стариков пришлось отправить в больницу, но ничего серьезного. Вот ущерб хозяйству нанесен большой. — Он покачал головой. — Не слышно, как там дела у Расса?

У Расса Брэдфорда, мужа Карли, была рыбоводная ферма.

— Карли сказала, что затопило один пруд. Но он застрахован, так что все нормально. Расс велел Карли быть здесь, и она немедленно послушалась.

Дэниел довольно усмехнулся.

— Ну, за Рассом не пропадет. Он найдет способ с ней рассчитаться.

Пендлтон принялся за жареного цыпленка с картофельным пюре и вскоре добрался до горячих булочек.

— Трудный был день? — сочувственно спросила Сара.

Он прожевал кусок и кивнул.

— Ага. Наверное, я выгляжу пугалом.

Насквозь мокрые джинсы и фланелевая рубашка туго обтягивали его мускулистое тело, подчеркивая широкую грудь, плоский живот и мощные бедра. «Ну и что здесь привлекательного?» — сказал бы какой-нибудь белоручка. Но ни одна настоящая женщина его не поддержала бы. А Сару восхищали даже не столько его физические качества, сколько отзывчивость на людские беды. Возведенная ею крепость дала трещину.

— Сара, это как раз тот случай, когда надо солгать. Наберитесь мужества и скажите: «Нет, вы не пугало. Вы замечательно выглядите».

Ироническое выражение застыло на его небритом, осунувшемся лице с темными кругами под глазами. Сара наклонилась и быстро провела рукой по щетинистой щеке.

— Нет. Вы не похожи на чучело. Вы похожи на героя Бьюла-Каунти.

Дэниел ужасно смутился. Он откашлялся, разрываясь от желания потереть место, до которого нежно дотронулась Сара. Восхищение ему льстило, но в его чувстве к Саре не было ничего героического. Оно было грубым и эгоистичным. Ему хотелось раздеть девушку догола и овладеть ею.

Сара пришла на выручку к сконфуженному рыцарю и принялась расспрашивать о подробностях борьбы с наводнением, а потом, когда Дэниел вернулся к еде, сама продолжила беседу.

— Я и представления не имела, что в разгар зимы у фермеров может быть столько работы. Кажется, последнее время вы были по горло заняты.

Дэниел пожал плечами.

— Ну, не совсем по горло…

У Сары округлились глаза.

— Да? А Трой сказал мне…

— Трой любит преувеличивать. Он… — Сара скептически усмехнулась, и Дэниел тут же осекся. Он понял, что попал в ловушку, и начал откашливаться.

— Он сказал «бесполезно». И не однажды. — Коварно улыбнулась Сара. — Я заучила это слово наизусть, услышав его десять раз за неделю. Поскольку вы так и не позвонили мне, я решила, что вас нет.

Дэниел скорчил гримасу. Отказ позвонить дался ему дорогой ценой. Его так и подмывало набрать номер и услышать ее голос. Даже если она отругала бы его за собаку, даже если бы сказала «нет»… Он с трудом проглотил кусок.

— Я знал, что вы потребуете немедленно забрать щенка, и хотел дать вам время привыкнуть к нему.

— А я по вашей милости семь ночей не спала, слушая его оглушительный вой.

Дэниел скривился.

— А выставлять его за дверь вы не пробовали?

Сара посмотрела на него как на ненормального.

— Чтобы на меня пожаловались соседи? Было холодно, Дэниел. Я не знаю, как обращаться с щенками, но выставлять их на мороз жестоко.

— Хотите, чтобы я забрал его? — в порыве раскаяния спросил он.

— Нет. Мы с Пави…

— Пави?

— Это его кличка. Она улыбнулась. — Я назвала его в честь оперного певца Паваротти. Мы нашли с песиком общий язык. — Она вспомнила про лужи на полу кухни. — Почти нашли. Я оставлю его себе.

Бурная радость охватила Дэниела.

— Так он вам понравился?

Сара расцвела.

— А разве он мог кому-нибудь не понравиться?

— Я был прав!

Сара задумчиво кивнула.

— И не только в этом…

Дэниел задохнулся, словно его ударили в солнечное сплетение.

— Если вы не слишком заняты… — начала она, потупилась и в замешательстве стиснула руки.

— Я не занят, — перебил Дэниел и накрыл ее руки ладонью. Она чуть успокоилась и заглянула ему в глаза. Чувства ее были изменчивы, как погода, но во взгляде явственно читалась страсть. В животе Дэниела вновь вспыхнул жар, привычный и неотступный, с которым не мог справиться никакой холодный душ. Мудрый человек на его месте почувствовал бы опасность и стал вдвое осторожнее. Но Дэниелу было море по колено. Сару окутывало множество тайн, а он стремился как можно скорее сорвать с нее все покровы.

Она повернула руку ладонью вверх, и их пальцы переплелись.

— Я все вспоминаю про обед «после дождичка в четверг». — Голос ее стал нежным и чарующим. Боже, каким же тогда должно быть ее тело? — Если вы еще не раздумали, я вас приглашаю.

— Нет, милая, я не раздумал! — выпалил он без тени сомнения:

— Только назовите день!

Сара задумалась. Остатки здравого смысла подсказывали, что она сует голову в петлю, но это уже не имело никакого значения.

— Послезавтра сочельник, потом Рождество, — подсчитала она и пожала плечами. — Не знаю…

Дэниел потратил шесть месяцев, решая, как быть с Сарой Кингстон, и ждать больше не собирался.

— Завтра вечером. Я заеду за вами.

Сара покачала головой.

— Нет, — твердо сказала она. — Речь шла об обеде для вас. Так что угощаю я.

Он чуть не застонал и залпом выпил остатки содовой. Какой обед? Ему была нужна она, она сама. При одной мысли об этом у него свело поясницу. Дэниел встал и помог девушке подняться на ноги.

— Пойдемте.

Сара ошеломленно посмотрела ему в лицо.

— Куда?

— В мой грузовик. В вашу машину. — Разве можно сказать при всех, что ему не терпится прильнуть к ее губам? Он легонько подтолкнул Сару к двери. — Куда-нибудь, где мы с вами будем одни.

— Но…

— Три минуты, Сара, — Он открыл дверь и вывел девушку наружу. Промозглый туман коснулся лица Дэниела, но не остудил его пыла. — Я прошу только три минуты. Где ваша машина?

Сара показала на «тойоту» в третьем ряду, и они устремились к ней. Под ногами шуршал гравий.

— Не заперто, — еле слышно прошептала Сара. Дэниел проскользнул на заднее сиденье, втащил девушку за собой, посадил ее на колени и изо всех сил хлопнул дверцей. Сара удивленно вскрикнула, когда он взял ее щеки в ладони.

— Три минуты…

6

Это был страстный поцелуй. Без изысков, нетерпеливый, голодный и полный желания. У Сары гулко забилось сердце. Она всем телом ощущала прикосновение его твердых бедер и мускулистой груди. Но центром притяжения по-прежнему оставались губы Дэниела, без слов говорившие о том, что он хочет ее больше всего на свете.

Его язык проскользнул в губы Сары, прикоснулся к ее розовому язычку, и у нее напряглись груди. Он запрокинул девушке голову и стал еще агрессивнее. Откровенность желаний Дэниела потрясла ее до глубины души. Она инстинктивно сжала губы, обхватила его язык и принялась сосать. Дэниел хрипло застонал и впился в ее нижнюю губу.

Казалось, он хочет узнать вкус каждого миллиметра ее губ, зубов и языка. Кровь кипела не только в голове, но и во всем теле Сары. Она извивалась, стонала и тысячью разных способов целовала его в губы. Горячая плоть Дэниела, прижавшаяся к ноге девушки, сулила неслыханное наслаждение и заставляла чувствовать невыносимую сосущую боль между бедрами.

Не колеблясь ни секунды, она опустила руку и погладила твердый бугорок, оттопыривавший его джинсы.

Бедра Дэниела непроизвольно дернулись, и Сара окончательно утратила власть над собой. Она расстегнула пуговицу и рванула «молнию», по-прежнему не отрываясь от его губ. Пальцы нащупали бархат, под которым скрывалась сталь. Когда Сара сжала ладонь, Дэниел вздрогнул и тихонько выругался.

Тяжело дыша, девушка сквозь пелену возбуждения видела, что в глазах Дэниела стоит боль.

— Не надо. Ради Христа, не надо…

Но Сара уже не могла остановиться. Опьяняющий запах его тела и горячее прикосновение к ладони заставляли ее дрожать от возбуждения. Ее большой палец прижался к горячей головке.

Дэниел дернулся и выругался снова. Дрожа всем телом, он схватил ее руку и отвел в сторону.

Этот жест заставил ее вернуться к реальности. В голове сразу прояснилось, и Сару пронзило чувство вины. Ее губы были чересчур жадными, руки чересчур любопытными, а голова чересчур горячей. Сгорая от стыда, она закрыла глаза и попыталась прийти в себя.

— Сара, — начал Дэниел.

Не желая ничего слышать, она покачала головой и судорожно сглотнула.

— Нет. Подожди минутку. Я не знаю…

— Сара…

Ею овладел страх.

— Пожалуйста! — Не в силах посмотреть ему в лицо, она закусила губу и уставилась в запотевшее стекло. — Не прошло и трех минут, а я полезла к тебе в трусы. Я не…

Дэниел дернул ее за руку, заставив прекратить этот отчаянный монолог и повернуться к нему. Глаза его были черными от страсти. Он бережно поднял ее грешную руку и поднес к своим губам.

— Ты сделала лишь то, о чем я мечтал. — Дэниел снова поцеловал ее руку и прерывисто вздохнул. — Но мы оба знаем, что еще немного, и все было бы кончено. — Его голос превратился в шепот. — А мне бы хотелось сначала войти в тебя.

Сара вздохнула полной грудью и откашлялась.

— Я пытаюсь взяться за ум, а ты не даешь мне это сделать.

— Милая, оба мы давным-давно сошли с ума… — Дэниел погрузил пальцы в ее волосы, крепко прижал к себе и быстро, но властно поцеловал. Желание тут же вспыхнуло вновь, однако он покачал головой и ссадил девушку с коленей. — Мои три минуты истекли. — Он осторожно застегнул «молнию», одернул джинсы и открыл дверцу. — Увидимся завтра вечером.

У Сары все еще кружилась голова.

— Во сколько?

Дэниел вывел на запотевшем стекле «шесть тридцать» и бросил на Сару последний пылкий взгляд.

— Может быть, и раньше, если успею.

Сара еще раз попробовала мясо. Не пережарилось. В самый раз, подумала она, помешала в сковородке и переключила плиту на минимальную температуру. В духовке пеклись булочки. Она заранее откупорила бутылку розового вина, чтобы дать ему согреться, и поставила в холодильник пару банок пива — на тот случай, если Дэниел не любит вина.

Стол был уже накрыт. Рядом с красивыми фарфоровыми тарелками лежали накрахмаленные салфетки. Немного подумав, Сара решила не зажигать свечи: ей не хотелось лишней театральности.

Она тщательно выбрала наряд, остановившись на розовом мохеровом свитере и белых брюках, и сделала красивую прическу. В такой день все должно быть прекрасно.

Все бы и было прекрасно, если бы часы не пробили семь раз. А он обещал прийти в шесть тридцать.

Истомившись от ожидания, Сара вышла в гостиную, села на диван и взяла журнал. Взгляд бездумно скользил по страницам. Чувство радостного ожидания понемногу испарилось. Дэниел — человек надежный. Значит, что-то случилось, подумала она. Его опоздание нельзя было объяснить ничем иным.

Однако вскоре она успокоилась. Две серьезные любовные связи приучили ее к терпению. Звонков, свиданий и визитов сенатора всегда приходилось ждать. А муж допоздна задерживался на работе, возвращался усталый, и надо было держать обед теплым, класть грелку в постель и рассчитывать на то, что его неприязнь со временем ослабнет.

В глубине души она всегда сомневалась, что муж любил ее. Когда он узнал о романе с сенатором, то окончательно потерял к ней доверие. Однако Сара продолжала надеяться, что в, один прекрасный день муж станет относиться к ней по-другому. Эта надежда умерла вместе с ним.

Ей вспомнились слова психотерапевта: «Вы хороший человек, Сара. Не смейте лгать себе, утверждая обратное. И не позволяйте этого другим».

Сара поднялась и бросила журнал на диван. Да, черт возьми, она хороший человек! И если Дэниел Пендлтон думает по-другому, пусть на веки вечные забудет об обеде «после дождичка в четверг», о поцелуях в машинах и всем прочем…

После этой маленькой воспитательной беседы она почувствовала прилив энергии и принялась гордо мерить шагами комнату, повторяя фразу, сказанную врачом. Когда с приступом депрессии было покончено, прозвонил таймер. Булочки испеклись. Вот только есть их было некому.

Через три часа, когда Сара уже не знала, что и думать, зазвенел телефон. Она решила не подходить. Проведя весь вечер в тревоге за судьбу Дэниела, она не собиралась выслушивать вялые извинения и наспех состряпанные объяснения причин его отсутствия. После пятого звонка она неохотно сняла трубку.

— Алло…

— Сара, это Дэниел, — единым духом выпалил он.

Боже, какое счастье… Она без сил опустилась на стул, испытывая невыразимое облегчение.

— Ужасный вечер! С одной из кобыл Эрин стряслось несчастье, и я не мог отлучиться. Клянусь, я позвонил при первой же возможности.

В его голосе звучало такое искреннее горе, что Сара сразу поняла: все о'кей. Она припомнила, что несколько лошадей с фермы Эрин ждали приплода.

— С кобылой все в порядке? — спокойно спросила она.

— С кобылой-то да…

— А жеребенок?

— Родился мертвым.

У Сары сжалось сердце. Она чувствовала, что Дэниел ужасно огорчен.

— Как жаль. Уже известно, что произошло?

— Пока нет. Ветеринар взял анализы. Проклятие, хуже всего, что это произошло в их медовый месяц.

— Да, — согласилась она. — Но зато они вместе.

— Ага.

— А как Люк?

— Злится и переживает.

Она тяжело вздохнула.

— Я могу чем-нибудь помочь?

— Не-а. Карли притащила столько всего, что и не съесть. К вечеру здесь собралась вся семья. Первыми, конечно, примчались Эрин и Гарт.

— Ужасно жалко, что им пришлось прервать отпуск.

— Ага. А мне ужасно жалко, что я не сумел приехать.

У Сары похолодело под ложечкой.

— Кобыла важнее.

— Может быть. — Он тяжело вздохнул. — А нельзя ли перенести «дождичек» с четверга на какой-нибудь другой день?

Ей захотелось улыбнуться.

— Это сложно.

— Но необходимо.

Сара принялась крутить в пальцах телефонный провод.

— Ох, не знаю. Надо подумать.

— Парню непростительно назначить свидание и не прийти на него. Большинству мужчин тут же дали бы от ворот поворот.

Рука Сары замерла.

— Ты не такой, как большинство.

Последовало долгое молчание. Пораженный Дэниел не мог отдышаться. Он был уверен, что ему устроят сцену. Черт побери, да его в дрожь бросало при мысли о том, что все кончено. Но эта последняя фраза стала для него полной неожиданностью,

— Я очень хотел видеть тебя, — наконец пробормотал он.

— Я тоже.

От ее хрипловатого голоса в жилах закипала кровь.

— Завтра вечером.

— Завтра сочельник, Дэниел. Твоя семья…

Дэниел чертыхнулся и едва не заплакал от досады.

— О'кей. Тогда двадцать шестого в шесть вечера.

— Это воскресенье.

Тут терпение Дэниела лопнуло, и он покачал головой.

— Ну и черт с ним!

Двадцать пятого декабря Сара встала поздно. Так и было задумано. Чем дольше поспишь, тем короче покажутся праздники. Она надела старые домашние тапочки, шелковый халат и собрала волосы в пучок. До чего приятно дать себе волю! Съев ради праздника пирожное с шоколадным кремом, она накормила Пави и добавила ему на десерт специальное собачье лакомство. Щенок выразил свою благодарность тем, что чуть не зализал ее до смерти и наделал большую лужу.

Сара вытерла пол, закрыла отверстие, проделанное ею в кухонной двери, поставила на проигрыватель компакт-диск с записью рождественских мелодий и принялась разворачивать лежавшие под елкой подарки. Знакомый коммивояжер, каждый раз навещавший ее во время приездов в Бьюла, прислал бутылку вина, а агент бюро путешествий в Чаттануге — громадную коробку шоколадных конфет Она внимательно изучила бутылку. — А почему бы и нет? — пробормотала Сара и пошла на кухню за штопором. Наполнив хрустальный бокал, девушка вернулась в комнату, вздохнула и принялась закусывать полусухое вино шоколадными конфетами, хоть в таком сочетании и было что-то декадентское.

Подарок Карли ока оставила напоследок. Им оказались роскошный свитер, украшенный ручной вышивкой, и дополнительная неделя отпуска в январе. «Поезжай куда-нибудь, где тебе не понадобится этот свитер», — гласила записка.

Сара улыбнулась. Может быть, может быть. День был пасмурный, и погода заставила ее вспомнить о том, как она встречала Рождество прежде. Несколько раз они праздновали его с матерью — иногда с каким-нибудь мужчиной, иногда одни. Праздники у приемных родителей проходили куда веселее. Она вспомнила Рождество, которое встречала совсем одна, потому что сенатор отмечал его в кругу семьи. Она на всю жизнь запомнила: любовниц посещают время от времени, дарят им подарки, но праздники — не их удел.

Она вспомнила о Дэниеле. Неужели и с ним будет так же? Сару охватила тоска. Он хочет ее. Это ясно. Но ведь и она хочет его. Отрицать это невозможно. А вдруг их связь закончится таким же крахом, как и предыдущая?

— Смешно, — громко сказала Сара, пытаясь отогнать от себя неприятную мысль. Дэниел не сенатор. Он не платит за ее квартиру, да и она уже не наивная восемнадцатилетняя девчонка. Они просто не будут афишировать свои отношения во избежание досужих сплетен. А если сплетни все же распространятся, то какая разница? Они люди свободные и выставлять свои кандидатуры на выборах в сенат не собираются.

Однако горечь не проходила. Сара прогнала тяжелые думы, слепила оберточную бумагу в большой комок и бросила его Пави. Тот с наслаждением разодрал его в клочья и разбросал их по всей кухне. Тем временем Сара достала из морозилки рождественскую индейку с гарниром. В обычные дни она предпочитала не возиться е приправами.

Звонок в дверь до того напугал ее, что из рук выпал кусок мороженого мяса. Пави затявкал и попытался выскочить в дырку.

— Молчать! — приказала Сара, с досадой глядя на свой халат. Звонок прозвучал снова, и она заторопилась к двери.

Навстречу Дэниелу.

Она задохнулась и безмолвно уставилась на него. На Пендлтоне была водолазка, красный свитер с треугольным вырезом, тонкие джинсы в обтяжку и сапоги. Сара перевела взгляд на его лицо, заметила блеск в глазах и озорную улыбку и безумно огорчилась, что Дэниел успел принарядиться, а она нет.

— Счастливого Рождества, Сара!

— Счастливого Рождества, — выдавила она. — Что ты здесь делаешь?

Он двинулся к двери и слегка толкнул девушку в бок.

— Увожу тебя на рождественский обед к Пендлтонам. Меня послала Карли. Как поживает пес? — спросил он, кивком указывая на тявкающего щенка.

— Нормально… Должно быть, Карли все перепутала, — возразила Сара, прекрасно зная, что ни Карли, ни Дэниел ничего не путают. Просто они ужасно упрямые. — Я говорила ей, что не смогу прийти. — Тут она вспомнила, что ее обед валяется на полу, и устремилась на кухню. — У меня другие планы.

Дэниел не отставал ни на шаг.

— Это какие же?

Сара загородила собой дверь на кухню.

— Неделя была трудная, и в праздник хочется просто отдохнуть. Передай Карли, что я благодарю ее, но…

Дэниел потянулся приласкать Пави и вдруг остановился. В глаза ему бросился кусок индейки и бутылка вина. Он ошеломленно посмотрел на Сару. Шелковый халат, живописно растрепанные волосы, подбородок вымазан шоколадом. Она была слегка встревожена, словно пойманная с поличным. У Дэниела засосало под ложечкой. Кажется, он помешал. Неужели кто-то дожидается ее в спальне? В нем вспыхнула ревность.

Он заглянул в гостиную и увидел на столе хрустальный бокал и коробку конфет. Дэниел откашлялся и непривычно сухо спросил:

— Кажется, я не вовремя?

Сара проследила за его взглядом, вспыхнула и широко улыбнулась.

— Вовсе нет. Просто я пробовала рождественские подарки.

Он поднял бровь.

— Вино и шоколадные конфеты?

— А если мне так нравится? — возразила девушка, проходя на кухню. — Далеко не все в Западном полушарии встают в Рождество на рассвете, обильно завтракают, а потом так же обильно обедают.

— Я и не говорю, что все…

Сара подняла с пола индейку, но прежде чем она успела пихнуть ее в морозилку, Дэниел выхватил кусок у нее из рук и внимательно посмотрел на девушку. Она была смущена даже больше прежнего. Нет, надо разобраться, что здесь происходит…

Порция индейки только одна, но это еще ничего не значит.

— Я вижу один бокал. Значит, когда я позвонил в дверь, здесь пил вино и ел конфеты только один человек? — Он представил себе мужчину, который ест Сарин шоколад, и затрясся от злобы.

Обескураженная девушка широко открыла глаза.

— Ну да. Это была я…

Дэниел почувствовал громадное облегчение и сунул индейку в морозилку.

— Мне всегда было интересно, как люди проводят праздники. Любопытно, во сколько ты сегодня встала?

Она помедлила и нахмурилась.

— В пол-одиннадцатого, а что?

Дэниел покачал головой, вспомнив, что сам он встал в шесть часов.

— Значит, вот как Сара справляет Рождество. Спит до полудня, а потом пьет «Перри Комо» и закусывает шоколадом…

Сара на секунду оцепенела, а затем в ее глазах вспыхнул гнев.

— Не понимаю, по какому праву…

Дэниел прикрыл ей рот рукой. Он слишком долго ждал, когда можно будет прикоснуться к ней, и поэтому тут же взялся другой рукой за пучок шелковистых волос на ее затылке.

— Я только хотел узнать, как мне следует встречать Новый год.

Сара откинула голову.

— Бьюсь об заклад, ты ни разу в жизни не спал допоздна.

— А вот и не правда. Четыре года назад я болел гриппом и провалялся в кровати три дня.

Сара насмешливо поглядела в потолок.

— Да ты и понятия не имеешь, что люди делают в постели после семи утра!

Дэниел слегка прижал ее к холодильнику.

— Ну, если бы рядом были шоколад, вино и ты, думаю, я бы догадался.

Она закусила губу.

— Не трогай мои волосы.

— Хочешь, чтобы я потрогал что-нибудь другое? — прошептал Дэниел ей на ухо. Сара стала вырываться, и он чуть не застонал. Она всегда вызывала в нем лютый голод. Зачем же медлить? Почему бы не утолить этот голод сию минуту?

— Дэниел…

Он уступил одному из своих страстных желаний и поцеловал девушку в испачканный шоколадом подбородок.

— Знаешь, Сара, ужасно обидно, что ты не пригласила меня на праздник.

— Я думала, ты будешь занят. — Она проглотила слюну и обернулась к Дэниелу. — Будешь встречать Рождество с семьей.

Дэниел пробежал губами по ее обнаженной шее.

— Так, завтрак я уже пропустил. Настало время ленча. Если я очень попрошу… — начал он и вдруг умолк, смакуя вкус ее кожи.

Руки Сары взлетели к его плечам, но тут сопротивление девушки ослабло, и она положила ладони к нему на грудь.

— Попросишь о чем?

Дэниел прижался к ее губам. Запах вина, шоколада и Сариного тела ударил ему в голову. Он слегка отстранился и с удовлетворением отметил, что девушка тяжело дышит.

— Если я очень попрошу, ты согласишься поесть со мной?

— Я не одета.

Он наклонил голову и начал сосать ее верхнюю губу.

— Я помогу тебе.

Раздался серебристый смех, который подействовал на Дэниела так же, как прикосновение руки Сары к его паху. Она приоткрыла губы и поцеловала Пендлтона. Дэниел почувствовал себя, словно мальчик, получивший рождественский подарок, о котором мечтал всю жизнь. Но когда руки мужчины коснулись выреза ее халата, Сара попятилась. Ее глаза затуманились от желания.

— Как жаль, что ты пропустил завтрак, — хрипло сказала она.

— Значит, ты согласна разделить со мной ленч?

Сара радостно улыбнулась.

— Кажется, ты уговорил меня.

Она оторвалась от Дэниела и шагнула в коридор.

— Дай мне десять минут.

Дэниел схватил ее за запястье.

— Я же обещал помочь…

— Нет. — Она вырвала руку. — Лучше подожди. Съешь конфетку и выпей вина,

Дэниел воспользовался этим предложением. Отведав и того и другого, он узнал, кто прислал эти подарки. Это открытие не порадовало его. Оказывается, другие мужчины тоже интересуются Сарой. А он даже не удосужился позаботиться о подарке. Записка Карли окончательно расстроила его. Интересно, куда это Сара собирается в отпуск и с кем она его проведет?


Спустя сорок пять минут Сара и Дэниел входили в дом Пендлтонов. Все беседы между шестью братьями, парочкой их жен и невест и несколькими друзьями тут же прекратились, и на Сару со всех сторон посыпались приветствия.

— Сара!

— Как хорошо, что ты пришла!

— Мы все ждали, ждали, когда же ты появишься…

Она ошеломленно вздохнула, поздравила всех с Рождеством и тут же шмыгнула на кухню. Карли следила за термометром.

— Еще пятнадцать минут, и индейка будет готова, — объявила она.

— И все это приготовила ты? — ужаснулась Сара, глядя на подносы, уставленные множеством блюд.

— О нет! Кое-что принесла Эрин, а почти все остальное куплено в кулинарии. — Карли сняла кухонные перчатки и обняла Сару. — Я так рада! Боялась, что ты не придешь.

Голос Карли звучал искренне, и у Сары сжалось сердце. Какое счастье, что у нее есть такая подруга!

— Я тоже могла что-нибудь принести…

Карли отпрянула и поджала губы.

— Только этого не хватало! Тебе некогда готовить.

— А тебе? Знала бы, приехала помогать. Слишком поздно ты послала за мной Дэниела.

Карли выгнула бровь.

— В самом деле? Я собиралась заехать за тобой, а он предложил бросить жребий. — Она сделала гримасу. — Монету бросал он и наверняка смухлевал. Он не слишком мучил тебя?

Сара почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо. Можно ли назвать поцелуи Дэниела мучением?

— Дэниел не похож на мучителя.

Карли покачала головой и усмехнулась.

— Ты становишься вежливой. Во всяком случае, тон у тебя изменился.

— Кто становится вежливым? — спросил Дэниел, входя на кухню. Он схватил пучок сельдерея и остановился рядом с Сарой.

— Сара, — ответила Карли. — Я спрашивала, сильно ли ты ее мучил, заставляя прийти сюда.

— Сильно. — Дэниел улыбнулся, ухватил Сару за локон и слегка дернул. — А она что сказала?

Карли открыла рот, но ее опередила Сара.

— Я сказала, что вы не похожи на мучителя. — Девушка еще не решила, нравится ли ей лихорадочный блеск его глаз, но прикосновение мужских рук к волосам было невыразимо приятно. — Мучитель — это не то слово.

— А какое то? — спросила Карли, от души наслаждаясь этим разговором. — «Нахал» подойдет?

Сара кивнула, с опаской глядя на Дэниела, во взгляде которого горел вызов.

— Может быть.

— Да нет, «искуситель», — предложил Дэниел. Сара закусила губу, чтобы не рассмеяться.

— Возможно…

— «Хвастун», — догадалась Карли.

— О да, — без колебаний подтвердила Сара. Дэниел разозлился и исподтишка дернул ее за волосы.

— «Непреклонный»!

— Посмотрим. — Сара увидела, что у Дэниела потемнели глаза, и решила: хватит. — Оба вы мастера отгадывать загадки, но слово, которое я задумала, подходит как вам, так и Карли.

Две пары глаз весело уставились на Сару.

— Какое слово? — хором потребовали Карли и Дэниел.

Сара рассмеялась.

— «Настырные»!

7

Едва Дэниел и Карли пришли в себя, зазвонил таймер. Как говорила школьная учительница Сары, «вас спас звонок».

Дэниел метнул на нее взгляд, который можно было назвать и угрожающим, и чувственным.

— Ладно, мы еще продолжим этот разговор, прорычал он.

— Настырные, настырные! — смеясь повторила Сара и показала им язык.

Дэниел склонился к ее уху.

— Милая, разве я не был кротким как ягненок?

Где тут настырность?

— Может быть, надо было сказать «чересчур настойчивый»? — спросила она шепотом. — А ты знаешь, какое из животных считается самым настойчивым?

Он прижал палец к ее губам.

— Слишком много болтаешь!

Близость Дэниела заставила Сару забыть о решении не афишировать их связь, не флиртовать и не дразниться. Как это вышло?

— Тебе не нравится? — пристыженно спросила она.

Он покачал головой.

— Не сказал бы. Но у твоего язычка есть и другие достоинства, и они нравятся мне куда больше.

И мне. Глядя в глаза Дэниелу, Сара забыла, что хотела ответить… Кто-то кашлянул. Сара обернулась и увидела, что на нее лукаво посматривает Трой. В эту минуту она отдала бы коробку шоколада за бумажный мешок, который можно было бы надеть себе на голову.

Как всегда, на выручку пришла преданная Карли и громко объявила, что индейка готова. Налетевшие братья чуть не сбили ее с ног. Все наполнили тарелки и уселись за огромный обеденный стол. Дэниел как глава семьи прочел благодарственную молитву.

Сара, расположившаяся между Джародом и Троем, ощутила, что к ней возвращается прежняя скованность. Ей было неуютно на семейных праздниках Пендлтонов. Они чувствовали себя непринужденно, потому что были близкой родней, к числу которой Сара не принадлежала.

Прислушиваясь к разговорам и следя за соседями по столу, она чувствовала себя самозванкой. Пока Карли разрезала Люку индейку, кто-то расспрашивал малыша про его цыплят. Дэниел протянул Рассу масло и начал обсуждать с ним последствия наводнения, а Брик, Этан и Натан принялись вспоминать о туристском походе, в котором они побывали летом. Казалось, только Эрин еще не до конца освоилась здесь, но Гарт обнял жену, что-то шепнул ей на ухо, и она широко заулыбалась.

Сара отвернулась и уставилась в тарелку с едой.

— Как поживает песик? — поинтересовался Трой.

Девушка вздрогнула от неожиданности и улыбнулась.

— Он мокрый, шумный и совершенно очаровательный!

— Странное сочетание, — почесал в затылке собеседник.

Эти простые слова помогли Саре немного успокоиться. Джарод спросил, как ей нравится Бьюла-Каунти, и вскоре они углубились в воспоминания о Чаттануге, где Джарод жил во время учебы в колледже.

— Но выговор у вас не южный, — заметил Джарод. — Не похоже, что вы родом из Чаттануги.

Она почувствовала легкое беспокойство.

— Мой покойный муж жил там.

— Ах да, верно, — вспомнил Джарод. — А где живут ваши родители?

В эту минуту, как нарочно, за столом наступила тишина, нарушавшаяся лишь стуком серебряных вилок по фарфоровым тарелкам.

Сара откашлялась и оглянулась по сторонам. Кое-кто действительно ждал ее ответа. Она почувствовала себя ужасно неловко.

— Вообще-то в Миннесоте, — пробормотала девушка и тихо добавила:

— Только они уже умерли.

У Джарода дрогнул голос.

— Кажется, я задел больное место. Извините. Похоже, у нас с вами есть кое-что общее, — сказал он, намекая на то, что Пендлтонов-старших тоже не было на свете.

Сара метнула взгляд на Дэниела. Выражение его лица было непроницаемым и никак не успокоило Сарину тревогу.

— Да, кое-что есть, — кивнула она, чтобы приободрить Джарода. На самом деле ее объединяло с Пендлтонами только одно: все они были людьми. Реплика Джарода лишь подчеркнула эту нехитрую истину, И тут до Сары дошло, почему ей так неуютно здесь: То, что она им не родня, полбеды.

Беда же в том, что среди этих милых, любящих друг друга людей она ощущала себя обманщицей.


Еще одна попытка, подумала Сара, помешивая шипевшие в сковородке кусочки мяса. Она надела все тот же розовый свитер и белоснежные слаксы, что и в прошлый раз. Звонок прозвенел в пять часов пятьдесят пять минут. За дверью чулана залаял Пави, но Сара не обратила на него внимания. Не собирается она отвлекаться от обеда и то и дело подтирать за ним лужи!

Она открыла дверь и тут же ощутила, как напряжен Дэниел. Он был одет в строгий темный костюм и держал в руке букет фиалок.

— Это годится?

У нее сжалось сердце. Отогнав от себя воспоминания о красной розе, Сара улыбнулась и приняла подарок. Дэниелу было неловко, и следовало его приободрить. Что-что, а это она умела. Наконец-то она поняла, как следует вести себя с Дэниелом Пендлтоном.

— Фиалки восхитительные. — Она взяла Дэниела за руку и повела его в комнату. — А ты такой нарядный!

— Даже слишком, — проворчал он, жалея, что не надел что-нибудь попроще.

— Мне нравится твой галстук.

— Хочешь, подарю? — Он ослабил узел и пошел за Сарой на кухню, пожирая взглядом бедра девушки. Руки чесались от желания прикоснуться к ним.

Сара засмеялась.

— Расслабься. Сними пиджак и туфли. Это всего лишь обед «после дождичка в четверг» с Сарой Кингстон!

Но Дэниел не мог расслабиться. Он сгорал от возбуждения, ожидания, нетерпения и сходил с ума.

— Нет, это начало связи со знойной женщиной, — покачал он головой.

Сара остановилась как вкопанная и прижала к груди цветы, так и не успев поставить их в вазу. Он что, хочет оскорбить ее? Затем на губах девушки появилась насмешливая улыбка.

— Посмотрим, — неопределенно заметила она. — Пива или вина?

— Пива, — ответил задетый за живое Дэниел. — Что значит «посмотрим»?

Сара открыла банку и протянула ему.

— Только то, что я сказала. Посмотрим. Торопиться некуда. Сначала ты выпьешь пива, потом мы пообедаем и тебе придется сказать, что все было очень вкусно. Потом будет десерт и…

Ему вспомнился старый анекдот: «Дайте передохнуть, леди». Дэниел знал, что ему предстоит нечто вроде скачки на необъезженной лошади, но сейчас перед ним стояла еще более сложная задача: укротить самого себя. Всеми фибрами своего тела он стремился к этой женщине. Еда его не волновала.

Сара вздохнула, подошла ближе, и к эрогенным зонам Дэниела тут же прихлынула кровь. Девушка покачала головой и сняла с него галстук.

— Тебе действительно нужно расслабиться. Посиди, а я расскажу тебе о том, что купила в магазине,

— Сара…

— Делай что велят. — Она показала на стул и слегка подтолкнула Дэниела. Пендлтон не двинулся с места, и Сара строго посмотрела на него. Он неохотно сел, но держался так, словно аршин проглотил.

Сара сняла с него пиджак.

— Сегодня я ходила в новую секцию. Она только что открылась. Там торгуют косметикой. — Она принялась разминать ему плечи, и прикосновение ее пальцев к тугим мускулам придало пустой беседе новый смысл. — Так хорошо? — спросила она.

Он блаженно застонал.

Сара засмеялась, и этот грудной смех заставил Дэниела вспомнить, что есть и другие части тела, которые тоже нуждаются в массаже.

— Не думаю, что ты часто заходишь в эту секцию, — продолжила она.

— В последнее время нет, — сухо согласился Дэниел.

— Косметические компании — мастера морочить женщинам голову. Они соблазняют нас кучей обещаний. Например, моя новая губная помада…

Она массировала Дэниелу затылок до тех пор, пока у того не напряглись все нервные окончания. Как ни странно, новая губная помада заинтересовала его.

— Так что ты говорила про помаду?

— Она называется…

Пендлтон уловил ее замешательство и обернулся.

— Как?

Сара расстегнула верхнюю пуговицу рубашки Дэниела и уставилась на его мощную шею. Ее глаза заволоклись дымкой.

— «Искушение». Компания уверяет, что эта помада исключительно устойчива. Она не оставляет следов ни на стакане, ни на ложке. — Она подняла на Дэниела страстный, вызывающий взгляд и добавила:

— И сцеловать ее тоже нельзя.

Сара приложила палец к его нижней губе, и Дэниел почувствовал, что у него пересохло во рту. Запах ее тела сводил его с ума. Треугольный вырез свитера доходил до ложбинки между ее грудями. То место, к которому ему хотелось прижаться губами, прикрывало свисавшее с шеи длинное жемчужное ожерелье. Стук. Стук. Стук. Еще один удар сердца, и он бросит считать. Дэниел откашлялся.

Сара облизала губы.

Бум. Вот оно! Дэниел посадил девушку к себе на колени.

— Я готов посвятить всю ночь проверке качества их продукции.

— В самом деле?

Он поцеловал Сару в уголок рта, чтобы возбудить ее так же, как она возбудила его. Дыхание девушки участилось, и Дэниел почувствовал, что его усилия не пропали даром.

— Знаешь, что такое быть старшим в семье? Это означает: работай до седьмого пота, но доведи дело до конца.

Он обнял девушку за талию, нагнул голову, прижался к ее губам и принялся целовать на разные лады, то ли действительно желая слизать с них помаду, то ли стремясь получше узнать каждый сантиметр ее рта.

Услышав блаженный вздох, он забыл обо всем на свете. Его язык вонзился во влажные глубины рта Сары. Когда девушка обняла плечи Дэниела и прижалась сосками к его груди, Пендлтон испытал подлинное наслаждение. Их языки соприкасались, переплетались, порхали, и Дэниел понял, что действительно мог бы целоваться если не ночь напролет, то по крайней мере весь следующий час.

Наверное, так оно и вышло бы, если бы. Сара не отстранилась. Она с трудом восстановила дыхание и прижала ко рту дрожащие пальцы.

— Еще нет, — слегка удивленно сказала она. Дэниел проглотил слюну.

— Что «еще нет»?

— Не сцеловал.

Пендлтон поглядел на ее розовые губы.

— Ну, черт побери, дай мне еще пару минут…

Сара покачала головой и с трудом встала. Ноги ее не слушались.

— Допивай пиво, а я тем, временем подам обед. Дэниелу захотелось вылить пиво себе на голову.

Проку от этого было бы больше.

— Обед? — Он схватил Сару за руку.

Сара тихонько кивнула. Ее глаза все еще застилал туман.

— Вспомни, — сказала она, нежно поглаживая его кисть, — обладание — это только полдела.

Дэниел не мог сосредоточиться на еде. Стоило ему чуть успокоиться, как Сара облизывала губы или начинала теребить ожерелье, спускавшееся в ложбинку между грудями, и он вновь терял голову.

— Как десерт? — спросила Сара.

Дэниелу было наплевать на шоколадный мусс со взбитыми сливками, украшенный клубникой.

— Превосходно. Где ты этому научилась? Сара отвела глаза и отложила ложечку.

— Ну… Я училась кулинарии много лет назад. Один человек оплачивал мои уроки с условием, что я буду готовить ему по окончании курса. — Она подняла бокал и сделала большой глоток. — Я почти все забыла, но рецепт шоколадного мусса отложился в моей памяти. — Она ухитрилась улыбнуться.. И в бедрах тоже.

Шутка была неудачная, и Дэниел серьезно задумался, почему время от времени глаза Сары застилаются мглой. Она рассказала ему о своем не слишком благовидном прошлом, но это его не отпугнуло, а только возбудило. Он почувствовал себя увереннее. Сегодня вечером Пендлтон ничем не напоминал мужчину, с которым расплачивались за уроки — и, как он подозревал, не только готовкой. Наверное, воспоминание об этой связи и заставляет Сару грустить. А Дэниел не хотел, чтобы Сара грустила. Он хотел, чтобы она улыбалась. Хотел слышать ее смех. Он много чего хотел.

Перегнувшись через стол, Дэниел взял Сарину ложечку, подцепил ею немного десерта и поднес к губам девушки.

— Говоришь, сладкое откладывается в бедрах? Давай-ка проверим, правда ли это.

У Сары затрепетали веки.

— Конечно, правда. — Но рот она все же открыла и позволила накормить себя.

— А теперь засечем время, — предложил он. — Когда должен появиться результат? Я достаточно долго изучал твои бедра и…

Сара проглотила слюну и покачала головой.

— Дэниел…

Он поднес к ее губам еще одну ложку.

— Ты знаешь, что они у тебя в форме сердца? Конечно, я проводил исследование на расстоянии, но для большей точности надо их тщательно измерить.

Сара выставила вперед ладонь.

— Пожалуйста, не надо. Ты уже угадал мой вес. Этого достаточно.

— Кому достаточно? — Он схватил ее за запястье, заставил подняться со стула и притянул к себе на колени.

— Нам обоим, — Сердце заколотилось о ребра, когда Сара увидела, что в глазах Дэниела горит откровенное и недвусмысленное желание.

— Я выпил пиво. Я съел обед. Все было прекрасно. Десерт отменный. Но все это было наполовину удовольствием, а наполовину — мучением. Вернемся к губной помаде и измерению бедер. — Его губы искривила ленивая, чувственная усмешка, и у Сары захватило дух, — Я не уйду отсюда, пока не узнаю, как устроено твое тело…

Он обхватил ее за талию, провел ладонями по ягодицам и спустился к бедрам. Сара напряглась, ожидая прикосновения к самым чувствительным местам.

— …И как оно подходит к моему.

Девушка припала щекой к его мускулистой груди.

— Ох, Дэн, я знала, что ты обожаешь дразнить людей, — простонала она.

— Я не дразню, а обещаю. — Он сжал ее в объятиях, поднял и понес по коридору. — Куда идти?

Ни один мужчина еще не носил ее на руках, подумала Сара, ощутив комок в горле. Этот рыцарский жест заставил ее на секунду потерять дар речи.

— Прямо.

Пендлтон слегка разжал объятия, девушка медленно соскользнула по его телу и встала на цыпочки; Поцелуй не заставил себя ждать. Язык Дэниела вонзился в ее губы, и у Сары подкосились ноги. Одна рука приподняла свитер, другая тесно прижала ее к животу мужчины. Прикосновение горячей, пульсирующей плоти заставило прихлынуть кровь к ее лону.

Сара подхватила ритм движений Дэниела, и у того вырвался стон.

— Ты слаще шоколада, клубники и… Сильная рука коснулась груди Сары, и девушка глубоко вздохнула.

— И чего еще? — одними губами произнесла она. Голос Дэниела непостижимым образом сводил ее с ума. Тело ее содрогалось, бедра тесно сжимали упругую выпуклость.

Дэниел вздрогнул.

— Ох, Сара, ты слаще самого эротического сна, который я когда-либо видел, — прошептал он, и это признание бросило ее в дрожь.

Он стащил с Сары свитер, бросил его на кровать и посмотрел на девушку. Сара знала, что приковало его внимание. Сквозь розовый кружевной лифчик просвечивали кончики ее грудей. Она взялась за ожерелье, собираясь снять его, но Дэниел удержал руку девушки.

— Оставь, — пробормотал он, пожирая взглядом ее груди, отчего соски напряглись еще сильнее.

Дэниел тяжело вздохнул и поднял глаза.

— Слушай, как снимается эта штука?

Она улыбнулась и слегка отодвинулась.

— Нужно только попросить…

Он следил за тем, как Сара расстегивает пуговицы и «молнию», как с нее соскальзывают слаксы; а ожерелье тем временем все раскачивалось и раскачивалось… Взгляд Дэниела приковала тоненькая полоска розовых кружев, охватывавшая ее бедра. Он мог бы разорвать ее в два счета и прикоснуться к скрывавшемуся за трусиками горячему источнику. Эта мысль чуть не сгубила его. Он стиснул кулаки, едва удерживаясь, чтобы не схватить Сару и немедля не овладеть ею. Как она может оставаться такой спокойной, когда он сходит с ума? Дэниел открыл рот, чтобы сказать девушке, как она прекрасна, но не смог произнести ни звука.

Сара положила ладони на грудь мужчины и посмотрела ему в глаза. В ее взоре читалась древняя тайна Евы.

— Ты не находишь, что это немного несправедливо? — Ока принялась расстегивать на нем пуговицы. Прикосновение рук Сары заставило его сердце забиться вдвое чаще.

Она вынула из брюк полы рубашки и протянула руку к ремню, но вдруг остановилась.

— Теперь моя очередь спрашивать. Как снимается эта штука?

— Дай мне полминуты, — буркнул он, расправляясь с пряжкой и одним быстрым движением стаскивая с себя брюки вместе с трусами. Взгляд Сары скользнул по его плечам, груди и спустился ниже. Затем она посмотрела на его голени и ступни, и Пендлтон задержал дыхание, от души надеясь, что ей понравилось увиденное.

По лицу Сары было заметно, что все детали его тела и их размеры ее не испугали, а лишь возбудили. Она шагнула вперед и прижалась щекой к его груди.

— Ты прекрасен, Дэниел.

Эти слова удивили Пендлтона. Он погрузил пальцы в ее волосы.

— Я? Это ты прекраснее всех на свете. Волосы как щелк, кожа как атлас, а твои соски напоминают ягоды клубники…

Сара посмотрела на свои груди, скинула лифчик и отбросила его в сторону. Дэниел снял с ее шеи ожерелье, еще хранившее тепло женского тела. Он сжал его в ладони, а потом повесил на спинку кровати и повернулся к Саре. Она провела клубничными сосками по его ребрам. Это прикосновение оказалось невыразимо эротичным.

Внутри Дэниела что-то рухнуло, его руки обрели свободу. Он сжал груди Сары, принялся ласкать соски и, наклонив голову, прижался к ее губам. Она с готовностью приняла в себя его язык, возбужденная не меньше, чем он сам. Девушка обхватила его плечи и выгнулась всем телом. Руки Дэниела скользнули в ее трусики, погладили лобок, а затем проникли ниже. Палец раздвинул горячие, влажные губки.

Сара задохнулась.

— Я слишком тороплюсь? — О Господи, пусть она скажет «нет»!

— Не думаю, — покачала она головой, сжимая бедрами его руку. — Это уже ни к чему.

Он пытался не потерять голову, пытался удостовериться, что она готова, но аромат женского тела делал свое дело. Все плыло у него перед глазами. На лице Сары застыло выражение, о котором мужчина может только мечтать, и Пендлтона пронзило безумное желание убрать палец и заменить его трепещущей от возбуждения плотью.

Она сжала ладонь, и у Дэниела чуть не подкосились колени.

— С-с-с-сара… — судорожно дыша, умудрился выдавить он.

Она провела пальцем по горевшей огнем головке.

Дэниел выругался.

Она задвигала рукой, и Дэниел выругался снова.

— В тумбочке у кровати, — прошептала Сара, слегка отпрянув. Глаза ее были темными от страсти.

Раздосадованный Дэниел снова притянул девушку к себе. О чем она говорит? И тут до него дошло. Предохранение. В кармане у него лежала пара презервативов.

Не размыкая объятий, они подошли к тумбочке. Сара вынула оттуда пластиковый пакетик и надорвала его. Затем она подтолкнула Дэниела к кровати, заставила сесть, нагнулась и принялась натягивать на него тонкую резиновую пленку. Он понял, что для Сары это дело привычное, но тут же отогнал от себя ревнивую мысль. Сегодня ночью она принадлежит только ему, а остального просто не существует.

Ее груди покачивались в нескольких дюймах от его лица, и Дэниел, не выдержав искушения, поймал губами сосок.

Сара застонала от наслаждения и стала водить рукой в такт движениям его сосущих губ. Его руки тоже не оставались без дела, разжигая в ней огонь, ничем не уступавший адскому пламени. Она изнывала от желания. Это желание быстро переросло в жгучую потребность, опалявшую нутро и наполнявшую душу странной, мучительной болью.

Он продолжал ласкать сосок Сары, пока ожидание не довело ее до отчаяния.

— Дэниел… — измученно простонала она и судорожно вздохнула. — Я…

Вдруг он поднял голову, откинулся навзничь и с силой притянул девушку к себе. Она упала к нему на грудь. Прежде чем она успела отдышаться, Дэниел подмял ее под себя, расположился между ее ногами, и Сара почувствовала, как что-то твердое и упругое коснулось ее влагалища.

Мысль о боли не приходила ей в голову, и когда Сара почувствовала, что Дэниел отстранился, то чуть не взмолилась, чтобы он перестал дразнить ее.

Он бросил на девушку алчный взгляд и на мгновение прикрыл глаза, словно тоже из последних сил боролся с собой.

— Я больше не могу, Сара, — сказал он, поднимая руку и показывая свои трясущиеся пальцы.

— Я тоже, — беззвучно прошептала она и положила маленькую дрожащую руку на его широкую ладонь.

Дэниел посмотрел на крошечную кисть и тихонько сплел свои мозолистые пальцы с ее изящными пальчиками. Потом он поднял голову и пристально посмотрел в бездонные глаза Сары. Выражение его лица потрясло девушку. Их тяга друг к другу стала непреодолимой. От одной этой мысли у нее кружилась голова.

И вот он медленно и осторожно вошел в нее. Сара почувствовала, как растягивается и наполняется ее тело.

— Боже, как узко, — прошептал он, изнемогая от наслаждения.

Все верно. Саре было нелегко принять его в себя, но она испытала странное чувство: хотя он и так был слишком велик для девушки, ей хотелось еще большего. Дэниел отодвинулся, и она выгнулась дугой, желая, чтобы он подольше оставался внутри.

— Как ты? — спросил он, убирая локон с ее лба. Его забота была излишней. На лице Сары выступили капли пота.

— Хорошо. Не надо… — Она осеклась, когда Дэниел вошел в нее целиком.

— Что «не надо»? — прошептал он ей на ухо. В нем все было восхитительно: голос, биение сердца, могучие бедра, прижавшиеся к ее ляжкам… Сара рванулась ему навстречу.

— Не надо останавливаться, — простонала она. Это было не приказом, а мольбой. Страсть ослепила Сару. Она обхватила его бедра, прижала к себе и изогнулась дугой.

На его лице отразились наслаждение и боль.

— Я не мог бы остановиться ни за что на свете… Он прильнул к ее губам и начал вонзать в них язык, соблюдая тот же ритм. Испарина покрывала их обнаженные тела. Дэниел шептал девушке обжигающие слова, которые заставляли ее все стремительнее бросаться ему навстречу.

Все внутри напряглось от боли. Сара закрыла глаза и повернула голову набок.

— Нет. — Хриплый голос Дэниела заставил ее обернуться. — Я хочу видеть твое лицо. — Его рука скользнула между их телами. — Хочу, чтобы ты смотрела на меня.

Не сводя с нее глаз, Дэниел принялся ласкать крошечный бугорок над влагалищем. Сару пронзила дрожь, она забилась всем телом и протяжно вскрикнула.

Его лицо засияло от восторга. Дэниел громко застонал и начал яростно вонзаться в нее, но не позволяя себе достичь экстаза раньше времени. Спустя мгновение Сара затрепетала, и он обнял ее так крепко, словно пытался удержать на краю пропасти. Сара закусила губу, борясь с рвущимся наружу криком. Ее охватило невыразимое наслаждение. Последние остатки сдержанности оставили девушку. Впервые в жизни она полностью отдалась мужчине.

8

— Господи…

Дэниелу казалось, что он до этого никогда не знал женщин. Пытаясь отдышаться, он смотрел на Сару с благоговейным страхом. Какая невероятная чувственность, подумал он. Девушка все еще льнула к нему.

Ее по-прежнему трясло. Дэниел ощутил холодок под ложечкой. Он повернулся на бок и притянул Сару к себе.

— Милая, что с тобой?

Сара прижалась лицом к его шее, но ничего не ответила.

Он ласково погладил ее по голове.

— Сара…

— Подожди минутку.

Дэниел насторожился. Сара говорила так, словно была в шоке, и. он испугался, что девушка плачет. Сосчитав до шестидесяти, Пендлтон приподнял ее подбородок. Глаза Сары застилала дымка, но слез в них не было.

У него словно гора свалилась с плеч. Дэниел проглотил комок в горле и попытался улыбнуться.

— Ты не отвечала, и я уже собрался идти за секундомером.

Сара медленно покачала головой.

— Не знаю, что тебе сказать.

— Можешь сказать, что ты о'кей.

— Я о'кей, — тихо и неуверенно повторила она, потом тяжело вздохнула, отвела глаза и закусила губу. — Нужно вывести Пави погулять. Я хотела сделать это после обеда, но…

— Я отвлек тебя, — докончил фразу Дэниел. — Я сам его выведу. Это не займет…

— Нет! — Сара высвободилась из его объятий и села. — Ты гость. Хочешь чего-нибудь выпить? Вина? Пива? Кофе? — Она попыталась встать, но Дэниел не позволил.

— Сиди спокойно. Хватит с тебя на сегодня. — Он встал и потянулся. — Я сам сварю кофе.

Не стыдясь наготы, он вышел из комнаты,

Сара оказалась в затруднении. Пави был лишь поводом, чтобы сбежать из комнаты, пропахшей грехом, оказаться подальше от кровати, ставшей немой свидетельницей ее падения. Близость с Дэниелом не была тривиальной интрижкой. Его нежность свидетельствовала о многом. Похоже, он действительно заботился о ней.

Сара состроила гримасу. Дэниел заботится обо всех, напомнила она себе. Но выражение его глаз говорило, что он видит в ней не только знойную женщину. Эта мысль и напугала девушку, и повергла ее в блаженный трепет.

Неужели она хочет разрушить его жизнь? Неужели хочет сгубить еще одного хорошего человека? Ее мучили угрызения совести. Неужели все начнется сначала?

Дэниел вернулся с кофейником и пачкой печенья и улыбнулся так, что все ее сомнения улетучились. Она не могла удержать ответную улыбку.

— Жаль, что у меня нет с собой фотоаппарата. Обнаженный мужчина с кофейником и печеньем «Ореос» в руках. Что бы сказали твои братья?

— Они бы сказали, что я счастливчик, и все. А если бы они попробовали прибавить к этому хоть слово, я бы поколотил их. Вот. — Он поставил кофейник на ночной столик. — С сахаром и сливками, — добавил Дэниел, прежде чем девушка успела открыть рот. — Хочешь печенья?

— Конечно. А где твой кофе?

— Мы поделимся, — ответил он, хитро поглядывая на Сару.

— Ох… — Сара отпила из чашки, пытаясь понять, что он задумал.

— Ты заговорила о братьях, и я вспомнил, что не спросил, как тебе понравилось у нас.

Сара отвела взгляд.

— Весело, шумно, тепло… У вас такая дружная семья. Спасибо, что вы с Карли пригласили меня.

Дэниел уловил легкую фальшь, но не правильно истолковал ее причину.

— Джарод задавал бестактные вопросы?

Она вздрогнула и натянула на себя покрывало.

— Вовсе нет. Вопросы как вопросы.

Он пальцем приподнял ее подбородок.

— Мы с тобой теперь близки так, что дальше некуда. Неужели ты не можешь рассказать мне все?

У нее сузились глаза.

— Физическая близость еще не означает, что я должна обнажать перед тобой душу.

Дэниел отпрянул, как от пощечины, и убрал руку — Извини.

Сара вздохнула и покачала головой.

— Нет, это ты извини. Я не хотела тебя обидеть. Просто мне немного не по себе. — Она беспомощно развела руками, подыскивая подходящие слова. — Мы с тобой в первый раз, и вообще…

Дэниел прищурился. У него похолодело внутри.

— Это то, чего ты ждала?

— Нет.

Сердце остановилось. Она вздохнула.

— Гораздо больше… Ох, я не знаю, как сказать. Это было намного лучше, чем я ожидала.

Сердце забилось снова.

— Ты имеешь в виду мое тело или что-то другое?

Сара кивнула.

— Да, твое тело. — Она часто заморгала. — И что-то другое тоже.

— Сара…

Она прижала палец к его губам.

— Я все еще не знаю, что сказать. Пока не знаю. Но это больше того, на что я рассчитывала. — Она смерила Дэниела чувственным взглядом, и он несказанно обрадовался, что родился мужчиной. — У тебя чудесное тело, и я жалею, что не воспользовалась случаем узнать его раньше. — Сара вынула у него из рук пачку печенья, положила ее на столик рядом с чашкой, искоса посмотрела на Дэниела и прикоснулась ладонью к курчавым волосам на его груди. — Ты не против, если я постараюсь исправить свою ошибку?

У Дэниела мурашки побежали по спине. Он тяжело вздохнул и погладил девушку по руке.

— Если бы я не знал тебя, то подумал бы, что ты не хочешь отвечать и просто заговариваешь мне зубы. — Сара молча положила голову ему на грудь.

Шелковистые волосы щекотали кожу, а груди нежно прижимались к животу Дэниела. — Не отвечаешь?

— Просто беру «тайм-аут». Ты не хочешь… узнать мое тело?

Эту женщину следовало бы посадить в тюрьму за совращение. Казалось, ее ничуть не смущает нагота. Если бы только удалось добиться ее доверия, убедить ее поделиться своими тайнами… Не все сразу, решил он, чувствуя пробуждающееся желание.

Дэниел сжал ее руку.

— Очень хочу, но ты забыла про настырность Пендлтонов. Я буду задавать тебе все те же вопросы и когда-нибудь дождусь ответа. — Он стянул с девушки покрывало, лег навзничь и вытянул руки по швам, предоставив себя в ее полное распоряжение.

— Делай что хочешь.

— Вспомнила, — медленно протянула она и прикоснулась языком к его соску. — Кажется, ты просил этого.

Через три часа Дэниел подошел к своему грузовичку. Он бы с удовольствием остался на ночь, но Сара не хотела соседских пересудов. У него подкашивались колени, сердце билось так, словно он пробежал марафон, мозг превратился в кашу, но Пендлтон был ужасно доволен, что на прелестном ротике Сары Кингстон не осталось и следов хваленой помады.

Мотор завелся лишь с третьей попытки, словно и грузовику не хотелось возвращаться домой.

Он многого ждал от Сары Кингстон, но действительность превзошла все ожидания. Эта женщина возбуждала, дразнила, мучила его и дарила такое наслаждение, о котором и мечтать не приходилось.

Дэниел ехал по темным улицам, вспоминая о часах, проведенных с Сарой, и начиная понемногу понимать, каким образом ей удавалось губить мужчин. Правда, с ним ей так легко не справиться. Он слишком дисциплинирован, слишком основателен, чтобы позволить женщине сгубить себя, но факт оставался фактом: в Саре Кингстон было что-то сатанинское. Она делала все, чтобы ублажить его, словно Дэниел Пендлтон и впрямь был единственным мужчиной на свете.

Его беспокоило только одно: Сара не хотела отвечать на вопросы. Может, действительно, достаточно и того, что они познали друг друга телесно? В конце концов, он ведь к этому и стремился, правда? Но что-то заставляло его желать большего.

Подъезжая к дому, он пообещал себе, что раскроет все ее тайны. Только это принесет ему облегчение, только тогда он сможет перестать день и ночь думать о ней. Только тогда его голод будет утолен.

Он вылез из кабины, направился к двери и тихо закрыл ее за собой, не желая будить братьев. Пендлтон на цыпочках прошел в гостиную и обнаружил там Троя, сладко похрапывавшего перед экраном телевизора. Дэниел щелкнул клавишей, и брат сразу же проснулся.

— Это ты?

— Ага. Чего не спишь?

Трой зевнул, встал, потянулся и смерил Дэниела взглядом.

— Ну, ты и лохматый…

— Спасибо за предупреждение, — сухо ответил Дэниел.

— А где твои носки и галстук?

— В карманах. — Трой мог кого угодно вывести из себя. Дэниел, заскрежетал зубами и решил побыстрее убраться от греха подальше. Но брат посмеивался и шел следом.

— Похоже, ты изрядно повеселился. Дэниел открыл дверь спальни.

— Рассказал бы, что к чему. Как Сара, хороша в постели?

Кровь бросилась Дэниелу в голову. Он развернулся, схватил Троя за грудки и прижал к стене.

— Не смей упоминать Сарино имя! Наши отношения — тайна. Ты понял? Не твое собачье дело. И держи свою вонючую пасть на замке, пока не научишься вежливости!

В глазах Троя вспыхнул страх. Дэниел опустил руки и отвернулся, раздосадованный и словами брата, и собственной несдержанностью.

— Извини, — пробормотал Трой.

— О'кей, — буркнул Дэниел. — Пошли спать. Он прошел в комнату, закрыл за собой дверь, тяжело вздохнул и уставился в пол. Чувства вышли из-под его контроля. И если тому виной один-единственный вечер, проведенный с Сарой, то впредь придется быть осторожнее, ибо и дураку понятно, что эта встреча у них не последняя.


С тех пор как Дэниел и Сара стали любовниками, они проводили вместе каждый вечер. Они пытались беседовать, садились обедать, но не могли утерпеть до конца и вскоре перебирались в постель.

Однако сегодня у Сары не было настроения заниматься любовью. Месячные… Пришлось осторожно попросить Троя передать Дэниелу, что она устала и увидится с ним через день-два.

Как назло, работы было невпроворот, а потом пришлось посидеть на собрании у мэра, посвященном началу строительства столовой. За окном уныло моросил дождь. Здравый смысл подсказывал Саре, что следует воздержаться от шоколада и соли, принять горячую ванну и лечь спать.

Однако по дороге домой она купила коробку воздушной кукурузы с сыром, три пирожных с шоколадным кремом и видеокассету с «Доктором Живаго».

После ванны Сара влезла в старую фланелевую ночную рубашку и пристроилась на диване, прихватив с собой воздушную кукурузу, пирожное и пульт дистанционного управления.

Через три минуты после начала фильма она потянулась за платком, и тут прозвучал звонок в дверь. Она высморкалась, побежала открывать, заглянула в «глазок» и выругалась.

Сара приоткрыла дверь, но впускать Дэниела не собиралась.

— Хай. Тебе передали, что?..

— Ага. — Тон его был угрюмым и обиженным. — Трой сказал, что ты от меня устала.

Сара боролась с раздражением.

— Я не говорила, что устала от тебя. Просто устала.

— Так ты позволишь мне войти?

Замшевый пиджак и волосы Дэниела были влажными, однако выражение лица без слов говорило о том, что он останется на крыльце, но не сделает отсюда ни шагу. Сара вздохнула и открыла дверь.

Он вошел и остановился в прихожей, не говоря ни слова и всем своим видом излучая недовольство. Тишину прервало шмыганье носом, и Дэниел принялся всматриваться в лицо Сары.

— Ты простудилась?

Она фыркнула, поняв, что у Дэниела были все основания для подобного заключения. Глаза у нее покраснели, нос распух, а на щеках виднелись следы слез…

— Нет. Просто я всегда плачу, когда смотрю «Доктора Живаго».

Он был потрясен.

— Ты плакала!

— Да. Дэниел, сегодня у меня не самый удачный день. Я измучена, и мне… — Она помахала рукой, подыскивая нужное слово. — Я не смогу развлекать тебя.

— А меня и не: надо «развлекать». Совсем не обязательно каждый раз ложиться в постель. — Он выглядел слегка смущенным. — Можно просто поговорить.

Сара нетерпеливо откинула волосы с лица. Лучше бы этого разговора вообще не было!

— Из-за каприза природы я несколько дней не смогу спать с тобой.

Дэниел недоуменно умолк, но потом начал кое-что понимать и неловко пожал плечами.

— У Карли обычно начинались спазмы, она стонала или плакала без умолку.

— А ты что делал?

— Давал ей бутылку с теплой водой и обнимал.

Она представила себе эту картину и умилилась.

— Правильно. Так и надо.

Он снова пожал плечами.

— У тебя тоже спазмы?

Сара покачала головой.

— Нет, только боль в боку и слезы. Вечер не из веселых, и я уверена, что ты поймешь, если я не…

— Может, помассировать тебе спину?

Сара моргнула. Дэниел обезоружил ее.

— Я… Гм… — Она была в растерянности. — Все это не так уж приятно.

— О'кей, Сара. Просто посидим вместе.

Эта простая фраза глубоко тронула девушку. У нее сжалось горло и выступили слезы на глазах.

— Ох, черт возьми, — всхлипнула она. — С тобой никакого «Доктора Живаго» не нужно.

— Иди сюда.

— И не подумаю. — Она скрестила руки на груди.

Он шагнул к девушке и нежно обнял ее. От Дэниела исходил запах чистого, здорового мужского тела, напомнивший ей о проведенных вместе вечерах. Сару переполнили чувства, и неудивительно, что она тут же заплакала.

Дэниел отнес ее на диван и протянул платок.

Сара собралась с духом и вытерла нос.

— Это так унизительно…

Не обращая внимания на ее смущение, Дэниел снял пиджак.

— Ляг на живот, я помассирую тебе спину.

Сара подчинилась, зарывшись головой в подушку.

— Выше или ниже? — Под тяжестью Дэниела прогнулся диван.

— Ниже, — пробормотала она и тут же вздрогнула от уверенного прикосновения.

— Хорошо?

— Да-а-а…

Несколько минут он продолжал растирать ей поясницу. Хотя Дэниел делал это замечательно, Сара все же пыталась протестовать.

— Не надо было тебе этим заниматься…

— Я все знаю.

— Дэниел…

— Сара, расслабься. Это все, что мне сегодня от тебя нужно. Не старайся быть сексуальной, милой и даже вежливой. Просто расслабься.

В конце концов он настоял на своем.

Закончив массаж, Дэниел привлек девушку к себе и обнял ее.

— Ты помнишь, когда впервые услыхала про птичек и пчелок?

Сара кивнула.

— Одна из приемных матерей пыталась мне что-то втолковать, но я мало что поняла и детали уяснила лишь в седьмом классе. А ты?

Дэниел потерся подбородком о ее волосы и улыбнулся.

— Долгая история. Дело в том, что моя мать мечтала стать звездой стиля «кантри».

— Серьезно? А моя мама хотела быть рок-звездой…

Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.

— Мать обожала сочинять песни, в которых не было никакого смысла. А когда настало время просветить меня, она сочинила песню, в которой описывался весь процесс воспроизведения себе подобных от начала до конца. — Дэниел хохотнул. — На мелодию «Яви нам милость свою».

Сара уставилась на него.

— Не верю!

Дэниел поднял руку, словно свидетель в суде.

— Ей-Богу, не вру. Могу поклясться на сборнике баптистских псалмов.

— А как на это реагировал твой отец?

— Он обожал мать и готов был для нее на что угодно. Однако тут и он не выдержал. Услышав эту песню, отец сказал, что он справился бы с этим делом лучше, и велел мне немедленно забыть мамину песню.

— Держу пари, ты ее помнишь до сих пор!

— Слово в слово. Она… незабываема.

— Должно быть, мама у тебя была замечательная.

Дэниел кивнул и с отсутствующим видом погладил Сару по голове.

— Она очень страстно бралась за любое дело и никогда не останавливалась на полпути. Когда она умерла, это стало для всех нас страшным ударом. Но тяжелее всех пришлось Карли. Она была еще маленькая и после смерти мамы долго заикалась.

Он умолк и углубился в свои мысли.

— Нет, пожалуй, хуже всех было отцу. Он стал похож на отшельника, которого ничто не может заставить вернуться к людям. Мне до сих пор жаль женщину, на которой он женился во второй раз, хотя она и была сущей ведьмой. — Он скорчил гримасу. — Юнис всегда кричала на Гарта.

Его голос напрягся, и Сара подумала, что семья для Дэниела значит куда больше, чем ему кажется.

— А на тебя?

— Со мной Юнис не связывалась. Я был уже взрослый, и после смерти старика ферма легла на мои плечи. — В его тоне вновь послышались уверенность и сила. Сара представила себе юного Дэниела и поняла, почему мачеха даже не пыталась покуситься на пост главы семейства. — Она уехала, как только Карли исполнилось шестнадцать лет. Пока она не умерла, я каждый месяц посылал ей деньги.

— Иногда я представляю себе, как братья и Карли смотрят на тебя, когда им что-нибудь нужно. Удивительно, что тебе удавалось так здорово управляться с ними.

Дэниел покачал головой.

— Далеко не всегда. С Гартом, например… — Он прервался на полуслове, вспомнив о том, как ему досталось несколько лет назад.

Сара не могла видеть его огорченное лицо.

— А кого первым делом позвал Гарт, когда начались сложности с кобылой?

— Меня, — признал он и дернул ее за волосы. — Слушай, тебе еще не надоели разговоры о моей семье?

Сара сомневалась, что это может ей когда-нибудь надоесть. Дэниел околдовал ее. Чем больше она узнавала о нем, тем больше хотела знать остальное.

— А твоя мать ни разу не пыталась примкнуть к какой-нибудь рок-группе? — спросил он.

— Этого я не знаю. Почти всю свою жизнь она провела в маленьком городке в Миннесоте. Может быть, если бы не было меня…

— Она когда-нибудь говорила об этом? — тихо осведомился Дэниел.

Сара замешкалась с ответом.

— Дэниел, она не сочиняла песен. Она была молодая, одинокая и неуверенная в себе. Я думаю, ей хотелось отказаться от меня, но что-то внутри не позволяло ей это сделать. Я так и не знаю, к лучшему это было или к худшему. На какое-то время она забирала меня у приемных родителей, а потом отдавала другим. Мне хотелось иметь один дом и одних родителей, в которых я могла бы быть уверена, но этого не случилось. Мне всегда не хватало устойчивости. Думаю, поэтому я и… — Она осеклась, не зная, стоит ли продолжать исповедь.

— Вышла замуж?

Сара кивнула.

— Однако вскоре я обнаружила, что физическая устойчивость — это одно, а эмоциональная — совсем другое. Совершенно другое, — пробормотала она.

Дэниел молча следил за тем, как быстро меняется выражение ее лица. Хотел бы он знать, что вызывает эти эмоции. Хотел бы знать о Саре все…

— Какой он был?

— Он был намного старше меня, работал адвокатом, имел взрослых детей от первого брака и казался очень одиноким. — Воспоминание вызвало у нее слабую улыбку, и Дэниел почувствовал укол ревности. — Я долго не хотела выходить за него, но он был так добр, что постепенно я стала чувствовать себя виноватой. Сначала с ним было легко и удобно. Он почти ничего не требовал, и я решила, что буду за ним как за каменной стеной. Так оно и было. По крайней мере первый год…

— Но затем что-то изменилось, — догадался Дэниел по печальному выражению ее глаз.

Сара сжала губы.

— Да. Ему стало известно кое-что из моего прошлого, и он…

Сара напряглась. Дэниел, державший ее в объятиях, сразу ощутил это и нахмурился.

— О твоей матери?

— Да… — Она немного помолчала, а затем заговорила снова. — Кроме того, один коллега рассказал ему о связи, которая у меня была за несколько лет до встречи с ним. Он повел себя так, словно я действительно изменила ему. Подозреваю, что он подумывал о разводе, но погиб в автомобильной катастрофе. — Сара откашлялась. В тоне ее послышалась глубокая горечь. — Тот последний год был не слишком веселым. Он не хотел меня видеть. — Она закусила губу и отвела взгляд. — И не прикасался ко мне.

Должно быть, это было для нее тяжелее всего. Сара страстно нуждалась в физической близости, и Дэниел был счастлив, что смог угодить ей. Он крепко обнял девушку.

— Не думаю, что мне понравился бы твой муж.

— Он был хороший человек, Дэниел, и его все уважали — и как личность, и как адвоката. Просто он не мог примириться с тем, что я…

— Живой человек. Прекрасная и добрая. Ему была нужна женщина с хорошей родословной и безупречным прошлым. Мне кажется, он получил намного больше и просто не знал, что с этим делать.

— Нет, — покачала головой Сара. В ее глазах стояли слезы. — Не идеализируй меня. И не идеализируй наши отношения. Я знойная женщина, а наш роман — безумная, чувственная связь. Никогда не забывай об этом. — Она тяжело вздохнула. — Никогда.

9

— Говорят тебе, Карли, Дэниел ведет себя странно!

Из-за приоткрытой двери кабинета доносился голос Троя. Услышав его, Сара застыла на месте.

— Однажды он вернулся заполночь, а когда я начал скалить зубы, он чуть не вцепился мне в глотку. Понятия не имею, что там происходит, но вижу, что Дэниелу будет чертовски трудно выпутаться. Сара что-нибудь говорила тебе?

— Это не наше дело, — убежденно заявила Карли.

— Значит, не говорила.

У Сары голова пошла кругом. «Дэниел ведет себя странно… чуть не вцепился мне в глотку… чертовски трудно выпутаться…» Ее охватила паника. С того вечера, когда Дэниел пришел без приглашения и не лег с ней в постель, их отношения стали совсем другими.

Поразительно, что может сделать с людьми откровенность. Поверив Дэниелу все свои тайны, она ощутила себя так, словно с нее содрали кожу. Едва ли он испытывал что-нибудь похожее. Но теперь она знала, что это не так. Видно, их связь очень много значит для Дэниела, если из-за нее он чуть не поссорился с Троем. Мысль о том, что она стала причиной раздора между братьями, причинила девушке боль. Сара была очень чувствительна к семейным распрям — наверно, потому что у нее самой семьи не было.

Сара пришла в замешательство. Неужели придется расстаться с Дэниелом? Сердце заныло. Хватит ли у нее сил?

Трой снова начал что-то говорить, но с Сары было достаточно.

— Карли, — окликнула она, — я получила списки товаров от поставщиков.

Девушка вошла в кабинет и увидела их виноватые лица.

— Хай, Трой. Как дела?

Он переводил взгляд с Карли на Сару и обратно.

— Нормально. А у вас?

Как он вежлив, удивленно подумала Сара. Совсем не похоже на Троя.

— Нормально, — выдавила она и передала списки Карли. Во что бы то ни стало нужно сохранить спокойствие. Необходимо подумать о своем будущем, а рядом с Дэниелом это невозможно. И тут она спохватилась. — Слушай, я вспомнила про неделю к отпуску, которую ты пообещала мне на Рождество. Ты не против, если я возьму ее с понедельника?

— Конечно нет, — ответила Карли. — Удивительно, как ты решилась на это. Тебя трудно было уговорить и один отгул взять, не то что целую неделю.

— Ну, я могла бы присоединить ее к уик-энду, — неуклюже объяснила Сара.

У Карли поползли вверх брови.

— Ах, вот как? У тебя есть какие-нибудь планы?

— Ничего конкретного. — Мягко сказано…

Трой позвякивал мелочью в кармане и явно собирался что-то сказать. Сара выжидательно посмотрела на него. Трой был из тех бесхитростных натур, у которых все на лице написано. Сейчас он сгорал от любопытства.

— Вы что-то хотели спросить? — наконец не выдержала Сара.

Он пожал плечами и деланно улыбнулся:

— Желаю хорошего отдыха…

Сара, не ожидавшая такой любезности, слегка опешила. Похоже, братья Пендлтоны сговорились ставить ее в тупик.


Она сразу отказалась от мысли податься куда-нибудь на южные острова и выбрала лыжный курорт в западной Виргинии. Очертания главного корпуса напоминали замок. Коридоры устилали красные ковровые дорожки, обслуживание было безупречным, и — слава тебе, Господи — вокруг не было никаких лыжников.

Коридорный проводил ее до номера. Сара опустилась на огромную кровать, застеленную белым покрывалом, и с облегчением вздохнула. Ей понравилась элегантная, удобная комната с неброской мебелью, обоями пастельного тона и окнами от пола до потолка, из которых открывался вид на заснеженные горы. Это зрелище могло бы посрамить любую картину.

Сара совершенно успокоилась и вдруг заметила фиалки в противоположном конце комнаты. Вскочив с кровати, она бросилась к столику и впилась взглядом в любовно составленный букет. Карточка нашлась быстро. Надпись на ней гласила: «Думаю о тебе. Дэниел».

Она вздрогнула, прижала карточку к губам и прошептала:

— Ох, Дэниел, что же мне с тобой делать?

Сара вспомнила, как он узнал о ее отъезде. Однажды вечером он нашел извещение из гостиницы о том, что номер ей забронирован, и спросил, надолго ли она уезжает. Борясь с неловкостью, она ответила, и больше к этой теме они не возвращались. Он не спрашивал, будет ли она одна и хочет ли, чтобы он приехал к ней. Не спрашивал ничего.

Он уважал право Сары на личную жизнь, и это должно было бы радовать ее, но почему-то не радовало. Внезапно комната показалась ей слишком большой. Кровать была двуспальной. В шкаф легко вошла бы и ее одежда, и одежда Дэниела. Даже ванна вместила бы их обоих.

Она бросила карточку на столик, выругалась и решила, что в компенсацию за двойной расход имеет право вообще не вылезать из ванны.

На следующее утро Сара покаталась с горки, позволила себе поспать днем, а вечером спустилась в просторную столовую. Она поблагодарила метрдотеля, усадившего ее неподалеку от потрескивавшего камина, сделала заказ и углубилась в описание истории курорта, вложенное в меню. Девушка все еще читала, когда к столику подошел официант с бутылкой шампанского в руках.

— Я не заказывала…

Официант улыбнулся.

— Это подарок от джентльмена, который просит разрешения пообедать вместе с вами.

Сара неловко пожала плечами.

— Вообще-то я не собиралась…

Официант подбородком указал на маленький бар.

— Высокий мужчина с краю.

Сара подняла взгляд и увидела фиалковые глаза человека, о котором старалась не думать. Пульс зачастил как сумасшедший.

На лице Дэниела сияла довольная улыбка. Его самоуверенность перешла все границы, но Сара знала, что каждая из сидящих в зале женщин смотрит на него с восхищением.

Она отвела взгляд.

— Пожалуйста, передайте этому… — Она слегка запнулась, но тут же продолжила:

— Джентльмену, что у меня нет привычки во время отпуска знакомиться с дерзкими молодыми людьми.

Официант кивнул, воинственно поглядел на Дэниела и направился к бару, держа в руке злополучную бутылку шампанского.

Сара сделала глоток воды и принялась искоса следить за тем, как официант передает Дэниелу ее слова. Пендлтон не моргнул глазом. Он громко рассмеялся, стремительно подошел к столику и сел рядом.

— Я могла бы прогнать тебя, — сказала она, но близость Дэниела уже сделала свое дело. Кровь быстрее побежала по жилам, щеки вспыхнули, и девушку охватила неописуемая радость, хотя она всеми силами пыталась не показать этого.

Он кивком подозвал официанта.

— Радость моя, если бы ты прогнала меня, мы все равно ушли бы вместе. — Дэниел попросил официанта открыть шампанское, сделал глоток и кивнул:

— Годится.

Официант наконец ретировался, окончательно сбитый с толку.

— Разве ты не сказал, что у тебя есть дела на уик-энд? — отважилась спросить Сара. На нем была вельветовая куртка поверх водолазки и какие-то непонятные слаксы. В глазах искрился смех, волосы были живописно взлохмачены. Черт побери, он великолепно выглядел!

— На ферме всегда хватает дел, Сара. — Он положил ладонь на ее руку. — Но только после знакомства с одной знойной женщиной я качал делать то, что мне нравится.

Взгляд Дэниела без слов говорил, что именно ему нравится. У Сары похолодело внутри.

— Правда?

Дэниел кивнул.

— Да. Ты знаешь, сколько лет я не был в отпуске?

Она покачала головой.

— Сколько?

— Семь. Не считая трех дней, которые я проболел гриппом.

— И что же заставило тебя, наконец, взять его?

Он наклонился и понизил голос.

— Ты ведь не думаешь, что я мог остаться в Бьюла-Каунти, когда любимая женщина отправилась одна на лыжный курорт, правда?

— Но это ведь всего на четыре ночи… — Сара уставилась в пол, перевела дух и заставила себя поднять глаза. — И потом, я ведь не единственная женщина в Бьюла…

— Для меня — единственная, — отрубил он, взял ее руку и поднес к губам.

С этого момента Сара перестала думать о том, как быть дальше.

Закончив обедать, они пошли к лифтам.

— Мой номер на втором этаже, — предупредила Сара.

Он нажал на кнопку вызова.

— Мой на третьем.

Сара удивленно обернулась.

— Я думала, ты…

— Ты думала, что я соглашусь жить в твоем номере? — Дверь открылась, он завел девушку в лифт и нажал на кнопку третьего этажа. — Может, я и настырный, но не нахальный. Сама выбирай, будешь ты спать одна или нет.

Сара думала об этом, идя по коридору. Она с любопытством следила за Дэниелом и гадала, что могло довести его до такого состояния. Властный и заботливый одновременно. Таким она Дэниела еще не видела. Окончательно запутавшись, Сара уверилась лишь в одном: она не сможет причинить ему боль.

Семь лет без отпуска, подумала она и покачала головой. Он был слишком занят, потому что другие нуждались в его помощи, петому что другим отдых был нужнее, чем ему. В ней созрела решимость. Если Дэниел Пендлтон хочет провести отпуск именно с ней, что ж, черт побери, она сделает все, чтобы этот отпуск он не забыл никогда!

Когда Дэниел начал отпирать дверь, она сжала его руку.

— Это люкс, — выдохнула Сара, переступив порог. — А я-то думала, что у меня громадный номер! — Она провела ладонью по спинке дивана, а затем заглянула в спальню. За стеклянной стеной открывался ошеломляющий вид на горы, а газовый камин так и ждал, когда его включат. — Я всегда обожала камины. — Она шагнула в ванную и ахнула от восхищения.

Дэниел прислонился к дверному косяку и позволил себе слегка расслабиться. Он знал, чем рискует, приехав без приглашения. Братья весь вчерашний вечер твердили Дэниелу, что он выжил из ума. Подъезжая к курорту, он решил, что они были правы. А вдруг она уже кого-нибудь встретила?

Совладав с приступом неуверенности в себе, он шагнул к девушке и положил руки на ее хрупкие плечи.

— В этой ванне хватит места для двоих.

— На двоих? Ты хотел сказать «на десятерых».

Он засмеялся.

— Я не собирался купаться в такой большой компании.

Сара застыла на месте.

— Так тебе нужна компания?

— Ну, если два человека — это уже компания, то да. — Он сжал ее плечи, а затем обнял. Когда Сара потерлась щекой о его руку, он окончательно успокоился. — Я посылаю приглашение на вечеринку только одному человеку. Если он не согласен, вечеринка просто не состоится.

— Похоже, это будет вечеринка для избранных, — пробормотала Сара, поворачиваясь к нему лицом.

Дэниел проглотил слюну.

— Да уж. Приглашение с условием. Я сделаю все, чтобы гостья была довольна. Но она должна остаться на всю ночь.

Глаза Сары потемнели.

— На всю ночь?

Он затаил дыхание и кивнул.

— Я хочу сделать то, чего никогда не делал раньше. — Дэниел наклонился и прижался лбом к ее лбу — Хочу проснуться утром, держа в объятиях Сару Кингстон.

Сара закрыла глаза.

— Ох, Дэн…

Пендлтон ощутил комок в горле.

— Что «ох, Дэн»? — Голос его напрягся. Сара закусила губу и покачала головой.

У Дэниела упало сердце. Он ничего не понимал. Она ведь согласна, так почему же продолжает отнекиваться?

— Да, — наконец сказала Сара, не в силах видеть его страдания.

Он заморгал.

— Да?

— Да, — повторила она и обняла его за шею. — А шоколад мне в постель принесут?

Она могла смело просить что угодно: Дэниел согласился бы на все.

Пока Сара жарила в микроволновой печи кукурузу, Дэниел вызвал горничную и заказал еще одну бутылку шампанского. Сочетание было немыслимое, но вечер, казалось, так и толкал на всяческие сумасбродства. Двадцать минут болтовни, два бокала игристого напитка, и Дэниел заметил, что Сара очаровательно, прелестно захмелела.

Пальцы девушки блуждали по пуговицам его рубашки.

— Потанцуем или поплаваем?

— Поплаваем? — недоуменно переспросил он, позволяя Саре делать все, что ей захочется. Какое наслаждение быть единственным предметом ее внимания…

— В этом море, которое называется ванной. — Она принялась стаскивать с него рубашку. — Или сначала потанцуем?

Но у него на уме было другое.

— Как насчет… — начал Дэниел, но она ускользнула из его объятий, подошла к приемнику, поймала волну, на которой звучала легкая музыка, и стала подпевать знакомой мелодии.

Глядя ему в глаза, Сара расстегнула шелковую блузку и позволила ей соскользнуть на пол. В свете камина кожа девушки отливала атласом, но внимание Дэниела приковали ее соски, рвавшиеся наружу из прозрачного, низко вырезанного лифчика.

Когда Сара раскрыла объятия, он подошел и тесно прижал ее к себе.

— Я думал, ты хочешь танцевать, — прошептал он, проводя губами по ее шее.

Сара вздрогнула.

— Я и хочу.

Он расстегнул на ней лифчик.

— Интересно, сумею ли я потанцевать с полуголой женщиной? — Дэниел сжал ее груди и застонал. — Скажу честно, это здорово отвлекает.

Закрыв глаза, Сара рванулась к нему в объятия, и Дэниел почувствовал, как ее твердые соски прижались к его ладоням.

— Отвлекает, говоришь? Погоди, то ли еще будет, когда я разденусь догола!

— Ах, Сара, тогда уж точно ничего не получится. — Он потерся ноющей головкой о ее живот.

— Получится, получится, — задыхаясь сказала она. — Ты мечтал о вечеринке со знойной женщиной — вот и получай то, чего хотел.

— Нет… — Он хотел сказать, что знойная женщина тут ни при чем, но в этот момент Сара изловчилась и поцеловала его. В глубине души он жалел о том, что однажды бросил фразу о знойной женщине, потому что на самом деле ему была нужна только Сара, такая как есть. А ее знойность — не самое главное. И чем скорее она это поймет, тем лучше…

Но запах ее тела так одурманивал, язык так дразнил, а соски так крепко прижимались к его груди, что от желания кружилась голова.

Ее руки потянулись к «молнии».

— Ах, Сара, Сара…

— Давай танцевать, Дэниел, — прошептала она, расстегивая ремень на слаксах.

Он огорченно вздохнул.

— Танцевать?

Стащив с Дэниела слаксы вместе с бельем, Сара прижалась к нему сначала животом, а потом — к его величайшему удовольствию — и грудью. Она присела на корточки, и признак его пола улегся в ложбинку между соблазнительными полушариями. Это зрелище было столь эротичным, что Пендлтона затрясло от желания.

Сара стянула с него ботинки, и Дэниел едва удержался, чтобы не вскрикнуть. Сбросив с себя остатки одежды, он схватил девушку за волосы, заставил подняться и поцеловал. Она задрожала всем телом. Тем временем Дэниел ухитрился спустить к ее ногам юбку и трусики.

Двигаясь как пьяная, Сара перешагнула через них, и Дэниела словно ударило током. Он попытался подтолкнуть девушку к спальне, но Сара покачала головой.

— Танцуем! — Они переплели пальцы и опустили руки.

Ее тело раскачивалось взад и вперед, возбуждало и дразнило Дэниела. Он начал потеть от невыносимого желания.

— Это пытка.

Сара прикоснулась губами к его груди.

— Сосредоточься на музыке.

Дэниел освободил руку и прижал к себе бедра Сары.

— Милая, есть только одна вещь, на которой я могу сосредоточиться…

Он согнул колени и скользнул между ее бедрами, инстинктивно ища горячие губки. Мгновение спустя он нащупал влажную расщелину, и девушка громко выдохнула.

Дэниел напрягся и рванулся вперед, но она отстранилась, заставив его мучиться, изнывать и терять голову.

— Дэн, — прерывисто пробормотала она, дыша ему в грудь.

Чувствуя, как увлажняются и приоткрываются ее губки, Пендлтон умирал от желания поскорее войти в нее. Его рот пересох от возбуждения.

— Пора, — простонал он. — Дай мне…

Она покачала головой. Ее огненные соски скользнули по его животу, восставшей плоти и напряженным бедрам,

— Ради Христа! Что…

Дэниел ощутил ее дыхание. Она осторожно прикоснулась к нему губами, начала ласкать языком, а затем взяла в рот. Красный туман поплыл у него перед глазами. Она гладила и с неослабевающим удовольствием нянчила его, увлекая за грань наслаждения. Эта нежная ласка чуть не погубила Дэниела, но в последнюю минуту Сара отстранилась и посмотрела на него снизу вверх.

Она хотела заставить его поскорее достичь оргазма. Дэниел все понял, заглянув в ее подернутые дымкой глаза, и это понимание опалило ему душу. А как же сама Сара? Она медленно провела языком по всей длине его мужского естества.

Дэниел не знал, что предпринять: то ли смириться, то ли решительно воспротивиться.

Она снова потянулась к нему губами, готовая принять в себя его сперму. Но в этот момент Дэниел с ослепительной ясностью понял, что будет счастлив только в том случае, если Сара разделит с ним наслаждение. Он повернулся, и влажный поцелуй пришелся ему в бедро.

Прежде чем Дэниел смог заговорить, ему пришлось дважды проглотить слюну.

— Внутрь, Сара. Хочу быть у тебя внутри, девочка.

Она кивнула, поднялась и позволила Дэниелу увлечь себя в спальню. Он жарко целовал Сару, их языки соревновались в ловкости, предваряя движения, которые предстояло совершить телам любовников. Воспоминание о прежних ласках укрепило решимость Дэниела. Он продал бы ферму ради возможности овладеть Сарой так, чтобы ничто не мешало ощущению прикосновения влажных, узких стенок ее влагалища и трепета мельчайших внутренних мышц.

Он почти решился на это и, не выдержав мучения, уже вонзился в нее, но остатки здравого смысла подсказали ему: не торопись! Его нетерпеливый стон смешался со стоном разочарованной женщины.

Сара вцепилась в него.

— Не уходи! — отчаянно взмолилась она. — Не надо останавливаться!

Он с трудом высвободился.

— Одну секунду. Подожди меня. Одну секунду. Дэниел бегом кинулся в ванную, где оставил футляр с бритвой, в котором лежали презервативы. Он схватил их в горсть и вернулся к Саре, стараясь не смотреть на нее. Самообладание готово было оставить Пендлтона. Прежде такого никогда не случалось. Он бросил пакетики на стол, выбрал из них один, вскрыл, натянул презерватив и только тогда позволил себе бросить взгляд на Сару.

Ее волосы напоминали чудесное каштановое облако, глаза темнели от желания, губы распухли от его поцелуев. Руки девушки лежали вдоль тела, готовые принять его в нежные объятия. Колени были согнуты, бедра разведены в стороны, не скрывая самой сердцевины женского естества, влажной от возбуждения.

Дэниел, пораженный этим зрелищем, безмолвно застыл, не сводя с нее взгляда.

— Дэниел… — хрипло простонала Сара, и у него сжалось сердце.

Пендлтон склонился и прижался к ее упругой груди.

— Ты знаешь, как ты прекрасна? — прошептал он, рывком овладевая ею.

Она задохнулась и страстно обняла его.

— Это ты сделал меня прекрасной, — с трудом вымолвила она.

— Хочу быть с тобой заодно. — Он слегка отпрянул и рванулся вперед.

Казалось, в воздухе пронесся непонятный гул. Произошло что-то такое, чему не было названия. И в ту же секунду секс превратился в нечто невиданное и неслыханное. Все кончено, успела подумать Сара. Теперь ей не спастись от Дэниела.

— Еще, — умоляла она. — Еще…

Скрипя зубами, Дэниел вонзался в нее все глубже и глубже. Судороги сотрясали тело Сары, но она из последних сил цеплялась за Дэниела, глядя в его фиалковые глаза — последнее, что еще удерживало ее в этом мире.

Вот и свершилось чудо: Сара изнемогает в его объятиях… Наконец-то они стали единой плотью, и отныне ничто не разлучит их. Ликование и священный трепет переполняли Дэниела. Он на секунду замер, чтобы навсегда запомнить выражение ее лица. Но Сара стиснула мышцы и всем телом рванулась вперед. Наслаждение стало невыносимым. Что-то взорвалось, сдавленный крик Дэниела слился с гортанным стоном Сары, и оба они оказались в ином царстве…

10

На следующее утро Сара проснулась поздно. Луч света, прорвавшийся в щель между шторами, заставил ее приоткрыть глаза. Ее щека лежала на плече Дэниела, волосы прикрывали руку. Груди прижимались к его боку, а ноги переплелись с длинными, волосатыми мужскими голенями.

Ладонь Сары лежала на груди Дэниела и ощущала стук его сердца. Он эхом отдавался внутри, и девушке казалось, что Дэниел проник к ней в кровь, в мозг, в сердце и в душу.

Это так напугало Сару, что она отдернула руку. Убрав со лба волосы, девушка поразилась близости мужского тела. Ей был виден каждый волосок на щеке Дэниела. Распухшие от поцелуев губы слегка приоткрылись, ресницы черным опахалом прикрывали глаза. По лбу соблазнительно рассыпались пряди волос.

Слишком соблазнительно, решила она.

Сара осторожно выпростала ноги, повернулась на бок и облегченно вздохнула. Кажется, она не разбудила Дэниела. В ту же секунду пальцы мужчины сомкнулись на ее запястье.

— Доброе утро, милая, — сонно и чувственно пробормотал он. — Куда мы собрались?

Слово «мы» заставило Сару улыбнуться.

— Я собираюсь в ванну.

— И что тебе мешает?

Интересно, думает он открывать глаза?

— Для этого мне пришлось бы лишиться левой руки.

Его губ коснулась улыбка.

— О нет! — Неуловимым движением он привлек девушку к себе, а потом поднял ресницы.

Взгляд фиалковых глаз заставил ее затаить дыхание.

— Хай, красавица, — негромко произнес он.

— Хай, красавец, — эхом откликнулась она.

Память о проведенной ночи связала их одной шелковой веревочкой. Это было видно по его лицу. Значит, и по ее тоже. Воцарилось молчание, и Сара не могла придумать, чем его нарушить. Испытывая нежность и боль, девушка отвела глаза. Ее взгляд упал на ночной столик, где лежало несколько пластиковых пакетиков, И тут чувство юмора взяло верх над угрызениями совести.

Она с улыбкой обернулась к Дэниелу.

— Ты был бойскаутом?[9].

Он приподнял темную бровь.

— Ага, а что?

Сара прикоснулась указательным пальцем к его щетинистому подбородку.

— Помнишь их лозунг «Будь готов»? Хорошо, что ты подумал о предохранении, потому что я-то не была готова.

— Так у тебя с собой ничего не было? — обрадовался он.

— Нет. А зачем?

Вместо ответа Дэниел привлек ее к себе и поцеловал. С трудом оторвавшись от рта девушки, он облизал губы.

— Можешь не заботиться об этом, Сара. Я бы не хотел никаких сюрпризов. — Он засмеялся. — Не в пример моему зятю Рассу.

Сара кивнула, вспомнив о недавней беседе с подругой.

— Карли сказала, что он намекал на ребенка, но ей хотелось бы немного повременить.

Дэниел скорчил гримасу и кивнул.

— Я бы на их месте вообще не заводил детей.

— Понимаю, — задумчиво сказала Сара. — Ты так намучился с братьями и сестрами, что сыт по горло.

— Ага. Делать их — куда большее удовольствие, чем воспитывать. — Он алчно поглядел на ее груди. — Слушай, моя рука не хочет расставаться с твоей. Придется им вместе принимать ванну.

— Да ну? — рассмеялась Сара. — Только одной руке?

— Ну, если ты такая жадная, — пошутил он, — так и быть, забирай и вторую.

— Какая щедрость! — насмешливо фыркнула она, провела пальцами по его предплечью и увидела, что волосы у него встали дыбом. Впрочем, не только волосы…

Сара закусила губу, пытаясь скрыть усмешку.

— Значит, две руки и больше ничего? Посмотрим, что из этого получится…


После завтрака они пошли кататься с гор. Дэниел лишь второй раз в жизни стоял на лыжах, и атлетическое телосложение ничем не могло ему помочь. Он дважды полетел в сугроб. На третий раз к нему подъехала Сара и помогла подняться на ноги. Дэниел выругался с досады.

— Черт знает что!

— Тебе не помешала бы пара уроков, — заметила Сара.

Он покачал головой и вытряхнул снег из рукавов.

— Не хочу попусту тратить время.

Сара не думала, что это было бы пустой тратой времени, но предпочла промолчать.

Дэниел подозрительно посмотрел на нее.

— Ну, говори. Что я делаю не так?

— Ты действительно хочешь это знать?

— А чего ради я спрашиваю, по-твоему?

Сара показала пальцем на его длинные ноги.

— У тебя прямые ноги. Если ты согнешь их, то сумеешь лучше удерживать равновесие. Сейчас они слишком жесткие.

— О'кей. Согнуть колени. — Дэниел нахлобучил лыжную шапочку. Казалось, к нему вернулась уверенность. — А я всегда думал, что женщинам нравится в мужчинах именно жесткость.

Сара уставилась ему вслед. Прошла минута, прежде чем она поняла намек. Девушка засмеялась и крикнула:

— Я говорила про колени, Дэниел! Только про колени!


Уик-энд прошел чудесно, и Сара знала, что запомнит его надолго. Дэниел так настойчиво уговаривал ее переехать к нему в люкс, что вскоре Сара перебралась туда с вещами. Они не разлучались ни на минуту, и это позволило девушке узнать о Дэниеле много нового. Например, он всегда просыпался в отличном настроении. В нем не было ни капли раздражительности; наоборот, по утрам он любил болтать и обниматься. Неужели он всегда был таким? Если это так, то понятно, почему мать в нем души не чаяла.

Беседа могла затянуться до часу ночи, но в три секунды второго Дэниел уже спал мертвым сном. Ему нравились прикосновения Сары, и не только сексуальные. Он часто раскидывался на кровати и намекал, чтобы ему помассировали спину. Когда Сара случайно брала его за руку, он непременно накрывал ее кисть другой ладонью. Он любил уединение, но обязательно с ее участием. Когда они заходили в ресторан или сидели в каком-нибудь людном месте, он неизменно выбирал уголок потише.


В последний вечер Дэниел повел Сару туда, где было поменьше народу. Они пили кофе по-ирландски и любовались чудесным видом из окна.

Из соседнего кабинета донесся взволнованный женский голос.

— Только и всего? Значит, нам было весело и ты навсегда запомнишь этот уик-энд? Том, я ждала большего.

В тоне женщины звучало такое разочарование, что Сара инстинктивно оглянулась в поисках выхода. Но спрятаться было некуда. Она ненавидела подслушивать разговоры, не предназначенные для чужих ушей. Избегая взгляда Дэниела, она уставилась в чашку.

— Кэрри, я с самого начала предупреждал, что не собираюсь связывать себя по рукам и ногам. — Голос мужчины был совершенно спокоен.

— Тебя устраивают ни к чему не обязывающие отношения, а меня нет. Спасибо за предупреждение. Извини, я пойду укладывать вещи.

Чужое горе захлестнуло Сару. Она с облегчением вздохнула, услышав звук удаляющихся шагов.

Дэниел тихонько присвистнул.

— Веселый разговор…

Сара кивнула.

— Похоже, здесь такие разговоры не редкость.

Дэниел пожал плечами.

Воцарилось молчание, и Сара невольно подумала о том, что они с Дэниелом мало чем отличаются от этой пары. Разница была только в одном: Сара прекрасно понимала, что Дэниел не собирается брать на себя никаких обязательств. Что будет, когда она ему надоест? При одной мысли об этом у нее сжалось сердце.

— Что-то ты странно притихла, — сказал Дэниел, обнимая ее за плечи. — О чем задумалась?

— Об этой паре.

— Ага. У меня до сих пор горечь во рту.

— Они совершенно по-разному относятся друг к другу. Кажется, его не очень печалит разлука. А я подумала… — Сара запнулась. Стоит ли начинать неприятный разговор?

— Что подумала? — поторопил он. Сара проглотила комок в горле.

— Ну, интересно, как расстаешься с женщинами ты.

Дэниел сморщился, словно лимон проглотил,

— На кой черт тебе об этом думать?

Сара приободрилась и слегка отодвинулась.

— Да так просто. Наверняка тебе приходилось с кем-то рвать. Просто любопытно, как это случается.

У Дэниела отлегло от сердца.

— Вообще-то это не так уж трудно. Я ведь с самого начала вел дело так, чтобы женщина не рассчитывала на свадьбу. Разница между мной и этим парнем в том, что я завязывал отношения с женщинами, которые не собирались замуж.

— И у тебя никогда не возникало сложностей?

— Пару раз возникало, — признался он.

— И что же ты делал?

Он протяжно вздохнул.

— Объяснял, что женщина и мужчина должны хотеть одного и того же. Для брака нужно более серьезное чувство. Я говорил, что уважаю ее и завидую счастливчику, который женится на ней. — Он чертыхнулся с досады. — Слушай, почему мы разговариваем об этом в наш последний вечер?

— Наверно, во всем виновата эта пара. Мне стало интересно, как ты прощаешься с женщинами. А потом я подумала, что неплохо бы подготовиться к этому событию. Ведь наша связь тоже может когда-нибудь закончиться. Она такая же непрочная.

Дэниел недоверчиво посмотрел на нее.

— Ты действительно так считаешь?

Сара смутилась. Ее душу раздирали надежда и страх.

— Не знаю…

Он придвинулся ближе и обнял ее за плечи.

— Сара, если что-то и должно закончиться, так это наш дурацкий разговор. Как я понимаю, наши отношения только начинаются.

— Прошел уже месяц, — с грустной улыбкой напомнила Сара. — А безумная, чувственная связь со знойной женщиной не длится вечно.

Ее слова звучали зловеще, и у Дэниела похолодело внутри. Его отношение к Саре давно изменилось. Может быть, это началось после их первой ночи, может быть, позже. Он не знал точно, когда это произошло, но какая разница? И вот теперь правила игры, придуманные им самим, обернулись против него.

Дэниел понял, что жестоко ошибся. Эта связь давно вырвалась из-под его контроля. О да, он дергал струны, он устанавливал границы, но это привело к тому, что Сара в любой момент могла порвать с ним и оставить его с носом. Эта мысль заставила его потерять самообладание. Он запустил пальцы в волосы.

— Возможен ведь и другой вариант, — сказал Дэниел. Беспечный тон дался ему с трудом. — Ты ведь тоже можешь уйти от меня.

У Сары округлились глаза. Эта мысль не приходила ей в голову. Дэниел отчаянно выругался.

— Кажется, я ненароком проболтался о том, о чем тебе и слышать не следовало. Что я наделал?

Несколько мгновений она ошеломленно смотрела на Пендлтона, а потом задумчиво улыбнулась.

— Говорят, чтобы прогнать неприятную мысль, надо заменить ее другой.

— Какой?

Руки Сары сжали плечи Дэниела, и у него полегчало на душе.

— Подай другую идею. А какую — тебе виднее.

В груди Дэниела вновь вспыхнула надежда, и он наклонился к уху девушки.

— Я постараюсь.

Хвала Иисусу, Дэниел выполнил свое обещание.


На следующее утро Сара села за руль своей машины, а Дэниел залез в кабину грузовика. Девушка жалела, что ехать придется порознь. Но за время пути многое изменилось. Она чувствовала себя как за каменной стеной, когда Дэниел предупреждал, что по занесенным снегом шоссе следует ездить осторожно. По дороге они несколько раз останавливались для заправки, и Дэниел целовал ее. Этого хватало до следующей бензоколонки.

Они добрались до дома Сары поздно вечером.

Дэниел еще раз поцеловал ее на прощание и уехал к себе на ферму. Наверно, Сара затосковала бы от одиночества, но стоило открыть дверь, как на нее кинулся Пави. Сначала он залаял, а потом добрых пятнадцать минут лизал ей лицо.


Еще полторы недели Дэниел приходил к ней через день, а в остальное время регулярно звонил. Такой порядок подходил обоим, и Сара начала ощущать уверенность в себе.

Зависимость от Сары заставляла Дэниела все сильнее стремиться к девушке. Его тяга к ней не угасала. Стало ясно: он ходит к ней просто потому, что ему нравится быть рядом. Дэниел сидел у нее на кухне, расспрашивал о том, как прошел день, или рассказывал о случившемся на ферме. Казалось, эти спокойные беседы нужны ему ничуть не меньше, чем «чувственная связь со знойной женщиной».

С каждым днем Сара все меньше думала о будущем, а ее чувство к Дэниелу становилось крепче и крепче. Ничего подобного раньше не случалось. Это тревожило ее, но стоило Дэниелу оказаться рядом, и она тут же успокаивалась. Неудобство Саре доставляли только непрекращающиеся попытки Дэниела сделать ее своим человеком в доме Пендлтонов.

Однажды вечером он нещадно раздразнил Сару и принялся дуть на ее горящие огнем обнаженные соски. Они лежали на диване, и девушка толком не помнила, когда успела раздеться. Вдруг Дэниел сказал:

— Будет весело!

Сначала Сара не обратила на это внимание. Она с трудом поспевала за ходом его мыслей. Мгновение назад он сулил ей нечто куда более осязаемое. Она выгнулась всем телом, но Дэниел отстранился.

— Что будет весело? — переспросила Сара. Он наклонился и провел языком по ее соску.

— Ох-х-х… — Сара закусила губу, когда он вновь поднял голову.

— Семейный обед в воскресенье. После церковной службы.

Прежде чем она успела по привычке ответить «нет», Дэниел прижался к ее рту. Язык дразняще проскользнул между губ, грудь тесно прижалась к нежным соскам. Сара не сумела сдержать стон.

— Мы пойдем в церковь, а потом к тете Битси. Там соберется вся семья.

Нет, нет, нет, подсказывал ей здравый смысл, но губы Дэниела ласкали то одну ее грудь, то другую. Сара тяжело вздохнула и покачала головой.

Дэниел остановился, обхватил ладонями ее голову и заставил утвердительно кивнуть. У него был вид мужчины, который привык добиваться того, чего хочет. На этот раз предметом его желаний была Сара.

Девушка пыталась собраться с духом, но это было почти невозможно. Она лежала навзничь, широко раздвинув бедра, и ее обнаженное тело было усеяно бисеринками пота. Девушка потупилась и облизала губы.

— Не думаю…

— Пожалуйста, — пробормотал Дэниел, не отрываясь от ее рта.

Нет, нет, нет. Ни в коем случае, отчаянно шептал ей внутренний голос. Раздираемая противоречивыми чувствами, Сара закрыла глаза.

— Пожалуйста, Сара…

Слово «пожалуйста» сломило ее сопротивление. Она тяжело вздохнула, подняла ресницы, посмотрела в фиалковые глаза Дэниела, утонула в них и утратила остатки воли. Нечто более сильное, чем желание доставить ему удовольствие, заставило ее забыть обо всем. Сара ощутила, что ее благие намерения просачиваются между пальцами, как песок.

— О'кей…

Глаза Дэниела засияли, и Сара почувствовала радость и страх одновременно.

11

— Значит, ты девушка Дэниела.

Это категорическое высказывание тети Битси заставило Сару замигать. Почувствовав, как она напряглась, и догадавшись, что творится в ее душе, Дэниел шагнул вперед и поцеловал тетю Битси в щеку.

— Дайте ей передохнуть, — незаметно шепнул он, а затем громко добавил, делая вид, что продолжает беседу:

— Сара — помощница Карли. Она живет в Бьюла почти год.

Тетя Битси фыркнула.

— Не пытайся морочить мне голову, Дэниел Пендлтон. До сих пор ты не приводил сюда ни одну девушку. Это что-нибудь да значит.

Сара застыла на месте, словно пораженная стрелой. Дэниел крепко подхватил ее под руку и огорченно покачал головой. Ничего другого от своенравной тетушки ждать не приходилось.

— Сара, это замечательная женщина, которая печет лучшие в Теннесси яблочные пироги, и есть моя тетя Битси.

Отняв у Дэниела руку, Сара посмотрела на него искоса, а затем повернулась к пожилой даме.

— Очень рада познакомиться. Благодарю за то, что пригласили меня на вашу семейную встречу.

Тетя Битси подала ей руку.

— В моем доме всегда найдется еще одно место. Слушай и запоминай.

И тут на помощь пришел Люк. Подбежав к Саре, он дернул девушку за юбку.

— А я теперь тоже Пендлтон! — Его лицо сияло от возбуждения. — А когда у мамы родится малыш, я стану старшим братом!

— Эрин беременна? — удивленно спросил Дэниел.

— Да, сэр! — Люк чуть не плясал от радости.

Опустившись на колени, Сара обняла мальчика.

Почему-то она питала слабость к этому ребенку. Наверно, причина крылась в том, что он тоже никогда не видел своего настоящего отца, да и по рождению не принадлежал к семейству Пендлтонов.

— Люк Пендлтон? — с улыбкой повторила она. Люк готов был лопнуть от гордости.

— Гарт спрашивал, согласен ли я стать его сыном и называть его папой. — Он широко улыбнулся, не стесняясь недостатка передних зубов. — Я сказал «да».

У нее сжалось сердце.

— Чудесно! Гарт будет счастлив иметь такого сына, — сказала Сара.

— Ага, и я буду Пендлтоном. Может, и ты тоже станешь Пендлтоном, если выйдешь замуж за Дэниела.

Кровь бросилась Саре в лицо. Физиономия Люка поплыла у нее перед глазами. Выйдешь замуж за Дэниела. У нее перехватило дыхание. Слова Люка попали в яблочко. Мальчик произнес вслух то, в чем она боялась признаться даже себе самой. Это было невозможно. Дэниел никогда не пошел бы на это. Он высоко ценил остатки своей свободы. Это было невозможно, но — спаси ее Господь — она полюбила Дэниела и мечтала разделить с ним все, что имела, и даже больше того.

Только теперь до Сары дошел весь ужас ее положения. А она-то считала себя такой осторожной! Зная, что ступает по краю пропасти, она надеялась не рухнуть вниз… Все окружающие вдруг громко и возбужденно заговорили, и у нее закружилась голова. Сара услышала, что Дэниел дважды позвал ее по имени. Она с трудом очнулась и только тут заметила, что Люка давно след простыл.

— Сара… — В голосе Дэниела звучало сочувствие.

Тщательно скрывая отчаяние, девушка медленно поднялась и изобразила веселую улыбку.

— Ты о'кей? — прошептал он, обнимая Сару за талию.

— Все в порядке, — выдавила она, отводя взгляд. — Слушай, когда мы встретим Гарта и Эрин, можно будет их поздравить?

Рядом остановились Карли и Расс.

— Ни слова об этом! — твердо заявила мужу Карли. — Клянусь, я убью Гарта. По его милости мне придется девять месяцев терпеть твои намеки.

Давясь от смеха, Дэниел прошептал Саре на ухо:

— Ну, теперь у Карли начнется веселая жизнь… А посмотри-ка на рожу Гарта! Вылитый бык-производитель…

Пока Пендлтоны обсуждали замечательную новость, Сара жестоко корила себя за глупость. Как ее угораздило влюбиться в человека, который считает, что она годится только для постели! Она отчужденно следила за тем, как Дэниел общается с родными. Вот он, этот человек, которого она любит. Он хлопает Гарта по спине и нежно обнимает Эрин, Вот он, мужчина, о котором Сара мечтала всю жизнь. Но она нужна ему только для одного. Наверное, поэтому она и не хотела ходить с ним на семейные сборища. Наверное, за этим скрывалось желание не думать о том, что она полюбила Дэниела с такой страстью, на которую считала себя неспособной.

Сару трясло от страха, но она изо всех сил пыталась скрыть смятение. Когда они с Дэниелом вышли из дома тети Битси, девушка чувствовала себя вконец измученной.

По дороге домой Дэниел дернул ее за локон.

— Ну что, тихоня, мы снова напугали тебя?

Сара улыбнулась.

— Не слишком. Сегодня вы шумели меньше обычного.

— Похоже, у тебя опять что-то на уме. Трой не надоедал тебе?

— Нет. Он сказал мне всего несколько слов.

Дэниел облегченно вздохнул. Спасибо и на этом…

— Прикажешь тащить из тебя слова клещами?

Сара запнулась.

— Надеюсь, ты не станешь этого делать, — наконец ответила она.

Он нюхом почувствовал опасность.

— Ненавижу, когда ты начинаешь говорить вежливым тоном!

— Тебе больше понравилось бы, если бы я грубила?

— Больше, — тут же ответил он. — Мне нужна настоящая Сара. Целуй меня или проклинай, но не притворяйся.

Сара скрестила руки на груди.

— Ты давно знаешь, какая я настоящая.

Услышав, что ее тон изменился, Дэниел слегка остыл.

— Да, конечно. Но каждый раз, когда ты что-то рассказываешь, происходит удивительная вещь. Это только подливает масла в огонь. Меня тянет влезть в каждую щель, в каждый уголок души Сары Кингстон. Я хочу знать, что гнетет тебя, что заставляет тебя плакать, что ты скрываешь от меня. — Он включил третью скорость. — И почему.

— Это, не входит в договор.

— Тогда давай все переиграем.

— Нет, — равнодушно ответила она.

Это только растравило его рану. Дэниел хотел заставить ее раскрыться, раскрыться до конца, хотел читать ее как книгу, в которой каждое слово, каждое предложение, каждая глава были о Саре Кингстон. Постели было уже недостаточно. Он стал привыкать к ее неброскому очарованию и тайной нежности. Ему хотелось защищать ее, хотелось владеть ею целиком. Не только телом, но умом, сердцем и душой. Это желание переполняло его, и он понял, что не сумеет с ним справиться.

Все изменилось. Теперь это не была безумная, чувственная связь. Она превратилась во что-то другое, куда более важное.

Но временами Сара начинала упрямиться. Именно это и случилось сегодня. Дэниел тяжело вздохнул и подивился, куда девалось его всегдашнее терпение.

— О'кей, — буркнул он и зажег стоп-сигнал. — Так и быть, хватит на сегодня. — Стремление уничтожить все, что отдаляло их друг от друга, заставило его крепко прижать девушку к себе и жадно поцеловать. Губы Сары были нежными, податливыми и чувственными, и Дэниел не отрывался от них, пока не ощутил, что ее тело отзывается на прикосновения. Подняв голову, Дэниел посмотрел в ее туманные глаза. — Когда я целую тебя, они меняют цвет, — пораженно прошептал он.

Сара глубоко вздохнула.

— Когда ты целуешь меня, даже мое тело меняет цвет…

Он фыркнул и провел кончиком пальца по ее нежному подбородку.

— Когда окажемся у тебя дома, надо будет проверить.

— Проверяй…

Позади раздался гудок, и Дэниел вспомнил, что надо ехать. Он нажал на газ, открыл окно, чтобы проветриться, и решил сменить тему.

— Что ты думаешь о последней новости про Гарта и Эрин?

— Похоже, они слегка удивлены, но очень счастливы.

Дэниел покачал головой.

— Мне трудно представить себе Гарта остепенившимся и окруженным кучей ребятишек. Но дареному коню в зубы не смотрят. Расс с Карли и Гарт с Эрин позаботятся, чтобы род Пендлтонов не угас. А мне хотя бы одной заботой, Бог даст, станет меньше.


Через десять дней Сара обнаружила, что она беременна.

— Мы же всегда предохранялись, — тоненько пожаловалась она доктору. — Всегда, — прошептала она.

Он водрузил на нос очки.

— В карточке написано, что вы не замужем.

Сара кивнула. О Господи, почему ее сердце все еще бьется?

— Вас не прельщает участь матери-одиночки?

Сара кивнула снова.

— Как это случилось? — взорвалась она. — Мы каждый раз пользовались презервативами. Каждый раз.

Доктор вздохнул.

— Только полное воздержание дает стопроцентную гарантию. Широкое распространение презервативов вызвано лишь тем, что они обеспечивают дополнительную защиту против венерических болезней. Но данные свидетельствуют, что в десяти — восемнадцати процентах случаев они не предохраняют от беременности. — Он поднял руку. — Если презервативами не правильно пользуются, риск увеличивается. Собственно говоря, достаточно дырочки размером с кончик булавки, и…

— И я беременна, — хрипло закончила она. Крошечная дырочка в резинке, и она беременна… Сара не верила своим ушам. Как это могло случиться, если они, несмотря на безумную страсть, дотошно заботились о предохранении? Она вспомнила, как однажды они с Дэниелом воздержались от сношения, потому что под рукой не оказалось противозачаточных средств.

Кровь заледенела у нее в жилах. Она поднесла ко рту дрожащую руку,

— Я беременна…

— Срок еще очень небольшой. У вас уйма времени. — Приняв серьезный и задумчивый вид, врач продолжил:

— У вас есть выбор. Существуют организации, занимающиеся усыновлением. — Он замялся. — Но если вы захотите прервать беременность, я могу направить вас в больницу. У вас действительно есть выбор, — повторил он.

Слова доктора эхом отдавались в ее мозгу. Выбор. О Господи, что же ей делать? Сара проглотила слюну и попыталась сосредоточиться. Она схватилась за сумку.

— Я должна… — Сара откашлялась и крепко зажмурилась. — Я должна подумать. — Она пожала плечами. — Наверное, теперь мне нужно что-то делать и чего-то не делать? — Девушка закусила губу. Она ничего не знала о беременности.

Когда доктор сказал ей несколько слов про витамины, диету и отказ от алкоголя и кофеина, Сара пробормотала что-то неразборчивое и вышла из кабинета.


В тот вечер Сара накормила Пави, а сама ограничилась сандвичем. Вспомнив о совете, который несколько лет назад дал ей психоаналитик, она достала лист бумаги и попыталась описать сложившуюся ситуацию, но была слишком выбита из колеи, чтобы внятно изложить владевшие ею чувства.

Оставалось неясным главное: следует ли рассказать обо всем Дэниелу? Конечно, он возьмет ответственность на себя, предложит жениться, поможет вырастить ребенка, но не будет ли раскаиваться в этом всю свою жизнь?

Спрятав лицо в ладони, она почувствовала, что оцепенение проходит. Защипало глаза, в горле возник комок. Выбор. Ее переполняли сомнения и нерешительность. Сказать Дэниелу? Выйти за него, если он сделает ей предложение?

Если им будет двигать лишь долг и чувство ответственности, то нет. Нет, если он не любит ее. Но как узнать это?

Сумеет ли она вытерпеть девять месяцев и родить ребенка?

Хватит ли у нее мужества пойти в больницу и прервать беременность? Сара судорожно вздохнула. Она всегда думала, что аборт — это лозунг в политической игре или по крайней мере участь недалеких и легкомысленных женщин. Ей и в голову не приходило, что подобное испытание выпадет на ее долю.

В висках застучало. Никакого выбора не было. Она даже не могла определить, какое из зол наименьшее.

И самым больным был вопрос о том, сумеет ли она стать матерью. Настоящей матерью, а не понарошку, как в детской игре. От этой мысли сжалось сердце. Сара не была уверена, что она имеет право растить ребенка в одиночку. Ей не с кого было брать пример.

Слезы навернулись на глаза. Сара скомкала лист бумаги и швырнула его на пол. Она так ничего и не решила. Никогда ей не было так одиноко. Одиноко. И больно.

К следующему вечеру Сара сделала два важных вывода. Она ничего не скажет Дэниелу и не увидится с ним, пока не примет окончательного решения. Она позвонила ему по телефону, извинилась и, воспользовавшись тем, что у Дэниела возникли какие-то трудности с фермой, договорилась, что они встретятся через пять дней.

Пять дней, пять листков бумаги, а она все еще не знала, как быть. Сара начала избегать телефонных звонков.

— Я не видел тебя пять дней, Сара, — напомнил Дэниел.

— Знаю. Мы оба были заняты.

— Если хочешь, я прихвачу какую-нибудь видеокассету, принесу вина и закуски.

У Сары заныло в груди.

— Думаю, не стоит. Я немного устала. — Это была правда. Три признака беременности: усталость, частое мочеиспускание и набухшие груди…

Дэниел вздохнул.

— Тогда я уложу тебя спать. Мне позарез нужно видеть тебя.

Сара закрыла глаза. Она тоже мечтала увидеть Дэниела. Он обнял бы ее, уверил, что не о чем волноваться и что все будет о'кей. Однако сначала — для ее же собственной пользы — нужно все тщательно обдумать и взвесить.

— Извини, — наконец сказала она, — но нам нужно сделать небольшой перерыв.

На том конце провода воцарилось молчание. Сара слышала тяжелое сопение Дэниела.

— Перерыв, — тихо проговорил он. Голос его был ужасно спокоен.

Сару обуяла паника.

— У меня раскалывается голова, Я не могу этого объяснить, но… — Ее голос пресекся, и она с трудом проглотила слюну. — Есть вещи, которые я должна хорошенько обдумать.

— Мне это не нравится.

— Извини. — Она погладила Пави. Прикосновение к шелковистой шерсти позволило ей слегка успокоиться. — Мне тоже. Но…

Дэниел прервал ее.

— Когда я тебя увижу?

Сара закусила губу. Куда девалась его нежность? Во рту появилась горечь.

— Я не знаю, — не раздумывая ответила она и помертвела.

— До свидания, Сара, — спокойно сказал он и повесил трубку.

Тяжелый, холодный камень лег ей на грудь, мешая дышать. Его слова звучали, как похоронный марш. Боже упаси, она не хотела рвать с ним. Сердце сжалось от боли. Казалось, собственное тело восстало против нее. Даже Пави почуял ее отчаяние, заскулил и принялся тереться о руку.

Сара готова была заплакать, но старалась не дать себе воли. Она сделала несколько глубоких вдохов и попыталась урезонить себя. На это ушло полчаса, но в конце концов ей удалось избежать истерики. Когда раздался звонок в дверь, она пила настой из трав.

У нее задрожали руки. Никаких сомнений не оставалось. Поставив чашку, она вышла в прихожую и открыла дверь. На Дэниеле были джинсы, парусиновая куртка, и выглядел он усталым и несчастным. Ей захотелось обнять его и прогнать усталость, захотелось заставить его улыбнуться. Вместо этого она молча застыла у дверей.

Дэниел не ждал приглашения, поскольку знал, что может его не дождаться. Он прошел в прихожую и обернулся к Саре.

— Может, скажешь мне, что происходит?

Сара скрестила руки на груди, и Дэниел заметил круги у нее под глазами.

— Не могу, — призналась она. — Еще не могу.

От безнадежности, прозвучавшей в ее голосе, у Дэниела сжалось все внутри.

— Звучит серьезно.

Она потупилась и закусила губу.

— Да. Но я должна обдумать это одна. Не знаю, как это повлияет на мое будущее, но…

— Будущее? — прищурился Дэниел. Что-то здесь было нечисто, и ему не нравился оборот, который принимал этот разговор. Складывалось впечатление, что Сара намеренно избегает его. Он не собирался с этим мириться. Пендлтон подошел к ней вплотную, взял за подбородок и заставил поднять голову. Боль и тайна стояли в глазах Сары. И то и другое было невыносимо.

— Значит, ты решила отделаться от меня?

— Нет, — немедленно ответила она. — Но я не знаю, что со мной будет.

Он увидел, что глаза Сары наполнились слезами, выругался и обнял ее.

— Милая, почему ты не хочешь все рассказать мне?

— Не могу. Пожалуйста, ни о чем не спрашивай. Просто мне нужно немного подумать. — Она зарылась лицом в его куртку.

Дэниела утешала лишь одна мысль: если Сара так льнет к нему, то никуда не уедет. Что оставалось делать? Он нежно погладил ее по волосам.

— И сколько тебе понадобится времени?

Она тяжело вздохнула и прижалась щекой к его груди.

— Не знаю…

Слишком неопределенно. Нет, надо с этим покончить. Он вернет Сару, даже если это причинит ей боль. Несколько дней разлуки показались ему годами. Жизнь Дэниела лишилась чего-то очень важного. Его потрясла мысль о том, как много стала значить для него Сара. Горло сжали спазмы.

— Даю неделю. Я могу чем-нибудь помочь?

— Нет. Только обними меня, — ответила Сара, уткнувшись ему в рубашку, — Пожалуйста…

У Дэниела возникло странное предчувствие, что он обнимает ее в последний раз.

Сара провела неделю, решая, как быть. Иногда беременность казалась ей чем-то нереальным — фантастикой, бредом, выдумкой… Ее тело совершенно не изменилось. Она почти не ощущала разницы. Но даже во сне Сара, как ни пыталась, не могла забыться.

Она изо всех сил старалась найти выход, но это было нечеловечески трудно. Листы с доводами за и против не помогли. Она отбрасывала один вариант за другим. У нее не хватило бы решимости носить ребенка девять месяцев, а потом отказаться от него. Неужели есть на свете такие женщины?

Господи, если бы она оказалась последней дрянью и избавилась от ребенка, прежде чем ей захотелось родить его! А теперь уже поздно. Ведь это ребенок Дэниела… Поздно. Одна мысль об этом повергала ее в ужас.

С каждым днем становилось яснее, что она хочет этого ребенка и — Господи помилуй! — начинает любить его и заботиться о нем. И все яснее она понимала, что из Бьюла-Каунти придется уехать.

На седьмой день, День с большой буквы, Сара сидела за столом и гадала, что сказать Дэниелу.

Карли поставила перед ней чашку кофе.

— Видишь, как я забочусь о тебе?

Сара ухитрилась улыбнуться.

— Спасибо. Приятно знать, что хоть один человек на свете о тебе заботится.

Карли подняла темную бровь.

— Я не одна. Дэниел звонит каждый вечер и спрашивает про тебя. Но с тех пор как я лишилась твоего доверия, мне нечего ему сказать.

Сара уставилась в лежавшие на столе бумаги.

— Просто мне до сих пор невозможно было никому довериться, — призналась она. Как бы ей хотелось обо всем рассказать Карли! Но нельзя. Карли — сестра Дэниела. — Мне нужно принять важное решение, от которого очень многое зависит.

Карли присела на край стола.

— Это действительно так серьезно?

Сара медленно кивнула.

— Очень.

— Дело касается меня и Дэниела?

— Наверно, мне придется уехать из Бьюла-Каунти…

У Карли расширились глаза.

— Почему?

— Так будет лучше.

— Только не для меня. И я уверена, что Дэниел не захочет, чтобы ты уезжала.

Сара вздохнула и поглядела в глаза Карли.

— Ты была мне хорошим начальником и еще лучшей подругой, но в моем прошлом было кое-что, о чем я тебе никогда не рассказывала. То, что может изменить твое мнение обо мне. Не могу сказать, как я переживаю за Дэниела, но пытаюсь сделать все от меня зависящее, чтобы всем было лучше.

— Мне плевать на твое прошлое, и — держу пари — Дэниелу тоже, — нахмурилась Карли. — Нет, тут кроется что-то другое. Что-то, о чем ты не хочешь говорить. Ладно, насильно мил не будешь. Я не навязываюсь, но обещай мне, что не предпримешь ничего, предварительно не посоветовавшись со мной.

Сара знала, что не сможет уехать без разговора с Карли, и скрепя сердце согласилась.

— Обещаю.

Карли кивнула.

— О'кей. Еще одно слово.

— Какое?

— Сегодня вечером я приглашаю тебя на обед. Ты что-то совсем бледная.

Сара подумала о своем капризном аппетите.

— Я не знаю…

Карли положила ладонь на руку подруги,

— Ты заставляешь меня чувствовать себя беспомощной. Если не хочешь ничего говорить, дай по крайней мере накормить.

Оценив силу дружеских чувств Карли, Сара смягчилась.

— О'кей, но только недолго.

Интересно, удастся ли ей проглотить хоть кусочек? После обеда Дэниел будет ждать ее объяснения.

12

Разумный, взрослый, умеющий держать себя в руках Дэниел Пендлтон готов был рвать и метать. Он швырнул трубку на рычаг и выругался. Четвертый раз он звонил Саре и попадал на автоответчик. Он принялся метаться по комнате, что-то бормоча себе под нос.

Трой издал какой-то звук и вжался в диванные подушки.

— Ты что-то сказал? — резко спросил Дэниел. Трой с опаской поглядел на брата и покачал головой.

— Ни слова. Я просто откашлялся. — Дэниел сунул руки в карманы и набычился. — Я так понимаю, что Сары нет дома, — осторожно сказал Трой.

— Правильно понимаешь.

— А ты пробовал позвонить Карли или Россу?

— Нет. — Он был слишком занят мыслями о Саре, чтобы звонить сестре, как делал это из вечера в вечер. — А это мысль, Трой! — сказал он, устремляясь к телефону.

У Расса Дэниел выяснил, что Карли пригласила Сару пообедать в местном ресторане. Пендлтон подождал еще пятнадцать минут, но земля горела у него под ногами, и он отправился в ресторан. В других обстоятельствах он никогда не позволил бы себе такой глупости, но неделя бесплодных размышлений о том, что могло так сильно расстроить Сару, не пошла ему на пользу. Страшнее всего было то, что он не может обнять ее, лечь с ней в постель и даже просто поговорить. Несколько ночей назад он чуть не спятил от желания услышать голос Сары и ощутить ее запах.

Барабаня пальцами по «баранке», он сидел в кабине грузовика и следил за входной дверью. Он сжевал целую пачку мятной резинки и благоухал так, словно с головы до ног вымазался кремом после бритья. Наконец Дэниел откинул голову на спинку сиденья и закрыл глаза. Никогда в жизни он не переживал из-за женщины. Никогда. Ни из-за первой любви, ни из-за первой любовницы. Как ни смешно, но он понял настоящий смысл слова «любовница» только благодаря Саре.

Кабина грузовика не могла вместить его раздражения. Дэниел вылез, ощутил прикосновение свежего, морозного воздуха, несколько раз прошелся туда и сюда и привалился к кирпичной стене ресторана.

Наконец она вышла, и у него замерло сердце. Она говорила с Карли и не видела Дэниела, пока он не окликнул ее.

— Сара!

Она остановилась как вкопанная. На ее лице отразились удивление и страх.

— Дэниел…

Он прочистил горло.

— Неделя прошла.

Сара кивнула.

— Да, верно. — Она обернулась к Карли и пробормотала:

— Спасибо.

Карли сжала ее плечо и тревожно посмотрела на Дэниела. Проходя мимо, она ткнула его локтем в бок.

— Полегче на поворотах, братец.

После такого напутствия Дэниелу захотелось перекинуть Сару через плечо и без всяких разговоров увезти ее к себе домой. Он огорченно вздохнул.

— Хочешь прокатиться?

— О'кей.

Он помог Саре забраться в кабину и поехал к озеру. Всю дорогу они молчали. Дэниел бросил взгляд на ее стиснутые руки с побелевшими от напряжения костяшками и почувствовал, что неловкость возрастает. Тогда он нажал на тормоз, выключил мотор, положил ладонь на маленькую кисть и заставил ее разжаться. Их пальцы переплелись, и Дэниел наконец почувствовал желанное прикосновение. Как ни странно, не было ни огня, ни дыма. Было тепло, участие и, все, к чему приучила его Сара.

— Ну как, надумала что-нибудь?

Она посмотрела в окно.

— Думаю, как лучше рассказать тебе обо всем.

Он устал от ее скрытности. Все напряжение последней недели ударило ему в голову. Терпение лопнуло, и он стиснул руку Сары.

— Хочешь сказать: «Было очень хорошо, но все кончено»?

Сара выдернула руку.

— Не собираюсь я говорить ничего подобного!

Он выгнул бровь.

— Нет? Слова могут быть разные, но смысл все тот же. С простым фермером тебе стало скучно?

Сара дернулась, как от пощечины.

— Нет! Мне никогда не было скучно с тобой, никогда! Не в этом дело.

— Сара, последние шесть недель я проводил с тобой каждый свободный вечер. Мы сблизились так, что дальше некуда. Я научился читать по твоему лицу. — Взгляд Дэниела упал на ее грудь. — Даже по телу. Разве ты не собираешься расстаться со мной?

Она не могла отрицать этого и потому умолкла. В глазах Пендлтона горела боль, и Сара чувствовала себя так, словно ее резали на куски.

— Ну, я надеюсь, напоследок ты расскажешь мне все. — Он вышел из кабины и захлопнул за собой дверь.

Разрываясь от боли, Сара горестно смотрела ему вслед. Она не желала Дэниелу вреда. Разве не в этом была причина всех бед? Именно из-за этого она решила уехать из Бьюла и растить ребенка где-нибудь в другом месте. Она не хотела быть ему в тягость. Ей было невыразимо тяжело решиться на это, но она лучше умрет, чем причинит ему вред.

Она пошла за ним. Дэниел сунул руки в карманы, повернулся спиной и уставился в темноту.

— Прости… — тихо вымолвила она.

— Почему ты сразу не сказала правду и целую неделю трепала мне нервы?

— Мне это было нелегко.

Он едва не рычал от ярости.

— Ты сделала из меня идиота.

Сара почувствовала, что на глаза навертываются слезы.

— Ты и представления не имеешь, как мне тяжело.

Дэниел закинул голову, и свет луны озарил желваки на его скулах. Затем он обернулся, сунул большие пальцы в карманы и шагнул к Саре, остановившись в ярде от нее. Лицо его было мрачным, глаза несчастными. В нем чувствовались боль, гнев и внутренняя сила, ставшая его второй натурой.

Это сочетание жгло ей душу.

Он прищурился.

— Докажи.

У Сары забилось сердце.

— Что доказать?

— Если тебе так тяжело, докажи это.

Взгляд его стал таким хищным, что Сара испугалась. У нее пересохло во рту.

— Что ты имеешь в виду?

— Хочу в последний раз побыть с тобой. — Он провел пальцем по ее нижней губе. — В последний раз посмотреть, как ты раздвигаешь ноги, и всадить тебе. — Он поднял руку и прижал девушку к себе. — Тебе всегда нравилось мое тело, Сара. Тебе нравились мои поцелуи. — Рука Дэниела легла на ее грудь. — Тебе всегда нравились мои руки и губы. Достоин простой фермер такого подарка напоследок?

Сара быстро вдохнула холодный зимний воздух. Она со стыдом почувствовала, как ее соски напряглись от возбуждения.

— Это нехорошо. Не надо…

Дэниел опустил руки и обнял ее за талию.

— Не говори мне этого, милая. Я привык к тебе, и мне будет чертовски трудно спать одному.

Он прижался к ее губам и поцеловал так крепко, что у нее подкосились ноги.

— Так скажи мне, малышка, — тоном уличного приставалы произнес он, — что я еще могу для тебя сделать?

Сара закрыла глаза, пытаясь остудить вспыхнувший в крови жар.

— Это безумие, Дэниел. Мы расстаемся.

Он зажал ей рот.

— Нет. Сегодня никаких разговоров о расставании. Скоро наступит завтра. Я хочу убедиться, что еще могу заставить тебя стонать. Хочу, чтобы потом ты чувствовала себя такой же нищей, как и. я.

Он расстегнул пуговицы на ее блузке, раздвинул шелковистую ткань и просунул ладонь в лифчик. Сара задохнулась от прикосновения его руки и морозного воздуха.

Сжав ее сосок большим и указательным пальцем, он одобрительно крякнул.

— Мне всегда нравились твои груди, Сара. Они такие чувствительные…

Каждое прикосновение мужских пальцев к ее соскам все больше и больше возбуждало Сару.

— Дэниел… — умоляла она, не уверенная в том, что сумеет устоять.

— Чего ты хочешь, милашка? Хочешь мои губы? — Он провел губами по ее шее. — И это тебе тоже нравилось. Попробуй сказать «нет». Короткое слово. Его легко произнести. И ты не раз скажешь его. Но только не мне. Если ты не хочешь меня, просто скажи «нет»!

Она никогда не видела его таким — дерзким, наглым, кривляющимся… Может быть, она отвернулась бы от него, если бы не видела боли в этих прекрасных глазах, не слышала отчаяния в голосе. Его боль была отражением ее собственной. Знакомое, теплое, сильное тело прижималось к ней. О, какая сладкая мука… Дэниел петушился, строил из себя крутого самца, но он был глубоко несчастен. Она ощутила внезапный порыв чувственности. Разве от одного раза ее убудет? Все равно ничто не изменится. Ничто не заставит ее отказаться от принятого решения. Но может быть, они сумеют подарить друг другу последнюю ночь.

Что-то внутри лопнуло, и Сара почувствовала себя свободной. Она прямо посмотрела ему в глаза.

— Ты же знаешь, Дэниел, я не могу сказать тебе «нет».

Сара не успела и глазом моргнуть, как он поднял ее на руки, посадил в кабину, прижал спиной к сиденью и жадно впился в губы. Откуда-то издалека до девушки донесся стук захлопнувшейся дверцы. Голова кружилась от его запаха. «Все сразу стало по-другому, словно с них упали оковы цивилизации. Он не колебался ни секунды. Его руки знали свое дело, губы обольщали и соблазняли. Их прощание не было нежным и мирным. Казалось, он пытался показать ей, что такое страсть.

Сара почувствовала отчаяние. Хуже всего было знать, что это в последний раз. Всеми фибрами она ощущала его тело: прикосновение волос к ее пальцам, запах крема после бритья, мятный вкус его губ. Его тепло согревало Сару сильнее, чем пальто, которое он набросил на ее плечи. Когда Дэниел оторвался от ее губ, Сара зарылась лицом в его шею, вдыхая запах кожи. Она ощущала себя не человеком, а сгустком нервных окончаний. Всего было слишком много и все равно недостаточно. Хотелось быть ближе, ближе, как можно ближе…

Он залез к ней под юбку, и у Сары подскочила температура. Она сжала ляжки, чтобы хоть чуть-чуть облегчить ноющую боль.

Язык прочертил след от шеи до груди Сары. Дэниел схватил зубами ее сосок. Сара дернулась. Ее груди были чувствительны, как никогда доселе.

Дэниел остановился.

— Слишком грубо?

Сара покачала головой, ошеломленная силой охватившего ее порыва. Желание сводило ее с ума. Следующий удар языка чуть не заставил ее кончить.

— У тебя замечательные груди, Сара. Полные и упругие.

Дэниел взял ее сосок в рот и начал долго, упорно сосать. Он почувствовал, как напряглось ее тело.

— Нравится, бэби? Нравятся фермерские губы?

— Да. О Боже! — задохнулась потрясенная Сара.

Дэниел понял, что она достигла кульминации. Он запрокинул ей голову и принялся жадно следить за сотрясавшими девушку конвульсиями, испытывая злорадное удовлетворение. Это льстило его самолюбию и тешило сердце. От желания сводило поясницу, но куда слаще было следить за ее мучениями, чувствовать, что она изнемогает от страсти…

Она уронила голову на его плечо, и руки Дэниела тут же скользнули в ее трусики.

— Дэниел… — прошептала она.

— Ты вся мокрая. Губки у тебя шелковые, и я хочу попробовать их на вкус.

При одной мысли о подобной ласке у нее замерло сердце. Сара была так возбуждена, что боялась не выдержать.

Дэниел разочарованно выругался.

— Черт, места мало… Придется руками. Скажи, Сара, тебе нравятся мои руки?

Он ввел палец внутрь и начал ласкать крошечный чувствительный бугорок. У Сары вырвался крик.

— Что ты делаешь?

Дэниел понизил голос.

— Делаю все, чтобы ты меня не забыла.

Затем он наклонился и поцеловал ее. Его язык двигался в том же гипнотизирующем ритме, что и палец, и вскоре Сара вновь унеслась в заоблачную высь.

Он гладил ее груди, но этого уже не требовалось. Сара рухнула в пропасть, шепча на лету его имя. Слезы брызнули из глаз. Она пыталась унять дыхание. Вцепившись в Дэниела изо всех сил, девушка почувствовала, что окончательно пропала. Что-то щелкнуло внутри, и она поняла, что готова сделать для него не меньше, чем он для нее.

Дэниел увидел, как в ее глазах загорелся чувственный огонек. Она расстегнула на нем рубашку и провела руками по груди. Это прикосновение стало спичкой, брошенной в бочку с порохом. Что ж, напоследок она полностью удовлетворит его…

В душной, тесной кабине она разыграла секс-шоу собственного сочинения, действуя руками и ртом.

— Ты такой сильный, — шептала она, — невероятно сильный…

Сара ухитрилась заставить его ощутить и унижение, и чудовищную гордость собой. Дэниел стал забывать о том, что это происходит в последний раз. Душу терзало отчаяние, но он отгонял его. Главное, что Сара еще здесь. Позже он придумает способ уговорить ее остаться. Позже. Господи, помилуй, он непременно что-нибудь придумает.

Он запустил пальцы в ее волосы и пристально всмотрелся в обольстительно горящие глаза. Сара медленно провела языком по его соску.

Дэниел втянул в себя воздух. Он не знал, что подействовало на него сильнее — прикосновение языка или чувственное выражение ее лица.

Пендлтон откинулся на спинку сиденья, расстегнул пояс и верхнюю пуговицу джинсов.

— Потрогай меня…

После этого тихого приказа в душной кабине полыхнула молния. Сара поняла, что настал момент сделать для него все, на что она способна, и подарить ему последнее наслаждение. Яростное возбуждение Дэниела и собственное желание терниями вонзались в ее душу. Она дернула «молнию», залезла к нему в трусы и схватила член.

— У тебя чудесные руки, Сара…

Эти чудесные руки ласкали и гладили Дэниела, пока к его мокрой от пота спине не прилипла рубашка. Прикосновения ее пальцев дарили наслаждение, но еще большее наслаждение доставляла мысль, что она обожает его. Волосы ее разметались, глаза казались бездонными озерами, груди подпрыгивали и раскачивались при малейшем движении, Дэниел был готов воспарить к небесам.

Кончиком пальца Сара провела по нежной головке и поднесла ее ко рту. Дэниел застонал. Возбуждение начало причинять ему нестерпимую боль.

— В кармане, — пробормотал он.

Сара нашла пакетик, открыла, но вместо того, чтобы надеть презерватив, наклонилась и взяла в рот мужскую плоть.

Дэниел выругался.

— Ох, Сара! О Боже, как хорошо…

Он чувствовал, что его член чудовищно раздулся. Еще немного, и начнет лопаться кожа. Дэниел на секунду удержал голову Сары. Наслаждение было слишком сильным…

Сара медленно подняла глаза. Ее взгляд был нежным, чувственным и откровенным. Именно этого он и добивался — откровенного, честного признания в том, что она хочет его.

— Я тоже хочу попробовать на вкус… — прошептала она.

Дэниел закрыл глаза и содрогнулся всем телом. Понадобилась целая минута, чтобы восстановить самообладание, но стоило посмотреть на Сару, и все пошло прахом.

— Хочу в тебя, Сара, — прерывающимся голосом произнес он. — Как можно глубже.

Она принялась натягивать на него презерватив, но делала это слишком медленно, и Дэниел, пришедший от задержки в буйную ярость, разорвал на ней трусики. Он усадил ее на свой распухший член, и Сара постепенно, дюйм за дюймом, целиком приняла его в себя.

Дэниел задвигался и увидел, как ее рот округлился от изумления. Тяжелое дыхание девушки музыкой звучало в его ушах. Он глубоко вонзился в тело Сары, затем обхватил ее ягодицы и начал управлять движениями девушки. Нескольких рывков хватило, чтобы его тело невероятно напряглось.

Дэниел облизал сухие губы и заглянул Саре в глаза.

— Знаешь, чем ты берешь меня?

— Чем? — хрипло спросила она.

Дэниел сквозь зубы втягивал в себя воздух. Нанося удары снизу вверх, он заметил, что глаза девушки заволоклись дымкой, как всегда бывало перед концом.

— Тем, что ты не можешь… О Боже!

Она стиснула мышцы, и тут Дэниелу отказали и голос, и дыхание. Он зарычал, пытаясь отсрочить наступление оргазма. Надо было доказать ей, заставить ее понять, что никогда она не испытает того же с другим. Как и он с другой…

— Тем, что ты… — он захлебнулся, чувствуя, что вот-вот кончит, — …не можешь мне сопротивляться.

Ослепнув от страсти и ярости, он выгнулся всем телом и вцепился в Сару, убеждая ее и в своей силе, и в тщательно скрывавшейся до сих пор слабости.

Она приникла к его груди — ослабевшая, измученная, опустошенная… Дэниелу захотелось защитить ее и подкрепить восстановленную близость. Он нежно обнял девушку, и та затрепетала от нового прикосновения.

— Холодно? — спросил он, чувствуя себя так, словно пережил извержение вулкана. Знакомое ощущение…

— Не очень, — пролепетала она. Он взял в горсть прядь ее волос.

— Как после землетрясения, верно?

Сара испустила протяжный вздох.

— Похоже…

Прильнув друг к другу в кабине, пропахшей запахом любви, они молча приходили в себя. Сердца постепенно успокаивались. Наконец Сара нежно поцеловала его в шею и отодвинулась. Дэниелу не хотелось отпускать ее, но он с любопытством следил за тем, как девушка перебирается на сиденье водителя и пытается привести в порядок одежду.

Он сделал то же самое. Вновь воцарилось молчание, и Дэниел ощутил возврат прежней неловкости.

Он накрыл ладонью руку Сары и легонько сжал ее.

— Я лгал. Не хочу, чтобы это было в последний раз.

Лицо девушки искривилось от боли, и она отвела взгляд.

— Я думала, что сегодня ты не хочешь ни о чем говорить.

— Что за чушь! Разве мы можем расстаться? Ты хочешь меня, а я хочу тебя. Это не просто секс. Господи, помилуй! Сара, ни одна женщина на свете не могла заставить меня почувствовать то же, что я чувствую с тобой. Это похоже на удар молнии. И я знаю, что ты чувствуешь то же самое.

Сара стиснула зубы. После бурной любовной сцены она ощущала себя совершенно беззащитной. Их тяга друг к другу была искренней и глубокой. Ее беременность только подтверждала это. Ей хотелось все рассказать Дэниелу, но в глубине души она знала, что никогда не пойдет на это. Надо быть твердой, как бы ни было трудно.

— Чувства еще не все. Есть другие причины. — Она горестно покачала головой. — Мы оба знаем, что я тебе не пара. Я говорила, что не хочу сгубить еще одного хорошего человека. Дэниел Пендлтон, клянусь, что я ни за что не испорчу тебе жизнь.

Дэниел ошарашенно уставился на нее.

— О чем ты говорить, черт побери?

Сара испустила протяжный вздох и вопреки голосу собственного сердца заставила себя применить другой способ. Собрав все силы, она приступила к последней исповеди.

— О'кей. Ты всегда стремился узнать мою тайну. Я рассказывала тебе о муже, но никогда не говорила о том, что заставило его отвернуться от меня, правда? Я никогда не говорила, что в восемнадцать лет стала любовницей женатого сенатора от штата Миннесота. — Она поймала его недоверчивый взгляд. — Да, Дэниел, так оно и было. И мне это нравилось. Нравилось внимание. Нравились дорогие подарки. Ему нравилось учить меня сексу. — Она остановилась и проглотила комок в горле. — А мне нравилось учиться.

Дэниел закрыл глаза и отвернулся. Сара почувствовала, что ее начинают презирать. Ей стало больно. Господи, такой боли она не испытывала ни разу в жизни. Но она знала, что это необходимо. Он должен знать. Дэниел слишком добропорядочен, чтобы не испытывать к ней отвращения.

— У сенатора была чудесная семья. Два сына и дочь. Его жена была больна, и когда он нуждался в женщине, то приходил ко мне. Но однажды пресса обнаружила это. — Сара опустила глаза, вспомнив о тогдашнем ужасе и боли. — Ты догадываешься, что он сделал?

Дэниел не ответил, и она подняла взгляд.

— Ну же, Дэниел! Попробуй догадаться.

— Не знаю, — тихо пробормотал он. — Бросил тебя?

О Господи, если бы! Как ей хотелось, чтобы этот человек оказался в силах бросить ее…

— Он покончил с собой, и все знали почему. Каждый знал, что у него была любовница, и каждый знал мое имя. Жителям Теннесси наплевать на миннесотских политиков, и через несколько лет я начала думать, что все позади. Но это всегда со мной. Всегда. Даже там, где люди ничего не слышали обо мне, мужчины чувствуют это. И ты тоже.

Дэниел вздернул подбородок и пристально посмотрел на нее.

— Ты с самого начала знал, чего хочешь от меня. Ты хотел чувственной связи со знойной женщиной. Тебе была нужна любовница.

— Не правда! — гневно возразил он. — Я никогда не просил тебя стать моей любовницей.

— Не будем спорить о терминах. Дело не в этом. Я согласилась на твои условия, потому что… тоже хотела тебя.

— Только сумасшедшая может думать, что достаточно одного желания… Я…

— Нет! — Сара взмахнула рукой. Надо было во что бы то ни стало заставить его замолчать. Если он раскроет ей свое сердце, все пропало. Она слишком долго мечтала об этом. — Не говори ничего. Думаешь, я поверю? У тебя были для этого десятки возможностей, почему же ты молчал?

Сара отвернулась и уставилась в лобовое стекло. Надо было справиться со слезами, от которых прерывался голос.

— Я хочу, чтобы ты отвез меня домой. Ты просил побыть с тобой в последний раз, и я согласилась. Я отдала тебе все… — Сару передернуло от фальши, прозвучавшей в ее голосе, и она бурно задышала. — Все, что могла. Если ты не отвезешь меня — клянусь, я уйду пешком.

— Сара…

Господи, заставь его замолчать. У меня больше нет сил.

— Отвези меня домой.

13

В три часа ночи до Дэниела дошло, что он так и не отвез Сару домой. Он все еще сидел в кабине грузовика, вспоминая ее лицо и вдыхая ее запах. Глаза у Сары были совершенно пустыми, словно она ушла в себя, пытаясь спрятаться от него; она была похожа на разбитый бокал. Сара с трудом выбралась из машины. Не глядя на него, она умудрилась прошептать:

— До свидания…

Дэниел остался один. Он был совершенно опустошен. Когда он наконец включил мотор и поехал домой, движения его были чисто машинальными. Тело действовало само по себе, но разум Пендлтона остался у озера, вместе с Сарой.

Он знал, что должен был рассказать ей обо всем, но красноречие не относилось к числу его достоинств. Дэниел был не мастер говорить о своих чувствах. А скорее всего, и не хотел признаваться, как много стала значить для него Сара. Обдумывая события последних недель, он понял, что был не прав. Почему он решил, что Сара, однажды впустив его в дом, не сможет прогнать его — даже тогда, когда он незваный ввалился к ней во время отпуска? Она привыкла слушаться и исполнять все его желания. Инициатива почти всегда исходила от него. Это подкрепило уверенность Сары в том, что он видит в ней только любовницу.

Заноза засела у него в мозгу. Может, Сара была права?

— Да нет же, черт побери, — громко выругался он. Если бы она позвала, он бросил бы все и пошел за ней на край света.

Он с силой ударил кулаком по «баранке». Во рту стояла горечь, внутри все болело. Нет, это была не пустяковая царапина. Чудовищная, невыносимая боль распарывала его тело и с каждой минутой становилась сильнее. Нет, тело было тут ни при чем. Это ныла его душа. Он не хотел расставаться с Сарой. Она дала ему что-то чрезвычайно важное, неуловимое, неописуемое — то, к чему он так жадно стремился с первой встречи. Она была такая… заботливая, такая… самоотверженная. Она отдавала ему все, ничего не требуя взамен. Разве она понимала, как дорога ему? Только рядом с ней он ощущал покой, которого не знал всю свою жизнь.

Он уронил голову на сжатые кулаки. Через два часа нужно вставать и идти на работу. Не за горами весна, дел выше головы. Но Дэниелу было не до того. Сара Кингстон пришла и взяла его сердце, а он не хотел забирать его обратно. Он хотел ее. Дэниел поднял голову и протяжно вздохнул. Жизнь ему выдалась не из легких, он многое перенес, но тяжелее всего было примириться с мыслью о том, что он не сможет ни поговорить с Сарой, ни прикоснуться к ней. Слишком многое осталось недосказанным, слишком о многом он предпочитал молчать. Теперь все зависит от того, сумеет ли он подыскать нужные слова. Он посвятит этому остаток ночи. Решение созрело, и оно было тверже стали.

Он понял, что завтра утром нанесет Саре визит, и на этот раз она выслушает его.


Сара перевернула мокрое полотенце и снова положила его на лоб. Первый приступ утренней тошноты застал ее врасплох. Пришлось позвонить Карли и предупредить, что она задерживается и постарается прийти к ленчу.

Ленч. Она скорчила гримасу. Похоже, ей никогда больше кусок в горло не полезет. Карли спросила про Дэниела, но Сара ответила ей весьма туманно. Однако он не выходил у нее из головы. Мысли о нем напоминали круги на воде, они волновали душу, ранили сердце и вызывали чувства, знакомые каждой женщине на свете.

Сара тосковала по, Дэниелу и вдруг подумала о том, что у нее может родиться сын. Еще один Пендлтон. Сердцеед с озорными фиалковыми глазами и железной волей, которой хватило бы на десятерых мужчин. Господи, помилуй… Она попыталась представить себе Дэниела — но не вчерашнего, тоскующего и угрюмого, а счастливого, с сыном на руках… Это, конечно, было полнейшей фантазией, но сегодня Сара не нуждалась в правде. Правда заключалась в том, что вчера вечером Сара окончательно порвала с Дэниелом, своими руками уничтожив последнюю надежду на совместную жизнь, и в том, что она никогда еще не чувствовала себя такой брошенной и такой одинокой.

Вскоре ей придется посмотреть правде в глаза. При этой мысли Сару охватила скорбь, но девушка вспомнила, что надо как-то прожить день, и воспоминание об улыбке Дэниела поможет ей сделать это.

Она закрыла глаза и задремала. Разбудил ее звонок в дверь. Подняв голову, Сара посмотрела на часы и увидела, что они показывают час дня. Наверное, Карли пришла проведать ее.

Сара поднялась и попыталась сохранить равновесие. Она не стала смотреться в зеркало. Можно было представить, как она выглядит после двадцати четырех часов физических и нравственных мук.

Открыв дверь, она снова чуть не упала. На пороге стоял Дэниел с букетом фиалок. При виде большой сильной руки, сжимающей хрупкие цветы, у нее сжалось горло. Из глаз хлынули слезы.

Дэниел тут же всполошился.

— Это ведь не из-за фиалок? Скажи, это не из-за фиалок?

Заставив себя оторвать взгляд от нежных цветков, Сара шмыгнула носом, и заморгала. Нет, она не будет плакать! Зачем он здесь?

— Я неважно себя чувствую, — выдавила она и тяжело вздохнула. — И мне не до разговоров.

Она хотела захлопнуть дверь, но Дэниел предусмотрительно выставил вперед ногу и не дал этого сделать.

— Грубиянка… — бросил он и прошел в гостиную.

— У тебя плохая привычка приходить в дом без приглашения, — сказала она, идя следом.

Дэниел обернулся и с пугающей решимостью заглянул ей в глаза.

— Пора привыкнуть.

Он положил букет на край стола и расстегнул «молнию» замшевой куртки.

У Сары упало сердце. Сила Дэниела была не в обаянии, а в непреклонности. Он побеждал не уговорами, а упрямством. А сегодня Сара не могла сражаться с ним на равных.

— В Бьюла-Каунти мне больше делать нечего, так что ни к чему привыкать я не собираюсь.

Он изумленно поднял брови. Затем его глаза сузились, и лицо приняло еще более решительное выражение.

— Собираешься уезжать, Сара? — зловеще спросил он.

— Да. Думаю над этим. — Голос Сары был куда более твердым, чем ее намерения.

— Я поеду за тобой.

— Это еще почему?

— Потому что я люблю тебя.

Он вколачивал в нее слова с неумолимостью парового молота.

Сара со свистом втянула воздух и закрыла глаза.

— Вчера я сказала, что не хочу и слышать об этом, — почти шепотом произнесла она и ощутила прикосновение его ладони.

— Вчера ты мне много чего сказала. Настала моя очередь.

От страха свело живот, и Сару тут же затошнило. Она покачала головой и заставила себя посмотреть Дэниелу в лицо.

— Ничего не желаю знать. Особенно сейчас. Мне действительно нехорошо.

Дэниел заметил ее отчаяние и умолк. Она выглядела бледной, больной, измученной, под глазами залегли тени. Он сразу понял, что это не простуда. Похоже, она серьезно больна. У него похолодело внутри. Невзирая на протесты, он поднял девушку на руки и отнес на диван.

— Тебя тошнит?

— Немножко.

У него заиграли желваки на скулах.

— Сара, и давно тебя тошнит?

Она уставилась на него,

— Что ты имеешь в виду?

Дэниел пытался побороть досаду. Выудить из нее что-нибудь труднее, чем найти дорогу с завязанными глазами. Он ощущал себя слепым без поводыря и готов был утратить остатки самообладания, которому учился тридцать пять лет.

— Ты обращалась к доктору? Что с тобой? Сара умолкла и отвела глаза.

— Я была у доктора, и он сказал, что ничего серьезного у меня нет. Если хочешь знать, никакими тяжелыми болезнями я не страдаю.

У него полегчало на душе, но полного удовлетворения не было. Она что-то скрывала, и надо было во что бы то ни стало докопаться до сути.

— Когда ты была у врача?

— Две недели назад. Это…

— Зачем ты к нему ходила?

Она пристально посмотрела на него.

— За противозачаточными таблетками.

Удивление заставило его умолкнуть на пару секунд.

— Ну и как, получила?

— Мне не нравится, когда меня допрашивают. Не хочу говорить на эту тему. — Сара попыталась слезть с коленей Дэниела, но ее крепко держали.

Дэниел хмуро усмехнулся.

— Опять грубишь? Ты обвела меня вокруг пальца, а вчера вообще вышвырнула, как ненужный хлам. Что ж, милая, позволь сказать тебе кое-что. Я думаю, что на самом деле ты относишься ко мне немного лучше, чем пытаешься показать, а я, черт возьми, отношусь к тебе в тысячу раз лучше, чем говорю. Так что до тех пор, пока мы не уладим это дело, я от тебя не отстану. Если надо будет уехать отсюда, я уеду.

Сара побледнела.

— Ты с ума сошел…

— Если и так, тo это твоя вина. Ты принимала таблетки?

— Нет. — Сара помотала головой. — Отпусти меня.

Стремясь докопаться до истины, Дэниел не обратил на ее просьбу никакого внимания.

— Почему?

Сара покраснела от гнева.

— Отпусти меня!

— Сначала ответь на мой вопрос, — сказал он с настойчивостью тарана.

— Нет, — повторила она.

— Ты должна ответить.

У нее расширились глаза.

— Ничего я тебе не должна! — крикнула она, сильно оттолкнулась и соскочила с его коленей. — Я и так отдала тебе все, что у меня было.

Дэниел словно только того и ждал.

— Не все. И не насовсем, — нежно сказал он. — А я хочу насовсем.

Сара отвернулась и сложила руки на груди. Колотилось сердце, кружилась голова. Вот и случилось то, к чему она стремилась, о чем тайно мечтала и молилась темными бессонными ночами.

Она почти решилась все рассказать, сообщить ему правду о своей беременности. Мысль об этом заставила ее испытать облегчение и одновременно повергла в ужас. Сара открыла рот, но не произнесла ни звука. Не поворачивался язык. Раз и навсегда запретив себе говорить о ребенке, она не могла найти нужных слов. В отчаянии она бросилась на кухню, схватила несколько листов бумаги и сунула их в руки Дэниелу.

— Вот…

Он посмотрел на нее, наморщив лоб, а потом бросил взгляд на листочки.

— «Усыновление. За и против». — Он заглянул в другой листок, и по выражению его лица Сара догадалась, что это был за листок. Дэниел был ошарашен. — Ты беременна…

Услышав его равнодушный тон, Сара почувствовала, что у нее останавливается сердце. На глазах показались слезы.

— Да. Разве это не ужасно?

Он снова уткнулся в листы.

— Мы же всегда предохранялись.

— Ты когда-нибудь слышал историю про дырочку в презервативе? — У Сары прерывался голос, но она твердо решила объяснить все. — Думаю, один из твоих пакетиков не прошел контроль качества.

Он посмотрел на нее с изумлением.

— Беременна?

Сара сглотнула слюну. Выдав свою тайну, она почувствовала и облегчение, и страх.

— Да. Если ты посмотришь в бумаги, то найдешь лист с доводами за и против того, чтобы сказать Дэниелу. Победило «против». Ты сказал, что хочешь знать все мои тайны. Прочти — там все написано про последние несколько недель.

Ей было бы легче раздеться на глазах у толпы. Саре захотелось уйти. Неважно куда. В спальню, ванную, уборную, щель в полу. Она знала одно: здесь ей оставаться горше смерти. Она повернулась, но тут Дэниел очнулся и взял ее за запястье.

— Не хочу ничего читать, Сара. Хочу услышать от тебя.

Она поглядела на руку, обхватившую ее узкое запястье, и почувствовала себя ужасно хрупкой. У нее сжалось сердце.

— Ох, Дэн, пожалуйста, не заставляй меня. Мне так плохо, что хочется плакать. И тебе не стоит притворяться сильным, когда на самом деле ты расстроен. Не желаю, чтобы ты делал то, что нужно, против своей воли. Ты и так всю жизнь несешь бремя. И я не собираюсь утяжелять его.

— Бременем для меня было только одно — как уговорить тебя выйти за меня замуж и заставить сказать «да».

— Врешь! — выкрикнула она. — Ты опять делаешь то, что нужно!

Дэниел выругался.

— Как мне убедить тебя? Подскажи мне нужные слова. — Он прижал к своей груди обе ее руки, заставил Сару поднять подбородок и взволнованно поглядел ей в глаза. — Я люблю тебя. Ты научила меня считать жизнь радостью, а не обузой, и заставила забыть о том, что в мире есть другие женщины. Никому из них я ничего не обещал и не хотел обещать. — Он еще раз чертыхнулся. — Ты думаешь, я сильный, но это не так, Сара. Не с тобой. Когда я с тобой, я размякаю от нежности и становлюсь сентиментальным. — Дэниел понизил голос.

— А когда ты решила уйти и бросить меня, я совсем размяк. Ну разве это не любовь? — умоляюще спросил он. — Я готов защищать тебя до последнего вздоха. Я сделаю все, что могу, чтобы ты была счастлива. Я молюсь на тебя. Черт побери, сегодня ночью я записал эти слова, чтобы ничего не забыть, а получается смешно и глупо. Помоги мне, Сара. Я не мастак вслух говорить о своей любви.

Сара заморгала. Пульс Дэниела бился в ее ладони. Сердце так сжалось, что трудно было дышать.

Не мастак вслух говорить о любви? Она чувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Горло свело судорогой.

— Кажется, ты забыл, что мне тоже ничего не обещал и не хотел обещать, — неуверенно произнесла она.

— Почему ты не сказала мне, что беременна?

Сара потупилась,

— Я боялась, Дэниел. Я и сейчас боюсь. Не хотелось быть тебе дополнительной обузой. Все с самого начала пошло не так. Я пыталась держаться от тебя подальше, но полюбила раньше, чем поняла это. Не влюбилась, а именно полюбила, полюбила по-настоящему не на жизнь, а на смерть. А ты ясно сказал, что я нужна тебе только для забавы. Помнишь свои слова о «безумной, чувственной связи»?

Признание Сары музыкой звучало в его ушах. В первый раз за тринадцать дней он ощутил проблеск надежды.

— Ну что ты говоришь… Если ты любишь меня, а я люблю тебя, то почему наша «безумная, чувственная связь» не может продолжаться вечно? Стоит лишь добавить к ней пару золотых колец, обменяться клятвами в верности и начать жить вместе.

При виде ее грустного лица у Дэниела поубавилось оптимизма.

— Потому что так не бывает, — объяснила она. — Скоро все изменится. Й стану толстой, рыхлой и сварливой. А если ребенок будет день и ночь плакать, ты начнешь ворчать, что у меня не остается сил на секс,

— На секс? Не могу себе представить. Это невозможно.

Сара завела глаза.

— Еще как возможно… Но ты ничего не сказал про бэби.

— И не собираюсь. — Его слова привели Сару в изумление. — Вчера вечером ты вылила на меня ушат грязи, задрала хвост и убежала прежде, чем я успел опомниться. У тебя были две недели, — он указал на листки, лежавшие на кухонном столе, — и пачка бумаги, чтобы переварить известие о беременности. Мне для этого тоже потребуется несколько дней. Хотя вот что я скажу тебе, Сара… Ничто не сможет изменить мое чувство к тебе. Ни твое прошлое. Ни твое настоящее. Ни наше будущее. Я ведь и глазом не моргнул, когда ты рассказала мне про связь с сенатором. Будешь отрицать?

Пораженная Сара только покачала головой. Разве можно отрицать правду? Когда он успел так хорошо узнать ее?

— Глупо это отрицать, — неохотно признала она.

Его взгляд смягчился.

— Что касается меня, Сара, то в моей жизни нет места другим женщинам. Ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем.

Сара тяжело вздохнула, и из самой глубины ее сердца вырвалось:

— И для меня тоже никого не существует, кроме тебя, Дэниел. Никого.

Дэниел закрыл глаза. Прошла вечность, прежде чем он открыл их и приложил дрожащую руку к щеке Сары.

— Хорошо, что ты сказала об этом вслух. Но могла бы и промолчать. И без того у тебя все на лице написано. Каждое твое прикосновение, каждая улыбка подтверждают это.

У Сары защипало глаза. Она была совершенно обескуражена.

— А я-то надеялась, что построила себе надежное бомбоубежище… — хрипло сказала она.

— Ты ошибалась.

Неумолимость этих слов заставила Сару покачать головой. Отношение Дэниела к ее небезупречному прошлому поразило девушку.

— На свете больше нет таких мужчин, как ты…

— Значит, я заслуживаю лучшей женщины в мире. — Он наклонился и нежно поцеловал ее в нос. — Тебя.

Сара хотела сказать, что он заслуживает куда большего, но остановилась. Внутри происходило что-то непонятное. Его вера в нее заставляла девушку поверить в самое себя. Может быть, ах, может быть, она и есть та женщина, которая ему нужна? Сара задержала дыхание. Надежда, наконец, дала росток.

— Я жду ответа.

Сара закусила губу. Она была еще не готова сказать «да». Нужно было время, чтобы переварить и принять все то, о чем она не смела и мечтать.

— Слишком быстро…

— Я так не думаю. Дай мне ответ.

Боже, он уже требует! Легко говорить, когда решение принято. Ничего, она тоже умеет требовать…

— Дай мне время собраться с духом.

— Хочешь побыть одна? — нахмурился Дэниел. — Ты и так сидела в четырех стенах целую неделю.

Сара улыбнулась и залилась краской.

— Нет. Не одна.

У Дэниела потемнели глаза. Сара обольстительно похорошела. Он провел пальцами по ее губам.

— Знаешь, когда все позади, я не могу сопротивляться тебе. И единственное мое спасение в том, что ты тоже не можешь сопротивляться мне, — пробормотал он еле слышным голосом, заставившим девушку вспомнить о том, как они ласкали друг Друга. — Сара кивнула. — Ты ведь знаешь, какой я настырный.

Саре захотелось улыбнуться. Где-то глубоко внутри — там, где хранились ее самые тайные мечты, — зародился смех и принялся рваться наружу.

Дэниел тяжело вздохнул.

— О'кей, Сара. Я честно предупреждаю, что ни перед чем не остановлюсь, лишь бы услышать от тебя «да». Ты поняла меня?

Сара кивнула снова, и Дэниел приник к ее губам. Этот жаркий поцелуй навеки соединил их сердца.

А днем Дэниел выдал ей несколько своих тайн, одной из которых был сон о Саре в красной шелковой комбинации.


Однажды Сара проснулась среди ночи и обнаружила, что Дэниел смотрит на нее.

Несколько часов назад он позвонил и предупредил, что задерживается. Она ждала, ждала и вдруг уснула. После пробуждения ее глазам предстало удивительное зрелище. Голый по пояс Дэниел прислонился к дверному косяку спальни. В его руке пряталось несколько фиалок. У Сары сжалось сердце. Он был так прекрасен, что хотелось плакать.

Свет из холла падал на кровать. Дэниел не отрываясь смотрел на девушку.

— Ты очень хорошенькая… когда спишь.

— А ты очень красивый, когда бодрствуешь, — ответила она, заставив его покраснеть от смущения и гордости.

Он подошел к кровати, сел рядом, поднял руку и осторожно положил ее на живот Сары.

— Думаешь, будет девочка?

У нее заныло в груди. В первый раз за неделю, прошедшую со времени их разговора, Дэниел упомянул про ребенка.

— Я думаю, будет упрямый мальчишка с фиалковыми глазами.

— Упрямый? — повторил он, подняв бровь. — В кого бы это?

— В того, у кого фиалковые глаза, — сухо ответила она. — Это фамильная черта Пендлтонов.

Он тихонько дернул Сару за волосы и протянул ей фиалки.

— Я тут подумал о нашем малыше…

Сара попыталась не выдать волнения.

— Правда?

Он кивнул.

— Помнишь, я говорил, что ты заставила меня по-другому посмотреть на жизнь? Когда-то я считал ребенка обузой. Но с тобой…

Сара начала успокаиваться.

— Что «со мной»?

Дэниел застеснялся.

— Черт возьми, звучит по-идиотски, но с тобой это похоже на приключение. Понимаешь, теперь, когда ты стала частью моей жизни, я начал больше любить своих братьев. Ты пришла и изменила все вокруг. — Он смотрел на нее с благоговением. — И все это потому, что ты любишь меня.

Сара была тронута до глубины души. Казалось, все это ей снится.

— Ох, Дэниел… — Она поднесла его руку к губам. — Я так боялась! Боялась, что ты будешь сердиться, что ты не захочешь ребенка и… — Она прикусила язык.

Дэниел почувствовал ее волнение и понял, что она борется с болью и страхом.

— Говори, — хрипло пробормотал он. — Расскажи мне все.

— Больше всего я боялась, что не сумею быть ему хорошей матерью. — Ее голос дрогнул. — Говорят, яблоко от яблони недалеко падает.

Дэниел наклонился к ней.

— Радость моя, это яблоко упало давным-давно и откатилось далеко в сторону… — Он заглянул в полные сомнения глаза Сары и попытался вселить в нее свою веру. — Погляди, что ты сделала со мной и с Карли. А когда родится ребенок, ты будешь любить его. Или ее. И я тоже. — У него вспыхнули глаза. — Не терзайся, Сара. Нам предстоит приключение, и я всегда буду рядом с тобой.

У Сары разом изменилось выражение лица. Теперь ее глаза излучали надежду и любовь. Дэниел подумал о том, что душа Сары — это жемчужина, которую вырастили годы борьбы и боли. Как жаль, что он не умеет писать стихов! Об этом можно было бы сложить целую поэму… Он понял, что Саре пришлось бороться со множеством сомнений, чтобы обрести и любовь, и надежду. Эта мысль потрясла его.

— Ты сама не знаешь, сколько в тебе хорошего. И клянусь, Сара, я помогу тебе узнать это.

— Ты уже помог, — задыхаясь прошептала она, прижала его голову к своей груди и принялась баюкать, словно младенца. Он был ей дороже всех на свете. — Дэниел, похоже, настала пора сказать тебе «да».

У Дэниела защемило сердце. Он чертыхнулся, но не сумел сдержать слезы и позволил им течь по щекам.

Сара притянула его к себе и поцеловала в мокрые глаза.

Эпилог

Свадьба прошла без сучка и задоринки. Дэниел был благодарен братьям за то, как они отнеслись к Саре. Он знал, что Сара немного нервничала, но когда каждый поцеловал ее и сказал: «Добро пожаловать в нашу семью», день всеобщего счастья стал еще счастливее.

Казалось, больше всех радовался Брик, и Дэниел заподозрил, что у братца тоже есть кто-то на примете. Дэниел Пендлтон улыбнулся, распустил тугой узел галстука и расстегнул воротник. Хотелось бы посмотреть на женщину, которая приберет Брика к рукам. Опыт будет интересный. Хотя далеко не такой интересный, как у него с Сарой…

Шампанское стояло в ведерке со льдом, на подушке лежала коробка шоколадных конфет, а невеста нежилась в ванне. Несмотря на все, что их связывало, Дэниел до сих пор ощущал холодок под ложечкой при мысли о том, что вскоре обнимет Сару и ляжет с ней в постель. На этот раз им предстоит нечто куда более важное: они ведь скрепили свои отношения клятвой. Представив себе Сару в огромной кровати, он сразу напрягся.

Дэниел беспокойно ходил из угла в угол, без всякой необходимости регулировал кондиционер и то зажигал, то гасил свет. Его грызло нетерпение. Он готов был позвать ее, но в этот момент дверь ванной раскрылась, и нежный, чувственный взгляд невесты заставил сжаться его сердце. Сара шагнула вперед, и Дэниел улыбнулся от уха до уха.

В левой руке Сара держала длинное, пушистое, мягкое птичье перо.

Дэниел начал потеть. Представив себе, зачем ей понадобилось это перо, он всерьез задумался, суждено ли ему пережить ночь.

Сара кокетливо провела пером по своей груди — Ты не заждался?

Затем она сбросила махровый халат, под которым скрывалось одеяние, заставившее Дэниела потерять дар речи. Ему казалось, что он умер и возносится на небеса.

На ней была красная шелковая комбинация…

Примечания

1

«Белые воротнички» — люди умственного труда.

2

Чаттануга — город на юго-востоке США (штат Теннесси). 165 тысяч жителей (1977 г., с пригородами 403 тысячи жителей). Химическая, текстильная, деревообрабатывающая промышленность

3

Саймон Легри — жестокий рабовладелец, персонаж романа Г. Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома»; Скрудж — «трудоголик», персонаж «Рождественских повестей» Ч. Диккенса.

4

примерно 53 и 54 килограмма соответственно.

5

Мартиника — остров в Карибском море, «заморская территория» Франции, знаменитая своими курортами.

6

Каламбур. Английские слова «milk» (молоко) и «mе» (я) созвучны.

7

Пятьдесят градусов по Фаренгейту соответствует десяти градусам по Цельсию.

8

30 см.

9

Скаутизм (от англ. scout — разведчик) — система внешкольного воспитания, сложившаяся в конце XIX — начале XX века в Великобритании. Скаутские организации объединяют детей и молодежь 8-18 лет и делятся на бойскаутские (мальчики) и герлскаутские (девочки).


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9